Буссенар Луи Анри. Гвианские робинзоны (= Беглецы в Гвиане, Тайна золота)

   Я увидел Казимира, увидел белого, который назвался Никола, и увидел белую женщину, мать ваших детей. Я сказал ей: "Белый Тигр говорил бони: "Когда ты будешь несчастен, без хижины, без маниоки, без рыбы, без копченого мяса, приходи!" У меня больше ничего нет, и вот я пришел. Это Ажеда, моя жена". Белая женщина обняла ее и молвила: "Будь моей сестрой!" Ажеда заплакала от радости. "А вот это мои дети". "Они будут братьями моим сыновьям!" - сказала белая женщина голосом нежным, как пение арады, и протянула им руки. Ломи и Башелико ответили: "Наша жизнь принадлежит вам!"
   Я спросил у нее: "А где Белый Тигр? Я хочу видеть моего друга, великого белого вождя". "А мы хотим увидеть наших братьев, его сыновей", подтвердили Ломи и Башелико. "Они ушли", - ответил Никола. Я сказал сыновьям: "Пойдемте к ним!" Мы шли по вашим следам и оказались на месте как раз в тот момент, когда подлый краснокожий посмел занести руку на белых! завершил свою историю Ангоссо, презрительно сплюнув на землю.
   - Мой милый друг, - улыбнулся Робен, - ты по-прежнему называешь меня Белым Тигром. Я охотно принимаю это имя, как в давние времена. Оно переносит меня в эпоху несчастий и страданий, но также напоминает о моем освобождении и о благословенном дне, когда я увидел тебя на островке вместе с моими близкими.
   Мне нечего добавить к словам той, кого ты называешь женой Белого Тигра. Поскольку твоя спутница и твои сыновья тоже одобряют идею совместной жизни, то отныне мы все становимся единой семьей. Не правда ли, дети мои?
   Энергичные пожатия рук и возгласы радости были ответом молодых людей, сердца которых хранили память о замечательном негре. Что же касается его сыновей, то уже одно только родство их с Ангоссо определило симпатии и расположение к ним, не говоря уж об огромной признательности этим людям, пришедшим на выручку в трагическую для семьи Робена минуту.
   Черный гигант любовался тремя милыми молодыми людьми, взглядом знатока оценивая сильные красивые фигуры. Он прекрасно помнил их имена и черты такова цепкость и точность памяти у этих примитивных детей природы. Мгновенно установившаяся приятельская близость юных робинзонов с его детьми восхищала негра, он бурно радовался такому братскому товариществу. Но вместе с тем храбрый бони был чем-то обеспокоен. Он не сообщал Белому Тигру причину своей озабоченности, хотя очень хотел это сделать. Робен сам поинтересовался, заметив изменившееся настроение Ангоссо.
   Тот отвел его в сторону и спросил шепотом, звучавшим таинственно из-за предчувствия плохой новости:
   - Маленький муше Сарль... Совсем маленький... Маленький человек...
   - Ты имеешь в виду Шарля, не так ли, моего младшего сына?
   - Да, да... Куда он пошел?
   - Но разве ты не видел его в доме вместе с матерью, Казимиром и Никола?
   - Нет, компе, я не видел.
   - Странно! Его мать не говорила с тобой о нем?
   - Ваша жена не успела, я только пришел и сразу же отправился по вашим следам.
   - Его отсутствие меня удивляет и беспокоит. Возвращаемся домой как можно скорей! Кто угадает, какие сюрпризы приготовила за два дня лесная жизнь! Разве мы сами - не живое тому свидетельство?.. И живое благодаря тебе!
   Последний привал был совсем кратким. Измотанные и взволнованные, незадолго до захода солнца приближались робинзоны к дому, откуда уходили сорок восемь часов назад.
   Мадам Робен, вернувшаяся в "Добрую Матушку" с женой Ангоссо, Казимиром и Никола, сидела на веранде в тревожном ожидании. Рядом с нею ягуар зализывал легкую рану, выступившую красным пятном на его золотистой шерсти.
   Изгнанника охватило нехорошее предчувствие. Боль пронзила сердце раскаленным железом.
   - Шарль!.. Где Шарль? - воскликнула бедная женщина раздирающим душу голосом, увидев, что мальчика нет среди братьев. Онемевший Робен побледнел, не находя ни слова в ответ.
   Ягуар узнал Анри, подбежал к нему с урчанием, встал на задние лапы, а передние положил на плечи молодому хозяину.
   - Шарль!.. - эхом отозвались полные отчаяния голоса трех братьев.
   - Вот уже сутки, как он исчез! - Подошедший Никола подавил рыдание, глаза его покраснели, он постарел на десять лет за несколько часов. - Кэти только что вернулась раненой! Мне следовало пойти...
   - Где мой ребенок?! - Голос Робена был страшен, но его расслабленность длилась считанные мгновения.
   Несчастная мать встала с места, смертельно бледная, она нервно моргала, ничего не видя перед собой. Вдруг она покачнулась и стала оседать на землю. Растерявшаяся сперва Ажеда успела подхватить ее и, уложив на постель, принялась заботливо ухаживать. Вскоре краска прилила к щекам женщины, она понемногу пришла в себя.
   Робен мгновенно изменился до неузнаваемости. Никто сейчас не распознал бы в нем то кроткое и мягкое существо, апостола* человечности, чье благородное лицо всегда светилось приветливой и печальной улыбкой.
   ______________
   * Апостол - сторонник и проповедник какого-либо религиозного учения.
   Он снова превратился в грозного Белого Тигра, явился в своем обличье десятилетней давности. Таким он был под огнем лагерных охранников, чьи пули угрожали его жене и детям. Черные глаза пылали под коричневой полоской тесно сведенных бровей, напоминая что-то львиное, ведь недаром тигры - это двоюродные братья львов; вертикальная морщинка пересекла лоб. В резком и грозном голосе звучала жесткая, металлическая нота. Бедная мать с трудом улавливала смысл его слов.
   - Идемте искать... - твердила она убито. - Идемте искать... Мой сын... Мой ребенок... Один... В лесу... Идемте же!
   - Завтра! - не допускающим возражения тоном заявил Робен. Бледность еще более оттенила выразительность его лица. - Анри, Никола! Готовьте продукты! Эдмон, Эжен, займитесь оружием! Берем все, что у нас есть. Казимир, за тобой гамаки. Мы выходим на рассвете!
   - Ждать... Снова ждать... - простонала бедная женщина. - Но мой сын зовет нас! Быть может, он умирает в эту минуту! И эта ночь... ночь хищников... О! Будь проклята, земля изгнанников, я тебя ненавижу!
   Приготовления к походу завершили быстро, с тем уверенным хладнокровием, какое господствует на спасательных работах. Острая боль терзала сердца всех этих доблестных людей, мрачная траурная тень упала на "Добрую Матушку", некогда такую веселую. Но слезы смахнули, рыдания подавили, стенания заглушили. Следы усталости как будто испарились. Даже о вчерашней тяжелой драме никто не вспоминал.
   Нет ничего удивительного в горестном спокойствии этих существ, с детства привыкших ко всем превратностям судьбы и к непрерывной борьбе за выживание. Затерянные в огромном пространстве, полном роковых опасностей, они с достоинством и простотой подлинного героизма готовились к беспощадной схватке с неизвестностью.
   А это действительно была неизвестность, насыщенная риском и тайными угрозами, с многочисленными сюрпризами и неожиданными осложнениями. Она могла принять самые чудовищные формы, эта загадочность девственной, нетронутой природы, куда они собирались броситься очертя голову.
   Казимир и Никола не в состоянии были дать какого-либо вразумительного объяснения исчезновению ребенка. Он ушел накануне утром к северной плантации вместе с Кэт, ягуаром Анри. Дома сидеть не хотел, заточение угнетало подростка. Мальчик был вооружен луком и намеревался убить орла, harpia ferox, который уже несколько раз за последние дни совершал дерзкие налеты на птичий двор. Мадам Робен, привыкшая к ежедневным рейдам и прогулкам робинзонов, безо всякого беспокойства отнеслась к уходу Шарля. День миновал как-то незаметно благодаря неожиданному и очень приятному событию появлению Ангоссо и его семьи. Но когда Шарль не возвратился и к вечеру, колонисты основательно встревожились. В последующие сутки волнение достигло высшей точки.
   Парижанин и старый негр старались успокоить мадам Робен, уговорить самих себя, что ребенок, наверное, встретил отца и братьев и примкнул к ним. Но возвращение раненого ягуара разрушило хрупкую надежду, и тоска переросла в отчаяние. Никола собирался отправиться один, наугад, когда в доме появились робинзоны с тремя неграми. Остальное нам уже известно.
   Что же могло случиться с бедным малышом? Об этом нельзя было думать без дрожи, настолько широко поле догадок, настолько многообразны варианты таинственного исчезновения. Непонятна и история с ягуаром. Ведь это непростое животное. Послушный и дисциплинированный, как лучшая охотничья собака, подобно ей преданный хозяевам, опытный в любых схватках, отважный и сильный, каким только может быть десятилетний ягуар, - его одиночное возвращение было поистине необъяснимо! Рана, впрочем, довольно легкая, ни о чем не говорила. Это не был укус, или удар когтя, или след режущего инструмента. Острие бамбуковой стрелы или ветка, обработанная ножом в виде сверла, могли оставить такой узкий прокол, ранка от которого привела лишь к незначительной потере крови и уже затягивалась.
   Часы перед восходом солнца тянулись бесконечно долго. Бледные от бессонницы робинзоны молчаливо сновали, стараясь не глядеть друг на друга. Стоические, как первобытные люди, они сохраняли друг перед другом невозмутимое спокойствие солдат древней Спарты*. Но кто скажет, сколько горючих слез скрывала непроницаемая тропическая ночь!
   ______________
   * Спарта - область в Древней Греции, жители которой с детства приучались к труду, спорту, физической выносливости; мужество и стойкость спартанских воинов вошли в поговорку.
   Маленький отряд, хорошо вооруженный и запасшийся продуктами, был готов к выходу в тот момент, когда нежное воркование токкро возвестило начало дня. Звезды бледнели, легкая опаловая каемка появилась на темных массах гигантских деревьев.
   Мадам Робен появилась в сопровождении Ажеды, чей темный силуэт, освещенный восковой свечой, четко выделялся на решетчатом фоне веранды. Жена изгнанника была в шляпе с широкими полями, в коротком белом платье из плотной хлопчатобумажной ткани, обулась она в мокасины* с подошвами из кожи тапира.
   ______________
   * Мокасины - мягкая кожаная обувь у индейцев, сшитая при помощи кожаных ремешков.
   - Идем! - Решительность ее интонации необычно контрастировала с мягкостью голоса.
   Робен в изумлении переступал с ноги на ногу. Он пытался протестовать, она не желала его слушать.
   - Бесполезно, мой друг! Ожидание меня убьет. Я должна идти.
   - Но ты же не представляешь, что это значит! Даже при твоей терпеливости ты не вынесешь такого утомления: ходьба через лес изнурительна...
   - Я - мать, и я буду делить трудности наряду со всеми...
   - Моя дорогая бесстрашная подруга! Ты достойная мать своих сыновей, вся энергия которых с трудом может преодолеть препятствия и ловушки этой неблагодарной земли! Прошу тебя и умоляю... Останься дома! Ни одна женщина в мире и часа не выдержит в этом пекле!
   - Когда они были совсем маленькими, я без колебаний пересекла океан. Меня не пугали ни бури, ни тяготы плавания. И это длилось днями, неделями, месяцами... Разве я проявила слабость?
   - Мама, - мягко сказал Эжен, подойдя к ней и взяв за руку, - мама, я присоединяюсь к просьбе отца... Ну, если хочешь, мы останемся вместе с Эдмоном!
   Благородная женщина поняла всю глубину нежности и самоотречения своих мальчиков. Она отрицательно покачала головой.
   - Мы его найдем, сердце мне подсказывает, и я хочу обнять его первой. Кто же из вас решится обречь меня на ожидание, лишить радости первой встречи?
   Ангоссо понял смысл спора и положил руки на плечи своих сыновей.
   - Ломи и Башелико сильные, как маипури, и ловкие, как кариаку, торжественно сказал он. - Пусть мой брат Белый Тигр успокоится, пусть позволит пойти в большой лес моей сестре, белой женщине, Ажеда будет рядом с ней. Если моя сестра устанет, то мои сыновья понесут ее в гамаке, и ей не будут грозить опасности и усталость. Сестра моя, идите! Не бойтесь ничего. Лесным цветкам под густыми деревьями не страшны солнечные лучи!
   ГЛАВА 9
   Строптивый ягуар. - Проделки краснокожих. - Послание. - По следу. Прыжок через огонь. - Приключения юного робинзона. - Преемник Акомбаки. Ужасный конкурент. - Вместе! - Прощание бандита. - Таинственный документ.
   - Кэт! Ко мне! - прозвучал повелительный голос Анри.
   - Не могу объяснить внезапный страх этого животного, - с беспокойством сказал Робен.
   - Она ведет себя так после возвращения домой с маленькой раной, заметил Никола.
   - Кэт! Кэт!.. - позвал юноша, смягчив голос.
   Ягуар с опущенным хвостом и прижатыми ушами, чуть ли не скребя землю носом, двигался прыжками, но медленно, с непонятными колебаниями. Он дрожал, норовил увильнуть в сторону и никак не хотел оставаться в голове цепочки. Требовалась вся настойчивость хозяина (по следам которого он неуверенно плелся), чтобы помешать ягуару перебраться в хвост колонны.
   Ничего подозрительного, однако, не замечали бдительные робинзоны - ни белые, ни черные. Они шли уже двадцать четыре часа по следу ребенка, как хорошие ищейки. Шарля похитили в километре от дома, после того как он убил орла, чьи перья усеивали землю. Следов борьбы не видно. Несколько сломанных веток, примятая трава указывали на неожиданность, жертвой которой стал юный охотник. Затем его след перепутался с многочисленными отпечатками, которые принадлежали тяжело нагруженным индейцам. Эти последние то ли из безразличия, то ли уверенные в своем превосходстве не заботились о том, чтобы скрыть свои следы, ввести в заблуждение возможных преследователей.
   Главное установили точно. Шарль не пал жертвой хищника или змеи. Он не утонул в заболоченной саванне, не заблудился в лесу, его не убило упавшее дерево. Он несвободен, но жив, хотя само загадочное похищение весьма подозрительно и служит слабым утешением. Так что робинзоны старались идти как можно энергичнее, чтобы сократить дистанцию и скорее настигнуть похитителей.
   Мадам Робен, несмотря на силу воли, не поспевала за отрядом. Через несколько часов она уже совсем выдохлась. Так что двое молодых негров удобно устроили женщину в гамаке, который несли на длинном шесте на своих мощных плечах. Драгоценный груз мало обременял атлетов, не снижал скорости движения. Этот простой и, в общем, единственный метод транспортировки используется, чтобы доставить больных или раненых к лодкам. Он очень распространен в Гвиане, где отсутствуют вьючные животные и нет проезжих дорог.
   На берегу реки сделали краткую остановку. Но не для отдыха, а чтобы проглотить на скорую руку несколько ломтиков копченого мяса. Ягуар своим поведением по-прежнему напоминал побитую собаку и неохотно плелся следом за Анри, возмущенным непостижимой трусостью своего любимца. Странное поведение Кэти сильно осложняло розыскные способности старшего робинзона, который из сил выбивался, чтобы обнаружить хоть какую-нибудь зацепку.
   Казимир, опытный ходок по девственным лесам и знаток всех тонкостей первобытной жизни, метался по сторонам в надежде установить хоть что-нибудь - полная неудача. Обескураженный Ангоссо не находил никакого объяснения. Тайна становилась все более жгучей и непостижимой. Все сходились на том, что похищение ребенка связано с трагедией, жертвами которой чуть не стали Робен и трое его сыновей. Все как будто подтверждало эту версию, вплоть до движения индейского отряда к тому месту, где ураган обрушился на лес.
   Несчастный отец трепетал при мысли, что его малыш стал невинной искупительной жертвой и в сию минуту, может быть, погибал в том самом месте, где он с братьями Шарля подвергся бы мучительной казни, не вмешайся Ангоссо.
   Еще два часа не принесли никаких новостей. Анри шел во главе колонны, сопровождаемый ягуаром, который как будто стал успокаиваться. Следы похитителей, по всему видно, людей изощренных, не прерывались и были отчетливо видны. Они уводили в бесконечную лесную чащу. Робинзоны задыхались от жары, глаза разъедал пот, но друзья не сбавляли темпа ходьбы. Внезапно на ягуара вновь напал страх, он резко остановился перед валявшимся и свернутым в трубочку листком цветущего тростника. В радиусе двух километров тростник не рос, листок могли принести только от реки и оставить здесь с каким-то определенным умыслом. Брошенный на землю, он неизбежно привлек бы взгляды идущих по следу; даже случайный и малозначительный предмет в поиске притягивает наше внимание. К тому же его особая форма явно была рассчитана на преследователей.
   Надлежало тщательно изучить зеленый сверточек. Он мог содержать между складок важные сведения, но мог оказаться и ловушкой с каким-то ядом или маленькой змейкой.
   Цепочка людей затормозила и подтянулась. Анри приблизился к листку и с бесконечными предосторожностями развернул с помощью наконечника длинной стрелы. В нем ничего не оказалось. Юноша поднял его, бережно держа за краешки, и внимательно рассмотрел. Возглас радости вырвался из груди при виде крупных букв, начертанных чем-то острым на темно-зеленой поверхности.
   Молодой человек прочитал медленно вслух, голос его дрожал и прерывался:
   - "Мою жизнь пока пощадили. Чье-то загадочное заступничество. Меня уводят. Двигайтесь осторожно. Будьте бдительны. Шарль".
   Оглашение этого письма, столь же странного, сколь и неожиданного, вызвало взрыв всеобщей радости. Стесненные тоской и ожиданием, все глубоко вздохнули и почувствовали огромное облегчение.
   - Он жив! - воскликнула мадам Робен. - Он жив! Милый мой малыш!
   Руки у нее тряслись, когда она взяла листок, так что глаза ее с трудом могли рассмотреть слова ненаглядного сыночка. Никола смеялся, плакал, что-то выкрикивал.
   - Мадам!.. Дети мои!.. Патрон! Я просто спятил! Мне хочется орать! Как будто у меня в желудке целый жбан вина!
   - А ты знаешь, братец, - заметил Анри, - для новичка это просто мастерский ход...
   - Замечательно, великолепно, - подытожил сияющий Робен. - О, дорогое дитя! Казимир, ты слышал?
   - Конечно, компе... Казимир доволен, очень доволен... Малыш ловко провел индейцев...
   - Твой ученик, старина!
   - Он превзошел негра, да! О, этот славный хитрец!
   - Ты погляди, Анри, - сказал в свою очередь Эдмон, - как здорово он написал на этом жестком и мясистом листке! Так четко...
   - И ничего не порвал, - добавил Эжен, также восхищенный ловкостью младшего брата. - Он взял иголку и тупым концом вдавливал ее с такой силой, чтобы оцарапать кожицу листка, но не продырявить его... Это читается как рукопись.
   Ангоссо почти со страхом глядел на растительный лоскуток, чей вид вселил надежду в его друзей. Тогда негры Марони еще не знали обычаев и привычек белых людей, которых сегодня так много трудится на золотых приисках, наш добрый бони даже не представлял, что такое "папира" (бумага), каково ее назначение.
   Потребовалось объяснить ему особенности такой формы общения, и это привело негра в восторг, а уважение к белым выросло еще больше. Только один из участников экспедиции не разделял общей радости. Это Кэт. Казалось, на ягуара записка произвела прямо противоположное действие, пугая и отталкивая зверя. Наши европейские кошки, шутливо называемые "судейскими секретарями", проявляют прямо-таки необычную любовь к бумаге, которой они и обязаны своим прозвищем. Что же это за странность: их близкий родственник, огромный тропический кот, выказывает к ней такое отвращение? Воспитанный в кругу робинзонов, он, в общем, не был чужд "литературы". Но стоило показать ему найденный листок, как ягуар убежал прочь, громко рыча. Более того: он даже отказывался принимать ласку от рук, державших злополучный предмет.
   Ангоссо решил выяснить, в чем дело.
   - Дайте-ка мне эту штуку, - сказал он Анри.
   Негр взял листок, повертел его, поглядел на просвет, наведя его, как стекло, на солнце, потом поднес к своему носу.
   И тут же расхохотался:
   - Я знаю! Это кози-кози!
   - Что ты называешь кози-кози? - спросил Робен.
   На своем креольском наречии Ангоссо объяснил:
   - Это такое интересное растение, запах которого отпугивает тигров.
   - Не может быть!
   - Да, компе! Индейцы берут его плоды, заваривают кипятком, растираются этой настойкой, а потом еще мажут своих собак, и никогда им не встретится тигр: он сразу убегает при их приближении, хоть умирает от голода!
   - Ты мог бы показать мне это растение?
   - Конечно, подождите немножко! - И бони углубился в лес.
   Ожидание оказалось недолгим. Не прошло и пяти минут, как черный робинзон вернулся с торжествующим видом, и Робен сразу опознал принесенное растение.
   - Да, оно мне встречалось! Это hibiscus abelmoschus, из семейства мальвовых, более известное под именем амбретты... Деревце родом с Антильских островов, его плоды издают сильный запах мускуса... И ты говоришь, что этот приятный, сладковатый запах обращает тигра в бегство?
   - Ну да! Ему кажется, что он чует патиру, змею или каймана, - своих самых злых врагов!
   - Теперь я понимаю, - сказал Никола. - Это нечто противоположное действию валерианки. Кошки от нее с ума сходят. Вы же знаете, что валериановые капли служат неотразимой приманкой для них, ее используют ловцы в белых куртках, по прозванию "повара", чтобы очистить парижские чердаки и водосточные трубы...
   - И я тоже понимаю, - вмешался Анри, - я даже вижу всю сцену похищения нашего брата. Шарля схватили индейцы, которые натерлись амбреттой, потому что боялись ручного ягуара, а тот испугался ненавистного запаха и своей раны, которую причинила ему неловко направленная стрела. Его бегство и возвращение домой теперь легко объясняются, как и нежелание идти по следу этих индейцев, как и страх, внушаемый ему запиской, потому что от Шарля запах невольно перешел и на листок тростника...
   - Кто его знает, - добавил Никола, - быть может, индейцы время от времени капали на дорожку своей настойкой, чтобы помешать Кэти выполнять свой долг охотничьей собаки?..
   - Вполне возможно. Но, поскольку для нас эти предрассудки значения не имеют, мы пойдем вперед, и как можно быстрее! К сожалению, трудно поверить, что краснокожие всегда будут пользоваться только такими гуманными средствами защиты! Как бы там ни было, нас ожидают впереди скорые новости.
   Робен не ошибся. Хотя индейцы - отличные ходоки, они не могли соперничать с робинзонами. Те вскоре поняли по несомненным признакам, что разделявшее их расстояние уменьшается. Листья веток, срезанных мачете беглецов, не успевали завянуть. А еще дальше обнаружилось, что срезы стеблей сочатся. Значит, люди прошли здесь совсем недавно.
   Встреча приближалась. Иногда казалось, что похитители в нескольких шагах. Настала ночь. Сделали привал, и Робен отрядил в качестве разведчиков Анри и Ангоссо, наказав им проявлять величайшую осмотрительность. Следопыты отсутствовали около часа и вернулись на стоянку настолько тихо, что крыло летучей мыши произвело бы больше шума.
   Робен ждал с мачете в руке. Ягуар, освободившись от своих страхов, бродил неподалеку.
   - Отец, - тихо сказал Анри, - мы их видели.
   - А Шарля? - с тревогой спросил тот.
   - Шарля не было видно... Скорее всего, он в большой хижине, расположенной в центре. Вокруг нее все время сидят на корточках много индейцев.
   - Но как вы разглядели в темноте?
   - Они разожгли костры.
   - Странно. Это указывает на то, что краснокожие не ожидают встречи с нами или же они готовы отразить любое нападение.
   - Я склоняюсь к последнему. Тем более что там их такое множество...
   - А каково расположение лагеря?
   - Слушай. Они обосновались в том месте, где собирались нас казнить. В центре, как я уже сказал, большая хижина. Ее окружают восемь симметрично расположенных очагов, по два с каждой стороны. В расчищенном от деревьев месте, то есть напротив наших бывших "плах", горит большой лентообразный костер, в виде полукруга. Неосвещенная часть, понятно, примыкает к лесу.
   - Да это настоящая система военных укреплений!
   - Конечно, задачка атаковать не из легких!
   - И тем не менее приступать к ней надо немедленно.
   - Я тоже так считаю, отец. Но с какой стороны мы их атакуем?
   - Тут нет сомнений. Освещенная зона представляется им лучше защищенной, следовательно, ее меньше охраняют. А теневая сторона наверняка ощетинилась стрелами и просматривается очень внимательно. Полукруглый костер примитивная штука, для отвода глаз, больше всего годится для отпугивания хищников. Оттуда и бросимся в атаку. Бьюсь об заклад, там не больше двух человек на посту.
   - А кто войдет в группу нападения?
   - Самые крепкие. Ты, Ангоссо, один из его сыновей, Никола и я. Надо, чтобы первый натиск был сокрушительным. Мы кинемся через костер, с топором в одной руке, с мачете в другой. Это дело нескольких секунд. Поскольку мы не можем подвергать твою мать опасностям и нам нельзя распылять свои силы, вот что я решил: Эдмон, Эжен, второй сын бони и Казимир составят резервный отряд, который возьмет мое ружье, Башелико - отцовское. Устроив засаду в лесу, как в неприступной крепости, они станут отгонять беглецов, которые попытаются вырваться.
   - Отец, твой план хорош, лучше не придумаешь. Нам остается только одно.
   - Что же, милый друг?
   - Как можно быстрее его осуществить.
   - Я не ждал от тебя иного! Браво! И - вперед!
   Если робинзоны одобряли какой-то план, то исполнение не заставляло себя долго ждать. Не прошло и двух часов после краткого "военного совета", как оба отряда были на исходных рубежах. Индейский лагерь окружил с востока резервный отряд, укрывшийся за деревьями и лианами, а с запада - группа нападения.
   На полукруглой линии огромного костра выплясывали угасающие языки пламени, однако большое количество тлеющих углей и жара образовывали настоящий огненный ручей, шириной до трех метров. Это нисколько не смущало людей, готовых перепрыгнуть одним прыжком через гораздо большее пространство.