Джойс Бренда. Пленница

   Его атака была резкой и неотвратимой, словно удар кинжала, но разве не этого Алекс ждала так долго? И она рыдала от счастья, выкрикивая его имя.
   — О Господи, — выдохнул Ксавье, двигаясь все неистовее. — Александра!..
   Он сам не заметил, как поднял ее над кроватью, стараясь прижаться как можно сильнее. И случилось невероятное: Алекс достигла разрядки почти сразу, как только он вошел в нее. И с восторгом снова и снова звала его по имени, а он лишь стонал в ответ от наслаждения. Она почувствовала, как содрогается внутри нее его плоть, извергая горячую и сильную струю семени.
   Все еще вздрагивая, они приникли друг к другу, тяжело дыша. Алекс зажмурилась и уткнулась ему в плечо, стараясь протянуть этот счастливый момент подольше, ибо все еще боялась снова заглянуть ему в глаза, снова посмотреть в лицо реальности.
   — Джебаль, я бы хотела поговорить с тобой, — сказала Зу.
   — Ты что же, не видишь, что я занят? — рассердился принц.
   Зу поклонилась Фаруку. Она постаралась закрыть лицо как можно тщательнее.
   — О дражайший мой супруг, я пришла с делом чрезвычайной важности, иначе мне и в голову не пришло бы мешать тебе. Но у меня есть новости про Зохару, и ты непременно должен их узнать.
   Джебаль смягчился.
   — Фарук, оставь нас на минуту.
   — Джебаль, мы можем побеседовать позднее, — заверил толстяк. — Тем более что у меня также есть срочные дела.
   Джебаль кивнул и подождал, пока визирь выйдет, потом обратился к Зу:
   — Какую новую ложь ты принесла мне сегодня?
   — Ты несправедлив ко мне, — захныкала Зу.
   — Да неужели?
   — Конечно. Тебе известно, что Мурад то и дело бегает в город?
   — Если он бегает по приказу своей госпожи, в этом ничего плохого нет.
   — Боюсь, ты не прав. Он, конечно, выходит из дворца по ее приказам. Вот только что это за приказы, если они приводят его в резиденцию Свена Нильсена?..
   — У тебя есть доказательства? — насторожился Джебаль.
   — Нет, но он точно был там, и не раз. Мои шпионы видели, как он выходил от датчанина. — Она помялась и добавила: — А в последний раз он вышел с какой-то сумкой.
   — И ты, наверное, успела разнюхать, что было внутри?
   — Нет, что ты, — заверила Зу.
   Джебаль мрачно посмотрел на жену.
   — Ну, дорогая Зу, если только ты соврала, то отправишься прямиком на бастонадо!
   — Я говорю правду, Джебаль, — улыбнулась Зу. — И считаю своим долгом предупредить супруга, что Зохара вполне может оказаться шпионкой. Разве тебя никогда не удивляли подробности ее появления в Триполи?
   Принц ничего не ответил. На виске запульсировала жилка.
   — Какой корабль доставил ее в город? Этого не знает даже тот, кто ее продал тебе. Этого не знает никто. Каким ветром ее занесло к нам, Джебаль? И зачем? Зачем, Джебаль?..
   — Я старался не думать об этом, — процедил он. — Мои шпионы сбились с ног, но так и не смогли ничего узнать. И я плюнул на это.
   Зу усмехнулась.
   Принц, мрачнее тучи, выскочил из своих покоев. Зу засеменила следом.
   — Куда же ты?
   — Я сейчас же потребую ответа у Зохары, какие такие дела могут быть у нее с Нильсеном.
   Алекс лежала, охваченная сладостной истомой. Ксавье тоже не двигался, распростершись рядом. Он так и не убрал руку с ее груди.
   Медленно, нерешительно она повернула голову и открыла глаза.
   Он смотрел ей в лицо уже не ледяным взглядом. Теперь в темных глазах были любовь и нежность. Не веря своему счастью, она даже не посмела улыбнуться. Он тихонько погладил ее. Алекс затаила дыхание.
   — У тебя такая чудесная кожа, — ласково произнес он.
   Она лишь молилась, чтобы тепло его взора не превратилось в пламя недоверия, чтобы он больше не оскорблял и не отталкивал ее, чтобы их связь не разорвалась. Нет, нежность в его глазах не могла почудиться. И Алекс возблагодарила Господа.
   А он ласкал ее грудь.
   — Александра, ты прекрасная женщина, — все тем же ласковым тоном сказал Ксавье.
   — Б-благодарю, — выдавила она с трудом. — А ты — самый великолепный мужчина, какого я встречала на свете.
   — И как только у тебя повернулся язык? — внезапно улыбнулся он. — Обозвать мужчину великолепным! Разве это не дерзость?
   — Нет, это самый настоящий комплимент! — Алекс понимала, что он шутит. — И ты на самом деле просто неотразим.
   Она покраснела.
   — Кожа да кости, — уточнил он и удивленно прищурился: — Ты смутилась?
   — Да, — призналась Алекс, повернулась к нему лицом и провела пальцем по мускулистому плечу. Он почему-то стал серьезным. Оба следили за тем, как движется ее рука. И удивлялись, как столь невинная ласка может оказаться такой чувственной и возбуждающей. У Алекс что-то запульсировало в паху. Быстрый взгляд в его сторону подтвердил, что он чувствует то же самое. Она отважно погладила его по груди и сказала:
   — Я чувствую, как бьется твое сердце. Очень быстро.
   — Интересно, почему? — лукаво спросил он.
   Она улыбнулась в ответ.
   Ей показалось, что его лицо посветлело. Будто солнце выглянуло. Она едва не заплакала от счастья, чувствуя, что добилась наконец награды, о которой уже и не смела мечтать.
   Внезапно он наклонился и поцеловал ее грудь. Она охнула. Он все ласкал ее губами, а густая борода щекотала шелковистую кожу.
   — О Боже! — Алекс не в силах была шевельнуть пальцем.
   — Нет, не понимаю, — бормотал Ксавье, сначала нерешительно, а потом все более откровенно лаская ей низ живота. — Ты просто сводишь меня с ума!
   — Ах, как хорошо, — выдохнула она, накрыв его руку своей и побуждая к новым ласкам. — Ах, как хорошо… — Ее голос стал прерывистым от пробудившегося вулкана желаний.
   Он ответил ей страстным, жадным взглядом. А потом отодвинул ее руку, наклонился и поцеловал там, где только что были его пальцы. Алекс со стоном раздвинула колени, распахнувшись навстречу.
   — В этот раз, — пообещал он, лаская ее губами и языком, — я постараюсь не спешить. Я буду двигаться очень медленно, чтобы насладиться каждым дюймом твоего великолепного тела…
   Алекс улыбнулась дрожащими губами. В глазах стояли слезы. Слезы радости.
   Но вдруг он замер. Она подняла голову, Ксавье к чему-то прислушивался. И тут же с ужасом поняла, что они подняли ужасный шум, занимаясь любовью.
   Послышались голоса. По коридору шли Мурад… и Джебаль.
   Алекс соскочила с кровати. Ксавье тоже. Он молниеносно натянул шаровары и расправил измятую кровать. Алекс дрожащими руками кое-как закрепила под рубахой разодранные шаровары. В голове звенела единственная фраза: «История не лжет!» Вот сейчас, сию минуту их накроют с поличным — и завтра Ксавье отрубят голову!
   Он бросил прощальный взгляд — она даже не поняла, был ли он ободряющим или просто мрачным — и выскользнул через окно на галерею.
   Алекс, обливаясь холодным потом, ринулась было в ванную, чтобы смыть с лица возможные свидетельства того, чем она занималась только что, но не успела. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джебаль.

Глава 33

   Казалось, мрачный взгляд Джебаля прожигает Алекс насквозь.
   Она опустила глаза.
   — Чем ты занималась? — грозно спросил принц.
   За его спиной стоял Мурад. Лицо раба исказилось от страха. Конечно, здесь была и Зу. У Алекс зашумело в ушах. Вот он, тот ужасный конец, который неотвратимо приближался с каждым днем!
   — Я делала упражнения, — пробормотала Алекс.
   Джебаль ничего не понял.
   — Я делала упражнения. Видишь ли, мне стало немного легче сегодня. И я занялась «попрыгунчиками». — Ее голос, прерывистый и тонкий, казался необычно жалким.
   Он небрежно кивнул и осмотрелся. Алекс следила за его взглядом, молясь, чтобы Ксавье успел уничтожить все следы своего присутствия. Но вот наконец Джебаль обратил на вторую жену испепеляющий взгляд.
   — Почему ты сегодня утром посылала своего раба к Нильсену?
   — Ч-что?! — ахнула она.
   — Значит, ты передаешь Нильсену секретные сведения?! — надвигаясь на нее, спрашивал Джебаль. — Чтобы он передавал их американцам? Ты была шпионкой, Зохара?
   — Нет! — отшатнулась она. — Я не шпионка! Джебаль, я просто была вынуждена отдать Нильсену на хранение кое-какие вещи, потому что не могла держать их в гареме, где у меня слишком много врагов. — Она покосилась на Зу. — Там не было ничего особенного. А потом я решила забрать их. И послала за ними Мурада. Вот и все, клянусь тебе!
   — Это звучит слишком неубедительно, — процедил Джебаль.
   — Но это правда!
   — Покажи мне эти твои вещи.
   — На Мурада напали, когда он шел от Нильсена. И мои вещи похитили двое янычар. Я не знаю, кто мог их послать, хотя и подозреваю кое-кого. — И она снова с ненавистью посмотрела на Зу. Если первая жена признается, что подстроила нападение, то ей придется предъявить паспорт, и тогда все узнают про путешествие во времени. Но по крайней мере это не так страшно, как обвинение в шпионаже. Но если Джебаль узнает про Блэкуэлла!..
   Джебаль повернулся к Зу.
   — Ну почему ты все валишь на меня? — пропела та, невинно хлопая ресницами. А Джебалю сказала: — Разве тебе никогда не казалось странным, что Зохаре так много известно про корабли, и в особенности про американские корабли?..
   Принц стал чернее тучи.
   — Мой отец был моряком! — воскликнула Алекс.
   — А еще Зохара хорошо знает дворец. И могла составить план для Нильсена…
   — Ничего подобного я не делала! — ахнула пленница. Но на самом деле именно такой план она приложила к письму Блэкуэлла — в дополнение к описанию городских укреплений, составленных капитаном для коммодора Пребла. Обливаясь холодным потом, Алекс выпалила: — Джебаль, Зу ненавидит меня и старается навредить как только может!
   Но Джебаль лишь молча смотрел на вторую жену.
   — Неужели ты считаешь меня виновной во всех этих преступлениях только потому, что тебе сказала Зу? А доказательства?
   И опять Джебаль ничего не ответил. Он метнулся в один угол, в другой — и вдруг выскочил в коридор. Услышав, как он приказал войти двум янычарам, Алекс еле устояла на ногах. Значит, он арестует ее! Но он сказал:
   — Обыщите ее комнату. Переверните все вверх дном! Мне нужно все, что может показаться необычным, — надписи на английском, может быть, даже карты, словом, доказательства того, что моя жена поддерживает отношения с американцами.
   Алекс судорожно вздохнула. Мурад подошел к ней.
   А турки приступили к делу. Один стал вышвыривать из шкафа одежду, второй распотрошил кровать. Алекс с нарастающим ужасом следила, как янычар выхватил кривую саблю и мигом изрубил в клочья тюфяк и подушки. Ее трясло. Мурад поддерживал госпожу за плечи, не давая упасть.
   От громкого треска она подскочила на месте. Второй солдат пустил в ход боевой топор и крушил мебель. По щекам Алекс заструились слезы.
   Куда ни повернись — повсюду возрастал хаос, устроенный ретивыми слугами. Снова застонало и затрещало дерево. В воздухе летали перья из подушек. Не пожалели даже низенький столик, инкрустированный перламутром. Однако янычарам так и не удалось обнаружить ничего предосудительного.
   И когда в комнате не осталось ни одного целого предмета, турки снова взялись за одежду: кромсая ее в клочья, они надеялись докопаться до какого-нибудь потайного кармана.
   Алекс едва не стало дурно. А что, если они не постесняются обыскать и ее? Сейчас, когда разодранные шаровары едва прикрывают лоно, полное семени Блэкуэлла?! Она взглянула на Мурада и поняла, что раб думает о том же.
   Пока не поздно, надо было на что-то решиться. И она прошептала непослушными губами:
   — Может быть, этого довольно?
   Принц стоял посреди учиненного разгрома, обратив взгляд немного помягчевших карих глаз на вторую жену. Казалось, на смену холодной ярости пришло сожаление. Алекс разрыдалась и повторила:
   — Может быть, этого довольно?..
   — Прости, — пробормотал он и приказал солдатам: — Хватит!
   — Джебаль, тебе непременно надо обыскать и ее, — подскочила к мужу Зу. — Может, она припрятала тайные письма и карты где-нибудь на себе? Или даже в себе? — Темные глазки зло блеснули.
   У Алекс упало сердце. Зу знала, знала про Блэкуэлла!
   — Нет, — сердито возразил Джебаль. — На сегодня хватит!
   Алекс понимала, что вот-вот упадет в обморок, и старалась дышать размеренно и глубоко, чтобы прийти в себя. Но Джебалю, видимо, этого было мало. Он сказал ей:
   — Ты придешь ко мне сегодня вечером. И если посмеешь оттолкнуть меня и не докажешь, что готова душой и телом принадлежать своему супругу и господину, я буду считать тебя шпионкой. И поступлю с тобой, как со шпионкой.
   Алекс застонала. Мурад подхватил ее сильнее. Джебаль ушел.
   Зу осклабилась, повела плечами и выплыла за ним. Алекс повернулась и потеряла сознание на руках у Мурада.
   Она сидела на тюфяке, служившем постелью для Мурада и Блэкуэлла, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Мурад убирал ее комнату.
   Но никогда, никогда больше ей не знать покоя в этой комнате. Алекс все еще трясло.
   На пороге возникла чья-то тень, и Алекс вся сжалась, ожидая Зу или Джебаля. Но это была Паулина.
   Она равнодушным взглядом скользнула по осунувшейся итальянке, державшей на руках новорожденного, и вздохнула. Ей еще нескоро удастся оправиться от налета, учиненного Джебалем и его первой женой.
   — Как тебе удалось так разгневать Джебаля? — ошеломленно ахнула Паулина.
   — Не важно, — буркнула Алекс. Она не собиралась что-либо объяснять, тем более пустоголовой Паулине.
   — Никогда в жизни не видела такого беспорядка, — удивилась итальянка. — А ты сама цела?
   Алекс посмотрела на гостью повнимательнее. Пусть эта малютка и не блещет умом, по крайней мере она и не скрывает, чего хочет: подольше продержаться возле Джебаля и стать его третьей женой.
   — Цела.
   — На твоем месте я проплакала бы весь день, — сочувственно сказала Паулина. — Какая ты сильная, Зохара. И все же лучше бы тебе постараться улестить Джебаля этим вечером.
   Алекс вся сжалась. Она не хотела, да и не могла думать о том, что предстоит ей сегодня.
   — Благодарю тебя за доброту.
   — Мы ведь соседи, — улыбнулась Паулина и исчезла.
   Алекс зажмурилась. Как надоел этот шум в комнате.
   Кто-то пыхтел и ругался. Двигали мебель, Мурад что-то приказывал сердитым громким шепотом. И тут она почувствовала его присутствие.
   Вздрогнув, Алекс подняла голову и увидела Блэкуэлла. Он стоял на пороге каморки. Его взгляд был полон сочувствия.
   Ей стоило большого труда не броситься с плачем к нему на грудь. Но в одном она могла быть уверенной: темные глаза больше не судили ее, они светились удивительной нежностью.
   — Ты цела? — прошептал он, повторяя вопрос Паулины.
   — А как по-твоему?
   Он поморщился, но не двинулся с места.
   — Можно утешаться тем, что вот-вот появится датский корабль.
   — Да, — отозвалась Алекс, смахнув слезу. — Ты слышал?
   — Я стоял на галерее. И слышал все.
   — А что, если бы тебя поймали? — ужаснулась она.
   — Мне оставалось полагаться на удачу. — Он все так же нежно глядел ей в лицо.
   — Ну, значит, теперь тебе известно, что Джебаль тоже считает меня шпионкой, — заметила она, поднимаясь на ноги.
   — Да. Тебе не позавидуешь.
   — Это еще мягко сказано. — И она спросила: — Ты по-прежнему считаешь меня лазутчицей?
   — Я полагаю, что ты не шпионишь для Джебаля.
   — И все еще предполагаешь худшее? — сокрушенно прошептала она.
   — Я не знаю, что и подумать.
   Зу чуть не прыгала от радости. Зохаре пришел конец. Теперь это лишь вопрос времени. Удачно посеянные семена раздора непременно породят подозрения в уме Джебаля. Теперь Зу может спокойно сидеть и наблюдать за тем, как затягивается петля на шее у соперницы, или же поторопить события и сказать, что в гареме Блэкуэлл.
   Словом, она может раздавить Зохару в любой момент. Зу редко наслаждалась такой властью.
   — Что это ты расхихикалась?
   Зу подскочила на месте и увидела Джовара в дверях своей спальни. Она ждала его — но он уже опоздал на час — и нарочито надула губки и встала в обиженную позу, которая казалась еще более соблазнительной из-за полупрозрачного наряда.
   — Почему ты всегда заставляешь меня ждать?..
   Он вошел и пинком захлопнул дверь. Холодные голубые глаза прошлись по почти обнаженной фигуре любовницы и задержались на пышных грудях с крупными темными сосками.
   — Потому что я командую целой толпой пустоголовых болванов, именующих себя моряками, и потому что на носу война с американцами, черт бы их побрал. А еще потому, — он схватил ее за руку и притянул к себе, — что мне так нравится.
   Зу извернулась, чувствуя, как нарастает его возбуждение.
   — Отпусти меня, Питер!
   — С какой стати? Ты позвала меня, потому что хочешь.
   — Может, я хотела поговорить, — улыбнулась Зу, прижимаясь к нему всем телом. Он хохотнул и отпустил ее.
   — Ну что ж. Давай поговорим. С чего это ты сегодня такая веселая? Какую новую пакость ты устроила?
   — А может, я сейчас обижусь на тебя и ничего не расскажу? — Зу скрестила руки на груди, изображая гнев.
   — А может, я сейчас уйду и ты не получишь от меня то, что хотела, — передразнил ее Джовар. — А я осчастливлю хотя бы ту немку, Хильду!
   Зу кинулась на него, выставив вперед острые ногти. Но шотландец схватил ее за руки. Она тут же успокоилась.
   — Зохаре остались считанные дни! — выпалила она.
   — Неужели? Значит, ты сияешь от счастья потому, что наконец разделалась со своей любезной соперницей? Ну, милочка, я никогда не сомневался, что рано или поздно это случится. Мне-то это безразлично.
   — Тебе не должно быть безразлично, потому что слишком похоже на то, что она шпионка!
   — Не понял.
   — Ее раб постоянно бегает к Нильсену. А этим утром он отнес какое-то письмо. — Зу не собиралась рассказывать про похищенную сумку, а также не собиралась уточнять, что Зохара могла оказаться вовсе не шпионкой, а путешественницей во времени. Зу и сама не была уверена. К тому же Джовар поднимет ее на смех, если поймет, что она приняла Зохару за гостью из двадцатого века.
   — Ты не перехватила письмо? — недовольно спросил он.
   — Мои шпионы только следили.
   Джовар мерил шагами спальню. Растрепанные светлые волосы напоминали оттенком бледный лунный свет, льющийся в окно.
   — Ничего удивительного. Нам необходимо узнать, что замышляет Пребл. И я собираюсь расставить своих лазутчиков повсюду, и в гареме тоже. У меня больше нет права на неудачу — после того, как это дьяволово отродье взорвало «Филадельфию»! — Джовар помрачнел. Зу догадалась, что раис вспомнил о публичной порке, которой подверг его паша. Ха, после этого он целых две недели и думать не мог о любви! — Джебаль уже знает?
   — Он подозревает, но не уверен. — И Зу рассказала об обыске в комнате Зохары. — По-твоему, она шпионит для американцев?
   — Конечно. На кого еще она могла бы работать?
   Зу было известно кое-что еще: Блэкуэлл видит в ней врага и считает, что она шпионит для кого-то другого.
   — Питер!
   — Что?
   — А вот Блэкуэлл так не думает.
   — Что? — остолбенел Джовар.
   — Блэкуэлл, — деланно небрежно улыбнулась Зу. — Он хоть и считает ее шпионкой, но не американской.
   Джовар подскочил и встряхнул Зу что было силы. Она вскрикнула, а шотландец рявкнул:
   — Что за чертовщину ты несешь? Блэкуэлл сгинул год назад!
   — Нет, — пропыхтела Зу. — Он здесь, в гареме!
   — Это точно? Ты сама его видела?
   — Да.
   Камерон уставился куда-то в пространство, думая про своего злейшего врага. Наконец он отпустил Зу. Тонкие губы растянулись в улыбке.

Глава 34

   Мурад раздобыл немного красного вина. И хотя Алекс впервые пила вино за два с лишним года пребывания в Триполи, это не доставило ей ни малейшей радости. Бедняжка по-прежнему чувствовала себя загнанной в угол. Настало время платить по счетам, и выхода не было.
   Она вошла к Джебалю. У Алекс не хватило сил хоть на какое-то подобие улыбки. В ушах звучали брошенные им утром угрозы. А перед глазами стояла картина погрома, учиненного в ее спальне. Внезапно она ощутила, что зря пыталась оглушить себя вином. Едва переступив порог, она приостановилась, чтобы собраться с силами. Боже, как она ненавидит Джебаля!
   Напрасно она уже в сто первый раз повторила себе, что чувства не играют никакой роли и что ей не миновать постели принца. Тем более что вот-вот они с Блэкуэллом покинут проклятый Триполи. И тогда закончатся ее мучения.
   — Прости меня за то, что случилось утром, — процедил Джебаль.
   Алекс кивнула. Она не простит Джебаля никогда.
   — Ты такая красивая сегодня, — нервно улыбнулся он. — Красное тебе к лицу, Зохара.
   Алекс и не подумала улыбнуться в ответ. Ее одевал Мурад. И только после напоминания о том, что от сегодняшней ночи зависит все ее будущее, рабу удалось уговорить госпожу надеть алое шелковое платье.
   — Алекс, ты должна помнить о своем будущем, о своей свободе. Если он останется недоволен, то может запереть тебя в темницу и выбросить ключ, и тогда ничем не поможешь.
   Итак, пленница нарядилась в красное.
   — Подойди же. Я не причиню тебе вреда. — Улыбка Джебаля расплывалась все шире.
   Она шагнула вперед, звякнули золотые браслеты и цепочки. Алекс чувствовала себя шлюхой.
   Джебаль взял ее за руку, любуясь пышной грудью. Широкий золоченый пояс стягивал просторные одежды и подчеркивал стройную фигуру. Принц поднял глаза, и она увидела разгоравшееся в них желание. «Что ж, если иного пути нет, пусть покончит с этим поскорее и отпустит меня…» — подумала она.
   Однако все было не так-то просто. Джебаль любил растянуть удовольствие. И Алекс отлично знала, что от нее требуется — изображать неземное блаженство, чтобы именно такое блаженство ощутил с ней принц. Но она понимала, что, несмотря на всю решимость выдержать этот вечер, она не сможет вести себя так, как требует здравый смысл.
   О Боже! Ну почему этот датский корабль не появился еще вчера?!
   — Клянусь, ты сводишь меня с ума, — хрипло шепнул Джебаль, обняв ее за талию. — Никогда не видел такой красавицы, как ты…
   Алекс молчала. Действие вина давно закончилось. Ее мутило, сердце бешено колотилось. А Джебаль уже прижимал ее к себе, и она чувствовала, как по животу елозит его напрягшаяся плоть. Тошнота подступила к самому горлу.
   — Может, выпьешь вина? — предложил Джебаль, тиская ее.
   — Нет. Я не голодна, — буркнула Алекс, ничего не соображая под его ласками, с ужасом понимая, что это свыше ее сил. Внезапно она отшатнулась и воскликнула: — Не трогай меня!
   Джебаль, с помутившимся от страсти взглядом, был ошеломлен.
   Бедняжка кинулась к двери, но вынуждена была остановиться: путь ей заступили два раба.
   — Ты отвергаешь меня? — кинулся к ней Джебаль.
   — Да! Я не могу отдаться тебе, Джебаль!
   — Но ведь прошло уже два года, Зохара! Два проклятых года ты умудрялась водить меня за нос! — Принц кричал на весь дворец.
   Слезы закапали из глаз Алекс.
   — Но я не люблю тебя!
   — А может, — процедил он, — мне следовало заставить любить меня силой?..
   Она беззвучно зарыдала.
   Потные руки грубо подняли ее подбородок. Полный похоти взгляд. Боже, какая гадость…
   — Значит, ты и правда шпионка?
   — Нет, — шевельнулись ее губы. Голоса не было.
   Он жадно впился в эти губы, прижав Алекс к стене. Она едва не задохнулась, стараясь не отвечать на поцелуй, замирая от страха.
   Он отшатнулся, ожег ее злобным взглядом — и со всей силы ударил по лицу. Алекс стукнулась затылком о стену, перед глазами поплыли разноцветные круги. То, что случилось потом, показалось чем-то вроде операции без наркоза.
   Ворвавшись в свою комнату, Алекс с грохотом захлопнула дверь и накинула крючок. А потом застыла, прижавшись к двери спиной. Вроде бы с того момента, как ее призвал к себе Джебаль, прошло совсем немного времени. Но этого было предостаточно.
   Колени подгибались. С каждым ударом сердца казалось, что в груди поворачивали кинжал. «Нет, — твердила она про себя. — Нет!» Открылась боковая дверь, и из каморки вышел Мурад. Раб тут же кинулся к ней, полный любви, сочувствия и горя.
   — Алекс!
   — Я хочу остаться одна! — закричала она.
   — Нет, так нельзя. Позволь помочь тебе. Или хотя бы просто посидеть рядом!
   Алекс покачала головой, чувствуя, что вот-вот сорвется, и хрипло приказала:
   — Вон.
   Мурад испугался. Он все еще не решался уйти.
   — Вон!!! — взвизгнула она.
   Раб вздрогнул, как от удара, и с каменным лицом удалился.
   А она все стояла у двери. Устало опустив глаза, скользнула взглядом по вызывающе алому шелку. И вдруг с дикой яростью начала рвать его. В полной тишине был слышен только треск раздираемой материи. Алекс подавила глухое рыдание. Она не собиралась давать волю слезам. Она взрослая сильная женщина, у нее есть сила воли. И она сможет, непременно сможет пережить то, что случилось сегодня вечером, хотя бы потому, что очень скоро сбежит отсюда, чтобы никогда в жизни больше не видеть Джебаля. «И будь он проклят!»
   Алекс показалось, что ее сейчас стошнит.
   Так хочется содрать с себя всю кожу, чтобы почувствовать себя чистой.
   — Александра.
   Она застыла.
   Блэкуэлл.
   — Александра.
   Она медленно подняла глаза.
   Он подходил, внимательно глядя ей в лицо.
   — Уходи! — Ее голос был больше похож на львиный рык. Меньше всего на свете хотела она видеть сейчас Ксавье. Она не выдержит его взгляда. Никогда не посмеет посмотреть ему в глаза.