Борисенко Игорь. Слепец

   – Селия! - воскликнул Малгори. Странный свет глаз девушки зачаровал его - он никак не мог двинуться, чтобы обнять и ее. Неужели она не рада? Проклинает его за то, что не приходил так долго? Селия громко всхлипнула, спрятала лицо в ладонях и вдруг исчезла в темноте за дверью. Тут уж Слепец смог заставить свое тело двигаться. Он бросился в погоню, быстро настиг девушку, ставшую еле заметным белым пятном в кромешной тьме, и безошибочно ухватил ее за запястье. Очень бережно и легко, чтобы не причинить ей боли. И все равно, Селия вскрикнула и, замерев, прижалась спиной к стене. Плечи ее ходили ходуном, а голова обессилено поникла. Сейчас она походила на замерзшего котенка, из последних сил плакавшего над своей несчастной судьбой посреди огромной, страшной ночи.
   – Отчего ты плачешь? - шепотом спросил Слепец, осторожно отпуская запястье Селии и пытаясь погладить ее по голове одной ладонью. - Неужели тебя испугал мой вид? Не надо! Ты знаешь, иногда я сам боюсь собственного взгляда, когда гляжусь в зеркало, но на самом деле он не таит никакого зла.
   – Нет, ваше величество! - выдавила Селия сквозь рыдания. Отстранившись, он хотела снова бежать прочь, отступить как можно дальше от Слепца, словно ее пугала близость короля. Почему? Он разглядывал девушку широко раскрытыми глазами, и теперь, даже в темноте видел ее лучше и лучше. Она стояла, такая хрупкая и беззащитная, окутанная легким голубым сиянием, в которым иногда мелькали едва уловимые черные и зеленые волны. Страх, отчаяние, стыд. Совсем не те чувства, какие он хотел бы увидеть в ней. Тем не менее, он не мог оторвать взгляда от этой хрупкой фигурки. В воспоминаниях, являвшихся из глубин памяти, как замшелые коряги, внезапно выброшенные на поверхность болота пузырем гнилостного газа, он казался сам себе недалеким дикарем. Как могла она казаться ему недостаточно красивой и женственной? Эти тонкие руки, эти прекрасные каштановые волосы, тонкая талия и плавный изгиб бедер? Теперь он понял, что не видел женщин красивее. Прости, Халлига! Прости, Гианна! Только Селия, словно наколдованный кем-то идеальный, полностью подчиняющий себе образ, занимала его сердце. Как мог он грубо разговаривать с этим прелестным созданием, всегда желавшем ему только добра? Даже сейчас, Слепец отчетливо чувствовал это, она страшится не его, а сама себя. Чего-то такого, что может причинить боль королю. Нужно сказать, немедленно сказать ей… признаться, ради чего он сражался и терпел лишения, ради чего шел и шел вперед, не желая останавливаться. Однако, горло Слепца сжала невидимая, но обладающая железной хваткой рука.
   – Я рада, государь, - еле слышно прошептала Селия. Рыдания ее немного утихли, но с каждым словом они грозили прорваться обратно. - Теперь я могу умереть спокойно, ведь все закончилось благополучно для вас. Умоляю, отпустите меня! Позвольте уйти… ведь я страдала так долго!
   – О чем ты говоришь? - растерянно спросил Слепец. Он знал, что вопрос жесток и заставит девушку вспоминать о вещах, которые она хочет забыть изо всех сил, но нужно было знать ответ.
   – Я любила вас… - тоскливо ответила Селия. Теперь она перестала всхлипывать, и голос стал бесцветным, мертвым. Лучше бы она плакала! - подумал Слепец. - Несмотря на то, что иногда вы были по-мальчишески злым или неоправданно жестоким, я знала о добром начале, скрытом внутри вас. Мечтала, что всегда буду с вами, мечтала… да мало ли о чем я мечтала! Это было так давно и кончилось так печально. Поймите, я не могу рассказать вам всю правду, ибо видения и без того мучают меня каждую ночь. Они слишком ужасны. Теперь я недостойна даже стоять рядом с вами… а потому должна уйти как можно дальше. На небо! Я надеюсь, что заслужила там одну крохотную звездочку на самом краешке… Позвольте мне уйти!!! Я буду любоваться вами оттуда, и продолжать любить.
   Тело Селии содрогнулось от невыносимой душевной боли. Колени ее подогнулись, и девушка готова была рухнуть прямо на холодный каменный пол, но Слепец успел обнять ее и удержать. Внутреннее око, очнувшееся от долгого забытья, позволяло видеть ее насквозь. Внезапно Малгори понял, что за ужасная вина гнетет бедняжку, какую ужасную правду она не в силах поведать ему. Словно она без слов прошептала ему об этом… Она считает, что опорочена и недостойна даже касаться короля. Обесчещена ничтожным Хелогом, чей обезглавленный труп давно гниет в большой общей могиле рядом с Треалой.
   – Если бы я мог, - прошептал Слепец, - то поднял бы Хелога из могилы и предал его смерти еще раз. Но тебе, моя прекрасная Селия, не нужно больше бояться прошлого. Грязь, приставшая к телу, смывается чистой водой - главное, чтобы человек оставался чист внутри.
   – Я испачкана, испачкана им изнутри и снаружи!! - надрывно прокричала Селия. - Мне никогда не забыть этого, никогда не стать прежней, никогда не очиститься!
   – Глупости, - твердо возразил Слепец. - Посмотри на мои глаза: они волшебные. Я побывал в далеком замке, у одного великого колдуна, который подарил мне способность видеть то, что недоступно глазу простых людей. И сейчас я вижу тебя насквозь: внутри ты так же чиста и прекрасна, как в тот момент, когда я видел тебя в последний раз. Не надо больше слез, я прошу тебя! Трудно забыть ужасы, так больно ранившие в самую душу, но ты должна бороться с воспоминаниями. Я постараюсь помочь. Я… я буду рядом с тобой!
   Он вложил в свои слова всю силу чувств, владевших им в тот самый момент, и почувствовал, как в бледной ауре Селии зарождается маленький огонек надежды. Золотой, как отчаянный лучик солнца, проникший к бредущим во тьме людям, и указывающий им путь. Еще не все было потеряно, ведь нет ничего невозможного в том, чтобы вернуть надежду на счастливую жизнь восемнадцатилетней девушке. Нужно только очень этого хотеть.

27.

   И было великое веселье. В свете факелов кое-как одетые жители, от мала до велика, радостно вопили и бродили по улицам города. Малгори, ехавший на коне (привязанным к седлу, чтобы не свалиться от внезапно вернувшейся слабости) из одного квартала в другой, кричал им слова приветствия и махал здоровой рукой. Но слышали ли они эти слова за шумом, который сами и создавали? Ликование, безудержное, до слез и подгибающихся колен, продолжалось чуть ли не до самого рассвета. Полуодетые люди не чувствовали коварной утренней прохлады. Королю пришлось начать заботиться о них: он призвал всех отправляться по домам, чтобы завтра продолжить празднование с новыми силами. Подданные у него были послушные: крича последние радостные слова, они стали разбредаться с площадей и улиц.
   Слепец вернулся в тронный зал Башни, застав там большую уборку. Служанки с метлами, мокрыми тряпками и ведрами деловито копошились тут и там, пытаясь уничтожить хотя бы часть следов опустошения и заброшенности.
   – Эй, что теперь? - спросил Морин, выглядевший довольно усталым. Несколько взоров обратились на него с укором: слишком запанибратски, по мнению торбианцев, этот грязный оборванец разговаривал с королем.
   – Ляжем спать, - с трудом ответил Слепец. - Простите друзья, но я с трудом удерживаюсь, чтобы не свалиться замертво. О вас позаботятся… подождите, а где Морг?
   – Верно, он уже устроился. Побоялся, что не достанется вдовицы подходящих размеров, и стал действовать незамедлительно, - усмехнулся Гевел.
   Слепец уже не мог отвечать - он только кивнул. Мадди во главе нескольких женщин помоложе и посильнее помог королю подняться по лестнице, еще две служанки взялись проводить в самые лучшие апартаменты Гевела и Морина. Подметальщицы и поломойки тоже вскоре отправились по своим комнатушкам, и Башня погрузилась в предрассветную тьму.
   В прежней комнате Малгори по приказанию Клозерга был устроен склад разного ценного имущества, захваченного в войнах против Накрии, Хагмона и Олгмона. Вытащить оттуда множество самых разных вещей не представлялось возможным, поэтому Мадди решил уложить короля на собственной постели, на одном из огромных сундуков в оружейной комнате. Теперь ее трудно было назвать таковой, потому что для вооружения армии Огневержец забрал почти все, кроме самых старых и ржавых мечей и лат. Стараясь, чтобы факел не слишком освещал пустые стены и стойки, Мадди с помощью еще одного старого слуги, Рулида, подтащил Малгори к сундуку, осторожно усадил его туда и принялся раздевать.
   – Какое счастье, ваше величество!! - шептал Рулид, размазывая слезы по щекам. Он сам не смог спуститься вниз и встретить короля там из-за сильнейшего приступа подагры. Даже сейчас он сидел на том же сундуке, что и Слепец, и иногда морщился от боли. Мадди сурово хмурил густые седые брови и шикал на Рулида, забыв, что недавно он сам также расчувствовался. - Какое счастье, что вы живы и снова во главе Торбии! Теперь я порадуюсь, глядя, как проклятый Слорг дрыгает ногами на виселице!
   Мадди, стягивавший королевский сапог, внезапно отпустил его и застыл, согнувшись и с болезненной гримасой вывернув шею, чтобы посмотреть на Малгори.
   – Ох, какая оплошность! - просипел он. Щеки его налились багровой краской. - За всеобщей радостью мы совсем забыли об этом недоноске!
   – Кто это? - спросил Слепец, с трудом разлепляя веки.
   – Мерзавец, каких мало. Один из капитанов ночной уличной стражи, с первых дней лизавший задницу Клозергу, пусть Смотрящие Извне выжгут его душу! Огневержец оставил его командовать гарнизоном Центра Мира, когда ушел на завоевание Скалгера. Три десятка людей и несколько сотен Волшебных Зверей. Когда они прознали, что с севера идет большое войско, то немедленно удрали отсюда. Не то в Малос, не то в какую-то деревеньку поближе к дерриотийской границе. Однако я уверен, здесь, в столице, у них остались соглядатаи, и прямо сейчас они могут мчаться к врагу с сообщением о вашем появлении. Бывший король и сотня воинов… Это может заставить Слорга напасть на Центр Мира.
   – Значит, война не кончилась? - прошептал Малгори и откинулся на подушку. Ему так хотелось закрыть глаза и провалиться в самое глубокое из возможных забытье. Как он может сейчас сражаться? Обломок меча в ножнах и слабость в мыслях, неспособных даже трезво осмыслить положение. Будет обидно, если его, прошедшего столько опасностей, поразившего стольких могучих врагов, победит какой-то захудалый капитан "ночных горшков", как любили обзывать стражников горожане. Малгори тяжело вздохнул и с трудом открыл глаза вновь. - Ладно, не будем отчаиваться. С одной стороны это даже хорошо, если кто-то предупредит Слорга и подвигнет его явиться сюда. Не нужно будет гоняться за ним по всей стране. Если во весь опор проскакать до дерриотийской границы и поспешить обратно, то можно обернуться за двенадцать часов. Вряд ли враги появятся здесь до сегодняшнего полудня… Я просто обязан немного отдохнуть, иначе не смогу даже прикрикнуть на них как следует. Мадди, ты должен сослужить Торбии важную службу: найди Таккора и расскажи ему все. Он сможет позаботиться о подготовке к нападению врагов… Только не поднимай паники, умоляю тебя. Мы сломили силу гораздо более страшную и могучую, так что этим недобитым предателям не омрачить нашего счастья. Успокойтесь. Все будет хорошо.
   Слуги улыбнулись, но, даже смертельно уставший, Слепец видел, что беспокойство их не развеяно полностью. Вдруг короля пронзила одна тревожная мысль.
   – Где Галид? - спросил он, медленно садясь на сундуке. Голова от этого закружилась, но Слепец смог взять себя в руки и не упал обратно.
   – Ах, бедняга Галид! Последнее время он живет здесь. Старик уже совсем не тот, что раньше, - смущенно пробормотал Мадди. - По первости он чуть было не собирался вызвать Клозерга на поединок и убить, но потом вдруг за неделю превратился в дряхлого старца… А когда с Селией… случилось несчастье… тогда он вовсе выжил из ума.
   – Тебя спрашивают вовсе не об этом, старый дуралей! - воскликнул Рулид и ткнул приятеля сухоньким кулачком в бок. - Галид, как беззаботный ребенок, улегся спать в своей каморке, это как пить дать! А кто присмотрит за его дочкой? Вспомни, она ведь тоже была сама не своя, постоянно твердила: или увижу поражение и смерть врагов и умру в радости, или дождусь торжества зла, и погибну в страшном горе! Все мысли у нее сводились к одному…
   Малгори, застонав от боли в боку и руке, поднялся на ноги и ринулся к выходу. При этом он шатался, словно пьяный, оттого, что голова, казалось, отделилась от тела и полетела в угол. К счастью, Мадди так и не успел стянуть сапоги, иначе король побежал бы из оружейной босым.
   – Она этажом выше! - прокричал вслед Рулид, заглушая неразборчивые ругательства ковылявшего за Слепцом Мадди. - В одной из комнат для гостей!
   Как в тумане отсчитав нужную дверь, Малгори взялся за ручку и застыл. Что делать - стучать или ворваться без предупреждения? Мысли путались, перед глазами плыли черные пятна, в висках гулко стучала просящаяся наружу кровь. Какие глупости! Любое промедление опасно… Может быть, он уже опоздал… В который раз, бросил одного ради множества… Покинул Селию, когда она очень нуждалась в его поддержке, покинул, чтобы помахать ручкой толпе!
   Он резко распахнул дверь и быстрым, насколько это было возможно, шагом добрался до узкой девичьей кровати, скудно освещенной единственной оплывшей свечой. Сгорбившись, Селия сидела на ней, опершись рукой о столик у изголовья. Все в той же белой ночной рубахе, в которой она выходила в зал пару часов назад. Наверное, эти часы она так и провела - сидя здесь, в холодной темной комнате. На столике, совсем рядом с ее рукой, стояла зловещего вида стеклянная бутылочка, черная, словно бы наполненная самой беззвездной ночью.
   Услышав шаги короля, Селия повернулась и судорожно ухватила бутылку тонкой рукой. Слезы полились из глаз с новой силой.
   – Ваше величество! - прерывисто выдохнула она. Едва не падая, дрожа так же сильно, как и девушка, Малгори встал рядом с ней и своей ладонью накрыл полупрозрачное запястье.
   – Я… я… - Селия изо всех сил пыталась говорить, но слезы душили ее, не давая словам выбраться из горла. - Я хотела выпить яд, но все никак не могла решиться. Тогда, в том коридоре, вы говорили так убедительно, что ваш образ никак не шел у меня из памяти. Я сидела и не могла заставить себя прервать эти прекрасные воспоминания. Простите меня!
   Она бросила на него взгляд, полный самых разных чувств, от боли до обожания.
   – Я хотела еще один, последний раз увидеть вас - и вы пришли…
   – Я не мог не прийти, - прошептал Слепец. Силы наконец оставили его, и он медленно опустился перед Селией на колени. Девушка тихонько вскрикнула, вздрогнула всем телом и выпустила зловещую бутылочку из пальцев. Та опрокинулась, и на стол вылилось несколько черных капель, тут же скатившихся со столика на пол и исчезнувших там. Теряя сознание, Слепец протянул свои руки к лицу Селии и осторожно коснулся самыми кончиками пальцев ее щек.
   – Не покидай меня… - прошептал он. - Пожалуйста.
   Она смотрела на него огромными глазами, такими наивными и исстрадавшимися одновременно. Потом решилась - и тоже коснулась ладонями щек Слепца. Тот бессильно опустил голову на ее колени и смежил веки… Так они и застыли на долгое время, до тех пор, пока топтавшийся в коридоре Мадди не решился заглянуть внутрь.
   Его взору предстала совсем другая Селия, не та бледная тень, уже распрощавшаяся с миром. Конечно, румянец не вернулся на ее щеки, но теперь никто не мог бы подумать, что эта решительная девушка собирается в скором времени проститься с жизнью. Она велела Мадди помочь ей поднять бесчувственного Слепца, уложить его на кровать и стянуть сапоги. Потом Селия не терпящим возражений голосом изгнала старого слугу прочь. Сама же она придвинула к постели грубый табурет и села рядом с изголовьем. До самого рассвета она любовалась королем, во сне так похожим на прежнего Малгори, каким он был давным-давно… больше года назад. Разве что сильно исхудавшим. Она смотрела, смотрела и не могла оторвать взора, лишь иногда поглаживала мягкой ладонью то руку, то щеку или локон Слепца, при этом не переставая благодарить Смотрящих Извне за то, что они не дали ей сил выпить яд.
   К утру, когда лучи солнца наискось пронзили комнату через узкое окошко-бойницу, Селия тоже задремала, сложив руки на стол и склонив на них голову. Только в одиннадцатом часу слуги наконец осмелились войти внутрь комнаты и разбудить обоих. От шума, который производили в дверях Мадди и Морин, Слепец очнулся и рывком сел на постели. Широко раскрытыми глазами он осмотрелся вокруг, явно с трудом припоминая, где он и как тут очутился.
   – Эй! - воскликнул Приставала. - Хватит дрыхнуть, твое величество. Жизнь продолжается и не желает ждать, пока ты там выспишься.
   – Что случилось? - каркая от страшной сухости в горле, спросил Слепец. Из-за спины Морина вынырнула служанка с кувшином воды, который поднесла королю. Их возня разбудила Селию и та тоже сонным взглядом принялась рассматривать собравшихся в ее комнате людей.
   – Извини, милая моя, - пробормотал Слепец уже нормальным голосом и вытер мокрые губы рукавом. - Не дали тебе поспать. Но ведь там, на столе, неудобно! Зачем ты положила меня сюда, а сама мучалась?
   – Не могла же я допустить, чтобы мучался мой король! - ответила девушка и отобрала из рук нерешительно застывшей служанки кувшин с водой.
   – Спасибо тебе за заботу, - поблагодарил Слепец. Встав на ноги он расправил плечи - и тут же согнулся от боли в боку и левом предплечье. - Проклятье! Мне казалось, что я так хорошо выспался… так хорошо, что все раны исцелились, и вообще все вокруг стало таким прекрасным!
   – Угу, - поддакнул Морин. - Мы уж было подумали: здравствуй, скучная мирная жизня, но не тут-то было! Недавно сюда явился мальчишка, больше похожий на грязного волчонка, из деревни с таким варварским названием, что я никогда не смогу его повторить. Говорит, с юга к нам движется большое свинское стадо, или как там они называют свои отряды, а пастухом - некий Слорг. Посему тебе вместо завтрака - или вместе с ним, как пожелаешь - придется выйти на стену. Враг уже близко, потому что конь у мальчонки был совсем паршивенький.
   Город будто бы бурлил - куда не кинь взор, всюду жители всех возрастов и полов мели улицы, жгли мусор в огромных кучах, мыли вывески и окна. Трупы повешенных с базарной площади убрали и похоронили, а в королевском дворе несколько каменщиков с великой осторожностью очищали нишу, в которой стояла нефритовая статуя Джона Торби. Малгори, глядя с высокой стены на кипевшую кругом деятельность, даже улыбнулся.
   – Да, жизнь продолжается, несмотря ни на что. Глядишь, скоро станет такой же, как прежде… - тут он почесал затылок и крякнул. Прежде, конечно, жилось хорошо, но и плохого тоже имелось вдоволь, так что это он зря так подумал. Однако, размышлять над проблемами прошлого и будущего жизнеустройства пока было некогда; Морин тащил его по стене в угловую башню, с полуразвалившимся зубцом на смотровой площадке. Там, на почерневших табуретах уже сидели Морг, Таккор, Гевел и Локоб, который заведовал хозяйством Башни вместо умершего несколько месяцев назад Садбала.
   – О, да тут уже настоящий военный совет! - воскликнул Малгори, как только взобрался наверх. - Зачем было меня будить - сами бы разобрались.
   Он весело похлопал собравшихся по плечам. Его боевые товарищи с того берега Реки в ответ ухмылялись, а торбианцы чувствовали себя не в своей тарелке - пытались неловко кланяться, но Слепец остановил их легким движением руки.
   – Когда я стану где-нибудь королем, - проворчал Морг, - тогда и стану разбираться с неприятностями. А покуда ты правишь - ты и расхлебывай.
   – Гм, резонно, - кивнул Слепец. - И все же, что вы тут поделываете?
   – Высматриваем полчища врагов, - ответил Гевел.
   – Мы позволили себе закрыть ворота, Ваше величество, - перебил его Таккор. - Все-таки воинов у нас мало. Та сотня, что пришла с нами, да еще с полсотни городских стражников. Хотя, я бы на них особо не полагался, ведь Слорг когда-то был их командиром. Половина стражи с ним сбежала!
   – И что же, станем держать осаду? - спросил Морг.
   – Конечно! - воскликнул Таккор. - Дождемся остального войска, которое придет уже к вечеру. Там ведь много еще горожан. От одного вида армии проклятый Слорг удерет… Я ведь это к чему говорю - вроде мы уже победили, а после победы помирать никому не хочется. Если драться - потери будут.
   – Что за глупости, Таккор! - сморщился Гевел. - Воин должен быть готов к смерти всегда! Ты говоришь как лавочник, которому пришлось на время взять в руки оружие.
   – Он прав, - покачала головой Слепец. - Вернее, правда в том, что умирать людям не хочется почти никогда, а не только после уже одержанной победы. Если есть шанс избежать риска, нужно им воспользоваться!
   – Поставим на стены лучников! - приободренный королем Таккор вскочил с табурета и принялся размахивать руками, - Они тех Свиней близко не подпустят!
   – Хорошо, поставь на всякий случай, - согласился Слепец. - Только я думаю, они сюда и соваться не станут, когда увидят, что ворота закрыты. Ведь Свиньи все до одного толстые и неповоротливые. Никто не заставит их штурмовать стены. Давайте сделаем так: приоткрой ворота, так, как будто мы не смогли захлопнуть их до конца. Это заставит Слорга попытаться ворваться в город, и мы его прихлопнем! А не то он может развернуться и удрать. Лови его потом по лесам да степям!
   – Но ведь это опасно! - хором сказали Таккор и Локоб.
   – Чем? Вокруг города луга и поля. Врагам не подобраться незамеченными, так что делайте, как я сказал, а мы сами тем временем пойдем и займемся приготовлениями к празднику.
   – О каком празднике может идти речь? - грустно пробормотал Локоб. - Центр Мира погряз в нищете. Домашнюю птицу и ту редкую скотину, что нам оставил Клозерг, давно уже съели. Осталось разве что несколько пар, которых я спрятал на развод для королевского хозяйства… хлеба почти нет, питаемся одними овощами с огородов. По всем окрестным деревням мужчин забрали в армию, животных превратили в монстров. Мальчишки, что постарше, да женщины ходят на охоту, за кореньями-грибами, тем и живут. Изредка нам привозят на продажу… А уж о том, что зимой с нами будет, я стараюсь и не думать.
   Локоб тяжело вздохнул и понуро опустил голову. Слепец задумчиво потер лоб костяшками пальцев.
   – Превратил, говоришь… Ну что ж, тут, по-моему, кроется ответ сразу на два вопроса - как победить Слорга и как обеспечить себя провиантом.
   – Э, я знаю, что ты задумал! - завопил Морин, - Я не стану жрать мясо дохлых Свиней!
   – Будешь, - заверил его Слепец с хитрой улыбкой. Бросив их недоумевать и спорить, он направился прямиком в кабинет, где, как он знал, жил во время пребывания в Центре Мира Клозерг. По пути он бормотал: " превратил… превратил… значит, возможно и обратное!" Если брату оказалось по силам превращать разом сотни и тысячи животных в прямоходящих и умеющих сражаться монстров, то он, Слепец, должен сделать наоборот.
   Осознание самого факта ему ничем помочь не могло. Как это сделать, вот в чем вопрос! Быстрого, беглого осмотра кабинета хватило для того, чтобы понять - здесь ничего, способного ему помочь, он не найдет. Книги и свитки покрыты слоем пыли, на столе тоже пыль и мелкий мусор, только с самого края видны следы. Однако там было больше всего крошек и следов разлившегося вина - просто-напросто, здесь его Огневержеское величество кушали. Походная кровать, пара маленьких сундуков с драгоценностями, и больше ничего. Странная это была личность - Клозерг. Однако, каким-то образом он мог проделывать фокус с превращениями. Как!!? Слепец застыл на месте, сосредоточенно глядя в окно, словно надеялся разглядеть на пыльном стекле начертанный ответ.
   На горячем, грязном подоконнике в лучах солнца грелась большая черная муха. Подчиняясь внезапному порыву, Слепец попробовал превратить ее в таракана, но из этого ровным счетом ничего не вышло. Муха, как ни в чем ни бывало, принялась потирать друг о дружку передние лапки и чистить хоботок. Неужели он не способен повторить то, что сделал Клозерг? Король почувствовал, как внутри его рождается замешанный на отчаянии гнев. Ну как же так??? Я ведь знаю, что способен это сделать, стоит лишь постараться!! - вскричал он про себя. Для того, чтобы овладеть искусством управления водой, мне понадобился Талисман воды. Неужели без всяких разных магических помощников я ничего не могу? Но ведь я развил в себе способности видеть без помощи глаз! Улавливать и распознавать человеческие чувства! Слепец направил на муху яростный взгляд и смотрел на нее так упорно, что скоро ему показалось - весь остальной мир покрыла тьма. Остались только он и муха, больше никого. Вдруг виски пронзила боль, от которой хотелось колотиться головой о стену. Казалось, что череп изнутри трут грубым напильником… Это было ужасное ощущение, однако сквозь дрожащее марево, что заволокло глаза, Слепец вдруг увидел, что муха состоит из тысяч, миллионов крошечных частичек, и каждая готова повиноваться, как это делали Воины Воды. Вот они засуетились, меняя строй и формируя новые контуры. Тельце мухи вытянулось, крылья прижались к спинке и стали хитиновым панцирем, головка сжалась и выпустила длинные усы.