Бояндин Константин Юрьевич. Ступени из пепла

   Минут через двадцать, когда я спустилась в «утренний штаб» — кабинет — там оставалась только Тень.
   — Выпила, выпила! — выпалила она. — Уже выпила, честно!
   Я рассмеялась.
   — Все уже разбежались?
   — Точно так, Королева. Хеваин улетел. Повидать… побывать в городах — ну помнишь, Лекарь, Гадалка, Бард. Я помогла ему узнать, кто они, где жили. Ведьма переводила на их счета много денег, очень много. Он попытается что-нибудь узнать. Как золотоискатель…
   — Извини, что?
   Человек — хищник. Хи-и-ищник! Ну почему по утрам здесь всегда каша?!
   — Хеваин — как золотоискатель. Перебирает, промывает. Потрясающая выдержка. Я бы так не сумела. Все, Королева, я пошла, в тир. Захочешь учиться — приходи. Ой… у тебя тоже?
   Она увидела «Скат»! Ну да, в этой одежде, в выходной — ремень можно заметить.
   — Можно глянуть?
   Я протянула ей «рыбку». Как у нее загорелись глаза!
   — Май… сестричка… подари, а? — жалобный, жалобный взгляд. — Ну хоть поиграть дай. Я верну, верну! Вот… — протянула мне свой, «Скат-Т2». — Вечером верну! Слово!
   — Пожалуйста, — пожала я плечами.
   — Спасибо! — вихрем налетела, обняла… испарилась. Ужас. Вот энергия! Понятно, почему она так много ест.

— — —

   У меня, оказывается, есть секретарь! Началось. Молодой человек, из штата Ее Светлости. Прибыл, как только я вернулась в апартаменты. С подготовленным списком, куда и когда сегодня. Дом с лентой немилости там тоже был, вторым номером. Что, мысли читает? Первым номером… как интересно… та самая башня. Я еще думала — что за странный обычай. Всего-то — подняться на башню магистрата, самое высокое сооружение в городе (шпиль Университета, если мерить от земли, выше… но сам Университет расположен чуть ниже).
   Называть имя секретарь отказался. Не положено. Интересно! Но он, действительно, словно умеет мысли читать. Вспомнишь — вот он, готов выслушать. Все текущие дела теперь адресуются ему. Он — лично находит меня.
   Сообщение от Масстена по этому поводу было кратким. «Проверен, ничего опасного». Бедный секретарь…
   Точнее нет, это я — бедная и несчастная. В сутках маловато часов. Я сразу потребовала, чтобы по вечерам, от и до, меня могли потревожить только в случае личного визита Всевидящей. Ну, и прочее. Секретарь не возражал. На вид — моложе меня, а хватка железная. Умеет убедить так, что соглашаешься.
   И начала я исполнять свой гражданский долг. Долг талисмана страны и главы малого дома Тонгвер. Обещанный финансовый отчет. Спасибо, Мерстеринн…
   Взошла на башню. Одна, как положено. Огляделась… тучки на севере. Белесая полоса на юге. Красиво. Только прохладно, ветер дует. Долго смотрела на запад… люблю смотреть на горы, полупризрачные из-за расстояния. Много людей там, внизу, наблюдали за мной. Как-то они истолкуют то, куда я глядела? Зачем только все это…
   К дому со вчерашней лентой мы подъехали быстро. Вернее, к самому дому мы уже подошли. Примерно той же тропой, что и вчера. Мда. Мерзко. Это «неодобрение горожан». Теперь я знаю, как разом избавить город от всех неприятных людей. Повесить куда-нибудь эту ленту и высылать из страны всех, кто начнет швыряться нечистотами, камнями, дохлыми крысами.
   Глава дома была едва жива — последствия неудавшегося самоубийства — но когда я сорвала знак немилости и молча разорвала его на части, она… бросилась передо мной на колени. И была счастлива… я ощущала!
   Стихия ни перед кем не отчитывается. Ты права, Тень.
   Я прикоснулась пальцами к щеке владелицы дома. Так получилось. Но с вами все будет хорошо. Ваш сын сам ответит за все. Ему не уйти далеко.
   Потом было много всего. Голова гудит даже вспоминать. Но одно запомнилось очень четко.
   Я сидела на скамейке, поодаль от резвящихся детей. Меня замечали, но не торопились приближаться, пристально разглядывать. Охрана где-то рядом, я чувствую.
   Кто-то подходит. Напуганный. Не один.
   Я прикрыла глаза. Остановились… их двое. Прямо передо мной.
   — Файте Тессегвин, — произнесла я. Вспомнила эхо. Открыла глаза. Встала перед ними.
   — Да… — прошептал он. — Я, Светлая. Я не знаю, почему.
   — Я велела прийти. Вместе с ней, — повернула голову. Девушка одета так, как одевается прислуга. Взгляд почтительный, голова склонена. Простенькая шапочка… выглядит хорошо. Где-то в хорошем месте служит, и на том спасибо. Не обращаются, как со скотиной. Чувствую… испуг, жалость, сочувствие… эх, Файте… зачем ты так поступил с ней… она по-прежнему неравнодушна к тебе. Все шесть лет с того самого дня…
   Обычное дело… парни в Университете… да и девицы, что уж там — все хороши — частенько «расстегивают» кого-нибудь на спор. Тех, кого воспитывают «быть нетронутыми до совершеннолетия» — до тридцати, то есть. Тех, кто не всегда знает о собственном организме достаточно, чтобы суметь удержаться от простеньких соблазнов.
   Два дня у позорного столба. Полгода принудительных работ за недостойное поведение в общественном месте… о да. Тебя нашли в таком виде, в такое время. Что ж, ты сама виновата, конечно. В том, что попалась ему на глаза. В том, что так мало знала о самой себе.
   — Как тебя зовут?
   — У меня нет имени, Светлая, — она глубоко поклонилась.
   — Тебе возвратят его. Что случилось, то случилось. Тебе возвратят имя сегодня же, ты сможешь сменить работу, изменить жизнь. Большего я дать не могу, — я повернулась к ней, коснулась пальцами ее щеки. Она вздрогнула, прижала своими пальцами мои… Отпустила. Склонила голову. — Спасибо, Светлая, — едва слышно.
   Я взглянула в сторону Файте.
   — Слушаю.
   Тяжело, ох, тяжело выносить приговор самому себе.
   — Неделю у позорного столба, Светлая… Я откажусь от имени. Я… помогу ей, если она не откажется, — умоляющий взгляд на девицу.
   Если откажется, ты, несчастный спорщик, окончишь свои дни мусорщиком. Или чем-то подобным. Без имени тебе на большее не рассчитывать.
   — Нет, Файте, — он вздрогнул, не выдержал, закрыл глаза. — Имя… пусть остается. И я не подойду к столбу, обещаю.
   — Ступай, Файте, — отпустила я его. — Ты знаешь, что делать.
   Он побледнел, коротко поклонился и убежал, бросив горячий взгляд на безымянную жертву.
   — Ты добрая, — заметила я. — Ты что-то хотела сказать?
   — Да, Светлая… не надо… он выдержит, я знаю, но зачем? Я уже простила.
   — Подойдешь, когда захочешь. Скажешь, что достаточно. Думаю, ты поймешь, когда.
   — Спасибо, — она чуть склонила голову и удалилась. Стихия ни перед кем не отчитывается.
   И правосудие порой не выглядит омерзительным.

* * *

   Гриф обнаружил Саванти в гараже.
   — Что, решил стать механиком?
   Хлыст поднял голову.
   — Да нет. Мы тут вчера с Реа прокатились до Горрета. И Райтео. За два часа обернулись.
   Гриф присвистнул.
   — Что, ковер-самолет отыскали? У бабушки на чердаке?
   — Да нет, вот, на нем, — Саванти кивнул в сторону «тура». — Заправил его сегодня, свозил на станцию обслуживания, отрегулировал реактор.
   — Невозможно, Ани.
   — Сам знаю. Кстати! Мне как раз в Горрет нужно. Составишь компанию?
   — Да, можно, до обеда дел мало. Пока еще там тесты обсчитают… Хочешь показать мне, как это выглядело?
   — Попробую. Дорогу я примерно помню.
   Гриф поудобнее устроился на заднем сиденье. Поду? мал, перебрался на переднее.
   — Что там у вас с «псами»?
   — О, там много чего, — Гриф оживился. — Золотая жила. Столько всего попадается, успевай разгребать.
   — Именно что разгребать. Проклятие!
   Чуть не вписался в дерево. Как это у Тигрицы выходит?
   — Словом… вроде отыскали типичный признак. Правда, без стационарной аппаратуры не выявить. Знаешь, если к этому тщательно подойти, там на три-четыре Всемирных Премии потянет. Если экономно подходить.
   Да-да, подумал Саванти. У меня в сейфе еще пара таких премий лежит.
   — Словом… тебе обязательно считать все деревья? Ребята обещали за день соорудить прототип детектора. Ну, у нас теперь есть хорошие знакомые, из ММТ — помогут. С деталями у нас туго, как всегда. Так что… есть надежда. Мас должен был сегодня первую бригаду в Северный дом запустить, в подземелье. Надо же и к Ведьме приступать. Мороз по коже… Стой!!
   Лес вокруг. Чаща. Ну, почти что.
   — Ани, как ты сюда попал?
   — Точно по курсографу двигался. Не знаю.
   — Так… заканчивай с опытами, Горрет должен быть к северу. Езжай на север.
   Пришлось вначале выйти и прорубить выезд сквозь кусты. Те источали сильный запах эфирных масел… пришлось надеть маски. Через десять минут сумели вырубить проезд, подходящий для «тура».
   — Голова гудит, — сообщил Гриф. — Умеешь ты развлечь. Ну, ладно, ничего страшного. Завтра начнем испытания, а послезавтра уже можно проводить массовые проверки. Главное — повод придумать, чтобы люди сами пошли. Это уже не ко мне…
   — Чтоб я лопнул! — высказался Гриф минут через пять. Они выехали на глинистую дорогу. Горрет был километрах в пяти, прекрасно виден отсюда. — Этого не может быть! — Он поглядел на часы.
   Саванти пожал плечами, вышел из машины, оперся о капот…
   — Что за… — Гриф поднял с коврика под ногами ветку — сорвали с куста, пока прорубались. — Слушай. Здесь же нет леса. Такого нет.
   Саванти еще раз пожал плечами.
   — Вы меня пугаете, ребята, — заключил Гриф. — Ну, ладно. Вон он, Горрет. Но обратно, Ани, я сам поведу. Обычной дорогой.
   Обычная дорога заняла на сорок три минуты и сто десять километров больше. По серпантину не очень-то погоняешь.

* * *

   Лас, после того, как вернулась с горы, пришла в дом Ривеин. Сама не знала, почему. Сегодня Дени не пришел, ничего не сказал. Но его присутствие ощущалось. И боль стала уходить. Уже можно вспоминать его, не ощущая, как серая пелена прикрывает окружающий мир.
   Братья Ланте не очень удивились ее визиту. Уже научились кое-как общаться жестами, не смотреть в глаза, что-то объяснять. Лас-Таэнин попросила ножницы и отправилась в сад, править то, что вчера вырастила. Хозяева дома не возражали. Время от времени приходили важные посыльные — но от кого, было не понять. Один раз Лас заметила бабушку… Женщина стояла у окна, долго смотрела на нее. С жалостью. С пониманием…
   Работа, хоть и монотонная, но помогала отвлечься. Лас думала, что в этом месте ей будет тяжело, что либо Дени, либо Ланте будут как-то возражать. Нет. Ничего. И хорошо.
   Когда она уходила, младший брат подарил ей… камушек. Кусочек горного хрусталя. Наверное, самое дорогое из своих сокровищ. Лас присела, прикоснулась пальцами к его щеке… Кивнула и пошла дальше. Куда — сама не знала. Бродила по городу.
   Несколько раз видела Майтенаринн. Видимо, у Светлой были минутки для отдыха — посидеть на скамейке, ничего не делая. Но отдыха не получалось: кто-нибудь да подходил к ней. Робко, почтительно. Май никого не прогоняла.

* * *

   Майтенаринн позвонила Чародею после обеда.
   — Левватен? — Масстен задумался. — Нет, крепость пустует. Не то чтобы в запустении, но пустует. Да нет, отчего же. Вычистим. Нет, я не только в буквальном смысле. Думаю, дня через два будет готово. Не за что, — отключил связь.
   Левватен. Тень что-то говорила об этом месте. Нездоровое место, много из-за него пролито крови. Да и значения перевал уже не имеет — с появлением самолетов и поездов. Не забыть поговорить с Тенью еще раз.
   Май права, раз уж ей передали эту крепость, надо привести в порядок. Даже если это будет музей, экспонат.
   Масстен опросил тех, кто изучал подземелье в Северном доме и еще раз подумал, не запросить ли спутниковый зондаж. Подземные хода идут не очень глубоко, можно серьезно сэкономить на прохождении. Пока что команда исследователей отмечала «трупный запах» — остаточный эффект пребывания «пси» с мощным деструктивным потенциалом. Тоже — непочатый край работы. Последний «пси» такой мощности был лет пятьдесят назад, и аппаратуры современного класса тогда просто не было. А сейчас — и хочется, и некогда. Конечно, все запишут, все считают, но ведь нужны сотни опытов! А как их провести, не посвящая в тайну еще кого-то?
   Тяжело сохранять лояльность и науке, и легенде.
   А поверх, над землей, двигалась другая команда, стараясь отмечать изменения в окружающей природе. А они были, были… Привядшая трава, покинутые птичьи гнезда, — все, как было сказано.
   Ведьма успела уйти далеко. Это плохо. Двигалась отнюдь не по прямой.
   Масстен подумал. Надо прогуляться в тир. Во-первых, самому не вредно тренироваться, во-вторых, расспросить Эсстер. Эх… хоть бы раз записать трансформацию… попросить сделать анализ крови. Не желает. А глаза становятся такими, что настаивать не хочется.
   На лестнице он услышал, как Гриф с кем-то яростно спорит.
   — Не может быть! — втолковывал Грифу тощий парень. Кто-то новенький, из медицинского. Масстен напряг память. Заммари Канрас-Тиро. Специалист по ядам. Ботаник.
   — Что у вас? — Чародей остановился.
   — Мас, — Гриф показал веточку, которая упала внутрь «тура», пока они с Саванти прорубали путь сквозь чащу. — Он утверждает, что этой веточки не существует.
   — Не может существовать, — поправил Заммари, — у нас такого не растет. Ты меня что, за полного идиота берешь? Не хочешь говорить — не говори. А лучше — дай, пока не засохла. Тьфу, бестолочь! Не голыми пальцами! Сумах — голыми пальцами… Сейчас!
   Заммари умчался куда-то за угол.
   — Так, — Масстен подозрительно воззрился. — Опять. Рассказывай.
   — Сейчас… — Гриф оглянулся. Заммари вернулся со стаканом воды. — На, держи. Потом покажешь, что получилось.
   — Этот вид сумаха растет на крохотном плато, в другом полушарии, — торопливо пояснил Заммари — чем-то похожий на Саванти обликом. — Его осталось, может, сотня-другая кустов… Варвар!
   — Вот и делай добро, — развел руками Гриф. — Ладно, Мари, как приживется — придешь. Два ящика пива с тебя.
   — Что?!
   — Три.
   — Ладно, — махнул рукой ботаник. — Если бы ты знал, какое сокровище…
   И ушел, довольный донельзя.
   — Рассказывай, — повторил Чародей.
   — Тут вот какое дело, — Гриф оглянулся. И вкратце рассказал.
   — Нет, я умом тут тронусь, — не выдержал Масстен. — Просил же — хоть один день без новых чудес! Завтра хватаешь Тигру за шиворот, пусть показывает. Хотя… Саванти, говоришь, вел?
   — С ним я больше не поеду. Я еще молод, так умирать.
   — Ладно… Выясни, где этот — сумах? — растет и сочини что-нибудь. Чтобы я Заммари неделю-другую не видел.
   — И не увидишь. Он так и поселится возле этой веточки.

* * *

   Я думала, что вечером — точнее, ближе к закату — я сумею хоть немного насладиться спокойствием. Но не тут-то было! Возле самых ворот Университета меня догнал человек в мундире дипломатической службы Федерации Никкамо.
   — Тахе-тари-ан? Прошу прощения… курьерская служба. Вам пакет от Ее Превосходительства Кайстан ан эс Никкамо-Таэр. Прошу вас…
   Ну, наконец-то. Тяжел этот перстень, таскать его с собой.
   Передала ему перстень. Курьер поклонился, вручил пакет — одному из телохранителей.
   — Тахе-тари-ан… Ее Превосходительство надеется получить от вас личное послание.
   — Прошу следовать за мной.
   Еще двое телохранителей — сопровождающие курьера. Видела я таких, видела… тогда, на рынке. Нас препроводили в комнату для совещаний, где я и составила письмо-приглашение. В самых изысканных словах.
   — Устное послание, тахе-тари-ан Майтенаринн. Ее Превосходительство просила передать, что, помимо запрошенных вами материалов, она добавила к содержимому пакета дополнительные видеоматериалы. Вместе с пояснениями.
   — Устное послание Ее Превосходительству. Искренне благодарю Ее Превосходительство за помощь, надеюсь видеть ее на праздновании Дня Возрождения, а также на скромных торжествах, посвященных моему появлению на свет.
   И я ушла, домой. Кошмар какой-то. Ни рук, ни ног. А ведь это — только начало. Обидно выходит — тем, что касается меня… ну, конечно, Тень и Тигру, занимаются все, кроме меня самой. Ну, как же так?
   У себя в апартаментах я без особой радости прочла уведомление от секретаря: получено столько-то сообщений. Переоделась… ножки мои, ножки. Подошла к зеркалу…
   Что это?!
   Дала увеличение.
   Нет, ошибки нет.
   Седые волосы. Более двух десятков. Виски… те поседели после боя в Зале Заседаний. А это… это когда? И лицо… о, только не это…
   Морщинки. У уголков глаз. Пока что — совсем крохотные. Чему ты удивляешься, Май? Сколько ты за эту неделю испытала потрясений? Сколько смертей увидела, сколько раз чуть не погибла?
   Вот и окончилась красота Светлой… Да и была ли она…
   Я закрыла глаза ладонями, опустилась в кресло.
   Кто-то рядом… я сама… отчаяние, страх. Неправда! Я не отчаялась!
   — Тень, — проговорила я. — Я не в настроении разговаривать. Я ничего не хочу.
   Она мягко отняла мои ладони от моего лица. Так же мягко заставила подняться, подвела к зеркалу.
   — Смотрите, — шепнула она. — Смотрите внимательно.
   Прикоснулась кончиками пальцев к моему лицу, к морщинкам у правого глаза… убрала пальцы.
   Чистая, гладкая кожа. Ни следа, ни единой морщинки. Другой глаз… вновь прикосновение.
   Я дала увеличение… нет, не обман… мне вновь двадцать четыре… почти двадцать пять. Только глаза утомленные. И волосы…
   — Это же только морщинки, Госпожа… да и те — лишь видимость. Я научу вас, как с этим бороться. Это просто. Не надо расстраиваться. У вас был тяжелый день, вот и все.
   — Но волосы, Тень… седые волосы…
   — Спросите Воина… Реа, Госпожа… После боя с Ведьмой у вас не появлялось новых седых волос. Разве уродуют отметины, полученные в бою?
   — Нет, но… Я устала, Тень. Что-то ужасное.
   Она — я — улыбнулась.
   — Привыкнете. Я обучу вас… простым способам восстанавливать силы. Вам многому надо учиться. Это не страшно. Только скажите.
   Я не выдержала, фыркнула.
   — Я полагаю, Тень… твои способы не для меня. В основном.
   Она усмехнулась.
   — Не имеет никакого значения, позволяли ли вы к себе прикасаться, Госпожа. Вспомните, как я показывала Ласточке, что такое Тень. Спросите ее, как она себя после этого чувствовала. Медицинские справочники знают не все. И потом… кто сказал, что Светлая обязана быть «нетронутой» до конца дней?
   — Лично мне — тетушка Ройсан, да пребудет под Светом.
   — Госпожа… Ваша тетушка, да будет Страж милостив, была Светлой до вас. Быть «нетронутой» — это добавляет чести, в глазах некоторых. Но это не обязательное условие. Ваша тетушка… словом, она не смогла соблюсти его. Но ее любила вся страна. Она очень много сделала во время и сразу после Гражданской.
   Мне стало нехорошо. Тень помогла мне усесться в кресло, сама села рядом, на пол.
   — Откуда ты это знаешь… Тень?
   — Я только часть подлинной Тени, Госпожа… но я знаю многое об умерших.
   — Расскажи. Пожалуйста.
   — Расскажу. Прямо сейчас?
   Я подумала.
   — Нет, Тень. Думаю, не сейчас.
   — Как скажете, Госпожа. А пока… самое простое. Она положила мою левую ладонь себе на лоб… Правую — на затылок.
   — Пальцы сами найдут… левая рука — чуть более холодные точки. Правая — чуть более теплые. Правильно. Все, просто сидите… как только ощутите жжение, значит — достаточно.
   Минуты через две стало покалывать… даже жечь. Я убрала руки.
   Выпрямилась в кресле. Чудо… никакой усталости.
   — Колдовство какое-то, — произнесла я, улыбаясь.
   Поднялась на ноги. Тень тоже встала. Улыбнулась, кивнула.
   — Так делала ваша мама… совершенно безобидно. Вы многое забыли.
   Мама…
   — Тень… я хочу знать про…
   — Нет, — она схватила мою ладонь обеими своими. — Не надо, Госпожа. У мертвых есть право на тайну. Это — неповиновение, знаю, но есть вещи страшнее окончательной смерти. Я расскажу вам, что смогу.
   Я кивнула.
   — Идемте, Госпожа. Оставаться одной — не для вас.

— — —

   — Нет, Реа, — возразила я. Мы разбрелись по разным уголкам «чайной». Вскоре должен был прилететь Хеваин, его возвращения ждали все. — Мне обидно, что вы тут все делаете для меня, а я…
   — А ты? Бездельничаешь?
   — Нет, но…
   — Хочешь посидеть денек, понаблюдать, чем мы тут занимаемся, в Медицинском?
   — Не думаю. Она улыбнулась.
   — Да, приятного обычно мало. А что ты хотела от повседневной работы? Обычное дело. Привыкнешь. Все привыкают. Как видишь, на приключения времени тоже хватает…
   Ласточка азартно объясняла Тени, как лучше всего обходить боевое построение в «кленовом листе».
   — Она действительно не умеет играть, или специально для Ласточки… прикидывается?
   — Эсстер? Она не прикидывается. Ты еще не научилась ее распознавать? Ей действительно интересно. Похоже, им с Ласточкой хорошо вместе.
   — Не помешаем? — Саванти и Гриф.
   Некоторое время все четверо молчали.
   — В общем… — Саванти явно был в замешательстве. — Реа… твоя «краткая дорога» в Горрет. Ты знаешь, мы попытались ее сегодня повторить.
   Тигрица повернула голову. Саванти замялся. Гриф продолжил.
   — Частично получилось. Знаешь, Саванти слегка заблудился…
   — О, это он умеет.
   — Реа, мы прибыли в Горрет за двадцать три минуты, я засекал. При всех своих достоинствах, «тур» — не самолет, а прямой дороги от Университета до Горрета не существует.
   Реа помотала головой.
   — Что ты хочешь сказать?
   — Это физически невозможно, на такой машине и за такое время. И еще одно. Я не понимаю, где мы ехали. Я видел водопад, по левую руку, минуты за три до Горрета.
   — У нас здесь нет водопадов, — Реа медленно поднялась из-за стола.
   — Именно, — кивнул Гриф. — Тебе не трудно будет повторить этот опыт? Завтра?
   — Не трудно, — Тигрица почему-то смотрела на меня. Странным взглядом. Мне он не очень нравился.
   — Тигра… тебе нехорошо?
   — Нет, Май… сейчас пройдет. Голова немного ноет, устала я сегодня.
   Я отвела взгляд. Вид у Тигрицы был такой, словно ее постигло озарение. О котором она пока не желает говорить.
   — Ну, ладно, — Гриф встал. — Вот и хорошо. Мас сегодня придет поздно, дежурство. Я его сменю — чтобы хоть немного выспался. Кофе выпью, да и отправлюсь. Хеваин звонил — будет минут через сорок. Судя по голосу, ему есть, что рассказать.
   Мелодично прозвучал звонок. Терминал.
   — Май, тебя, — Саванти. — Какой-то молодой человек из ММТ. Просит извинения за поздний звонок… Подойдешь?
   Я вздохнула. Рабочий день не оканчивается. Никогда. Кивнула — подойду.

— — —

   Полтора часа до полуночи.
   Лас и Тень продолжали беседы про тактику и стратегию «Крепостей», но теперь перед ними лежал изрядно потрепанный том учебника игры. Вот и славно, что им нашлось занятие… Лас меня все еще побаивается.
   У Хеваина глаза прямо-таки горели. Гоняю человека по всему свету!
   — Основные материалы еще в пути. Сейчас… слегка отогреюсь, расскажу. Может быть, станет понятнее. Может быть, нет.
   Все собрались за большим столом… кроме Лас и Тени. Тень, вероятно, слышала и так — слух у нее невероятный, я знаю. Лас, похоже, игра сейчас интересовала более всего остального.
   — Для начала, вот имена и биографии. Почитаете, если будет время и желание. Лекарь, он же Миоре эс Дассен эр Рейстан. Много патентов в области фармакологии и…
   — …и биохимии, — закончил Саванти. — Я с ним совещался относительно своей блокады… когда еще не придумал этого слова— «блокада». Проклятие… Мир тесен. Что с ним стало?
   — Погиб. При невыясненных обстоятельствах. Неприятная история, я предпочел бы не уточнять. Там все есть, среди бумаг. Погиб в ночь на шестнадцатое Вассео. В гостинице «Павлин» Тессегер-Лан, графство Тессегер.
   Я вздрогнула, услышав дату.
   — Тессегер? — приподняла брови Тигрица. — Это же край света… наша бывшая колония, на западе континента. Что он там забыл?
   — Понятия не имею. Пока. Прибыл туда четырнадцатого Вассео, но никаких семинаров или конференций там не было.
   Хеваин подождал немного.
   — Гадалка. Аголан Тренно, родилась в империи Роан, эмигрировала в Тессегер. Автор более двадцати книг, посвященных анализу пророчеств, феномену прорицания. Литературовед, историк. Погибла в ночь на шестнадцатое Вассео, гостиница «Скала», Тессегер-Лан, выброшена из окна своего номера, официально — шайкой грабителей.
   Я ощутила, как бьется сердце. Лас возникла слева от меня, Тень — справа. Стояли за спиной. Всех разбирало любопытство, одну меня — страх.
   — Бард. Ривел эс Горайн. Всемирно известный композитор и дирижер. Три «Хрустальных Сферы», пять раз — первые места на фестивалях традиционной музыки. Концерты в Тессегер-Лан: пятнадцатое, восемнадцатое и двадцатое Вассео, первое, четвертое, шестое и восьмое Техаон. Последние шесть — уже без него, посвящены его памяти.
   — Погиб в ночь на шестнадцатое Вассео, — проговорила я едва слышно. В ночь, когда дядя Хельт пробрался ко мне через окно… — Умер от естественных причин?
   Хеваин удивленно посмотрел на меня.
   — Верно. Сердечный приступ, между третьим и четвертым отделениями.
   Я положила на стол финансовый отчет Мерстеринна.
   — Тень… я… то есть ты… часто бывала в Тессегер-Лан?
   Тень не удивилась.
   — Примерно раз в месяц. Вместе со служанкой… с Ведьмой. Там я была «куклой», никаких воспоминаний. Совершенно.
   Я постучала ладонью по папке с отчетом.
   — Согласно этим документам, тетушка… (надо полагать — Ведьма) потратила более пятисот тысяч тагари в тех местах. Формально — на постройку лечебных учреждений. Причем последнее документально подтверждено, там действительно открыты минеральные источники и дому Тонгвер принадлежат права на одну из лечебниц.