Страница:
Лас в ужасе глядела на баночку.
— Уже известно, в какой аптеке готовили это, — махнул рукой Саванти. — Хозяин покончил с собой при задержании. Чародей проводит сейчас расследование — нет ли где еще такого. В аптеке было найдено около полутора тысяч таблеток. Вероятно, сварено специально для Май, но я не уверен. Догадываетесь, какому человеку соответствует спектр фактора?
Лас прошептала. Почти беззвучно. Саванти кивнул.
— Да, ей, да пребудет под Светом. Вот я и не знаю, что делать.
— Уничтожить, — тут же откликнулась Реа. — Все до единой.
— Что толку? — Саванти поднял голову. — У тебя есть уверенность, что никто более не знает рецепта? У меня — нет. Надо подумать о другом — что этому можно противопоставить? Не блокировать же всех до одного людей.
— Твоя блокада должна противодействовать?
— Предполагаю, что должна.
Реа оглянулась.
— Лас, Май пока ни слова. Если не спросит. Хорошо?
Лас кивнула.
Реа понизила голос.
— Кстати, Ани… насколько я поняла, твоя блокада… Должна автоматически означать стерильность?
Саванти нехорошо улыбнулся.
— Тигра. Как только захочешь провести клинические испытания — я к твоим услугам. Репродуктивные функции блокадой не нарушаются. Удовольствия, правда, уже не получаешь — но как не пострадать во имя науки!
Майтенаринн и Хеваин с недоумением глядели, как Лас разнимает хохочущего Саванти и изображающую свирепую ярость Тигрицу.
— Точно, ты, — подтвердила Реа-Тарин. Глаза ее погрустнели. — Эх… как я мечтала путешествовать. Побывать повсюду…
— Побываешь, Тигра, — Май взяла ее за руку. Тигрица вздрогнула. — Слово. Куда захочешь. Когда захочешь. Я тоже мечтала, когда-то.
Реа-Тарин склонила голову. Ей хотелось усмехнуться… но было что-то необычное в прикосновении Майтенаринн. Оно… обожгло.
— Я все равно ничего не помню, — добавила Майтенаринн. — Хеваин… а можно как-нибудь выяснить, что я там делала? Кто устраивал эти мероприятия?
— Несомненно. Правда, для этого мне нужно будет совершить несколько поездок.
Май кивнула.
— У вас будут деньги, Хеваин. Я хочу знать, куда делись пять лет жизни… а может быть, и больше. Здесь все, кто может мне помочь, и из них…
— Да? Есть еще Чародей, — насупился Саванти. — Многие другие. Например, Ее Светлость. Нынешний Генеральный Прокурор.
Май склонила голову, замолчала. Закусила губу.
— Ты прав. Прошу, извините меня. Из собравшихся вы, Хеваин, разбираетесь в этом лучше всего. Обсудим завтра, ладно?
Лас долго рассматривала полсотни фотографий.
Повсюду — Май. И не она. Рядом с ней — знаменитые в той или иной стране люди. Говорят с Май, смеются вместе с ней, обедают вместе, наслаждаются музыкой… Зачем? Для кого все это было?
Еще одна головоломка. Вас осталось еще трое, вспомнила она слова дяди Хельта. О ком он говорил? Май не знает.
Здесь их больше трех. Еще одна загадка.
И, действительно, ощущение, что кто-то внимательно тебя выслеживает.
— Майтенаринн ан Левватен ан эс Тонгвер эс ан Тегарон?
— К Вашим услугам, — Май чуть присела, наклоняя голову.
— Ее Светлость Теране Эсстар Тегар-Тан ан Тегарон просит Вас удостоить ее чести Вашего присутствия сегодня ночью. Если обстоятельства позволяют — незамедлительно.
Май растерянно оглядела остальных… и кивнула.
— Едва лишь приведу себя в достойный вид, таха-тиа.
— Нет необходимости, — курьер наклонил голову. — Ваше нынешнее облачение достаточно уместно, тахе-тари Майтенаринн. Прошу Вас.
Май кивнула и покинула комнату.
— Я ей не завидую, — задумчиво произнес Саванти, поклонившись курьеру на прощание. — Я ей не завидую.
Лас недоуменно посмотрела на него.
— Думаю, ты поймешь меня. Когда-нибудь, — он отвернулся, вздыхая.
Три с половиной часа спустя Май, задумчивая и улыбающаяся, вернулась в «чайную». На вопросительные взгляды она встала на колено и исполнила знак Всевидящего Ока. Замерла, закрыв глаза. Знакомое слабо-малиновое сияние окружило ее. Сама Май, похоже, ничего не заметила. Лас невольно попятилась.
— Извините, — произнесла Май с виноватым видом, поднимаясь на ноги. — Я дала клятву молчать. Вы узнаете все. В свое время.
Глава 4. СЛЕДЫ НА ПЕСКЕ
— Уже известно, в какой аптеке готовили это, — махнул рукой Саванти. — Хозяин покончил с собой при задержании. Чародей проводит сейчас расследование — нет ли где еще такого. В аптеке было найдено около полутора тысяч таблеток. Вероятно, сварено специально для Май, но я не уверен. Догадываетесь, какому человеку соответствует спектр фактора?
Лас прошептала. Почти беззвучно. Саванти кивнул.
— Да, ей, да пребудет под Светом. Вот я и не знаю, что делать.
— Уничтожить, — тут же откликнулась Реа. — Все до единой.
— Что толку? — Саванти поднял голову. — У тебя есть уверенность, что никто более не знает рецепта? У меня — нет. Надо подумать о другом — что этому можно противопоставить? Не блокировать же всех до одного людей.
— Твоя блокада должна противодействовать?
— Предполагаю, что должна.
Реа оглянулась.
— Лас, Май пока ни слова. Если не спросит. Хорошо?
Лас кивнула.
Реа понизила голос.
— Кстати, Ани… насколько я поняла, твоя блокада… Должна автоматически означать стерильность?
Саванти нехорошо улыбнулся.
— Тигра. Как только захочешь провести клинические испытания — я к твоим услугам. Репродуктивные функции блокадой не нарушаются. Удовольствия, правда, уже не получаешь — но как не пострадать во имя науки!
Майтенаринн и Хеваин с недоумением глядели, как Лас разнимает хохочущего Саванти и изображающую свирепую ярость Тигрицу.
— — —
Они все собрались у стола, где исходил паром очередной чайник, и смотрели на фотографии.— Точно, ты, — подтвердила Реа-Тарин. Глаза ее погрустнели. — Эх… как я мечтала путешествовать. Побывать повсюду…
— Побываешь, Тигра, — Май взяла ее за руку. Тигрица вздрогнула. — Слово. Куда захочешь. Когда захочешь. Я тоже мечтала, когда-то.
Реа-Тарин склонила голову. Ей хотелось усмехнуться… но было что-то необычное в прикосновении Майтенаринн. Оно… обожгло.
— Я все равно ничего не помню, — добавила Майтенаринн. — Хеваин… а можно как-нибудь выяснить, что я там делала? Кто устраивал эти мероприятия?
— Несомненно. Правда, для этого мне нужно будет совершить несколько поездок.
Май кивнула.
— У вас будут деньги, Хеваин. Я хочу знать, куда делись пять лет жизни… а может быть, и больше. Здесь все, кто может мне помочь, и из них…
— Да? Есть еще Чародей, — насупился Саванти. — Многие другие. Например, Ее Светлость. Нынешний Генеральный Прокурор.
Май склонила голову, замолчала. Закусила губу.
— Ты прав. Прошу, извините меня. Из собравшихся вы, Хеваин, разбираетесь в этом лучше всего. Обсудим завтра, ладно?
Лас долго рассматривала полсотни фотографий.
Повсюду — Май. И не она. Рядом с ней — знаменитые в той или иной стране люди. Говорят с Май, смеются вместе с ней, обедают вместе, наслаждаются музыкой… Зачем? Для кого все это было?
Еще одна головоломка. Вас осталось еще трое, вспомнила она слова дяди Хельта. О ком он говорил? Май не знает.
Здесь их больше трех. Еще одна загадка.
И, действительно, ощущение, что кто-то внимательно тебя выслеживает.
* * *
Почти под полночь в дверь постучали. Вошел специальный курьер Ее Светлости.— Майтенаринн ан Левватен ан эс Тонгвер эс ан Тегарон?
— К Вашим услугам, — Май чуть присела, наклоняя голову.
— Ее Светлость Теране Эсстар Тегар-Тан ан Тегарон просит Вас удостоить ее чести Вашего присутствия сегодня ночью. Если обстоятельства позволяют — незамедлительно.
Май растерянно оглядела остальных… и кивнула.
— Едва лишь приведу себя в достойный вид, таха-тиа.
— Нет необходимости, — курьер наклонил голову. — Ваше нынешнее облачение достаточно уместно, тахе-тари Майтенаринн. Прошу Вас.
Май кивнула и покинула комнату.
— Я ей не завидую, — задумчиво произнес Саванти, поклонившись курьеру на прощание. — Я ей не завидую.
Лас недоуменно посмотрела на него.
— Думаю, ты поймешь меня. Когда-нибудь, — он отвернулся, вздыхая.
Три с половиной часа спустя Май, задумчивая и улыбающаяся, вернулась в «чайную». На вопросительные взгляды она встала на колено и исполнила знак Всевидящего Ока. Замерла, закрыв глаза. Знакомое слабо-малиновое сияние окружило ее. Сама Май, похоже, ничего не заметила. Лас невольно попятилась.
— Извините, — произнесла Май с виноватым видом, поднимаясь на ноги. — Я дала клятву молчать. Вы узнаете все. В свое время.
Глава 4. СЛЕДЫ НА ПЕСКЕ
Лас изрисовала уже десятый лист бумаги, а разгадки все не было. «Восемь три, три шесть, два один». «Помни наш с тобой пароль».
Она глянула на первые десять строк.
Лас оглянулась. В читальном зале — почти никого, на кабинку с терминалом никто не претендует. Каникулы… Так. Ласточка поерзала в кресле (слишком глубоком), положила на стол талисман — «конька». Посмотрела на него. Нет, не напоминает очертаниями группу островов или отдельный остров. Место официальной работы Хельта известно, вряд ли это тот самый маяк.
Традиционные способы шифровки она уже пыталась применять. Благо, языкознание и тайнопись идут рука об руку: многие памятники, особенно древнего царства Роан, надо вначале расшифровать. И из-под одного текста, прекрасного и притягивающего, возникает другой, не менее прекрасный. Сейчас так уже не пишут…
Простые подстановки, чередования, сдвиги не подходят. Как ни крути эти шесть букв или слогов, ничего не получается. Должно быть что-то простое, для чего достаточно только знать «пароль». Ну и, вероятно, кое-что из детства Майтенаринн — «помни игры». А она ничего, ничего не помнит…
Лас собрала все свои бумаги в папку, еще раз взглянула на карту мира, выключила терминал и вышла наружу, в читальный зал.
Надо погулять на свежем воздухе. Может, что-то придет в голову. Сагари… Хельт меньше всего походит на южанина, Май — тем более не имеет никакого родства с народами Роан. Почему все время кажется, что таинственное указание предполагает Роан? Почему Хельт выбрал стихотворение Сагари, да еще такое, о котором ходят легенды, одна другой страшнее?
Отгадка близко. Совсем близко.
Обслуга сейчас гадает, на кой Светлой понадобилось все это.
Май встряхнула очередное платье. Из одного из карманов выкатилась потрескавшаяся от времени желтая таблетка. Май сжала зубы и растоптала ее в пыль. Задержала дыхание, смела порошок с ковра и выбросила в канализацию. Конца этому не будет. Осторожно понюхала пальцы…
Хм. Интересно. Ну-ка, Май, стань ищейкой. Внешняя оболочка таблеток имеет своеобразный, сладкий запах, напоминающий клевер. В жизни близко не подойду к клеверным полям.
Хеваин, дождавшийся ответа, заказал бумажные копии того, что ему прислали коллеги, вышел в библиотеку — забрать их. Расписался в получении и, не удержавшись, вскрыл пакет. Так-так… вопросов все больше, а ответов пока маловато.
…Майтенаринн открыла ему не сразу. Она была вся в пыли, глаза отчего-то горели.
— Вот, смотрите, — ока указала на несколько платьев, отложенных в сторону. — Фотографии у вас далеко?
Минут через пятнадцать осмотра, Хеваин заметил.
— Точно. Как минимум пять из шести есть на фотографиях. Фасон оригинальный, трудно перепутать. А вот шестое… впрочем, у меня ведь не все фотографии.
Они помолчали.
— Теперь бы еще обувь…
— Уже догадалась. Вот, отложила.
Однако обувь была видна далеко не на всех фотографиях. Тем не менее, две пары удалось опознать.
— Вы часто носите обувь с такой толстой подошвой? — поинтересовался Хеваин.
— Никогда, — удивилась Майтенаринн и грустно Улыбнулась. — Девице благородного происхождения не пристало…
Хеваин опустил взгляд.
— Да, странно, — признала Май. — Вроде бы не ношу. Откуда тогда? Или все-таки тайком носила?
— Как вы отобрали именно эти платья?
— По запаху, — Май пошевелила пальцами.
— Простите?
— В этих карманах никогда не было таблеток. Тех самых.
— Я понял, ясно. Интересно… И все?
Май встала, побродила туда-сюда рядом с креслом, на котором были разложены платья.
— Вы правы. Не все. Хотя запахи сильно перемешались, воротники, — она указала, — все еще немного пахнут… Знаете, духи… нет, я про настоящие, — усмехнулась она, глядя, как Хеваин старается скрыть улыбку. — Никогда не употребляю… не употребляла парфюмерии.
— Последняя проверка, — Хеваин поднялся. — Если вы простите мою настойчивость… Я выйду…
— Да, наверное, стоит попробовать, — согласилась Май. — Это не займет много времени.
Хеваин положил полученный пакет рядом с терминалом и вышел в коридор. Через десять минут Май появилась в дверях и помахала ему рукой.
— Наваждение какое-то, — подтвердила она. — Чуть-чуть не подходят. Самую малость коротковаты. А у меня вся одежда пошита идеально, поверьте.
Они молчали, глядя друг на друга.
— Слушайте, тахе-те, — Хеваин поднялся. — Это звучит, словно дешевый детектив… у вас нет сестры-близнеца? Или просто сестры?
Май отрицательно покачала головой.
— Нет и не было. Я тоже подумала об этом. Знаете, после собрания малого дома получила кое-какие сведения о своих родственниках — вон там, в коробке, архивы. К тому же… Вы понимаете, не учуять такое… Пусть даже она близнец.
— Да, вы правы. Глупая идея.
— Идея не глупая, — возразила Май. — Платья, которые мне немного не впору. Туфли, которые чуть-чуть выше моих обычных. Готова поспорить: здесь можно отыскать много предметов, которые я… или уж не знаю, кто, надевала от силы два-три раза. И часть из них видна на тех самых фотографиях. Они вновь замолчали.
— Загадок много, — подвел итоги Хеваин. — Я сейчас выясню, где вы… эта девушка на фотографии бывала в последнее время. Если успею, побываю в двух-трех местах и вернусь сегодня ночью. Глубоко копать не буду, сами понимаете.
Май кивнула.
— Чем я могу помочь?
— Только финансами. Я не хочу ставить свою газету в известность. Все остальное — моя забота. Подробный список расходов…
Май махнула рукой.
— Это не имеет…
— Тахе-тари, — Хеваин опустился на колено и вновь поднялся. — Я ценю ваше право на щедрость и то, как вы его используете. Прошу вас разрешить и мне воспользоваться правом на чувство собственного достоинства.
Май долго смотрела ему в глаза, затем склонила голову.
Хеваин прикоснулся пальцами к тыльной стороне ее правой ладони.
Когда Майтенаринн подняла взгляд, губы ее были поджаты.
— Извините меня, таха-тиа…
— Ничего не было, Майтенаринн, — Хеваин впервые обратился к ней по имени, продолжая смотреть в глаза. — Вы согласны?
Майтенаринн улыбнулась и тряхнула головой.
— Да, Хеваин. Спасибо.
— Тогда я отбываю. Уже почти полдень.
— Может, все-таки пообедаете… пообедаем? Остальные скоро соберутся в кабинете.
— С удовольствием.
Май остановилась на пороге прежде, чем захлопнуть дверь. Чувство, что здесь вновь побывал кто-то посторонний, не проходило.
— Да, Ласточка?
— Ты умеешь играть в «Крепость»?
Май удивленно взглянула в ее сторону.
— Да, Лас… дядя учил меня. В Университете почти не играла, не с кем.
— Попробуем?
Май пожала плечами.
— Давай. Интересно, как ты узнала?
— Я умная, — с важным видом заметила черноволосая. Волосы уже удавалось укладывать на прежний манер, ласточкиным хвостом. Бурный их рост прекратился — как и у Саванти. Теперь все три украшения его лица были на месте.
Май сдержала улыбку, кивнула.
— Начальное поле?
— Даже так? — Май уселась поудобнее. — Ну что же… Двойная раковина.
Лас расставила шашки и символические границы крепостей.
Через пять минут Май победила.
— Здорово, — признала Лас. — Еще?
— Давай.
Прошел час. Когда счет стал шесть к одному в пользу Май, обе играющих заметили, что прочие пристально следят за игрой.
— Сменим поле?
— Попробуйте «кленовый лист», — предложила Реа.
— Ты тоже играешь? — подняла глаза Май. Тигрица фыркнула.
— Котенок, я была чемпионом Союза три года подряд.
— Ну, началось, — недовольно заметил Саванти. — Дамы, не ссорьтесь. Здесь играют все, кроме меня. Я умею только смотреть и давать советы.
В «кленовом листе» Май разбили наголову во всех семи партиях.
Чуть лучше было в «квадрате» и «лестнице». Три против четырех.
Саванти посмотрел на часы, хлопнул себя по лбу и вылетел наружу.
Реа-Тарин осталась.
— Я так и думала, — признала Лас. — Вот, смотри… Она вынула из кармана кусочки нарезанной бумаги, расставила их на полях «двойной раковины». Долго проверяла, не ошиблась ли.
Указала пальцами на буквы. Восьмой ряд, третья. Третий, шестая. Второй, первая.
Реа-Тарин приблизилась, взглянула на текст на доске
maesmata
fannkaesfo
ertanesmare
…
— хватало почти на всю начальную позицию. Лас-Таэнин вновь указала на три буквы. «Aef».
— Что это? — вопросительно взглянула Реа-Тарин. Ласточка протянула лист бумаги.
— «Aef», на новом Ронно «Eafon» «Скат» или «Голова ската». Остров в Южном Роннейском море, тысяча двести морских миль отсюда.
Майтенаринн непроизвольно прижала правую руку к «дремлющему» «Скату». Лас кивнула.
— Я тоже подумала. Видишь фотографию? Руины маяка. Его три раза отстраивали, три раза его разрушало землетрясением. Последний раз — примерно семнадцать лет назад.
Реа-Тарин посмотрела на распечатку, усмехнулась.
— «Aefsen» на Старом Ронно означает «морской конек», — тихо добавила Лас. — На большее у меня ума не хватило.
Май долго смотрела на фотографии, затем наклонилась к Лас и обняла ее. Молча. Лас притихла.
— Ты действительно очень умная, — шепнула Майтенаринн. — Спасибо.
— Не за что, — Лас, очень довольная, собрала бумаги и сложила игру в коробку. — Вечером сыграем еще?
— С удовольствием.
— Рискнете взять и меня в компанию? — поинтересовалась Тигрица, хищно улыбаясь.
Май и Ласточка переглянулись и кивнули.
— Майтенаринн, — Чародей был явно недоволен. — С такими «сюрпризами» шутить не надо. Вам следовало сразу же принести запись ко мне, на исследование. Лучше перестраховаться.
Пока Масстен выговаривал Май, ее телефон стоял, подключенный к сложному аппарату. Шло копирование записи, как пообещал Масстен — совершенно точное.
— Вы правильно сделали, что не стали просматривать последние несколько секунд, — пришел он к заключению. — Посмотрите.
Май наклонилась поближе к экрану, но, признаться, причудливые очертания линий ей мало что говорили.
— Похоже на спектр голоса «пси»… — пояснил Масстен. — Вы понимаете, о ком я говорю. Как это могло подействовать на вас или окружающих — пока не знаю. Нужно проанализировать. Оригинал записи надо стереть, чтобы и следа не было.
— Я не знаю, как, — призналась Май, ощущая себя немного неловко.
— Ну, это мы выясним, — махнул рукой Чародей. — Оставьте телефон здесь. Будет звонок — запишем, а пока что, — он вручил ей «свисток».
Тот самый.
— Возьмите, возьмите, — повторил он. — Надеюсь, вы не в обиде за… тот случай. У нас, к сожалению, столько ложных вызовов, что приходится не доверять всем и каждому.
— Нет, Чародей, — покачала Май головой. — Я не в обиде. Она ведь осталась жива.
Темнокожий южанин улыбнулся, снял неизменные непроницаемые очки и сел напротив Майтенаринн.
— Да, — кивнул он. — Что-то хранит ее. Так же, как что-то хранит и вас. Ани не сказал вам, но ни один из сорока девяти не попал вам ни в глаза, ни в лицо, ни в жизненно важные органы.
— Сорока девяти… чего?
— Осколков. Когда вас штопали… простите за выражение… извлекли в общей сложности сорок девять осколков. Фрагменты пуль, кусочки камня, прочая пакость. Реа сохранила их. Своего рода талисман.
Майтенаринн на некоторое время потеряла дар Речи.
Реа… она даже не поблагодарила ее. Вот так. Не забыть исправить упущение.
— Спасибо, Масстен, — она поднялась. — Спасибо, Что напомнили. Если можно, я хотела бы узнать подробности штурма. Я знаю, мне не положено. Но это был мой дом. Шестнадцать лет был мой дом.
Чародей кивнул.
— Как прикажете, тахе-те. Я пришлю отчет. Я не должен этого делать. Но… мне кажется, я обязан охранять вас — отныне. Мы потревожили что-то очень недоброе.
Май поклонилась ему и покинула лабораторию.
Дядя Хельт жив. Должен быть жив! Его тело не обнаружено при осмотре моего бывшего дома. А значит — сумел сбежать от… «пси». Тела трех погибших практически полностью уничтожены взрывом. Включая Миан. Бедная красавица Миан… единственная, кого мне оставалось жалко. Ты незаслуженно считала себя дурнушкой. Переживала, когда этим дразнили. Странно и страшно, но к смерти родителей я отнеслась почти равнодушно. Может, потому, что о них не сохранилось почти никаких воспоминаний?
Чем теперь заниматься? Чем должна заниматься Светлая? У Реа и Саванти и так хватает дел, мне уже неловко отрывать их от работы. Ласточка ушла в библиотеку, что-то ищет для меня. Хеваин отправился в Мена-окко, Федерацию Никкамо — сама заказывала ему билеты на самолет и выездные документы. Вот так, Май. Всем нашла работу, кроме себя самой.
В течение часа наводила порядок в апартаментах. Не поленилась, сама сходила за пылесосом — дежурный даже глазом не моргнул. Здесь теперь мой дом. Даже если Северный дом отстроят, ноги моей там не будет. Разве что… заберу кое-какие книги.
Сходила в душ, переоделась, села в кресло. Что теперь, Май?
Что впереди? Завтра — последний, двадцать второй день Вассео, восьмого лунного месяца, день Воспоминаний. Послезавтра начинается Техаон, «Месяц Поворота», его первый день — день летнего солнцестояния в этом году, тысяча двести четырнадцатом году новой эры, эры Великих Домов. По традиционному летоисчислению Тегарона — пятьсот тридцать второй год правления династии Эсстар, круг Скорпиона, год Красного Быка. День похорон… Того, что осталось от моей семьи. И Дени. Похороны Дени символические, урна с его пеплом уже на пути домой. Лас так переживала, что ее не отпустили сопровождать этот печальный груз.
Плохо начинается Поворот.
Завтра я еще могу заниматься, чем захочу. Послезавтра у меня и Лас начинается траур. Мне дозволено три дня первой — строгой — полосы, Ласточка отказалась от подобных привилегий, будет соблюдать всю неделю. От рассвета и до заката не позволено ни с кем разговаривать, улыбаться, глядеть в глаза, носить украшения, и так далее, и так далее…
Единственный случай, когда Светлой не положена диадема.
Девятое число Техаон. День моего рождения. Он же — День Возрождения. Неделя праздников. Потом — вторая, самая долгая, двухмесячная, полоса траура. Уже не строгого… Да поможет Всевидящая нам с Лас продержаться так долго.
Я закрыла лицо ладонями. Выдержу. И Лас выдержит. Она вообще сильнее меня, так мне кажется.
Не заметила, как встала и зачем-то подошла к терминалу. Что мне от него нужно?
А ну-ка… и я начала листать календарь памяток Спять. Может, я-«прежняя» не стерла все памятные записки самой себе?
Не стерла. Вот и почитаю.
Скучные были памятки. Правда, я не поленилась распечатать их (и зачем Хеваин уходил в библиотеку? печаталка у меня есть, встроена в терминальный блок). Ну и смесь… В общем, кроме кормления птичек, походов по паркам, умных речей и поездок на автобусе, я, как талисман города и страны, ничего не делала. Даже обидно стало…
Кстати!
Я затребовала сведения о Светлой (Тегарон, культура, религия, Светлая) и присвистнула. До того много всего, оказывается, мне… извините, Светлой, приписывалось в разное время. Я насчитала под сотню разных ритуалов и примет, связанных со Светлой. Некоторые были откровенно непонятными (восхождение на башню города, например), от некоторых шел мороз по коже (Светлой когда-то приносили кровавые жертвы — иногда и человеческие). Распечатаем…
Незадача. Бумага кончилась.
Я заглянула в раздел заказов… лень-матушка всегда побеждает! Сейчас закажу бумагу прямо сюда. Ого! А это что такое? Кто заказывал?
Так, Май. У тебя шесть каких-то заказов, которые надо получить, да три десятка не прочитанных сообщений. Быстро работает Чародей — все помечено «прошло специальную проверку, непосредственной угрозы не представляет».
— Отдел доставки, — обратилась я. — Пожалуйста, заказы…
— Слушаюсь, тахе-те.
Через пять минут курьеры внесли шесть коробок разного размера. Одна — с дипломатическими печатями. Да что же это такое!
Заказала бумагу. Между прочим, неплохо бы проверить, какими средствами я располагаю. Как тут к банковским счетам обращаются?
Вот так и обращаются. На моих личных счетах — ничего. Абсолютно. Ну, тетушка… Вы действительно слов на ветер не бросали. Отобрали у меня все, сразу по возвращении из Университета. Если бы меня не назначили главой малого дома… как бы зарабатывала на жизнь?
Ну и вопросы у тебя, Май.
Ладно. Не нравится мне состояние бухгалтерии малого дома, оставлю записку — проверить. В целом — нормально, своими выходками я нас всех пока еще не разорила. Интересно, на что я тратила по двадцать тысяч тагари в месяц, пока училась в Университете? Или это не я тратила?
Опять вопросы. Но на эти можно получить ответы. Позже.
Все сообщения умоляют, просят ознакомиться с ними… еще вчера. Привыкай, Май, больше тебе указывать некому. Теперь ты — сама себе хозяйка. И не забыть, что мне надо обеспечить еще и Лас-Таэнин. Еще одна пометка. Незачем утруждать Ее Светлость, по законам Союза наша правительница имеет право распоряжаться очень небольшими суммами. Унизительно!
Бумага будет через полчаса, а пока я распечатаю ящики и коробки.
Сколько слоев упаковки! Сколько всяких украшений!
Подпись отправителя…
Кайстан ан эс Никкамо-Таэр.
Я рывком сорвала последнюю оболочку, уже зная, что обнаружу внутри.
Красная шкатулка! И — отдельно — ключ. Я не сдержалась, фыркнула. Личное письмо Ее Превосходительства, сверху.
Тахе-тари-ан Майтенаринн Левватен эс Тонге ер эс ан Тегарон,
Мне доставляет большое удовольствие сделать Вам повторный дар.
Я скорблю вместе с Вами о смерти Вашего друга и ложном обвинении в адрес близких Вам людей. Прошу Вас, если Вы сочтете это достойным себя, сообщить мне о состоянии Вашего здоровья лично, по прилагающемуся адресу, в любое удобное для Вас время.
В соответствии с Вашей просьбой, сообщаю дополнительно, что запрошенные сведения вскоре будут доставлены, Вам лично специальным курьером Федерации Никкамо.
Желаю Вашей благородной правительнице и Вам, тахе-тари, тысячу лет жизни и благополучия.
И подпись.
Мне стало не по себе. Я вспомнила церемонию дознания. Но я ведь не делала никаких запросов госпоже послу! Не делала! Я все это выдумала! И шкатулку давешнюю не нашли, равно как и содержимое (знать бы, что за содержимое). Да что же это?
Мне опять захотелось выбросить все это прочь. Забыть.
«Запрошенные сведения». Что я запрашивала? Что за наваждение?
Мне понемногу становилось страшно. Но страх удалось отогнать. Хорошо. Пусть, посмотрим, что там за «запрошенные сведения».
Так что же в шкатулке?
Открываем.
Какая прелесть…
Ожерелье. Красный жемчуг. Тяжелое… Триста двенадцать жемчужин, по количеству дней в году. И — перстень — монограмма Ее Превосходительства. Надо полагать, для предъявления курьеру.
Как высоко она оценила мое вмешательство в ее здоровье. А я уже не знаю, как это у меня получилось.
Что ж, спасибо, Ваше Превосходительство. Насколько я знаю правила хорошего тона, я обязана пригласить Вас на Праздник Возрождения. Я уже знаю, почему у каждого дипломата такая обширная свита. Как иначе привезти, на совершенно законных основаниях, столько шпионов? Начинается, Май…
Она глянула на первые десять строк.
Нет, не получается. Выбираешь слоги, выбираешь буквы — все равно бессмыслица. Она попробовала и перевод на тегарский — с тем же успехом. Хотя Хельт эс Тонгвер не стал бы опираться на переводы на варварские наречия — не зря же использовал подлинник. И как-то сумел научить Майтенаринн правильному произношению. Первых двух строк. Надо продолжить ее обучение. Голос у Май великолепный…
Ma es matafann ka
Es foar tan es mare,
Es sio verenn kann, ahs tann,
Es foer va.
Ma es favoiren ka,
Es rhone kann er mare,
Tuan eraide Verge vin,
El tinn niua.
Beraine kae Sien kuraide tann?
Fann mae Sien es tu el ain aes tann?
Лас оглянулась. В читальном зале — почти никого, на кабинку с терминалом никто не претендует. Каникулы… Так. Ласточка поерзала в кресле (слишком глубоком), положила на стол талисман — «конька». Посмотрела на него. Нет, не напоминает очертаниями группу островов или отдельный остров. Место официальной работы Хельта известно, вряд ли это тот самый маяк.
Традиционные способы шифровки она уже пыталась применять. Благо, языкознание и тайнопись идут рука об руку: многие памятники, особенно древнего царства Роан, надо вначале расшифровать. И из-под одного текста, прекрасного и притягивающего, возникает другой, не менее прекрасный. Сейчас так уже не пишут…
Простые подстановки, чередования, сдвиги не подходят. Как ни крути эти шесть букв или слогов, ничего не получается. Должно быть что-то простое, для чего достаточно только знать «пароль». Ну и, вероятно, кое-что из детства Майтенаринн — «помни игры». А она ничего, ничего не помнит…
Лас собрала все свои бумаги в папку, еще раз взглянула на карту мира, выключила терминал и вышла наружу, в читальный зал.
Надо погулять на свежем воздухе. Может, что-то придет в голову. Сагари… Хельт меньше всего походит на южанина, Май — тем более не имеет никакого родства с народами Роан. Почему все время кажется, что таинственное указание предполагает Роан? Почему Хельт выбрал стихотворение Сагари, да еще такое, о котором ходят легенды, одна другой страшнее?
Отгадка близко. Совсем близко.
* * *
Хеваин время от времени подходил к терминалу — ждал ответа на запросы. Майтенаринн тем временем осматривала свой гардероб. Ужас, сколько барахла. Неужели она действительно хотя бы раз оделась во все, что здесь есть? Во все, что оказалось сданным в кладовые? Десять массивных покрытых пылью коробок. Обоняние говорило — да, Май, это все твое.Обслуга сейчас гадает, на кой Светлой понадобилось все это.
Май встряхнула очередное платье. Из одного из карманов выкатилась потрескавшаяся от времени желтая таблетка. Май сжала зубы и растоптала ее в пыль. Задержала дыхание, смела порошок с ковра и выбросила в канализацию. Конца этому не будет. Осторожно понюхала пальцы…
Хм. Интересно. Ну-ка, Май, стань ищейкой. Внешняя оболочка таблеток имеет своеобразный, сладкий запах, напоминающий клевер. В жизни близко не подойду к клеверным полям.
Хеваин, дождавшийся ответа, заказал бумажные копии того, что ему прислали коллеги, вышел в библиотеку — забрать их. Расписался в получении и, не удержавшись, вскрыл пакет. Так-так… вопросов все больше, а ответов пока маловато.
…Майтенаринн открыла ему не сразу. Она была вся в пыли, глаза отчего-то горели.
— Вот, смотрите, — ока указала на несколько платьев, отложенных в сторону. — Фотографии у вас далеко?
Минут через пятнадцать осмотра, Хеваин заметил.
— Точно. Как минимум пять из шести есть на фотографиях. Фасон оригинальный, трудно перепутать. А вот шестое… впрочем, у меня ведь не все фотографии.
Они помолчали.
— Теперь бы еще обувь…
— Уже догадалась. Вот, отложила.
Однако обувь была видна далеко не на всех фотографиях. Тем не менее, две пары удалось опознать.
— Вы часто носите обувь с такой толстой подошвой? — поинтересовался Хеваин.
— Никогда, — удивилась Майтенаринн и грустно Улыбнулась. — Девице благородного происхождения не пристало…
Хеваин опустил взгляд.
— Да, странно, — признала Май. — Вроде бы не ношу. Откуда тогда? Или все-таки тайком носила?
— Как вы отобрали именно эти платья?
— По запаху, — Май пошевелила пальцами.
— Простите?
— В этих карманах никогда не было таблеток. Тех самых.
— Я понял, ясно. Интересно… И все?
Май встала, побродила туда-сюда рядом с креслом, на котором были разложены платья.
— Вы правы. Не все. Хотя запахи сильно перемешались, воротники, — она указала, — все еще немного пахнут… Знаете, духи… нет, я про настоящие, — усмехнулась она, глядя, как Хеваин старается скрыть улыбку. — Никогда не употребляю… не употребляла парфюмерии.
— Последняя проверка, — Хеваин поднялся. — Если вы простите мою настойчивость… Я выйду…
— Да, наверное, стоит попробовать, — согласилась Май. — Это не займет много времени.
Хеваин положил полученный пакет рядом с терминалом и вышел в коридор. Через десять минут Май появилась в дверях и помахала ему рукой.
— Наваждение какое-то, — подтвердила она. — Чуть-чуть не подходят. Самую малость коротковаты. А у меня вся одежда пошита идеально, поверьте.
Они молчали, глядя друг на друга.
— Слушайте, тахе-те, — Хеваин поднялся. — Это звучит, словно дешевый детектив… у вас нет сестры-близнеца? Или просто сестры?
Май отрицательно покачала головой.
— Нет и не было. Я тоже подумала об этом. Знаете, после собрания малого дома получила кое-какие сведения о своих родственниках — вон там, в коробке, архивы. К тому же… Вы понимаете, не учуять такое… Пусть даже она близнец.
— Да, вы правы. Глупая идея.
— Идея не глупая, — возразила Май. — Платья, которые мне немного не впору. Туфли, которые чуть-чуть выше моих обычных. Готова поспорить: здесь можно отыскать много предметов, которые я… или уж не знаю, кто, надевала от силы два-три раза. И часть из них видна на тех самых фотографиях. Они вновь замолчали.
— Загадок много, — подвел итоги Хеваин. — Я сейчас выясню, где вы… эта девушка на фотографии бывала в последнее время. Если успею, побываю в двух-трех местах и вернусь сегодня ночью. Глубоко копать не буду, сами понимаете.
Май кивнула.
— Чем я могу помочь?
— Только финансами. Я не хочу ставить свою газету в известность. Все остальное — моя забота. Подробный список расходов…
Май махнула рукой.
— Это не имеет…
— Тахе-тари, — Хеваин опустился на колено и вновь поднялся. — Я ценю ваше право на щедрость и то, как вы его используете. Прошу вас разрешить и мне воспользоваться правом на чувство собственного достоинства.
Май долго смотрела ему в глаза, затем склонила голову.
Хеваин прикоснулся пальцами к тыльной стороне ее правой ладони.
Когда Майтенаринн подняла взгляд, губы ее были поджаты.
— Извините меня, таха-тиа…
— Ничего не было, Майтенаринн, — Хеваин впервые обратился к ней по имени, продолжая смотреть в глаза. — Вы согласны?
Майтенаринн улыбнулась и тряхнула головой.
— Да, Хеваин. Спасибо.
— Тогда я отбываю. Уже почти полдень.
— Может, все-таки пообедаете… пообедаем? Остальные скоро соберутся в кабинете.
— С удовольствием.
Май остановилась на пороге прежде, чем захлопнуть дверь. Чувство, что здесь вновь побывал кто-то посторонний, не проходило.
* * *
— Май, — неожиданно позвала Лас-Таэнин, когда обед был в основном окончен и все, кто хотел, обратились к напиткам — кому что нравилось. Саванти включил телевизор и смотрел передачу про животных, благодушно постукивая себя пальцами по груди. Реа погрузилась в чтение книги, время от времени поглядывая на часы. Хеваин, пообедав, извинился и ушел — дела.— Да, Ласточка?
— Ты умеешь играть в «Крепость»?
Май удивленно взглянула в ее сторону.
— Да, Лас… дядя учил меня. В Университете почти не играла, не с кем.
— Попробуем?
Май пожала плечами.
— Давай. Интересно, как ты узнала?
— Я умная, — с важным видом заметила черноволосая. Волосы уже удавалось укладывать на прежний манер, ласточкиным хвостом. Бурный их рост прекратился — как и у Саванти. Теперь все три украшения его лица были на месте.
Май сдержала улыбку, кивнула.
— Начальное поле?
— Даже так? — Май уселась поудобнее. — Ну что же… Двойная раковина.
Лас расставила шашки и символические границы крепостей.
Через пять минут Май победила.
— Здорово, — признала Лас. — Еще?
— Давай.
Прошел час. Когда счет стал шесть к одному в пользу Май, обе играющих заметили, что прочие пристально следят за игрой.
— Сменим поле?
— Попробуйте «кленовый лист», — предложила Реа.
— Ты тоже играешь? — подняла глаза Май. Тигрица фыркнула.
— Котенок, я была чемпионом Союза три года подряд.
— Ну, началось, — недовольно заметил Саванти. — Дамы, не ссорьтесь. Здесь играют все, кроме меня. Я умею только смотреть и давать советы.
В «кленовом листе» Май разбили наголову во всех семи партиях.
Чуть лучше было в «квадрате» и «лестнице». Три против четырех.
Саванти посмотрел на часы, хлопнул себя по лбу и вылетел наружу.
Реа-Тарин осталась.
— Я так и думала, — признала Лас. — Вот, смотри… Она вынула из кармана кусочки нарезанной бумаги, расставила их на полях «двойной раковины». Долго проверяла, не ошиблась ли.
Указала пальцами на буквы. Восьмой ряд, третья. Третий, шестая. Второй, первая.
Реа-Тарин приблизилась, взглянула на текст на доске
maesmata
fannkaesfo
ertanesmare
…
— хватало почти на всю начальную позицию. Лас-Таэнин вновь указала на три буквы. «Aef».
— Что это? — вопросительно взглянула Реа-Тарин. Ласточка протянула лист бумаги.
— «Aef», на новом Ронно «Eafon» «Скат» или «Голова ската». Остров в Южном Роннейском море, тысяча двести морских миль отсюда.
Майтенаринн непроизвольно прижала правую руку к «дремлющему» «Скату». Лас кивнула.
— Я тоже подумала. Видишь фотографию? Руины маяка. Его три раза отстраивали, три раза его разрушало землетрясением. Последний раз — примерно семнадцать лет назад.
Реа-Тарин посмотрела на распечатку, усмехнулась.
— «Aefsen» на Старом Ронно означает «морской конек», — тихо добавила Лас. — На большее у меня ума не хватило.
Май долго смотрела на фотографии, затем наклонилась к Лас и обняла ее. Молча. Лас притихла.
— Ты действительно очень умная, — шепнула Майтенаринн. — Спасибо.
— Не за что, — Лас, очень довольная, собрала бумаги и сложила игру в коробку. — Вечером сыграем еще?
— С удовольствием.
— Рискнете взять и меня в компанию? — поинтересовалась Тигрица, хищно улыбаясь.
Май и Ласточка переглянулись и кивнули.
* * *
Май решила зайти к Масстену. Показать телефонную запись.— Майтенаринн, — Чародей был явно недоволен. — С такими «сюрпризами» шутить не надо. Вам следовало сразу же принести запись ко мне, на исследование. Лучше перестраховаться.
Пока Масстен выговаривал Май, ее телефон стоял, подключенный к сложному аппарату. Шло копирование записи, как пообещал Масстен — совершенно точное.
— Вы правильно сделали, что не стали просматривать последние несколько секунд, — пришел он к заключению. — Посмотрите.
Май наклонилась поближе к экрану, но, признаться, причудливые очертания линий ей мало что говорили.
— Похоже на спектр голоса «пси»… — пояснил Масстен. — Вы понимаете, о ком я говорю. Как это могло подействовать на вас или окружающих — пока не знаю. Нужно проанализировать. Оригинал записи надо стереть, чтобы и следа не было.
— Я не знаю, как, — призналась Май, ощущая себя немного неловко.
— Ну, это мы выясним, — махнул рукой Чародей. — Оставьте телефон здесь. Будет звонок — запишем, а пока что, — он вручил ей «свисток».
Тот самый.
— Возьмите, возьмите, — повторил он. — Надеюсь, вы не в обиде за… тот случай. У нас, к сожалению, столько ложных вызовов, что приходится не доверять всем и каждому.
— Нет, Чародей, — покачала Май головой. — Я не в обиде. Она ведь осталась жива.
Темнокожий южанин улыбнулся, снял неизменные непроницаемые очки и сел напротив Майтенаринн.
— Да, — кивнул он. — Что-то хранит ее. Так же, как что-то хранит и вас. Ани не сказал вам, но ни один из сорока девяти не попал вам ни в глаза, ни в лицо, ни в жизненно важные органы.
— Сорока девяти… чего?
— Осколков. Когда вас штопали… простите за выражение… извлекли в общей сложности сорок девять осколков. Фрагменты пуль, кусочки камня, прочая пакость. Реа сохранила их. Своего рода талисман.
Майтенаринн на некоторое время потеряла дар Речи.
Реа… она даже не поблагодарила ее. Вот так. Не забыть исправить упущение.
— Спасибо, Масстен, — она поднялась. — Спасибо, Что напомнили. Если можно, я хотела бы узнать подробности штурма. Я знаю, мне не положено. Но это был мой дом. Шестнадцать лет был мой дом.
Чародей кивнул.
— Как прикажете, тахе-те. Я пришлю отчет. Я не должен этого делать. Но… мне кажется, я обязан охранять вас — отныне. Мы потревожили что-то очень недоброе.
Май поклонилась ему и покинула лабораторию.
* * *
Я вернулась в апартаменты и замерла на пороге. Да что за напасть! Опять кажется, что кто-то был здесь недавно. Сколько можно? Пора успокоиться. И подумать — чем заниматься буду?Дядя Хельт жив. Должен быть жив! Его тело не обнаружено при осмотре моего бывшего дома. А значит — сумел сбежать от… «пси». Тела трех погибших практически полностью уничтожены взрывом. Включая Миан. Бедная красавица Миан… единственная, кого мне оставалось жалко. Ты незаслуженно считала себя дурнушкой. Переживала, когда этим дразнили. Странно и страшно, но к смерти родителей я отнеслась почти равнодушно. Может, потому, что о них не сохранилось почти никаких воспоминаний?
Чем теперь заниматься? Чем должна заниматься Светлая? У Реа и Саванти и так хватает дел, мне уже неловко отрывать их от работы. Ласточка ушла в библиотеку, что-то ищет для меня. Хеваин отправился в Мена-окко, Федерацию Никкамо — сама заказывала ему билеты на самолет и выездные документы. Вот так, Май. Всем нашла работу, кроме себя самой.
В течение часа наводила порядок в апартаментах. Не поленилась, сама сходила за пылесосом — дежурный даже глазом не моргнул. Здесь теперь мой дом. Даже если Северный дом отстроят, ноги моей там не будет. Разве что… заберу кое-какие книги.
Сходила в душ, переоделась, села в кресло. Что теперь, Май?
Что впереди? Завтра — последний, двадцать второй день Вассео, восьмого лунного месяца, день Воспоминаний. Послезавтра начинается Техаон, «Месяц Поворота», его первый день — день летнего солнцестояния в этом году, тысяча двести четырнадцатом году новой эры, эры Великих Домов. По традиционному летоисчислению Тегарона — пятьсот тридцать второй год правления династии Эсстар, круг Скорпиона, год Красного Быка. День похорон… Того, что осталось от моей семьи. И Дени. Похороны Дени символические, урна с его пеплом уже на пути домой. Лас так переживала, что ее не отпустили сопровождать этот печальный груз.
Плохо начинается Поворот.
Завтра я еще могу заниматься, чем захочу. Послезавтра у меня и Лас начинается траур. Мне дозволено три дня первой — строгой — полосы, Ласточка отказалась от подобных привилегий, будет соблюдать всю неделю. От рассвета и до заката не позволено ни с кем разговаривать, улыбаться, глядеть в глаза, носить украшения, и так далее, и так далее…
Единственный случай, когда Светлой не положена диадема.
Девятое число Техаон. День моего рождения. Он же — День Возрождения. Неделя праздников. Потом — вторая, самая долгая, двухмесячная, полоса траура. Уже не строгого… Да поможет Всевидящая нам с Лас продержаться так долго.
Я закрыла лицо ладонями. Выдержу. И Лас выдержит. Она вообще сильнее меня, так мне кажется.
Не заметила, как встала и зачем-то подошла к терминалу. Что мне от него нужно?
А ну-ка… и я начала листать календарь памяток Спять. Может, я-«прежняя» не стерла все памятные записки самой себе?
Не стерла. Вот и почитаю.
— — —
Ничего, кроме «н-да» говорить не хотелось.Скучные были памятки. Правда, я не поленилась распечатать их (и зачем Хеваин уходил в библиотеку? печаталка у меня есть, встроена в терминальный блок). Ну и смесь… В общем, кроме кормления птичек, походов по паркам, умных речей и поездок на автобусе, я, как талисман города и страны, ничего не делала. Даже обидно стало…
Кстати!
Я затребовала сведения о Светлой (Тегарон, культура, религия, Светлая) и присвистнула. До того много всего, оказывается, мне… извините, Светлой, приписывалось в разное время. Я насчитала под сотню разных ритуалов и примет, связанных со Светлой. Некоторые были откровенно непонятными (восхождение на башню города, например), от некоторых шел мороз по коже (Светлой когда-то приносили кровавые жертвы — иногда и человеческие). Распечатаем…
Незадача. Бумага кончилась.
Я заглянула в раздел заказов… лень-матушка всегда побеждает! Сейчас закажу бумагу прямо сюда. Ого! А это что такое? Кто заказывал?
Так, Май. У тебя шесть каких-то заказов, которые надо получить, да три десятка не прочитанных сообщений. Быстро работает Чародей — все помечено «прошло специальную проверку, непосредственной угрозы не представляет».
— Отдел доставки, — обратилась я. — Пожалуйста, заказы…
— Слушаюсь, тахе-те.
Через пять минут курьеры внесли шесть коробок разного размера. Одна — с дипломатическими печатями. Да что же это такое!
Заказала бумагу. Между прочим, неплохо бы проверить, какими средствами я располагаю. Как тут к банковским счетам обращаются?
Вот так и обращаются. На моих личных счетах — ничего. Абсолютно. Ну, тетушка… Вы действительно слов на ветер не бросали. Отобрали у меня все, сразу по возвращении из Университета. Если бы меня не назначили главой малого дома… как бы зарабатывала на жизнь?
Ну и вопросы у тебя, Май.
Ладно. Не нравится мне состояние бухгалтерии малого дома, оставлю записку — проверить. В целом — нормально, своими выходками я нас всех пока еще не разорила. Интересно, на что я тратила по двадцать тысяч тагари в месяц, пока училась в Университете? Или это не я тратила?
Опять вопросы. Но на эти можно получить ответы. Позже.
Все сообщения умоляют, просят ознакомиться с ними… еще вчера. Привыкай, Май, больше тебе указывать некому. Теперь ты — сама себе хозяйка. И не забыть, что мне надо обеспечить еще и Лас-Таэнин. Еще одна пометка. Незачем утруждать Ее Светлость, по законам Союза наша правительница имеет право распоряжаться очень небольшими суммами. Унизительно!
Бумага будет через полчаса, а пока я распечатаю ящики и коробки.
— — —
Начала с красивой коробки с дипломатическими печатями.Сколько слоев упаковки! Сколько всяких украшений!
Подпись отправителя…
Кайстан ан эс Никкамо-Таэр.
Я рывком сорвала последнюю оболочку, уже зная, что обнаружу внутри.
Красная шкатулка! И — отдельно — ключ. Я не сдержалась, фыркнула. Личное письмо Ее Превосходительства, сверху.
Тахе-тари-ан Майтенаринн Левватен эс Тонге ер эс ан Тегарон,
Мне доставляет большое удовольствие сделать Вам повторный дар.
Я скорблю вместе с Вами о смерти Вашего друга и ложном обвинении в адрес близких Вам людей. Прошу Вас, если Вы сочтете это достойным себя, сообщить мне о состоянии Вашего здоровья лично, по прилагающемуся адресу, в любое удобное для Вас время.
В соответствии с Вашей просьбой, сообщаю дополнительно, что запрошенные сведения вскоре будут доставлены, Вам лично специальным курьером Федерации Никкамо.
Желаю Вашей благородной правительнице и Вам, тахе-тари, тысячу лет жизни и благополучия.
И подпись.
Мне стало не по себе. Я вспомнила церемонию дознания. Но я ведь не делала никаких запросов госпоже послу! Не делала! Я все это выдумала! И шкатулку давешнюю не нашли, равно как и содержимое (знать бы, что за содержимое). Да что же это?
Мне опять захотелось выбросить все это прочь. Забыть.
«Запрошенные сведения». Что я запрашивала? Что за наваждение?
Мне понемногу становилось страшно. Но страх удалось отогнать. Хорошо. Пусть, посмотрим, что там за «запрошенные сведения».
Так что же в шкатулке?
Открываем.
Какая прелесть…
Ожерелье. Красный жемчуг. Тяжелое… Триста двенадцать жемчужин, по количеству дней в году. И — перстень — монограмма Ее Превосходительства. Надо полагать, для предъявления курьеру.
Как высоко она оценила мое вмешательство в ее здоровье. А я уже не знаю, как это у меня получилось.
Что ж, спасибо, Ваше Превосходительство. Насколько я знаю правила хорошего тона, я обязана пригласить Вас на Праздник Возрождения. Я уже знаю, почему у каждого дипломата такая обширная свита. Как иначе привезти, на совершенно законных основаниях, столько шпионов? Начинается, Май…