Страница:
Водопад позади, отряд приближается к концессии. Но лучшие дни уже миновали, и трудности возрастают на финишном этапе к заветному Эльдорадо. Наконец появляется приток, открывающий дорогу ко второстепенному речному бассейну, в окрестностях которого находится концессионный участок. Изыскатель заглядывает в свой план, прикидывает на местности, а лодки покидают Марони. Отныне ему будет недоставать ориентиров. И у смельчака останется только компас, чтобы находить нужное направление в огромном и неизвестном пространстве.
Вскоре экспедицию останавливают пороги на реке. Чтобы перейти их, надо разгрузить лодки, весь багаж разбить на порции, не превышающие двадцати пяти килограммов каждая, чтобы мужчины могли нести их на головах, следуя берегом. Перепутанные лианы тормозят шествие, ноги проваливаются в зыбкую почву, колючки вонзаются в кожу. Не важно! Они движутся безостановочно, не спотыкаясь, не жалуясь, вслед за начальником, который расчищает путь ударами мачете. Пустые пироги тянут на канатах. Так путники, осыпаемые мириадами брызг клокочущей воды, преодолевают каменистую гряду. Затем груз опять размещается на лодках, и весла, мелькающие в руках черных гребцов, вновь заводят свою монотонную песню.
Наступает ночь, люди давно уже нуждаются в отдыхе. Спешно сооружается хижина, разжигается костер. Скромный обед, вполне понятно, поглощается с отменным аппетитом. Несколько глотков тафии и трубка американского табака венчают эту трапезу анахорета*, затем труженики вытягиваются в гамаках, откуда вскоре начинает звучать дружный храп.
______________
* Анахорет - отшельник, человек, живущий в уединении.
Второй и третий день, как две капли воды, похожи на первый, с той только разницей, что отряд должен перейти через два водопада вместо одного. И длится это десять, иногда двенадцать, пятнадцать суток. О! Нескончаемые дни мучительного плавания, которые человек проводит скрючившись в три погибели на скамье, представляющей собой дощечку шириной пятнадцать сантиметров, боясь пошевелиться из опасения нарушить хрупкое равновесие нагруженной до предела лодки, оглушенный жарой, ослепленный потом, хватая ртом, как рыба, душный и нездоровый, насыщенный болотными испарениями воздух. Из каких же стальных волокон сплетены эти черные и краснокожие тела мужчин, неутомимо махающих веслами без передышки и благодарности или несущих на своих головах пригибающий к земле груз, тогда как одна лишь ходьба или вес собственного оружия становятся истинной мукой для европейца!
Но вот транспортировка груза на пирогах окончена. Река поворачивает к югу, а искомая территория находится на востоке. Надо менять направление. С гребцами рассчитываются и прощаются. Они вернутся назад. Горняки теперь должны полагаться на собственные силы как на единственное транспортное средство. Они возводят на берегу хижину, которая служит временным складом для инструментов, продуктов, вещей. Концессионные земли расположены в двадцати километрах к востоку. Руководитель вновь консультируется со своим планом, выверяет ориентацию по компасу, затем начинает чертить ножом линию, которая, если не возникнет непредвиденных препятствий, приведет к концессии с геометрической точностью. Он возглавляет группу из шести человек, которые трогаются в путь, неся каждый на голове двадцать пять килограммов груза.
Поминутно поглядывая на магнитную стрелку, сжимая рукоятку мачете, начальник экспедиции движется впереди, расчищая путь, рубя лианы и ветки с правой стороны, все время только с правой стороны!* Когда изыскатель полагает, что половина пути пройдена, он подает команду сделать привал. Люди сооружают еще одну хижину, которая станет новым складом. Назавтра и в последующие дни они будут переносить сюда весь багаж, оставленный на берегу. Сколь изнурительна эта борьба с природой, чтобы в целости и сохранности доставить на место тяжелые бочонки! Надо брести через девственный непроходимый лес, ощетинившийся гигантскими растениями с острыми колючками и шипами, изрезанный топкими ручьями, изобилующий болотными зыбкими участками либо же воздвигающий крутые холмы!
______________
* Лесные ходоки всегда помечают правую сторону своего маршрута на случай, если заблудятся. Тогда по срезанным веткам можно снова установить правильное направление. (Примеч. авт.)
И все это время начальник не остается в бездействии. Он отлично знает, что никогда не сможет придерживаться нужного направления с геометрической точностью. Он отыскивает дорогу, обходит гору, рубит дерево, которое ляжет мостом через поток, поджигает непроходимый кустарник и бывает уже счастлив тем, что, вымокши под проливными тропическими дождями, с исцарапанным и исколотым лицом, с волдырями на руках, после целого дня изнурительного труда не окажется вдруг перед беспредельным болотом с его сонными предательскими водами.
Но нередко требуется преодолеть и болото. Вот когда начинается настоящая борьба со слепой стихией, стеной встающей перед человеком. И в этой борьбе он торжествует благодаря смелости и терпению. Храбрец идет, возвращается, кружит, бросается в разные стороны и в конце концов отыскивает выход, угадывает лазейку в природном лабиринте. И при всех своих метаниях он не теряет нужного направления. Из сердцевины, казалось бы, непроходимой трясины опытный разведчик устремляется к одному ему ведомой цели, которую только он в состоянии отыскать. Отныне дорога от речного "дебаркадера" до золотого прииска проложена!
Золотоискатель выехал из Кайенны более пяти недель тому назад, и вот весь его груз находится под укрытием третьей хижины, возведенной в глубине леса, на его территории.
Сколько неимоверных усилий, чтобы достичь этого первого результата! Сорок долгих дней ушли на то, чтобы отыскать концессию и обеспечить существование семи человек. Читатель помнит, что девственные леса совершенно бесплодны и не содержат никаких ресурсов. "А золото?" - спросит читатель. Наберитесь терпения, до конца еще далеко.
Итак, изыскатель добрался до своей территории. Он не сбился с курса, его ориентация точна, все как будто убеждает, что он не допустил ошибки. Люди его здоровы, настоящие "молодцы", и хотят лишь одного - идти вперед.
Собственно, работа, если говорить о разведке, только теперь начинается. Золотоискатель, действующий всегда по определенной системе, направляется проверить какой-либо из участков своей концессии. Его люди несут подвесные койки и инструменты, восьмидневный запас продовольствия. Предполагается, что в этой местности несколько речных бассейнов, необходимо все их обследовать. Вот речушка с быстрым течением, которая змейкой вьется меж двух рядов деревьев-великанов, образующих над нею высокий зеленый свод. Содержат ли золото земли, отстоящие от воды на десять, двадцать, тридцать метров?.. Насколько богато месторождение? Два этих вопроса необходимо выяснить.
Прежде всего нужно пробраться к берегу. Это нелегкая задача, если учесть, что люди несут тяжелую поклажу, что они вынуждены действовать в сплошных зарослях, где древесные гиганты буквально увешаны и обвиты паразитарными растениями. Тяжелая и монотонная работа мачете длится непрерывно, носильщики продвигаются с превеликим трудом, но все же завоевывают метр за метром, то и дело упираясь в могучие корневища, наталкиваясь на нижние ветви, спотыкаясь о мертвые, упавшие на землю стволы. Но все преграды позади, люди проходят к цели.
Они останавливаются в лесной чаще, сбрасывают груз, хватаются за инструменты и роют первую изыкательскую скважину. Это яма длиной два с половиной метра, шириной восемьдесят сантиметров. Глубина же ее варьируется в зависимости от того, насколько близок к поверхности золотоносный слой. Проложив дорогу среди растений и кое-как расчистив "рабочее место", двое мужчин яростно атакуют слой гумуса, который покрывает металлоносный гравий, представляющий собою измельченный кварц.
Один долбит киркой, другой орудует лопатой, а в это время в сотне метров от них изыскатель расчищает еще один пятачок, затем ставит там двух рабочих - копать следующую скважину. Скоро все шестеро за работой; удары отдаются глухим эхом под древесными сводами. Атлетическая мощь и неукротимая энергия сметают с дороги все корни и засевшие в илистой почве пни. Голубовато-серый золотоносный гравий появляется в глубине ямы. Начальник ждет этого момента с той напряженной тревогой, какая сжимает сердце игрока перед зеленым сукном, пока шарик из слоновой кости не завершил своего вращения. Но насколько же острее эмоции человека, который постоянно играет ва-банк, чья жизнь каждую минуту подвергается смертельной опасности!
Руководитель передает землекопу лоток для промывки песка, и тот его тотчас же наполняет породой. Это круглое блюдо из твердого дерева, толщиной от шести до семи миллиметров, шириной сорок пять сантиметров, выдолбленное в форме очень широкого конуса, достигающее в центре восьми сантиметров глубины. Лоток и мачете образуют неразлучный "vade mecum" золотоискателя. В лотке помещается около десяти килограммов золотоносного гравия. Со своим драгоценным грузом глава экспедиции направляется к реке, присаживается на корточки прямо к воде, отбрасывает сначала по одному более крупные скальные обломки, затем наполняет блюдо водой до краев и придает ему вращательное движение, как это делают с решетом. Небольшое завихрение образуется в середине инструмента, и вода с остатками земли постепенно переливается через край благодаря тому же вращательному движению. Масса породы истончается.
Вскоре лоток пустеет. Взгляд не замечает еще ни одной крупицы золота, а видит только черноватую кучку илистых частиц. Горняк наполняет блюдо чистой водой и начинает быстро его потряхивать, благодаря чему жидкость скоро сбегает. Резкий удар ладонью о борт инструмента завершает операцию; золотая пыль, освобожденная от остатков породы, появляется вдруг, словно лучик света на коричневой поверхности лотка. Эта скромная процедура, какой бы простой она ни казалась, требует немалой сноровки и умения. Человек непосвященный обретает их только после многочисленных и неудачных попыток.
Легко понять значение этой работы, которая представляет собой одновременно качественный и количественный анализ грунта. Правда, рудокоп не прибегает к более точным методам измерения. Но такова надежность его взгляда и руки, что никогда он не потеряет ни крошки металла во время промывки, а стоимость золота в своем лотке оценит с такой точностью, как будто взвешивал его на лучших весах. И ничтожно малые золотые песчинки, которые потянут на какие-нибудь двадцать пять сантимов, и те, чья стоимость достигнет пяти франков и более, весом уже около миллиграмма.
Закончив промывку одного лотка, изыскатель покидает первую скважину. Вторую порцию грунта он берет уже из другой скважины, и так поступает и далее, пока не обойдет весь бассейн реки с ее притоками. Количество изыскательских скважин и промытых лотков бессчетно. Так устанавливаются средняя ширина, глубина и богатство золотоносного слоя. После этого наносится на бумагу план реки с указанием ее направления, все скважины нумеруются, а также фиксируется выход металла из каждого лотка.
Изучив один речной бассейн, немедленно приступают к следующему. Территория проверяется по уже описанному образцу. Составляется топографический рисунок местности - направление и форма берегов, очертания рельефа, наличие впадин и возвышенностей; выводятся средние показатели.
Когда рудокоп исходил свою концессию вдоль и поперек, с востока на запад и с севера на юг, после того, как он четыре месяца махал мачете, копал и промывал, складывал, умножал и делил, он уже знает не только площадь золотоносных зон в бассейне каждого водного потока, но и примерный объем металлоносных пластов, и их продуктивность на кубический метр. Разведка завершена. Теперь известно, достаточно ли богата концессия для прибыльной эксплуатации. Самое время подумать о возвращении.
Этот беглый очерк подготовительной работы к промышленной эксплуатации прииска, сколь бы точным в профессиональном отношении он ни был, не дает полного представления обо всем, выпадающем на долю изыскателя. Может ли европейский читатель сполна ощутить тяготы, а точнее сказать - мучения, которые испытывают семеро мужчин, на полгода отделенные от всего мира, затопленные растительным морем, вдыхающие смертельные миазмы тропического леса?.. Они спят под открытым небом, проводят дни в ледяной воде рек, питаются солониной, весьма часто испорченной из-за нездоровой лесной атмосферы, их трясет лихорадка - и все-таки добровольные отшельники выполняют свою задачу. Одно из самых тяжких страданий причиняет им язвенная болезнь, поражающая ноги, и известная в Гвиане под названием pian-bois*. Длительное пребывание в воде, ядовитые туманы, использование в пищу солонины придают этому заболеванию особенно коварный характер, усугубленный частым контактом пораженных мест с лианами или нижними ветвями, срубленными мачете. Нет золотоискателя, чьи ноги не были бы покрыты ужасными шрамами, - это следствие громадных потерь мускульного вещества. Pian-bois, лихорадка и анемия - тройной бич старателей. Заметим, однако, что они отважно бравируют болезнями и переносят их с поистине восхитительным стоицизмом. Несчастные случаи, внезапные катастрофы, опасные болезни - все это для рудокопа лишь простые инциденты, которые ни на минуту не снижают его неукротимой энергии.
______________
* Лесная язва (фр.) - болезнь тропических регионов, вызываемая спирохетой, характерна обильными поражениями кожи. (Примеч. перев.)
Иные добытчики, настигнутые болезнью и совершенно лишенные запасов продовольствия, оказывались заброшенными в самых дальних уголках Верхней Гвианы, по соседству с горами Тумук-Хумак.
Вы прочитали верно: лишенные запасов продовольствия. И это посреди гвианских лесов, где сами индейцы не в состоянии поддержать собственное существование и погибают от голода, если выпадает неурожайный год...
Такое испытание претерпели месье Казальс и месье Лабурдетт*, которые первыми обнаружили золотые месторождения в бассейне реки Марони.
______________
* Работая над второй частью "Гвианских робинзонов", я с душевной болью узнал о смерти месье Лабурдетта. Бесстрашный золотоискатель, после семи лет труда и борьбы, совместно со своим компаньоном и другом Казальсом, с честью заработал крупное состояние. Он умер через два месяца после возвращения во Францию. Эта потеря, глубоко опечалившая всех его друзей, - тяжелый удар по золотодобывающей индустрии Гвианы (Примеч авт.)
Целых три года они не возвращались в Кайенну. Между прочим, пять недель они провели, питаясь исключительно зелеными бананами и капустой патава. Страдания их были ужасны. Сотрясаемые лихорадкой, с ногами, изъязвленными pian-bois, со вздутыми животами от постоянного употребления зеленых бананов, они могли разнообразить свое меню только плодами куму (oenocarpus bacaba), маленькими черными ягодами с вишню величиной. Сваренные в воде и раздавленные, они образуют бульон, который годится только на то, чтобы на время обмануть голод.
Время от времени друзья находили бразильские орехи (bertholetia excetsa), семена в шишках индийской сосны или плоды акажу (красного дерева). Хотя употребление в пищу плодов акажу небезопасно, ими так-сяк можно насытиться, приняв меры предосторожности - обжарив на раскаленных угольях и тщательно отделяя семена. Дело в том, что в этих семенах содержится разъедающая основа, которая вызывает очень сильное воспаление губ и полости рта.
Находка черепахи была для изыскателей уже целым событием, подлинным праздником; поимка аймары могла сравниться с лотком, полным чистого золота.
В таких вот условиях мужественные люди выполнили пять разведок - и ни одна не принесла хорошего результата. Только шестая вознаградила их.
Когда после многодневных трудов, этой долгой цепочки удач и провалов, изыскатель убеждается, что его усилия увенчались успехом, он возвращается в Кайенну со своими документами. Теперь его задача - найти свободные капиталы для промышленной эксплуатации концессии.
Мы увидим, как организуется это производство, из чего оно состоит. Ведь именно золотодобывающая промышленность могла бы - а особенно должна была бы! - за несколько лет превратить нашу колонию в счастливого соперника Калифорнии и Австралии.
ГЛАВА 14
Организованный хаос. - Устройство прииска. - Новая сфера робинзонов. Дворец в девственном лесу. - Необходимая роскошь. - Печальная антитеза. Почему процветают английские колонии? - На реке Фидель. - Технология обогащения. - Импровизированный дуэт. - Королевы прииска.
Подготовительные работы к эксплуатации прииска обходятся, как минимум, в десять тысяч франков и пока не приносят ничего, кроме надежд. Количество золота, собранного во время изысканий, настолько ничтожно, что выручка за него может в счет не идти. Однако наш золотоискатель легко находит компаньонов, готовых сделать начальные взносы, необходимые для крупных разработок. Перво-наперво удачливый изыскатель обращается в Департамент внутренних дел с просьбой о предоставлении постоянной концессии на обследованную территорию, и такое право он приобретает, уплачивая по сорок сантимов за гектар.
Новость о его успехе уже распространяется, как шлейф пыли, и притом золотой пыли. Наш герой устраивается на жилье в Кайенне, изо дня в день встречается со многими людьми, стараясь привлечь к своему делу как можно больше горняков, рабочих других специальностей. Ему требуются пильщики досок, которые на месте смогли бы заготовить материал для сооружения промывочных установок, так называемых "sluice". Людей подобной профессии, к сожалению, почти невозможно найти в Гвиане, приходится преодолевать отвращение и брать их из числа вышедших на волю каторжников. Необходимо нанять нескольких каретников, кузнецов, каменщиков, пускай лишь для сооружения печи. Эти рабочие - увы! - также найдутся только среди бывших заключенных. Нужда свой закон пишет...
Свободные ремесленники не поедут искать богатство за тридевять земель, в эту Гвиану, о которой столько ужасных слухов, но ни одного правдивого - о необычной щедрости благодатной земли... А какой здесь реальный источник богатства для жителей метрополии, которым часто не хватает дома даже плохо оплачиваемой работы! Какая приманка для тружеников, не знающих иного горизонта, кроме стен своей мастерской или мансарды, - жизнь на свежем воздухе, среди природного изобилия!
Что касается собственно рудокопов или переселенцев, то с ними дела обстоят получше, хотя и тут возникают трудности. В Гвиане не хватает рабочих рук, а власти так мало делают, чтобы наращивать и поощрять иммиграцию негритянскую, китайскую или индийскую!
Как бы там ни было, изыскатель становится директором прииска, перелопатив землю и небо и в конечном итоге наняв на восемь месяцев, за пять франков в сутки плюс питание, от ста двадцати до ста пятидесяти черных обитателей колонии. И каждому выдаст аванс при вручении рабочей книжки - в пределах от ста до двухсот франков.
Полсотни индусов нанимаются на тех же условиях и на тот же срок. Но они будут заняты исключительно добычей золота. Что касается обозных, в чьи обязанности входит траспортировка продуктов, то для этой цели наймут двадцать пять - тридцать китайцев.
Действия, в общем, такие же, как и при подготовке к изысканиям, только в пропорции: шесть к двумстам тридцати. Это соотношение определяет утомительно долгий список необходимых продуктов и вещей, который мы уже приводили в предыдущем случае. Отправка к месту назначения производится на шхунах, чьи борта еле выступают над водой из-за перегрузки, либо на пароходике "Dieux-merci", на узкой палубе которого в этот день будут представлены как будто все образцы человеческих рас. Последующую дорогу с ее переменами транспортных средств мы с вами уже описали.
После колониального парохода или шхун - лодки бывшего каторжника, потом пироги негров бони, преодоление водопадов, высадка на берег, сооружение временного склада... Рабочие валят деревья, обтесывают столбы, заготавливают дранку для крыши. И вот уже рудокопы и обозники, вытянувшись в индейскую цепочку, вступают на путь, ранее пройденный изыскателем. У всех на головах продукты, инструменты, вещи, расфасованные по двадцать пять килограммов. Куак, смалец, бакалейные товары в просмоленных мешках, запечатанных таким образом, чтобы предупредить всякий соблазн извлечь что-нибудь оттуда по дороге. Вино и тафия транспортируются в оплетенных бутылях, также накрепко опечатанных из тех же соображений.
Первые ночи проводят на золотом прииске по-походному. Но тут же рудокопы превращаются в дровосеков, с топорами и пилами подступают к деревьям и валят их с поразительной быстротой. Гиганты, связанные лианами, колеблются, не решаются упасть, но потом увлекают друг дружку и обрушиваются с грохотом. Лиственные купола немедленно отделяются от стволов, и лучи солнца впервые озаряют эту победу цивилизации над невежеством.
Поверженные деревья служат материалом для хижин, которые вырастают словно по мановению волшебной палочки. И через несколько дней взорам уже открывается зачаток поселка. Хаос принимает организованные формы благодаря точному распределению работ, где каждому находится дело. Пильщики заготавливают доски, каретники их прилаживают и соединяют в общих конструкциях. Реки освобождаются от загромождающих их водяных растений, золотоносную зону расчищают. Эксплуатация участка начинается.
Прибывшие из Европы Шарль и Никола нашли именно в таком состоянии прииск "Удача", спустя два месяца после начала промышленной добычи золота. Этот участок, чье местонахождение молодой человек точно установил с помощью математических инструментов, не принадлежал, как первоначально думали, компании по обработке наносных грунтов. В ошибке был повинен не месье Дю Валлон, а изыскатель концессии. Креол лишь с недавних пор заменил погибшего горняка. Из-за этой ошибки в расчетах - всего лишь на две тысячи метров робинзоны стали собственниками уже обустроенной территории. Но они не желали обогащаться за чужой счет, используя случайность. Читатель помнит, что компаньонам директора были щедро компенсированы предварительные расходы, хотя формально они не имели никаких прав на возмещение убытков.
Рабочие прибыли из Кайенны несколько дней тому назад. Деятельность прииска возобновилась под разумным управлением месье Дю Валлона, разработки предвещали солидную добычу. Робен хотел, чтобы все было в полном порядке, когда его семья посетит участок. И этот желанный день наконец настал.
Мадам Робен, обе мисс и братья-бони покинули усадьбу и направились на золотой прииск. Паровая лодка причалила к берегу. Перейдя по легкому мостику, переброшенному над первым ручьем, пассажиры очутились на просторной поляне, наполненной производственным гулом. Их там ожидали. Прибытие гостей ознаменовали приветственной пальбой, из-за чего поднялся переполох на птичьем дворе и взлетели в воздух перепуганные туканы.
Индийский кули в полном облачении и в национальном тюрбане тут же поднял на вершину длинного шеста французский государственный флаг, полотнище которого заполыхало яркими цветами перед изумленными и восхищенными взорами посетителей. Охваченные глубоким волнением при виде священной эмблемы своей родины, робинзоны, не сговариваясь, громко вскричали:
- Vive la France!*
______________
* Да здравствует Франция! (фр.)
- Да здравствуют французы экватора! - в ответ им зычно провозгласил не менее взволнованный месье Дю Валлон, поспешая навстречу инженеру и его семье.
Знакомясь со своим новым владением, робинзоны удивлялись все больше и больше. Директор, получивший полную свободу действий для устройства прииска, превзошел самого себя. Его энергия и отличное понимание особенностей лесной жизни сотворили чудо.
На широком пространстве, тщательно выровненном и очищенном от пеньков, выстроились хижины рабочих. Предназначенные для китайцев и индусов образовывали правую сторону, негритянские - левую. Эти опрятные, гигиеничные, с природной вентиляцией домики, возведенные из жердей и крытые листьями пальмы ваи, приобрели уже красивый цвет маиса и выглядели очень гармонично. Перед некоторыми из них успели разбить палисадники, где тянулись кверху плодовые или декоративные растения. Саженцы банановых пальм стояли рядами от речного дебаркадера до жилищ. Через какие-нибудь два года пальмы образуют тенистую аллею, которая надежно защитит от солнца.
Собственно поселок отступил на сотню метров от аллеи и раскинулся на склоне небольшого холма. Такое расположение было выгодно вдвойне: с одной стороны, оно предохраняло от наводнения, а с другой - легкий ветерок, неоценимое сокровище в Гвиане, постоянно освежал помещения.
Корпус здания, длиной более сорока метров, шириной двенадцать и высотой около десяти, представлял собой отличный образец колониальной архитектуры. Он возвышался на образующей пол крепкой основе из дерева баго. Его фиолетовые и черные прожилки после протирки маслом карапы высвечивали тонами аметиста и гагата. Косяки из розового дерева, пропитанные древесной смолой, напоминали о старинной мебели времен Людовика XV, этой радости антикваров. Они поддерживали красные балки атласной гладкости, образовывавшие потолочную раму, на которой были уложены тонкие стропила из белой балаты. Очень высокая остроконечная крыша из листьев пальмы ваи резко расширялась книзу под тупым углом, окружая весь дом своеобразной верандой шириной в два метра. Вся постройка выглядела очень легкой и элегантной.
Вскоре экспедицию останавливают пороги на реке. Чтобы перейти их, надо разгрузить лодки, весь багаж разбить на порции, не превышающие двадцати пяти килограммов каждая, чтобы мужчины могли нести их на головах, следуя берегом. Перепутанные лианы тормозят шествие, ноги проваливаются в зыбкую почву, колючки вонзаются в кожу. Не важно! Они движутся безостановочно, не спотыкаясь, не жалуясь, вслед за начальником, который расчищает путь ударами мачете. Пустые пироги тянут на канатах. Так путники, осыпаемые мириадами брызг клокочущей воды, преодолевают каменистую гряду. Затем груз опять размещается на лодках, и весла, мелькающие в руках черных гребцов, вновь заводят свою монотонную песню.
Наступает ночь, люди давно уже нуждаются в отдыхе. Спешно сооружается хижина, разжигается костер. Скромный обед, вполне понятно, поглощается с отменным аппетитом. Несколько глотков тафии и трубка американского табака венчают эту трапезу анахорета*, затем труженики вытягиваются в гамаках, откуда вскоре начинает звучать дружный храп.
______________
* Анахорет - отшельник, человек, живущий в уединении.
Второй и третий день, как две капли воды, похожи на первый, с той только разницей, что отряд должен перейти через два водопада вместо одного. И длится это десять, иногда двенадцать, пятнадцать суток. О! Нескончаемые дни мучительного плавания, которые человек проводит скрючившись в три погибели на скамье, представляющей собой дощечку шириной пятнадцать сантиметров, боясь пошевелиться из опасения нарушить хрупкое равновесие нагруженной до предела лодки, оглушенный жарой, ослепленный потом, хватая ртом, как рыба, душный и нездоровый, насыщенный болотными испарениями воздух. Из каких же стальных волокон сплетены эти черные и краснокожие тела мужчин, неутомимо махающих веслами без передышки и благодарности или несущих на своих головах пригибающий к земле груз, тогда как одна лишь ходьба или вес собственного оружия становятся истинной мукой для европейца!
Но вот транспортировка груза на пирогах окончена. Река поворачивает к югу, а искомая территория находится на востоке. Надо менять направление. С гребцами рассчитываются и прощаются. Они вернутся назад. Горняки теперь должны полагаться на собственные силы как на единственное транспортное средство. Они возводят на берегу хижину, которая служит временным складом для инструментов, продуктов, вещей. Концессионные земли расположены в двадцати километрах к востоку. Руководитель вновь консультируется со своим планом, выверяет ориентацию по компасу, затем начинает чертить ножом линию, которая, если не возникнет непредвиденных препятствий, приведет к концессии с геометрической точностью. Он возглавляет группу из шести человек, которые трогаются в путь, неся каждый на голове двадцать пять килограммов груза.
Поминутно поглядывая на магнитную стрелку, сжимая рукоятку мачете, начальник экспедиции движется впереди, расчищая путь, рубя лианы и ветки с правой стороны, все время только с правой стороны!* Когда изыскатель полагает, что половина пути пройдена, он подает команду сделать привал. Люди сооружают еще одну хижину, которая станет новым складом. Назавтра и в последующие дни они будут переносить сюда весь багаж, оставленный на берегу. Сколь изнурительна эта борьба с природой, чтобы в целости и сохранности доставить на место тяжелые бочонки! Надо брести через девственный непроходимый лес, ощетинившийся гигантскими растениями с острыми колючками и шипами, изрезанный топкими ручьями, изобилующий болотными зыбкими участками либо же воздвигающий крутые холмы!
______________
* Лесные ходоки всегда помечают правую сторону своего маршрута на случай, если заблудятся. Тогда по срезанным веткам можно снова установить правильное направление. (Примеч. авт.)
И все это время начальник не остается в бездействии. Он отлично знает, что никогда не сможет придерживаться нужного направления с геометрической точностью. Он отыскивает дорогу, обходит гору, рубит дерево, которое ляжет мостом через поток, поджигает непроходимый кустарник и бывает уже счастлив тем, что, вымокши под проливными тропическими дождями, с исцарапанным и исколотым лицом, с волдырями на руках, после целого дня изнурительного труда не окажется вдруг перед беспредельным болотом с его сонными предательскими водами.
Но нередко требуется преодолеть и болото. Вот когда начинается настоящая борьба со слепой стихией, стеной встающей перед человеком. И в этой борьбе он торжествует благодаря смелости и терпению. Храбрец идет, возвращается, кружит, бросается в разные стороны и в конце концов отыскивает выход, угадывает лазейку в природном лабиринте. И при всех своих метаниях он не теряет нужного направления. Из сердцевины, казалось бы, непроходимой трясины опытный разведчик устремляется к одному ему ведомой цели, которую только он в состоянии отыскать. Отныне дорога от речного "дебаркадера" до золотого прииска проложена!
Золотоискатель выехал из Кайенны более пяти недель тому назад, и вот весь его груз находится под укрытием третьей хижины, возведенной в глубине леса, на его территории.
Сколько неимоверных усилий, чтобы достичь этого первого результата! Сорок долгих дней ушли на то, чтобы отыскать концессию и обеспечить существование семи человек. Читатель помнит, что девственные леса совершенно бесплодны и не содержат никаких ресурсов. "А золото?" - спросит читатель. Наберитесь терпения, до конца еще далеко.
Итак, изыскатель добрался до своей территории. Он не сбился с курса, его ориентация точна, все как будто убеждает, что он не допустил ошибки. Люди его здоровы, настоящие "молодцы", и хотят лишь одного - идти вперед.
Собственно, работа, если говорить о разведке, только теперь начинается. Золотоискатель, действующий всегда по определенной системе, направляется проверить какой-либо из участков своей концессии. Его люди несут подвесные койки и инструменты, восьмидневный запас продовольствия. Предполагается, что в этой местности несколько речных бассейнов, необходимо все их обследовать. Вот речушка с быстрым течением, которая змейкой вьется меж двух рядов деревьев-великанов, образующих над нею высокий зеленый свод. Содержат ли золото земли, отстоящие от воды на десять, двадцать, тридцать метров?.. Насколько богато месторождение? Два этих вопроса необходимо выяснить.
Прежде всего нужно пробраться к берегу. Это нелегкая задача, если учесть, что люди несут тяжелую поклажу, что они вынуждены действовать в сплошных зарослях, где древесные гиганты буквально увешаны и обвиты паразитарными растениями. Тяжелая и монотонная работа мачете длится непрерывно, носильщики продвигаются с превеликим трудом, но все же завоевывают метр за метром, то и дело упираясь в могучие корневища, наталкиваясь на нижние ветви, спотыкаясь о мертвые, упавшие на землю стволы. Но все преграды позади, люди проходят к цели.
Они останавливаются в лесной чаще, сбрасывают груз, хватаются за инструменты и роют первую изыкательскую скважину. Это яма длиной два с половиной метра, шириной восемьдесят сантиметров. Глубина же ее варьируется в зависимости от того, насколько близок к поверхности золотоносный слой. Проложив дорогу среди растений и кое-как расчистив "рабочее место", двое мужчин яростно атакуют слой гумуса, который покрывает металлоносный гравий, представляющий собою измельченный кварц.
Один долбит киркой, другой орудует лопатой, а в это время в сотне метров от них изыскатель расчищает еще один пятачок, затем ставит там двух рабочих - копать следующую скважину. Скоро все шестеро за работой; удары отдаются глухим эхом под древесными сводами. Атлетическая мощь и неукротимая энергия сметают с дороги все корни и засевшие в илистой почве пни. Голубовато-серый золотоносный гравий появляется в глубине ямы. Начальник ждет этого момента с той напряженной тревогой, какая сжимает сердце игрока перед зеленым сукном, пока шарик из слоновой кости не завершил своего вращения. Но насколько же острее эмоции человека, который постоянно играет ва-банк, чья жизнь каждую минуту подвергается смертельной опасности!
Руководитель передает землекопу лоток для промывки песка, и тот его тотчас же наполняет породой. Это круглое блюдо из твердого дерева, толщиной от шести до семи миллиметров, шириной сорок пять сантиметров, выдолбленное в форме очень широкого конуса, достигающее в центре восьми сантиметров глубины. Лоток и мачете образуют неразлучный "vade mecum" золотоискателя. В лотке помещается около десяти килограммов золотоносного гравия. Со своим драгоценным грузом глава экспедиции направляется к реке, присаживается на корточки прямо к воде, отбрасывает сначала по одному более крупные скальные обломки, затем наполняет блюдо водой до краев и придает ему вращательное движение, как это делают с решетом. Небольшое завихрение образуется в середине инструмента, и вода с остатками земли постепенно переливается через край благодаря тому же вращательному движению. Масса породы истончается.
Вскоре лоток пустеет. Взгляд не замечает еще ни одной крупицы золота, а видит только черноватую кучку илистых частиц. Горняк наполняет блюдо чистой водой и начинает быстро его потряхивать, благодаря чему жидкость скоро сбегает. Резкий удар ладонью о борт инструмента завершает операцию; золотая пыль, освобожденная от остатков породы, появляется вдруг, словно лучик света на коричневой поверхности лотка. Эта скромная процедура, какой бы простой она ни казалась, требует немалой сноровки и умения. Человек непосвященный обретает их только после многочисленных и неудачных попыток.
Легко понять значение этой работы, которая представляет собой одновременно качественный и количественный анализ грунта. Правда, рудокоп не прибегает к более точным методам измерения. Но такова надежность его взгляда и руки, что никогда он не потеряет ни крошки металла во время промывки, а стоимость золота в своем лотке оценит с такой точностью, как будто взвешивал его на лучших весах. И ничтожно малые золотые песчинки, которые потянут на какие-нибудь двадцать пять сантимов, и те, чья стоимость достигнет пяти франков и более, весом уже около миллиграмма.
Закончив промывку одного лотка, изыскатель покидает первую скважину. Вторую порцию грунта он берет уже из другой скважины, и так поступает и далее, пока не обойдет весь бассейн реки с ее притоками. Количество изыскательских скважин и промытых лотков бессчетно. Так устанавливаются средняя ширина, глубина и богатство золотоносного слоя. После этого наносится на бумагу план реки с указанием ее направления, все скважины нумеруются, а также фиксируется выход металла из каждого лотка.
Изучив один речной бассейн, немедленно приступают к следующему. Территория проверяется по уже описанному образцу. Составляется топографический рисунок местности - направление и форма берегов, очертания рельефа, наличие впадин и возвышенностей; выводятся средние показатели.
Когда рудокоп исходил свою концессию вдоль и поперек, с востока на запад и с севера на юг, после того, как он четыре месяца махал мачете, копал и промывал, складывал, умножал и делил, он уже знает не только площадь золотоносных зон в бассейне каждого водного потока, но и примерный объем металлоносных пластов, и их продуктивность на кубический метр. Разведка завершена. Теперь известно, достаточно ли богата концессия для прибыльной эксплуатации. Самое время подумать о возвращении.
Этот беглый очерк подготовительной работы к промышленной эксплуатации прииска, сколь бы точным в профессиональном отношении он ни был, не дает полного представления обо всем, выпадающем на долю изыскателя. Может ли европейский читатель сполна ощутить тяготы, а точнее сказать - мучения, которые испытывают семеро мужчин, на полгода отделенные от всего мира, затопленные растительным морем, вдыхающие смертельные миазмы тропического леса?.. Они спят под открытым небом, проводят дни в ледяной воде рек, питаются солониной, весьма часто испорченной из-за нездоровой лесной атмосферы, их трясет лихорадка - и все-таки добровольные отшельники выполняют свою задачу. Одно из самых тяжких страданий причиняет им язвенная болезнь, поражающая ноги, и известная в Гвиане под названием pian-bois*. Длительное пребывание в воде, ядовитые туманы, использование в пищу солонины придают этому заболеванию особенно коварный характер, усугубленный частым контактом пораженных мест с лианами или нижними ветвями, срубленными мачете. Нет золотоискателя, чьи ноги не были бы покрыты ужасными шрамами, - это следствие громадных потерь мускульного вещества. Pian-bois, лихорадка и анемия - тройной бич старателей. Заметим, однако, что они отважно бравируют болезнями и переносят их с поистине восхитительным стоицизмом. Несчастные случаи, внезапные катастрофы, опасные болезни - все это для рудокопа лишь простые инциденты, которые ни на минуту не снижают его неукротимой энергии.
______________
* Лесная язва (фр.) - болезнь тропических регионов, вызываемая спирохетой, характерна обильными поражениями кожи. (Примеч. перев.)
Иные добытчики, настигнутые болезнью и совершенно лишенные запасов продовольствия, оказывались заброшенными в самых дальних уголках Верхней Гвианы, по соседству с горами Тумук-Хумак.
Вы прочитали верно: лишенные запасов продовольствия. И это посреди гвианских лесов, где сами индейцы не в состоянии поддержать собственное существование и погибают от голода, если выпадает неурожайный год...
Такое испытание претерпели месье Казальс и месье Лабурдетт*, которые первыми обнаружили золотые месторождения в бассейне реки Марони.
______________
* Работая над второй частью "Гвианских робинзонов", я с душевной болью узнал о смерти месье Лабурдетта. Бесстрашный золотоискатель, после семи лет труда и борьбы, совместно со своим компаньоном и другом Казальсом, с честью заработал крупное состояние. Он умер через два месяца после возвращения во Францию. Эта потеря, глубоко опечалившая всех его друзей, - тяжелый удар по золотодобывающей индустрии Гвианы (Примеч авт.)
Целых три года они не возвращались в Кайенну. Между прочим, пять недель они провели, питаясь исключительно зелеными бананами и капустой патава. Страдания их были ужасны. Сотрясаемые лихорадкой, с ногами, изъязвленными pian-bois, со вздутыми животами от постоянного употребления зеленых бананов, они могли разнообразить свое меню только плодами куму (oenocarpus bacaba), маленькими черными ягодами с вишню величиной. Сваренные в воде и раздавленные, они образуют бульон, который годится только на то, чтобы на время обмануть голод.
Время от времени друзья находили бразильские орехи (bertholetia excetsa), семена в шишках индийской сосны или плоды акажу (красного дерева). Хотя употребление в пищу плодов акажу небезопасно, ими так-сяк можно насытиться, приняв меры предосторожности - обжарив на раскаленных угольях и тщательно отделяя семена. Дело в том, что в этих семенах содержится разъедающая основа, которая вызывает очень сильное воспаление губ и полости рта.
Находка черепахи была для изыскателей уже целым событием, подлинным праздником; поимка аймары могла сравниться с лотком, полным чистого золота.
В таких вот условиях мужественные люди выполнили пять разведок - и ни одна не принесла хорошего результата. Только шестая вознаградила их.
Когда после многодневных трудов, этой долгой цепочки удач и провалов, изыскатель убеждается, что его усилия увенчались успехом, он возвращается в Кайенну со своими документами. Теперь его задача - найти свободные капиталы для промышленной эксплуатации концессии.
Мы увидим, как организуется это производство, из чего оно состоит. Ведь именно золотодобывающая промышленность могла бы - а особенно должна была бы! - за несколько лет превратить нашу колонию в счастливого соперника Калифорнии и Австралии.
ГЛАВА 14
Организованный хаос. - Устройство прииска. - Новая сфера робинзонов. Дворец в девственном лесу. - Необходимая роскошь. - Печальная антитеза. Почему процветают английские колонии? - На реке Фидель. - Технология обогащения. - Импровизированный дуэт. - Королевы прииска.
Подготовительные работы к эксплуатации прииска обходятся, как минимум, в десять тысяч франков и пока не приносят ничего, кроме надежд. Количество золота, собранного во время изысканий, настолько ничтожно, что выручка за него может в счет не идти. Однако наш золотоискатель легко находит компаньонов, готовых сделать начальные взносы, необходимые для крупных разработок. Перво-наперво удачливый изыскатель обращается в Департамент внутренних дел с просьбой о предоставлении постоянной концессии на обследованную территорию, и такое право он приобретает, уплачивая по сорок сантимов за гектар.
Новость о его успехе уже распространяется, как шлейф пыли, и притом золотой пыли. Наш герой устраивается на жилье в Кайенне, изо дня в день встречается со многими людьми, стараясь привлечь к своему делу как можно больше горняков, рабочих других специальностей. Ему требуются пильщики досок, которые на месте смогли бы заготовить материал для сооружения промывочных установок, так называемых "sluice". Людей подобной профессии, к сожалению, почти невозможно найти в Гвиане, приходится преодолевать отвращение и брать их из числа вышедших на волю каторжников. Необходимо нанять нескольких каретников, кузнецов, каменщиков, пускай лишь для сооружения печи. Эти рабочие - увы! - также найдутся только среди бывших заключенных. Нужда свой закон пишет...
Свободные ремесленники не поедут искать богатство за тридевять земель, в эту Гвиану, о которой столько ужасных слухов, но ни одного правдивого - о необычной щедрости благодатной земли... А какой здесь реальный источник богатства для жителей метрополии, которым часто не хватает дома даже плохо оплачиваемой работы! Какая приманка для тружеников, не знающих иного горизонта, кроме стен своей мастерской или мансарды, - жизнь на свежем воздухе, среди природного изобилия!
Что касается собственно рудокопов или переселенцев, то с ними дела обстоят получше, хотя и тут возникают трудности. В Гвиане не хватает рабочих рук, а власти так мало делают, чтобы наращивать и поощрять иммиграцию негритянскую, китайскую или индийскую!
Как бы там ни было, изыскатель становится директором прииска, перелопатив землю и небо и в конечном итоге наняв на восемь месяцев, за пять франков в сутки плюс питание, от ста двадцати до ста пятидесяти черных обитателей колонии. И каждому выдаст аванс при вручении рабочей книжки - в пределах от ста до двухсот франков.
Полсотни индусов нанимаются на тех же условиях и на тот же срок. Но они будут заняты исключительно добычей золота. Что касается обозных, в чьи обязанности входит траспортировка продуктов, то для этой цели наймут двадцать пять - тридцать китайцев.
Действия, в общем, такие же, как и при подготовке к изысканиям, только в пропорции: шесть к двумстам тридцати. Это соотношение определяет утомительно долгий список необходимых продуктов и вещей, который мы уже приводили в предыдущем случае. Отправка к месту назначения производится на шхунах, чьи борта еле выступают над водой из-за перегрузки, либо на пароходике "Dieux-merci", на узкой палубе которого в этот день будут представлены как будто все образцы человеческих рас. Последующую дорогу с ее переменами транспортных средств мы с вами уже описали.
После колониального парохода или шхун - лодки бывшего каторжника, потом пироги негров бони, преодоление водопадов, высадка на берег, сооружение временного склада... Рабочие валят деревья, обтесывают столбы, заготавливают дранку для крыши. И вот уже рудокопы и обозники, вытянувшись в индейскую цепочку, вступают на путь, ранее пройденный изыскателем. У всех на головах продукты, инструменты, вещи, расфасованные по двадцать пять килограммов. Куак, смалец, бакалейные товары в просмоленных мешках, запечатанных таким образом, чтобы предупредить всякий соблазн извлечь что-нибудь оттуда по дороге. Вино и тафия транспортируются в оплетенных бутылях, также накрепко опечатанных из тех же соображений.
Первые ночи проводят на золотом прииске по-походному. Но тут же рудокопы превращаются в дровосеков, с топорами и пилами подступают к деревьям и валят их с поразительной быстротой. Гиганты, связанные лианами, колеблются, не решаются упасть, но потом увлекают друг дружку и обрушиваются с грохотом. Лиственные купола немедленно отделяются от стволов, и лучи солнца впервые озаряют эту победу цивилизации над невежеством.
Поверженные деревья служат материалом для хижин, которые вырастают словно по мановению волшебной палочки. И через несколько дней взорам уже открывается зачаток поселка. Хаос принимает организованные формы благодаря точному распределению работ, где каждому находится дело. Пильщики заготавливают доски, каретники их прилаживают и соединяют в общих конструкциях. Реки освобождаются от загромождающих их водяных растений, золотоносную зону расчищают. Эксплуатация участка начинается.
Прибывшие из Европы Шарль и Никола нашли именно в таком состоянии прииск "Удача", спустя два месяца после начала промышленной добычи золота. Этот участок, чье местонахождение молодой человек точно установил с помощью математических инструментов, не принадлежал, как первоначально думали, компании по обработке наносных грунтов. В ошибке был повинен не месье Дю Валлон, а изыскатель концессии. Креол лишь с недавних пор заменил погибшего горняка. Из-за этой ошибки в расчетах - всего лишь на две тысячи метров робинзоны стали собственниками уже обустроенной территории. Но они не желали обогащаться за чужой счет, используя случайность. Читатель помнит, что компаньонам директора были щедро компенсированы предварительные расходы, хотя формально они не имели никаких прав на возмещение убытков.
Рабочие прибыли из Кайенны несколько дней тому назад. Деятельность прииска возобновилась под разумным управлением месье Дю Валлона, разработки предвещали солидную добычу. Робен хотел, чтобы все было в полном порядке, когда его семья посетит участок. И этот желанный день наконец настал.
Мадам Робен, обе мисс и братья-бони покинули усадьбу и направились на золотой прииск. Паровая лодка причалила к берегу. Перейдя по легкому мостику, переброшенному над первым ручьем, пассажиры очутились на просторной поляне, наполненной производственным гулом. Их там ожидали. Прибытие гостей ознаменовали приветственной пальбой, из-за чего поднялся переполох на птичьем дворе и взлетели в воздух перепуганные туканы.
Индийский кули в полном облачении и в национальном тюрбане тут же поднял на вершину длинного шеста французский государственный флаг, полотнище которого заполыхало яркими цветами перед изумленными и восхищенными взорами посетителей. Охваченные глубоким волнением при виде священной эмблемы своей родины, робинзоны, не сговариваясь, громко вскричали:
- Vive la France!*
______________
* Да здравствует Франция! (фр.)
- Да здравствуют французы экватора! - в ответ им зычно провозгласил не менее взволнованный месье Дю Валлон, поспешая навстречу инженеру и его семье.
Знакомясь со своим новым владением, робинзоны удивлялись все больше и больше. Директор, получивший полную свободу действий для устройства прииска, превзошел самого себя. Его энергия и отличное понимание особенностей лесной жизни сотворили чудо.
На широком пространстве, тщательно выровненном и очищенном от пеньков, выстроились хижины рабочих. Предназначенные для китайцев и индусов образовывали правую сторону, негритянские - левую. Эти опрятные, гигиеничные, с природной вентиляцией домики, возведенные из жердей и крытые листьями пальмы ваи, приобрели уже красивый цвет маиса и выглядели очень гармонично. Перед некоторыми из них успели разбить палисадники, где тянулись кверху плодовые или декоративные растения. Саженцы банановых пальм стояли рядами от речного дебаркадера до жилищ. Через какие-нибудь два года пальмы образуют тенистую аллею, которая надежно защитит от солнца.
Собственно поселок отступил на сотню метров от аллеи и раскинулся на склоне небольшого холма. Такое расположение было выгодно вдвойне: с одной стороны, оно предохраняло от наводнения, а с другой - легкий ветерок, неоценимое сокровище в Гвиане, постоянно освежал помещения.
Корпус здания, длиной более сорока метров, шириной двенадцать и высотой около десяти, представлял собой отличный образец колониальной архитектуры. Он возвышался на образующей пол крепкой основе из дерева баго. Его фиолетовые и черные прожилки после протирки маслом карапы высвечивали тонами аметиста и гагата. Косяки из розового дерева, пропитанные древесной смолой, напоминали о старинной мебели времен Людовика XV, этой радости антикваров. Они поддерживали красные балки атласной гладкости, образовывавшие потолочную раму, на которой были уложены тонкие стропила из белой балаты. Очень высокая остроконечная крыша из листьев пальмы ваи резко расширялась книзу под тупым углом, окружая весь дом своеобразной верандой шириной в два метра. Вся постройка выглядела очень легкой и элегантной.