Страница:
— Но ты ничего не мог поделать в данном случае.
— Ты все видела?
Нигли кивнула.
— Она приняла пулю, предназначенную ему, — печально произнес Ричер, — А еще говорила, что просто образно выразилась.
— Инстинкт сработал, — сказала Нигли. — А еще ей просто не повезло. Еще десятая доля секунды, и пуля угодила бы в бронежилет. А так как она обладала дозвуковой скоростью, то просто отскочила бы.
— Ты видела стрелявшего?
Но Нигли отрицательно покачала головой:
— Я смотрела вперед. А ты?
— Мельком. Там был один мужчина.
— Но это уже кое-что!
Ричер кивнул, затем вытер ладони о брюки. Рукой пригладил волосы:
— Если бы мне сейчас пришлось выбирать, я не тронул бы ни одного из старых врагов Джо, а просто попросил бы их тихонько покончить жизнь самоубийством, потому что переключился бы на сегодняшних сволочей и сделал бы с ними такое, что даже трудно себе представить.
— Что же нам делать теперь? — спросила Нигли.
Он пожал плечами:
— Тебе, наверное, следовало бы вернуться в Чикаго.
— А тебе?
— Я еще побуду здесь.
— Для чего?
— Ты знаешь, для чего.
— ФБР займется ими.
— Если только я не достану их первым.
— Ты уже так решил для себя?
— Она умерла у меня на руках, истекая кровью, и теперь я просто так отсюда не уйду.
— Тогда я тоже остаюсь.
— Я справлюсь и один.
— Я знаю, — согласилась Нигли. — Но со мной тебе будет лучше.
Ричер кивнул.
— Что она сказала тебе?
— Мне она ничего не говорила. Она думала, что я — Джо.
В этот момент Джек увидел, как к ним через двор возвращается Стивесант, и силой заставил себя подняться, опираясь обеими руками о стену.
— Армстронг готов принять нас, — сообщил он. — Вы не хотите сначала переодеться?
Ричер оглядел свою одежду, пропитавшуюся кровью Фролих в нескольких местах. Она остывала, подсыхала и становилась бурой.
— Нет, — мотнул головой Джек. — Я не буду переодеваться.
Ее открыл им изнутри один из личных телохранителей Армстронга. Он все еще был в бронежилете и солнцезащитных очках, хотя в комнате не оказалось окон. Свет здесь струился из люминесцентных ламп, распложенных у потолка. Вице-президент и его жена сидели за столом в центре комнаты. Еще два агента стояли неподалеку, прислонившись к стенам. Очевидно, супруга Армстронга никак не могла успокоиться и долго плакала, что было заметно по ее лицу. На щеке Армстронга все еще оставался размазанный след крови Фролих. Вице-президент выглядел совсем убитым, словно он, наконец, понял, насколько серьезно его нынешнее положение.
— Есть какие-нибудь новости? Какова ситуация в настоящий момент? — тут же поинтересовался он.
— У нас двое убитых, — спокойно отозвался Стивесант. — Часовой на крыше склада и сама Эм-И. Они оба погибли на месте происшествия.
Жена Армстронга резко дернулась, как будто ей влепили невидимую пощечину.
— Вы схватили виновных? — спросил Армстронг.
— Этим сейчас занимается ФБР, — пояснил Стивесант. — Это только вопрос времени.
— Я хочу быть вам полезен, — добавил вице-президент.
— И вы в состоянии это сделать, — подхватил Ричер.
Армстронг кивнул.
— Я слушаю вас.
— Вы можете сделать официальное заявление, — начал Джек. — Немедленно. Так, чтобы оно успело попасть в вечерние новости.
— Что я должен сказать?
— То, что вы отменяете отдых в выходные дни и не летите в Северную Дакоту, платя дань уважения двоим погибшим агентам. Добавьте, что вы остаетесь в своем доме в Джорджтауне и не планируете никуда выходить, пока не поприсутствуете на службе в память о вашем ведущем агенте в ее родном городе в Вайоминге в воскресенье утром. Выясните название этого города и объявите его громко и отчетливо.
Армстронг снова кивнул.
— Хорошо, — согласился он. — Наверное, я смог бы это сделать. Но только чем это поможет?
— Тем, что второй попытки здесь, в Вашингтоне, уже не будет. Во всяком случае, они не рискнут проникнуть в ваш дом, зная, как организована его охрана. Поэтому они на время покинут столицу и будут выжидать. А у меня появляется время, и до воскресенья я надеюсь выяснить, где они обитают.
— Вы? Разве ФБР их не схватит уже сегодня?
— Если у них все получится, я буду только рад, потому что в данном случае смогу уехать туда, куда мне хочется.
— А если они ничего не добьются?
— Тогда я все узнаю сам.
— А если и вы потерпите провал?
— Это не входит в мои планы. Но если это все же произойдет, тогда они обязательно появятся в Вайоминге, чтобы еще раз попытаться убить вас во время службы по Фролих. А я буду их там поджидать.
— Нет, — возразил Стивесант. — Я не могу допустить этого. Вы, наверное, с ума сошли. Мы не можем обеспечить необходимую безопасность на Западе в течение остающихся семидесяти двух часов. И уж тем более я не допущу, чтобы вице-президент был использован в качестве живца.
— Ему и не надо никуда лететь, — пояснил Ричер. — Возможно, в Вайоминге даже не будет проводиться никакой службы. Самое главное, чтобы он официально заявил об этом.
Но Армстронг покачал головой.
— Я не могу делать заявление, если служба не состоится. А если она все-таки будет иметь место, то я не останусь здесь, а обязательно должен буду присутствовать на ней.
— Если вы действительно хотите помочь, то должны поступить именно так.
Армстронг промолчал.
— Отвезите нас назад в мотель, — попросил Ричер. — Я хочу принять душ, после чего встретиться с Бэнноном.
— Зачем? — поинтересовался босс.
— Потому что я являюсь свидетелем, — пояснил Ричер. — Я видел стрелявшего со склада, хотя только мимолетно успел разглядеть его со спины, когда он отходил от края крыши.
— Вы смогли бы описать его?
— Вряд ли. Это заняло лишь долю секунды. Описать я его не смогу, но мне запомнилось кое-что в его движениях. Где-то я его уже видел раньше.
Глава 14
— Ты все видела?
Нигли кивнула.
— Она приняла пулю, предназначенную ему, — печально произнес Ричер, — А еще говорила, что просто образно выразилась.
— Инстинкт сработал, — сказала Нигли. — А еще ей просто не повезло. Еще десятая доля секунды, и пуля угодила бы в бронежилет. А так как она обладала дозвуковой скоростью, то просто отскочила бы.
— Ты видела стрелявшего?
Но Нигли отрицательно покачала головой:
— Я смотрела вперед. А ты?
— Мельком. Там был один мужчина.
— Но это уже кое-что!
Ричер кивнул, затем вытер ладони о брюки. Рукой пригладил волосы:
— Если бы мне сейчас пришлось выбирать, я не тронул бы ни одного из старых врагов Джо, а просто попросил бы их тихонько покончить жизнь самоубийством, потому что переключился бы на сегодняшних сволочей и сделал бы с ними такое, что даже трудно себе представить.
— Что же нам делать теперь? — спросила Нигли.
Он пожал плечами:
— Тебе, наверное, следовало бы вернуться в Чикаго.
— А тебе?
— Я еще побуду здесь.
— Для чего?
— Ты знаешь, для чего.
— ФБР займется ими.
— Если только я не достану их первым.
— Ты уже так решил для себя?
— Она умерла у меня на руках, истекая кровью, и теперь я просто так отсюда не уйду.
— Тогда я тоже остаюсь.
— Я справлюсь и один.
— Я знаю, — согласилась Нигли. — Но со мной тебе будет лучше.
Ричер кивнул.
— Что она сказала тебе?
— Мне она ничего не говорила. Она думала, что я — Джо.
В этот момент Джек увидел, как к ним через двор возвращается Стивесант, и силой заставил себя подняться, опираясь обеими руками о стену.
— Армстронг готов принять нас, — сообщил он. — Вы не хотите сначала переодеться?
Ричер оглядел свою одежду, пропитавшуюся кровью Фролих в нескольких местах. Она остывала, подсыхала и становилась бурой.
— Нет, — мотнул головой Джек. — Я не буду переодеваться.
* * *
Они поехали на «сабербене» Стивесанта. Праздник шел своим чередом, и в городе все еще было относительно пустынно. По дороге они почти не встречали обычных пешеходов: все то, что каким-то образом перемещалось по улицам Вашингтона, имело отношение к полиции и другим силовым структурам. Вокруг Белого Дома в каждом переулке стоял усиленный полицейский патруль, «сабербен» босса мчался с включенной мигалкой, и полицейские пропускали его беспрепятственно. Они подъехали к воротам, где Стивесант предъявил удостоверение, их пропустили на территорию Белого Дома, и босс припарковал машину у западного крыла. Часовой — морской пехотинец — указал им на сотрудника Секретной службы, который повел их дальше, внутрь здания. Здесь они спустились вниз на два лестничных пролета и очутились в подвале со сводами и стенами из кирпича, где находились хорошо охраняемые помещения, а за ними — еще один ряд комнат со стальными дверями. Охранник подвел их к одной такой двери и громко постучал.Ее открыл им изнутри один из личных телохранителей Армстронга. Он все еще был в бронежилете и солнцезащитных очках, хотя в комнате не оказалось окон. Свет здесь струился из люминесцентных ламп, распложенных у потолка. Вице-президент и его жена сидели за столом в центре комнаты. Еще два агента стояли неподалеку, прислонившись к стенам. Очевидно, супруга Армстронга никак не могла успокоиться и долго плакала, что было заметно по ее лицу. На щеке Армстронга все еще оставался размазанный след крови Фролих. Вице-президент выглядел совсем убитым, словно он, наконец, понял, насколько серьезно его нынешнее положение.
— Есть какие-нибудь новости? Какова ситуация в настоящий момент? — тут же поинтересовался он.
— У нас двое убитых, — спокойно отозвался Стивесант. — Часовой на крыше склада и сама Эм-И. Они оба погибли на месте происшествия.
Жена Армстронга резко дернулась, как будто ей влепили невидимую пощечину.
— Вы схватили виновных? — спросил Армстронг.
— Этим сейчас занимается ФБР, — пояснил Стивесант. — Это только вопрос времени.
— Я хочу быть вам полезен, — добавил вице-президент.
— И вы в состоянии это сделать, — подхватил Ричер.
Армстронг кивнул.
— Я слушаю вас.
— Вы можете сделать официальное заявление, — начал Джек. — Немедленно. Так, чтобы оно успело попасть в вечерние новости.
— Что я должен сказать?
— То, что вы отменяете отдых в выходные дни и не летите в Северную Дакоту, платя дань уважения двоим погибшим агентам. Добавьте, что вы остаетесь в своем доме в Джорджтауне и не планируете никуда выходить, пока не поприсутствуете на службе в память о вашем ведущем агенте в ее родном городе в Вайоминге в воскресенье утром. Выясните название этого города и объявите его громко и отчетливо.
Армстронг снова кивнул.
— Хорошо, — согласился он. — Наверное, я смог бы это сделать. Но только чем это поможет?
— Тем, что второй попытки здесь, в Вашингтоне, уже не будет. Во всяком случае, они не рискнут проникнуть в ваш дом, зная, как организована его охрана. Поэтому они на время покинут столицу и будут выжидать. А у меня появляется время, и до воскресенья я надеюсь выяснить, где они обитают.
— Вы? Разве ФБР их не схватит уже сегодня?
— Если у них все получится, я буду только рад, потому что в данном случае смогу уехать туда, куда мне хочется.
— А если они ничего не добьются?
— Тогда я все узнаю сам.
— А если и вы потерпите провал?
— Это не входит в мои планы. Но если это все же произойдет, тогда они обязательно появятся в Вайоминге, чтобы еще раз попытаться убить вас во время службы по Фролих. А я буду их там поджидать.
— Нет, — возразил Стивесант. — Я не могу допустить этого. Вы, наверное, с ума сошли. Мы не можем обеспечить необходимую безопасность на Западе в течение остающихся семидесяти двух часов. И уж тем более я не допущу, чтобы вице-президент был использован в качестве живца.
— Ему и не надо никуда лететь, — пояснил Ричер. — Возможно, в Вайоминге даже не будет проводиться никакой службы. Самое главное, чтобы он официально заявил об этом.
Но Армстронг покачал головой.
— Я не могу делать заявление, если служба не состоится. А если она все-таки будет иметь место, то я не останусь здесь, а обязательно должен буду присутствовать на ней.
— Если вы действительно хотите помочь, то должны поступить именно так.
Армстронг промолчал.
* * *
Ричер и Стивесант покинули сводчатый подвал западного крыла, и были препровождены к «сабербену». Солнце по-прежнему ярко светило в голубом безоблачном небе и золотило дома. Праздник продолжался.— Отвезите нас назад в мотель, — попросил Ричер. — Я хочу принять душ, после чего встретиться с Бэнноном.
— Зачем? — поинтересовался босс.
— Потому что я являюсь свидетелем, — пояснил Ричер. — Я видел стрелявшего со склада, хотя только мимолетно успел разглядеть его со спины, когда он отходил от края крыши.
— Вы смогли бы описать его?
— Вряд ли. Это заняло лишь долю секунды. Описать я его не смогу, но мне запомнилось кое-что в его движениях. Где-то я его уже видел раньше.
Глава 14
Он буквально содрал с себя одежду, ставшую липкой и холодной, а кое-где даже успевшую затвердеть. Джек швырнул костюм в шкаф, зашел в ванную и включил душ. Вода под его ногами сразу покраснела, затем стала розовой и, наконец, прозрачной. Он дважды вымыл голову и тщательно побрился, затем переоделся в новый костюм Джо, его свежую рубашку и выбрал в знак памяти о Фролих тот самый галстук с парашютами, который она сама покупала для его брата. После этого он вернулся в вестибюль мотеля.
Нигли уже поджидала его там. Она тоже успела переодеться, выбрав на этот раз строгий черный костюм. Ричер вспомнил старый армейский принцип: когда находишься в душевном смятении, старайся выглядеть официально. Нигли предусмотрительно приготовила для Джека чашку кофе и коротала время за беседой с дежурными полицейскими. Это были новые ребята, утром принявшие смену у своих коллег.
— Стивесант обещал вернуться за нами, — сообщила Нигли. — И мы отправимся на встречу с Бэнноном.
Джек кивнул. Полицейские при его появлении притихли, поглядывая на него чуть ли не с преувеличенным уважением. Но было ли это связано с самим Джеком или с Фролих — он не мог сказать наверняка.
— Тяжеловато вам пришлось, — заметил один из полицейских.
Ричер посмотрел куда-то в сторону.
— Да уж, — глухо отозвался он, затем взглянул на парней и добавил: — Но ведь всем нам иногда доводится глотать дерьмо.
Нигли чуть заметно улыбнулась и тоже вспомнила один из принципов, которого сама частенько придерживалась, служа в армии: в момент сомнений и замешательства стань несерьезным и отделайся каким-нибудь дурацким замечанием.
Они начали открытую облаву и преследование виновных. Бэннон встретил троицу в вестибюле, и сам провел их до лифта после чего они поднялись в конференц-зал, который выгодно отличался от аналогичного помещения в Министерстве финансов. Комната была обшита деревом и имела несколько окон. На длинном столе стояли, сгрудившись кучками, стаканы и бутылки с минеральной водой. Бэннон был нарочито демократичен и потому не стал садиться во главе стола. Он просто опустился на ближайший стул сбоку, Нигли устроилась с той же стороны, через два стула от него. Ричер выбрал себе место напротив нее, а Стивесант расположился через три стула от Ричера и тут же налил себе стакан воды.
— Ну и денек у нас выдался! — в тишине вздохнул Бэннон. — Мое ведомство передает свои глубочайшие соболезнования вашему агентству.
— Вы так и не нашли их, — констатировал Стивесант.
— У нас имеется заключение медиков, — начал Бэннон. — Крозетти получил в голову пулю стандарта НАТО 7,62. Он скончался в ту же секунду. Что касается Фролих, то пуля попала ей в горло сзади. Очевидно, в обоих случаях применялось одно и то же оружие. Пуля разорвала ей сонную артерию. Но, наверное, все это вам известно и без меня.
— Вы так и не нашли их, — повторил Стивесант.
Бэннон покачал головой:
— Сегодня День благодарения, — попытался оправдаться он. — И поэтому здесь имеются свои плюсы и минусы. Основной минус заключается в том, что у нас не оказалось достаточного количества персонала. Из-за праздника многие сотрудники оказались вне досягаемости. Точно такая же проблема возникла и у столичной полиции, да и у всех остальных тоже, как мне кажется. Главный плюс — в том, что в городе было немноголюдно. Пожалуй, этот плюс превалировал в данной ситуации, потому что уже через пять минут после начала всеобщего переполоха выяснилось, что мы сами представляем собой большинство граждан на улицах города.
— И все же вам не удалось разыскать их.
Бэннон снова печально покачал головой.
— Нет, — подтвердил он. — Не удалось. Разумеется, мы до сих пор продолжаем поиски. Но если смотреть на вещи реалистически, надо признать, что наши неизвестные конечно, давно покинули Вашингтон.
— Замечательно, — съязвил Стивесант.
Бэннон поморщился.
— Мы делаем все возможное и стараемся работать организованно, чтобы ничего не испортить. Но если вы будете ругать нас, то все равно делу этим не поможете. Хотя бы потому, что нам есть что ответить вам. Между прочим, эти люди прорвались через охрану, которую организовали именно вы. И им каким-то образом удалось обмануть вашего парня там, на крыше.
Говоря это, Бэннон пристально смотрел Стивесанту в глаза.
— Мы уже поплатились за это, — отозвался босс. — И цена оказалась исключительно высокой.
— Но как же все это случилось? — недоумевала Нигли. — Как вообще им удалось проникнуть туда, наверх?
— Только не с фасада, — начал Бэннон. — Да и вообще, эту местность охраняла целая куча полицейских. Но они ничего не видели, а заснуть все одновременно в тот критический момент не смогли бы. С переулка, что проходит за складом, войти в помещение было тоже невозможно, так как там тоже были полицейские: один постовой и один в автомобиле, с обоих ее концов. Так вот, все четверо утверждают, что никого не видели, и мы склонны верить им всем. Поэтому мы считаем, что преступники попали на крышу вот как. Они проникли в здание, расположенное параллельно складу, в следующем квартале. Прошли его насквозь и очутились в нужном переулке. Тогда им оставалось только пробежать три метра по открытому пространству, и они оказывались у черного хода склада. Скорее всего, они и убегали таким же путем, хотя на этот раз им пришлось поторапливаться.
— Но как они ухитрились обмануть Крозетти? — все еще не мог успокоиться Стивесант. — Он был у нас на хорошем счету. Отличный, проверенный агент.
— Да, — согласился Ричер. — Он мне тоже сразу понравился.
Бэннон снова лишь пожал плечами.
— Ну, уловку насчет того, как обмануть охрану, всегда можно придумать.
Он оглядел комнату с таким важным видом, как делал это всегда, когда ему хотелось дать остальным понять, что он имеет в виду гораздо большее, чем то, что только что произнес. Никто ему ничего не ответил.
— Вы проверяли поезда? — поинтересовался Ричер.
Бэннон кивнул.
— С особой осторожностью и тщательностью. Вообще-то поезда оказались переполненными, так как многие отправлялись на семейные обеды к родственникам. Но мы старались изо всех сил.
— Винтовку обнаружили?
Бэннон только покачал головой, и Ричер молча уставился на него.
— Вы хотите сказать, что им удалось улизнуть от вас, да еще с оружием? — наконец, вымолвил он.
В комнате повисла тишина. Теперь Бэннон, в свою очередь, обратился к Джеку:
— Вы же видели стрелявшего.
Ричер кивнул.
— Да. Но лишь мельком, в течение, может быть, четверти секунды. Причем только его силуэт, в тот момент, когда он уже отходил от края крыши.
— И вам показалось, что вы раньше могли его где-то видеть.
— Но я никак не могу вспомнить, где именно.
— Замечательно.
— Что-то было особенное в его движениях, что бросилось мне в глаза, вот и все. Может быть, контуры тела. Или одежда. Или что-то еще, пока ускользающее от моего сознания. Ну, как забытая строчка из старой песни.
— Может быть, это тот же тип, проходящий возле гаража, которого зафиксировала видеокамера?
— Нет.
Бэннон понимающе кивнул.
— Как бы там ни было, это нам практически ничего не даст. А в том, что вы его раньше где-то видели, нет ничего странного. Вы были с ним в одно время и в одном месте — в Бисмарке, а может быть, и еще где-то. Нам ведь уже достоверно известно то, что они видели вас. Они сами звонили вам. Но, конечно, хотелось бы, чтобы вы вспомнили и его лицо, и, если возможно, фамилию.
— Я сразу же сообщу вам, если что-нибудь всплывет в памяти, — пообещал Ричер.
— Ваша теория все еще остается в силе? — поинтересовался Стивесант.
— Да, — подтвердил Бэннон. — Мы до сих пор проверяем ваших бывших сотрудников. Теперь мы, как никогда, уверены в своей правоте. Иначе, как вы думаете, почему Крозетти ушел со своего поста? Ну конечно, потому что увидел человека, которому, как он подумал, можно доверять.
— Что за чертовщина! — расстраивался Стивесант. — Никогда прежде мне не приходилось терять агента. А я ведь проработал здесь двадцать пять лет. И вот сегодня за один день у меня погибают сразу двое. Мне очень нужно, чтобы этих негодяев схватили. Очень.
— Считайте, что они уже трупы, только еще передвигаются, — заметил Ричер.
— Но все обстоятельства пока свидетельствуют против нас, — добавил босс.
— Что вы хотите этим сказать? Если преступники окажутся вашими бывшими сотрудниками, то вы перестанете желать их поимки?
— Нет, я просто не желаю, чтобы они оказались людьми из нашей системы, — пояснил Стивесант.
— А я не считаю, что они окажутся вашими, — заверил его Ричер. — Однако, в любом случае, они сполна заплатят за то, что натворили. Давайте смотреть правде в глаза. Они уже сделали столько ошибок, что я потерял им счет.
— Я не хочу, чтобы они оказались людьми из нашей системы, — уже в который раз повторил Стивесант. — Но боюсь, что Бэннон может быть прав.
— Тут либо одно, либо другое, — понимающе кивнул Ричер. — Или он прав, или ошибается. Если прав, то мы узнаем об этом очень скоро, потому что он в лепешку расшибется, лишь бы доказать нам это. Вся беда в том, что он даже исключает возможность того, что ошибается. Слишком уж ему хочется победить.
— Скажите мне, что он все же ошибается.
— Я так считаю. Но дело в том, что если тут неправ я, а прав он, то это уже не имеет никакого значения, потому что Бэннон не оставит камня на камне и перевернет все вверх дном. В этом мы можем на него положиться. И не стоит его подгонять. Наша задача состоит в том, чтобы искать там, куда он не станет соваться. А как раз там-то, как мне кажется и стоит покопаться.
— Ну, все равно, скажите мне, что он ошибается.
— Его теория напоминает пирамиду, которую поставили на собственную вершину, и она каким-то чудом удерживает равновесие. Очень впечатляет, но лишь до того момента, пока она не завалится набок. Да, Армстронгу никто не говорил об угрозах, но это ничего не доказывает. Здесь полностью отсутствует логика. Может быть, как раз наоборот, у этих ребят есть повод точить зуб именно на Армстронга. Не исключено, что они просто не знают о том, что вы ничего не рассказали вице-президенту о тех письмах.
Стивесант кивнул.
— Я согласен с вами. Господь свидетель, мне очень хочется, чтобы вы оказались правы. Но что вы скажете насчет информации из Центра о тех преступлениях? Бэннон совершенно справедливо заметил, что, будь эти типы со стороны, они сами намекнули бы нам о том, где, когда и какие материалы нужно посмотреть. Они хотя бы навели нас на Миннесоту и Колорадо. С этим придется смириться.
— И его замечание насчет оружия тоже настораживает, — подтвердила Нигли. — Ну и, разумеется, адрес Фролих, который они тоже должны были каким-то образом узнать.
Ричер кивнул.
— Ну, тогда уж добавьте сюда и отпечаток большого пальца. Если вы действительно хотите окончательно погрузиться в депрессию, то учтите, что они, наверное, знали, что отпечаток большого пальца отсутствует в доступных нам файлах, и это тоже будто бы было известно им обоим. Может быть, они сами успели это проверить.
— Этого еще не хватало! — огорчился Стивесант.
— И все равно лично я во все это не верю, — подытожил Ричер.
— Почему?
— Принесите сюда все послания, которые вы получили, и давайте еще раз внимательно изучим их.
Стивесант пару секунд молча переваривал эту просьбу, затем поднялся из-за стола и вышел из комнаты. Он вернулся через три минуты, неся в руках папку с документами. Раскрыв ее, он аккуратно выложил на стол в ряд шесть официальных фотографий, присланных из лаборатории ФБР. Сам босс все еще был одет в розовый свитер, который яркими бликами отражался на глянцевых снимках стандартного размера восемь дюймов на десять. Нигли обошла стол и устроилась рядом с мужчинами так, чтобы все трое смогли прочитать послания в том порядке, в котором они поступали от преступников.
— Отлично, — начал Ричер. — Теперь внимательно взгляните на них. Постарайтесь отметить все, что покажется вам странным. Помните, зачем вы все это делаете. Вы это делаете во имя памяти Фролих.
Фотографии заняли на столе четыре фута в длину, и поэтому всем пришлось встать, чтобы иметь возможность рассматривать снимки.
Ты умрешь.
Вицепрезидент Армстронг умрет.
День, когда умрет Армстронг, быстро приближается.
Демонстрация его уязвимости будет произведена сегодня.
Как вам понравилась демонстрация?
Это произойдет очень скоро.
Обратите внимание на грамотность составителей этих писем. За исключением слова «вице-президент», о котором я хочу поговорить позже, у них с правописанием все в порядке. Посмотрите, они правильно проставили запятые в третьем письме, не забыли про точки в конце каждого послания, кроме вопросительного предложения. Ну, и так далее.
— Что же в этом такого удивительного?
— То, что это люди грамотные, немаловажно.
— Допустим.
— А теперь обратите внимание на четвертое письмо.
— Что же в нем особенного?
— Нигли, — обратился Ричер к женщине. — Как оно тебе нравится?
— Ну, немножко старомодно звучит. Вернее, как-то по-книжному.
— Вот именно, — кивнул Ричер.
— Но это же ничего не доказывает, — недоумевал Стивесант.
— В самом деле, — согласился Ричер. — Но теперь перейдем к самому главному. Вы когда-нибудь читали Конституцию?
— Какую? Соединенных Штатов?
— Ну конечно.
— Наверное, когда-то читал, — начал вспоминать Стивесант. — Только очень уж давно.
— Я тоже, — признался Ричер. — В одной из школ, где я учился, каждому ученику выдали по экземпляру Конституции. Это была тоненькая книжечка, но в твердом переплете, с жесткими краями, и мы использовали ее на переменах, когда били друг друга, используя ее в приемах карате вместо собственной ладони. Помню, это было чертовски больно.
— И что же?
— Это правовой документ. Ну и, конечно, исторический. Но главное, правовой. Поэтому, когда кто-то хочет переиздать Конституцию, это надо делать крайне аккуратно. Нельзя путать слова, и надо повторить ее точно в таком же виде, в каком она была издана до вас. Иначе новая книга потеряет всякую ценность. Например, нельзя ничего делать с языком, которым она написана — ни осовременить его, ни отредактировать по собственному усмотрению.
— Наверное, вы правы.
— Самые ранние главы относятся еще к 1787 году. Последняя поправка, что касается моего тогдашнего экземпляра, была двадцать шестой и датировалась 1971-м годом. В ней говорится о снижении возраста имеющих права голоса до восемнадцати лет. Итак, Конституция охватывает период в сто восемьдесят четыре года. И все в ней воспроизводится так, как было записано в те или иные времена.
— Ну и что?
— Но вот что мне особенно запомнилось. В первой части слово «вице-президент» пишется через дефис. То же самое можно сказать и о последней части Конституции. Дефис в этом слове имеется. Но вот в тех главах, что были написаны где-то в середине нашей истории, этот дефис потерялся. Это продолжалось недолго, примерно с 60-х годов XIX века и до 30-х годов XX века. Тогда слово «вице-президент» писалось слитно, без дефиса.
— Именно так и написали это слово наши неизвестные.
— Да, в своем втором послании.
— И что же из этого следует?
— А вот что. Можно предположить, что в школе они были прилежными учениками, поскольку все их послания написаны грамотно. Но учились они в какой-то сельской местности, в глухомани, где использовались старые книги и учебники. Вот оттуда у них и сохранился немножко архаичный стиль. Поэтому-то я и подумал, что они учились там, где налоги невысокие. И второе: эти типы никогда не работали в Секретной службе. Иначе им бы приходилось часто иметь дело со всевозможными бумагами. Я это уже понял. Даже у нас в армии не было такого количества бумажной работы, как у вас. И человек, который трудится здесь, должен писать слово «вице-президент», наверное, по нескольку раз в день, а потому он точно знает, как это слово пишется в наше время. Они бы давно привыкли к изменившемуся правописанию, если бы работали с документами.
В комнате некоторое время царила тишина.
— А что если это послание писал кто-то другой? — заговорил Стивесант. — Ну, тот, с отпечатком большого пальца, который здесь никогда не работал.
— Это уже не имеет значения, — отмахнулся Ричер. — Как правильно заметил Бэннон, эти двое представляют собой команду, некое единое целое. Они тесно сотрудничают друг с другом и стараются, чтобы все у них получалось безупречно. Так что если бы один из них ошибся, а другой заметил это, он сразу бы поправил своего товарища. Но это слово так и осталось написанным с ошибкой, потому что никто из них не знал современного написания. Отсюда так и напрашивается вывод: никто из них здесь у вас не работал.
Стивесант долго молчал.
— Мне очень хочется поверить в это, — наконец выдавил он. — Но только вся ваша теория строится на крошечном дефисе.
— Который на самом деле является очень важной деталью, — заметил Ричер. — Не забывайте об этом.
— Я и не забываю. Я просто пытаюсь сосредоточиться, чтобы рассуждать логично.
— Вам, наверное, начинает казаться, что я сошел с ума.
— Нет, я думаю о том, смогу ли я принять за основу такую шаткую теорию.
— В этом и заключается вся ее красота, — подхватил Ричер. — Но даже если я полностью неправ, это тоже не имеет никакого значения, ведь ФБР позаботится о том, чтобы разыскать их, основываясь на списках ваших бывших сотрудников.
— А почему вы не учитываете того варианта, что они могли нарочно неправильно написать одно слово, чтобы просто ввести нас в заблуждение? — высказал свое предположение Стивесант. — Не исключено, что они хотят запутать нас, замести следы, скрыть свое происхождение, образование и так далее.
Нигли уже поджидала его там. Она тоже успела переодеться, выбрав на этот раз строгий черный костюм. Ричер вспомнил старый армейский принцип: когда находишься в душевном смятении, старайся выглядеть официально. Нигли предусмотрительно приготовила для Джека чашку кофе и коротала время за беседой с дежурными полицейскими. Это были новые ребята, утром принявшие смену у своих коллег.
— Стивесант обещал вернуться за нами, — сообщила Нигли. — И мы отправимся на встречу с Бэнноном.
Джек кивнул. Полицейские при его появлении притихли, поглядывая на него чуть ли не с преувеличенным уважением. Но было ли это связано с самим Джеком или с Фролих — он не мог сказать наверняка.
— Тяжеловато вам пришлось, — заметил один из полицейских.
Ричер посмотрел куда-то в сторону.
— Да уж, — глухо отозвался он, затем взглянул на парней и добавил: — Но ведь всем нам иногда доводится глотать дерьмо.
Нигли чуть заметно улыбнулась и тоже вспомнила один из принципов, которого сама частенько придерживалась, служа в армии: в момент сомнений и замешательства стань несерьезным и отделайся каким-нибудь дурацким замечанием.
* * *
Стивесант приехал за ними через час, и они втроем отправились в здание Гувера. Соотношение сил изменилось. Убийство федеральных агентов попадало под юрисдикцию ФБР, поэтому теперь бюро само серьезно взялось за расследование.Они начали открытую облаву и преследование виновных. Бэннон встретил троицу в вестибюле, и сам провел их до лифта после чего они поднялись в конференц-зал, который выгодно отличался от аналогичного помещения в Министерстве финансов. Комната была обшита деревом и имела несколько окон. На длинном столе стояли, сгрудившись кучками, стаканы и бутылки с минеральной водой. Бэннон был нарочито демократичен и потому не стал садиться во главе стола. Он просто опустился на ближайший стул сбоку, Нигли устроилась с той же стороны, через два стула от него. Ричер выбрал себе место напротив нее, а Стивесант расположился через три стула от Ричера и тут же налил себе стакан воды.
— Ну и денек у нас выдался! — в тишине вздохнул Бэннон. — Мое ведомство передает свои глубочайшие соболезнования вашему агентству.
— Вы так и не нашли их, — констатировал Стивесант.
— У нас имеется заключение медиков, — начал Бэннон. — Крозетти получил в голову пулю стандарта НАТО 7,62. Он скончался в ту же секунду. Что касается Фролих, то пуля попала ей в горло сзади. Очевидно, в обоих случаях применялось одно и то же оружие. Пуля разорвала ей сонную артерию. Но, наверное, все это вам известно и без меня.
— Вы так и не нашли их, — повторил Стивесант.
Бэннон покачал головой:
— Сегодня День благодарения, — попытался оправдаться он. — И поэтому здесь имеются свои плюсы и минусы. Основной минус заключается в том, что у нас не оказалось достаточного количества персонала. Из-за праздника многие сотрудники оказались вне досягаемости. Точно такая же проблема возникла и у столичной полиции, да и у всех остальных тоже, как мне кажется. Главный плюс — в том, что в городе было немноголюдно. Пожалуй, этот плюс превалировал в данной ситуации, потому что уже через пять минут после начала всеобщего переполоха выяснилось, что мы сами представляем собой большинство граждан на улицах города.
— И все же вам не удалось разыскать их.
Бэннон снова печально покачал головой.
— Нет, — подтвердил он. — Не удалось. Разумеется, мы до сих пор продолжаем поиски. Но если смотреть на вещи реалистически, надо признать, что наши неизвестные конечно, давно покинули Вашингтон.
— Замечательно, — съязвил Стивесант.
Бэннон поморщился.
— Мы делаем все возможное и стараемся работать организованно, чтобы ничего не испортить. Но если вы будете ругать нас, то все равно делу этим не поможете. Хотя бы потому, что нам есть что ответить вам. Между прочим, эти люди прорвались через охрану, которую организовали именно вы. И им каким-то образом удалось обмануть вашего парня там, на крыше.
Говоря это, Бэннон пристально смотрел Стивесанту в глаза.
— Мы уже поплатились за это, — отозвался босс. — И цена оказалась исключительно высокой.
— Но как же все это случилось? — недоумевала Нигли. — Как вообще им удалось проникнуть туда, наверх?
— Только не с фасада, — начал Бэннон. — Да и вообще, эту местность охраняла целая куча полицейских. Но они ничего не видели, а заснуть все одновременно в тот критический момент не смогли бы. С переулка, что проходит за складом, войти в помещение было тоже невозможно, так как там тоже были полицейские: один постовой и один в автомобиле, с обоих ее концов. Так вот, все четверо утверждают, что никого не видели, и мы склонны верить им всем. Поэтому мы считаем, что преступники попали на крышу вот как. Они проникли в здание, расположенное параллельно складу, в следующем квартале. Прошли его насквозь и очутились в нужном переулке. Тогда им оставалось только пробежать три метра по открытому пространству, и они оказывались у черного хода склада. Скорее всего, они и убегали таким же путем, хотя на этот раз им пришлось поторапливаться.
— Но как они ухитрились обмануть Крозетти? — все еще не мог успокоиться Стивесант. — Он был у нас на хорошем счету. Отличный, проверенный агент.
— Да, — согласился Ричер. — Он мне тоже сразу понравился.
Бэннон снова лишь пожал плечами.
— Ну, уловку насчет того, как обмануть охрану, всегда можно придумать.
Он оглядел комнату с таким важным видом, как делал это всегда, когда ему хотелось дать остальным понять, что он имеет в виду гораздо большее, чем то, что только что произнес. Никто ему ничего не ответил.
— Вы проверяли поезда? — поинтересовался Ричер.
Бэннон кивнул.
— С особой осторожностью и тщательностью. Вообще-то поезда оказались переполненными, так как многие отправлялись на семейные обеды к родственникам. Но мы старались изо всех сил.
— Винтовку обнаружили?
Бэннон только покачал головой, и Ричер молча уставился на него.
— Вы хотите сказать, что им удалось улизнуть от вас, да еще с оружием? — наконец, вымолвил он.
В комнате повисла тишина. Теперь Бэннон, в свою очередь, обратился к Джеку:
— Вы же видели стрелявшего.
Ричер кивнул.
— Да. Но лишь мельком, в течение, может быть, четверти секунды. Причем только его силуэт, в тот момент, когда он уже отходил от края крыши.
— И вам показалось, что вы раньше могли его где-то видеть.
— Но я никак не могу вспомнить, где именно.
— Замечательно.
— Что-то было особенное в его движениях, что бросилось мне в глаза, вот и все. Может быть, контуры тела. Или одежда. Или что-то еще, пока ускользающее от моего сознания. Ну, как забытая строчка из старой песни.
— Может быть, это тот же тип, проходящий возле гаража, которого зафиксировала видеокамера?
— Нет.
Бэннон понимающе кивнул.
— Как бы там ни было, это нам практически ничего не даст. А в том, что вы его раньше где-то видели, нет ничего странного. Вы были с ним в одно время и в одном месте — в Бисмарке, а может быть, и еще где-то. Нам ведь уже достоверно известно то, что они видели вас. Они сами звонили вам. Но, конечно, хотелось бы, чтобы вы вспомнили и его лицо, и, если возможно, фамилию.
— Я сразу же сообщу вам, если что-нибудь всплывет в памяти, — пообещал Ричер.
— Ваша теория все еще остается в силе? — поинтересовался Стивесант.
— Да, — подтвердил Бэннон. — Мы до сих пор проверяем ваших бывших сотрудников. Теперь мы, как никогда, уверены в своей правоте. Иначе, как вы думаете, почему Крозетти ушел со своего поста? Ну конечно, потому что увидел человека, которому, как он подумал, можно доверять.
* * *
Они проехали с полмили на запад по Пенсильвания-авеню, оставили машину в гараже и поднялись в конференц-зал Секретной службы. Каждая минута пути без Фролих горечью отдавалась в сознании.— Что за чертовщина! — расстраивался Стивесант. — Никогда прежде мне не приходилось терять агента. А я ведь проработал здесь двадцать пять лет. И вот сегодня за один день у меня погибают сразу двое. Мне очень нужно, чтобы этих негодяев схватили. Очень.
— Считайте, что они уже трупы, только еще передвигаются, — заметил Ричер.
— Но все обстоятельства пока свидетельствуют против нас, — добавил босс.
— Что вы хотите этим сказать? Если преступники окажутся вашими бывшими сотрудниками, то вы перестанете желать их поимки?
— Нет, я просто не желаю, чтобы они оказались людьми из нашей системы, — пояснил Стивесант.
— А я не считаю, что они окажутся вашими, — заверил его Ричер. — Однако, в любом случае, они сполна заплатят за то, что натворили. Давайте смотреть правде в глаза. Они уже сделали столько ошибок, что я потерял им счет.
— Я не хочу, чтобы они оказались людьми из нашей системы, — уже в который раз повторил Стивесант. — Но боюсь, что Бэннон может быть прав.
— Тут либо одно, либо другое, — понимающе кивнул Ричер. — Или он прав, или ошибается. Если прав, то мы узнаем об этом очень скоро, потому что он в лепешку расшибется, лишь бы доказать нам это. Вся беда в том, что он даже исключает возможность того, что ошибается. Слишком уж ему хочется победить.
— Скажите мне, что он все же ошибается.
— Я так считаю. Но дело в том, что если тут неправ я, а прав он, то это уже не имеет никакого значения, потому что Бэннон не оставит камня на камне и перевернет все вверх дном. В этом мы можем на него положиться. И не стоит его подгонять. Наша задача состоит в том, чтобы искать там, куда он не станет соваться. А как раз там-то, как мне кажется и стоит покопаться.
— Ну, все равно, скажите мне, что он ошибается.
— Его теория напоминает пирамиду, которую поставили на собственную вершину, и она каким-то чудом удерживает равновесие. Очень впечатляет, но лишь до того момента, пока она не завалится набок. Да, Армстронгу никто не говорил об угрозах, но это ничего не доказывает. Здесь полностью отсутствует логика. Может быть, как раз наоборот, у этих ребят есть повод точить зуб именно на Армстронга. Не исключено, что они просто не знают о том, что вы ничего не рассказали вице-президенту о тех письмах.
Стивесант кивнул.
— Я согласен с вами. Господь свидетель, мне очень хочется, чтобы вы оказались правы. Но что вы скажете насчет информации из Центра о тех преступлениях? Бэннон совершенно справедливо заметил, что, будь эти типы со стороны, они сами намекнули бы нам о том, где, когда и какие материалы нужно посмотреть. Они хотя бы навели нас на Миннесоту и Колорадо. С этим придется смириться.
— И его замечание насчет оружия тоже настораживает, — подтвердила Нигли. — Ну и, разумеется, адрес Фролих, который они тоже должны были каким-то образом узнать.
Ричер кивнул.
— Ну, тогда уж добавьте сюда и отпечаток большого пальца. Если вы действительно хотите окончательно погрузиться в депрессию, то учтите, что они, наверное, знали, что отпечаток большого пальца отсутствует в доступных нам файлах, и это тоже будто бы было известно им обоим. Может быть, они сами успели это проверить.
— Этого еще не хватало! — огорчился Стивесант.
— И все равно лично я во все это не верю, — подытожил Ричер.
— Почему?
— Принесите сюда все послания, которые вы получили, и давайте еще раз внимательно изучим их.
Стивесант пару секунд молча переваривал эту просьбу, затем поднялся из-за стола и вышел из комнаты. Он вернулся через три минуты, неся в руках папку с документами. Раскрыв ее, он аккуратно выложил на стол в ряд шесть официальных фотографий, присланных из лаборатории ФБР. Сам босс все еще был одет в розовый свитер, который яркими бликами отражался на глянцевых снимках стандартного размера восемь дюймов на десять. Нигли обошла стол и устроилась рядом с мужчинами так, чтобы все трое смогли прочитать послания в том порядке, в котором они поступали от преступников.
— Отлично, — начал Ричер. — Теперь внимательно взгляните на них. Постарайтесь отметить все, что покажется вам странным. Помните, зачем вы все это делаете. Вы это делаете во имя памяти Фролих.
Фотографии заняли на столе четыре фута в длину, и поэтому всем пришлось встать, чтобы иметь возможность рассматривать снимки.
Ты умрешь.
Вицепрезидент Армстронг умрет.
День, когда умрет Армстронг, быстро приближается.
Демонстрация его уязвимости будет произведена сегодня.
Как вам понравилась демонстрация?
Это произойдет очень скоро.
* * *
— И что же? — нетерпеливо спросил Стивесант.Обратите внимание на грамотность составителей этих писем. За исключением слова «вице-президент», о котором я хочу поговорить позже, у них с правописанием все в порядке. Посмотрите, они правильно проставили запятые в третьем письме, не забыли про точки в конце каждого послания, кроме вопросительного предложения. Ну, и так далее.
— Что же в этом такого удивительного?
— То, что это люди грамотные, немаловажно.
— Допустим.
— А теперь обратите внимание на четвертое письмо.
— Что же в нем особенного?
— Нигли, — обратился Ричер к женщине. — Как оно тебе нравится?
— Ну, немножко старомодно звучит. Вернее, как-то по-книжному.
— Вот именно, — кивнул Ричер.
— Но это же ничего не доказывает, — недоумевал Стивесант.
— В самом деле, — согласился Ричер. — Но теперь перейдем к самому главному. Вы когда-нибудь читали Конституцию?
— Какую? Соединенных Штатов?
— Ну конечно.
— Наверное, когда-то читал, — начал вспоминать Стивесант. — Только очень уж давно.
— Я тоже, — признался Ричер. — В одной из школ, где я учился, каждому ученику выдали по экземпляру Конституции. Это была тоненькая книжечка, но в твердом переплете, с жесткими краями, и мы использовали ее на переменах, когда били друг друга, используя ее в приемах карате вместо собственной ладони. Помню, это было чертовски больно.
— И что же?
— Это правовой документ. Ну и, конечно, исторический. Но главное, правовой. Поэтому, когда кто-то хочет переиздать Конституцию, это надо делать крайне аккуратно. Нельзя путать слова, и надо повторить ее точно в таком же виде, в каком она была издана до вас. Иначе новая книга потеряет всякую ценность. Например, нельзя ничего делать с языком, которым она написана — ни осовременить его, ни отредактировать по собственному усмотрению.
— Наверное, вы правы.
— Самые ранние главы относятся еще к 1787 году. Последняя поправка, что касается моего тогдашнего экземпляра, была двадцать шестой и датировалась 1971-м годом. В ней говорится о снижении возраста имеющих права голоса до восемнадцати лет. Итак, Конституция охватывает период в сто восемьдесят четыре года. И все в ней воспроизводится так, как было записано в те или иные времена.
— Ну и что?
— Но вот что мне особенно запомнилось. В первой части слово «вице-президент» пишется через дефис. То же самое можно сказать и о последней части Конституции. Дефис в этом слове имеется. Но вот в тех главах, что были написаны где-то в середине нашей истории, этот дефис потерялся. Это продолжалось недолго, примерно с 60-х годов XIX века и до 30-х годов XX века. Тогда слово «вице-президент» писалось слитно, без дефиса.
— Именно так и написали это слово наши неизвестные.
— Да, в своем втором послании.
— И что же из этого следует?
— А вот что. Можно предположить, что в школе они были прилежными учениками, поскольку все их послания написаны грамотно. Но учились они в какой-то сельской местности, в глухомани, где использовались старые книги и учебники. Вот оттуда у них и сохранился немножко архаичный стиль. Поэтому-то я и подумал, что они учились там, где налоги невысокие. И второе: эти типы никогда не работали в Секретной службе. Иначе им бы приходилось часто иметь дело со всевозможными бумагами. Я это уже понял. Даже у нас в армии не было такого количества бумажной работы, как у вас. И человек, который трудится здесь, должен писать слово «вице-президент», наверное, по нескольку раз в день, а потому он точно знает, как это слово пишется в наше время. Они бы давно привыкли к изменившемуся правописанию, если бы работали с документами.
В комнате некоторое время царила тишина.
— А что если это послание писал кто-то другой? — заговорил Стивесант. — Ну, тот, с отпечатком большого пальца, который здесь никогда не работал.
— Это уже не имеет значения, — отмахнулся Ричер. — Как правильно заметил Бэннон, эти двое представляют собой команду, некое единое целое. Они тесно сотрудничают друг с другом и стараются, чтобы все у них получалось безупречно. Так что если бы один из них ошибся, а другой заметил это, он сразу бы поправил своего товарища. Но это слово так и осталось написанным с ошибкой, потому что никто из них не знал современного написания. Отсюда так и напрашивается вывод: никто из них здесь у вас не работал.
Стивесант долго молчал.
— Мне очень хочется поверить в это, — наконец выдавил он. — Но только вся ваша теория строится на крошечном дефисе.
— Который на самом деле является очень важной деталью, — заметил Ричер. — Не забывайте об этом.
— Я и не забываю. Я просто пытаюсь сосредоточиться, чтобы рассуждать логично.
— Вам, наверное, начинает казаться, что я сошел с ума.
— Нет, я думаю о том, смогу ли я принять за основу такую шаткую теорию.
— В этом и заключается вся ее красота, — подхватил Ричер. — Но даже если я полностью неправ, это тоже не имеет никакого значения, ведь ФБР позаботится о том, чтобы разыскать их, основываясь на списках ваших бывших сотрудников.
— А почему вы не учитываете того варианта, что они могли нарочно неправильно написать одно слово, чтобы просто ввести нас в заблуждение? — высказал свое предположение Стивесант. — Не исключено, что они хотят запутать нас, замести следы, скрыть свое происхождение, образование и так далее.