Страница:
Джек нагнулся и поднял картонную коробку. Она оказалась тяжелой. В этот момент снизу послышался какой-то шум, словно кто-то поднялся по ступенькам ко входной двери и негромко постучал. Ричер оставил коробку в шкафу и поспешил вниз. Он открыл дверь и увидел за ней Фролих. Она стояла в вечерней дымке с поднятой рукой, словно собиралась постучаться во второй раз. Позади нее светил уличный фонарь, так, что ее лицо оставалось в тени.
— Я же отдала тебе свой ключ, — пояснила она.
Джек отступил, и Фролих шагнула в дом. Взглянула на него и застыла на месте. Повозившись, не глядя закрыла дверь и привалилась к ней спиной, после чего просто стояла и некоторое время смотрела на Ричера. Что-то непостижимое сверкнуло в ее глазах. Что это? Шок, страх, ужас потери? Джек не мог бы этого объяснить при всем желании.
— Что такое? — заволновался он.
— Мне показалось, что ты — это Джо, — тихо произнесла она. — Всего на мгновение... Глаза ее наполнились слезами, и она откинула голову.
Заморгала часто-часто, потом снова посмотрела на Ричера и расплакалась уже по-настоящему. Он стоял неподвижно еще пару секунд, после чего приблизился к женщине и обнял ее. Она уронила сумочку и спрятала лицо на его груди.
— Прости, — зашептал Джек. — Я просто решил примерить его костюм.
Она ничего не ответила и только продолжала плакать.
— Наверное, это было глупо с моей стороны, — попытался оправдаться Джек.
Она мотнула головой, но ему было непонятно, хочет ли она сказать этим жестом «да» или «нет». Он положил ее руки себе на талию и продолжал стоять, не шевелясь. Затем начал нежно гладить ее волосы. Так прошло, наверное, несколько минут. Наконец, женщине удалось совладать с собой, она дважды сглотнула и тихонько оттолкнула его, после чего вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Ты не виноват, — сказала она.
Он ничего не ответил.
— Ты выглядел точно так же, как и он. А этот галстук я ему сама покупала.
Она подняла сумочку, покопалась в ней и вынула бумажный платок. Высморкалась и пригладила волосы рукой.
— Господи! — негромко выдохнула она.
— Прости, — повторил Джек.
— Не беспокойся ни о чем. Со мной все будет в порядке.
Он промолчал.
— Ты выглядел великолепно, вот и все, пожалуй, — продолжала Фролих. — Когда стоял перед дверью.
Теперь она открыто смотрела на него, потом протянула руки и деловито поправила галстук. Прикоснулась к тому месту, где ее слезы оставили на его рубашке влажное пятно, пробежала пальцами по лацканам пиджака, потом поднялась на цыпочки, сплела пальцы у него на затылке и поцеловала его в губы.
— Как здорово! — прошептала она и поцеловала Джека во второй раз — теперь это продолжалось уже несколько секунд.
Он стоял неподвижно некоторое время, после чего сам крепко поцеловал ее. Губы Фролих были прохладны, язык двигался быстро и имел привкус губной помады. Зубы оказались маленькими и ровными. Джек ощущал аромат духов от ее кожи и волос. Он прижал женщину плотнее и почувствовал упругость ее груди. Ее холодная рука скользила по его затылку, лаская «ежик» волос, и Джек чувствовал прикосновение острых ноготков. Затем он начал гладить ее спину, и Фролих замерла, упершись ладонями в его грудь. Она тяжело дышала, закрыв глаза, а потом прикрыла рот рукой.
— Нам не надо было этого делать, — тихо произнесла она.
Он посмотрел на нее и ответил:
— Наверное, не надо.
Она открыла глаза, но ничего не сказала.
— Так что же нам следовало делать?
Она отошла от него и шагнула в гостиную.
— Не знаю, — честно сказала Фролих. — Наверное, поужинать. Ты меня ждал?
Он прошел вслед за ней в комнату.
— Да, — кивнул Джек. — Ждал.
— Ты очень похож на него.
— Я это знаю.
— Ты понимаешь, что я хочу этим сказать?
Он кивнул:
— То, что ты находила в нем, ты сейчас частично видишь и во мне.
— Но на самом ли деле ты такой же, как он?
Он понимал, что она имеет в виду. Воспринимаешь ли ты мир так же, как он? Одинаковые ли у вас вкусы? Увлекались ли вы одними и теми же женщинами?
— Я ведь уже говорил тебе, — напомнил Ричер, — что между нами было много схожего, но были и различия.
— Это не ответ.
— Он умер. Вот тебе и ответ.
— А если бы этого не произошло?
— Тогда многое было бы по-другому.
— Ну а если представить, что я не была бы с ним знакома? Вообрази себе, что я обнаружила тебя по другим каналам.
— Тогда, скорее всего, меня сейчас просто здесь не было бы.
— А если бы все-таки был?
Он внимательно посмотрел на нее, набрал в грудь побольше воздуха, задержал дыхание, потом шумно выдохнул.
— Тогда я сомневаюсь в том, что мы сейчас стояли бы тут вот так и обсуждали проблему с ужином.
— Может быть, ты не станешь заменой ему, — произнесла Фролих. — Может быть, как раз ты и будешь тем настоящим, кем не был Джо.
Он промолчал.
— Но все это очень дико, — продолжала Фролих. — Мы не можем так поступить.
— Конечно не можем, — согласился Джек.
— Но это же было очень давно, — напомнила она. — Уже шесть лет прошло.
— С Армстронгом все в порядке?
— Да, — кивнула Фролих.
Ричер промолчал.
— Но ведь мы с ним расстались, ты помнишь? За год до того, как он погиб. То есть, я не хочу сказать, что сейчас являюсь горюющей вдовой или кем-то в этом роде.
Ричер опять ничего не ответил ей.
— Ну, и ты на скорбящего брата не очень похож. Между прочим, вы вообще плохо знали друг друга.
— И ты сердишься на меня за это?
Она кивнула:
— Он был очень одиноким. Ему был нужен близкий человек. Вот поэтому я, наверное, и злюсь на тебя.
— А я — еще больше.
Она не ответила, только отвела руку в сторону и взглянула на часы. Это было так странно, что он тоже бросил на них взгляд. Ровно половина десятого. В тот же момент зазвонил ее мобильный телефон в раскрытой сумочке, которая осталась лежать в прихожей. В тишине звонок прозвучал особенно громко.
— Мои агенты должны сейчас доложить мне обстановку из дома Армстронга, — пояснила Фролих.
Она отошла в прихожую, нагнулась к сумочке и ответила на звонок. Выслушав доклад подчиненных, она молча оборвала связь.
— Все тихо, — сообщила она Ричеру. — Я просила их звонить мне каждый час.
Он кивнул. Фролих старалась сейчас избегать его взгляда. Тот чудесный момент прошел.
— Мы опять испробуем китайскую кухню? — поинтересовалась она.
— Меня она вполне устраивает, — отозвался Джек. — Закажи все то же, что и в прошлый раз.
Она сделала заказ из кухни, после чего поднялась наверх, чтобы принять душ. Джек дождался посыльного, который доставил им еду. В это же время появилась Фролих. Они ели на кухне, устроившись за столом друг напротив друга. Затем она сварила кофе, и они медленно пили его, не разговаривая. Ровно в половине одиннадцатого снова зазвонил ее мобильный телефон. На этот раз он оказался у нее под рукой, и Фролих сразу же ответила на звонок. Доклад оказался коротким.
— Все спокойно, — повторила она. — Пока все идет нормально.
— Перестань так волноваться, — посоветовал Джек. — Чтобы добраться до его дома в Вашингтоне, им придется нанести удар с воздуха.
Неожиданно она улыбнулась.
— А ты помнишь Гарри Трумэна?
— Это мой любимый президент, — кивнул Ричер. — Если судить по тому, что мне о нем известно.
— И наш тоже, — согласилась Фролих. — Судя по тому, что знаем о нем мы. В 1950 году, пока реставрировали Белый Дом, президент временно жил в доме Блэр, через улицу от Пенсильвания-авеню. И вот к нему должны были прийти сразу двое убийц. Одного полиция перехватила еще на улице, но зато второму удалось добраться до двери. И наши люди сумели оттащить президента от убийцы, закрывая его своими телами. И вот тогда он сказал, что ему остается только достать свой пистолет и засунуть его себе в задницу.
— Это очень похоже на Трумэна.
— Ты прав. Когда-нибудь я тебе расскажу еще несколько забавных историй, связанных с ним.
— Похож ли на него Армстронг? И будет ли он реагировать так же?
— Возможно. Все зависит от момента, как мне кажется. И хотя Армстронг кажется очень тихим и нежным, на самом деле он далеко не из трусливых. Кроме того, мне доводилось видеть его в гневе.
— Мне он кажется крутым парнем.
Фролих кивнула и снова посмотрела на часы.
— Сейчас нам нужно будет снова подъехать в офис и узнать, не произошло ли чего-нибудь где-нибудь. Ты позвони Нигли, а я уберу со стола. Скажи ей, чтобы она была готова и ждала нас у выхода из гостиницы ровно через двадцать минут.
Фролих выждала еще десять минут и снова позвонила в городскую полицию. Но они в очередной раз сообщили ей, что ничего серьезного и так или иначе относящегося к Армстронгу в городе не происходило. Женщина еще раз побеспокоила ФБР, соединившись со зданием Гувера, но и там ее ждало разочарование. Она уставилась на экран, отыскала несколько преступлений, которые показались ей подозрительными, но Стивесант, Джек и Нигли убедительно доказали ей, что тут нет никакой политической подоплеки и потенциальной угрозы вице-президенту. Стрелки часов продолжали неумолимо двигаться, и вскоре полночь наступила в Северной Дакоте. Фролих позвонила в полицейское управление Бисмарка, но и там ей ничего полезного не сообщили. Вообще ничего. Она снова обратилась в ФБР, и ей сказали, что за последние шестьдесят минут интересующие ее события так и не произошли. Она положила трубку на рычаг и, шумно выдохнув, откатилась на стуле от стола.
— Ну, вот так обстоят у нас дела, — доложила она. — Ничего не произошло. Ровным счетом ничего.
— Вот и отлично, — подытожил Стивесант.
— Нет, — покачал головой Ричер. — Совсем не отлично. Совсем. Это самые неприятные новости, которые мы только могли услышать.
Глава 8
— Я же отдала тебе свой ключ, — пояснила она.
Джек отступил, и Фролих шагнула в дом. Взглянула на него и застыла на месте. Повозившись, не глядя закрыла дверь и привалилась к ней спиной, после чего просто стояла и некоторое время смотрела на Ричера. Что-то непостижимое сверкнуло в ее глазах. Что это? Шок, страх, ужас потери? Джек не мог бы этого объяснить при всем желании.
— Что такое? — заволновался он.
— Мне показалось, что ты — это Джо, — тихо произнесла она. — Всего на мгновение... Глаза ее наполнились слезами, и она откинула голову.
Заморгала часто-часто, потом снова посмотрела на Ричера и расплакалась уже по-настоящему. Он стоял неподвижно еще пару секунд, после чего приблизился к женщине и обнял ее. Она уронила сумочку и спрятала лицо на его груди.
— Прости, — зашептал Джек. — Я просто решил примерить его костюм.
Она ничего не ответила и только продолжала плакать.
— Наверное, это было глупо с моей стороны, — попытался оправдаться Джек.
Она мотнула головой, но ему было непонятно, хочет ли она сказать этим жестом «да» или «нет». Он положил ее руки себе на талию и продолжал стоять, не шевелясь. Затем начал нежно гладить ее волосы. Так прошло, наверное, несколько минут. Наконец, женщине удалось совладать с собой, она дважды сглотнула и тихонько оттолкнула его, после чего вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Ты не виноват, — сказала она.
Он ничего не ответил.
— Ты выглядел точно так же, как и он. А этот галстук я ему сама покупала.
Она подняла сумочку, покопалась в ней и вынула бумажный платок. Высморкалась и пригладила волосы рукой.
— Господи! — негромко выдохнула она.
— Прости, — повторил Джек.
— Не беспокойся ни о чем. Со мной все будет в порядке.
Он промолчал.
— Ты выглядел великолепно, вот и все, пожалуй, — продолжала Фролих. — Когда стоял перед дверью.
Теперь она открыто смотрела на него, потом протянула руки и деловито поправила галстук. Прикоснулась к тому месту, где ее слезы оставили на его рубашке влажное пятно, пробежала пальцами по лацканам пиджака, потом поднялась на цыпочки, сплела пальцы у него на затылке и поцеловала его в губы.
— Как здорово! — прошептала она и поцеловала Джека во второй раз — теперь это продолжалось уже несколько секунд.
Он стоял неподвижно некоторое время, после чего сам крепко поцеловал ее. Губы Фролих были прохладны, язык двигался быстро и имел привкус губной помады. Зубы оказались маленькими и ровными. Джек ощущал аромат духов от ее кожи и волос. Он прижал женщину плотнее и почувствовал упругость ее груди. Ее холодная рука скользила по его затылку, лаская «ежик» волос, и Джек чувствовал прикосновение острых ноготков. Затем он начал гладить ее спину, и Фролих замерла, упершись ладонями в его грудь. Она тяжело дышала, закрыв глаза, а потом прикрыла рот рукой.
— Нам не надо было этого делать, — тихо произнесла она.
Он посмотрел на нее и ответил:
— Наверное, не надо.
Она открыла глаза, но ничего не сказала.
— Так что же нам следовало делать?
Она отошла от него и шагнула в гостиную.
— Не знаю, — честно сказала Фролих. — Наверное, поужинать. Ты меня ждал?
Он прошел вслед за ней в комнату.
— Да, — кивнул Джек. — Ждал.
— Ты очень похож на него.
— Я это знаю.
— Ты понимаешь, что я хочу этим сказать?
Он кивнул:
— То, что ты находила в нем, ты сейчас частично видишь и во мне.
— Но на самом ли деле ты такой же, как он?
Он понимал, что она имеет в виду. Воспринимаешь ли ты мир так же, как он? Одинаковые ли у вас вкусы? Увлекались ли вы одними и теми же женщинами?
— Я ведь уже говорил тебе, — напомнил Ричер, — что между нами было много схожего, но были и различия.
— Это не ответ.
— Он умер. Вот тебе и ответ.
— А если бы этого не произошло?
— Тогда многое было бы по-другому.
— Ну а если представить, что я не была бы с ним знакома? Вообрази себе, что я обнаружила тебя по другим каналам.
— Тогда, скорее всего, меня сейчас просто здесь не было бы.
— А если бы все-таки был?
Он внимательно посмотрел на нее, набрал в грудь побольше воздуха, задержал дыхание, потом шумно выдохнул.
— Тогда я сомневаюсь в том, что мы сейчас стояли бы тут вот так и обсуждали проблему с ужином.
— Может быть, ты не станешь заменой ему, — произнесла Фролих. — Может быть, как раз ты и будешь тем настоящим, кем не был Джо.
Он промолчал.
— Но все это очень дико, — продолжала Фролих. — Мы не можем так поступить.
— Конечно не можем, — согласился Джек.
— Но это же было очень давно, — напомнила она. — Уже шесть лет прошло.
— С Армстронгом все в порядке?
— Да, — кивнула Фролих.
Ричер промолчал.
— Но ведь мы с ним расстались, ты помнишь? За год до того, как он погиб. То есть, я не хочу сказать, что сейчас являюсь горюющей вдовой или кем-то в этом роде.
Ричер опять ничего не ответил ей.
— Ну, и ты на скорбящего брата не очень похож. Между прочим, вы вообще плохо знали друг друга.
— И ты сердишься на меня за это?
Она кивнула:
— Он был очень одиноким. Ему был нужен близкий человек. Вот поэтому я, наверное, и злюсь на тебя.
— А я — еще больше.
Она не ответила, только отвела руку в сторону и взглянула на часы. Это было так странно, что он тоже бросил на них взгляд. Ровно половина десятого. В тот же момент зазвонил ее мобильный телефон в раскрытой сумочке, которая осталась лежать в прихожей. В тишине звонок прозвучал особенно громко.
— Мои агенты должны сейчас доложить мне обстановку из дома Армстронга, — пояснила Фролих.
Она отошла в прихожую, нагнулась к сумочке и ответила на звонок. Выслушав доклад подчиненных, она молча оборвала связь.
— Все тихо, — сообщила она Ричеру. — Я просила их звонить мне каждый час.
Он кивнул. Фролих старалась сейчас избегать его взгляда. Тот чудесный момент прошел.
— Мы опять испробуем китайскую кухню? — поинтересовалась она.
— Меня она вполне устраивает, — отозвался Джек. — Закажи все то же, что и в прошлый раз.
Она сделала заказ из кухни, после чего поднялась наверх, чтобы принять душ. Джек дождался посыльного, который доставил им еду. В это же время появилась Фролих. Они ели на кухне, устроившись за столом друг напротив друга. Затем она сварила кофе, и они медленно пили его, не разговаривая. Ровно в половине одиннадцатого снова зазвонил ее мобильный телефон. На этот раз он оказался у нее под рукой, и Фролих сразу же ответила на звонок. Доклад оказался коротким.
— Все спокойно, — повторила она. — Пока все идет нормально.
— Перестань так волноваться, — посоветовал Джек. — Чтобы добраться до его дома в Вашингтоне, им придется нанести удар с воздуха.
Неожиданно она улыбнулась.
— А ты помнишь Гарри Трумэна?
— Это мой любимый президент, — кивнул Ричер. — Если судить по тому, что мне о нем известно.
— И наш тоже, — согласилась Фролих. — Судя по тому, что знаем о нем мы. В 1950 году, пока реставрировали Белый Дом, президент временно жил в доме Блэр, через улицу от Пенсильвания-авеню. И вот к нему должны были прийти сразу двое убийц. Одного полиция перехватила еще на улице, но зато второму удалось добраться до двери. И наши люди сумели оттащить президента от убийцы, закрывая его своими телами. И вот тогда он сказал, что ему остается только достать свой пистолет и засунуть его себе в задницу.
— Это очень похоже на Трумэна.
— Ты прав. Когда-нибудь я тебе расскажу еще несколько забавных историй, связанных с ним.
— Похож ли на него Армстронг? И будет ли он реагировать так же?
— Возможно. Все зависит от момента, как мне кажется. И хотя Армстронг кажется очень тихим и нежным, на самом деле он далеко не из трусливых. Кроме того, мне доводилось видеть его в гневе.
— Мне он кажется крутым парнем.
Фролих кивнула и снова посмотрела на часы.
— Сейчас нам нужно будет снова подъехать в офис и узнать, не произошло ли чего-нибудь где-нибудь. Ты позвони Нигли, а я уберу со стола. Скажи ей, чтобы она была готова и ждала нас у выхода из гостиницы ровно через двадцать минут.
* * *
Они прибыли в офис в четверть двенадцатого. Журналы записей происшествий оказались пустыми. Ничего интересного не смогли сообщить им ни в управлении городской полиции, ни в Северной Дакоте, ни в ФБР. В информационный центр все так же продолжали поступать ежесекундные сообщения о преступлениях, и Фролих принялась изучать их. Однако ничего необычного и здесь не обнаружилось. В половине двенадцатого зазвонил ее мобильный телефон. В Джорджтауне по-прежнему царили тишина и покой. Фролих снова обратила внимание на монитор компьютера. Но ничего не происходило. Часы отсчитывали последние минуты понедельника, затем начался вторник. В кабинете появился Стивесант. Но он, как и прежде, только обозначил свое присутствие, стоя в дверях, поскольку единственный стул, имевшийся здесь, принадлежал Фролих. Стивесант так и остался в дверях, прислонившись к косяку, Ричер сидел на полу, а Нигли примостилась на невысоком шкафчике.Фролих выждала еще десять минут и снова позвонила в городскую полицию. Но они в очередной раз сообщили ей, что ничего серьезного и так или иначе относящегося к Армстронгу в городе не происходило. Женщина еще раз побеспокоила ФБР, соединившись со зданием Гувера, но и там ее ждало разочарование. Она уставилась на экран, отыскала несколько преступлений, которые показались ей подозрительными, но Стивесант, Джек и Нигли убедительно доказали ей, что тут нет никакой политической подоплеки и потенциальной угрозы вице-президенту. Стрелки часов продолжали неумолимо двигаться, и вскоре полночь наступила в Северной Дакоте. Фролих позвонила в полицейское управление Бисмарка, но и там ей ничего полезного не сообщили. Вообще ничего. Она снова обратилась в ФБР, и ей сказали, что за последние шестьдесят минут интересующие ее события так и не произошли. Она положила трубку на рычаг и, шумно выдохнув, откатилась на стуле от стола.
— Ну, вот так обстоят у нас дела, — доложила она. — Ничего не произошло. Ровным счетом ничего.
— Вот и отлично, — подытожил Стивесант.
— Нет, — покачал головой Ричер. — Совсем не отлично. Совсем. Это самые неприятные новости, которые мы только могли услышать.
Глава 8
Стивесант сразу же повел их в конференц-зал. Нигли шла рядом с Ричером и в узком коридоре едва не задевала его плечом.
— Потрясающий костюм, — шепнула она.
— Это первый костюм в моей жизни, — так же тихо сообщил ей Джек. — Ну что же, мы никуда так и не продвинулись?
— И, скорее всего, нас лишат работы, — ответила Нигли. — Если, конечно, мы сейчас думаем об одном и том же.
Они завернули за угол и очень скоро оказались перед конференц-залом. Стивесант жестом пригласил всех пройти вперед, сам зажег свет и закрыл за собой двери. Ричер и Нигли уселись по одну сторону стола, а Фролих и босс — по другую, словно последний предчувствовал, что в разговоре возникнет некоторое противостояние.
— Рассказывайте, — попросил Стивесант. — Поясните, что вы хотели сказать своей последней фразой.
Пару секунд все молчали.
— Здесь определенно замешан не тот, кто работает в вашей системе, — начала Нигли.
Ричер согласно кивнул.
— Мне даже кажется, что мы просто обманывали сами себя, когда решили, что здесь должен орудовать кто-то один: либо посторонний, либо свой. Тут орудуют двое. Правда, наши старания не оказались пустыми. Мы должны были выяснить, где находится равновесие между этими двумя неизвестными. То есть кто из них ведет основную работу, а кто лишь оказывает содействие, выполняя какие-то незначительные поручения. Тот, кто находится внутри системы, или тот, кто нам пока что абсолютно недоступен?
— Что же это за незначительные поручения? — поинтересовался Стивесант.
— Ну, например, вашему сотруднику потребовался не зафиксированный нигде отпечаток большого пальца. А вот человеку постороннему нужен был тот, кто сумел бы доставить послание в ваш кабинет.
— И потому вы сделали заключение, что он обязательно должен быть человеком со стороны?
Ричер снова кивнул:
— И это, конечно, самые неприятные новости, которые мы могли получить. Поскольку, если сотрудник вашей системы, задумавший все это, может быть для нас только лишней болью в заднице, то человек посторонний, скорее всего, представляет собой реальную угрозу для вице-президента.
Стивесант отвел взгляд в сторону.
— Кто это?
— Понятия не имею, — честно признался Ричер. — Скорее всего, какой-то человек со стороны, у которого имеется не слишком надежная связь с кем-то из ваших сотрудников. Именно их он использовал для того, чтобы они подсунули письмо в ваш кабинет, и не более.
— Эти сотрудники из нашей системы — кто-то из уборщиков.
— Или все они вместе, — высказала свое предположение Фролих.
— Я тоже так считаю, — кивнул Ричер.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно уверен.
— Но почему? — не отступал Стивесант.
Ричер неопределенно пожал плечами.
— На то есть множество причин, некоторые из них серьезные, другие — мелкие.
— Рассказывайте, — повторил Стивесант. — Поясните свою мысль.
— Я ищу простоту решения.
Стивесант понимающе кивнул.
— Я тоже. Если я слышу топот копыт, то мне сразу приходят на ум лошади, а никак не зебры. Но как раз в нашем случае самым простым объяснением был бы наш сотрудник, которому приспичило досадить Фролих и, может быть, впоследствии занять ее место.
— Не совсем так, — поправил босса Ричер. — В таком случае наш неизвестный выбрал слишком сложный метод для достижения своей цели. Если вы правы, то мы столкнулись бы с привычными действиями недоброжелателя. Я уверен, что мы все хорошо знакомы с подобными ситуациями. Это таинственные срывы в связи, компьютерные ошибки и зависания, ложные сигналы тревоги, когда вас звонком вызывают по несуществующим адресам, а когда вы туда приезжаете, то никого там не застаете. Вот тогда начинаешь паниковать, бояться чего-то, твой голос, передаваемый по рации, каким-то образом записывается, и слухи о твоем испуге постепенно распространяются... Да во всех правоохранительных органах есть тому примеры.
— Включая и военную полицию?
— Конечно, особенно, в тех случаях, когда дело касается офицеров-женщин.
Но Стивесант с сомнением покачал головой.
— Это все только гипотезы. А меня интересует, что именно вам доподлинно известно.
— Я это знаю хотя бы потому, что сегодня ничего не произошло.
— Рассказывайте, — в третий раз потребовал Стивесант.
— Наш оппонент достаточно умен, — начал Джек. — Он трезво мыслит и уверен в себе. Он сам контролирует ситуацию. Но он не осуществил угрозу, о которой предупредил нас.
— Ну и что же? У него просто ничего не вышло, вот и все.
— Нет, дело не в этом, — возразил Джек. — Он даже и не пытался ничего предпринимать. А все потому, что он не знал, что ему следовало бы начать осуществлять свой план. Все дело в том, что он не знал, что письмо уже прибыло к нам.
В комнате воцарилась тишина.
— Он считает, что мы получим его послание только завтра, — продолжал Ричер. — Он опустил письмо в пятницу. А для американской почты промежуток времени с пятницы до понедельника, как правило, пролетает незаметно. Короче, если можно так выразиться, он обмишулился. Он считал, что его письмо придет к нам во вторник.
Никто ничего не смог возразить ему на это.
— Следовательно, это человек со стороны. И у него нет здесь надежной опоры, иначе он обязательно бы узнал о том, что письмо пришло сегодня, а тогда постарался бы выполнить задуманное сегодня же, то есть в понедельник. Ну, хотя бы потому, что это какой-то уж слишком самонадеянный сукин сын, и он разбился бы в лепешку, но доказал бы нам серьезность своих намерений. Не забывайте об этом. Поэтому он на время затаился и готов исполнить свою угрозу завтра же, как и было им задумано с самого начала.
— Великолепно, — только и смогла выговорить Фролих. — А на завтрашний день как раз назначен еще один прием для тех, кто вносил деньги на предвыборную кампанию.
Стивесант еще немного помолчал, после чего осведомился:
— Итак, что вы предлагаете?
— Придется отменить прием, — тут же выпалила Фролих.
— Нет, я имел в виду другое. Мне важно узнать стратегию на будущее, — уточнил Стивесант. — Кроме того, мы не можем отменять никакие мероприятия. Мы не имеем права поднять руки вверх и объявить во всеуслышание, что не в состоянии обеспечить охрану и безопасность вице-президента.
— Придется стиснуть зубы и терпеть, — заметил Ричер. — Тем более, что пока нас ждет только некая демонстрация уязвимости Армстронга. И все это должно служить для Фролих чем-то вроде пытки. Мне даже кажется, что это будет совершено в отсутствие самого вице-президента и произойдет там, куда ему предстоит ехать в ближайшем будущем. Или же это будет то место, где он побывал совсем недавно.
— Например? — насторожилась Фролих.
— Возможно, это его дом, — пожал плечами Ричер. — Или в Бисмарке, или здесь, в Вашингтоне. Или его кабинет. Что бы там ни было, это будет настоящий спектакль, ну, нечто вычурное, как сами его послания. В общем, будем ждать эффектного представления. И я уверен в этом хотя бы потому, что на самом деле в данный момент у нашего неизвестного происходит как бы состязание с нами. Этот парень пообещал нам демонстрацию уязвимости Армстронга, мы ее и получим, но мне кажется, что следующий его шаг будет каким-то образом перекликаться с этой демонстрацией. Иначе зачем ему было так формулировать свою угрозу? И зачем потребовалось предупреждать об этой, так сказать, репетиции? Не проще было бы написать, что, мол, Армстронг, ты сегодня умрешь?
Фролих ничего ему не ответила.
— Нам нужно определить, кто он такой, этот тип, — нахмурился Стивесант. — Что нам вообще о нем известно?
В комнате снова повисла тишина.
— Нам известно то, что мы опять решили перехитрить самих себя, — наконец подал голос Ричер. — Или опять говорим условно. Потому что это не «он», а «они». Тут действует команда. Так бывает практически всегда. Короче говоря, мы имеем дело с двумя людьми.
— Но это только ваша догадка, — поправил Джека Стивесант.
— Вам так хочется думать, — отозвался Ричер. — Но я могу доказать свое предположение.
— Каким образом?
— С самого начала меня беспокоил тот ясный отпечаток пальца на письме, которое отправитель составлял, надев при этом резиновые перчатки. Почему ему потребовалась одновременно и такая осторожность и такая показуха? Ведь тут все просто: либо его отпечатки есть в наших файлах, либо их нет. Но дело в том, что тут орудовали два человека. Тот, кто оставил свою «подпись» на письме, отсутствует в списках. Ну а второй, в перчатках, знает, что по его пальчикам мы его быстро найдем. Так что здесь нам надо искать двух человек.
Стивесант выглядел очень усталым. Часы показывали без нескольких минут два.
— Мы, в общем-то, вам больше не нужны, — добавила Нигли. — Теперь все это перестает быть чисто внутренним расследованием. Ваш неизвестный находится где-то во внешнем мире.
— Нет, — заупрямился Стивесант. — Пока мы еще можем что-то узнать от уборщиков, дело остается внутренним. Скорее всего, им приходилось встречаться с нашими неизвестными, и они знают их.
Нигли пожала плечами:
— Но вы ведь обеспечили всю бригаду адвокатами, и теперь с ними стало невозможно работать.
— Они имеют право на защитников, и ничего противозаконного в этом нет, упаси бог, — вздохнул Стивесант. — Они были арестованы и использовали свое право. Если точнее, это указано в шестой поправке.
— Наверное, — согласилась Нигли. — Скажите, а какое право можно применить в том случае, если вице-президента убьют еще до его инаугурации?
— Двадцатую поправку, — угрюмо сообщила Фролих. — В этом случае Конгресс выбирает другого вице-президента.
Нигли кивнула:
— Ну, наверное, у них уже есть список подходящих кандидатов на этот пост.
Все промолчали.
— Вам, наверное, следует привлечь к этому делу ФБР, — предложил Ричер.
— Так оно и будет, — согласился Стивесант. — Но только в тот момент, когда я смогу сообщить им точные имена и фамилии, и не раньше.
— Но они уже в курсе дела и видели послания.
— Только в своих лабораториях. А ведь у них такая организация, что левая рука не ведает о том, что творит правая.
— Но вам все равно пригодится их помощь.
— И я попрошу о ней. Но лишь тогда, когда мы будем знать имена и фамилии. Вот тогда я подам их ФБР на блюдечке с голубой каемочкой. Но при этом не скажу им о том, каким образом мне удалось вычислить эти имена, как и то, что я не стану рассказывать им, что мы были какое-то время скомпрометированы внутренним расследованием. Ну а пока это расследование продолжается, я уж, конечно, не допущу их присутствия здесь.
— Неужели все это так серьезно?
— Вы что, смеетесь надо мной? Помните, какой скандал начался, когда у ЦРУ были неприятности с Эймсом? ФБР быстро воспользовалось этим, а потом они еще долгие годы посмеивались над Управлением. Затем у них самих начались проблемы с Ханссеном, и они, в свою очередь, выглядели крайне глупо. Но это большие организации, Ричер. И вот сейчас Секретная служба считается номером один по чистоте кадров. Да и вообще у нас был всего один прокол за всю историю, и то почти сорок лет назад. Поэтому я не стану рисковать и не позволю, чтобы наша организация потеряла свое лицо только из-за моей прихоти поставить обо всем в известность Бюро.
Ричер промолчал.
— И не пытайтесь доказать мне сейчас, что в армии при подобных обстоятельствах поступили бы иначе, — добавил Стивесант. — Что-то мне не помнится, чтобы вы при каждом затруднении обращались к ФБР. И уж, конечно, вы не допустите того, чтобы о ваших проблемах вовсю раструбили на страницах «Вашингтон Пост».
Ричер понимающе кивнул. Большинство неприятностей в армии принято кремировать. Или хоронить на глубине шести футов под землей. Кроме того, тех, кто устраивал эти проблемы, ждала тюрьма для военнослужащих, где они боялись даже рот раскрыть. Или их просто отправляли на родину, и тогда уж они не смели рассказать о случившемся даже собственным матерям. Ричер сам принимал участие в подобных операциях.
— Поэтому будем решать проблемы по мере их поступления, не спеша, шаг за шагом, — решительно произнес Стивесант. — Мы докажем, что эти люди у нас не работают. Заставим уборщиков выдать их имена, несмотря на все старания защитников.
Но Фролих лишь печально покачала головой:
— Самая первая задача — это сделать все так, чтобы Армстронг дожил до полуночи.
— Но ведь пока что это будет лишь демонстрация его уязвимости, — напомнил Ричер.
— Я это слышала, — отозвалась Фролих. — Но я не забываю и о своей работе, а у вас пока что преобладают догадки и предположения. Все, что у нас есть — это несколько слов на листке бумаги. И ваша интерпретация этих слов может оказаться неверной. То есть, что лучше может продемонстрировать его уязвимость, как не убийство? Вот тогда и станет ясно, насколько он был уязвим и досягаем. Разве я не права? Ну как еще это можно продемонстрировать? — в отчаянии повторила она.
Нигли кивнула:
— Кроме того, это уклончивое заявление могло бы и подстраховать их. Ну, например, неудачная попытка покушения тоже может быть названа простой демонстрацией его уязвимости, верно? Хотя бы для того, чтобы не потерять лица.
— Если, конечно, мы все правильно поняли, — напомнил Стивесант.
Ричер не стал спорить. Через пару минут совещание закончилось. Стивесант попросил Фролих напомнить ему о расписании Армстронга на следующий день. Это оказались самые обычные дела, ничего нового. Утром к нему домой должны были прийти люди из ЦРУ, чтобы о чем-то проинструктировать его и чему-то обучить. Это были те же сотрудники, которые навещали его в пятницу утром. Затем, в полдень, в Капитолии, как обычно, проходило совещание команды переходного периода. Вечером ожидался прием в той же гостинице, что и в четверг. Стивесант аккуратно записал все это себе в блокнот, и в половине третьего отправился домой, оставив Фролих одну в ярко освещенной комнате, за длинным столом с Ричером и Нигли, сидящими напротив.
— Я жду вашего совета, — призналась Фролих.
— Езжай домой и выспись, — произнес Ричер.
— Великолепно.
— А потом поступай так же, как тебе приходится каждый день, — добавила Нигли. — В своем доме с ним ничего не случится. Там он в полной безопасности. То же самое можно сказать и о его кабинете. Особое внимание обрати на переходы через тенты, и тогда все будет хорошо.
— Ну а как поступить с приемом в гостинице?
— Пусть его проведут по укороченной программе, и будь при этом особенно внимательна.
— Потрясающий костюм, — шепнула она.
— Это первый костюм в моей жизни, — так же тихо сообщил ей Джек. — Ну что же, мы никуда так и не продвинулись?
— И, скорее всего, нас лишат работы, — ответила Нигли. — Если, конечно, мы сейчас думаем об одном и том же.
Они завернули за угол и очень скоро оказались перед конференц-залом. Стивесант жестом пригласил всех пройти вперед, сам зажег свет и закрыл за собой двери. Ричер и Нигли уселись по одну сторону стола, а Фролих и босс — по другую, словно последний предчувствовал, что в разговоре возникнет некоторое противостояние.
— Рассказывайте, — попросил Стивесант. — Поясните, что вы хотели сказать своей последней фразой.
Пару секунд все молчали.
— Здесь определенно замешан не тот, кто работает в вашей системе, — начала Нигли.
Ричер согласно кивнул.
— Мне даже кажется, что мы просто обманывали сами себя, когда решили, что здесь должен орудовать кто-то один: либо посторонний, либо свой. Тут орудуют двое. Правда, наши старания не оказались пустыми. Мы должны были выяснить, где находится равновесие между этими двумя неизвестными. То есть кто из них ведет основную работу, а кто лишь оказывает содействие, выполняя какие-то незначительные поручения. Тот, кто находится внутри системы, или тот, кто нам пока что абсолютно недоступен?
— Что же это за незначительные поручения? — поинтересовался Стивесант.
— Ну, например, вашему сотруднику потребовался не зафиксированный нигде отпечаток большого пальца. А вот человеку постороннему нужен был тот, кто сумел бы доставить послание в ваш кабинет.
— И потому вы сделали заключение, что он обязательно должен быть человеком со стороны?
Ричер снова кивнул:
— И это, конечно, самые неприятные новости, которые мы могли получить. Поскольку, если сотрудник вашей системы, задумавший все это, может быть для нас только лишней болью в заднице, то человек посторонний, скорее всего, представляет собой реальную угрозу для вице-президента.
Стивесант отвел взгляд в сторону.
— Кто это?
— Понятия не имею, — честно признался Ричер. — Скорее всего, какой-то человек со стороны, у которого имеется не слишком надежная связь с кем-то из ваших сотрудников. Именно их он использовал для того, чтобы они подсунули письмо в ваш кабинет, и не более.
— Эти сотрудники из нашей системы — кто-то из уборщиков.
— Или все они вместе, — высказала свое предположение Фролих.
— Я тоже так считаю, — кивнул Ричер.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно уверен.
— Но почему? — не отступал Стивесант.
Ричер неопределенно пожал плечами.
— На то есть множество причин, некоторые из них серьезные, другие — мелкие.
— Рассказывайте, — повторил Стивесант. — Поясните свою мысль.
— Я ищу простоту решения.
Стивесант понимающе кивнул.
— Я тоже. Если я слышу топот копыт, то мне сразу приходят на ум лошади, а никак не зебры. Но как раз в нашем случае самым простым объяснением был бы наш сотрудник, которому приспичило досадить Фролих и, может быть, впоследствии занять ее место.
— Не совсем так, — поправил босса Ричер. — В таком случае наш неизвестный выбрал слишком сложный метод для достижения своей цели. Если вы правы, то мы столкнулись бы с привычными действиями недоброжелателя. Я уверен, что мы все хорошо знакомы с подобными ситуациями. Это таинственные срывы в связи, компьютерные ошибки и зависания, ложные сигналы тревоги, когда вас звонком вызывают по несуществующим адресам, а когда вы туда приезжаете, то никого там не застаете. Вот тогда начинаешь паниковать, бояться чего-то, твой голос, передаваемый по рации, каким-то образом записывается, и слухи о твоем испуге постепенно распространяются... Да во всех правоохранительных органах есть тому примеры.
— Включая и военную полицию?
— Конечно, особенно, в тех случаях, когда дело касается офицеров-женщин.
Но Стивесант с сомнением покачал головой.
— Это все только гипотезы. А меня интересует, что именно вам доподлинно известно.
— Я это знаю хотя бы потому, что сегодня ничего не произошло.
— Рассказывайте, — в третий раз потребовал Стивесант.
— Наш оппонент достаточно умен, — начал Джек. — Он трезво мыслит и уверен в себе. Он сам контролирует ситуацию. Но он не осуществил угрозу, о которой предупредил нас.
— Ну и что же? У него просто ничего не вышло, вот и все.
— Нет, дело не в этом, — возразил Джек. — Он даже и не пытался ничего предпринимать. А все потому, что он не знал, что ему следовало бы начать осуществлять свой план. Все дело в том, что он не знал, что письмо уже прибыло к нам.
В комнате воцарилась тишина.
— Он считает, что мы получим его послание только завтра, — продолжал Ричер. — Он опустил письмо в пятницу. А для американской почты промежуток времени с пятницы до понедельника, как правило, пролетает незаметно. Короче, если можно так выразиться, он обмишулился. Он считал, что его письмо придет к нам во вторник.
Никто ничего не смог возразить ему на это.
— Следовательно, это человек со стороны. И у него нет здесь надежной опоры, иначе он обязательно бы узнал о том, что письмо пришло сегодня, а тогда постарался бы выполнить задуманное сегодня же, то есть в понедельник. Ну, хотя бы потому, что это какой-то уж слишком самонадеянный сукин сын, и он разбился бы в лепешку, но доказал бы нам серьезность своих намерений. Не забывайте об этом. Поэтому он на время затаился и готов исполнить свою угрозу завтра же, как и было им задумано с самого начала.
— Великолепно, — только и смогла выговорить Фролих. — А на завтрашний день как раз назначен еще один прием для тех, кто вносил деньги на предвыборную кампанию.
Стивесант еще немного помолчал, после чего осведомился:
— Итак, что вы предлагаете?
— Придется отменить прием, — тут же выпалила Фролих.
— Нет, я имел в виду другое. Мне важно узнать стратегию на будущее, — уточнил Стивесант. — Кроме того, мы не можем отменять никакие мероприятия. Мы не имеем права поднять руки вверх и объявить во всеуслышание, что не в состоянии обеспечить охрану и безопасность вице-президента.
— Придется стиснуть зубы и терпеть, — заметил Ричер. — Тем более, что пока нас ждет только некая демонстрация уязвимости Армстронга. И все это должно служить для Фролих чем-то вроде пытки. Мне даже кажется, что это будет совершено в отсутствие самого вице-президента и произойдет там, куда ему предстоит ехать в ближайшем будущем. Или же это будет то место, где он побывал совсем недавно.
— Например? — насторожилась Фролих.
— Возможно, это его дом, — пожал плечами Ричер. — Или в Бисмарке, или здесь, в Вашингтоне. Или его кабинет. Что бы там ни было, это будет настоящий спектакль, ну, нечто вычурное, как сами его послания. В общем, будем ждать эффектного представления. И я уверен в этом хотя бы потому, что на самом деле в данный момент у нашего неизвестного происходит как бы состязание с нами. Этот парень пообещал нам демонстрацию уязвимости Армстронга, мы ее и получим, но мне кажется, что следующий его шаг будет каким-то образом перекликаться с этой демонстрацией. Иначе зачем ему было так формулировать свою угрозу? И зачем потребовалось предупреждать об этой, так сказать, репетиции? Не проще было бы написать, что, мол, Армстронг, ты сегодня умрешь?
Фролих ничего ему не ответила.
— Нам нужно определить, кто он такой, этот тип, — нахмурился Стивесант. — Что нам вообще о нем известно?
В комнате снова повисла тишина.
— Нам известно то, что мы опять решили перехитрить самих себя, — наконец подал голос Ричер. — Или опять говорим условно. Потому что это не «он», а «они». Тут действует команда. Так бывает практически всегда. Короче говоря, мы имеем дело с двумя людьми.
— Но это только ваша догадка, — поправил Джека Стивесант.
— Вам так хочется думать, — отозвался Ричер. — Но я могу доказать свое предположение.
— Каким образом?
— С самого начала меня беспокоил тот ясный отпечаток пальца на письме, которое отправитель составлял, надев при этом резиновые перчатки. Почему ему потребовалась одновременно и такая осторожность и такая показуха? Ведь тут все просто: либо его отпечатки есть в наших файлах, либо их нет. Но дело в том, что тут орудовали два человека. Тот, кто оставил свою «подпись» на письме, отсутствует в списках. Ну а второй, в перчатках, знает, что по его пальчикам мы его быстро найдем. Так что здесь нам надо искать двух человек.
Стивесант выглядел очень усталым. Часы показывали без нескольких минут два.
— Мы, в общем-то, вам больше не нужны, — добавила Нигли. — Теперь все это перестает быть чисто внутренним расследованием. Ваш неизвестный находится где-то во внешнем мире.
— Нет, — заупрямился Стивесант. — Пока мы еще можем что-то узнать от уборщиков, дело остается внутренним. Скорее всего, им приходилось встречаться с нашими неизвестными, и они знают их.
Нигли пожала плечами:
— Но вы ведь обеспечили всю бригаду адвокатами, и теперь с ними стало невозможно работать.
— Они имеют право на защитников, и ничего противозаконного в этом нет, упаси бог, — вздохнул Стивесант. — Они были арестованы и использовали свое право. Если точнее, это указано в шестой поправке.
— Наверное, — согласилась Нигли. — Скажите, а какое право можно применить в том случае, если вице-президента убьют еще до его инаугурации?
— Двадцатую поправку, — угрюмо сообщила Фролих. — В этом случае Конгресс выбирает другого вице-президента.
Нигли кивнула:
— Ну, наверное, у них уже есть список подходящих кандидатов на этот пост.
Все промолчали.
— Вам, наверное, следует привлечь к этому делу ФБР, — предложил Ричер.
— Так оно и будет, — согласился Стивесант. — Но только в тот момент, когда я смогу сообщить им точные имена и фамилии, и не раньше.
— Но они уже в курсе дела и видели послания.
— Только в своих лабораториях. А ведь у них такая организация, что левая рука не ведает о том, что творит правая.
— Но вам все равно пригодится их помощь.
— И я попрошу о ней. Но лишь тогда, когда мы будем знать имена и фамилии. Вот тогда я подам их ФБР на блюдечке с голубой каемочкой. Но при этом не скажу им о том, каким образом мне удалось вычислить эти имена, как и то, что я не стану рассказывать им, что мы были какое-то время скомпрометированы внутренним расследованием. Ну а пока это расследование продолжается, я уж, конечно, не допущу их присутствия здесь.
— Неужели все это так серьезно?
— Вы что, смеетесь надо мной? Помните, какой скандал начался, когда у ЦРУ были неприятности с Эймсом? ФБР быстро воспользовалось этим, а потом они еще долгие годы посмеивались над Управлением. Затем у них самих начались проблемы с Ханссеном, и они, в свою очередь, выглядели крайне глупо. Но это большие организации, Ричер. И вот сейчас Секретная служба считается номером один по чистоте кадров. Да и вообще у нас был всего один прокол за всю историю, и то почти сорок лет назад. Поэтому я не стану рисковать и не позволю, чтобы наша организация потеряла свое лицо только из-за моей прихоти поставить обо всем в известность Бюро.
Ричер промолчал.
— И не пытайтесь доказать мне сейчас, что в армии при подобных обстоятельствах поступили бы иначе, — добавил Стивесант. — Что-то мне не помнится, чтобы вы при каждом затруднении обращались к ФБР. И уж, конечно, вы не допустите того, чтобы о ваших проблемах вовсю раструбили на страницах «Вашингтон Пост».
Ричер понимающе кивнул. Большинство неприятностей в армии принято кремировать. Или хоронить на глубине шести футов под землей. Кроме того, тех, кто устраивал эти проблемы, ждала тюрьма для военнослужащих, где они боялись даже рот раскрыть. Или их просто отправляли на родину, и тогда уж они не смели рассказать о случившемся даже собственным матерям. Ричер сам принимал участие в подобных операциях.
— Поэтому будем решать проблемы по мере их поступления, не спеша, шаг за шагом, — решительно произнес Стивесант. — Мы докажем, что эти люди у нас не работают. Заставим уборщиков выдать их имена, несмотря на все старания защитников.
Но Фролих лишь печально покачала головой:
— Самая первая задача — это сделать все так, чтобы Армстронг дожил до полуночи.
— Но ведь пока что это будет лишь демонстрация его уязвимости, — напомнил Ричер.
— Я это слышала, — отозвалась Фролих. — Но я не забываю и о своей работе, а у вас пока что преобладают догадки и предположения. Все, что у нас есть — это несколько слов на листке бумаги. И ваша интерпретация этих слов может оказаться неверной. То есть, что лучше может продемонстрировать его уязвимость, как не убийство? Вот тогда и станет ясно, насколько он был уязвим и досягаем. Разве я не права? Ну как еще это можно продемонстрировать? — в отчаянии повторила она.
Нигли кивнула:
— Кроме того, это уклончивое заявление могло бы и подстраховать их. Ну, например, неудачная попытка покушения тоже может быть названа простой демонстрацией его уязвимости, верно? Хотя бы для того, чтобы не потерять лица.
— Если, конечно, мы все правильно поняли, — напомнил Стивесант.
Ричер не стал спорить. Через пару минут совещание закончилось. Стивесант попросил Фролих напомнить ему о расписании Армстронга на следующий день. Это оказались самые обычные дела, ничего нового. Утром к нему домой должны были прийти люди из ЦРУ, чтобы о чем-то проинструктировать его и чему-то обучить. Это были те же сотрудники, которые навещали его в пятницу утром. Затем, в полдень, в Капитолии, как обычно, проходило совещание команды переходного периода. Вечером ожидался прием в той же гостинице, что и в четверг. Стивесант аккуратно записал все это себе в блокнот, и в половине третьего отправился домой, оставив Фролих одну в ярко освещенной комнате, за длинным столом с Ричером и Нигли, сидящими напротив.
— Я жду вашего совета, — призналась Фролих.
— Езжай домой и выспись, — произнес Ричер.
— Великолепно.
— А потом поступай так же, как тебе приходится каждый день, — добавила Нигли. — В своем доме с ним ничего не случится. Там он в полной безопасности. То же самое можно сказать и о его кабинете. Особое внимание обрати на переходы через тенты, и тогда все будет хорошо.
— Ну а как поступить с приемом в гостинице?
— Пусть его проведут по укороченной программе, и будь при этом особенно внимательна.