Бояндин Константин Юрьевич. Ступени из пепла

   — Спасибо, Май, — шепчет она вновь. Что я могу сказать? Только промолчать.

— — —

   — Нет, не сегодня, — Тигрица задумчива. — Вам всем досталось. Завтра, после заката. Хеваин все расскажет, верно?
   — Разумеется, тахе-тари. Я сдам нашу находку Чародею. Видеозаписи тоже, пусть сделает копии. Понервничали мы там, особенно в самолете. Ладно, потом.
   Ласточка попросилась остаться здесь же, в «чайной». Ладно. Пусть секретничают. Расскажет, если захочет, в другой раз. Чародей прав, я не могу требовать все, что только ни пожелаю. Пора взрослеть. А сейчас — надо отоспаться. Завтра тяжелый день. Очень тяжелый.
   Но я не успела даже раздеться.

Глава 8. РАЗБИТОЕ ЗЕРКАЛО

   — Выглядишь ты неважно, — признала Майтенаринн, с трудом подавляя зевоту. — Что случилось, Ани?
   — Чародей попросил прийти, — отозвался Саванти. — Настаивал, чтобы мы пришли вдвоем. Сам не знаю, что у него на уме. А у меня сегодня пятнадцать блокад было, так что не удивляйся. Руки отваливаются.
   Ночь была спокойной; луна уже высоко поднялась над деревьями. Призрачные квадраты то ложились на пол, придавая коридорам жутковатый вид, то угасали, когда редкие облачка проползали перед холодным светилом.
   Масстен Каро был не один. В его лаборатории уже находился Хеваин — о чем-то вполголоса беседовавший с южанином. При появлении Майтенаринн он встал.
   — Я полагаю, мне лучше уйти? — спросил корреспондент у Чародея. Тот отрицательно покачал головой.
   — Нет, — пояснил Масстен на словах. — Если тахе-те не возражает.
   — Не возражаю.
   Майтенаринн осмотрелась. Лаборатория Чародея походила на магазин «магических товаров» — зеркала, хрустальные шары, таблицы со странными символами, старые гравюры… Интересно, зачем ему все это?
   — Мы не рассказали этого сразу, — Чародей жестом предложил вновь пришедшим присесть. — Вам и так было больно, тахе-те. Дело в том, что ваши погибшие родственники… в первую очередь, мать и отец, долгое время находились под воздействием «пси». Очень мощного «пси».
   — Я догадываюсь, — сухо заметила Май.
   — К сожалению, ситуация сложнее, чем нам представлялось. Признаться, я перестал ощущать, что мы в безопасности. Видите ли, при вскрытии обнаружились следы перерождения мозга. Остаточное воздействие уже было почти нераспознаваемо, хотя мы исследовали тела всего через пять минут после клинической смерти. Но следы воздействия имеют один и тот же типичный спектр. У вашей матери, отца, охранников, прислуги — к сожалению, многие тела уничтожены взрывом, не все удалось исследовать. Мозг Хельта эс Тонгвер — тоже.
   У Май все замерло внутри. Вот и все…
   — Дядя? — проговорила она одними губами.
   — Да, Майтенаринн, — отозвался Чародей печально. — Он застрелился прежде, чем… «пси», я полагаю, или подчиненные ему люди, схватили его. Не думаю, что «пси» добился от Хельта чего-нибудь, мозг был сильно разрушен.
   — Я хочу… хочу… посмотреть на него.
   — Это не очень приятное зрелище, тахе-те.
   — Я хочу! — крикнула Майтенаринн, и Саванти осторожно взял ее за руку. — Он… это был последний… последнее… — Май рывком освободилась, шагнула к Чародею. — Почему… почему вы солгали мне? Почему?! Отчет… Вы сказали, что там все… все… — Май замолчала, села прямо на пол, приложила ладони к вискам. — Покажите, — неожиданно взмолилась она, тихо и жалобно. — Покажите мне его…
   Чародей присел перед ней, протянул стакан воды.
   — Пожалуйста, тахе-те.
   — Покажите…
   — Я покажу вам его. Обещаю. Выпейте, посидите немного.
   Май повиновалась. Ей помогли усесться в кресло. Хеваин, с обеспокоенным выражением на лице, встал поблизости, явно не зная, куда девать свою камеру.
   Равнодушие, уже знакомое Май, принялось наползать со всех сторон. Последняя ниточка из прошлого, из настоящего прошлого. Нет ее. Ничего не осталось… нет прошлого. Нет настоящего. Нет будущего…
   — Прошу извинить меня, Майтенаринн, — Чародей придвинул кресло поближе к безучастно глядящей на него Май. — Самое неприятное впереди. Мозг вашей тетушки, Ройсан Эсстар ан эс Тонгвер эс Тегарон, носит те же следы воздействия.
   Саванти вскочил.
   — Мас… что же… это означает, что не она?
   — Она, — злым голосом возразил Чародей. — Все, что случилось в лаборатории, устроила она. Все, что случилось при штурме дома — ее рук дело. Но она была «вторичным пси», кто-то отыскал у нее потенциал, инициировал и подчинил ее. Есть еще один «пси». Как минимум. Гораздо более мощный.
   Май продолжала глядеть безучастно. Глаза ее оставались сухими, черные круги легли вокруг них.
   — Ройсан была «пси-восемь», — продолжал Чародей. — Теоретически, она была в состоянии держать «черной петлей»…
   Май повернула голову в сторону Саванти. Он заметил необычный, стальной блеск на дне ее глаз.
   — То, что она делала с тобой, — пояснил он.
   — …до двух десятков человек одновременно, — закончил Масстен. — Тот, кто управлял ею, намного способнее. Следов осталось мало, хотя Ройсан была в подчинении, «куклой», как минимум пять лет. Мы не знаем даже, как приступить к поиску подлинного виновника случившегося. Хотя догадываемся, кто это.
   — Кто же? — поинтересовалась Май. Спокойным голосом. От звука его Саванти стало не по себе.
   — Кто-то, кто всегда был рядом. Кто должен был держать Ройсан в поле зрения. Кто часто был поблизости от всех, кем управлял… вторичный «пси». Кто-то из тех, чье тело не было обнаружено.
   Май ощутила, как ей становится непереносимо, невыносимо страшно.

— — —

   — Миан, — прошептала она. Масстен кивнул.
   — Видимо, да. Мианнесит эр Тонгвер, ваша служанка.
   Май встала, обняла свои плечи, стараясь унять дрожь.
   Миан… бедная, забитая Миан… она встречала ее каждый день, жалела каждый день, уверяла, что никакое она не пугало. Миан… нет, не может быть. Зачем? За что? Страх проходил, накатывала ненависть…
   — Мы поняли, что Мианнесит выжила, — продолжал Чародей, — но выследить ее не удалось. Она словно испарилась: следы обрываются, никуда не ведут. Выяснили одно: ей сильно досталось при взрыве. Мы…
   Саванти поймал его за рукав, указал глазами на Майтенаринн.
   Май бродила по комнате, беззвучно шевеля губами.
   Остановилась перед большим, в рост человека, зеркалом на стене.
   Долго глядела на свое отражение. Прислонилась к стеклу ладонями и лбом…
   — Миан… — прошептала она. — Миан! — крикнула она неожиданно так, что все окружающие вздрогнули. Май запрокинула голову, глядя в потолок. — Миан… где ты? Покажись! Покажись, будь ты проклята!
   Лампы дневного света мигнули.
   — Я увижу… — голос Майтенаринн стал злым и холодным. — Ты не сможешь скрыться… ты не сможешь лгать мне!
   Она встала у зеркала, выпрямилась. Закрыла глаза, подняла руки над головой, исполняя знак Всевидящего Ока. Малиновый ореол окутал Светлую… но не угас до конца, как это было раньше.
   Май открыла глаза и уставилась в глубины зеркала.
   — Смотрите! — прошептал Хеваин, ощущая, что ему тяжело произнести хоть слово.
   Снаружи послышался шорох, стук капель о стекло. Саванти бросил взгляд в окно — темная грозовая туча стремительно надвигалась на Университет с юга.
   «Махени». То, что от нее осталось.
   Масстен снял очки и снизил яркость освещения.
   Внутри зеркала… по ту сторону его проявлялось слабое изображение.
   Словно во сне, трое остальных медленно подошли к неподвижно замершей Майтенаринн и встали, глядя на проступающее «зазеркалье».

— — —

   Изображение плыло, угасало и вновь разгоралось. Хеваин ощутил, что у него кружится голова. Опомнившись, он поднял камеру и, прицелившись в видоискатель, включил запись. Масстен водил перед собой каким-то прибором, похожим на указку. На лице его проступало изумление… смешанное с восхищением.
   Саванти был бледен.
   Изображение скользило… качалось и поворачивалось, иногда угасая ненадолго. Не сразу Хеваин осознал, что видит происходящее… словно бы чужими глазами.
   Уставшими и больными глазами.
   Через некоторое время всем показалось, что они слышат и звуки. Стук сердца. Шорох. Скрип откуда-то снизу. Иллюзия присутствия была настолько сильной, что все, кроме Майтенаринн, отодвинулись на шаг.
   Пол в зеркале — каменный, явно пол какой-то пещеры или комнаты, имитирующей пещеру — рывком наклонился, двинулся навстречу. Две ладони — несомненно, женские — ободранные, чем-то обожженные, уперлись в камень.
   Хриплое, свистящее дыхание.
   Та, чьими глазами они видели, сумела вновь подняться на ноги. Да, это пещера, но пещера с удобствами — кем-то старательно расставлена мебель, виднеется даже такой предмет роскоши, как телевизор. И зеркала… много, много зеркал. Женщина брела, время от времени спотыкаясь, пока не упала вновь. Долго лежала.
   Медленно поднялась. Вцепилась в стену руками, глянула в зеркало.
   Зрители увидели лицо.
   Миан. Миан-служанка. Мианнесит эр Тонгвер, которая, нищая и жалкая, когда-то попросилась в дом, да так всем понравилась — красивая, работящая и послушная — что стала сразу же членом семьи. Вот как…
   Миан выглядела скверно. Черные круги под налитыми кровью глазами. Сетка трещин на губах, ссадины на лице и следы ожогов. Немного осталось от ее прекрасных серебристых волос, частью они обгорели, частью — перепачканы грязью и кровью.
   Губы Миан шевельнулись.
   — Бродят… бродят незаметно… бродят меж теней, — услышали все свистящий шепот. Миан закашлялась. Долго смотрела куда-то в зеркало (казалось, что вот-вот увидит тех, кто невольно подглядывает за ней).
   — Бьются, словно мухи… в стекла фонарей, — донеслось изо рта Миан. Ей, похоже с трудом удавалось держать глаза открытыми. Хеваин бросил взгляд на Май. На лице той застывал причудливый сплав сострадания и ненависти. Май не отводила взгляда.
   — Те, кто сон прекрасный… захотел украсть, — голос Миан стал сильнее. Нотки второго, «медового», голоса проявлялись в нем, но Миан явно не хватало сил вызвать полноценный «жемчужный голос». Саванти вздрогнул. Масстен оглянулся, продолжая держать прибор перед собой.
   Ветер швырнул пригоршню воды в стекло.
   Май не отводила взгляда.
   — Горечи кошмара… наедятся всласть, — глаза Миан прояснялись… прояснялись.
   Молния ударила за окном, прижав к полу перепуганные тени.
   — Те, кто мысли ведьмы… — голос Миан обрел «медовость». Масстен покачнулся, поднес ладони к ушам. Опомнился, обернулся, нажал что-то на стене. Саванти не шевелился. Хеваин ощущал, что тело повинуется ему с трудом.
   — …вздумал подсмотреть, — голос Миан становился все выше и сильнее.
   Май не отводила взгляда, не шевелилась, не меняла выражения лица.
   — Прочь от зеркала! — крикнул Масстен, делая знаки. — На пол! Падайте на пол!
   Саванти услышал его, но не было сил повиноваться. Хеваин продолжал смотреть вглубь очерченных красным ободком глаз Миан…
   — В зеркале увидят… — Миан отступила от зеркала, подняла руки над головой.
   Масстен прыгнул. Отбросил Саванти в сторону, рванул Хеваина за рукав, вынуждая того упасть, покатиться в сторону стола. Масстен плыл по воздуху к Май, так и не двинувшейся с места…
   Голос Миан возвысился до почти непереносимого крика.
   — СОБСТВЕННУЮ СМЕРТЬ! — донеслось из глубин зеркала.
   И зеркало взорвалось.

— — —

   Масстен успел сбить Май с ног и, падая, старался заградить ее, прикрыть собой. Воздух наполнился свистом и треском; взорвались все до единого зеркала в комнате; вспышка молнии выхватила причудливый радужный вихрь, проносящийся от стены к стене.
   Наваждение схлынуло.
   Саванти с трудом поднялся на ноги. В волосах было полно стекла, ладони пострадали не очень сильно; главное — успел защитить лицо. Хеваин и его камера также оставались относительно целыми. Корреспондент с трудом поднимался на ноги, пол был весь присыпан окровавленной стеклянной крошкой.
   Майтенаринн, вся в крови, со стоном выбиралась из-под неподвижно лежащего Масстена. Множество крупных осколков вонзилось в спину, руки, голову Чародея. Под его телом появились очертания кровавой лужи, она быстро расширялась.
   — С… Саванти! Ани! — Майтенаринн попыталась вскочить на ноги. Ее шатало и трясло. — Помоги… помоги ему! Помоги!
   К комнате уже бежала охрана. Слышались крики. Гроза за окном набирала мощь.
   Саванти тоже шатался. Он сделал шаг, едва не упал сверху на Масстена. Прижал пальцы к виску лежащего. Глянул на торчащие в теле куски стекла. Покачал головой.
   — Май… мы… не успеем. Кровь… он теряет кровь… Ты сама…
   — Я цела! — Май поправила диадему. — Помоги ему, не стой! Помоги!
   Саванти с трудом подавлял тошноту.
   — Я… не успею… не смогу… — простонал он.
   Май кинулась к нему. Вцепилась в плечо. Хватка ее была стальной.
   Саванти охнул. Ее прикосновение обожгло.
   — Сможешь! — крикнула она. — Сможешь, сможешь, сможешь! Делай что-нибудь! Быстро!
   Едва не ударившись с размаху лбом о дверной косяк, Май плечом распахнула останки двери, вылетела в коридор.
   Люди. Суматоха. Сигналы тревоги, бегущие охранники…
   — Туда! — указала она за спину. — Я невредима! Туда, помогите им!
   Она бросилась по коридору назад, в сторону медицинского центра. В лабораторию Саванти.

— — —

   Лас и Реа-Тарин едва не столкнулись с ней. Май, вся в крови, пронеслась мимо, словно метеор. Тигрица не успела поймать ее.
   — Зеркало! — крикнула Май так, что Лас невольно присела. Голос Светлой звучал жестко, мысль не подчиниться даже не возникала. — Где зеркало?! — Майтенаринн закашлялась.
   Реа указала рукой в сторону лестничного проема. Май кинулась туда со всех ног.
   — Охрану, — приказала Тигрица. — Позови кого-нибудь! Я за ней!
   Лас-Таэнин кивнула и метнулась туда, откуда прибежала Май, откуда доносились крики и звуки сирены.
   По пути ей попались Хеваин (он сильно прихрамывал) и трое охранников.

— — —

   Когда Реа-Тарин добежала до поворота, Май уже стояла перед зеркалом, исполняя знак Всевидящего Ока. Тигрица хотела было схватить Светлую… но из глубины зеркала донесся звук.
   Хриплый, давящийся смех.
   — Свет… свет… — шептала Май, глядя в зеркало, обхватив горло обеими руками. Лас с охранниками подбегали, Тигрица знаком велела им не приближаться. Что-то жуткое было в выражении лица Май… Казалось, попытаешься вмешаться — и не станет тебя.
   — Нет! — Май попятилась, закрывая лицо руками. Полыхнуло белым. Зеркало щедро расплескало осколки; Майтенаринн отбросило в сторону, она боком ударилась о стену, тут же попыталась вскочить на ноги. Сумела.
   В ушах звенело. Тигрица обернулась. В коридоре вокруг не оставалось ни одного целого окна. Май выскочила им навстречу.
   — Зеркало! — крикнула она вновь. — Где зеркало? Быстро!
   — Там, — указала Лас прежде, чем Реа успела вмешаться.
   Май кинулась по коридору.
   Остальные едва поспевали следом. Молнии били вокруг здания каждые несколько секунд.
   — Нет, Май! — крикнула Реа, заметив, что Май задержалась у прозрачных дверей… чтобы запереть их. Кинулась дальше, к зеркалу. Это была комната отдыха. — Не надо! Впусти нас!
   — Один момент, — охранник извлек универсальный ключ и, торопясь и промахиваясь, принялся вставлять его в замочную скважину.
   Зеркало напротив Май разгоралось малиновым сиянием. Май вновь обхватила свое горло…
   — Что она делает? — крикнула Лас. — Что она хочет? Реа-Тарин неожиданно поняла.
   — Второй голос… — отозвалась она. — Хочет вызвать второй голос… У нее не получится! Она не в цикле!
   Дверь распахнулась.
   — Май! — крикнула Реа. — Ты не…
   Май успела увернуться, броситься на пол. Все последовали ее примеру. Несколько секунд стеклянный смерч бушевал в комнате.
   — Где она? — рявкнула Реа, озираясь.
   — Туда! — Лас указала окровавленной рукой. — Побежала к вам, в центр!
   — О нет, — простонала Реа. — Только не туда!

— — —

   Охранник успел поймать Май у входа в центр. Та, не глядя, сделала шаг назад, легко взмахнула рукой и охранник отлетел к стене. Он собрался, чтобы броситься за девушкой вновь… но увидел, как та оскалилась, пристально глядя ему в глаза… и передумал.
   Майтенаринн закрыла дверь за собой. Заперла.
   Голосов снаружи почти не слышно.
   Май металась по комнатам… роняла стулья, задевала машины, сбрасывала на пол папки с бумагами.
   Вот она.
   Швырнула баночку на пол. Желтые таблетки раскатились вокруг. Одна… две… пять. Только бы продержаться. Бросила в рот, едва не проглотив кусочек стекла. Какой мерзкий привкус… привкус чужой крови…
   Она подходила к зеркалу, когда знакомое дремотное состояние уже накатывало… накатывало и сил едва хватало, чтобы держаться.
   Суета у двери, с той стороны.
   Пусть.
   Внутри зеркала, уже без помощи знака Всевидящего Ока, проявлялась хохочущая Миан. Занесшая руки над головой… «Служанке» было плохо, кашель одолевал ее, «медовый» голос куда-то делся.
   Май взглянула ей в глаза и… засмеялась. Так же дико и безумно.
   Миан чуть опустила кулаки:
   — Тебе… понравилось… — прохрипела она, продолжая смеяться. — Это еще… не все… не все…
   — Да, — Май отозвалась певучим, «жемчужным» голосом, и Миан невольно отступила на шаг. — Это только начало. — Глаза Май вновь стали жесткими и холодными.
   Щелкнул замок на входной двери. Майтенаринн улыбнулась «служанке».
   — В зеркале непрочном… будешь взаперти…
   Миан оступилась, отшатнулась, кинулась в боковой проход, но там словно возникла невидимая стена.
   Дверь распахнулась. Реа ворвалась первой… взглянула в зеркало и резко остановилась. Сделала знак остальным.
   — С ним тебе в забвенье… суждено сойти… — голос Май повышался, окружающих «вело», не всем удавалось устоять на ногах. Миан оскалилась, протянула ладони перед собой…
   — Отзовется болью… крохотный изъян…
   Все, кроме Тигрицы, попадали на пол, зажимая уши ладонями.
   Миан покачнулась, упала на колени, стиснула зубы. Протянула руку в сторону отражения Май…
   — Каждый твой осколок…
   Миан что-то шептала, шептала… Лицо ее было искажено от боли.
   — СТАНЕТ СОТНЕЙ РАН!
   Май с силой опустила кулаки на прозрачную поверхность, ощущая, как что-то проходит сквозь нее и могучей волной устремляется в распадающееся Зазеркалье.
   Заметила, как вжимается в пол, корчится Миан, пытаясь отползти в сторону…
   Все.
   Все окончилось.
   Страшно стучало сердце, темнела стена там, где только что была зеркальная поверхность.
   Отчего-то заболело горло, огнем обжигало грудь. Ноги отказали совершенно неожиданно.

— — —

   Май упала бы, не подхвати ее Тигрица. Комната вся была усеяна осколками стекла, в основном — химической посуды. Оконные — бронированные — стекла устояли. Счастье, что все едкие реактивы заперты в сейфах, в другом помещении.
   Гроза все еще бушевала, по окнам хлестал неистовый ливень.
   Реа жестом отпустила охрану и Скорую. Кивком указала Лас на один из немногих сохранившихся мерных стаканов.
   — Май, — шепнула Тигрица, протягивая стакан с водой и несколько белых таблеток. — Выпей. Давай, котенок, не медли. Иначе будет очень плохо.
   Май послушалась… и почти сразу же ее стошнило. Тигрица поддержала ее… осторожно вытерла платком лицо, губы, смахнула с лица кусочки стекла.
   — Допей, — протянула стакан с водой. — Допей, станет легче.
   Май допила и силы окончательно оставили ее. Она попыталась что-то сказать, не смогла.
   — Молчи, — Реа подняла ее, медленно и бережно. Лас помогла уложить Май на один из столов-«каталок», — Не шевелись.
   — Но она…
   Лас схватилась за уши, покачнулась. Тигрица сжала зубы, стараясь рассеять туман, повисший перед глазами. Второй голос еще действовал. Великое Море, отчего он такой сильный?
   — Спи, котенок, — она прикоснулась обеими ладонями к щекам Майтенаринн, и глаза той остекленели. — Лас, помоги! Ее нужно срочно осмотреть.
   Вдвоем они отвезли стол в малую операционную. Реа вручила Лас маску-фильтр — надень! — и сама надела такую же. Включила детектор. Лас послушно выполняла указания.
   — Лас, — спустя десять минут Реа выключила детектор, сняла маску. — На ней ни царапины. Никаких травм. Нет даже синяков. Ты что-нибудь понимаешь?
   Май спала. В уголках глаз ее виднелись слезы.

* * *

   Когда Майтенаринн открыла глаза, она была у себя. Дома. В апартаментах.
   — Лучше не вставай, — предупредила Реа, которая, вместе с Лас, сидела у кровати.
   — У меня… серьезные раны? — язык повиновался с трудом.
   — Ни царапинки… но лучше полежать. Хотя бы немного. Потом мы… покормим тебя.
   — Сама смогу, — Май попыталась приподняться (огнем обожгло грудь), но Лас взяла ее за плечи и вынудила улечься. Меня переодели, поняла Майтенаринн. Хоть на этом спасибо. Не хочу спать. Не буду.
   Реа кивнула.
   — Я сейчас вернусь.
   — Масстен… Чародей?
   — Ани делает операцию. Мас потерял очень много крови. Но думаю, все обойдется. Лежи.
   Май кивнула, улеглась, закрыла глаза. Дверь тихонько затворилась за Тигрицей.
   — Май, — услышала она шепот. — Кто она? Откуда? Что мы ей такого сделали?
   — Не знаю, Ласточка… Честное слово, не знаю.
   — Она мертва?
   Майтенаринн прислушалась к себе. Подумала.
   — Не знаю, Ласточка… Это живучая тварь. Лас вздохнула.
   Май повернула голову в ее сторону.
   — Я ранила ее, Ласточка… Мы успеем… у нас есть время…
   Лас кивнула.
   — Лас… там, на столе, медвежонок. Дай его… пожалуйста.
   Лас передала игрушку. Май обняла ее, прижала к лицу. Глаза ее тут же закрылись.
   Когда Реа вернулась, Майтенаринн уже спала. Сон ее был спокойным.

Часть 3
СТУПЕНИ ИЗ ПЕПЛА

Глава 1. ВИД С ВЕРШИНЫ

   Тишина. За окном — темнота, рассвет не скоро. Что выбросило меня из сновидений? Так рано?
   Лас… так и уснула в кресле, рядом со мной.
   Бедняжка. Губы слабо движутся… что тебе снится? Вчерашний полет? Я не знаю подробностей. Знаю только, что захват «кукол» был страшным зрелищем. Хоть никто и не пострадал…
   Ладно. Это в прошлом. Мертвые с мертвыми.
   Тихо одеваюсь.
   Прикасаюсь к руке Лас… она вздрагивает, открывает глаза, моргает. Прикладываю палец к губам. Она кивает.
   Стук в дверь. Слабый-слабый.
   Реа-Тарин. С ней еще кто-то, я их не знаю. Закутаны в бесформенные балахоны, в темные тона. Делает нам знак — идемте. Удивительно, и я, и Лас движемся спокойно, словно так и должно быть. Диадема. Реа-Тарин протягивает руку — я передаю ей символ Утренней Звезды.
   Темно. Я чувствую только Ласточку. Удивительно, но я ощущаю спокойствие. Такое… величественное. Да. Я не нахожу более подходящего слова. Прочие же совершенно недоступны восприятию. Как такое может быть?
   Мы сворачиваем в сторону от главного входа в Университет. Шествуем переходами. Запах пыли. Книги. Старая краска, изредка залетающие птицы и летучие мыши.
   Свежий воздух.
   Долго бредем по парку, пока не подходим к ручью.
   Тут я полностью просыпаюсь и понимаю, что мы здесь делаем.

— — —

   Ключевая вода, ты одна чиста, ты одна очищаешь и избавляешь от злых духов. Тот, кто в ущербную луну омоется ключевой водой, предстает перед тремя мирами в подлинном виде.
   Тот, кто утерял облик свой, увидит в ключевой воде его, вновь.
   Тот, кто…
   Холодная вода. Очень холодная. Покорно стою, пока меня вытирают жестким куском ткани… странно, мне не холодно. Реа помогает мне облачиться в просторную одежду, скрыть голову под капюшоном с черной каймой. На ней самой — такая же одежда. Я ощущаю себя невероятно спокойной. Так не бывает. Но это не сон, я знаю.
   Лас-Таэнин… рядом со мной. Знаю, что она. Над ней исполнили те же действия, так же переодели. Техаон, ночь перед солнцестоянием. В следующую ночь сбудутся сновидения — из тех, что приходят перед рассветом.
   Где наши сопровождающие?
   Реа исчезла. Прочие — тоже. Мы остались вдвоем. Теперь… нам предстоит прийти самим туда, где нас будут ждать. Я знаю, где это. Терпи, Лас, туда долго идти. Она молчит. Думаю, она тоже знает, куда мы идем, но я впитала каждый камушек этого города, вобрала каждую тропинку. Как я хотела убраться отсюда, убраться навсегда.
   В путь.
   Очень неудобно идти в сандалиях. Непривычно.

— — —

   Время медленно ползет вспять.
   Оказывается, молчать и думать не так уж и сложно. Мне удается настроиться на то, чтобы двигаться и думать, поручив своему телу выбирать верную дорогу.
   Вчера. Красные глаза в зеркале по ту сторону… сколько в них было ненависти. Откуда столько? Что я тебе сделала?
   Как странно было… казалось, что, если я попытаюсь прыгнуть внутрь зеркала, то смогу выяснить все, сразу и окончательно. Когда зеркало проваливалось внутрь самого себя. Я заметила. Ненадолго. Был провал, было нечто вроде двери. Можно было зайти. Я не рискнула. Помню только буйную радость, не мою радость, неправильную. Помню, как она схлынула…
   Вижу окраину парка. Ни души. Никто не осмелится усмехнуться, глядя на нас, никто не укажет пальцем, никто не бросит косого взгляда. Владыки Нижнего мира мстительны. Если кто-нибудь из них усмехнется этим же вечером из глубин зеркала… ночь встанет перед тобой, вечная ночь. Вчера еще я сочла бы это сказками, детскими «страшилками». Сейчас же ощущаю чье-то слабое присутствие. Оно не ободряет, но и не пугает.
   Позавчера…