Борисенко Игорь. Слепец

   – Сколько можно ныть? - зло зашипел он. - Тебе впору работать плакальщиком на кладбище. Я пошутил, понял? Ничего такого с нами не случится, и пора бы тебе зарубить на носу, что все истории, что плетут про Мездоса - вранье.
   – Откуда ты знаешь? - проплакал в ответ Морин. - Ты слепой, вот и не видишь никакой опасности!! Ты ведь не видишь даже этих сырых стен, поросших грибком, этих жуткие металлических лап на стенах, что сжимают колдовские огни!
   – Хватит, я устал! - Слепец оттолкнул зануду прочь, еще раз ткнув его напоследок изгибом "указательного" крючка на правой руке. - Мне тебя уже тошно слушать.
   Икнув, Приставала что-то обиженно пробурчал и отстал от Слепца на несколько шагов. Можно было с уверенностью сказать, что на этом он нисколько не успокоился, и никакого "внутреннего ока" для этого не требовалось.
   После лестницы они прошли несколькими узкими, но уже сухими и светлыми коридорами, пол в которых был выложен цветными плитами, а стены украшали нескончаемые, таинственно поблескивающие в свете колдовских факелов гравюры. Они так быстро сменяли друг друга, что Слепец не смог запечатлеть в воображении ни одного сюжета.
   За коридорами последовала новая лестница, на сей раз не спиральная, а зигзагообразная, с промежуточными площадками, с которых можно было выйти во все новые коридоры. Наконец, они в полном молчании (если не считать редких и глухих реплик Приставалы) достигли большого зала. В отличие от холодных переходов, его наполнял теплый воздух, идущий от огня, громко трещавшего в камине. Усталые ноги, отделяемые от ледяных каменных плит пола лишь тонкими, готовыми лопнуть от тягот пройденного пути, подошвами, утонули в мягком и теплом ковре. Теплый воздух, веявший от камина, заставлял шевелиться гобелены, коими были украшены все стены за исключением каминной.
   – Садитесь! - небрежно бросил Даинголд, направляясь к одной из многочисленных дверей. - Я должен покинуть вас, так как меня ждет множество важных дел. Вами займется мажордом.
   – Не сочти за труд, ответь - чьи это хоромы? Чей дом? - вопросил Слепец, прежде чем без сил рухнуть на какое-то мягкое сидение, нащупанное его коленями и ладонями неподалеку от гудящего огня.
   – Вряд ли можно назвать это хоромами или домом. Просто пара десятков комнат на одном из ярусов наших пещер. Они принадлежат Мездосу, как и все вокруг, но отданы мне в полное и бессрочное пользование.
   – Как далеко отсюда сам Мездос?
   – Такой вопрос лишен смысла. Никто не знает, где находится Его Могущество в данный момент времени, как никто, кроме самых близких слуг, не знает расположения его покоев. Они сами могут попасть в любой, самый отдаленный уголок Замка-Горы за одно мгновение, и так же вернуться обратно. Кто знает, сколько надо брести здешними лабиринтами, чтобы достигнуть Мездоса пешком? Месяц? Год? Век?
   – Значит, если я захочу с ним повидаться, мне прямо завтра надо отправляться на поиски?
   – Зачем ты так хочешь его увидеть? - Даинголд, уже открывший дверь, обернулся на пороге и, наверное, сверлил Слепца внимательным взглядом. - Я спрашиваю это не потому, что неуверен в твоих добрых намерениях… Просто у Мездоса столько важных занятий, что ему некогда разговаривать с обыкновенным путником, пусть даже и убившим бронированное чудовище мечом.
   – Откуда тебе знать? - мягко возразил Слепец. - Быть может, я вовсе не обыкновенный путник?
   – Я не могу рисковать, решая эту загадку. Тебе итак будет оказана большая честь - ты встретишься с Дежем, а он находится на втором уровне нашей иерархии.
   – Но мне действительно надо увидеть Мездоса!! - воскликнул Слепец. Уверенность Даинголда в своей правоте пробудила в нем беспокойство. Пройти столь длинный путь, избежать стольких опасностей - и все зря? - Я не могу рассказать тебе всего, Даинголд, потому что такой рассказ окажется слишком долгим. Только одно: я пришел с той стороны Реки! Пускай это передадут Мездосу, и он сам решит, стоит ли со мной встречаться.
   Некоторое время Даинголд стоял на прежнем месте, не издавая ни звука. Затем он неуверенно произнес:
   – Это слишком неправдоподобная новость! Преодолеть Реку невозможно…
   – Пожалуйста, предоставь Его Могуществу решать, правда это, или вымысел!
   – Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, - быстрее, чтобы избежать продолжения неприятного разговора, Даинголд вышел прочь и захлопнул за собой дверь. С тихим стоном Слепец рухнул на мягкое сидение, разом обхватившее все тело своими ласкающими объятиями, и вытянул гудящие ноги. На мгновение в голове мелькнула мысль, что он испачкает этот прекрасный предмет обстановки своими грязными одеждами, но Слепец отогнал ее. С ними могучий Мездос! Сделает им еще, краше прежнего.
   – Ты с ним говорил, словно с крестьянином из глухой деревни, в которую ты приехал собирать налоги! - снова заплакал Приставала. - Ты не видел, как прислуживали ему те люди в синих кафтанах? Важная шишка, а ты его чуть ли не за мальчика на побегушках держишь! Ой, чует мое сердце, теперь нас точно разложат на углях вместе с поросятами.
   Слепцу подумалось, что под унылое, монотонное нытье Приставалы будет очень хорошо засыпать… Он расслабленно откинулся на спинку загадочного сидения, такую же мягкую, как и та часть, на которую он опустил задницу. Теперь, когда никуда не надо было спешить, в мозгу стали медленно всплывать картины, висевшие на стенах. Как всегда, казалось, что Слепец уже видел их когда-то, и сейчас просто вспоминал… Человек в плаще, распластавшимся за спиной, как бирюзовые крылья, преодолевал пропасть. Его конь, обладающий неестественно тонкими ногами и раскосыми глазами, вытянулся в отчаянном прыжке… Похожий на первого человек, в таком же плаще, но на совершенно другом коне, в лесу, в окружении своры собак… Замок-Гора, огромный, четко видимый во всем своем великолепии - и встающее рядом солнце, которое кажется жалкой, древней монеткой рядом с превосходным драгоценным камнем… Разум Слепца начала окутывать пелена небытия, но тут стукнула дверь. В первый момент Слепцу показалось, что это вернулся Даинголд, но тут же перед его внутренним взором предстал невысокий человечек с толстыми щеками и небольшим брюшком, свисавшим на плотно затянутый пояс. Свободные полы черного, плотного балахона скрывали его ноги и складками свисали вниз с плеч. К губам у него прилепилась ненастоящая, слащавая улыбочка, редкие волосы были зачесаны назад, открывая лысоватый лоб.
   – Господа! - ласково проговорил коротышка. - Я мажордом славного Даинголда, Лубис. Чего пожелаете?

*****

   С приходом мажордома Слепец перестал чувствовать уют этого теплого зала. У него появилось ощущение, что "внутреннее око" обманывает его, и на самом деле Лубис - это огромный, зловещий паук, заманивающий своих жертв прямо в паутину. Протяни руку к источнику негромкого, неискренне любезного голоска - и нащупаешь твердое, покрытое жесткими волосками тело, сочащееся ядом.
   – Я надеюсь, что мы здесь надолго не задержимся, - холодно ответил Слепец на вопрос этого загадочного человека. - Нам ничего не нужно, ты можешь проваливать.
   Мажордом улыбнулся еще шире и попятился. Стоило ему скрыться в глубокой тени, залегшей у дверей, и усмешка на лице стала зловещей.
   – Тогда отдыхайте, мой господин, отдыхайте! - тихий голосок растворился в шуршании длинных пол, с которым мажордом исчез, оставив гостей в одиночестве. Приставала тут же взялся за свое нытье:
   – Сумасшедший!! И откуда у тебя такие замашки? Снова разговариваешь с местным начальником, как с проштрафившимся слугой! Теперь, думается мне, даже угли рядом с жарящимися поросятами становятся пределом мечтаний - как бы чего похуже не схлопотать…
   – Замолчи, дурень! - лениво отозвался Слепец, пытающийся устроиться еще удобнее. - Это же и был слуга, хоть и старший. С ними надо говорить именно так, иначе они обнаглеют и сядут тебе на шею. К тому же, больно противен он был, вот я его и отшил.
   – "Противен"? - возмутился Приставала во весь голос, но тут же испугался собственного крика и заговорил чуть ли не шепотом. - Да ты его даже не видел!
   – Слава Смотрящим Извне! А то бы еще запустил в него сапогом ненароком.
   Приставала, пораженный такой непривычной, безумной - на его взгляд - смелостью Слепца, замолк и сжался на своем сидении. Испуг его был так велик, что разгорелись в яркое голубое сияние, спорящее с отсветами каминного пламени в той странной картине, что создавалась в мозгу Слепца его необычными способностями.
   Отчего-то ему стало вдруг смешно, и он расхохотался, зычно и протяжно. Однако, едва он замолк, снова скрипнула дверь, заставившая Слепца напрячься, а Приставалу - и вовсе застыть в ожидании близящейся расплаты за непотребное поведение компаньона. Вошедших было двое - Даинголд и красивая, статная женщина, от которой исходила волна благоухания.
   – Это он? - спросила незнакомка нежным, мелодичным голосом.
   – Да, - кивнул Даинголд.
   – Фу, как от него несет! - женщина сморщила тонкий носик и поджала пухлые губки. - Возьми обруч, и отдай ему, я не могу подойти близко к такому смердящему человеку!
   С легким шуршанием ступая по ковру, Даинголд приблизился к Слепцу и протянул ему руку с зажатым в ней тонким металлическим обручем. Слепец небрежно зацепил его крючком, отчего раздался тихий, жалобный скрежет.
   – Я рад, что ко мне вышла эта обворожительная особа, от которой, не в пример мне, пахнет так замечательно! Но все же, я просил о встрече с Мездосом, и никто другой мне не нужен, - говоря все это, Слепец задумчиво помахивал рукой, отчего обруч болтался на "указательном" крюке и ритмично бряцал. В голосе его явно слышалось разочарование.
   – Помолчи, оборванец! Тебя здесь никто не спрашивает! - нежный голос незнакомки мгновенно превратился в шипение рассерженной змеи. - Я - Шадри, Младшая помощница Его Могущества, а не посудомойка, и никому не дозволено говорить со мной в подобном тоне! Ты почти добился своего, но прежде тебе придется выдержать проверку и доказать, что ты не лжешь. Надень обруч!
   Не обращая внимания на жалобные всхлипы Приставалы (кажется, тот умолял не поддаваться на уговоры злой колдуньи), Слепец старательно приладил изящную вещицу на торчащие в разные стороны, жесткие, как ветки кустов, волосы. Прямо как корона! - неожиданно подумал он и невесело улыбнулся.
   – А теперь, - жестко и высокомерно заговорила Шадри, - Я задам тебе вопросы, на которые ты должен ответить односложно: да или нет. Никаких других слов не разрешается. Понятно?
   – Да.
   – Хорошо. Ты явился сюда с того берега огромной канавы, заполненной слизнем и называемой "Рекой"?
   – Да.
   В зале повисла тишина, нарушаемая только треском сгорающих в костре поленьев и частым, взволнованным дыханием женщины.
   – Невероятно! - прошептала она хрипло. Слепец поразился, как сильно менялся ее голос каждый раз при смене чувств и настроений. Сейчас она говорила, словно умирающий воин с пробитым легким. - Ничего не случилось!… Кто бы мог подумать. Но есть еще один вопрос: ты собираешься убить Мездоса?
   – Нет.
   Чуть помедлив, Шадри нервно облизала губы и приложила ладонь к своей высокой, красиво вздымающейся груди.
   – Что же делать? Его ответ на первый вопрос сбил меня с толку. Я не верю этому грязному оборванцу, не верю обручу!
   – Разве такое возможно? - с еле заметной насмешкой спросил Даинголд. - Я бы тоже мог сказать, что не верю своим глазам, и на самом деле этот человек не убивал одним простым мечом бронированных чудовищ.
   – Оставь свои мысли при себе! - зло воскликнула Шадри. Теперь это была яростная властительница, разозлившаяся на дерзкого слугу. С раскрасневшимся лицом, растрепавшимися волосами и трепещущими крыльями носа… Слепец вдруг поймал себя на том, что каждый раз, слушая изменившийся голос Младшей Помощницы Его Могущества, он представлял ее по-иному. Даже змеей, кажется.
   – Ну да ладно, грязнуля с того берега, - неприязненно продолжала тем временем многоликая Шадри. - Пока будем считать, что твоя взяла. Отдай обруч Даинголду, он отнесет его Помощнику Мароку, чтобы тот тщательно проверил исправность этого прибора. А ты ступай за мной, только не смей подходить ближе, чем на три шага.
   – Ах, какая жалость! - воскликнул Слепец, взмахивая обеими руками с растопыренными, как плавники вытащенного на берег ерша, крючками. - Я так хотел обнять тебя за талию и провести рукой по плечам!
   – Только попробуй! Очнешься улиткой, ползущей по мокрой стене коридора в самом глубоком подвале!
   Шелестя платьем, Шадри исчезла в дверном проеме. Слепец, направился следом, любуясь красно-сиреневым пятном, которым она виделась "внутреннему оку" даже за стеной.
   – Ах, не оставляй меня здесь одного!! - запричитал Приставала, кидаясь под ноги. - Разве ты не понимаешь, они хотят разделить нас, чтобы уничтожить поодиночке! Постой…
   Слепец ловко отпрыгнул в сторону, и Морин, не рассчитавший своих движений, тяжело рухнул прямо на пол, да так и остался там лежать.
   – Что с ним? - удивленно спросил Даинголд, который никак не мог взять в толк, почему этот человек все время боится предательства.
   – У него выброс желчи от долгой постной диеты, - заботливо сказал Слепец. - Такое случается, когда питаешься одними орехами и фруктами. Накормите его как следует, и он станет улыбчивым и благодушным. А если все-таки станет бузить - посадите в клетку, это ему не повредит тоже.
   – О, горе мне, несчастному!! - глухо взвыл до сих пор лежавший Приставала. - Зачем ты одел обруч, слепой, доверчивый глупец! Они околдовали тебя… Прощай, встретимся на каком-нибудь плаще, в виде двух соседних кусков кожи!
   Тяжелая, холодная дверь закрылась за спиной Слепца и отрезала от его ушей горестные вопли Приставалы.
   – Твой слуга - болван! - надменно заявила Шадри, ожидавшая Слепца в коридоре, у ближайшего поворота.
   – Это не слуга, это друг, - поправил ее тот. От такой новости Младшая Помощница громко фыркнула - будто во тьме чихнула гигантская кошка. Слепец, не обращая на это внимания, спросил: - Скажи, что со мной было бы, если б я не прошел твоего испытания?
   – А ты до сих пор не прошел его. Я тебе не верю.
   – Но все же?
   – Тебя бросили бы в машину для прессования глины.
   – Ого! - Слепец помимо воли представил себя, попавшего под давилку, и содрогнулся. Поглощенный этим видением, он едва не потерялся в многочисленных ответвлениях коридора, по которому они шли - только едва заметный силуэт Шадри, маячивший впереди, за поворотами и дверями, позволил найти правильное направление. Это было здорово - идти вслед за проводником, давно скрывшимся за пределы "обыкновенной видимости"! Вскоре Слепец делал это так же естественно, как если бы пользовался привязанной к Шадри веревкой. Он даже смог отвлечь некоторую часть разума на окружающую обстановку, силясь запомнить дорогу. Однако, слишком поздно он за это взялся - они отошли уже довольно далеко от зала, и, как Слепец не старался, он не мог ощутить за множеством стен сияния страха Приставалы.
   Коридоры, по которым они шли, менялись чуть ли не с каждой дверью. То вокруг царила сырость и затхлый запах поросшего плесенью камня, то воздух наполняли ароматы неизвестных благовоний и почти физически ощутимый, ласковый и теплый свет волшебных факелов на стенах. Кроме звуков их шагов, ничего не нарушало гулкой тишины лабиринта. Впрочем, несколько раз Слепцу казалось, будто он слышал вдали голоса или хлопанье дверей, но он не мог поклясться, что это ему не почудилось. Странным образом, он не чувствовал себя угнетенным этими бесконечными темными коридорами, не боялся чудовищной массы камня, наверняка нависавшей над ним на много шагов вверх… Может, оттого, что глаза не видели низких потолков и железных балок, согнувшихся под их тяжестью? Нет, не потому. Не только взгляд создает ту жуткую картину подземелья, которая душит страхом грудь и перехватывает горло, словно тело твое уже засыпано камнями и в рот набилась сухая, рвущая нежную кожу глотки пыль. Слух ловит испуганное эхо, запертое в узком пространстве и обреченное на скорую гибель; обоняние будоражат те самые затхлые запахи, а осязание - липкие прикосновения особого воздуха "сырой темницы". Здесь ничего подобного не было - скорее всего, из-за высоких потолков и стен, стоящих далеко друг от друга. Сырость и плесень встречались редко, и на остальном своем протяжении коридоры казались простыми проходами в обычном замке, только без окон…
   Путешествие окончилось в зале, очень похожем на тот, в котором остались Даинголд и Морин. В одной из стен так же трещал огонь в камине, на полу лежал тонкий ковер, а по углам находились волшебные факелы. Разве что стены здесь были лишены украшений - никаких барельефов, никаких выдавленных золотом картин или простеньких гобеленов, один камень. Пожалуй, размерами это помещение было поменьше - и не зал вовсе, а так, комната. И еще, было тут нечто пугающее, никогда ранее не встречавшееся Слепцу на его жизненном пути. От этого загадочного предмета веяло силой и еще чем-то непонятным. Шадри остановилась перед таинственной вещью, отчего Слепец впервые подошел к ней ближе, чем на те самые, оговоренные три шага. Волна дразнящих, волнующих запахов окутала его с ног до головы и бросила в дрожь. Такая прекрасная, такая притягивающая - и чужая! Женщина… Слепцу показалось, что все его внутренности обратились в камень, и вот-вот вывалятся прямо на пол. Сзади раздались тяжелые шаги, и этот резкий, грубый звук позволил ему стряхнуть наваждение.
   – Митабер! - повелительно сказала Шадри. - Этот человек должен быть переправлен. Я пойду первой, чтобы встретить его, а ты отправь, да будь с ним осторожен! Это дикарь с острыми металлическими крюками вместо пальцев и колдовскими глазами; Даинголд утверждает, что он голыми руками убил одно из порождений Края Мира!
   – Я не дикарь! - возмутился Слепец. - И чудовище убил мечом, а не голыми руками…
   Однако Шдари не собиралась слушать его объяснений, с легким шуршанием переместившись вплотную к таинственному предмету в углу комнаты. Митаберу же на рассказ Слепца было, похоже, глубоко наплевать. В воображении живо нарисовался его портрет: мрачный человек с кустистыми бровями, скрывавшими в густой тени глаза, с расплющенной переносицей и дикой, спутанной черной бородой.
   Тем временем комната заполнилась странными звуками - словно кто-то взялся перебрасывать с ладони на ладонь связку легких металлических прутьев. С той стороны, в которую отошла Шадри, потянуло сквозняком, норовившим пробраться под одежду. Слепец попытался понять, что же там происходит - но успел только "увидеть", как сиреневый силуэт Младшей Помощницы задрожал, а потом распался на несколько тающих пятен - словно ветер, непонятно, откуда рождавшийся, развеял ее, как облачко.
   – Куда она пропала? - забеспокоился Слепец.
   – Отправилась в покои Его Могущества! - пророкотал Митабер. Его пальцы, больше похожие на кузнечные клещи, ухватили Слепца за плечи и подтолкнули в ту же сторону. - И тебе туда же, хотя и непонятно мне, что ты там забыл? А ну, подымай ноги!
   – Зачем? - жалобно спросил Слепец. Митабер решил, что ему не стоит тратить время на пустые разговоры с этим трепыхающимся глупцом, поэтому просто поднял его в воздух и перенес на пару шагов. Слепец смог понять, что очутился за каким-то низеньким барьером, и услышал уже знакомые звуки - звон бьющихся друг о друга металлических прутиков. Казалось, они начали падать со всех сторон, с тихим свистом пронзая воздух и ударяясь друг о друга. Слепец в ужасе сжался, ожидая, что скоро дождь прутьев накроет его и превратит в утыканного металлом ежа. Снова родился ветер, на сей раз он кружился вокруг, заигрывая с полами одежды, теребя грязные локоны и длинный конец отросшей, неопрятной бороды. Призрачный свет неожиданно хлынул прямо в разум, превращая ставшую такой привычной, уютной, "домашней", темноту в слепящее, безразмерное солнце. Слепец отчаянно закричал: ему казалось, что сейчас он сгорит, казалось, что он повторно ослепнет и снова станет мучаться от рвущей голову на части боли в глазах… Но сияние было мертвым, холодным, и очень быстро его буйство схлынуло, растаяло, возвращая обратно прежнюю бескрайнюю ночь - такую родную и желанную. Вокруг по-прежнему бренчал металл, кружил ветер, а еще рядом опять появилось знакомое цветное пятно, смутно напоминающее женский силуэт.
   – Идем за мной! - тихо сказала Шадри, дождавшись, пока уляжется ветер и прекратятся всякие звуки. - Поднимай ноги, а не то запнешься.
   Слепец был так испуган и поражен произошедшим, что не внял ее предупреждению и едва не рухнул на пол. Его вскрик заметался, отражаясь от высокого потолка и далеких стен: он оказался в совершенно ином помещении! Шадри не дала ему как следует представить это новое место, она властно потребовала не изображать из себя тупого увальня и как можно скорее идти за ней, так как Великий Мездос не может ждать.
   Сквозь арку, завешанную тяжелым пологом, они вышли в очередной коридор с теплым, сухим воздухом. Вдалеке раздался короткий крик, похожий на воинскую команду; слабое эхо тут же было заглушено грохотом их собственных шагов, рождающимся при соприкосновении подошв с шлифованным каменным полом. Наверняка, имей Слепец глаза, он смог бы нагнуться и увидеть под ногами свое отражение, ибо сквозь истертые подметки мог ощутить необычайную гладкость камня. Что же это за место? Роскошный дворец на самой вершине Замка-Горы? Обширные катакомбы на его самом глубоком уровне? Даже Даинголд, местный житель и человек с глазами, не мог сказать точно, где находится Мездос - куда уж тут пришлому, да еще и незрячему, догадываться о его местонахождении! Не все ли равно? Главное, что через несколько минут он встретится с великим волшебником, к которому так стремился!
   Они прошли около сотни шагов, прежде чем Слепец ощутил присутствие других людей. Сквозь тьму робко, неохотно пробились серые пятна - застывшие силуэты воинов, стоящих в карауле. Немедленно, в мозгу возникло видение: слева стена прерывается, и там находится широкая, длинная лестница под высоченным потолком. На ее высоких ступенях лежит ковер, похожий на искристую реку серебристо-голубого цвета, стекающую вниз сотнями водопадов, по краям высятся массивные балюстрады со стойками в виде обнаженных женщин с закинутыми на затылки руками. У начала лестницы стоят два воина в полных доспехах, с опущенными на лица забралами, из-под которых внимательные и настороженные глаза оглядывают проходящих мимо. В руках воинов большие алебарды с красными древками и причудливо изогнутыми лезвиями…
   Они прошли мимо караульных - Шадри уверенно, словно не замечая, Слепец - с опаской, боясь дышать, ибо он кожей чувствовал недоверие в их взглядах. Казалось - один резкий звук, и лезвия алебард, скрестившись, отсекут его голову, будто громадные ножницы. Слепец живо представил свою несчастную головушку, скачущую по нескончаемым ступеням… Грязные волосы, разметавшись по сторонам, пачкали прекрасный ковер, а яркая кровь, выплескивавшаяся из раны оставляла замысловатую узорчатую дорожку. Чтобы избавиться от наваждения, и, может быть, еще и от страха, Слепец принялся считать злосчастные ступени. Их оказалось ровно двести двадцать две; далее лежала площадка, упирающаяся в высоченную двустворчатую дверь - такую не постыдился бы вставить в стену вместо ворот средних размеров город. Здесь опять стояла стража. На сей раз один из караульных сдвинулся с места. Скрипя кожаными ремешками, поддерживающими доспехи, и скрежеща самими латами, он сделал шаг вперед и преградил путь концом алебарды.
   – Стой, Младшая Помощница, - спокойно, безо всякого выражения, сказал караульный. - Кого ты ведешь к Его Могуществу?
   – Это странствующий воин, отказывающийся назвать свое имя. Он утверждает, что пришел с той стороны Реки. Великий хочет видеть его.
   – Это так. Пусть этот человек отдаст нам свое оружие.
   Слепец не заставил стражу ждать: он быстро (хоть руки и подрагивали), вынул меч, положил его себе под ноги, потом туда же отправил нож. Воин, заговоривший с ними, не поднял алебарды и ждал чего-то еще; в воздухе повисла зловещая, напряженная тишина.
   – Больше ничего нет! - срывающимся голосом проговорил Слепец. Он чувствовал себя ужасно неловко - примерно так, как в тот далекий день, когда смеющийся Олек заставил его войти в комнату, где ждала уже обнаженная женщина. Его Первая женщина.
   – Неправда! - угрожающе сказал стражник в ответ на признание Слепца. - Ты должен снять с рук эти бронзовые крюки, они выглядят опасными.
   – Я не могу их снять! Они вделаны глубоко в мои кости! - Слепец растерянно повернулся к Шадри, но та невозмутимо смотрела в сторону.
   – Тогда ты не можешь пройти! - спокойно сказал стражник, и уже шевельнул алебардой, чтобы оттеснить Слепца назад, как вдруг вздрогнул и отвел оружие обратно. Чуть помедлив, будто бы прислушиваясь к внезапно возникшей боли в печенках, он нерешительно поднял оружие. При этом он смущенно и удивленно пробормотал: - Я ошибся! Мой вывод был неточен, ибо ты можешь пройти, странствующий воин с того берега Реки. Так сказал Великий!
   С тем же легким скрипом кожи и стуком доспехов, воин отступил в сторону. Рядом произошло какое-то неуловимое изменение - на площадку ворвались новые звуки, несущиеся издалека вместе с порывом теплого ветерка.
   – Иди! - прошептала Шадри. Слепец помедлил, так как испытывал робость. Он даже погрузился во тьму, перестав "видеть" силуэт Младшей Помощницы и стражей. Он вдруг впервые понял, каково это - входить в покои сильного мира сего, не зная, что тебя там ожидает… Однако, взяв себя в руки, он смог твердо шагнуть вперед. Шадри не осталась на площадке, как можно было подумать, а отправилась вместе с ним, держась чуть сзади.