Денисова Ольга. За Калинов мост

   Он не должен был выжить. Это невероятное везение, аномалия, случайность. Смерть охотилась за ним долго, она давно пометила его своим незримым знаком, но Савельеву каждый раз удавалось ее обмануть. Он гордился этим, и вместе с тем не мог себе этого простить. И когда она поставила ему ловушку, из которой не было выхода, он все равно выскользнул из ее костлявых лап. Чудом. Никакой личной заслуги Савельев в этом не находил, но смерти снова пришлось признать свое поражение.
   Озноб бил его все сильней, когда он понял, что это не холод, это страх. Первобытный страх смерти, к которому он когда-то успел привыкнуть, и который теперь благополучно успел забыть. И старуха с косой склонилась к его уху и шепнула по секрету: ты умрешь третьего октября.
   Слова ее были чистейшей правдой. Никаких чудес на этот раз не будет. Она цепко впилась в него длинными пальцами, и выскользнуть ему не удастся.
   Савельев сел на постели и скрипнул зубами. Девица, посапывающая под боком, взбесила его настолько, что он сгреб ее в охапку и несколько раз тряхнул.
   – Ты! Ты слышишь меня? Ну?
   – Что такое, Сереженька?
   – Я знаю, когда я умру, – выплюнул он ей в лицо и отбросил на подушку.
   Аллах Акбар.
 
   Ее звали Катей, Савельев вспомнил об этом утром совершенно случайно. До десяти утра он метался, как лев по клетке, а она плакала и умоляла его пойти к какому-то местному шарлатану. Он послушался ее только потому, что не знал, как быть дальше. Да он вообще потерял критичность к своим поступкам, что говорить, он был в панике.
   Ему удалось избавиться от своей навязчивой спутницы на входе в дом отдыха «Юнона», он поговорил с охраной с глазу на глаз, и ребята ее не пустили.
   Бревенчатый домик местного шарлатана не произвел на него впечатления, а надпись над входом и вовсе рассмешила. Мстислав Волох! Потомственный маг! Савельев распахнул дверь, пригнулся и широко шагнул внутрь. И тут же навстречу ему откинулась черная бархатная занавеска – на пороге темной комнаты стоял лысый целитель и испытующе осматривал посетителя. За время работы в ресторане охранником Савельев научился оценивать содержимое кошелька по одежде: маг был одет просто, но дорого – в черный кашемировый свитер, твидовые брюки со стрелками, и безупречные спортивные туфли.
   – Здравствуйте, – кивнул Волох с достоинством, – я ждал вас. Проходите.
   Савельев немного растерялся – он ожидал немного другого приема. И кабинет мага тоже его озадачил: он предполагал что-нибудь вроде свеч, полумрака, курительниц с благовониями, но все оказалось проще и прозаичней – на тяжелом дубовом столе стояла обычная настольная лампа дневного света. Сбоку из темноты выглядывал книжный шкаф, и, судя по корешкам, книги целитель собирал долго и тщательно – чтобы приобрести такую коллекцию разом надо иметь состояние.
   Волох указал на стул с высокой спинкой и предложил присесть.
   – Я вижу, сколько времени вам отпущено, – начал он, не дожидаясь, пока Савельев расскажет ему о причине своего прихода, – и не стану вас обманывать: у меня не так много шансов спасти вашу жизнь.
   От его ровного, спокойного голоса Савельев неожиданно расслабился и перестал паниковать. И внутренняя дрожь, изводившая его полночи и все утро, отступила. Не так много шансов? Да если есть хотя бы один шанс, он его использует, в этом можно не сомневаться!
   – Что я должен сделать? – немедленно спросил он.
   – Я честно обрисую вам ситуацию, предложу стратегию действия, а вы сами разработаете тактические пути решения. Я надеюсь, вы верите, что в этом мире существуют вещи, недоступные нашему пониманию?
   Савельев машинально кивнул, хотя ни во что подобное не верил.
   – Итак, вы случайно узнали дату своей смерти и поверили в нее. Разве это можно объяснить с материалистической точки зрения?
   Савельев покачал головой.
   – Это как приговор, который точно в срок будет приведен в исполнение. Судьба. Рок, – продолжил маг, – а я специалист по вопросам обмана судьбы. Смерть обмануть труднее всего, она ждет обещанного и внимательно следит за своими жертвами. Но от нее можно откупиться.
   – Сколько? – коротко спросил Савельев.
   Волох скривился:
   – Ни ее, ни меня, не интересуют грязные бумажки. Вы вправе не поверить мне, до поры до времени, конечно. Но что-то мне подсказывает, что вы здравомыслящий человек и найдете способ проверить или опровергнуть мои слова. В природе существует субстанция, называемая в народе перелет-травой. В обмен на нее смерть вас отпустит. Если вы принесете мне этот цветок, я смогу выступить посредником между вами и ею.
   Савельев скептически пожал плечами:
   – Это как-то… кажется мне сомнительным… И где ищут этот цветок?
   – Его не надо искать, его надо изловить. Двое ваших товарищей по несчастью его уже нашли, но поймать не могут. Я укажу вам место, где сегодня после заката вы встретите их и перелет-траву. Если хотите, можете к ним присоединиться, если нет – будете действовать в одиночку. Тот из вас, кто принесет цветок мне, останется в живых. Могу сразу сказать, что это не так просто, цветок – хитрый и осторожный. Один промах с вашей стороны – и вы никогда больше его не увидите.
   Волох рассказывал ему о свойствах перелет-травы еще с полчаса, снабдил ультрафиолетовой лампой загадочной формы, сеткой из серебряных нитей, а на вопрос, сколько он за это хочет, усмехнулся и покачал головой:
   – Я не возьму денег. Если вы принесете мне цветок, мы поговорим об этом четвертого октября. Ну, а если нет… И не беспокойтесь, я не алчен – больше, чем вы сможете дать, не попрошу.
   Савельев вышел на улицу озадаченным. Этот странный человек за несколько минут сумел внушить ему уважение, а это редко кому удавалось. Уважение и доверие. Здравый смысл говорил ему, что поиски мифической перелет-травы – глупое занятие, это сказки для маленьких детей. Но маг не производил впечатления фантазера и сказочника – это однозначно был деловой и серьезный мужчина. И Савельев, преодолевая скепсис, решил воспользоваться его предложением. Ну, хотя бы попробовать.
   Он сбежал от Кати через дыру в заборе, незамеченным вернулся к своей машине и поехал домой – ему требовалось хорошенько собраться. Колдун советовал в первую ночь присмотреться, и лишь со второй предпринимать попытки поймать цветок. Савельев решил присмотреться не только к цветку, но и к своим соперникам, до поры до времени не показываясь им на глаза. Кто знает, кто это такие, и чего от них следует ожидать. Волох честно предупредил, что у мужчины есть шансы поймать перелет-траву, но кто сказал, что именно поймавший принесет ее магу?
   Савельев до последней минуты сомневался в том, не дурит ли ему Волох голову. До той минуты, пока не посмотрел на цветок. Он не был похож ни на что, виденное им когда-то в жизни. Наверное, так выглядит настоящее волшебство. Да, этой штукой наверняка можно откупиться даже от смерти. Он в один миг безоговорочно согласился с магом, цветок словно околдовал его, заставил поверить в невозможное. А может, он только и ждал повода в это невозможное поверить? Савельев предпочитал действия размышлениям, но никогда не кидался вперед очертя голову, стараясь взвесить все за и против, просчитать каждый шаг, чтобы потом одним ударом достичь цели. Увидев цветок, он отбросил остальные способы спасения жизни, чтобы сосредоточиться на одном. Стратегическая задача понятна, осталось разработать тактику, а в этом ему не было равных.
   Соперники заставили его рассмеяться. Он разглядел их еще до заката, когда они сидели на автобусной остановке. Азарт, с которым он ожидал этой встречи, сразу угас. Это не серьезно. Ему хотелось победы в равной борьбе, а вместо этого судьба подсунула ему сорокалетнего хромого интеллигента с девицей неопределенного возраста, и не в его вкусе – ростом маловата, грудь плоская, слишком спортивная, да еще и одета в спортивном стиле. Блондинка, конечно, поэтому наверняка круглая дура. Но на безрыбье, что называется, и рак рыба, для романтического путешествия сойдет и такая.
   Савельеву не составило никакого труда идти за ними следом. Они топали, как слоны, говорили громко, и, конечно, не могли его заметить – что-что, а бесшумно передвигаться он умел. Для них серьезным препятствием оказался горелый торфяник, Савельеву даже стало их жалко – он никак не мог поверить, что у человека могут вызывать трудности подобные переходы. Нет, никакие они ему не соперники, он расправится с ними легко и непринужденно. И какие у интеллигента могут быть шансы поймать перелет-траву? Разве только высокие душевные качества.
   На открытом пространстве торфяника ему приходилось держаться подальше, зато в густом лесу Савельев смог приблизиться к ним почти вплотную, чтобы послушать, о чем они говорят. Их разговоры его и рассмешили и озадачили. Неужели перед ним взрослые люди? Это же какой-то детский сад! К тому же они вовсе не собирались ловить цветок, они просто следовали за ним и чего-то ждали. Савельев не стал торопиться с выводами, он еще не понял, в чем состоит сложность поимки цветка. Неужели только в том, что он летит впереди на трехметровой высоте?
   На рассвете, в редком лесу, он чуть не попался интеллигенту на глаза, но успел спрятаться. Этот лопух прошел в двух шагах от Савельева, и его не заметил. Если бы он собирался мужика убрать, то сделал бы это без труда, тихо и незаметно. И никакой топор бы тому не помог.
   Савельев мог не есть и не спать несколько суток, даже при заметной физической нагрузке, но прекрасно знал, что каждую свободную минуту надо использовать для отдыха. Неизвестно, какие испытания предстоят впереди. Девка наткнулась на него неожиданно, он задремал и не сразу услышал ее шаги. Он мог бы уйти, обмануть их обоих, но, немного подумав, решил, что не стоит тратить силы на то, чтобы пробираться за ними тайком. За ночь он не получил практически никакой информации о цветке – пора было расспросить их обоих поподробней. Складывалось впечатление, будто они что-то знали, верней, что-то знал интеллигент. Но с подругой своей соображениями особо не делился – не иначе, собирался обойти ее на повороте.
   Савельев сам вышел им навстречу и представился.
   – Я ваш товарищ по несчастью. За вами меня послал Волох.
   Интеллигент смерил его взглядом, и пожал плечами – он явно не обрадовался попутчику. Ну еще бы, невооруженным глазом было видно, кому теперь достанутся и девка и цветок.
   – Сережа, вы, наверное, со вчерашнего дня не ели? – заботливо поинтересовалась его спутница, – пойдемте, у нас есть каша с мясом, и чай мы сейчас погреем.
   Савельев не возражал. Вблизи она оказалась интересней, чем издалека – кареглазая блондинка, редкое сочетание. Несомненно, он ей понравился, она разглядывала его с нескрываемым любопытством. Он сразу взял быка за рога и предложил перейти на «ты». Эта Маринка не производила впечатления недотроги, но была не из тех, кто вешается на шею в первый день знакомства. Что ж, это еще веселей – брать непреступные крепости Савельеву нравилось гораздо больше, чем избавляться от навязчивых липучек.
   – Мы уже притерлись друг к другу немножко, – весело сообщила она по дороге, – надеюсь, ты впишешься в наш маленький коллектив.
   Савельев кивнул, и многозначительно посмотрел на интеллигента. Тот, вместо того чтобы скромно опустить глаза, глянул на него с вызовом. Он собирается с ним тягаться? Вот эта мокрая курица? Савельев ухмыльнулся. Ну-ну.
   Он начал с того, что показал им обоим, как надо складывать костры – переложил дрова аккуратной «звездой».
   – На таких дровах неудобно готовить – слишком много мусора и искр. Надо брать сухие лиственные породы, они горят бездымно и дают много тепла.
   Интеллигент кивнул, пряча улыбку, Маринка же посмотрела на него удивленно:
   – Может, пойдешь и найдешь здесь сухие лиственные породы? Если ты так хорошо разбираешься в кострах, будешь костровым, не возражаешь?
   Она сказала это мягко и с улыбкой, но Савельева это задело: он привык к тому, что девки смотрят ему в рот, а не назначают на должности. Едкая особа. Ничего, и не таких обламывали.
   Однако ей пришлось согласиться, что готовить на его костре звездой гораздо удобней. Подгорелой пересоленной каши с отвратительной магазинной тушенкой едва бы хватило на двоих.
   – Игорь, – Маринка подсела к своему спутнику, – можно я съем шоколадку? Каши немного осталось…
   – Конечно, – он улыбнулся и полез в рюкзак.
   Разумеется, в шоколаде они тоже ничего не понимали. Савельев презрительно глянул на молочную плитку, хмыкнул и ничего не сказал.
   – «Мишка на севере»! – обрадовалась Маринка, – мой самый любимый, между прочим. Ты угадал, Медвежье Ухо.
   Детский сад! Савельев покачал головой: медвежье ухо. Это кличка, что ли?
   И, разумеется, пока она ела шоколадку, кашу над костром мешал интеллигент. Наверняка, он ее сам и варил – девушка, похоже, плотно сидела у него на шее.
   – А что, мисок нет у вас? – поинтересовался Савельев как можно более нейтрально – ему совсем не хотелось прослыть брюзгой.
   – Есть, – ответил Игорь, – только зачем их пачкать?
   – А помыть некому? – шепотом спросил Савельев и показал глазами на Маринку.
   Интеллигент вскинул глаза, качнул головой, ничего не ответил и предложил:
   – Мы утром поели хорошо. Так что много мне не оставляй, ешь, сколько хочешь.
   Савельев усмехнулся, взялся за ложку и попробовал отвратительное варево – работа в ресторане совершенно его избаловала.
   – Чего горелая-то такая, – не удержался он, – и пересоленная.
   Маринка глянула на него исподлобья.
   – Не нравится – не ешь, – на этот раз интеллигент посмотрел на него со злостью, и, пожалуй, в этот момент стал похож на воспитателя из того же самого детского сада.
   Да, ну и компания. Слова не скажи – все ранимые, с тонкой душевной организацией.
   – Да ладно. Спасибо. Я никого не хотел обидеть… – улыбнулся Савельев. Он умел улыбаться. В конце концов, он и вправду был не прочь поесть горячего.
   – Костровым тебя уже назначили, – примирительно ответил Игорь и подмигнул, – могут назначить и кашеваром.
   Сам он хавал кашу с видимым удовольствием, и Савельев пожалел, что съел больше двух третей – он ведь и вправду поверил, что есть интеллигент не хочет.
   – Может быть, вы мне расскажете про перелет-траву? – рискнул спросить он напрямую, когда Маринка разлила чай в кружки.
   – Это сволочная тварь, которая тащит нас за собой, куда ей вздумается, – немедленно ответила она.
   – А почему вы не пробуете ее изловить?
   – Пробовали. Она не подпускает к себе близко, – она пожала плечами.
   – А сеткой ловили?
   – С сеткой ты к ней вообще не подойдешь.
   – Все гораздо сложней, – вступил в разговор Игорь, – это не просто мыслящая субстанция, в этом в принципе нет никаких сомнений. Она – чувствующая. Иногда мне кажется, что она читает наши мысли. Она ведь не просто так нас куда-то ведет. Она что-то хочет нам сказать. Между прочим, она сразу показала нам твою машину.
   – Да, только мы подозревали совсем другого… – начала Маринка, но Игорь вдруг показал ей пальцем на заклеенную пластырем ладонь, и она осеклась.
   Так. Значит, что-то они все-таки скрывают. Ничего, придет время, и это можно будет выяснить.
   – Я бы посоветовал тебе оставить сетку где-нибудь подальше, – продолжил Игорь как ни в чем не бывало, – она не сдвинется с места, если у кого-то из нас с собой будет эта штука.
   – Да? Я бы сделал из ее поведения совсем другие выводы. Она боится сетки, значит, ее можно в нее поймать.
   – Я думаю, если ты хоть раз попробуешь это сделать, ты больше никогда ее не увидишь. Я бы остерегся так рисковать. Ее… надо приручить, что ли? Я не могу этого объяснить, – он смешался.
   – Ну и толку от ее приручения? Даже если она подлетит к тебе достаточно близко, ты все равно не сможешь ее удержать. Надо подумать, как взять сетку с собой, но так, чтобы она этого не заметила. Вы три ночи ходили за ней, подумайте!
   – Я сказал Волоху и скажу тебе: я не буду брать с собой сетку, и не буду придумывать способов, как ее спрятать, – Игорь сжал зубы и слегка выставил подбородок вперед.
   – Напрасно, – Савельев скривился.
   – Послушай, Сережа, – вставила Маринка, – Игорь прав. Если кто-то из нас и может поймать перелет-траву, то только он. Он ее чувствует, понимаешь? А она чувствует его. У них телепатическая связь.
   Савельев поморщился: ну что за ерунду она городит!
   – Если у них телепатическая связь, пусть скажет, как спрятать от нее сетку.
   – Не скажу, – Игорь покачал головой.
   Савельеву захотелось поднять его за грудки и слегка встряхнуть – что за идиотское упрямство! Ведь действительно знает, подлец! Ссориться не стоило, но, может, его слегка пугнуть? Нет, они ранимые, сразу полезут в бутылку… А до заката осталось не больше часа.
   – Я все равно возьму ее с собой. Мы просто будем торчать на этой полянке, пока не надоест. И посмотрим, кто кого переупрямит.
   Игорь взглянул на него, сложив брови домиком:
   – Ты не боишься сделать что-нибудь необратимое?
   – Я ничего не боюсь. Я знаю, что ее надо изловить. Если она хитрая – надо ее перехитрить. Только и всего.
   – Ты перехитришь самого себя. Я не буду играть в игры «кто кого переупрямит». Спрятать сетку можно в «волшебном сосуде», в ультрафиолетовой лампе. И все время держать ее зажженной. Между прочим, это довольно очевидно, ты мог бы догадаться и сам.
   Последнее замечание больно царапнуло по самолюбию. Ничего, интеллигент, мы еще посмотрим на тебя в дороге!
   – Ну, у меня же нет с ней телепатической связи, – выдавил улыбку Савельев, – куда уж нам догадываться до тонких материй!

Игорь. 19 сентября, ночь

   «Добрый человек, как тебя зовут?» – «Дубынею», – отвечал сей…»

Сказка о Ивашке-медвежьем ушке. Из сборника «Старая погудка» (1794–1795)

   Травка появилась, как только стемнело, покачалась над головой, будто здороваясь, и направилась к воде. Сетки она, к огорчению Игоря, не заметила. Сергей, несомненно, мог оказаться очень полезным в походе, но Игорю не нравился его тупой напор и желание ломать преграды на своем пути.
   Маринка искоса посматривала на нового знакомого, и это тоже было неприятно. С тех пор как она накрыла Игоря спальником и приготовила завтрак, он чувствовал себя счастливым. Нет, он не обольщался, но забота с ее стороны показалась ему чем-то необыкновенно трогательным, от этого сладко щемило сердце. А когда Маринка лечила его коленку, прикасаясь к нему легкими розовыми пальцами, он вовсе растаял и не мог отделаться от глупых мыслей о ней до самого вечера. Забытое еще в молодости трепетное томленье перевешивало здравый смысл. И если бы не появление этого белокурого героя, Игорь решил бы, что из этого может что-то получиться.
   Этот парень, может быть, подходил ей гораздо больше. Высокий, красивый и сильный, боевой офицер, немало хлебнувший на своем веку, несмотря на молодость. И поглядывает на Маринку с интересом. У них могло бы что-нибудь получиться, если он оставит дурацкие попытки приобщить ее к хозяйству. Благородный человек должен радоваться такому союзу – они бы хорошо смотрелись вместе. Но радоваться не получалось, получалось совсем наоборот: герой раздражал его каждым своим словом и жестом, и Игорь не понимал, происходит это раздражение от его ревности, или на то есть объективные причины.
   Травка замерла на середине реки, подзывая к себе. Игорь теперь отлично видел, чего она хочет. И вообще, после вчерашнего приключения с торфяным пожаром, в нем что-то изменилось. И Маринка нисколько не преувеличила насчет его телепатической связи с цветком. Он чувствовал не только травку, он стал лучше слышать звуки леса, лучше видеть в темноте, различал голоса птиц и понимал, что они означают: тревогу или радость, предупреждение об опасности или зов подросших птенцов.
   – Боюсь, нам придется переправляться на тот берег, – сказал он.
   – Я говорила, что это подлая тварь! – Маринка топнула ногой, – она не могла сообщить об этом вчера? Днем это было бы совсем не так холодно!
   – Ну как бы она тебе об это сообщила? – улыбнулся Игорь, – ты уснула, когда солнце еще не встало.
   – Кто-то говорил о телепатической связи, – Сергей внимательно посмотрел на Игоря, – переправляться – так переправляться. Интересно, здесь глубоко?
   Речка не была широкой, но вряд ли ее возможно перейти вброд. Переплыть, конечно, не сложно, проблема возникнет с вещами.
   – Ну что? Если кто-нибудь думает, что я соглашусь намочить плавки, он сильно заблуждается! – Сергей скинул куртку на траву и тут же снял свитер вместе с футболкой, обнажая торс с рельефной мускулатурой.
   – Эй, погоди снимать штаны, я все же отвернусь, – хихикнула Маринка.
   – Ты никогда не видела голого мужчину?
   – Видела. Выглядит неэстетично. Ваша задача переправить на тот берег мой рюкзак, а свои вещи я перенесу сама. После вас.
   Маринка гордо удалилась от берега и села на траву спиной к реке.
   – Эх! – крякнул Сергей, раздевшись, – водичка-то ледяная.
   Игорь пожал плечами – он не боялся холода, но для коленки это будет чересчур. Он разделся и связал вещи в узел, когда Сергей с криком кинулся в воду.
   – А тут глубоко! – сообщил он, вынырнув и тряхнув головой.
   Раздражала даже эта невинная рисовка Сергея, и сами собой скрипели зубы. Игорь зашел в воду и поплыл, поднимая над головой одежду. Травка висела над рекой, отлично освещая оба берега. Проплыть-то нужно было всего метров десять, дальше ноги нащупали вязкое илистое дно. Он бросил вещи на берег и вернулся обратно – за рюкзаком.
   – Эй, тебе помочь? – спросил Сергей, повстречавшийся ему на пути.
   – Не надо, – хмуро ответил Игорь. Интересно, в чем он собирался помогать?
   Держать на весу рюкзак оказалось тяжелей, чем он ожидал, и он едва не макнул его в воду на середине реки. Сергей же подхватил свой полупустой вещмешок и рюкзак Маринки, и без проблем переправил их на другой берег.
   – Ну как? Бодрит? – усмехнулся он и начал натягивать одежду на мокрое тело, когда Игорь вышел из воды.
   Игорь кивнул и достал полотенце – дешевое пижонство не входило в его планы, всю ночь ходить в мокрых брюках не для него.
   – Эй, красавица! – крикнул Сергей, – ты не боишься холодной воды? Мы одеваемся!
   Игорь едва успел натянуть брюки, когда Маринка подошла к воде и расстегнула куртку.
   – Отвернитесь. И не беспокойтесь, я не утону.
   – Я уверяю тебя, я видел голых женщин. Ты меня ничем не удивишь, – захохотал Сергей, но повернулся к воде спиной.
   Но как только Маринка зашла в воду и поплыла, он немедленно уставился на реку.
   – Я не выйду, пока ты не отвернешься, – сквозь зубы выдавила она.
   – Значит, тебе придется просидеть в реке всю ночь, – расхохотался Сергей.
   Игорю захотелось дать ему в зубы. Если он так заигрывает, то это не лучшее время и место.
   – Отвернись, – бросил он ему, приподнимая верхнюю губу.
   Сергей посмотрел на него сверху вниз, как будто не ожидал ничего подобного. От этого презрительного взгляда дать ему в зубы захотелось еще сильней. Понятно, что драться с ним бесполезно – одним ударом вобьет в землю по самые уши.
   – Я сказал: отвернись, – повторил Игорь.
   – Хотелось бы узнать, что будет, если я этого не сделаю?
   – Девушка застынет. Или этого мало?
   Сергей скроил презрительную мину, сплюнул и отвернулся. Маринка вышла из воды и поспешно скрылась за ближайшими деревьями.
   – Эй, тебе дать полотенце? – любезно предложил Сергей, но она ничего не ответила.
   Игорь надел фуфайку и кинул рюкзак за плечо, косо посматривая на Сергея.
   – Ну должен же я был ее оценить? – примирительно сказал тот.
   Игорь пожал плечами. Может быть, Маринка и не нуждалась в его защите, может быть, он лезет не в свое дело, но желание дать герою в зубы все же осталось.
   Она вышла на берег, угрюмо подняла рюкзак и сказала, глядя Сергею в лицо:
   – Мне не нравятся такие шутки. Из-за тебя я не смогла вытереться, и я буду мерзнуть всю ночь. Большое спасибо.
   – Да ладно, я же пошутил…
   – Пойдем, Медвежье Ухо, – она посмотрела на Игоря, – травка зовет.
   Лес, стоящий на другом берегу реки, оказался совсем другим. Игорь почувствовал это, как только дотронулся до первого елового ствола. И дело не в том, что он был непроходимым, и ели росли в нем слишком густо – местами приходилось протискиваться между ними. Это был мертвый лес. Ничего в нем не дышало, не росло, кроме елей – мрачных, высоких, тщетно тянущихся к солнцу. Перелет-трава поднялась над деревьями, и свет ее не доставал до земли.
   – Как тут страшно, – Маринка поежилась.
   – Я могу пойти первым, – предложил Сергей, – прокладывать дорогу.
   Она ничего ему не ответила – еще сердилась, но он и не дожидался ее ответа. Что ни говори, а без него они бы шли через этот лес в два раза дольше, Игорь не мог этого не признать. И это добавило ему неприязни к герою. Вместо топорика Сергей использовал длинный тесак, чем-то напоминающий мачете, прорубая в непроходимой чаще коридор между стволов. При этом он не знал усталости, и даже к исходу третьего часа рубил и приминал ветви все с той же легкостью, что и в начале пути.