Денисова Ольга. За Калинов мост

   Нет, не Царевна-лягушка. Маловато будет: Царевна-лебедь из пушкинской сказки. Маринка так понравилась самой себе, что не могла оторваться. Особенно ей понравилось плавно двигать руками: длинные рукава делали эти движения необыкновенно грациозными. А ей всегда казалось, что в национальном костюме женщина похожа на квашню… А тут – настоящая царевна!
   – Косы-то как не хватает, – старуха огорченно покачала головой.
   Игорь никогда не увидит ее в этом платье… Если они успеют убежать. Может быть, для того, чтобы он увидел ее такой красавицей, стоит рискнуть жизнью? Или даже умереть?
   Второй наряд тоже пришелся ей впору, только в нем она напоминала не царевну, а сестрицу-Аленушку. Но Маринку это уже не обрадовало. Все это – отвратительный, жестокий фарс, все это обман, пыль в глаза.
   – Неужели не нравится? – Авдотья Кузьминична огорченно посмотрела ей в лицо.
   – Нравится, – кивнула Маринка и попыталась улыбнуться, – очень красиво.
   Переодевшись в спортивный костюм, она почувствовала себя лягушкой, которой не судьба превратиться в царевну.

Игорь. 29 сентября, ночь

   «Баба яга заснула, а в самую полночь Иван царевич украл у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке»

Марья Моревна: N 159. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева

   С каждым часом Игорь нервничал все сильней. За двое суток старуха покидала избушку всего дважды – чтобы принести ему обед. Она наряжала Маринку, и Игорь видел, правда, только издали, в каком красивом платье старуха собирается положить ее в гроб. На следующий день, к вечеру, старая колдунья топила баню, но Игорь не рискнул приблизиться – из окошка она могла его увидеть. Пока Маринка мылась, он успел вернуться на поляну, вычистил и искупал кобылиц, искупался сам, и решил, что больше туда не вернется.
   Если до рассвета старуха так никуда и не уйдет, ему не останется больше ничего, как украсть Маринку у нее на глазах. Это, конечно, проигрышный вариант, но ничего интересней Игорь придумать не смог. Волох больше не появлялся, и посоветоваться было не с кем. Оставалась, конечно, одна возможность: поговорить со старухой напрямую, сказать ей все, что он о ней думает, но, во-первых, старуха слишком хитра и легко обведет его вокруг пальца, а во-вторых, она еще и сильна, и запросто отправит его обратно на болото.
   Рассвет приближался. Игорь уже собирался подобраться к темной избушке, в надежде, что старуха спит – в предрассветные часы сон самый крепкий. Но вовремя вспомнил, что утром сладко спят молодые, старики, напротив, просыпаются рано. И точно – не успел он выйти из-за кустов, в окошке загорелась свеча – старуха не спала. Он стиснул кулаки. Маринка не может спать в эту ночь. Если Волох рассказал ей то же, что и ему, она же просто не сможет заснуть! Можно было бы украсть ее, когда она пойдет умываться, а сейчас, из избушки, повернутой крыльцом к пропасти, этого сделать, очевидно, не удастся.
   Но Волох говорил, что рано или поздно старухе придется покинуть избушку, чтобы подготовиться к обряду! Неужели, он ошибся? Неужели шансов не остается?
   И в эту минуту четыре птичьи лапы пришли в движение, избушка повернулась вокруг своей оси, и на крыльце мелькнула высокая горбатая тень. Игорь затаил дыхание. Ну? Неужели!
   В темноте он плохо видел, что делает старуха, и понял, что дождался, только когда до него донесся первый порыв ветра, вылетевший из-под богатырского посоха. Ему пришлось сесть на землю и взяться руками за многострадальные кусты – видно, им часто приходилось гнуться до земли от мощных вихрей, поднимающих старуху в небо.
   Игорь дождался, когда ветер стихнет, чтобы полностью быть уверенным в том, что старуха уже далеко и не вернется. Он бегом вернулся к лесу, где его ждал Сивка, и вскочил на него верхом. Старуха не обманула: после того, как она пообещала, что конь будет его слушаться, Сивка ни разу не пробовал везти его туда, куда ему хочется, а честно исполнял приказания нового хозяина. Иначе бы Игорь просто не рискнул положиться на него в такую ответственную минуту.
   Он влетел в ворота во весь опор и едва успел остановить коня перед избушкой, возвращенной старухой в исходное положение – крыльцом к пропасти. Ну? Сработает «нехитрое волшебство» Волоха, доступное каждому смертному? Игорь спешился, вытер мокрый от волнения лоб и остановился напротив «домовины».
   – Встань по старому, как мать поставила, к лесу – задом, а ко мне – передом, – выговорил он с трудом, памятуя о том, что нельзя не только ничего пропустить, но и поменять слова местами, и топнул каблуком по земле.
   Птичьи лапы неохотно задвигались, как будто чуяли, что не хозяин отдал им команду, но избушку крыльцом на юг все же развернули. Игорь взлетел по лестнице и дернул ручку двери: она оказалась не заперта.
   В домике было темно, хоть глаз коли. Как в гробу. Игорь попробовал двигаться ощупью, но немедленно ударился лбом обо что-то твердое – под пальцами противно скрипнул мел. Это, наверное, печь.
   – Маринка! – позвал он на всякий случай шепотом, но ему никто не отозвался. Он замер и прислушался: она сопела совсем рядом, она спала! Игорь сделал шаг на тихий звук ее дыхания, но ударился коленками об острый угол. Да, спички остались лежать у костра, в полиэтиленовом пакете. А стоило догадаться, что ночью темно, но он давно привык к постоянному свету перелет-травы. Она не только не последовала за ним в избушку, но и не стала светить в окошко, как будто знала, что он задумал нечто против ее хозяйки.
   – Эй, Огненная Ладонь! – позвал он еще раз и двинулся вперед, трогая рукой жесткий край ее ложа.
   Пальцы нащупали знакомый спальник, а под ним – плечо. Игорь тихонько потряс его и прошептал:
   – Пора, красавица, проснись…
   Ему не в первый раз приходилось ее будить, и он давно понял, что это не так просто. Но в этот раз Маринка даже не шевельнулась. Не может быть, чтобы она могла спокойно уснуть в эту ночь. Или Волох не смог с ней поговорить? Или старуха ее чем-нибудь опоила?
   Игорь попробовал посадить ее на постели, но она не проснулась и от этого. К тому же выяснилось, что спит она голышом. Как-то неудобно вести ее к Волоху в таком виде. Игорь пошарил вокруг руками, с грохотом свалил что-то с маленького столика у самой кровати, и обнаружил нечто матерчатое, свисающее с печки. В темноте было не разглядеть, что это такое, но наощупь напоминало платье. Пусть будет платье, это лучше, чем ничего. Одевать и раздевать сонных девочек Игорю приходилось не раз – Светланка в детстве засыпала там, где ее сморил сон. Маринка оказалась немного тяжелей, но ему это не помешало.
   Игорь в последний раз попытался разбудить Маринку, но не преуспел, и вынес ее из избушки на руках, стараясь не ударить ее в темноте ни головой, ни ногами. Перелет-трава так и не приблизилась к избушке, но во дворе было значительно светлей после непроглядного мрака домовины. Странно, что ее свет не проникал в распахнутую настежь дверь.
   Сивка не сдвинулся с места, Игорь положил Маринку на его широкую спину, долго примериваясь: не сползет ли она на землю, пока он сам будет садиться на коня. Но Сивка понял, какую драгоценную ношу ему доверили, и не шелохнулся. Игорь никогда не ездил на лошади вдвоем с кем-то, и тем более не возил на них спящих красавиц, но догадался посадить Маринку перед собой боком, чтобы спиной она могла лечь к нему на плечо, а его руки, держащие поводья, не давали бы ей сползти в сторону. Все равно он боялся, что она упадет, поэтому тронулся с места осторожным шагом.
   Оказалось, что он надел на Маринку длинную вышитую рубаху, которая доставала ей до самых щиколоток. Игорь пригляделся, но решил, что этот наряд необыкновенно ей идет. Особенно, когда она сидит на лошади. В ней появилось что-то сказочное, что-то волшебное… Он скинул фуфайку и прикрыл им ее плечи.
   Маринка проснулась, едва они выехали за ворота.
   – Ой, мама! – вскрикнула она и чуть не упала.
   – Тихо, малыш… Это я… – шепнул Игорь.
   – Медвежонок! Ты… ты меня украл? – она повернулась к нему и обвила рукой его пояс.
   – Да, – ответил он и улыбнулся.
   – Я заснула! Старуха знает какое-то средство, чтобы меня усыплять! Я ничего не пила вечером, боялась, что она опять подсунет мне какое-нибудь сонное зелье! Но все равно уснула!
   – Нам надо спешить, до рассвета осталось не больше часа. Как ты смотришь на то, чтобы немного ускориться?
   Маринка с сомнением глянула вниз и заметила, во что она одета:
   – Ой! Как здорово! А я думала, ты меня никогда не увидишь в этом платье! Это старуха приготовила на утро, к твоему приходу!
   Игорь пустил Сивку легкой рысью, и Маринка вцепилась в него обеими руками:
   – Слушай, я упаду. Мне очень страшно…
   – Это платье сделало бесстрашную Огненную Ладонь такой трусихой?
   – Нет. Пообещай мне, что я не упаду, и я перестану бояться.
   – Обещаю. Держись крепче, в случае чего, ты просто сползешь на землю. Но я успею остановиться.
   Некоторое время Маринка привыкала к тряской езде, но, видимо, поняла, что ей ничего не угрожает, и немного расслабилась.
   – Правда, в этом платье я похожа на сестрицу Аленушку? – спросила она, прижимаясь к нему еще тесней.
   – Правда.
   Они въехали в лес, и Игорь направил Сивку вперед по тропе, ведущей к зимовью. Перелет-трава освещала им дорогу и еле слышно звенела, как сотня тихих лесных колокольчиков.
   – Жаль, что в свадебном платье ты меня так и не увидишь… Я так хотела, чтобы ты на меня посмотрел…
   – Я тебя видел. Правда, издалека.
   – Тебе понравилось?
   – Да.
   Старуха вернется на рассвете, а может и раньше. Успеют ли они? Игорь немного ускорил темп.
   – Знаешь, пока не пришел Волох, я на полном серьезе думала, что ты на мне женишься… Мне так жаль, что все это оказалось обманом, – Маринка ткнулась носом ему в грудь.
   – Мне тоже… – пробормотал Игорь, но вовремя опомнился, – а ты хотела бы выйти за меня замуж?
   – Конечно, – тихо ответила она, так что он еле-еле это расслышал.
   – Нет, я на полном серьезе, не для того, чтобы спасти твою жизнь, а просто так, чтобы вместе жить.
   – Для того чтобы вместе жить, совершенно необязательно выходить замуж, но я уже так привыкла к этой мысли: платье, венчание…
   – Хочешь, я на тебе женюсь? По-настоящему.
   – Хочу, Медвежье Ухо.
   – А ты хорошо подумала? У меня зарплата маленькая… И дом старый совсем…
   – Ну и что? Какая это ерунда! Знаешь, я всегда хотела иметь много денег, а теперь не хочу. Потому что никакие деньги не помогли бы мне поймать перелет-траву. И потом, я хотела много денег только для того, чтобы нанять домработницу. А теперь мне это не нужно, старуха научила меня кое-чему. Слушай, а давай не поедем к Волоху!
   – Как это?
   – Очень просто. Ведь перелет-трава исполняет желание. Загадаем умереть в один день через сто лет – и все. Никаких обрядов и никаких смертей! – Маринка попробовала заглянуть ему в лицо, и чуть не сползла на землю. Игорь подхватил ее одной рукой, усадил на место и вздохнул:
   – Малыш, это не получится. Волох говорил, что травка не может исполнять желаний, это вранье. Но даже если бы могла, нам это не поможет. Видишь ли, мне смерть не грозит…
   – Как? А почему ты здесь? Зачем ты тогда пошел ловить травку? – она снова чуть не сползла с лошади.
   – Моя дочь знает, когда умрет, – ответил Игорь, – и Волох обещал ее спасти.
   Маринка замолчала, и Игорь не понял – ревнует она его к Светланке, или просто разочарована тем, что ее предложение не сработало.
   – Последний шанс… Это был мой последний шанс… – наконец, прошептала она.
   – Не говори глупости. Все будет хорошо, – Игорь до этого не думал о том, что Маринка и вправду может умереть. Эта мысль обходила его стороной, он не желал принимать ее во внимание, наверное, потому что очень сильно этого боялся.
   – Послушай, ты можешь мне кое-что пообещать? – спросила Маринка слишком серьезно, Игорю показалось, будто она собирается заплакать.
   – Смотря что… – на всякий случай ответил он.
   – Пообещай мне… Нет, лучше поклянись, как мы клялись огнем… – она замолчала, и он понял, что она борется со слезами.
   – Ну?
   – …что если я умру, ты не пойдешь туда… ты не станешь пытаться меня вернуть…
   – Я даже говорить об этом не стану. Малыш, все будет хорошо… Ничего не бойся, пожалуйста… Волох все сделает как надо, – Игорь легко коснулся губами ее волос.
   – Знаешь, мне кажется, что все это уже было… Дежавю. Как будто ты меня уже вез на белой лошади по этой тропинке…
   – Сивка – серый.
   – Мне страшно, Медвежье Ухо… Мне так страшно… – Маринка не удержала слез и уткнулась ему подмышку.
   Игорю и самому стало страшно. Если он ошибся, то дорого платить за это придется Маринке, а не ему самому. Если обряд Волоха окажется неудачным, у него еще будет время что-то придумать, но для Маринки все будет кончено…
   – Ничего не бойся, – шепнул он ей, – я настолько не хочу, чтобы ты умирала, что этого случиться просто не может.
   Она ничего не ответила, а Игорь подумал, что перелет-траву пора взять в руки: с рассветом она умчится назад, к избушке, и тогда весь их план провалится. Мысль эта не давала ему покоя с той самой минуты, когда Волох изложил ему свой план спасения Маринки – Игорю было неприятно думать о том, что травку придется удерживать в руках силой.
   – Старуха сказала мне, что монах действительно существует, – Маринка шмыгнула носом, – она сказала, что он – убийца, он завязывает узелки на нитях жизни.
   – Да, – отозвался Игорь, – Волох тоже про него говорил. Он охотится за перелет-травой, и я думаю, он хочет получить ее семена. Значит, список, который он написал, это действительно список его жертв? Но тогда зачем ему старики и дети? Почему они в списке лишние?
   Маринка немного подумала:
   – Знаешь, может быть, он не знает, на чьей ниточке завязывает узелок? Если он ищет человека, который способен поймать перелет-траву, то ему надо перебрать множество людей… А потом сидеть тут, около избушки, и ждать, когда кто-нибудь за ней явится.
   – Вот мы и явились… – пробормотал Игорь.
   – И смерти в поселке начались как раз к ее цветению. И оборотни говорили, что монаха с апреля поймать не могут. Но все равно, что-то не вяжется, – Маринка покачала головой, – чего-то не хватает. Но я не никак не пойму, чего.
   Игорь пожал плечами – ему и самому думалось, что чего-то в этой схеме не достает, какой-то пробел имеется в логике. Но в тот миг, когда ему показалось, что он вот-вот догадается, в чем проблема, Сивка неожиданно заржал и остановился.
   – Ну? – Игорь похлопал его по шее, – что случилось?
   До зимовья оставалось не больше двадцати минут ходьбы, на коне – пять-десять, но и рассвет приближался с катастрофической быстротой. Игорь подтолкнул Сивку пятками, но тот не сдвинулся с места. Надо слезать и бежать бегом. Иначе они просто не успеют!
   Игорь опустил Маринку на землю, слез сам, и только тут заметил, что забыл надеть на нее сапоги: теперь у нее застынут ноги! Да и бежать босиком по лесу не большое удовольствие.
   – Извини, Огненная Ладонь… Про сапоги я как-то не подумал… Очень торопился…
   – А что, лошадка дальше не пойдет? – Маринка скептически взглянула на конька.
   – Это странная и волшебная лошадка, – Игорь хлопнул Сивку по крупу, – я думаю, если он встал, то дальше идти не хочет.
   Он осмотрелся по сторонам: перелет-трава высветила в темноте совсем маленькую лесную полянку, на которой лежало поваленное дерево. А перед ним между камней, сложенных круглым очагом, виднелись следы костра.
   – Смотри-ка, тут кто-то был… – Маринка показала рукой на кострище, – может быть, здесь прятался монах? И вообще, это какое-то нехорошее место…
   – Я думаю, нам надо поскорей ловить травку и бежать к зимовью, – ответил Игорь, – ты сможешь бежать?
   – Конечно. Я, между прочим, очень люблю ходить босиком.
   Игорь с сомнением посмотрел на ее розовые пятки. Но в его сапогах ей будет еще тяжелее. На сколько размеров они ей велики? На пять? Или на семь? Сейчас некогда. Надо добраться до Волоха, и тогда решать бытовые проблемы.
   – Погоди. Отойди чуть-чуть, чтобы травка тебя не испугалась…
   Маринка кивнула и шагнула в сторону. Игорь тяжело вздохнул: как, интересно, нужно держать травку, чтобы не сделать ей больно? А вдруг она начнет вырываться? Или у нее оторвется стебель? Он понятия не имел, какая сила требуется цветку для того, чтобы летать. А сминать радужные лепестки в руках и вовсе показалось ему варварством.
   Он протянул руку ладонью вверх, посмотрел на цветок, и думал при этом, что совершает предательство, обманывает доверие…
   Травка опустилась на ладонь, не заметив подвоха. Игорь сжал ее тонкий упругий стебель в кулаке, и тот обвился вокруг его запястья зеленым браслетом. Вот так. Может быть, так и надо? Может быть, травка вовсе не против путешествия, которое предлагает совершить Волох?
   Игорь вздохнул с облегчением:
   – Теперь – бежим. Мы должны успеть, – он протянул Маринке руку и рванулся вперед. Но бежать ей помешали не столько босые пятки, сколько узкое длинное платье. Шажки у нее оказались мелкими, она пыталась приподнять подол, но одной рукой у нее плохо это получалось.
   – Погоди, – попросила она, пробежав по тропе метров двадцать, – я его подоткну.
   Она остановилась, завязала пояс, пришитый к платью, и подсунула под него края подола. Игорь терпеливо ждал, но в тот миг, когда Маринка протянула ему руку, что-то тяжелое осыпалось ему на голову, он не сразу сообразил, что это такое, рванулся в сторону, но тут же повалился на землю: ноги вокруг коленей сжала тонкая и прочная веревка. Игорь выставил левую руку вперед, но что-то ей помешало, он ударился об корень подбородком и прикусил язык, и только тогда догадался: его поймали сетью, прочной капроновой сетью, разорвать которую голыми руками у него не получится. Свет перелет травы тут же померк – теперь она напоминала светлячка, который светится сам, но ничего вокруг осветить не может.
   Маринка вскрикнула, а на Игоря сверху навалилось тяжелое тело, и не надо было видеть в темноте, чтобы узнать в нем героя спецназа. Но Волох сказал, что все ему объяснил! Волох обещал, что «монаха» можно не опасаться! Или Сергей плохо понял объяснения?
   Бороться с Сергеем Игорю было не под силу, правая рука сжимала стебель перелет-травы, а левой мешала сеть, но и у героя спецназа возникли трудности: он хотел заломить Игорю руку, но она запуталась в сетке. Игорь пытался подняться, или хотя бы скинуть с себя тяжелое тело, Сергей, напротив, старался его обездвижить, но оба только бестолково возились, запутываясь в капроне все сильней, до тех пор пока герой спецназа не догадался ударить Игоря кулаком в затылок. Игорь успел почувствовать боль, острой вспышкой полоснувшей по шее и голове, тело обмякло прежде, чем он нырнул в странное забытье – светлое, как хлопок и вязкое, как битум.

Маринка. 29 сентября, рассвет

   «Спасибо, Иван-царевич! – сказал Кощей Бессмертный. – Теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих!»

Марья Моревна: N 159. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева

   Маринка не сразу поняла, что произошло – неожиданно тропинка погрузилась во мрак, и только светлое пятно перелет-травы, уже ничего не освещавшей, упало к ее ногам. Сначала она растерялась и испугалась, отпрыгнула в сторону, но быстро догадалась, что на Игоря кто-то напал, и ему нужна помощь.
   Может быть, она бы и успела ему на выручку, но в темноте споткнулась голой ногой об корень, вскрикнула и присела от боли. Маринка слышала только сопение и видела лишь тени на земле, но не прошло и минуты, как впереди на тропинке забрезжила серенькая муть – начинало светать.
   Очертания грузной фигуры, навалившейся на медвежонка сверху, постепенно проявлялись на фоне серого пятна, мелькнул контур сжатого кулака, и Маринка, не долго думая, кинулась на нападавшего, стараясь достать его лицо ногтями.
   – Отвяжись, идиотка! – крикнул нападавший с характерной интонацией героя спецназа.
   Маринка не успела даже моргнуть, как тяжелая рука толкнула ее в живот, отчего ее тут же согнуло пополам, и воздух тугим комком застрял в глотке. Она отлетела назад на несколько шагов, ударилась спиной о толстый шершавый ствол дерева, и сползла по нему на землю – удар в спину немедленно отозвался в голове. Дыхания не было, перед глазами расползались золотые колечки, как круги на воде от брошенного камня.
   Она решила, что умирает, и хотела заплакать от страха: глупо умереть оттого, что хочешь и не можешь вдохнуть. Как ежик, который забыл, как дышать, и умер. Золотые колечки сменились зелеными, к ним добавился красный цвет, они плясали перед лицом, и корчили отвратительные рожи, пока, наконец, глаза не сфокусировалась на радужном цветке. Маринка со всхлипом втянула в себя воздух – как будто в солнечное сплетение воткнули лом, и вышел он с другой стороны через позвоночник. Она попробовала шевельнуться, но перелет-трава снова расползлась в стороны радужными колечками, и не сразу собралась обратно в круг.
   Маринка отвела взгляд от светящегося цветка, но двинуть глазами в сторону не смогла – только слышала возню героя спецназа. Он убил Игоря? Мысль эта вместо злости и отчаянья принесла с собой только печаль, смертную тоску и горький привкус во рту. Вот и все. И бегство от старухи не помогло.
   Глухой тяжелый стон медвежонка вернул ей надежду, но тоска и горечь почему-то не оставили ее. Черная сажа предрассветных сумерек плавала в воздухе, Маринка смотрела прямо перед собой, в мутный просвет на тропинке – в глаза последнему рассвету в своей жизни.
   Из сумеречного мрака навстречу ей выступила черная фигура в широком балахоне с островерхим капюшоном. Человек-смерть. «Монах», охотник за семенами перелет-травы, безжалостный убийца… Черная фигура бесшумно шла по тропинке, и полы балахона двигались в такт ее широким шагам. Изнутри бархатно-черного провала на месте лица матово вспыхнули два бледно-зеленых зрачка.
   Маринка не могла шевельнуться, в голове еще мутилось от удара об дерево, но она отлично осознавала, что это не сон и не видение – кошмар ее детства явился к ней наяву. И выбрал для этого рассвет двадцать девятого сентября. Он не даст ей прожить этот последний день. Время в этом мире – секунда, и узелок на ниточке ее судьбы подполз к этой секунде так близко, что можно сосчитать количество вдохов, которые ей осталось совершить.
   Мерцающие холодным светом зрачки не были похожи на звериные, не призрак и не змей смотрел на нее из темноты, прячущей лицо. Человек. Человек-смерть.
   Страха не было. Маринка смотрела в глаза своему убийце и не боялась его. Только смертная тоска комом стояла в горле. И мысли теснились в голове: ясные, отчетливые, словно написанные тушью на листе ватмана.
   И с горечью Маринка поняла, чего не хватало в истории про монаха, рассказанной старухой. Если монах искал нужного человека, обрекая его на смерть, то он должен был быть уверен в том, что человек этот узнает о перелет-траве. Узнает, и пойдет ее искать. И у него будет «волшебный сосуд», чтобы ее приманить, и серебряная сетка, чтобы ее поймать…
   Она знала, кого увидит, когда «монах» подошел поближе и откинул капюшон.
   – Вяжите его крепче, – буднично посоветовал «человек-смерть» герою спецназа, – я надеюсь, вы его не убили?
   – Не, оглушил. Он сейчас очнется.
   – Постарайтесь действовать быстрей, у нас осталось несколько минут. Вы не чувствуете, поднимается ветер?
   – Вам кажется, – хмыкнул Сергей, – пока все тихо.
   – Значит, как договорились: сначала я унесу отсюда перелет-траву, потом заберу его, а после вернусь за вами, – Волох склонился над Игорем, скептически осматривая работу героя спецназа.
   – Я бы предпочел, чтобы вы сначала забрали меня… – голос Сергея показался Маринке упрямым.
   – Ну, вы же не собираетесь от меня бежать. Не делайте глупостей, я вам объяснил. Мне потребуется всего несколько минут. Я чувствую ветер. Быстрее. Старуха все рассчитала, как будто чуяла подвох.
   Слезы готовы были хлынуть из глаз. Почему она не догадалась до этого по дороге? Когда еще можно было вернуться. Почему она безоговорочно поверила в неприкрытую ложь? Да прочитав листок о семенах перелет-травы, сразу можно было догадаться, зачем потомственный маг и целитель отправил их на ее поиски! И травка на второй день ткнула их в этот листок носом!
   Маринка набрала в грудь побольше воздуха, отчего тут же сильно заломило под ребрами, и крикнула как могла громко:
   – Убийца!
   Крик получился хриплым и совсем тихим, но горло перехватил спазм, кулаки сжались сами собой и стукнули об землю:
   – Убийца, убийца, убийца! – зарычала она и попыталась встать.
   Ветер. Как только она выпрямилась, так сразу почувствовала ветер на лице. Он боится ветра, он боится старуху, и только Авдотья Кузьминична может им помочь! Она хотела выдать Маринку замуж, она наряжала ее, как куклу, она хотела продержать ее в избушке до тридцатого числа, чтобы «монах» не смог до нее дотянуться! Как она могла поверить Волоху?
   Сергей достал из-за голенища свой здоровенный тесак, похожий на мачете, замахнулся, и Маринка подумала, что он хочет зарезать Игоря. Но он всего лишь отсек им половину сетки, в которую поймал медвежонка вместе с перелет-травой. И теперь пойманная травка билась у него в руках, как рыбка на крючке.