Данливи Дж.. Волшебная сказка Нью-Йорка

коридор, устланный коричневатой ковровой дорожкой. Сельские
виды на стенах, череда холмов, зеленые изгороди. Кони, скачущие
через ограды. Тихо и скромно приблизься к столу регистраторши.
Что стоит посреди сверкающего, холеного холла.
-- Могу ли я быть вам полезной, сэр.
-- Видите ли, я просто зашел кое с кем повидаться.
-- Кого вы хотите видеть.
-- Ну, вообще-то я тут знаю только одного человека.
-- Боюсь, я обязана выяснить, кого именно вы хотите
увидеть.
-- Я хочу сказать, что это не так уж и важно, я просто шел
мимо, дай, думаю, зайду.
-- Простите, но пока вы не сообщите мне, какое у вас дело
и какого отдела или конкретного человека оно касается, я не
смогу вам помочь.
-- Хорошо, я хотел повидаться с мистером Моттом.
-- С мистером Моттом.
-- Да, с мистером Моттом.
-- Вам известно, кто такой мистер Мотт.
-- Да. Владелец или что-то вроде этого. Я хочу с ним
повидаться.
-- Это невозможно.
-- Почему.
-- Вы договаривались о встрече.
-- Нет.
-- Тогда это совершенно невозможно.
-- Я его друг.
-- Извините, но за вами стоят люди, вы их задерживаете.
-- Мы живем в демократической стране.
-- Будьте любезны, вы задерживаете людей.
-- Я требую, чтобы вы связались с мистером Моттом и
сказали ему, что пришел Корнелиус Кристиан.
Кристиан нависает над столом, упираясь в него ладонями.
Испарина на челе. Вновь наступает миг, когда мир еще раз
пытается помешать мне как следует развернуться. Эта сучка сидит
между мною и выживанием. Постукивая по блокноту пакостными
карандашом. И самодовольно ухмыляясь.
-- Боюсь, если вам не было назначено.
-- Правильно боитесь, мадам, потому что для мистера Мотта
куда предпочтительнее потратить на вас пять секунд, чем
увидеть, как пять полицейских патрулей станут с криками носится
по этому зданию, разыскивая меня после того, как я подвергну
вас заслуженному телесному наказанию, а все эти люди, что ждут
сзади меня, разбегутся, спасая собственные шкуры. Что, клянусь
богом, непременно случится, если вы сию же минуту не свяжетесь
с мистером Моттом и не скажете ему, что пришел Корнелиус
Кристиан.
Регистраторша пальчиками с кроваво-красными ногтями. Берет
телефонную трубку. Заводит брови и легко фыркает носом.
-- Тут пришел один джентльмен, Корнелиус Кристиан, он
хочет повидаться с мистером Моттом. Нет, не назначено. Но он
настаивает. Да. Очень.
Прикрыв ладошкой трубку. Регистраторша поднимает глаза на
Кристиана. Народ между тем так и валит из лифта.
-- В чем состоит ваше дело.
-- Я ему сам доложу.
-- Он сам доложит.
Какой-то деятель с ворчанием норовит отпихнуть меня, тыкая
в спину острым углом конверта. Господи, что за город. Никому
даже в голову не приходит пожертвовать тебе и двух минут
собственной жизни ради спасения двадцати пяти миллионов твоей.
А у девицы уже отвисает челюсть. Она снова поднимает глаза.
-- Мистер Кристиан, извините меня. Вам надо было сразу
сказать мне, кто вы. Вас примут немедленно. Вы только пройдите
к секретарше, последняя дверь налево по коридору.
-- Спасибо.
На этом создании божием зеленая блузка и серая фланелевая
юбка. Проводит меня через холл. Потом через другую приемную.
Мимо цветов. Затем небольшая, обшитая деревом прихожая и дверь,
которую она передо мной открывает. Приятно хоть на минуту вдруг
оказаться важной персоной.
Огромная комната, окно. Вид на город. Насосные станции на
плоских, залитых варом крышах. Статуя женщины, воздевшей факел
над серо-зеленой гаванью Нью-Йорка. Плывут навстречу друг другу
два плоскодонных парома. И одетый в синий костюм мужчина с
аккуратно причесанными седыми волосами протягивает мне руку.
-- Кристиан, мальчик мой, вы ли это.
-- Да, мистер Мотт, это я.
-- Вечеринка моего сына, не так ли.
-- Да, сэр.
-- Ну что же, садитесь, рад вас видеть. Закуривайте, мой
мальчик. Хорошая сигара. Как раз вчера ее купил, я имею в виду
табачную компанию. Люблю сразу испытывать свой новый продукт.
-- Спасибо.
-- Ну-с, что мы можем сделать для вас.
-- Мистер Мотт, я хотел бы зарабатывать деньги.
-- Ничего более разумного давно уже ни от кого не слышал.
И что же. Чем, по-вашему, мы можем помочь. Вы хотите что-нибудь
нам предложить.
-- Себя.
-- Прекрасно, еще один прямой ответ. Мне это нравится.
Осмысленность цели. Вас ведь зовут Корнелиусом Кристианом, не
так ли.
-- Да.
-- Хорошо, я буду называть вас Корнелиусом. Итак,
Корнелиус, вы хотели бы зарабатывать деньги. Взгляните-ка вон
туда, вниз. Уолл-стрит и Нью-йоркская гавань. Ногу негде
поставить. Как, по-вашему, мы оказались здесь, наверху.
-- Я полагаю, с помощью лифта.
-- Мой мальчик, я говорю о разнице в уровнях.
-- О.
-- Изобретательность. Вот слово, которое мы здесь
употребляем. Повторите его.
-- Изобретательность.
-- Вот и умница. Я вас запомнил. Вы пришли с этой чудесной
девушкой, с Шарлоттой. Только что из Европы, верно. И у вас
несчастье с женой. По поводу которого я выразил вам мои
соболезнования. Потом короткое замыкание в музыкальном ящике.
На минуту мне показалось, будто я на войне. Кое-какие из ваших
замечаний, донесшихся до моих ушей, я запомнил. Будьте уверены.
-- Да, при коротком замыкании я присутствовал.
-- Ладно, вот что я вам скажу. У меня сейчас дел по горло,
погодите минутку.
Мистер Мотт склоняется над столом, нажимает на рычажок.
Левая рука стряхивает пепел с сигары.
-- Мисс Писк, свяжите меня с отделом кадров, с мистером
Гау. Подойдите к окну, Корнелиус, полюбуйтесь пока видом. Ага.
Привет, Говард. У меня тут молодой человек, друг моего
мальчишки. Желает зарабатывать деньги. Поговорите с ним,
покажите, что тут у нас к чему. Он считает, что мы можем найти
ему применение. Корнелиус, у вас есть сейчас свободное время.
-- Да.
-- Хорошо, Говард, займитесь этим. Как, детишки, Говард,
о'кей. Давно не виделись. Хорошо. Что ж, Говард, вот
постареете, детишки подрастут, тогда и жизнь станет менее
шумной. Отлично. Хорошо. Да. Это отлично. О'кей, Говард. Пока.
Ну, вот, Корнелиус, наш мистер Говард о вас позаботится.
Посмотрит, что мы можем сделать. Возможно, мы с вами еще
поболтаем. Я люблю беседовать с молодыми людьми, когда
представляется такая возможность. Ну-с, так что это за слово.
-- Какое слово.
-- То слово. Которое мы здесь употребляем.
-- О. Изобретательность.
-- Молодчина, Кристиан. О'кей.
-- Надеюсь, вам удалось справится с пятном. Ну, с тем,
красным, которое все время плавало у вас в глазах.
-- В памяти вам не откажешь, мой мальчик. Нет, не
откажешь. Память делает деньги. Запомните эту фразу. А слова
творят чудеса. Это тоже запомните.
-- Вы были ко мне чрезвычайно добры, мистер Мотт.
-- Для молодых людей готов на все и в любое время. Не
пропадайте. Мистер Гау сидит пятью этажами ниже.
-- Еще раз больше спасибо.
Неспешно и гордо Кристиан выступает по коридору. Открывает
пошире рот, чтобы вставить в него сигару. У столика
регистраторши выпускает облако дыма. И еще одно, напоследок, из
дверей лифта. В котором я опускаюсь к коридорам поуже с
дорожками синего цвета. Прохожу через комнату, битком набитую
столами. Пустые лица сидящих за ними.
Кристиан вступает в кабинет с бледно-зелеными стенами. Еще
одно окно. Медленно проплывают черные с красным трубы
океанского лайнера. Флаги веют над чудовищными черно-белыми
палубами. Кто-то уплывает. Из этой юдоли скорбей. За столом
сидит, улыбаясь, мужчина в роговых очках. Секретарша закрывает
дверь за моей спиной.
-- Мистер Кристиан, я полагаю.
-- Да.
-- Я Говард Гау.
-- Здравствуйте. Я подумываю перебраться в Бронкс.
Кристиан прижимает ладонь ко рту. Дым сочится сквозь
пальцы.
-- О чем вы подумываете.
-- О, простите, мистер Гау. Похоже, я перенервничал. Мне
вдруг ни с того ни с сего пришел в голову Бронкс. Когда-то там
были сплошные луга, я читал об этом в старом путеводителе.
-- А.
-- Да, ха-ха. Я и подумал, может, хоть часть этих лугов
уцелела.
-- Мы здесь производим свечи зажигания, мистер Кристиан.
-- Конечно, конечно. Я и на минуту не позволил себе
усомниться в этом.
-- Что касается лугов, то в Бронксе их не осталось.
-- И в этом я тоже не сомневаюсь.
-- А в чем вы сомневаетесь, мистер Кристиан.
-- Да, собственно, ни в чем. Совершенно ни в чем не
сомневаюсь. То есть, существуют, конечно, вещи, которые мне не
по душе, это так. Но я ни в чем не сомневаюсь. Даже в том, что
когда-то вон тот залив бороздили на своих каноэ самые настоящие
индейцы.
-- Ну хорошо, вернемся все же в двадцатый век.
-- С удовольствием.
-- Вы, стало быть, желаете, чтобы мы нашли вам какое-то
применение.
-- Я был бы счастлив, если бы вам это удалось.
-- Вопрос в том, мистер Кристиан, какое именно применение
мы можем для вас найти. Я вижу вы курите сигары и
разговариваете этак на английский манер. Вы, случаем, не в
Бронксе выучились так говорить.
-- Если строго придерживаться фактов, я выучился этому с
помощью книг. А сигарой меня угостил мистер Мотт.
-- Послушайте, я вовсе не хотел вас обидеть. Ниоткуда же
не следует, что вы не знали заранее о стремлении мистера Мотта
сообщить здешней обстановке нечто английское. Вы заметили, в
коридорах у нас висят сцены из сельской жизни в Англии. Мы
высоко ценим царящую у нас атмосферу.
-- Да, скромно и зелено. Так, знаете, по-деревенски. Мне
нравится.
-- Очень рад. На наш взгляд это приятно контрастирует с
производимой нами продукцией. Вообще говоря, в эстетическом
плане мы развивались вместе с ней. И достигли хорошего уровня,
который можно использовать в качестве трамплина. Однако, по
существу дела, чем бы вы хотели у нас заниматься. Какова ваша
квалификация, ваша ученая степень.
-- Ну, если строго придерживаться фактов, мистер Гау.
-- Да, правильно. Факты. Именно они нам и требуются,
Кристиан, факты.
Кристиан вытягивает из бокового кармана носовой платок.
Может быть, если говорить сквозь ткань, она смягчит мои слова.
А дым скроет возникшее на лице выражение.
-- Мистер Гау, я не сдал, кажется, два или три экзамена по
разным предметам и потому меня не допустили до защиты диплома.
В то время голова у меня была забита совершенно иными
проблемами. Понимаете, я всегда питал глубокий интерес к
природе человека, ну вот и отвлекся.
-- Простите, мистер Кристиан, но насколько я понял,
степени вы не приобрели.
-- Как вам сказать. Разве что по горестям и скорбям. Но я
был к этому близок. Погодите, этого записывать не надо.
-- Не беспокойтесь, Кристиан, я всего лишь помечаю для
памяти некоторые факты. По моим наблюдениям, у вас живая,
образная речь.
-- Но я действительно едва не защитил диплома. Честное
слово.
-- Успокойтесь, молодой человек. Успокойтесь. Мы
производим свечи зажигания. Вы хотите зарабатывать деньги.
Правильно. Знаете, я вижу, что вам действительно этого хочется,
так.
-- Да.
-- Я рад, что ваше желание искренне.
-- Спасибо.
-- Ну вот, мы уже немного продвинулись. Вы, осмелюсь
предположить, друг сына мистера Мотта. Мистер Мотт человек
доброжелательный, но очень занятой, так что найдем мы для вас
место или не найдем более-менее зависит от меня, это вам
следует понимать. Чем бы вы предпочли заниматься, производством
или управлением.
-- Вообще-то, лучше бы управлением, если это возможно.
-- Будьте добры, пододвиньте немного графин с водой в мою
сторону. Хотите воды.
-- Большое спасибо.
Кристиан берет стакан. Поднимает его к свету.
-- У вас в глазах появилось отсутствующее выражение,
мистер Кристиан. О чем-то задумались.
-- Да понимаете, за этой водой стоит целая история.
-- Вот как.
-- Вы, пожалуй, сочтете меня ненормальным, мистер Гау.
-- Я готов подождать, пока у меня не сложится
окончательное впечатление. Итак, что за история.
-- Видите ли, эта вода поступает к нам по акведуку
Катскилл.
-- Факт, достаточно широко известный.
-- Из водохранилища Ашокан.
-- Этот факт, возможно, известен в меньшей степени.
-- Мальчиком я читал в книге по географии, как его
строили. Вам не скучно.
-- О нет. Я весь внимание.
-- Так вот, я сознаю, что это может показаться смешным, но
я никак не могу забыть, во что обошлось строительство этого
водохранилища. Пятнадцать тысяч акров. Семь поселений ушло под
воду. Тридцать два кладбища, на которых пришлось извлечь из
земли две тысячи восемьсот тел.
Стакан, поднесенный Гау ко рту, замирает. Вдалеке самолет
рассекает небо. Где-то над Хобокеном. Над серыми болотными
пустошами, свалками, трясинами и тиной. Там, под трепещущими
сережками, поставлю я свой вигвам. Чтобы последние перед
голодной смертью минуты провести среди одиноких уток и чаек.
-- Да, молодой человек, вы просто набиты фактами.
-- Быть может, мы с вами впиваем чью-то душу.
Гау отталкивает стакан подальше. Смахивает с галстука
каплю.
-- М-да.
-- Мистер Гау, я счастлив, что мне довелось испить этой
воды. Спасибо.
-- Довольно об этом. И я полагаю, что нам пора
восстановить структуру наших исходных отношений. Вас ведь все
еще интересует работа.
-- О да.
-- О'кей. Нам нужны люди, полные идей. Идеи прежде всего.
В связи с этим стоит упомянуть, что полнокровные идеи для нас
предпочтительней тех, от которых мороз продирает по коже. Вы
печатаете на машинке.
-- Как вам сказать. В детстве мой дядя позволял мне играть
с маленькой пишущей машинкой, однако, в настоящий момент это
вряд ли дает мне право считать себя обладающим нужной
квалификацией, хотя подобный навык принадлежит к числу тех, с
которыми я способен быстро освоиться. Я довольно легко
справляюсь с самыми разными вещами.
-- Например, с защитой диплома.
-- Послушайте, мистер Гау. Я пришел к вам в поисках
работы. Я не хочу создавать у вас ошибочное представление о
себе или пытаться представить себя в ложном свете, однако я
ведь уже сказал вам, что питаю интерес к человеческой природе.
-- Это вы сказали.
-- Да, у меня нет диплома. О'кей. Возможно, обучаясь в
университете, я позволил себе слишком увлечься исследованиями
человеческой природы. Кстати сказать, потом я это дело бросил,
так как разочаровался в человеческой природе, обнаружив, что
она слишком схожа с моей.
-- Да-а, мистер Кристиан, таких кандидатов на рабочее
место у нас еще не бывало.
-- И тем не менее, я, к вашему сведению, далеко не дурак.
-- Вот что, мистер Кристиан. Вы не будете против, если я
не стану сегодня водить вас по зданию. Я к тому, что вам
следует понять -- пока мы не выяснили, чем вы можете у нас
заниматься, показывать вам, как тут у нас все устроено, особого
смысла нет. Я знаю, мистер Мотт один из добрейших людей, каких
только можно пожелать себе в знакомые, знаю, что ему хочется
вам помочь, но основной вопрос в конечном итоге состоит в том,
чем можете помочь нам вы. Ведь так.
-- Видимо, так.
-- Вы человек весьма представительный, у вас прекрасно
подвешен язык и, к слову, мне нравится, как у вас завязан
галстук, и сам галстук хороший, в нашем бизнесе человеку, с
таким узлом на галстуке всегда можно доверять. Я просто хочу,
чтобы мы оба смотрели фактам в лицо. И консервативный костюм
тоже о многом свидетельствует. Только факты, Кристиан. Только
факты.
-- О'кей.
-- У нас освободилось место полномочного курьера. Доставка
и разноска различных важных документов. Расходы, такси и все
прочее. Очень хорошее место для начинающего.
-- Господи-боже, да мне уж скоро тридцать стукнет. Вы
предлагаете мне разносить бумаги. Стать мальчиком на
побегушках.
-- К чему такие слова, Кристиан. К чему такие слова. Речь,
скорее, идет о работе доверенного агента по доставке, и
разумеется, вы можете потребовать, чтобы вас называли
исполнительным курьером.
-- Но что скажут друзья, которые у меня были когда-то и с
которыми я могу встретиться вновь. Они же помрут от радости.
Начнут смеяться и остановиться не смогут. Я, знаете ли,
все-таки в университете учился.
-- Многие, очень многие учились в университете, мистер
Кристиан. С другой стороны, мистер Мотт в университете не
учился, а вот однако же управляет бизнесом, охватившим двадцать
девять штатов. Как раз вчера к ним присоединился Техас.
-- И потом, это ведь не первая работа, на которую я
поступаю.
-- Что ж, я человек широких взглядов. Я, мистер Кристиан,
знаете ли, целиком открыт для разумных доводов. Чем именно вы
занимались. Поймите, моя задача не в том, чтобы создавать
безвыходное положение для любого претендента на рабочее место.
Моя задача -- обеспечить, чтобы первоклассную работу исполнял
первоклассный специалист. О'кей. Итак, опытом какой именно
работы вы обладаете.
-- А это существенно.
-- Решать можете только вы сами. Я лишь пытаюсь помочь.
Проверяя вашу квалификацию. Мне нужно знать, для какой работы
вы подходите наилучшим образом. К чему клонятся ваши истинные
интересы. Понимаете, наше предприятие таково, что когда
возникает необходимость, мы все, образно говоря, снимаем
пиджаки и закатываем рукава. И кстати сказать, должность
исполнительного курьера могла бы помочь выявить ваши
способности. Вы понимаете, что я имею в виду.
-- Откровенно говоря, я был, ну, в общем, у меня есть
определенный опыт.
-- О'кей. Но откровенность требует фактов, Кристиан. Кем
вы работали.
-- Ну, пожалуй, меня можно было бы назвать чем-то вроде
уполномоченного. Специалистом по налаживанию отношений с
людьми. Как я уже говорил, я считаю себя прежде всего знатоком
человеческой природы.
-- Да, я помню, вы уже три раза это сказали. Стало быть,
вы занимались связями с общественностью.
-- В общем и целом, да, пожалуй что так. Я не вдавался в
подробности, потому что у меня тогда голова была забита
совершенно иными проблемами.
-- Что это была за фирма.
-- Если строго придерживаться фактов.
-- Вот-вот, Кристиан, фактов.
-- Она принадлежала человеку по имени Вайн. По-моему, там
еще значилось инкорпорейтед.
-- Как вы сказали.
-- Вайн.
-- Что он производит. Только коротко.
-- Смерть.
-- Как вы сказали.
-- Смерть.
-- Что это значит.
-- То самое и значит, смерть. В одно слово.
-- То есть он что же, людей убивал.
-- Нет, он их хоронил.
-- Вы имеете в виду похоронную фирму.
-- Поскольку мы решили ограничиваться одним словом, да,
похоронную. Мистер Вайн утверждал, что я обладаю превосходными
профессиональными данными.
-- Ну знаете, Кристиан, я только одно могу сказать, да
поможет мне бог. Честно говоря, я не знаю, что мне с вами
делать. Вон там пепельница для вашей сигары. Пододвиньте,
пожалуйста, то кресло сюда и присядьте. За всю мою
предшествующую работу мне еще не приходилось рассматривать кого
бы то ни было в свете или, если позволите, во тьме подобных
обстоятельств. И долго вы этим занимались.
-- Ну, как вам сказать, в общем недолго. Мистер Гау, я вас
прошу только об одном, дайте мне возможность себя проявить.
Один-единственный шанс, не более.
-- Успокойтесь. Не надо так волноваться. Я должен
подумать. Ну и собеседование. Вы меня полностью сбили с толку.
Я хотел бы задать вам один вопрос, вы позволите. Извините, я
отвлекусь на секунду. Мисс Келли, будьте добры, включите мне
запись музыкального сопровождения, которую мы приготовили к
пятнице, для совещания с нашими чикагскими представителями.
Бойкий голос, явно принадлежащий распорядительной женщине,
отвечает, сейчас, мистер Гау. Негромко вступают скрипки. Мистер
Гау склоняет озабоченное, сосредоточенное лицо.
-- Корнелиус. Послушайте-ка, скажите, вы специально
подыскивали себе такую работу. Если вам не хочется, можете не
отвечать.
-- Скончался близкий мне человек.
-- Горестно слышать об этом. Кстати, как вам музыка.
-- Приятная.
-- Успокаивает, не правда ли. По-моему, это одно из самых
успешных нововведений мистера Мотта по части деловой практики,
почти как изобретение колеса. Но что же вы, Корнелиус, не
вешайте носа. Конечно, тут есть определенная сложность. Дело в
том, что сведениям о вашей работе в погребальном бизнесе вряд
ли удастся вызвать у мистера Мотта прилив удовлетворения, на
самом-то деле, одно упоминание о ней вызовет скорее отлив.
Однако, прежде чем мы продолжим нашу беседу, я должен кое-что
вам сказать. Знаете, вы мне понравились. На мой взгляд вы нам
подходите.
-- Спасибо.
-- Большинство людей, которые попадают ко мне по протекции
мистера Мотта, не стоят, говоря строго между нами, и
собственного веса в бумаге. Вы же произвели на меня впечатление
человека, наделенного воображением. Как вы считаете, если я
определю вас в наш отдел генерации новых идей, сможете вы
выдвинуть какие-нибудь новые идеи. Это будет испытанием ваших
способностей, понимаете.
-- Идей насчет чего.
-- Ну давайте, Корнелиус, докажите, что я не зря с вами
вожусь. Быстро. Идею. Мы производим свечи зажигания. Мистеру
Мотту нравятся эффектные фразы. Придумайте что-нибудь, быстро.
-- В данный момент мой мозг совершенно пуст.
Гау протягивает руку к пульту и щелкает переключателем
внутренней связи.
-- Мисс Келли, мы собираемся провести мозговой штурм,
запустите нам через десять секунд что-нибудь быстрое секунд так
на сорок пять.
Невозмутимый голос мисс Келли. Пуск через десять секунд,
говорит она. А я чувствую себя так, словно мне тоже приказывают
спустить. Уложив мой член на гильотину. Восемь секунд на
оргазм, иначе чик и нету.
-- Господи, мистер Гау, у меня полная сумятица в мыслях.
Вся моя половая, простите, вся моя жизнь зависит от того, что я
скажу.
-- Не надо так к этому относиться. Думайте. Одно
предложение. Одна идея, стишок, все, что угодно, не важно что,
лишь бы оно высвечивало неоспоримый факт.
-- Но все известные мне факты куда-то вдруг подевались.
-- Поднапрягитесь, поднапрягитесь, молодой человек.
-- Честное слово, мистер Гау, я не понимаю, в какую
сторону броситься. Все факты меня покинули.
-- Догоните их и верните, молодой человек, слушайте
музыку. Я уверен, вам это по силам. Думайте о чем-нибудь,
имеющем отношение к свечам зажигания. Нет, думайте о деньгах.
Деньги, молодой человек, деньги. Думайте о них.
-- Я думаю. Постойте. Если у вас есть душа, ее озарит
свеча Мотта, душа любого мотора.
-- Вот именно, мой мальчик, вот именно. У вас получилось.
-- Когда вы сказали про деньги, мистер Гау, эти слова как
будто сами откуда-то выскочили прямо мне в голову.
-- Тут нечего стыдиться, мой мальчик. Я должен сказать
мисс Келли. Отлично, мисс Келли, сработало, очень точный выбор,
пометьте эту мелодию.
-- Хорошо, мистер Гау.
-- И запишите также, что у нас появился и уже приступил к
работе новый сотрудник отдела генерации новых идей.
-- Да, мистер Гау, непременно.
-- Ну вот, мой мальчик. Вот вы и с нами.
Кристиан обмякает, чувствуя покой и подавленность.
Довольный Гау сидит, выложив ладони на стол.
-- Вы приняты, молодой человек.
-- То есть вы меня берете.
-- Конечно.
-- Вот так просто.
-- Вот так просто.
-- Вам не кажется, что вы поспешили. Наверное, нужно
сделать что-то еще. Может быть, бумаги какие заполнить. Я не
могу поверить, что со мной такое случилось.
-- Корнелиус, на мой взгляд, вы обладаете всем, что нам
нужно. Да. Если у вас есть душа, ее озарит свеча Мотта, душа
любого мотора. Ну и ну, слушайте, давайте выпьем еще по стакану
воды. Да. Изобретательность.
-- Творит индустрию.
-- Мисс Келли, вы слышите, что здесь происходит.
-- Да, мистер Гау, слышу, это какое-то чудо.
-- Запишите и это.
-- Уже, мистер Гау.
-- Немедленно сообщите обе фразы мистеру Мотту. Он должен
услышать из прямо сейчас. Изобретательность творит индустрию.
Дополнение к любимому слову мистера Мотта.
-- Но мистер Гау, это ужасно, я хочу сказать, что вы,
по-моему, переоцениваете меня. Какие-то несколько слов.
Гау откидывается в своем вращающемся кресле. Поднимает
руку в сером рукаве, чтобы медленно опустить ее, указуя перстом
на просителя, страдающего болезненной скромностью.
-- Когда мы находим человека, Корнелиус, с головой,
способной рождать такие слова, мы покупаем эту голову.
-- Мистер Гау, может, мне все-таки лучше поработать
мальчиком на побегушках.
-- Мисс Келли, я хочу, чтобы вы громко сообщили нам ваше
мнение о присущей мистеру Кристиану способности к
словотворчеству.
-- Весьма впечатляюще.
-- Вы слышали, молодой человек.
-- Мистер Гау, я должен сказать вам правду, хотя нет,
наверное, лучше не надо. Но я же не смыслю ни аза, ни в свечах
зажигания, ни в индустрии. Знаю только, что и то и другое
каким-то образом приносит деньги.
-- А разве этого не достаточно, молодой человек. Деньги
содержат в себе момент истины. Не огорчайте меня, Корнелиус. Я
хочу, чтобы вы работали у нас. Потому что я столько времени
просидел здесь с вами, не зная, что вы, черт возьми, без малого
гений.
-- Я всего лишь нормальная в разумных пределах личность.
-- Далеко не нормальная, молодой человек. Я в этом уверен.
-- Прошу прощения.
-- Нет, вы погодите. Не спешите. Ага. Ну-ка, давайте еще
раз восстановим структуру наших исходных отношений. Мисс Келли,
позаботьтесь, чтобы нас с Корнелиусом в течение пяти минут
никто не отвлекал. И никаких звонков.
-- Конечно, мистер Гау. Музыкальное сопровождение
потребуется.
-- Пока нет, спасибо.
Гау встает. Обходит стол, подергивая вперед-назад головой
с каштановыми вьющимися волосами. Приближается к окну. Негромко
гудит ветер. Кристиан поднимается, встряхивает, расслабляясь,
руками. Проводит за спиной Гау два хука, левой и правой. Белое
экскурсионное судно поднимается по реке. Гау оборачивается,
вновь наставляя на Кристиана указующий перст.