Денисова Ольга. За Калинов мост

   – Ну, если не найдем того, кто украл травку, наверное, не сможем… – пробормотал Игорь и снова опустил голову. Чем он думал, когда пил эту воду? Где были его глаза?
   – Я думаю, он уже на Калиновом мосту… – печально сказала Маринка, – почти все, кто сюда попал, в первые дни хотят вернуться. А некоторые годами сидят на берегу и ждут, когда их заберут отсюда. Ты и представить себе не можешь, как мне повезло. Если кто-нибудь узнает, что ты живой и пришел за мной, меня разорвут на клочки от зависти, а тебя – в надежде занять мое место.
   – Ну, пока нам это не грозит. Травки-то у нас нет. И, наверное, ты права – она уже перенесла нового хозяина на ту сторону…
   Игорь сжал губы, еще не вполне понимая, насколько страшно то, что произошло, не желая этого понимать.
   – Погоди! Давай посмотрим, где она! У меня же есть блюдечко, Авдотья Кузьминична дала мне его с собой. Вот, смотри, и гребешок, который ты мне подарил… – Маринка вытащила непонятно откуда блюдце с серебряной амальгамой и костяной гребень, – как хорошо, что ты за мной пришел, Медвежье Ухо… я думала, этот гребешок – единственное, что мне от тебя осталось… Я думала, больше никогда тебя не увижу…
   Ее глаза наполнились слезами.
   – Ну что ты, Огненная Ладонь… – Игорь поцеловал ее в макушку, – не плачь, я же пришел…
   – Это я от счастья. Я так счастлива, что ты за мной пришел. Я не могла сидеть на берегу, со всеми, кто хочет вернуться, мне так хотелось им сказать, что ты за мной придешь, мне и сейчас так хочется, чтобы все увидели, что ты за мной пришел… Но я боялась, я не хотела… я нарочно ушла оттуда, чтобы не ждать. Я бы никогда не попросила тебя об этом, но теперь я так счастлива.
   – Маринка, моя Маринка… Я во всем виноват, это же я во всем виноват. Я сам привез тебя в ловушку, я не смог тебя защитить, а теперь еще и потерял перелет-траву…
   – Мы ее найдем и вернем. Не смей себя ни в чем обвинять, слышишь? Вот смотри, – она воткнула гребень в волосы и повернула блюдце к Игорю, – покажи нам нашу травку, зеркальце!
   Серебряная амальгама перестала отражать зелень вокруг, и на ней появилось отчетливое изображение серого скошенного поля, по которому, сжимая стебель перелет-травы в руке, на Сивке скакал потомственный маг и целитель.
   – Это Волох! – вскрикнула Маринка, и Игорь не понял – с гневом, с испугом или с радостью, – это он! Значит, он тоже здесь! Как он тут оказался?
   – Похоже, герой спецназа лишил меня возможности отправить его сюда самому… – глухо прорычал Игорь. Значит, лысая голова мага ему не померещилась – он действительно видел его. Оттого, что Волох мертв, он не почувствовал никакого удовлетворения, скорей, разочарование. Игорь не задумывался о мести, только помнил острое желание убить колдуна в первые минуты после смерти Маринки. Надежда вернуть ее отодвинула эту мысль в сторону, но стоило ему увидеть мага, как ненависть снова стиснула грудь и заставила сжаться кулаки. Глаза его сузились и громко скрипнули зубы.
   – Ты чего, медвежонок? – испуганно спросила Маринка, – я тебя не узнаю… Ты же говорил, что Медвежий Клык для тебя слишком кровожадно. А сам?
   – Значит, я убью его еще раз, – он вскочил на ноги, – пойдем.
   – Погоди, медвежонок, погоди… Здесь никого нельзя убить, здесь нет смерти.
   – Правда? А жаль… – процедил Игорь сквозь зубы.
   – Давай посмотрим. Блюдечко, покажи мне и его и Калинов мост сразу. Да не так!
   Игорь глянул на круглый экран: он разделился на две половинки, в одной из которых Волох скакал на коне по полю, а в другой над рекой изгибался ажурный мост.
   – Не так, издали покажи, сверху! – недовольно проворчала Маринка.
   Картинка соединилась в одну и стала похожа на съемку с самолета.
   – Смотри! Он скачет вовсе не к Смородине, он скачет совсем в другую сторону! – Маринка ткнула в блюдце пальцем, – и он очень далеко. Зачем? Почему?
   – Ты у блюдечка спроси, – посоветовал Игорь. Значит, маг еще не успел ускользнуть. Значит, еще есть надежда. Игорь и сам не знал, чего хочет больше – вернуть коня и травку, или наказать колдуна за Маринкину смерть.
   – Покажи нам, куда он скачет, – попросила Маринка, но блюдце показало ей унылый горизонт скошенного поля, и Маринка поправилась, – покажи нам цель, к которой он скачет.
   Очень красивая и совсем юная девушка появилась на экране. Она была, наверное, ровесницей Светланки: тоненькая, невесомая, с длинными темными волосами, волнами лежащими на плечах… Ее распахнутые огромные глаза смотрели из блюдца спокойно и радостно.
   – И вот этот ангел понадобился лысому извращенцу? – не удержалась Маринка.
   – Наверное, она умерла давно, – Игорь пожал плечами. Ему вдруг стало жаль колдуна – он хотел раздобыть перелет-траву, имея перед собой точно такую же цель, как и сам Игорь: спасти чью-то жизнь. Но разве можно идти к своей цели по трупам? Убить Маринку, походя, между делом, для того чтобы вернуть жизнь другой девушке?
   – Маринка, – он прижал ее к себе, – это моя травка. Моя, а не его. Если его нельзя убить, я просто не выпущу его отсюда!
   Маринка помолчала, а потом судорожно сжала руками его локти:
   – Я… я очень люблю тебя, медвежонок… и я очень боюсь за тебя.
   Нет, она не верит, что он может справиться с колдуном… Она действительно любит его, но не верит. Она не понимает, что сейчас он готов разорвать Волоха на куски голыми руками, и одной только ненависти ему хватит, для того чтобы победить.
   – Пойдем, – Игорь сжал губы, – будем ждать его у моста. Рано или поздно он туда придет.
 
   Волох валялся у хрупкой девочки в ногах, но она только брезгливо морщила лицо и отступала шаг за шагом. Игорю было неприятно смотреть на это, но он боялся пропустить минуту, когда маг отчается ее уговорить и повернет назад.
   Они с Маринкой сидели в кустах у молочной реки неподалеку от переправы, чтобы никому не попадаться на глаза, хотя вокруг было тихо и пустынно.
   – Поспи, медвежонок, – предложила Маринка, – я разбужу тебя, если кто-нибудь захочет к нам подойти. Никто тебя не увидит. Колдуну нужно несколько часов, чтобы вернуться.
   – А если я буду храпеть?
   – Ты спишь тихо.
   Игорь покачал головой:
   – Нет. Старуха не велела спать. Я уже проспал травку. Между прочим, три предыдущие Маринки тоже пытались меня усыпить.
   – Правда? Тогда не спи. А ты бы узнал меня, если бы нас четверых поставили в ряд и не разрешили ничего говорить?
   – Конечно, – соврал Игорь.
   – Да? А как?
   – У тебя совсем другое платье, – улыбнулся он и поспешно добавил, – и ты гораздо красивее их.
   Она засмеялась, а потом вздохнула и положила голову ему на плечо:
   – Как хорошо, что ты пришел, медвежонок. Если бы ты знал, как мне было страшно… Там, в лесу, я думала, что Сергей тебя убил.
   Игорь обнял ее и посмотрел в блюдце: Волох садился на каурого Сивку. Зубы сжались сами собой, и верхняя губа непроизвольно поползла вверх.
   – Медвежонок… – она погладила его по щеке, – я хочу, чтобы ты победил. Я очень этого хочу. Я ненавижу и боюсь колдуна, он мой убийца, я с раннего детства знала, что он станет моим убийцей. Пожалуйста, победи его… Это будет несправедливо, если он уйдет отсюда, а я останусь.
   Так… Игорь вскинул глаза и посмотрел на нее, покачав головой:
   – Ты говоришь это серьезно, или просто хочешь меня подбодрить?
   – Медвежье Ухо, подумай сам. Разве я могу хотеть чего-нибудь другого?
   – Не надо меня подбадривать, я… мне это неприятно. Мне придется его победить, придется, пойми.
   – Если ты не сможешь его победить, я все равно буду любить тебя. Ты все равно останешься самым лучшим! Ты пришел за мной, что еще ты собираешься мне доказывать после этого? Медвежонок, милый, ты… прости меня… я не знаю, что тебе сказать…
   – Тогда не говори ничего, – Игорь снова недовольно качнул головой. Еще немного, и он сам усомнится в своих силах.
   – Просто я боюсь колдуна, – Маринка потупилась, – он очень сильный, он гораздо сильней героя спецназа, он сломал мне шею одной рукой. И я не хочу, чтобы с тобой он сделал тоже самое. Но если ты его не победишь, ты будешь себя в чем-то обвинять, а это неправильно. Ты и без этой победы – самый лучший, понимаешь? Эта победа ничего не изменит.
   – Изменит. Она будет справедливой. Хотя бы немного сдвинет эту историю в сторону справедливости. Он убивал людей, он убил тебя, и, можно сказать, убил Светланку. Я должен выйти отсюда, и вывести тебя, и развязать Светланкин узелок, потому что иначе – все напрасно… Знаешь, мне кажется, что здесь я гораздо сильней. А еще у меня есть настоящий индейский лук, и я почему-то очень здорово умею из него стрелять… Только я ободрал об него палец, а фляга с мертвой водой осталась в сумке, на Сивке. И теперь я не знаю, смогу ли из него нормально выстрелить.
   – Знаешь, мертвой воды здесь – хоть отбавляй, целая река, – усмехнулась Маринка, – просто опусти палец в реку, и все. Здесь все так делают…
   – Я не могу. Я живой. Она начинает гореть, если я подхожу близко.
   – Правда? Тогда погоди, я принесу, – она вскочила и спустилась к берегу, но остановилась на полдороги, – пошли вместе. Я кое-что придумала.
   – Что?
   – Надо намочить мертвой водой твою одежду. Даже если колдун тебя ранит, рана сразу заживет.
   – Пока он доедет, она успеет высохнуть, – Игорь посмотрел в блюдце.
   – Давай посмотрим, – Маринка вернулась обратно и велела блюдечку показать и Волоха и мост одновременно, – Игорь, посмотри, он совсем близко.
   – Не может быть… я все время смотрел на него, он только что садился на коня.
   – Здесь странно течет время, – Маринка взяла его за руку, – здесь все слишком странно, и мне не нравится здесь. Забери меня отсюда, медвежонок. Забудь, все что я говорила, это ерунда. Забери меня, пожалуйста. Я хочу родить ребенка. Пойдем, я намочу твою одежду. Ты будешь не только самым отважным, а самым сильным и неуязвимым… Мой медвежонок…
   У нее на глазах появились слезы.
   – Что ты, малыш?
   – Ты победишь его, – она разрыдалась, – ты не можешь не победить. Раздевайся, скорей… Мой медвежонок…
   Черт возьми, Игорю хотелось встряхнуть ее как следует. Такое впечатление, что он уже проиграл, и осталось только оплакать его надлежащим образом…
   Маринка спустилась к самой воде, смахивая слезы обеими руками и вытирая их длинными рукавами. Игорь скинул свитер и протянул ей футболку:
   – Попробуй.
   Все получилось отлично. Горела река, а не вода. И одежда стала просто мокрой. Это было не очень приятно, но не более того. Маринка, черпая воду пригоршнями, умыла его лицо и намочила волосы.
   – Мой медвежонок, – снова шепнула она сквозь слезы, а потом добавила чуть слышно, – ну, хоть какой-то шанс…
   Если бы она не плакала так горько, он бы точно ее встряхнул. Он даже собирался встать и уйти, но ее заплаканное лицо, обрамленное жемчужным венцом в форме короны, было таким испуганным, что он ее пожалел.
   – Эх, Огненная Ладонь, – вздохнул Игорь, – разве такими словами надо напутствовать героя?
   – Прости, Медвежье Ухо, я совсем не то хотела сказать… Знаешь, ты даже помолодел… – она постаралась утереть слезы, – я не знаю, можно ли ее пить, но мне кажется, надо попробовать. Жаль, нельзя испытать ее на мне – со мной– то точно ничего не случится.
   – Испытаем на мне, – улыбнулся Игорь.
   Она еще раз зачерпнула воду и поднесла руки к его лицу:
   – Пей. Только немножко, один глоток…
   Игорь попробовал – пить было неудобно, но на вкус мертвая вода ничем не отличалась от молока. И внутри что-то произошло. Неясное, смутное ощущение – то ли краски вокруг стали ярче, то ли звуки громче… Словно электричество пробежало по всему телу, и захотелось встряхнуться, как псу после купания.
   – Давай еще, – предложил он.
   – А не вредно? – она внимательно приглядывалась к его лицу, как будто искала признаки опасного воздействия мертвой воды.
   – Откуда я знаю? Но пока все в порядке.
   Маринка протянула ему еще одну пригоршню, Игорь хлебнул еще раз. Да, и краски ярче, и звуки громче. И дышать захотелось глубже и чаще. Сжать кулаки и упереться ими в небо…
   – Давай еще, в последний раз.
   – Игорь, ты уверен, что с тобой все хорошо?
   Он подмигнул ей и сделал еще один глоток. Упереться кулаками в небо и поднять его еще выше… Примерно так. И сердце бьется редко и гулко, и слышно, как кровь струится по сосудам…
   – Скорее, Медвежье Ухо! – вдруг вскрикнула Маринка, – он здесь, он совсем близко!
   Игорь глянул в блюдце – оно показывало Волоха со спины, а впереди него маячил темный изгиб Калинова моста. Ничего себе! Здесь не время течет странно, здесь расстояния меряются иначе. Прямо неевклидово пространство.
   – Не смей даже близко к нему подходить, слышишь? – Игорь взял ее за плечи, – я не знаю, что он может сделать, но я не смогу тебя найти, если ты куда-нибудь пропадешь. Я вообще не могу здесь ориентироваться.
   – Хорошо, – еле слышно ответила она, и глаза ее снова стали влажными.
   Он оторвался от нее – не хватало только опоздать после долгого ожидания – и побежал к мосту, срывая с плеча лук.
   – Стой здесь и никуда не уходи, – крикнул он, оглядываясь.
   Неевклидово пространство снова сыграло с ним злую шутку: когда Игорь подбежал к мосту, колдун был еще далеко. Слишком далеко, чтобы слышать, что он говорит. Но Игорь ясно разобрал непонятные слова, похожие на латынь, которые маг шептал себе под нос. Сивка! Эти слова заставляют Сивку бежать вперед! Волох – не его хозяин, конь не стал бы его слушаться, если бы не эти непонятные слова, похожие на заклинание чернокнижника. Игорь не сомневался в том, что сможет остановить коня, но для этого надо повиснуть на поводе, и встанет конь не сразу, пронесет его еще несколько шагов, на хрупкий мост, под которым вьется пламя. А если выйти вперед, Волох его просто объедет.
   – Это мой конь, – шепнул Игорь себе под нос, – мой конь, и слушается только меня.
   И конь как будто услышал его слова – Игорь в первый раз почувствовал его желание сбросить седока.
   – Сивка! – крикнул он в полный голос, сложив ладони рупором.
   Конь ответил ему ржанием, а маг еще чаще и громче забубнил свое заклинание.
   – Сивка-бурка, – злобно пробормотал Игорь, – Сивка-бурка, вещая Каурка…
   Конь вскинул голову и снова заржал, жалобно и призывно.
   – Встань передо мной, как лист перед травой! – зычно крикнул Игорь, захлебываясь от охватившего его возбуждения.
   И Сивка его услышал, забил задними ногами, а потом встал на дыбы. Волох оказался плохим наездником и не удержался на «свечке», скатился назад, натягивая повод и опрокидывая лошадь на себя.
   – Встань передо мной, как лист перед травой, – повторил Игорь в полголоса, Сивка рванулся, вскочил на ноги, выдернул повод из рук растерявшегося мага и широкой рысью побежал Игорю навстречу.
   – Это мой конь! – крикнул Игорь, подхватывая повод, – мой конь и моя травка!
   Он запрыгнул Сивке на спину – конному легче справиться с пешим.
   Маг не обратил на эти слова никакого внимания. Он, как ни странно, был одет в красную мантию с черной оторочкой, в которой Игорь увидел его в первый раз, и подходил к мосту скорым, но неторопливым широким шагом. Мантия развивалась и хлопала на ветру, как флаг, и демонический его облик как никогда бросался в глаза. Как можно было довериться человеку с таким лицом? Острые уши, хищный нос, глубокие носогубные складки, презрительно изгибающие тонкий яркий рот, похожий на рану. И глаза, насмешливо глядящие вперед и горящие холодным зеленым светом. Игорь отшатнулся, заглянув в эти глаза: свет дня путался в лабиринте его зрачков, плутал в темных закоулках сумрачного сознания, и выходил назад совсем другим – вобравшим в себя мертвящий свинец порочной души.
   Маг вскинул руки, и крылья мантии развернулись в стороны и вверх, все выше и выше вверх. И все шире – в стороны. Сивка заржал и попятился – колдун поднялся над ним в три человеческих роста, и красная ткань шумно трепетала на ветру, как надувшийся парус. Морок. Сон и морок! Игорь выпустил поводья и поднял лук, выхватив из-за плеча стрелу. И как только она достигла цели, вместо огромного колдуна в воздухе хлопнула крыльями большая красная птица, поднялась повыше и камнем упала вниз, накрывая коня широкими крыльями. Сивка рванулся вперед, вынося Игоря из-под разящих кривых когтей, и ему потребовалось все его умение не упасть с коня и выхватить еще одну стрелу из колчана. Он не дал Сивке уйти далеко и развернул его назад. Отличный конь, он слушался малейшего движения корпуса.
   Тяжелые красные перья с острыми металлическими наконечниками посыпались на землю частым косым градом, когда птица исчезла, и Игорь не сразу заметил, чем обернулся морок на этот раз – перья-стрелы глубоко впивались в согнутую спину и в руки, непроизвольно прикрывшие голову. Если бы не мертвая вода, мгновенно заживляющая раны, этого бы хватило, чтобы потерять самообладание. И Сивка его потерял – на нем ведь не было пропитанной мертвой водой одежды. Он кинулся в сторону, прыгнул вперед, а как только Игорь ухватился за повод, поднялся на дыбы. И вовремя: чудовище, отдаленно напоминающее льва, бросилось коню под ноги, и тяжелые копыта ударили непонятного зверя в голову, опережая разящие брюхо клыки. Игорь выхватил стрелу и не целясь выстрелил вниз, рискуя задеть коня. Но стрела не причинила лошади вреда, как будто прошла насквозь, и со звоном ударилась о львиную шкуру. Это что-то новое! Морок не исчез, лев принял назад, и готовился к прыжку, поджав лапы и хлеща хвостом себе по бокам.
   Игорь тоже немного отступил и выстрелил зверю в глаз, но тот смахнул стрелу лапой, словно соринку. Однако выстрел все же помешал ему прыгнуть вперед, и, видимо, причинил боль, потому что лев вскинулся и зарычал, широко разинув красную пасть. Туда-то Игорь и послал третью стрелу. Сон и морок.
   Вместо льва огромный белый бык рванулся с места навстречу Сивке, и они сшиблись грудь в грудь. Легконогий конь не выдержал удара, Игоря выбило из седла – он и сам не успел понять, как оказался на земле. Голова загудела, как чугунный котел, а бык пригнулся, оставив в покое лошадь, и направил рога Игорю в лицо – в его глазках мелькнуло знакомое зеленое свечение. Игорь не успел подняться, когда бык, замерев на секунду, рванулся с места, выбрасывая комья земли из-под копыт. Игорь прокатился по земле в сторону, и тяжелое раздвоенное копыто только краем задело плечо, разорвало свитер и размозжило мышцу. Чавкнувшая плоть брызнула кровью в стороны, от боли в глазах запрыгали красные мушки, повело гудящую голову, и с губ слетело такое грязное ругательство, о существовании которого Игорь разве что только догадывался.
   Мертвая вода действовала быстро, но не мгновенно, как показалось вначале. Белый бык успел развернуться и кинуться в новую атаку, а Игорь еще плавал на грани беспамятства и боялся шевельнуться. Но страх смерти оказался сильней – тело само крутанулось по траве, и гораздо проворней, чем в предыдущий раз, когда к нему приблизились мявшие землю копыта. Игорь встал на четвереньки и тряхнул головой: бык разворачивался для нового броска. Встать он не успел, едва нащупал стрелу в сбившемся на сторону колчане и выстрелил с колена.
   Это никогда не прекратится! У колдуна хватит фантазии для создания неуязвимых миражей, бесконечной вереницей сменяющих друг друга. Мертвая вода лечит раны, и придает сил, но и у ее волшебства есть границы. И эти границы Игорь почувствовал, поднимаясь на ноги навстречу новому призраку – волосатому мамонту, словно сошедшему с пьедестала в зоологическом музее. Игорь устало выпустил стрелу в огромное животное – в него трудно было не попасть, но понял, что рана ослабила его гораздо сильней, чем он ожидал. Боли он не ощущал, но руки тряслись мелкой дрожью, кружилась голова, и появился страх перед болью, пусть и кратковременной.
   Волосатый мамонт растворился в воздухе, и Игорь не понял, во что он превратился, потому что слишком высоко высматривал новый морок. Тревога заставила его отступить на несколько шагов назад: невидимый враг гораздо страшней. А враг был где-то рядом, Игорь чувствовал какое-то движение, угрозу, опасность… Он достал новую стрелу и водил луком из стороны в сторону, приготовившись выстрелить в любую секунду.
   И в тот миг, когда он увидел в траве матовую чешую гигантского тела, голова змея взметнулась на несколько метров вверх и замерла в угрожающей стойке. Игорь выпустил стрелу скорей от испуга, змей легко качнулся в сторону, и она просвистела мимо. Шипение его было похоже на сдавленный губами и растянутый во времени плевок, черный раздвоенный язык ощупал воздух, и горящие глаза с вертикальными зрачками слепо уставились в пространство.
   Игорь нащупал стрелу дрожащей рукой. От этого морока надо избавляться как можно скорей – это не анаконда и не сетчатый питон. Это увеличенная копия обыкновенной гадюки, с ее треугольной головой и зигзагом на спине, толстым телом и коротким хвостом, с вертикальными зрачками ядовитого гада. Только ведет себя чудовище совсем не так, как положено мирной зверушке – гадюка не умеет поднимать тело так высоко, ее оборонительная стойка совсем другая. Не иначе, маг невнимательно наблюдал за своей питомицей, спрятанной в аквариуме…
   Игорь выдернул стрелу из-за плеча, и змей, увидевший движение, в ту же секунду нанес молниеносный удар. Нет, не зубами – он ударил головой, как тараном, в самый центр груди. Игорь отлетел на несколько метров назад, услышав, как в груди что-то хрустнуло, и с глухим стуком хлопнулся об землю. Во рту появился отчетливый привкус крови, от сотрясения мышцы сковало спазмом, дыхание пропало и ощутимо потемнело в глазах. Ну же! Мертвая вода! Быстрее! Змеи не умеют ползать быстро, но колдун не станет ждать, когда Игорь сможет подняться на ноги!
   Он оттолкнулся ногами, стараясь отползти назад, подальше от высматривающих его огромных внимательных карих глаз, приподнявшихся над землей. Тупая боль разливалась все шире, вместо того, чтобы сходить на нет, и первый судорожный вдох чуть не лишил его сознания. Змей просто не видит его, и главное – не делать резких движений. Где кончается фантазия мага и начинается физиология рептилии? Можно ли вообще предсказывать поведение этого монстра – вымысла, превращенного в реальность?
   Игорь осторожно потянул к себе лук, зажатый левой рукой. Колчан лежал под ним, придавленный его неподвижной спиной, а стрела, которую он успел вытащить, потерялась в траве. Надо подниматься, медленно и осторожно… Змеи глухи, но кто же знает этого змея? Игорь попробовал оторвать голову от земли, но мышцы не послушались его. Боль постепенно стихала, но слабость не спешила его отпускать. Игорь повернулся на живот и встал на четвереньки. Уже лучше… Змей повернул голову в его сторону, на секунду выбросил вперед язык и уставился на Игоря неподвижными немигающими глазами. Змеиный язык чувствует тепло! Надо стрелять с коленей, следующий удар может быть последним, а если эта тварь ядовита, то одного укуса хватит для мгновенной смерти. Игорь потихоньку потянул стрелу из колчана, змей снова пощупал воздух, и вдруг вместо головы ударил Игоря тяжелым хвостом, как плетью, захлестывая его петлей. Настоящий индейский лук, выставленный вперед щитом, не выдержал удара и хрустнул пополам. Игорь покатился по траве колобком, но вывернулся из петли змеиного тела.
   Теперь у него не осталось никакого оружия, и избавляться от монстра придется голыми руками. Игорь сжал и разжал кулаки. Это нереально. Он выдернул еще одну стрелу и обломил ее оперенный хвост, оставив в кулаке наконечник. Нормально. Не пора ли вспомнить, кто тут нападает, а кто защищается? Он сунул обломок стрелы в зубы, освободив руки. Змей щупал воздух и всматривался в пространство. Игорь хотел обойти его сзади, но не успел: на этот раз удар змеиной головы пришелся сбоку, в плечо, и был не так страшен, как первый: Игорь свалился на землю ничком, разбив нос и ободрав руки. Обломок стрелы воткнулся в нёбо, и рот тут же наполнился кровью. Такие раны для мертвой воды оказались пустяком – он вскочил на ноги через пару секунд, для того чтобы снова ткнуться носом в землю: змей был слишком близко, не мог сильно размахнуться, но сразу отреагировал на резкое движение.
   Игорь попытался встать снова, и снова змеиная голова толкнула его вниз; он хотел отползти в сторону, но змей запомнил, где видел его в последний раз, и разил своим тупым плоским гладким носом, выбивая силы. Хорошо хоть не раскрывал рта. А может, на рот у мага не хватило воображения? Игорь перевернулся на спину, прикрываясь руками от тяжелых ударов – змей боялся замахнуться издали, чтобы не потерять свою жертву из виду, но все равно, это было похоже на удары железным молотом, а не живой плотью.
   Нет. Воображения у мага хватило, и даже с избытком… На мгновение змей завис над лицом Игоря и широко открыл пасть. Изогнутые зубы показали себя во всей красе – с задней их стороны Игорь даже рассмотрел желтоватые бороздки, по которым стекает яд, и розово-белое нёбо с расплывчатыми красными прожилками, и темный провал узкой глотки…
   Можно было обойтись и без яда – острые зубы проломят череп, и этим все закончится. Игорь выбросил руки вперед, перехватывая тонкую шею, и стиснул ее изо всех сил. Змей взвился, изогнулся жестким коромыслом, и ударил хвостом по земле, подкидывая Игоря в воздух. Не так уж и молниеносен бросок змеи – Игорь ловил их не раз и не два. И этот оказался не исключением – разить тараном у него получалось гораздо лучше. Но Игорь в полной мере оценил ощущения Рикки-Тикки-Тави, сражающегося с Нагом, когда змей, описав головой широкую дугу, приложил его об землю, протащил по ней, снова поднял вверх, и опять бросил вниз.