Блейк Дженнифер. Обольщение по-королевски

   Время от времени, с тех пор, как они вернулись в лагерь Мак-Каллафа, Анджелина вспоминала ночь, когда они с кузиной были похищены людьми испанца. Она спрашивала себя, была ли Клэр теперь в большей опасности, чем та, которую она избежала? Анджелина думала прежде, что ее кузина боялась ловушек Рольфа, но все же сама Клэр намекала на другого челвека. Во всяком случае, теперь Анджелина никак не могла отделаться от чувства, что умолчание ее кузины было преднамеренно. Кто или что внушали такой ужас Клэр, что она опрометчиво покинула лагерь Мак-Каллафа, ведь кузина находилась там под защитой главаря? И все же Клэр отчаянно бросилась прямо в объятия коварного испанца и его шайки. Почему?
   Всю ночь напролет Анджелина металась, ворочалась с боку на бок, и пыталась разобраться в запутанном клубке своих мыслей. Но когда забрезжил рассвет, она вынуждена была признаться, что ни на шаг не приблизилась к пониманию происходящего.
   На пятый день после их возвращения в лагерь Мак-Каллафа, неожиданно вернулась индианка Утренняя Звезда. Она прискакала верхом на лошади и терпеливо дожидалась на крутой грязной тропе, пока часовые доложат о ее прибытии шотландцу. Атаман замялся и заупрямился, зачесал всей пятерней в голове, но потом, впрочем, разрешил впустить ее и даже сам вышел навстречу. Что они друг другу сказали, никто не слышал, потому что говорили они между собой быстро и тихо, на никому непонятном индейском наречии. Однако результатом их переговоров явилось то, что Утренняя Звезда легко соскочила с лошади и с бесстрастным выражением лица направилась в дом. Индианка прошла прямиком на кухню, где она первым делом принюхалась и попробовала все блюда, которые приготовила Анджелина. То, что она ничего не отвергла, можно было объяснить скорее ее бережливым отношением к продуктам питания, нежели ее уважением к поварскому искусству Анджелины.
   Утренняя Звезда заняла вновь свое законное, как она считала, место в постели Мак-Каллафа.
   Они на протяжении нескольких дней с жаром занимались друг другом, пока до лагеря не дошли слухи об испанце. Он перешел реку Сейбин, счастливо избежав пограничный пост. В местечке Арройо Хондо была зверски изнасилована женщина, а ее муж убит людьми, которыми — как говорили — предводительствовал человек, говоривший по-испански, к его седлу была привязана рыжеволосая полуодетая женщина. Изнасилованная селянка дала описание главаря, добавив, что банда забрала двух лучших коней из их конюшни и угнала стадо рогатого скота приблизительно в тридцать голов. Затем известия о налетах стали приходить все чаще и чаще с той стороны реки, которую населяли испанские колонисты.
   Наконец, пришла новость, которую в лагере Мак-Каллафа с нетерпением ожидали: местонахождение Дона Педро было точно установлено. Он основал свой лагерь у самых болот заброшенного русла реки Пьер, заняв оставленный кем-то поселок. Причем он осел в этой крепости прочно, хорошо укрепив подступы, как будто намеревался держать здесь длительную оборону.
   Его след, оставленный на Ничейной Земле, был довольно запутанным. И то, что его местопребывание в конце концов обнаружили, было просто чудом. Дело в том, что Густав, сняв свой приметный в этих местах мундир, вынужден был долгое время скитаться по густым лесам, взяв в проводники одного из людей Мак-Каллафа. Они как-то остановились в районе пересохшего русла реки Пьер, чтобы напоить коней и купить кое-что поесть у одной местной жительницы. И тут они заприметили человека, внешность которого показалась им очень знакомой. Телохранители Рольфа — как и все остальные высококлассные наемники европейских армий — обучались среди прочего искусству запоминания человеческих лиц и постоянной бдительности в выслеживании противника. И таким образом, следуя за бросившимся им в глаза человеком, они обнаружили логово испанца. Разведав количество членов его шайки, размеры лагеря, подходы к нему, — они поспешили назад в расположение банды Мак-Каллафа, чтобы сообщить добытые ими сведения.
   Эти новости были встречены на «ура», члены шайки Мак-Каллафа палили в восторге в воздух из ружей и похлопывали друг друга по спинам. Однако должно было пройти еще двадцать четыре часа, прежде чем долгожданные планы начали осуществляться. Причем, в конечные цели и замыслы были посвящены лишь несколько человек, непосредственных исполнителей. Но несмотря на это волновались все — начиная с жен и детей разбойников и кончая самим Рольфом. Результатом этого волнения явилось неумеренное потребление выпивки в лагере Мак-Каллафа. Мужчины стали шумными и говорливыми, подшучивали друг над другом довольно зло, играли в карты на деньги, между делом, чистя свое оружие; они готовили также дождевые накидки, потому что небо хмурилось и, по-видимому, приближалось время затяжных дождей. Рольф внешне оставался спокойным, но его ядовитый язык не щадил никого, особенно нерадивых — тех, кто недостаточно быстро и хорошо готовился к предстоящему походу, или тех, кто не успевал быстро и четко отвечать на его вопросы.
   Чтобы избежать всего этого шума, суеты, а также тошнотворных запахов алкоголя, еды и мужского пота, Анджелина накинула плащ на плечи и вышла из комнаты. Все равно ей нечего было делать среди царящего волнения, она не принимала участия в предстоящей военной операции. Быстро пройдя коридор, Анджелина оказалась во дворе. На нее залаяла одна из дворняжек, но затем успокоилась, услышав ее голос и почувствовав знакомый запах. Уже смеркалось. На дороге, ведущей к дому, она заметила человека в белом мундире, мерцающем в сумерках. Глубоко вздохнув, набрав в легкие влажного вечернего воздуха, Анджелина двинулась по направлению к неподвижно стоящему человеку.
   Это был Оскар, он стоял на часах под черными голыми ветвями каучукового дерева, держа в руках длинноствольное ружье. Увидев ее, он приветливо улыбнулся:
   — Мадемуазель Анджелина, вы пришли скрасить мое скучное дежурство? Здесь такая тоска, ни души кроме зайцев, грызущих молодые побеги кустарника, да и с ними не поговоришь, они держат ушки на макушке, опасаясь местных псов. К сожалению, я не взял с собой гитару, здраво рассудив, что в дороге она мне будет ни к чему, да и Рольф запретил мне брать ее в путь.
   — Неужели вам так скучна природа? — она прислонилась спиной к стволу дерева, ощущая его грубую неровную кору.
   — Я изучил каждую веточку на этом дереве, но зима — неинтересное время года, да и уже почти стемнело, скоро вообще ничего не будет видно.
   — Может быть, вы пробудете в нашей стране до весны, она уже не за горами, скоро зацветут дикие вишни и сливы и палисадники запестрят роскошными цветами.
   — Да, я замечаю, как набухли почки на деревьях и уже начала пробиваться первая зелень. Этого не было, когда мы только приехали сюда. И я не перестаю поражаться приметам весны в феврале месяце, у нас дома сейчас лютая зима! Но боюсь, если завтра все закончится так, как мы планируем, нам не удастся увидеть ваши края в полном цвету. Мы уедем.
   — Назад? В Рутению? Вы радуетесь этому?
   — Лично мне все равно, где быть — там или здесь. Мы с братом следуем за Рольфом, куда бы он ни направился. Его радости — это наши радости, впрочем, как и огорчения. Где он остановился, там наш дом.
   Эти простые слова так тронули Анджелину, что у нее дрогнул голос, когда она снова заговорила:
   — Я знаю, что по приезде в Рутению вы столкнетесь с массой проблем.
   — Это верно, там их даже больше, чем здесь.
   — Возможно ли такое?
   — Там — король, — ответил Оскар, и тут же бросил на нее быстрый взгляд, как видно, сожалея о вырвавшихся у него словах.
   — Густав говорил о натянутых отношениях между Рольфом и его отцом, — сказала Анджелина, пытаясь сгладить испытываемую им неловкость.
   — А он ничего не говорил о том, что в первую очередь сам король желает смерти принца?
   Анджелина изумленно взглянула на Оскара.
   — Я уверена, что вы ошибаетесь. Даже если бы он всерьез обвинял Рольфа в смерти Максимилиана, такое желание со стороны отца было бы противоестественным.
   — Повторяю вам, это сущая правда. Он всегда обожал своего старшего сына, а со смертью Макса сделался просто безумным, он твердо уверовал в глупые слухи, которые ходят по дворцу, относительно участия Рольфа в заговоре. Поэтому я не удивлюсь, если выяснится, что убийца, идущий по нашему следу, подкуплен самим королем.
   — Но… но это же варварство! Если Рольфа обвиняют в преступлении, то надо просто провести судебное разбирательство!
   — Этого никто не будет делать, потому что это затронуло бы честь королевской семьи, выставив ее в невыгодном свете перед всем миром. Нет, короля устроило бы тихое решение вопроса, причем лучше, если бы все случилось за пределами страны.
   Эти ужасные слова, сказанные мягким, задумчивым голосом, испугали Анджелину.
   — Но неужели есть люди, которые взялись бы за такое грязное дело?
   — Такие люди, готовые выполнить любое королевское распоряжение, всегда найдутся. Причем стимулом может служить богатство, а еще скорее высокие почести, которыми король в состоянии осыпать человека, оказавшего ему подобную услугу. Кроме того, если такой человек окажется достаточно хитрым, он может получить в руки прекрасное орудие шантажа, с помощью которого будет потом всю жизнь давить на короля, извлекая различные выгоды для себя.
   — Но только подумайте, Оскар, если Рольф будет убит, в королевстве не останется прямых наследников престола!
   — Это не имеет никакого значения для короля. Он всегда придерживался мнения, что Рольф неспособен править страной, в отличие от Макса. Подобное мнение несправедливо и ошибочно, но его невозможно опровергнуть. Вот почему деспотичного короля вполне может удовлетворить перспектива, что трон перейдет к его племяннику Леопольду. Еще одна причина, по которой король не желает оставлять наследником Рольфа, заключается в том, что народ страны именно этого и хочет. Народ любит Рольфа и это не нравится королю.
   Анджелина задумчиво нахмурилась и помолчала.
   — Но если убийцу, идущего по следу Рольфа, подослал король, — наконец, медленно произнесла она, — а не тот человек, который убил его брата, то тогда кто же убил самого Макса?
   — Кто знает? Может быть, это было самоубийство. Или Макса убил какой-нибудь ревнивый муж или оскорбленная женщина — например, сама Клэр.
   — Вы это серьезно?
   — На свете случаются и более странные вещи. Посудите сами, Клэр осталась в живых, и ее, похоже, мучает дикий страх.
   Оскар, по-видимому, был прав. Но Анджелина никак не могла убедить себя, что так оно и есть на самом деле. Кроме того существовал еще один вариант. Эта мысль с быстротой молнии пронеслась в голове Анджелины и угасла. Суть ее состояла в том, что король не ошибался: Рольф действительно в припадке ярости убил брата. Но Анджелина не верила этому, не хотела верить и усилием воли отогнала эту мысль.
   Они попытались заговорить на другие темы, но разговор не вязался, обоих мучила и жгла, как раскаленный докрасна уголь, мысль о том, что король-отец послал по следу своего сына наемного убийцу. Анджелина не хотела верить, что это правда. Но ведь первое покушение на Рольфа произошло на территории дворца сразу же после того, как король не принял принца, прогнав его по существу от себя.
   Что же касается наемного убийцы, то им вполне мог оказаться один из людей принца — такой выбор со стороны короля был бы наиболее эффективным и действенным, позволяющим постоянно держать Рольфа на мушке. Перспектива получения богатства и королевского благоволения вполне могла перевесить на чаше весов такие чувства, как верность, товарищество и преданность. И как мог Рольф, зная все это, доверять хоть кому-то из своего окружения? Мог ли он надеяться даже в случае, если разыщет убийцу брата, изменить отношение отца к себе? Нет, ничего не могло помочь ему вернуть благорасположение человека, которому чужды отцовские чувства до такой степени, что он подсылает убийцу к собственному сыну. Вся любовь короля была отдана Максимилиану, и Рольф — что бы он ни предпринимал — не имел шансов приобрести ее. Поэтому долгая опасная погоня за Клэр могла оказаться совершенно ненужной и бесполезной для принца.

Глава 16

   Они выехали на следующий день сразу после полудня. Рольф и Мак-Каллаф возглавили отряд всадников, сразу за ними скакали телохранители принца вместе с Андре — который ехал плечом к плечу с Оскаром и Освальдом. За ними следовали конные разбойники.
   Покидая лагерь, они громкими криками и свистом прощались с остающимися. Даже свита принца выглядела радостно возбужденной, идя на дело, требующее от них активных действий и военной сноровки. Они окликали друг друга и смеялись от избытка эмоций. Только Рольф был мрачен лицом и, по-видимому, угрюмо настроен, не испытывая никакого удовольствия при мысли о предстоящем сражении.
   Он поцеловал Анджелину на прощание, не сказав ей ни слова. Она взглянула на него во время этого короткого сурового прощания долгим взглядом и почувствовала, что тонет в глубине его ярко-синих глаз. Ее грудь сдавило так, что она тоже не могла произнести ни слова. Рольф повернулся и стремительно вскочил в седло, его темно-золотые волосы поблескивали даже в этот пасмурный день. Он поднял руку, и отряд двинулся со двора.
   Из-под лошадиных копыт полетели комья грязи, когда отряд перешел на рысь. Постепенно топот делался все приглушенней, пока совсем не растаял вдали.
   Через час начался сильный дождь, навевавший тоску, как беззвучные слезы скорби. Анджелина зажгла фонарь. Медленно спускался вечер. Она испытывала странное чувство, оставшись вдруг совсем одна в этом доме. Никто не входил и не выходил из комнаты, не топтал грязными ногами полов, не шумел, не требовал есть. Анджелина сидела у огня, глядя на языки пламени и пытаясь разобраться в тех мыслях, которые путались у нее в голове. Она скверно чувствовала себя, испытывая давящий страх, сопровождаемый болью в области сердца. Как могло получиться, что ее так взволновала угроза жизни человека, по существу совершенно чужого ей? Она не хотела, чтобы с ним случилось что-либо подобное. Все вышло само собой. Прошли дни, миновали ночи, и вот ее душа попала в полную зависимость к этому человеку. И что теперь делать ей, она не знает.
   А тем временем Анджелине как раз следовало задуматься над тем, как жить дальше. Избежать решения жизненно важного вопроса, продолжать ходить вокруг да около, уже не годилось. Пора на чем-то остановиться. Но какие варианты решения собственной судьбы были реальны для нее в нынешней ситуации? Даже если Клэр будет спасена, Анджелина не была уверена, что тетя Берта примет ее назад в свой дом. А если мадам де Бюи все же позволит Анджелине вернуться, ее не ждет там ничего хорошего. Она вынуждена будет похоронить себя заживо в четырех стенах, потому что удар, нанесенный по репутации Анджелины был просто сокрушительным. Так что Анджелина решила не спешить принимать предложение Джима Боуи, который брался отвезти ее в дом тети.
   Затем она вспомнила предложение Мейера. В ее воображении возникла картина интимной близости с ним, и Анджелина передернула плечами. Нет, она не могла бы выдержать брачных уз без любви, выполнять супружеские обязанности по необходимости и из благодарности к нему. Жить рядом с Рольфом, но знать, что навеки разлучена с ним. И вообще, сможет ли она привыкнуть к Рутении, покинув все, что было ей родным и близким с колыбели? Сможет ли она выдержать существование на чужбине, потеряв смысл жизни — любимого человека? И не будет ли за ней следовать по пятам, как тень, ее прошлое, то, что она была любовницей Рольфа, хотя, как только берега Луизианы скроются из вида, они больше не перемолвятся ни единым словом?
   Теперь Анджелина жалела, что так и не поговорила с Андре. Такой разговор мог бы вернуть ей былое равновесие духа. За последнюю неделю Андре несколько раз пытался перемолвиться с ней словами наедине, но ему это никак не удавалось. Зная, что Анджелина невиновна в своем падении, происшедшем не по ее воле, может быть, он сделал бы признание в любви? Анджелина спросила себя: хочет ли она этого? Заслужил ли Андре такое наказание — быть всю жизнь обремененным женщиной, которая взамен его жертвенной любви может предложить ему не более чем симпатию и чувство благодарности? И сможет ли он быть счастлив с нею, если между ними, как тень, будет вечно стоять образ Рольфа? Анджелина сможет, конечно, если выйдет замуж за Андре, остаться в Луизиане, среди людей, говорящих на одном с ней языке, имеющих одни обычаи, но будет ли ей от этого хорошо, когда личное счастье окажется навеки потеряно для нее?
   У нее был и еще один выход. Мать Тереза, если она даже не могла предоставить Анджелине место в монастырской школе из-за страха навлечь на себя неудовольствие родителей учениц, имела возможность найти для нее другую обитель, которая приняла бы Анджелину.
   Если и это не удалось бы, Анджелина на худой конец могла бы устроиться куда-нибудь швеей или гувернанткой, но как это сделать, как найти работу без рекомендательных писем, свидетельствующих о ее устойчивой нравственности и хорошем поведении, — на эти вопросы Анджелина не сумела бы ответить.
   Но все равно ей казалось необходимым в этот момент, если не делать что-то, то по крайней мере, хотя бы составить план своих действий. В их отношениях с Рольфом не было никакой стабильности. Об этом свидетельствовали последние несколько дней, когда между ними чувствовался холодок. Ее благополучие зиждилось только на его плотском влечении к ней. И если это влечение иссякнет, она останется совсем одна, обездоленная, лишенная всякой поддержки в чужой стране. Она не слишком-то доверяла словам Густава о том, что Рольф позаботится об устройстве ее будущего, когда захочет расстаться с ней. Такие обещания ничего не значат и, во всяком случае, Анджелина не хотела принимать от Рольфа никаких подачек. Гордость в ее положении была дорогим удовольствием, но это все, что у нее оставалось, и Анджелина не желала идти на уступки и терять самоуважение перед Рольфом, который, может быть, и постарается очистить свою совесть ценой ее унижения.
   Ее размышления были прерваны громким треском, раздавшимся где-то в глубине дома. Анджелина выпрямилась и прислушалась. Похоже, что Утренняя Звезда шумно возилась у очага на кухне. Раздался оглушительный грохот, как будто на пол свалилось что-то тяжелое. Неужели индианка надумала приготовить обед для отправившегося в поход отряда? Если это так, он будет готов задолго до возвращения мужчин. Анджелина решила, что ей следует оказать индианке помощь, а не хандрить здесь, сидя в бездействии и перебирая одни и те же мысли. Кроме того она могла спасти кухонную утварь от резкого и грубого обращения с ней Утренней Звезды. Когда Анджелина распахнула дверь на кухню, индианка стояла к ней спиной. Она снимала с посудной полки кастрюли и сковородки и складывала их в большой мешок, лежавший на полу у ее ног. Та посуда, которая ей не нравилась, отбрасывалась без лишних церемоний в сторону. Так прямо на глазах Анджелины она швырнула об стену большую деревянную миску, у которой на дне была трещина.
   — Что ты делаешь? — спросила Анджелина резким тоном, не в силах скрыть свое изумление и возмущение.
   Утренняя Звезда круто обернулась, держа в руках железную кастрюлю и вызывающе устремив на Анджелину свои карие глаза.
   — Беру то, что мне принадлежит.
   — Тебе? Все это? — Анджелина обвела рукой приготовленные стопки жестяных тарелок, мешочки с мукой и крупой, кофе и бобами, составленные вместе рядом с индианкой.
   — Да все, по праву. Я привела с собой стадо коров, когда пришла к Мак-Каллафу, покинув свое племя. А также принесла ему меха, корзины и выделанные кожи, которые он продал. А недавно он выставил меня отсюда с пустыми руками. Теперь я заберу все.
   — Я тебе этого не позволю сделать. Мужчины, когда вернутся, захотят есть.
   — Говорю тебе, возьми себе часть этого добра и тоже уходи. Нет никакого смысла задерживаться здесь, — усмешка в черных глазах индианки не понравилась Анджелине.
   Она почувствовала, что ее начинает бить нервная дрожь. Анджелина нахмурилась.
   — Что ты имеешь ввиду? Почему нет смысла? Я не хочу никуда уходить.
   — Ну тогда оставайся. Оставайся одна, и другие женщины здесь, которые жили с жестокими белыми мужчинами, тоже останутся одни. Я говорю тебе все это, потому что ты была приветлива со мной, работала рядом, как кровная сестра. Для тебя будет лучше уйти отсюда, сейчас же.
   — Что случилось? Что ты сделала? — Анджелина двинулась к индианке, но та отступила на шаг от нее, засовывая в мешок приготовленные продукты питания.
   — Я? Ничего, за исключением того, что предупредила испанца. Это было нетрудно и доставило мне большое удовольствие. А теперь Дон Педро поджидает Мак-Каллафа в укромном месте.
   — А что… а что будет с другими? — хрипло выдохнула Анджелина; вопрос, впрочем, был совершенно излишним — она знала ответ.
   — Все попадут в широкие сети западни, — сказала Утренняя Звезда. — Но почему это беспокоит тебя? Ведь люди, которые умрут сегодня, поступили с тобой жестоко, — они увезли тебя против твоей воли из дому!
   Анджелина подошла к индианке и оперлась двумя руками о стол, когда та снова отступила назад.
   — Кто? Кто попросил тебя предупредить испанца?
   Утренняя Звезда склонила голову.
   — Один человек, который сразу понял силу моей ненависти, часто видя, как чернеют от нее мои глаза.
   — Как его зовут? Скажи мне его имя! — воскликнула Анджелина.
   — Зачем мне его имя, мне оно безразлично, главное, что этот человек указал способ, которым я могу отомстить своему обидчику!
   — Скажи, по крайней мере, был ли это один из людей принца?
   Утренняя Звезда направилась к двери, и Анджелина поспешила за ней.
   — Здесь много мужчин, одни приходят, другие уходят. Я не знаю каждого и не желаю знать, потому что не дело женщины заглядывать каждому мужчине в лицо. Прощай, Анджелина. Я ухожу.
   И она исчезла из глаз, словно призрак, быстро мелькнув в коридоре, ведущем в вечернюю пасмурную сырость. Через мгновение послышался удаляющийся топот копыт, а затем снова воцарилась тишина. Анджелина замерла на месте, сцепив на груди руки и закусив нижнюю губу. Мысли ее беспорядочно метались, она испытывала невыразимый ужас, представляя расставленную испанцем коварную ловушку, к которой в этот момент приближается Рольф и остальные участники похода, ни о чем не подозревая, уверенные в своей безопасности.
   Сколько времени прошло с момента их выступления в путь? Может быть, час? Или больше? Они планировали добраться до логова испанца, когда настанет ночь, чтобы атаковать его под покровом ночной темноты. Пасмурная погода создавала впечатление, что теперь уже очень поздно, хотя по-настоящему вечер еще не наступил.
   Анджелина глубоко вздохнула, ощущая прилив сил и энергии, и, быстро приняв решение, внезапно сорвалась с места и кинулась к выходу. Пробежав по коридору, она влетела в общую комнату, сорвала с вешалки свой плащ и на ходу накинула его на себя, устремившись к конюшне.
   Когда он подбежала к стойлу, гнедая кобыла, навострив уши, уставилась на нее. Оседлать ее Анджелине не составляло большого труда, хотя она от досады скрипела зубами, чувствуя, что теряет драгоценное время. Наконец, она вывела лошадь на улицу под моросящий дождь, стала в стремя и уселась в мужское, испанское седло. Почувствовав впившиеся ей в бока женские каблучки, кобыла удивленно заржала, повернув голову и пытаясь взглянуть на необычного седока, но потом подчинилась и, рванув с места в карьер, стремительно поскакала прочь со двора — на извилистую дорогу, ведущую вглубь Ничейной Земли.
   Анджелина знала дорогу понаслышке — она случайно слышала доклад Густава Рольфу о проведенной им разведке. Чего она не ожидала — это множества путей и тропок, которые отходили от главной дороги в разные стороны: индейские тропы, большаки и звериные тропы, ведущие к водопою. Постепенно все больше темнело, вокруг не было ни души, не говоря о человеческом жилье вблизи дороги. Анджелина не могла уточнить направление своего движения, не могла разузнать о проехавшем здесь за час до нее военном отряде.