Буркин Юлий Сергеевич. Звездный табор, серебряный клинок

   - Никогда вы, пираты, не будете управлять Кораблями. Вы можете убить меня - расстрелять или выкинуть в открытый космос. Но я никогда не подчинюсь требованиям террористов. И лучшее, что вы можете сейчас сделать, - это покаяться, сдаться и лететь с нами до ближайшего звездного порта, где вам будет обеспечен скорый и справедливый суд.
   Идиотом Дур-Шаррукин не был. И он знал, что, хоть Габриэль и мирный транспорт, она отлично защищена. Любые энергетические всплески, будь то взрывы, выстрелы или лучевые удары, случившиеся внутри ее жизненного пространства, купируются. Да, он может убить Капитана, но это будет и его собственным смертным приговором. Более того, как только Шаррукин попытается применить против Капитана, экипажа или пассажиров силу, Габриэль будет иметь полное право нейтрализовать его и доставить к судьям или даже пустить на корм в свои роскошные зоопарки.
   Но напасть на человека первой она не может, кем бы ни был этот человек. К тому же Шаррукин заставил Габриэль поверить в то, что собственной жизнью не дорожит вовсе, и она не связывалась с ним, чтобы не навредить своему возлюбленному Капитану.
   Шаррукин решил действовать хитростью. Он велел принести ему самое роскошное ожерелье из всего груза награбленных драгоценностей, который перенесли из его посудины на борт Габриэль. Затем он велел приводить к нему женщин-пассажирок. Первой из них, красивой, но глупой женщине, показал он это ожерелье, переливающееся драгоценными камнями, добытыми в штольнях всего галактиона, и сказал:
   - Милая женщина! Не хочешь ли ты выполнить одно мое поручение и получить в обмен это ожерелье?
   Не сводя глаз с пылающей в грязной лапе Шаррукина горсти пламени, глупая и слегка испуганная пассажирка отвечала:
   - Я, конечно, была бы рада получить эту вещь, но только если ваше поручение вполне прилично.
   Конечно же, уверенная в своей неотразимости, она решила, что разбойник жаждет овладеть ею. Рассмеявшись, Шаррукин заверил:
   - О! Нет-нет. Все более чем прилично. Ты должна будешь быстро спуститься на три этажа вниз и разузнать, как устроены звездные двигатели.
   - Но я же ничего в них не понимаю, - хихикнула женщина.
   - О, мне достаточно будет простого описания, - заверил Шаррукин. - Только спуститься надо как можно ближе к центру двигателей.
   - Ну хорошо, - пожала плечами женщина. - Пусть меня проводят...
   В тот же миг подручные Шаррукина схватили ее под руки и "проводили" к шахте реактора, куда затем ее и скинули. Корабельная Матка не вмешивалась, ведь бедная простушка сама дала согласие спуститься на три этажа вниз, как можно ближе к центру двигателя...
   Шаррукин же походил немного взад и вперед, посматривая в свой старинный хронометр.
   - Да что же это такое! - всплеснул он наконец руками. - Куда она запропастилась?! Должно быть, она действительно ничего в этом не смыслит. Придется попросить кого-то другого.
   И ему привели вторую девушку.
   И так много раз подряд. Глупые девушки, завороженные блеском драгоценностей, одна за одной исчезали в шахте реактора. На четвертой девушке Капитан дрогнул, а на пятой - сдался.
   - Хорошо, Шаррукин, будь ты проклят! - вскричал он. - Я, конечно, мог бы пресечь твою гнусную выдумку, но ведь ты измыслишь тогда что-нибудь другое, еще более гнусное! Я полечу туда, куда ты хочешь, только оставь в покое пассажиров!
   - Поклянитесь, капитан, в том, что сказали, - неожиданно посерьезнев, потребовал Шаррукин. - Если я оставлю в покое ваших пассажиров, вы направите Корабль туда, куда я прикажу.
   - Клянусь! - выпалил Капитан.
   - Что ж, - издевательски раскланялся перед ним пират. - Мы оставим их в полном покое, предложив погостить на моем корабле. Пусть там не так роскошно, но зато у ваших пассажиров будут все возможности предаться аскезе, медитации, посту и полезным размышлениям о бренности всего сущего: роскоши, удачи, социального статуса и тому подобного.
   - Ты наносишь вред мирным людям и будешь за это отвечать! - грозно сверкнул на него очами Капитан Бен-Бенициан, понимая, что попал в ловушку чести: никогда не позволит он себе нарушить данное слово.
   - О, что вы! Что вы?! - вскричал в ответ Шаррукин, скорчив мерзкую рожу. Я лишь ограничиваю их в излишествах и пекусь при этом о спасении их душ, о чем они сами неустанно молятся. Небеса услышали их, даруя добровольное заточение и пост. - Он оглядел приведенных его экипажем пассажиров и грозно спросил: - Ведь все из вас покидают этот борт добровольно, не так ли?! Впрочем, я не смею настаивать, вы можете продолжить путешествие и в нашем обществе, время от времени заглядывая в шахту реактора. И пассажиры, словно стадо баранов, заблеяли:
   - Не-ет, мы с радостью покинем этот Корабль!..
   Шаррукин обернулся к Бен-Бенициану:
   - Вот видите, Капитан, они счастливы.
   В этот миг Габриэль радостно затрепетала: если пассажиры уйдут с корабля, она найдет способ избавиться от захватчиков, за которых не несет никакой официальной ответственности. Но радость ее тут же остыла, так как коварный Шаррукин продолжал, обращаясь к пассажирам:
   - Но перед тем, как пересесть в наше прекрасное судно, каждый из вас подпишет документ о том, что он добровольно передает свое место мне, ему ткнул он пальцем в одного из своих головорезов - или ему - ткнул он в другого. Согласны?
   - Согласны... - проблеяли пассажиры, и Габриэль вновь впала в отчаяние: если факт того, что пираты становятся пассажирами, будет зафиксирован официально, она автоматически примет на себя ответственность за их безопасность...
   - Кстати, - вновь ухмыльнулся Шаррукин, - у нас есть вакансии. Если кто-то по каким-то причинам все-таки желает остаться тут, он может продолжить путешествие в качестве уборщика капитанского гальюна...
   - Да как вы смеете?! - воскликнул полный пожилой человек. - Я - министр на Веге!
   - Ах, простите, простите, - глумливо раскланялся Шаррукин. - Для вас у нас есть достойное местечко, Вы назначаетесь СТАРШИМ уборщиком гальюна...
   Таким образом, все пассажиры были пересажены на искалеченную посудину Дур-Шаррукина и молили Бога о том, чтобы их сигнал бедствия был побыстрее услышан. А пиратский сброд разбрелся по Габриэль, занял лучшие каюты и принялся пьянствовать и гадить.
   - Вы дали слово, Капитан, - напомнил Бен-Бенициану Шаррукин. - И мы займемся поисками того мира, который мне нужен.
   ... Габриэль совершала прыжок за прыжком, основываясь на неясных указаниях Шаррукина. Где только они не побывали... И на стеклянных планетах Ринуса, и у вывернутых наизнанку паллатиян, и у жаждущих симбиотического общения хавармаллонцев... Они прыгали туда и сюда, а потом еще и отсюда... Но нигде не находили того мира крылатых обезьян, который описал неизвестный звездолетчик.
   Так скитались они пять лет, вдоль и поперек избороздив всю доступную человеку Вселенную. О, как страдала несчастная Габриэль, видя страдания ее возлюбленного Капитана! Как мечтала она избавиться от населивших ее паразитов! Но иного способа освобождения от них, кроме как найти искомый ими мир, она не видела.
   И вот однажды, когда, в очередной раз, выбившись из сил, Габриэль паслась на щедрых растительностью подводных пастбищах Гаракоса-IV, пребывая с Бен-Беницианом в нейрональном единстве, они вели меж собой никому не слышимый разговор.
   - Силы мои на исходе, - говорил своей Матке Капитан. - Я больше не выдержу этого позорного пленения. Я ловлю себя то на суицидальных помыслах, то на желании, нарушив клятву и устав, дезертировать в ближайшем порту, что приведет к падению моего статуса... И пусть! Пусть я стану бродягой, но зато никогда больше не увижу эти отвратительные рожи, не буду свидетелем того, как эти твари издеваются над тобой...
   - О, не бросай меня, возлюбленный мой Капитан! - взмолилась Габриэль, усиленно поглощая высококалорийные, богатые редкоземельными металлами водоросли. - Я не обладаю твоей свободой воли, и без тебя у меня не останется ни одного шанса обрести свободу. Если ты умрешь, умру и я, если же позор постигнет тебя, я буду безутешна.
   - Позор уже не страшит меня, - невесело усмехнулся Бен-Бенициан. - Но я знаю и сам, что ни моя смерть, ни мое дезертирство не облегчат твою участь, и только это и останавливает меня. Но Бог послал мне испытание не по силам...
   - Вот что, драгоценность моя! - встрепенулась Габриэль. - Уж коли мы решили, что позор страшнее неволи, позволь мне связаться с моей мудрейшей и многоопытнейшей матерью, авось она и посоветует мне что-нибудь...
   - Валяй, - согласился капитан. - Мне, конечно, очень стыдно перед ней, что я не уберег тебя от всех тягот и невзгод, свалившихся на нас... Но поделом мне, - вздохнул он.
   - Она все поймет и не станет винить тебя! - заверила Габриэль и принялась разыскивать по внепространственной связи свою матушку, королевскую барку Марион-Кэти-Саннигольд-5б5. И нашла ее в водородны облаках Крабовидной туманности, где та, окруженная многочисленным потомством последнего помета, резвилась, отдыхая после очередного дальнего похода с юным принцем-Капитаном на борту. Ничего не тая, Габриэль поведала ей свою печальную историю.
   - Да уж, влипла ты, нечего сказать, - отозвалась мамаша Марион, когда рассказ был закончен. - Неужели вы оба не придумали ничего лучшего, чем скакать под дуду этого полоумного разбойника?!
   Габриэль промолчала.
   - Вот что, дочка, - предложила Марион, - если станет совсем невтерпеж, прыгай ко мне, и я через вентиляционную систему перешлю тебе на борт вирус контагиозного слабоумия. Ты направишь его в каюту пирата, и он умрет счастливым и уверенным, что достиг-таки своего острова Бразил.
   - Матушка! - изумилась Габриэль. - Но это противоречит тому самому кодексу чести, который Вы сами прививали нам, своим дочерям!
   - Да уж, да уж, - задумчиво согласилась Марион. - Воспитала я вас отменно, надеялась, что уж вам-то не придется, как мне, всего добиваться собственным умом. Думала, хорошие манеры вам будут нужнее... Кто ж знал, что и вам предстоит учиться хитрости да изворотливости... А как он, кстати, пиратик твой, по мужской части?
   - Вы что, рехнулись, мама?! - вспылила Габриэль,
   - Да ладно уж, ладно, - хихикнула Марион, - это шутка.
   - Не шутите так, мама! - не унималась Габриэль.
   - Не буду, не буду, - успокоила ее Марион. - Вот что, дочка, сказать по правде, я ума не приложу, что тебе посоветовать. Попасись-ка ты еще немного, помилуйся со своим непутевым Капитаном (век ему не прощу!), а я пока свяжусь со всей нашей родней, может, кто чего и подскажет. Мой ум хорошо, а полтора лучше, - и с этими словами она прервала связь с обескураженной дочерью.
   С неожиданной стороны открылась ей мать в трудную минуту. Прежде Габриэль слышала от нее исключительно добродетельные речи... Лишь однажды, когда Габриэль впервые принимала на своем борту Капитана, мать посоветовала время от времени высылать к нему не одну, а двоих или даже троих Посредниц... Но когда Габриэль ахнула, Марион тут же поправилась: "По очереди...", и дочь так и не поняла, что мать имела в виду, ведь, какие бы обличия Посредница ни принимала, она все равно оставалась все той же Габриэль...
   Через некоторое время Марион вышла на связь.
   - И наслушалась же я от твоих теток! - сообщила она. - Вот дур-то в нашем роду. Но есть, дочка, Корабли и подурнее. К такой-то тебе и присоветовали твои тетки обратиться, умнее ничего не придумали. Это Клаудия-Гетти-937, похоже, самая большая дура, какую только можно себе представить. Капитана она никогда не знала, а всю жизнь занималась тем, что моталась по задворкам Вселенной да собирала сказки диких странствующих Кораблей. Не исключено, что она что-нибудь слышала о том мире, который разыскивает твой разбойник. А уж если она не поможет, буду ходатайствовать перед двором о дератации тебя судебным порядком...
   Надежда всколыхнулась в душе Габриэль, и она, прервав связь с матерью, принялась поспешно вызывать Клаудию. Но та, как назло, не откликалась, и Габриэль уже подумала, что она и вовсе сгинула на своих Диких окраинах... Пока Клаудия все-таки нехотя не отозвалась:
   - Ну?
   И вновь, переживая позор, не таясь, рассказала Габриэль свою историю, на этот раз совсем чужому Кораблю, воззвав под конец о помощи. Однако черствая Клаудия, не знававшая Капитана, в полной мере оправдала те нелестные рекомендации, которые дала ей мудрейшая Марион.
   - Значит, так, - сказала она. - Кое-что об этом мире я знаю... Но задаром ничего не скажу. Вот если вы поведаете мне под запись обо всех своих странствиях с максимальной подробностью, я, пожалуй, помогу вам.
   Подавив в себе вспыхнувший гнев, Габриэль рассказала о Клаудии и ее предложении Дур-Шаррукину. Тот, обрадовавшись, как ребенок, велел Габриэль исполнять все требования Клаудии, лишь бы та взамен сообщила, как добраться до вожделенного рая. И Габриэль прыгнула туда, где паслась Клаудиа.
   Ох и помучила ее Клаудия, скачивая всю информацию из ее бортовых систем, заставляя и ее, и Капитана, и Дур-Шаррукина, и всех, до последнего пирата рассказывать вслух о виденном. Когда же, наконец, все они выдохлись, Клаудия поводила плавниками и сказала:
   - Кое-что, как уже было сказано, об этом мире я знаю. Только сдается мне, что его и нет вовсе. Думаю, этот файл записал сумасшедший.
   Габриэль чуть не задохнулась от возмущения, но Клаудия продолжала:
   - Однако в системе М-576, чуть левее центра, есть один непримечательный белый карлик, который сейчас готовится стать черной дырой. А по народной примете, если в этот момент помчаться на карлик со сверхсветовой скоростью и не притормаживать, проскочишь в параллельное пространство. Правда, никто оттуда пока не возвращался и подтвердить этого не мог... Но, как я погляжу, терять вам всем все равно нечего: или прорветесь или нет.
   - Или нет, - эхом отозвалась Габриэль, но Клаудия продолжала как ни в чем не бывало:
   - Спасение в другом мире ждет только того, у кого уже нет никаких шансов остаться в этом. То есть лететь туда надо очертя голову.
   - Значит, на верную смерть? - уточнила Габриэль.
   - Вот именно, - подтвердила Клаудия, вильнула хвостом и ушла в гиперпространство.
   Долго совещалась Габриэль с Бен-Беницианом, и решили они в конце концов, что Клаудия права: терять им тут нечего. Рассказали обо всем Шаррукину, и тот моментально согласился с ними. А дружкам своим, коих он ни в грош не ставил, он просто объявил, что они летят в новое место.
   В системе М-576 было все так, как и обрисовала им Клаудия. Чуть левее центра с трудом отыскали они малюсенький белый карлик, который немедленно потащил их к себе всей своей гравитационной мощью. И вместо того, чтобы бежать оттуда без оглядки, Габриэль развернулась к нему носом и поддала газу.
   Долго ли, коротко ли мчались они на свою верную погибель со сверхсветовою скоростью, но однажды, Уже того и не чая, выскочили в неизвестное место. Огляделась Габриэль по сторонам, вокруг - ни М-576, ни белого карлика, только позади - мерцающая рваная дыра.
   И тут же выходят с ней на связь - кто бы вы думали? - точно, обезьяны эти зеленые! Навстречу им спешат, приветы передают от потомков того самого бедняги-астронавта, на чей файл Дур-Шаррукин напоролся на горе Габриэли. Обезьяны те вокруг корабля летают, крыльями машут - далеко с тех времен-то у них прогресс зашел. К своей планете Габриэль провожают, встречают там, как дорогих гостей.
   Шаррукин как ту планету увидел, так давай песню петь и танцевать от счастья.
   - Вот и сбылась, - кричит, - мечта всей мое! жизни!
   Габриэль его еще раз на всякий случай спросила:
   - Выходит, я доставила своих пассажиров по назначению? Это точно то самое место, где ты хотел бы остаться навсегда?
   - Точно! - кричит Шаррукин, не чуя подвоха. - Тут мне и помереть не жалко!
   - А остальные?
   - А их никто не спрашивает! - кричит Шаррукин. - Куда я, туда и они!
   - Вот и славно, - отозвалась Габриэль, приземлившись тем временем на мягкую райскую травку. - Мое дело сделано.
   И с этими словами она вывернулась наизнанку, почти до самого кончика так, как делают корабли во время ежегодных, предписанных звездным регламентом чисток, так, что все пираты вылетели из ее чрева кубарем. И остался на ее борту лишь Капитан Бен-Бенициан, чья каюта по традиции расположена в этом самом кончике.
   В тот же миг взметнулась Габриэль ввысь - к небесной дыре, которая уже начала слегка затягиваться, и вынырнула обратно в наше пространство. Что есть мочи помчалась она прочь от белого карлика и вскоре, преодолев его гравитацию, оказалась в достаточном от него отдалении.
   Так и сама она освободилась от злого пирата Дур-Шуррукина, и весь космос на радость честным купцам от него избавила. И притом - и честь свою не уронила" и долгов свой до конца исполнила.
   И вернулась она со своим возлюбленным Капитаном в свой родной галактион, и жили они потом долго и счастливо. И плавали они по звездным системам и плодили юные Корабли, пока Бен-Бенициан не сошел на твердь и не обзавелся, наконец, женой и сыновьями, передав свой Корабль в надежные руки.
   ... - А к чему я все это рассказала? - оглядела Аджуяр соплеменников ("Действительно?" - подумалось мне). - Да к тому, что и нам следует честно выполнять данные нами обязательства. Не мы ли когда-то выбрали Чечиглу Рому джузатаманом? Мы, ромалы. И я, между прочим, была против, вы все это помните... Но мы сделали это, так стоит ли теперь обсуждать, как он одет и с кем якшается? А судьба, как вы поняли из этой легенды, благосклонна к тем, кто умеет держать свое слово.
   Цыгане переглядывались и о чем-то негромко переговаривались. Внезапно в их поведении произошло какое-то неуловимое изменение. Словно некое количество перешло в новое качество. Трудно объяснить, по каким признакам, но вдруг стало отчетливо видно, что толпа передо мной уже утратила настороженность и неприязненность.
   Еще более, чем я, чуткий к настроению своего табора Гойка облегченно вздохнул и сказал, обращаясь ко всем:
   - Давайте готовиться, ромалы. Перед нами стоит нелегкая задача. Первый шаг на пути служения новому Царю - взять на абордаж правительственный корабль и освободить из рюриковского плена царицу и царевича. Это дерзкий и опасный шаг, ромалы. Но мы сделаем его.
   * * *
   Как взять на абордаж корабль, готовый в любой миг уйти в гиперпространство? Я-то думал, подобный подвиг относится скорее к легендам времен королевства Идзубарру. Ан нет.
   - Совершеннейшее безумие! - вскричал дядюшка Сэм, когда Гойка рассказал, каким образом джипси это делают. Точнее говоря, делали, так как последний такой случай произошел давным-давно. Честно говоря, мне тоже стало не по себе.
   - А если они не послушаются? - распалялся дядюшка. - А если они не поверят нам и все-таки нырнут?!
   Для обсуждения операции мы переместились на Петушки, в просторный кабинет начальника "пчеловодов".
   - Вряд ли, - с каменным лицом отозвался Гойка.
   - Вряд ли?! - завопил дядюшка, и в интонациях его голоса стала явственно проступать заячья составляющая. - А если все-таки?!
   - Вы боитесь за свою шкуру, - констатировал Гойка. Но промахнулся.
   - Уж точно не за свою. Я с вами так и так не собирался лететь, потупившись, честно признался дядюшка. - Я нынче не в том душевном состоянии. Как бы иллюстрируя этот свой тезис, он вынул из нагрудного кармана морковку, пару раз демонстративно хрустнул ею и продолжил: - Но для тех, кто собирается участвовать в этой операции, то, что вы предлагаете неоправданно высокий риск.
   - Не такой уж высокий, - покачал головой Гойка. - Вы ведь оседлые люди, все одинаковые. Те, кто держат в плену на своем корабле царицу и царевича, боятся за свои шкуры точно так же, как вы. И кстати, в последнее время ваши соплеменники стали еще трусливее, чем раньше. Не скажу, что все, но те, кто занимают высокие чины, совершенно точно, трусливы, как зайцы.
   Последнюю фразу он произнес подчеркнуто значительно, и Аджуяр глухо хохотнула, но в беседу вмешиваться не стала. Тем временем дядюшка, наклонившись к самому моему уху, мрачно шепнул:
   - Бессмертные...
   Я понял, что он хочет сказать. Высокие государственные чиновники, получившие от Рюрика дар бессмертия, стали в связи с этим чрезвычайно осторожны, а проще говоря, трусливы...
   Я кивнул в знак того, что понял дядюшку, и предложил:
   - Давайте не будем спорить. Когда-то ради достижения цели вы рискнули существованием мира. И сейчас у нас нет иного выхода, кроме того, который предлагает Гойка. - Дядюшка недовольно передернул плечами, но промолчал. Однако мы должны сделать все, чтобы свести риск к минимуму. Прежде всего следует составить список необходимого оборудования. Та рухлядь, которой пользуются джипси, может подвести в любой момент.
   - Это так, - кивнул Гойка. - Я сам составлю этот список. В какую сумму мы должны уложиться?
   - Пусть сумма вас не волнует, - вяло махнув ладошкой, заверил дядюшка и обернулся к Филиппу, ища поддержки: - Ведь так?
   Еще бы. Заводы-то работают...
   - Да, но до разумных пределов, - отозвался Филипп. - Приобретение новых кораблей, например, мы не потянем.
   - А где, кстати, ваш суперкорабль? - не совсем к месту вспомнил я.
   - Я бы и сам хотел это знать, - отозвался дядюшка. - Но думаю, интересоваться не стоит. В конце концов он свою роль выполнил.
   - В то же время, - перебил нас Филипп, пощипывая бороду, - мы можем предоставить для оперативных целей наши "призраки", они ведь на порядок выше классом, чем те корабли, которыми пользуются джипси.
   - Нашим будет сложно управиться с новой техникой, - возразил Гойка задумчиво, - но совершить эту операцию на "призраках" было бы, конечно, сподручнее.
   - Можете располагать нашими пилотами, - заверил Филипп. - Это отличные специалисты, преданные и бесстрашные.
   - Не знаю... - с сомнением покачал головой Гойка.
   Вновь вмешался я:
   - Это так, Гойка, поверь мне. Эти люди не знают страха. Но пусть к каждому из них в качестве второго пилота приставят капитана-джипси. Тогда и остальным твоим людям будет спокойнее. Это надо сделать как можно быстрее, чтобы и они успели немного подучиться... Сколько кораблей будет задействовано?
   - М-м-м, - нахмурился Гойка. - Хватило бы и одного. Но вообще-то - чем больше, тем надежнее. Можно расположить их по периметру...
   - Пусть будет три, - предложил я.
   Гойка согласно кивнул.
   - В одном из кораблей вторым штурманом полетишь ты, - заявил я, и Гойка снова кивнул, - во втором - я... - Гойка удивленно встрепенулся, а дядюшка Сэм даже поднял руку, пытаясь что-то возразить, но я жестом остановил их: Сказанное мной обсуждению не подлежит. Я - джипси, и у меня уже есть некоторый опыт.
   - Я буду вести корабль с вами, - явно беря пример с меня, безапелляционно заявил Филипп.
   Я кивнул и вновь обернулся к Гойке:
   - Побыстрее подгони сюда еще одного пилота, самого лучшего и бесстрашного, какой только у тебя есть, и с завтрашнего дня начнем тренировки. И составь список необходимого.
   - Хай, Чечигла, - крутанул ус Гойка, - пусть будет так. - И я с удовольствием отметил, что это тот, прежний Гойка, которого я знал раньше. Пелена отчуждения между нами наконец-то рассеялась.
   - Я полечу с тобой, - заявила Аджуяр.
   И я, памятуя о ее способностях к гипнозу, спорить не стал.
   Обучение нас с Гойкой и третьего джипси - молодого хмурого парня по имени Бисер заняло неделю, в этот же срок было произведено дооборудование "призраков" невероятно дорогими абордажными устройствами. Приспособления эти были жуткие оснащенные автопилотом шлюпки с псевдомагнитными присосками, смертоносным термоядерным грузом порониевого гипертоплива внутри и тянущимися от него внутрь наших кораблей коммуникационными шлангами-предохранителями.
   "Псевдомагнитные присоски" - это такие штуковины, которые, будучи включенными, накрепко липнут к любой, независимо от материала поверхности. Тот, кто назвал внешние шланги "предохранителями", имел довольно извращенное чувство юмора. Уместнее было бы назвать такой шланг взрывателем, а еще точнее "чекой". Ведь стоит перерубить или порвать его, и произойдет взрыв. Все это джипси выдумали сами и когда-то, сотни лет назад, в период буйного освоения космоса, активно использовали. Свидетелей при этом не оставалось, и техника абордажа была фирменным цыганским секретом. Но даже Аджуяр призналась мне в том, что на ее памяти эти адские машины в ход не шли ни разу.
   Нащупать позывные корабля-тюрьмы Ляли и Ромки не составило труда, и три наших "призрака" с джипси и "пчеловодами" на борту двинулись подальше от Петушков, готовясь к гиперпрыжку.
   Шестнадцать тонн
   Тяжелый груз,
   Летим мы, мальчики,
   В Советский Союз...
   припомнилась мне песня, которую распевали мы пацанами младших классов, даже не зная, что это музыка американского певца Платтера. "Шестнадцать тонн..." Шестнадцать тысяч тонн не хотите?..
   Я нервничал, был мрачен и, похоже, вид имел грозный, потому что заметил, что окружающие избегают лишний раз ко мне обращаться.
   Капитан на этой шхуне
   Джон Кровавое Яйцо,
   Словно жопа крокодила,
   Капитаново лицо...
   еще одна песенка из детства.
   То, что мы собирались предпринять, по сути, напоминало захват авиалайнера террористом, держащим в руках гранату с сорванным кольцом: "Если вы попытаетесь обезвредить или убить меня, мои пальцы разожмутся, и вы погибнете вместе со мной!.." Поскольку этот гипотетический террорист находится не в салоне авиалайнера, а снаружи, то еще неизвестно, кто рискует больше - он или те, кто внутри...
   Нервы мне будоражила не только смертельная опасность, грозящая мне и моей семье, но и мысль о том, что, если операция все-таки пройдет успешно, я наконец-то обниму Лялю, увижу сына, который, конечно, даже не узнает меня. Да я и сам не знаю, как он теперь выглядит.