Борисенко Игорь. Слепец

   – Да уж, - горько усмехнулся Слепец. - Зато я наполнен этим "бесценным" опытом до самой макушки.
   – Любой опыт ценен…
   – Только не этот. Он не ведет к победам, увы, и потому бесполезен. Обе битвы, в которых я сражался против Клозерга, развивались по одному и тому же сценарию. Вначале все идет хорошо и можно надеяться на триумф, а потом, в считанные мгновения, он превращается в позор. За который заплачено тысячами жизней, к тому же. После такого хочется только сдохнуть, лишь бы не смотреть в глаза тех людей, что на тебя надеялись.
   – Но… вы решили еще пожить? - осторожно спросил Сьизен, метнув на Слепца быстрый взгляд.
   – Да. Чтобы не слишком облегчать жизнь Клозергу, я решил повременить расставаться со своей. Есть у меня одна задумка. Довольно рискованная попытка добраться до Огневержца, однако терять уже нечего.
   – Все это - пустые слова! - на сей раз из голоса мэра исчезло всякое сочувствие. - Хоть они и грозно звучат. Натиск всей нашей армии не создал трудностей для Клозерга; вы, в одиночку, вряд ли сможете даже поранить его… Оставьте глупости - мы не гоним вас прочь. Сейчас каждый воин на счету, а уж вы-то, со своими способностями, можете помочь продлить агонию города на пару недель.
   – Продлить агонию?! - воскликнул Слепец. Такие слова означают одно - скалгерцы уже сдались, пока только в своих душах, но многого ли надо, чтобы они начали складывать оружие? - Я говорю о попытке победить! Шансы еще меньше… хотя, как мне думается, мы избрали неправильную тактику, бросаясь в битву.
   – "Мы"? - толстые щеки мэра подпрыгнули, а усы встопорщились. - Это была ваша идея!
   – А вы все ее поддержали! - парировал Слепец. - Нет. Нужно было нанести подлый удар. Затеять несколько отвлекающих стычек в самых разных местах, и под прикрытием суматохи пробиться к самому Клозергу, чтобы схватиться с ним один на один.
   – Этот яркий блеск в ваших глазах я уже видел, - покачал головой Сьизен. - Он не привел ни к чему хорошему.
   Слепец тяжело вздохнул, уперся ладонями в колени и встал с кресла, медленно, со скрипом в коленках, словно старик. Посмотрев в темный угол кабинета мэра, он пожал плечами.
   – Ну что же… коли вы мне не верите - не надо. Для осуществления моей затеи никакой помощи не требуется. Я все сделаю сам. Прощайте.
   – И куда же вы собрались направиться? - тихо спросил Сьизен. Слова звучали угрожающе - будто бы мэр не собирался вот так просто отпускать Слепца из города.
   – Где бы ни был Клозерг, я найду его и постараюсь убить!
   – А может быть, доложишь ему, как блестяще ты тут все провернул? - воскликнул кто-то за спиной Слепца. Он обернулся и увидел, как на свет газовых ламп выходит Тирах, один из немногих уцелевших гвардейских командиров. В руках он держал взведенный арбалет - так же, как и пять других воинов, зашедших в кабинет следом. Сьизен молча сидел в своем кресле и разглядывал свитки, разбросанные по обширной крышке стола. Со стен, из дубовых рам, сурово смотрели лики великих мэров прошлого. - Больно ловко у тебя все получилось! Вышел из самого центра битвы с пустяковой царапиной - чтобы нас здесь добить? Признавайся, что заслан к нам Клозергом!
   – Понимаю, - устало прошептал Слепец. Он стоял, опустив руки и голову, даже не пытаясь оправдываться и не собираясь бороться. - Победителей не судят, а побежденных судят обязательно… Но я пришел сюда из Олгмона, от самой реки Равен.
   – Неужели? Ты уже раз обманул нас, сбив с толку свидетеля, но теперь появился новый. Этот человек действительно пришел из Олгмона, и он поможет развеять твою ложь! - Тирах повелительно взмахнул рукой. В кабинет вошел еще один человек - в нелепой зеленой накидке на плечах и шляпе с загнутыми кверху полями. Тяжело ступая, он вышел на свет, и Слепец узнал в нем Малестармеголта. Остановившись недалеко от стола мэра, телохранитель герцога Паджена с прищуром поглядел по очереди на Сьизена, Слепца и Тираха.
   – Ты прибыл из Доллония? - властно спросил мэр, начав точно так же допрос, какой он вел полмесяца назад, расспрашивая купца Палюку. Малес резко повернулся к Сьизену и небрежно кивнул.
   – Этого человека ты знаешь? Он утверждал, что был при дворе принца Саджона.
   Малес словно не слышал последних вопросов. Он неотрывно глядел в глаза Слепца и ухмылялся одной правой половиной лица - левая щека была закрыта серебряной пластинкой, испещренной непонятными буквами. Хищно и зло андимец прожигал взглядом жуткие глаза Слепца, в которые никто не мог долго смотреть прямо… "Зря я тогда вел себя с этими лесными дворянами так заносчиво, - подумалось Слепцу. - Сейчас он со мной расквитается".
   Наконец, Малес разжал свои тонкие, бескровные губы и его глухой голос, кое-как складывающийся в полуразборчивые слова, раздался в полной тишине.
   – Они осадили Доллоний… Принц Саджон вышел из-за стен, чтобы, как в первый раз, внезапным ударом разбить врага. Он забыл, что повторенный трюк не может быть неожиданным. В самый разгар битвы из леса появилось второе вражеское войско, прятавшееся там в засаде, и ударило во фланг нашей армии. Мы были разгромлены. Город пал, многие лишились жизни, а те, кто выжил, теперь жалеют, что не умерли. Мой герцог погиб от подлого удара сзади, а я, оттесненный от него десятком яростно сражавшихся Свиней, мог только бессильно смотреть, как мой господин выгибается дугой и падает на землю с кровавой пеной на губах. Я проклинал тебя, Человек с Севера. Проклинал за то, что ты не смог уговорить Саджона помочь тебе.
   Глубоко вздохнув, Малес прижал к искалеченной щеке руку, но тут же отдернул ее, словно серебряная пластинка была раскалена. Повернувшись к мэру, он постарался говорить как можно более разборчиво:
   – Я сам вместе с этим человеком пробирался заснеженными лесами от реки Равен, от замка Андим, до Доллония. Не знаю, откуда он взялся - может, и вправду с того берега Реки, но это самый настоящий враг Клозерга. Под Андимом он в одиночку расправился с целым войском Волшебных Зверей.
   Сьизен крякнул, и отвернулся. Кажется, он был немного сконфужен. Гвардейцы растерянно опустили арбалеты, а Тирах пробормотал:
   – Как так? Не ты ли заявил утром - "покажите мне этого человека и я прокляну его"!
   – А разве я не проклял его только что? Твоя беда, что ты неверно истолковал мои слова, - равнодушно ответил Малес. - Не мог же я рассказывать все в подробностях тебе, а потом повторять еще раз здесь? Мне очень трудно говорить.
   Сьизен с трудом, стукаясь бронированным пузом о край стола, выбрался из кресла и вдоль стены направился прочь из кабинета.
   – Вы можете ехать на все четыре стороны! - зло бросил он по дороге. - Никто не станет ни мешать, ни помогать вам.
   Провожаемый недоуменными взглядами гвардейцев, которые, видно, так и не поняли, почему мэр не приказал им нашпиговать лживого колдуна болтами, Слепец покинул кабинет и спустился по истертым гранитными ступеням. У выхода из мэрии прохаживался Морин, нервно теребящий заплатку на борту своего кафтана. Слепец отошел в сторону от двери и облокотился на высокую балюстраду, покрытую множеством царапин и мелких щербин.
   – Что ты намерен делать? - промямлил Малес. Оказывается, он шел следом. Приставала, услышавший голос, вскинул голову, просиял, и в два прыжка очутился на крыльце.
   – Цел!? - радостно зашептал он, вцепившись в плечи Слепца и ощупывая его взглядом.
   – Снаружи - да, - вздохнул Слепец. - Хотя они имели намерение попортить мне шкуру. А вот в душу наплевали.
   – Чего ж ты хотел! - Морин всплеснул руками. - Это ты привык к лишениям и близости смерти, а эти люди много-много лет жили в мире и спокойствии. Трудно смириться с мыслью, что со дня на день тебя убьют, а твой город разграбят и сожгут.
   – К таким мыслям нельзя привыкнуть! - злобно прошипел Малес. Приставала смерил его быстрым взглядом.
   – А, это ты! Что-то не видно второго, этого смешного парнишки…
   – Брось, Морин. Герцог Паджен погиб в битве, - Слепец строго посмотрел на Приставалу, отчего тот мгновенно заткнулся. - Не обижайся на него, этот человек ничего не знает о приличиях.
   – Я не собирался на него обижаться, - Малес нахмурился. - Я собирался всадить ему в горло нож.
   – Эй! - Приставала заслонился руками и отшатнулся. - Не надо!
   – Итак, - Слепец упер руки в бока. - Чего же ты хотел от меня, доблестный Малестармеголт?
   – Не называй меня так. Нет доблести в том, чтобы потерять своего господина и остаться при этом в живых… Это позор, который смывается только мщением. Даже смерть не станет оправданием - именно так написано в клятве, которую я выбил на этой пластине! - Малес дрожащей рукой прикоснулся к левой щеке. - А чего я хотел… Мэр велел тебе ехать на все четыре стороны. Что это значит?
   – Это значит сесть в седло лошади и проваливать куда угодно, - усмехнулся Слепец.
   – Я сейчас проделаю тебе в щеке такую же дыру, как у меня! - разъярился Малес. Голос его от этого не стал громче - только слова звучали еще невнятнее. - Чтобы ты понял, как трудно задавать одни и те же вопросы по три раза!
   – Извини, я ведь тоже расстроен, - Слепец помолчал, глядя на аллею аккуратно подстриженных кленов, шелестящих листвой на тихом ночном ветерке. Недалеко от крыльца в ровных рядах деревьев зияла брешь, пробитая небесным огнем. - Ты хочешь присоединиться ко мне?
   – Да. Я знаю, что ты не оставишь своей борьбы, иначе не стоило так упорно идти сюда с далекого севера. Я тоже хочу убивать южан.
   – Так останься в Скалгере. Скоро они сами придут сюда в большом количестве.
   – Это не то. Я хочу убивать не в отчаянной, безнадежной схватке, а в битве, приносящей сладость отмщения и радость победы.
   – Кто тебе сказал, что я все это могу обеспечить?
   – Никто. У меня своя голова на плечах есть.
   – Хм… Ладно, - Слепец принялся медленно спускаться по ступеням. - Там, около последней линии обороны скалгерцев уже собираются южане, как ты их называешь. Пока их не очень много, и до штурма еще далеко. Да они и не спешат, им ведь ни к чему спешить. Я надеюсь, что дорога в Треальский лес до сих пор свободна, или же ее охраняют не слишком тщательно. По этой дороге я направлюсь к городу, давшему название лесу. Он стоит на берегу Хагмонского озера, немного севернее разыгравшегося вчера в этих местах половодья. Город должен остаться целым. На высоком утесе, над уютным пляжем с белым песком и ласковыми волнами, стоит большой дом, почти дворец, в котором отдыхали мэры Скалгера. Белый мрамор, позолоченная ограда и дорожки, выложенные нефритовыми кирпичиками… Будь я проклят, если Клозерг не устроит там свое гнездо! Там я с ним и встречусь.
   – Как я слышал, ты не особо преуспел, когда дрался с ним на расстоянии, - скептически заметил Малес.
   – Это было ошибкой. Я замахнулся на слишком многое и быстро выдохся, уступив Клозергу первенство… Однако, когда мы станем биться лицом к лицу, все станет по-другому.
   – Почему ты так решил? Может быть, он наоборот прихлопнет тебя за одно мгновение?
   – Все дело в быстром натиске. На краткое время я чувствую в себе силы перевернуть мир, но надолго этого порыва не хватает. Битву таким образом не выиграть, а вот убить одного человека, пусть даже это могущественный колдун, запросто.
   Малес недоверчиво покачал головой.
   – Я думал, у тебя более здравые идеи.
   – Например?
   – Прокрасться в спальню, когда Клозерг спит или кувыркается со служанкой, и зарезать его.
   – Это тоже хороший вариант. Я о нем не забывал. Главное - достигнуть Треалы, а там уж видно будет.
   – Верно. Я еду с тобой.
   За разговором они дошли по выложенной бутом мостовой до коновязи, где, невидимые в темноте под навесом, похрапывали лошади. Слепец подождал, пока Морин отвяжет и выведет наружу их лошадей, Малес в напряженной позе стоял рядом и беспрерывно поправлял свою дурацкую шляпу.
   – На Площади Пяти Дорог есть гостиница под названием "Сайан Коу", - сказал Слепец перед тем, как запрыгнуть в седло. - Вплоть до завтрашнего вечера ты сможешь застать нас там.

*****

   Рядом с фасадом гостиницы, облицованным фигурными кедровыми плашками, под вывеской с вырезанной из бронзовой пластины кроватью, они собрались в то самое время, когда солнце упало на изломанный край горного массива, находившегося на востоке от Скалгера. Словно круглый красно-золотистый плод, полный соков, попал на острие ножа и расплескал по небу приглушенное сияние.
   – Сегодня будет кровавая ночь, - пробормотал Гевел. Он первым прибыл к Морину и Слепцу, поджидавшим остальных на узкой скамеечке рядом со скрипучей дверью с облупившейся краской.
   – Надеюсь, это будет кровь наших врагов, - откликнулся Слепец. Встав на ноги, он поглядел на криво сидящего в седле Гевела неодобрительно. - А тебе, приятель, лучше было оставаться в лазарете.
   – Ну нет. Там все на меня криво смотрели - как же, подручный того самого чужестранца со страшными глазами, который своей самонадеянностью сгубил армию! Лучше я с вами. Обузой не буду, правда-правда! Бок болит, но рана неглубокая. Лук натянуть я пока не смогу, а вот нож кинуть или слегка мечом приложить - это пожалуйста.
   – Ну хорошо, - Слепец склонил голову. - Мы уже оставили позади достаточно своих друзей, так, Морин?
   Гевел после этих слов помрачнел и стал иссиня-бледным. Утром Приставала, занимавшийся розыском сгинувших в битве Кантора и Морга, смог найти последнего. Старый рубака приплелся на рубеж обороны пешком, уже под утро, и без сил завалился спать в одной из землянок. Кантора не было ни в одном лазарете, и никто ничего не слышал о его судьбе. Именно о нем, о своем давнем друге и почти что брате, подумал теперь Гевел. Рана сделала его слабым: он не сдержался и всхлипнул.
   – Ну-ну, - Приставала похлопал его по колену. - Рано еще оплакивать нашего славного Кантора. Я ведь не мог побывать всюду? Быть может, он тоже дрыхнет сейчас в какой землянке на другом краю обороны, и по глупости своей не догадался послать нам весточку?
   Гевел старательно закивал, словно пытаясь тем самым убедить самого себя. Слепец отправился внутрь гостиницы, чтобы забрать вещи, а Морин - в конюшню, за лошадьми. Когда они оба вернулись, то обнаружили, что явился и Малестармеголт. Они с Гевелом молча сверлили друг друга враждебными взглядами. Кроме того, Малес привел с собой еще одного олгмонца, такого же мрачного парня, как он сам. В отличие от бывшего герцогского телохранителя, нарядившегося теперь в дорогой охотничий костюм из коричневой замши, его товарищ был одет скромно и неброско. Вытертые кожаные штаны и серая куртка из грубой холстины, круглая небольшая шапка из дубленой бычьей кожи и рваные сапоги со стоптанными каблуками…
   – Это Ашкес, - представил спутника Малес. - Лучший воин Олгмона.
   Слепец смерил молодого Ашкеса взглядом, от которого тот поежился. С виду парнишка не походил на лучшего воина - слишком мал ростом, хотя в плечах, похоже, пошире Гевела. Однако на лице у Ашкеса белели несколько старых шрамов, а прищуренные голубые глаза смотрели цепко и внимательно. В конце концов Слепец удовлетворенно кивнул, но тут же снова застыл: на сей раз он принялся разглядывать Малеса. Поверх одежды, на груди, поясе, рукавах и бедрах примостилось множество разнообразных предметов - ножей, маленьких дротиков, непонятных мешочков и стеклянных бутылочек. Иные лежали в карманах, иные были прижаты ремнями.
   – Что это? - недоуменно спросил Слепец, тыкая пальцем в бутылки на поясе.
   – Разные полезные предметы, - ответил Малес. - Когда мы с Падженом были совсем сопляками, то подолгу жили в Доллонии. Я изучал в библиотеке древние манускрипты, посвященные забытой ныне профессии тайного убийцы. Словно знал, что пригодится… Здесь все, что я смог приготовить за день. Яды, снадобья, вызывающие чесотку, сон или паралич. Ослепляющий порошок.
   – Это не достойно настоящего воина, - проворчал Гевел. Прежде, чем Малес успел возразить ему, Слепец поднял руку.
   – Я хочу сказать кое-что важное. Все вы должны осознать и принять, что мы отправляемся не на честный поединок двух благородных господ. Годятся любые методы, самые подлые и коварные, ибо слишком велики ставки. Тем более, что о честности, вернее, о бесчестности Клозерга я сам знаю не понаслышке.
   Малес одобрительно кивнул головой, а Гевел снова что-то неразборчиво проворчал. Слепец не обратил на это внимания - он вскочил в седло и осмотрел свой маленький отряд. Последнюю надежду на избавление мира от угрозы уничтожения.
   Страдающий от раны Гевел сжался в седле. Он был без брони, в одной только потрепанной красной куртке. Бесполезный лук торчит в седельной сумке, на поясе пара метательных ножей… На лице - кроткая печаль. Он не задумывается о будущем, он весь в прошлом. Там, где Кантор, его давний друг, ныне скорее всего ставший кормом для ворон и куниц. Рядом Приставала, как всегда немытый и нечесаный, небрежно одетый и внешне беззаботный. Нескладный человек без оружия и воинских навыков… Однако Слепец знал, что под беспечностью и нескладностью кроется ум и готовность помочь, уже не раз выручавшие его самого. Два северянина, готовые мстить за гибель своего государства, оба состоящие из застывшего до поры гнева, суровые, умелые и, надо надеяться, надежные.
   Такие разные люди, объединенные в одно целое им, Слепцом. Что из этого выйдет? Несколько никем незамеченных смертей или долгожданная победа? Я устал от поражений, - подумал Слепец, ударяя коня пятками. - На сей раз, для разнообразия, надо одержать верх!
   Им пришлось сделать крюк для того, чтобы забрать Морга. Тот до сих пор спал! Один из солдат, находившихся рядом, поведал, что старик пришел с востока весь покрытый кровью, в изрубленном панцире и с почерневшим мечом. От помощи отказался, попросил только чистую тряпицу и таз с горячей водой, потом закрылся в землянке и с тех пор оттуда слышался богатырский храп. Пришлось потревожить могучего воина: Морин исчез в черной дыре входа и тут ж храп прервался. Через несколько мгновений Морг выбрался наружу, щурясь от угасающего света солнца. Лицо его изборождали багровые полосы.
   – Эй, сколько новых шрамов ты получил в бою! - воскликнул Слепец, едва завидев старика.
   – Нет, не то, - отмахнулся он. - Эти я получил, сражаясь целый день с жесткой подушкой.
   Не говоря лишних слов, он вылил на себя несколько ковшей воды из стоявшей неподалеку кадки, напялил заботливо вынесенные Морином одежды, грязные и окровавленные. Похоже, вся кровь на нем была вражьей… Затем старик впрыгнул в седло запасной лошади, предусмотрительно захваченной Приставалой из гостиницы.
   – Не хочешь перекусить? - спросил Слепец. В ответ Морг выпятил нижнюю челюсть и покачал головой. Потом он подъехал к Гевелу и осторожно потрогал его бок.
   – А Кантор? - глухо спросил старик.
   – Мы не нашли его, - дрогнувшим голосом ответил Гевел. С каменным лицом Морг кивнул и подобрал поводья.
   – Куда бы мы не ехали, - зловеще проговорил он, - поедемте быстрее! Не то мой меч заржавеет без свежей кровушки!

25.

   Лесная дорога ни капельки не пострадала от волн атаковавшего сушу Хагмонского озера - оно сюда просто не добралось. Никаких заминок или препятствий на пути тоже не встретилось. Маленький отряд миновал линию обороны по глубокому оврагу, замутив воду текущего там ручья. Хмурые солдаты с арбалетами в руках провожали их взглядами с обрывов, но никто не кричал вслед напутствий или проклятий. Овраг быстро сошел на нет и ручей, ставший маленькой речушкой, заструился по широкому пустом лугу, достигавшему опушки леса. Берега густо поросли ракитами и смородиной, которые могли прекрасно скрыть от врага. Однако, уровень воды доставал коням до колен и это замедляло движение, поэтому Слепец вывел отряд на левый берег. На дорогу они выехали только тогда, когда скрылись под сенью леса. Умирающее солнце к тому времени освещало лишь самые верхушки сосен и берез, а легкий ветер скользил с востока на запад, поглаживая отмеченные темной позолотой листья и хвоинки. Вокруг царила совершенная тишь, будто все живое чувствовало приближение страшных событий. Глухой стук копыт об истертые, покрытые густым слоем грязи и пыли булыжники дороги дробно разносился далеко вперед и назад, метался между двумя плотными стенами деревьев по обочинам. И, кроме него - ни одного звука. Ни вспорхнувшей птицы, ни метнувшегося в чашу зайца, ни стука дятла, ни крика кукушки.
   Так, в мертвой тишине и полном одиночестве, отряд проделал весь путь через громадный лес. Лошади их успели устать и несколько раз переходили на шаг, чтобы отдохнуть. Люди от волнения выпили по фляжке воды, но во рту у каждого оставалась сухость, а на зубах скрипела дорожная пыль. Хуже всех пришлось Гевелу: в конце концов его пришлось привязать к седлу, потому что от постоянной боли, рожденной тряской, он стал терять сознание. Слепец уже не раз пожалел, что взял его с собой.
   Около трех часов утра вместо глухого топота из-под копыт их коней вылетел звонкий цокот - они выехали на выложенную гранитными плитками мостовую города. Вокруг стояли окруженные садами небольшие дома, лишь впереди и чуть справа, на самом берегу озера, которое неярко сияло в свете звезд, громоздилось несколько высоких зданий. Улица, извиваясь, вела вниз и уходила влево, к темнеющему на светлом фоне воды зубу утеса. У самой земли стлалась легкая, еле заметная дымка. Она медленно наступала от озера вверх по склону, к лесу.
   Кругом было темно и тихо - всех жителей Треалы еще несколько месяцев назад вывезли в Скалгер. Только квартал рядом с утесом озаряли редкие огни костров, разведенных прямо на улицах и во дворах. Приземистый дом, выглядевший во тьме бесформенной грудой огромных камней, тоже был темен… Однако, когда всадники подобрались к нему вплотную, Слепец смог заметить тусклый свет в нескольких окнах. Густо насажанные у стен ели заслоняли их, не позволяя разглядеть снизу, из города.
   – Он там! - возбужденно прошептал Слепец, словно враг мог его услышать.
   – И как же мы до него доберемся? - деловито спросил Ашкес.
   – Главное - взобраться на гору и прорваться во двор того большого дома… Как мне рассказывали, утес с трех сторон круто обрывается в озеро. Под ним каменистые пляжи, и склоны ровные, так что взобраться почти невозможно.
   – Ты же колдун! - удивился Малес. - Прикажи озеру поднять тебя!
   Слепец усмехнулся.
   – В схватке с Клозергом мне понадобится каждая капля сил, которые, увы, далеко не безграничны. Я не могу тратить их направо и налево. Мне кажется, что можно просто проскакать по этой самой улице до ворот. К нашему визиту не готовы, ведь мы должны сейчас дрожать от страха где-нибудь в Скалгере и готовиться к смерти.
   Ашкес недоверчиво покачал головой - кажется, он не одобрял подобный план - но вслух ничего не сказал. Вместо этого он легко и неслышно спрыгнул на землю и исчез в тени ближайшего сада.
   – Подождем, пока он разведает обстановку, - сказал Малес. - А ты скажи, что мы станем делать там, во дворе дома?
   – Дальше - мое дело. Вы можете уйти, - ответил Слепец.
   – Думаешь, Клозерг спит дома один, без всяких слуг? - угрюмо спросил Морг. - Там наверняка полно народу, и тебе могут без всяких волшебных ухищрений всадить стрелу в спину!
   – Я думаю, что не допущу этого.
   – Самоуверенность никогда никого не доводила до добра. Ежели мы отправились с тобой, то будем сражаться рядом до победы, или до смерти, - заявил Морг и оглядел остальных, ища на их лицах согласия. Все слаженно закивали, но взгляд Морга задержался на Гевеле. - А вот тебе, сосунок, придется остаться. Через десяток шагов ты вылетишь из седла.
   – Не вылечу, старая перечница! - зло ответил молодой воин. - Я теперь не боюсь подохнуть. Быть может, отвлеку на себя пару стрел, предназначенных для кого-то более ценного для сражения, чем я.
   Кажется, дубленая кожа на лице Морга приобрела мертвенно-бледный оттенок. Он плотно сжал губы, отчего усы встопорщились.
   – Останьтесь! - попробовал помочь в увещеваниях Слепец. - Ты, Гевел, и ты, Морин.
   – Нет, не уговаривай.
   – Но у тебя нет оружия! Ты и драться не умеешь толком!
   – Вспомни, друг мой: с тех пор, как с нами нет Фило, работа по спасению тебя из лап смерти перешла ко мне. Я не могу остаться.
   – Не тратьте времени на напрасные уговоры, - подытожил Гевел. - Нас нельзя заставить остаться.
   Тут как раз вернулся Ашкес, шепотом сообщивший, что беспечные южане на самом деле не выставили караулов. В обнимку с бурдюками и окороками, они вповалку спали возле костров, разведенных прямо посреди улицы, за хлипкими и невысокими рогатками из тонких жердей.
   – Тогда вперед. Пусть каждый сразит столько врагов, сколько получится, но помнит - главная цель для нас Клозерг! - сказал Слепец. - Нет смысла планировать нападение. Просто ворвемся в дом, найдем колдуна и убьем его, если сможем.
   Первый костер они перемахнули без всяких помех. Возникшие из темноты кони с гулким топотом разрезали ночной воздух над умирающим пламенем, сшибали со своего пути жалкие перегородки. Ошарашенные люди, вернее, те из них, кто смог очнуться от пьяного забытья, спотыкаясь и вопя бросились в разные стороны. Никто и не думал взять в руки копье или лук… Отряд пересек небольшую площадь с трехъярусным фонтаном посередине, когда у них за спиной хрипло взревел горн. Тревога! Однако, остановить их было некому. От площади пустая улица повернула сначала налево, а потом, по широкой дуге загибаясь в обратную сторону, повела наверх. После двух или трех домов с каждой стороны мостовой жилой квартал кончился. Дальше тянулась аллея с густо насажанными кленами и ясенями, листва которых шелестела на прохладном ветре, дующем с озера. У их корней по земле ползли языки молочного цвета - туман становился плотнее. Слепец не удержался и призывно махнул рукой. В тот же момент с недалекой поверхности озера вверх повалили густые облака, словно кто-то решил вскипятить воду. Белое облако накрыло отряд со всех сторон, кроме одной - той, в которой располагались близкие уже ворота.