Страница:
– Куда пойдем? - спросил Слепец. - В ворота, или в просвет между стеной и скалой?
Фило, настороженно шагавший рядом, не успел ему ответить. Задыхающийся Приставала догнал их обоих и сразу же заорал, что было мочи:
– Смотрите, смотрите!!
Его губы тряслись, глаза вылезали из орбит, а грязный, кривой палец тыкал в сторону серебристых силуэтов, появившихся на стенке тоннеля. Ожившие гравировки, иначе не скажешь… Впрочем, у Слепца не было времени воображать, как они выглядят, потому как он четко знал: это враги. Ему не мешали ни волшебная пленка, ни расстояние, он отлично представлял себе приземистые, человекообразные фигуры, двигающиеся по направлению к ним. Фило и Приставала, не сговариваясь, обратили свои взгляды на Слепца.
– Это чудовища! - выдохнул Мышонок. - Бежим!
Как по сигналу, они бросились наутек. Вернее, враги бежали почти что наперерез путникам, чтобы не дать им достичь ворот. Двигались они довольно неуклюже, что давало хорошие шансы…
– Здесь есть запор? - задыхаясь, спросил Слепец у Мышонка.
– Не знаю, -прохрипел тот. - Если они заперты, нам пришел конец!
– Судя по тому, что они даже не вздрогнули, когда я на них навалился…
Мышонок отклонился от правой створки, и как следует приналег на нее. Раздался громкий скрип, и обитый металлом край слегка подался назад. Слепец принялся помогать, и вместе они сдвинули створку настолько, чтобы в щель можно было протиснуться.
– Все-таки есть там внутри запор! - с трудом, натужно прошептал Мышонок. - Только он весь измочаленный, будто его какая гигантская собака грызла, потому и подался.
– Давай внутрь! - скомандовал Слепец, изо всех сил удерживая створку на месте.
Прежде, чем нырнуть за ворота, Фило оглянулся, и тут же закричал от ужаса: в трех десятках шагов за спиной ковыляющего Морина из серебристой стенки тоннеля возникло чудовище. Точно такое они уже видели мертвым несколько дней назад, на обочине Тракта. Квадратное, чуть сужающееся книзу тело висело между двумя кривыми и тонкими, как гигантские коровьи рога, ногами. Руки - два негнущихся полена - заканчивались целым ворохом шевелящихся, как клубок змей, когтей. Голова росла прямо из плеч, без всякого признака шеи, и походила на огромный хищный цветок - из тех, что захлопываются, когда внутрь залетает какая-нибудь мушка. Вместо пары челюстей на ней росло несколько, сжимавшихся к центру, как лепестки… Чудовище молча косолапило на своих гротескных ногах и постепенно настигало несчастного Приставалу.
Фило, тем временем, протиснулся на ту сторону ворот и велел Слепцу отойти. Створка с тем же протяжным, грубым скрипом вернулась на место - и на мгновение Слепца пронзил ужас, ибо ему показалось, что Мышонок закрывает ворота покрепче, не намереваясь впускать следом за собой кого-то еще. Однако глухая возня окончилась быстро, и ворота снова открылись, на сей раз легко, хотя и с прежним скрипением. Слепец проник внутрь и быстро достал меч, готовясь встретить чудовище, но Морин все же достиг спасительных ворот достаточно быстро. Он, задыхаясь, ввалился сквозь узкую щель, едва не своротил себе плечо о чугунную окантовку и чуть не сшиб с ног Слепца. В тот же момент его товарищи слаженно заперли ворота: Слепец приналег на створку, а Фило одним движением вогнал в скобы толстый брус, служивший запором. Крепкого дерева в нем оставалось еще много, поэтому измочаленный участок остался сбоку.
Через пару мгновений после того, как засов был поставлен на место, огромная туша чудовища врезалась в ворота с той стороны. Толстые плахи, из которых были набраны створки, загудели, запор жалобно затрещал, однако выдержал. Люди отшатнулись прочь, словно отброшенные силой удара. Впрочем, Приставала уже полз на карачках прочь от ворот, поэтому остальные двое, не видя его за спиной, споткнулись и рухнули сверху. Морин тоненько вскрикнул - наверное, ему представилось, что это чудовище обрушилось на него всей своей массой. Когда ему в бок, к тому же, впился один из крючков, бедняга просто заверещал, как кролик, которого безжалостный хозяин режет на заднем дворе. Сил, чтобы бороться, у Приставалы уже не было, он просто лежал, вопил и ждал смерти.
– Где мы, проклятье! - пробормотал Слепец. - Ничего не могу понять. Такое гулкое эхо… Здесь что, площадь?
– Нет, - откликнулся Фило, стоящий рядышком с барахтающимся Слепцом на четвереньках. - Длинный и темный тоннель, ведущий к воротам на той стороне, раскрытым настежь, кстати. Я думаю, нам лучше поспешить в ту сторону, так как теперь понимаю, что за "собаки" изгрызли тот брус. Он может долго не выдержать.
Постоянным фоном их разговору служили мерные, неослабевающие удары, наносимые по воротам с той стороны. Брус трещал все сильнее и сильнее. Если с той стороны добавится работников, он может сломаться в тот же момент, - подумал Слепец и резво вскочил на ноги. Фило поднял за шиворот ничего не соображающего от страха Морина.
– А ну, брось скулить! - крикнул ему Слепец. - Нам некогда приводить тебя в чувство!
Но Приставала, казалось, не слышал его. Ноги у несчастного Морина не хотели держать хозяина прямо, все время норовили подогнуться. Зажимая руками лицо и часто вздрагивая всем телом в плаче, он повис на руках товарищей. Пришлось им тащить его за собой, отчего бежалось очень медленно.
– Бросьте! Бросьте меня, а еще лучше - просто убейте на месте! Я не могу так больше! - стенал Приставала на бегу вместо того, чтобы хотя бы не мешать тащить себя. - Все равно нам не удрать!
Каждый удар, сотрясавший ворота, сотрясал и тело Морина, в остальном безвольное и тяжелое, как здоровенный кусок скалы. Хриплое дыхание бегущих расползалось по всей каменной трубе, наполняя ее бесчисленными повторениями эха, отраженного от стен - словно от одних ворот к другим двигалась большущая толпа. Сердца стучали так громко, что, казалось, весь мир слышит этот безумный, аритмичный грохот.
Выход, пятно яркого белого света, приближалось нестерпимо медленно. Слепец явственно представлял, как оно сияет далеко впереди и не дает последним силам покинуть тело… Но вдруг он споткнулся и со всего размаху впечатался коленками и руками в каменный пол. Приставала в этот момент остался без поддержки с одной стороны и наконец начал двигать ногами. Фило тоже отпустил его, и вместе они остановились, поворачиваясь к упавшему Слепцу. Звонкие звуки шагов множились вокруг, будто все трое продолжали бежать дальше. Мышонок даже успел сделать шаг обратно, но в этот самый момент сзади раздался особенно громкий, протяжный треск - и створки ворот распахнулись, пропуская внутрь чудовище, которое издалека походило на несуразную, ожившую кучу мусора. Этого зрелища не выдержал ни Мышонок, ни, тем более, Приставала: оба они в мгновение ока повернулись и помчались к спасительному выходу. Слепец не нуждался в помощи, так как при падении ничего себе не повредил, разве что кожу оцарапал. Быстро вскочив на ноги, он следовал за товарищами в десятке шагов сзади.
Свет и ветер ударили им в грудь одновременно. Слепящие лучи солнца, отражавшиеся от тысяч крутящихся в воздухе снежинок разили привыкшие к темноте глаза Фило и Морина. Слепец избежал этой участи, поэтому вскоре за выходом он нагнал остальных и перегнал бы их, но ударивший сбоку порыв ветра едва не свалил его с ног… Бежать стало труднее, и намного: Великий Тракт был по колено завален снегом, слипшимся в огромные, подтаявшие сугробы.
Хотя они шли по Тракту не так уж много дней, все привыкли к его теплу, его свежей зеленой травке и пению птиц. Теперь, когда злой ветер, бросался на них со всех сторон по очереди, когда прямо на зеленых листьях буков лежал снег, показалось, что всему миру пришел конец. Сквозь снегопад проглядывало солнце, яркое, почти позабытое во время пути за серебряной волшебной пленкой. Однако застывшие в ужасе путешественники вскоре обнаружили, что кроме солнца, здесь были другие источники яркого сияния. В отличие от небесного светила, они не стояли на месте, а с ревом и шипением пронзали полчища снежинок. Сейчас они пролетали где-то высоко над головами вконец сбитых с толку людей, но некоторое время назад подобные огненные шары побывали и внизу. На стволах некоторых буков, трепещущих на ветру почерневшей листвой, зияли черные дупла, от которых за много шагов несло гарью. Вокруг выхода из каменного тоннеля валялись припорошенные снегом сломанные телеги, трупы лошадей со вскрытыми животами и разбросанными комками внутренностей, а также странные конструкции, похожие на колыбели, искусно сделанные из серебристого, легкого даже на вид металла. Приставала потерянно уставился в одну точку; Мышонок крутился вокруг своей оси, разглядывая царящий по сторонам ужас. Слепцу не требовалось вертеться, чтобы представить себе точную картину окружающего мира. На сей раз он с грустью подумал, что лучше бы ему ошибиться - хоть разок. Нет, вряд ли. Ни запах гари, ни ветер, секущий лицо снегом не придумаешь, они настоящие без всякого сомнения.
Слепец сделал несколько трудных шагов вперед, хотя не имел никаких идей по поводу того, куда надо двигаться. Судя по всему, Фило ошибся, так как города тут в помине не было. Так, странное сооружение из одной толстой и длинной стены, отделяющей, видно, одну страну от другой. Зачем она? По словам Морина, все знали, что от коварного и могучего Мездоса не спастись за стенами. Быть может, здесь существовали какие-то другие опасности? Или мощная стена была сооружением другой стороны, то есть самого Мездоса? Задавая себе эти вопросы, в высшей степени бесполезные ввиду полного отсутствия ответов, Слепец вдруг оказался один. Он не заметил, куда пропали его спутники и немедленно понял, что не может найти их! Пресловутое "внутреннее око" отказывалось видеть дальше двух шагов в любую сторону. В ужасе он заметался на скользком снегу между деревьями, крича, как потерявший мать теленок. Только его собственный страх, разбавленный отчаянием, нарушал обрушившуюся вдруг сверху первозданную тьму. Рядом возникали из лишенной всякого цвета пелены то согнувшийся под тяжестью налипшего снега сук, то ощерившийся неровно сломленным краем борт телеги. Где-то далеко, за воем ветра и свистом рассекающего воздух снега слышались яростные крики, скрежет металла и непонятный свист, будто из-под крышки гигантской кастрюли наружу рвался раскаленный пар.
Вдруг рядом раздался оглушительный скрип сугробов, и из тьмы появилось объятое багрянцем чудовище. Оно застыло, волнообразно шевеля своими многочисленными челюстями в паре шагов от Слепца, и медленно подняло вверх нелепые верхние конечности. Когти, десятки плоских, отточенных, длинных когтей, похожих на связки раскаленных докрасна ножей, готовы были изрубить человека в клочья. В этот самый момент другое чудовище выпрыгнуло откуда-то сбоку и снесло первое с ног. Воздушная волна толкнула Слепца в грудь и на сей раз он не устоял, поскользнулся и уселся задницей в мокрый снег. Оба монстра, переплетенные между собой и громко рассекающие воздух когтями, улетели во тьму и пропали. Слепец решил не вставать на ноги и бросился прочь на четвереньках, однако, скоро понял - так он далеко не уйдет. Снег набивался в рукава, сапоги, даже за шиворот, жег кожу, будто раскаленный свинец. Тогда Слепец встал и продолжил убегать на ногах. В какую сторону он бежал? Кто его знает. В тот момент это был просто очень испуганный слепой человек… Скоро он брел по колено в снегу и дрожал от холода, усталости и страха. Весь мир пропал, остался только он, Слепец. Он - да еще снег, снег под ногами, снег над головой, снег по сторонам. Подлое внутреннее око услужливо нарисовало безбрежную равнину под безумно высоким небом, а посреди этого белого царства снега - маленькую точку. Один. Обречен на скорую смерть. Ради этого он так долго шел сюда? К чему множество испытаний, которые он преодолел, к чему глупое трепыхание в сетях смерти, которые он силился порвать? Путь один, он ведет сюда, в безбрежную белую пустыню. Белый - цвет смерти. Белое, холодное ничто, засасывающее человека внутрь себя и превращающее в одну из множества снежинок, безликую, хрупкую, готовую от первого же солнечного луча обратиться в воду и исчезнуть в земле, как тленный прах…
Нечто огромное, бесформенное и такое же белое, как весь окружающий мир, вырвалось из ниоткуда навстречу Слепцу и прервало течение его унылых мыслей. Со всех сторон снежный ком - а это был именно снежный ком - был утыкан шевелящимися ледяными иглами, которыми, вне всяких сомнений, намеревался проткнуть человека, как еж яблоко. Как ни странно, возникшая угроза вернула Слепца к жизни - может потому, что внутреннее око "одумалось" и перестало нагонять на разум убивающие картины белой равнины смерти? Теперь он стоял по колено в обычном, очень холодном и липком снегу, а гротескное создание приближалось с неспешной уверенностью могучего хищника перед лицом слабой жертвы. Слепец с решимостью ухватился за рукоять меча, но ему не понадобилось вынимать оружие из ножен. В воздухе сверкнула оранжевая молния, так отчетливо запечатлевшаяся в мозгу, и противник исчез в клубящемся облаке пара. Какой-то человек в зеркальном коническом шлеме и таком же панцире, с большим луком в руках, столкнулся со Слепцом нос к носу. Цвет его был ярким, в нем мешались ярость боя, радость победы, жажда вражеской крови - и отчаяние. Сияние, в котором преобладали красные тона, показало Слепцу прямой нос, глубоко сидящие глаза, волевой подбородок и покрытые инеем небольшие усы.
– Кто ты? - властно спросил воин.
– Просто путник… - хрипло ответил Слепец.
– Тогда убирайся прочь так быстро, как только сможешь, или Порождения Края разделаются с тобой! Иди вдоль Тракта, авось наткнешься на кого-нибудь из наших…
Внезапно что-то привлекло внимание воина, он отвернулся в сторону и одним движением натянул лук - просто так, безо всякой стрелы. Однако, стоило щепоти с зажатой в ней тетивой коснуться плеча, оттуда вырос яркий оранжевый луч. Через мгновение воин разжал пальцы и луч-стрела с шипением исчез за завесой метели. Слепец, пораженный этим видением, отпечатавшимся в мозгу, сделал шаг к воину, но из-под сугробов, разбрасывая комья снега, вылезли толстые коричневые щупальца, сильно смахивавшие на корни старых, могучих деревьев. Их было несколько штук, и два схватили человека за ноги, в тот же момент рванув по сторонам. Воин страшно закричал, когда кровь густым поток хлынула вниз из разорванной промежности, а кости глухо захрустели. В ужасе, Слепец бросился прочь от этого места, ему казалось - и он конечно же "увидел" это своим внутренним оком - что оставшиеся корневища тянутся к его ногам.
Долгое время он метался в неизвестности, то и дело поворачивая в сторону от очередного страшного звука, донесшегося из снежной круговерти. В конце концов он дико устал и едва держался на ногах; тут мужество вернулось к нему: Слепец застыл на месте, четко осознавая, что негоже бегать от смерти, как попавшему в кольцо загонщиков оленю. Нужно идти в бой и унести вслед за собой столько врагов, сколько сможешь. И пускай враги - это непостижимым, колдовским способом ожившие кучи снега, все равно. Смотрящие Извне оценят такой поступок.
Слепец медленно вынул из ножен меч и постарался взяться за него как можно крепче. Глубоко вздохнув, он твердо пошел сквозь неразбериху, не обращая внимания на окружавшие его звуки. Он шел в одну и ту же сторону, не собираясь сворачивать. На мгновение из глубин памяти всплыли туманные картины прошлого, когда он, тоже с мечом в руке, пробирался сквозь тучи пыли на шум битвы, чтобы увидеть гибель своего войска.
Он завопил, вне себя от мгновенно затопившего разум гнева. Нет!! Второму разу не бывать! Больше он не испытает горечь поражения. Словно призванное этим воплем, из метели выскочило косолапое чудовище со связками когтей на коротких "руках". Как ни силен был порыв ярости, встреча оказалась неожиданной - впрочем, для обеих сторон. Чудовище неподвижно застыло, а человек отшатнулся и, в который уже раз, упал. На сей раз он растянулся прямо у ног противника, но странное дело - тот будто бы потерял его! Чудовище в замешательстве покачивалось на своих загнутых, тонких ногах и нерешительно пошевеливало когтями. Не вставая, даже не пытаясь приподняться, Слепец со всего размаху рубанул по утончающейся книзу лапе. С опасным звоном лезвие отлетело прочь, а меч едва не вырвался из крючьев. Словно бы камень рубил… Слепец беспомощно откинулся на снегу, и вдруг понял, что наверху, над ним, колышется неясное пятно. Задница? Промежность? К чему раздумывать! Он нацелил меч острием вверх и с размаху воткнул. Лезвие вошло, словно бы в плотную землю. Чудовище вздрогнуло всем своим огромным телом и издало протяжный скрежет. Слепец принялся с остервенением вращать меч и дергать его из стороны в сторону, разрывая плоть врага. Вонючая кровь полилась на него ручьем, облив лицо, плечи, грудь. Стало жарко, ибо кровь была очень горяча. Слепец с усилием выдернул меч и пополз прочь, потому что чудовище закачалось. Убрался он очень вовремя: кривые ноги подкосились, и туша монстра рухнула туда, где только что лежал человек. Упав, чудовище еще дергалось, пытаясь подняться, и скребло своими многочисленными когтями. В боевом порыве, гордый своей силой и ловкостью, Слепец быстро вскочил на ноги и запрыгнул на спину поверженному великану. Цепляя крюками левой руки толстые роговые плиты на плечах, он обнажил щель между торсом и головой, куда и вонзил меч. Чудовище затряслось, словно было норовистой лошадью, стремящейся сбросить со спины наглого наездника, но тот держался крепко, и не забывал ворочать оружием в глубокой ране. Короткие "руки" существа пытались достать мучителя, но не смогли достаточно выгнуться, и тогда принялись стегать собственную плоть. Когти ломались с противным хрустом, роговые пластины трескались и выпускали наружу потеки густой крови.
Откуда-то сбоку закричали "Прыгай!", но Слепец не сразу понял, что это обращаются к нему. Когда вопль повторился, он смог оторваться от мясницкой работы, отереть лицо от горячей крови врага и неуклюже прыгнуть вниз с бьющейся в агонии спины. Раздалось знакомое уже шипение, и чудовище сразу затихло. Вокруг пополз запах паленой плоти.
Слепец уселся рядом с навсегда успокоившимся противником, отирая снегом разгоряченное лицо. Черпать снег крючьями было очень неудобно, и бронза норовила оцарапать кожу, но человек не замечал ничего этого. Он был почти что счастлив, ибо ему казалось, что он отомстил всем колдунам мира за то, страшное и обидное поражение от их собрата у далекой деревни Переправы. Король Малгори радовался успеху вместе со Слепцом…
Холодный ветер забирался в правую глазницу и морозил череп изнутри. Слепец прижал к ней ладонь и убедился, что смоляной шарик пропал… Он тихо выругался и вдруг с удивлением обнаружил, что совсем рядом стоит некто, сияющий голубым факелом страха, тянет его вверх за тонкую, промокшую рубаху и причитает:
– Вставай! Вставай!
– Привет, Морин! - как ни в чем ни бывало, сказал ему Слепец. Его лихорадило, но не от холода, и не от страха. Он чувствовал внутри ненормальное, похожее на приступ безумия, веселье. - А я думал, проклятые рогоногие твари порезали вас на ленточки!
Приставала заставил его встать, стащил со спины тяжелый, набухший сыростью мешок и помог надеть теплую куртку. Тем временем пятна, которые блуждали где-то вдалеке, приблизились и превратились в силуэты людей. Расцвечены они были по разному - кто злился, кто дрожал от страха, кто боролся с отчаянием. Слепец, безропотно сносящий одевание и отряхивание от снега, которыми рьяно занимался Приставала, представил себе их наяву: могучие, за редким исключением, мужчины в хороших доспехах, с хорошим оружием в руках. Лица у всех одинаково мрачны.
– Что это за демон?! - прорычал человек в бирюзовом, с меховой оторочкой плаще и позолоченном панцире, с коротким плюмажем на шлеме и напомаженной бородой-клинышком. - Первый раз вижу, чтобы эдакого страшилу свалили с помощью одного только меча!!
– Может, вы слишком полагаетесь на магию? - улыбнулся ему Слепец. Морин ожесточенно околачивал его штаны - со стороны казалось, что он решил отшлепать приятеля за неведомые прегрешения. Вблизи них появлялись все новые и новые воины, выстраивавшиеся в шеренги. Метель ослабла, ветер уже был еле слышен и снежинки лишь изредка опускались на разгоряченные щеки Слепца. Кожей он чувствовал, что с неба светит яркое, но холодное солнце.
Мысли до сих пор не могли прийти в порядок. В мозгу постоянно возникали картины только что пережитого боя - нападения чудовищ, смерть неизвестного воина, собственная победа над монстром… Битва же еще не окончилась. Слепец вдруг понял, что в опасной близости за его спиной, из последнего островка снежной круговерти появился враг, но он даже не смог осознать, какое именно существо пыталось атаковать - сразу десяток лучевых стрел с шипением разрезали воздух с разных направлений и превратили нападавшего в несколько крошечных головешек. Вслед за этим шеренга воинов двинулась в неизвестном Слепцу направлении, и он сам, влекомый Приставалой, отправился за ними. Человек в бирюзовом плаще больше не обращал внимания на героя, чей подвиг вызвал у него слова восхищения - ему просто не до того было… Он выкрикивал команды, отправлял курьеров, принимал сообщения. На войско время от времени пытались наброситься то снежные шары с ледяными бритвами по бокам, то чудовища на кривых ногах - с ними разбирались лучники. Когда внезапно вспучивался снег и наружу лезли толстые корни, в дело вступали воины с огромными широкими топорами, рубившие эти земляные щупальца на кусочки. Потери были, но очень небольшие. Все войско уверенно и быстро продвигалось к своей цели, скрытой от Слепца. Наконец, он понял: рядом почувствовалось присутствие высокой каменной стены. Судя по всему, они вернулись к воротам, через которые проходил Великий Тракт. Здесь командир разделил войско надвое и отправил по обе стороны от стены. Из тыла подошла еще одна группа солдат, вооруженных алебардами и огромными прямоугольными щитами. Встав у ворот, они поставили щиты на специальные упоры, перегородив ими проход.
После этого человек в бирюзовом плаще тяжело вздохнул и угрюмо оглядел перемешанное сотнями ног поле боя. Изредка в сером снегу чернели трупы павших, иногда целые, иногда разорванные на кусочки. Слепец отлично представлял себе эту картину, словно видел не раз в своей жизни. Бородач опять тяжело вздохнул и повернулся к ним:
– Кто вы такие? -спросил он устало. Голос разом потерял былую громкость, превратившись в хриплое, негромкое бормотание.
– Путешественники, следовавшие по Великому Тракту! - быстро ответил Приставала, метнув в сторону Слепца вороватый взгляд. - А вы?
– Мы - воины Мездоса, Архимага и Верховного Чародея. Надеюсь, вы о нем слыхали?
– Как же, - сдавленно сказал Морин, а Слепец встрепенулся, выходя из своего задумчивого состояния:
– С кем же вы бьетесь? Что это за чудовища?
– Создания Края, - человек в плаще скрипнул зубами. - Проклятье, посланное на нас Смотрящими Извне за неведомые прегрешения… Мездос приказал нам встретить обоз, который его разведчики заметили на Великом Тракте, но мерзкие твари перехватили нас на марше, недалеко от стены. Нападение было внезапным, наши ряды раскололись, и, пока я не смог вновь собрать войско вместе, они хорошо нас потрепали. К тому же еще эта ужасная метель, поднятая Снежниками! Мы слишком долго не могли прорваться…
– Все равно, с обозом было кончено еще пару часов назад. Когда мы проходили там, останки заносило снегом, и только один человек чудом оставался жив, - Слепец нахмурился, вспоминая слова умиравшего. - И умер он с проклятием Мездосу, пославшему чудовищ!
Эта новость не вызвала у человека в плаще никаких сильных эмоций. Он только горько усмехнулся и дернул бровями.
– Так они всегда поступают. Шлют проклятия человеку, который в одиночку пытается следить за порядком в этом огромном мире… Не знаю, отчего все в жизни происходит так неправильно. Если б они попросили помощи, или просто сообщили, когда собираются проехать по Тракту, мы могли подготовиться заранее, а не нестись навстречу сломя голову.
Фило, настороженно шагавший рядом, не успел ему ответить. Задыхающийся Приставала догнал их обоих и сразу же заорал, что было мочи:
– Смотрите, смотрите!!
Его губы тряслись, глаза вылезали из орбит, а грязный, кривой палец тыкал в сторону серебристых силуэтов, появившихся на стенке тоннеля. Ожившие гравировки, иначе не скажешь… Впрочем, у Слепца не было времени воображать, как они выглядят, потому как он четко знал: это враги. Ему не мешали ни волшебная пленка, ни расстояние, он отлично представлял себе приземистые, человекообразные фигуры, двигающиеся по направлению к ним. Фило и Приставала, не сговариваясь, обратили свои взгляды на Слепца.
– Это чудовища! - выдохнул Мышонок. - Бежим!
Как по сигналу, они бросились наутек. Вернее, враги бежали почти что наперерез путникам, чтобы не дать им достичь ворот. Двигались они довольно неуклюже, что давало хорошие шансы…
*****
На бегу Слепец удивлялся, как он раньше мог не заметить творящегося вокруг безобразия. Сейчас, с каждым новым мгновением, сзади и по бокам от него во тьме расцветали яркие багровые пятна ненависти, принадлежавшие алчущим крови созданиям. Они загорались, как злобные волчьи глаза, появляющиеся в темноте по сторонам от глухой лесной тропы. Если сравнивать каждое яркое пятно злобы с цветком, выходило, что люди пересекали буйно зацветший луг, так их было много. Ближайшие чудовища спешили перехватить внезапно оказавшихся рядом людей. Двигались они медленно, но неумолимо, сжимая кольцо вокруг жертв. Быстрее, быстрее бежать от стаи этих злобных огней, желающих посмотреть, как брызжет твоя кровушка! Скорее скрыться от них за серым, неприступным для их животной ярости камнем. Затихающий шепот умерших сотнями людей, что снова мелькали вокруг потухающими искрами, умолял Слепца: "Убегай! Спасись! Выживи!" И он бежал, на ходу нащупывая крючьями рукоять меча, чтобы в случае чего не умереть испуганно визжащим, не способным защищаться кроликом.*****
Как оказалось, Слепец ухитрился бежать быстрее всех. Усталый Фило догнал его только у самых ворот, а Морин отстал на много шагов, так как стал задыхаться почти сразу после старта. Достигнув успокаивающего своей непоколебимой мощью дуба, беглецы прижались щеками к скрепляющим дерево чугунным полосам.– Здесь есть запор? - задыхаясь, спросил Слепец у Мышонка.
– Не знаю, -прохрипел тот. - Если они заперты, нам пришел конец!
– Судя по тому, что они даже не вздрогнули, когда я на них навалился…
Мышонок отклонился от правой створки, и как следует приналег на нее. Раздался громкий скрип, и обитый металлом край слегка подался назад. Слепец принялся помогать, и вместе они сдвинули створку настолько, чтобы в щель можно было протиснуться.
– Все-таки есть там внутри запор! - с трудом, натужно прошептал Мышонок. - Только он весь измочаленный, будто его какая гигантская собака грызла, потому и подался.
– Давай внутрь! - скомандовал Слепец, изо всех сил удерживая створку на месте.
Прежде, чем нырнуть за ворота, Фило оглянулся, и тут же закричал от ужаса: в трех десятках шагов за спиной ковыляющего Морина из серебристой стенки тоннеля возникло чудовище. Точно такое они уже видели мертвым несколько дней назад, на обочине Тракта. Квадратное, чуть сужающееся книзу тело висело между двумя кривыми и тонкими, как гигантские коровьи рога, ногами. Руки - два негнущихся полена - заканчивались целым ворохом шевелящихся, как клубок змей, когтей. Голова росла прямо из плеч, без всякого признака шеи, и походила на огромный хищный цветок - из тех, что захлопываются, когда внутрь залетает какая-нибудь мушка. Вместо пары челюстей на ней росло несколько, сжимавшихся к центру, как лепестки… Чудовище молча косолапило на своих гротескных ногах и постепенно настигало несчастного Приставалу.
Фило, тем временем, протиснулся на ту сторону ворот и велел Слепцу отойти. Створка с тем же протяжным, грубым скрипом вернулась на место - и на мгновение Слепца пронзил ужас, ибо ему показалось, что Мышонок закрывает ворота покрепче, не намереваясь впускать следом за собой кого-то еще. Однако глухая возня окончилась быстро, и ворота снова открылись, на сей раз легко, хотя и с прежним скрипением. Слепец проник внутрь и быстро достал меч, готовясь встретить чудовище, но Морин все же достиг спасительных ворот достаточно быстро. Он, задыхаясь, ввалился сквозь узкую щель, едва не своротил себе плечо о чугунную окантовку и чуть не сшиб с ног Слепца. В тот же момент его товарищи слаженно заперли ворота: Слепец приналег на створку, а Фило одним движением вогнал в скобы толстый брус, служивший запором. Крепкого дерева в нем оставалось еще много, поэтому измочаленный участок остался сбоку.
Через пару мгновений после того, как засов был поставлен на место, огромная туша чудовища врезалась в ворота с той стороны. Толстые плахи, из которых были набраны створки, загудели, запор жалобно затрещал, однако выдержал. Люди отшатнулись прочь, словно отброшенные силой удара. Впрочем, Приставала уже полз на карачках прочь от ворот, поэтому остальные двое, не видя его за спиной, споткнулись и рухнули сверху. Морин тоненько вскрикнул - наверное, ему представилось, что это чудовище обрушилось на него всей своей массой. Когда ему в бок, к тому же, впился один из крючков, бедняга просто заверещал, как кролик, которого безжалостный хозяин режет на заднем дворе. Сил, чтобы бороться, у Приставалы уже не было, он просто лежал, вопил и ждал смерти.
– Где мы, проклятье! - пробормотал Слепец. - Ничего не могу понять. Такое гулкое эхо… Здесь что, площадь?
– Нет, - откликнулся Фило, стоящий рядышком с барахтающимся Слепцом на четвереньках. - Длинный и темный тоннель, ведущий к воротам на той стороне, раскрытым настежь, кстати. Я думаю, нам лучше поспешить в ту сторону, так как теперь понимаю, что за "собаки" изгрызли тот брус. Он может долго не выдержать.
Постоянным фоном их разговору служили мерные, неослабевающие удары, наносимые по воротам с той стороны. Брус трещал все сильнее и сильнее. Если с той стороны добавится работников, он может сломаться в тот же момент, - подумал Слепец и резво вскочил на ноги. Фило поднял за шиворот ничего не соображающего от страха Морина.
– А ну, брось скулить! - крикнул ему Слепец. - Нам некогда приводить тебя в чувство!
Но Приставала, казалось, не слышал его. Ноги у несчастного Морина не хотели держать хозяина прямо, все время норовили подогнуться. Зажимая руками лицо и часто вздрагивая всем телом в плаче, он повис на руках товарищей. Пришлось им тащить его за собой, отчего бежалось очень медленно.
– Бросьте! Бросьте меня, а еще лучше - просто убейте на месте! Я не могу так больше! - стенал Приставала на бегу вместо того, чтобы хотя бы не мешать тащить себя. - Все равно нам не удрать!
Каждый удар, сотрясавший ворота, сотрясал и тело Морина, в остальном безвольное и тяжелое, как здоровенный кусок скалы. Хриплое дыхание бегущих расползалось по всей каменной трубе, наполняя ее бесчисленными повторениями эха, отраженного от стен - словно от одних ворот к другим двигалась большущая толпа. Сердца стучали так громко, что, казалось, весь мир слышит этот безумный, аритмичный грохот.
Выход, пятно яркого белого света, приближалось нестерпимо медленно. Слепец явственно представлял, как оно сияет далеко впереди и не дает последним силам покинуть тело… Но вдруг он споткнулся и со всего размаху впечатался коленками и руками в каменный пол. Приставала в этот момент остался без поддержки с одной стороны и наконец начал двигать ногами. Фило тоже отпустил его, и вместе они остановились, поворачиваясь к упавшему Слепцу. Звонкие звуки шагов множились вокруг, будто все трое продолжали бежать дальше. Мышонок даже успел сделать шаг обратно, но в этот самый момент сзади раздался особенно громкий, протяжный треск - и створки ворот распахнулись, пропуская внутрь чудовище, которое издалека походило на несуразную, ожившую кучу мусора. Этого зрелища не выдержал ни Мышонок, ни, тем более, Приставала: оба они в мгновение ока повернулись и помчались к спасительному выходу. Слепец не нуждался в помощи, так как при падении ничего себе не повредил, разве что кожу оцарапал. Быстро вскочив на ноги, он следовал за товарищами в десятке шагов сзади.
Свет и ветер ударили им в грудь одновременно. Слепящие лучи солнца, отражавшиеся от тысяч крутящихся в воздухе снежинок разили привыкшие к темноте глаза Фило и Морина. Слепец избежал этой участи, поэтому вскоре за выходом он нагнал остальных и перегнал бы их, но ударивший сбоку порыв ветра едва не свалил его с ног… Бежать стало труднее, и намного: Великий Тракт был по колено завален снегом, слипшимся в огромные, подтаявшие сугробы.
Хотя они шли по Тракту не так уж много дней, все привыкли к его теплу, его свежей зеленой травке и пению птиц. Теперь, когда злой ветер, бросался на них со всех сторон по очереди, когда прямо на зеленых листьях буков лежал снег, показалось, что всему миру пришел конец. Сквозь снегопад проглядывало солнце, яркое, почти позабытое во время пути за серебряной волшебной пленкой. Однако застывшие в ужасе путешественники вскоре обнаружили, что кроме солнца, здесь были другие источники яркого сияния. В отличие от небесного светила, они не стояли на месте, а с ревом и шипением пронзали полчища снежинок. Сейчас они пролетали где-то высоко над головами вконец сбитых с толку людей, но некоторое время назад подобные огненные шары побывали и внизу. На стволах некоторых буков, трепещущих на ветру почерневшей листвой, зияли черные дупла, от которых за много шагов несло гарью. Вокруг выхода из каменного тоннеля валялись припорошенные снегом сломанные телеги, трупы лошадей со вскрытыми животами и разбросанными комками внутренностей, а также странные конструкции, похожие на колыбели, искусно сделанные из серебристого, легкого даже на вид металла. Приставала потерянно уставился в одну точку; Мышонок крутился вокруг своей оси, разглядывая царящий по сторонам ужас. Слепцу не требовалось вертеться, чтобы представить себе точную картину окружающего мира. На сей раз он с грустью подумал, что лучше бы ему ошибиться - хоть разок. Нет, вряд ли. Ни запах гари, ни ветер, секущий лицо снегом не придумаешь, они настоящие без всякого сомнения.
Слепец сделал несколько трудных шагов вперед, хотя не имел никаких идей по поводу того, куда надо двигаться. Судя по всему, Фило ошибся, так как города тут в помине не было. Так, странное сооружение из одной толстой и длинной стены, отделяющей, видно, одну страну от другой. Зачем она? По словам Морина, все знали, что от коварного и могучего Мездоса не спастись за стенами. Быть может, здесь существовали какие-то другие опасности? Или мощная стена была сооружением другой стороны, то есть самого Мездоса? Задавая себе эти вопросы, в высшей степени бесполезные ввиду полного отсутствия ответов, Слепец вдруг оказался один. Он не заметил, куда пропали его спутники и немедленно понял, что не может найти их! Пресловутое "внутреннее око" отказывалось видеть дальше двух шагов в любую сторону. В ужасе он заметался на скользком снегу между деревьями, крича, как потерявший мать теленок. Только его собственный страх, разбавленный отчаянием, нарушал обрушившуюся вдруг сверху первозданную тьму. Рядом возникали из лишенной всякого цвета пелены то согнувшийся под тяжестью налипшего снега сук, то ощерившийся неровно сломленным краем борт телеги. Где-то далеко, за воем ветра и свистом рассекающего воздух снега слышались яростные крики, скрежет металла и непонятный свист, будто из-под крышки гигантской кастрюли наружу рвался раскаленный пар.
Вдруг рядом раздался оглушительный скрип сугробов, и из тьмы появилось объятое багрянцем чудовище. Оно застыло, волнообразно шевеля своими многочисленными челюстями в паре шагов от Слепца, и медленно подняло вверх нелепые верхние конечности. Когти, десятки плоских, отточенных, длинных когтей, похожих на связки раскаленных докрасна ножей, готовы были изрубить человека в клочья. В этот самый момент другое чудовище выпрыгнуло откуда-то сбоку и снесло первое с ног. Воздушная волна толкнула Слепца в грудь и на сей раз он не устоял, поскользнулся и уселся задницей в мокрый снег. Оба монстра, переплетенные между собой и громко рассекающие воздух когтями, улетели во тьму и пропали. Слепец решил не вставать на ноги и бросился прочь на четвереньках, однако, скоро понял - так он далеко не уйдет. Снег набивался в рукава, сапоги, даже за шиворот, жег кожу, будто раскаленный свинец. Тогда Слепец встал и продолжил убегать на ногах. В какую сторону он бежал? Кто его знает. В тот момент это был просто очень испуганный слепой человек… Скоро он брел по колено в снегу и дрожал от холода, усталости и страха. Весь мир пропал, остался только он, Слепец. Он - да еще снег, снег под ногами, снег над головой, снег по сторонам. Подлое внутреннее око услужливо нарисовало безбрежную равнину под безумно высоким небом, а посреди этого белого царства снега - маленькую точку. Один. Обречен на скорую смерть. Ради этого он так долго шел сюда? К чему множество испытаний, которые он преодолел, к чему глупое трепыхание в сетях смерти, которые он силился порвать? Путь один, он ведет сюда, в безбрежную белую пустыню. Белый - цвет смерти. Белое, холодное ничто, засасывающее человека внутрь себя и превращающее в одну из множества снежинок, безликую, хрупкую, готовую от первого же солнечного луча обратиться в воду и исчезнуть в земле, как тленный прах…
Нечто огромное, бесформенное и такое же белое, как весь окружающий мир, вырвалось из ниоткуда навстречу Слепцу и прервало течение его унылых мыслей. Со всех сторон снежный ком - а это был именно снежный ком - был утыкан шевелящимися ледяными иглами, которыми, вне всяких сомнений, намеревался проткнуть человека, как еж яблоко. Как ни странно, возникшая угроза вернула Слепца к жизни - может потому, что внутреннее око "одумалось" и перестало нагонять на разум убивающие картины белой равнины смерти? Теперь он стоял по колено в обычном, очень холодном и липком снегу, а гротескное создание приближалось с неспешной уверенностью могучего хищника перед лицом слабой жертвы. Слепец с решимостью ухватился за рукоять меча, но ему не понадобилось вынимать оружие из ножен. В воздухе сверкнула оранжевая молния, так отчетливо запечатлевшаяся в мозгу, и противник исчез в клубящемся облаке пара. Какой-то человек в зеркальном коническом шлеме и таком же панцире, с большим луком в руках, столкнулся со Слепцом нос к носу. Цвет его был ярким, в нем мешались ярость боя, радость победы, жажда вражеской крови - и отчаяние. Сияние, в котором преобладали красные тона, показало Слепцу прямой нос, глубоко сидящие глаза, волевой подбородок и покрытые инеем небольшие усы.
– Кто ты? - властно спросил воин.
– Просто путник… - хрипло ответил Слепец.
– Тогда убирайся прочь так быстро, как только сможешь, или Порождения Края разделаются с тобой! Иди вдоль Тракта, авось наткнешься на кого-нибудь из наших…
Внезапно что-то привлекло внимание воина, он отвернулся в сторону и одним движением натянул лук - просто так, безо всякой стрелы. Однако, стоило щепоти с зажатой в ней тетивой коснуться плеча, оттуда вырос яркий оранжевый луч. Через мгновение воин разжал пальцы и луч-стрела с шипением исчез за завесой метели. Слепец, пораженный этим видением, отпечатавшимся в мозгу, сделал шаг к воину, но из-под сугробов, разбрасывая комья снега, вылезли толстые коричневые щупальца, сильно смахивавшие на корни старых, могучих деревьев. Их было несколько штук, и два схватили человека за ноги, в тот же момент рванув по сторонам. Воин страшно закричал, когда кровь густым поток хлынула вниз из разорванной промежности, а кости глухо захрустели. В ужасе, Слепец бросился прочь от этого места, ему казалось - и он конечно же "увидел" это своим внутренним оком - что оставшиеся корневища тянутся к его ногам.
Долгое время он метался в неизвестности, то и дело поворачивая в сторону от очередного страшного звука, донесшегося из снежной круговерти. В конце концов он дико устал и едва держался на ногах; тут мужество вернулось к нему: Слепец застыл на месте, четко осознавая, что негоже бегать от смерти, как попавшему в кольцо загонщиков оленю. Нужно идти в бой и унести вслед за собой столько врагов, сколько сможешь. И пускай враги - это непостижимым, колдовским способом ожившие кучи снега, все равно. Смотрящие Извне оценят такой поступок.
Слепец медленно вынул из ножен меч и постарался взяться за него как можно крепче. Глубоко вздохнув, он твердо пошел сквозь неразбериху, не обращая внимания на окружавшие его звуки. Он шел в одну и ту же сторону, не собираясь сворачивать. На мгновение из глубин памяти всплыли туманные картины прошлого, когда он, тоже с мечом в руке, пробирался сквозь тучи пыли на шум битвы, чтобы увидеть гибель своего войска.
Он завопил, вне себя от мгновенно затопившего разум гнева. Нет!! Второму разу не бывать! Больше он не испытает горечь поражения. Словно призванное этим воплем, из метели выскочило косолапое чудовище со связками когтей на коротких "руках". Как ни силен был порыв ярости, встреча оказалась неожиданной - впрочем, для обеих сторон. Чудовище неподвижно застыло, а человек отшатнулся и, в который уже раз, упал. На сей раз он растянулся прямо у ног противника, но странное дело - тот будто бы потерял его! Чудовище в замешательстве покачивалось на своих загнутых, тонких ногах и нерешительно пошевеливало когтями. Не вставая, даже не пытаясь приподняться, Слепец со всего размаху рубанул по утончающейся книзу лапе. С опасным звоном лезвие отлетело прочь, а меч едва не вырвался из крючьев. Словно бы камень рубил… Слепец беспомощно откинулся на снегу, и вдруг понял, что наверху, над ним, колышется неясное пятно. Задница? Промежность? К чему раздумывать! Он нацелил меч острием вверх и с размаху воткнул. Лезвие вошло, словно бы в плотную землю. Чудовище вздрогнуло всем своим огромным телом и издало протяжный скрежет. Слепец принялся с остервенением вращать меч и дергать его из стороны в сторону, разрывая плоть врага. Вонючая кровь полилась на него ручьем, облив лицо, плечи, грудь. Стало жарко, ибо кровь была очень горяча. Слепец с усилием выдернул меч и пополз прочь, потому что чудовище закачалось. Убрался он очень вовремя: кривые ноги подкосились, и туша монстра рухнула туда, где только что лежал человек. Упав, чудовище еще дергалось, пытаясь подняться, и скребло своими многочисленными когтями. В боевом порыве, гордый своей силой и ловкостью, Слепец быстро вскочил на ноги и запрыгнул на спину поверженному великану. Цепляя крюками левой руки толстые роговые плиты на плечах, он обнажил щель между торсом и головой, куда и вонзил меч. Чудовище затряслось, словно было норовистой лошадью, стремящейся сбросить со спины наглого наездника, но тот держался крепко, и не забывал ворочать оружием в глубокой ране. Короткие "руки" существа пытались достать мучителя, но не смогли достаточно выгнуться, и тогда принялись стегать собственную плоть. Когти ломались с противным хрустом, роговые пластины трескались и выпускали наружу потеки густой крови.
Откуда-то сбоку закричали "Прыгай!", но Слепец не сразу понял, что это обращаются к нему. Когда вопль повторился, он смог оторваться от мясницкой работы, отереть лицо от горячей крови врага и неуклюже прыгнуть вниз с бьющейся в агонии спины. Раздалось знакомое уже шипение, и чудовище сразу затихло. Вокруг пополз запах паленой плоти.
Слепец уселся рядом с навсегда успокоившимся противником, отирая снегом разгоряченное лицо. Черпать снег крючьями было очень неудобно, и бронза норовила оцарапать кожу, но человек не замечал ничего этого. Он был почти что счастлив, ибо ему казалось, что он отомстил всем колдунам мира за то, страшное и обидное поражение от их собрата у далекой деревни Переправы. Король Малгори радовался успеху вместе со Слепцом…
Холодный ветер забирался в правую глазницу и морозил череп изнутри. Слепец прижал к ней ладонь и убедился, что смоляной шарик пропал… Он тихо выругался и вдруг с удивлением обнаружил, что совсем рядом стоит некто, сияющий голубым факелом страха, тянет его вверх за тонкую, промокшую рубаху и причитает:
– Вставай! Вставай!
– Привет, Морин! - как ни в чем ни бывало, сказал ему Слепец. Его лихорадило, но не от холода, и не от страха. Он чувствовал внутри ненормальное, похожее на приступ безумия, веселье. - А я думал, проклятые рогоногие твари порезали вас на ленточки!
Приставала заставил его встать, стащил со спины тяжелый, набухший сыростью мешок и помог надеть теплую куртку. Тем временем пятна, которые блуждали где-то вдалеке, приблизились и превратились в силуэты людей. Расцвечены они были по разному - кто злился, кто дрожал от страха, кто боролся с отчаянием. Слепец, безропотно сносящий одевание и отряхивание от снега, которыми рьяно занимался Приставала, представил себе их наяву: могучие, за редким исключением, мужчины в хороших доспехах, с хорошим оружием в руках. Лица у всех одинаково мрачны.
– Что это за демон?! - прорычал человек в бирюзовом, с меховой оторочкой плаще и позолоченном панцире, с коротким плюмажем на шлеме и напомаженной бородой-клинышком. - Первый раз вижу, чтобы эдакого страшилу свалили с помощью одного только меча!!
– Может, вы слишком полагаетесь на магию? - улыбнулся ему Слепец. Морин ожесточенно околачивал его штаны - со стороны казалось, что он решил отшлепать приятеля за неведомые прегрешения. Вблизи них появлялись все новые и новые воины, выстраивавшиеся в шеренги. Метель ослабла, ветер уже был еле слышен и снежинки лишь изредка опускались на разгоряченные щеки Слепца. Кожей он чувствовал, что с неба светит яркое, но холодное солнце.
Мысли до сих пор не могли прийти в порядок. В мозгу постоянно возникали картины только что пережитого боя - нападения чудовищ, смерть неизвестного воина, собственная победа над монстром… Битва же еще не окончилась. Слепец вдруг понял, что в опасной близости за его спиной, из последнего островка снежной круговерти появился враг, но он даже не смог осознать, какое именно существо пыталось атаковать - сразу десяток лучевых стрел с шипением разрезали воздух с разных направлений и превратили нападавшего в несколько крошечных головешек. Вслед за этим шеренга воинов двинулась в неизвестном Слепцу направлении, и он сам, влекомый Приставалой, отправился за ними. Человек в бирюзовом плаще больше не обращал внимания на героя, чей подвиг вызвал у него слова восхищения - ему просто не до того было… Он выкрикивал команды, отправлял курьеров, принимал сообщения. На войско время от времени пытались наброситься то снежные шары с ледяными бритвами по бокам, то чудовища на кривых ногах - с ними разбирались лучники. Когда внезапно вспучивался снег и наружу лезли толстые корни, в дело вступали воины с огромными широкими топорами, рубившие эти земляные щупальца на кусочки. Потери были, но очень небольшие. Все войско уверенно и быстро продвигалось к своей цели, скрытой от Слепца. Наконец, он понял: рядом почувствовалось присутствие высокой каменной стены. Судя по всему, они вернулись к воротам, через которые проходил Великий Тракт. Здесь командир разделил войско надвое и отправил по обе стороны от стены. Из тыла подошла еще одна группа солдат, вооруженных алебардами и огромными прямоугольными щитами. Встав у ворот, они поставили щиты на специальные упоры, перегородив ими проход.
После этого человек в бирюзовом плаще тяжело вздохнул и угрюмо оглядел перемешанное сотнями ног поле боя. Изредка в сером снегу чернели трупы павших, иногда целые, иногда разорванные на кусочки. Слепец отлично представлял себе эту картину, словно видел не раз в своей жизни. Бородач опять тяжело вздохнул и повернулся к ним:
– Кто вы такие? -спросил он устало. Голос разом потерял былую громкость, превратившись в хриплое, негромкое бормотание.
– Путешественники, следовавшие по Великому Тракту! - быстро ответил Приставала, метнув в сторону Слепца вороватый взгляд. - А вы?
– Мы - воины Мездоса, Архимага и Верховного Чародея. Надеюсь, вы о нем слыхали?
– Как же, - сдавленно сказал Морин, а Слепец встрепенулся, выходя из своего задумчивого состояния:
– С кем же вы бьетесь? Что это за чудовища?
– Создания Края, - человек в плаще скрипнул зубами. - Проклятье, посланное на нас Смотрящими Извне за неведомые прегрешения… Мездос приказал нам встретить обоз, который его разведчики заметили на Великом Тракте, но мерзкие твари перехватили нас на марше, недалеко от стены. Нападение было внезапным, наши ряды раскололись, и, пока я не смог вновь собрать войско вместе, они хорошо нас потрепали. К тому же еще эта ужасная метель, поднятая Снежниками! Мы слишком долго не могли прорваться…
– Все равно, с обозом было кончено еще пару часов назад. Когда мы проходили там, останки заносило снегом, и только один человек чудом оставался жив, - Слепец нахмурился, вспоминая слова умиравшего. - И умер он с проклятием Мездосу, пославшему чудовищ!
Эта новость не вызвала у человека в плаще никаких сильных эмоций. Он только горько усмехнулся и дернул бровями.
– Так они всегда поступают. Шлют проклятия человеку, который в одиночку пытается следить за порядком в этом огромном мире… Не знаю, отчего все в жизни происходит так неправильно. Если б они попросили помощи, или просто сообщили, когда собираются проехать по Тракту, мы могли подготовиться заранее, а не нестись навстречу сломя голову.