Джойс Бренда. Подари мне мечту

   — Как вокруг моего отца и твоей тетки?
   Касс кивнула, и внезапно все встало на свои места. Антонио побледнел. Ну конечно, он тоже все понял.
   — То, как мы занимались любовью. Жестоко. Извращенно. Я никогда в жизни не пытался причинить женщине боль! Но мне хотелось, чтобы тебе было как можно больнее!
   — А во мне то и дело вспыхивает жуткий гнев. То по отношению к Трейси, то к Грегори. Это были такие дикие вспышки, что мне самой делалось страшно. Это же не мои чувства!
   — И со мной происходит то же самое! Я начинаю злиться ни с того ни с сего. А потом все моментально проходит.
   Они замерли, глядя друг на друга.
   — Ты подумал то же, что и я? — прошептала Касс.
   — Если это правда… — Антонио шумно вздохнул. — Когда я увидел ее портрет впервые, у нее было такое грустное лицо…
   — Но потом оно изменилось! Да, изменилось!
   — О Господи! Сейчас ее глаза полны гнева и ненависти!
   — А кроме того, в них есть угроза и жуткий расчет! — добавила Касс, хватая его за руку.
   — Я и сам заметил, — мрачно кивнул он.
   Они снова посмотрели друг на друга.
   — К тому же ей хватает энергии зажечь огонь или оставить сообщение, — промолвил Антонио.
   — Но хватит ли этой энергии, чтобы искромсать колеса? Или заколоть человека? — Касс с содроганием подумала, что уже знает ответ. И он будет отрицательным.
   — Я думал не об этом, — возразил Антонио.
   — Ее ярость охватывает всех, словно зараза!
   — И отравляет нам мозги! — довершил он.
   Они шли и шли под безжалостным солнцем. Касс стерла ноги. Майка и шорты давно промокли от пота и противно липли к телу.
   Наконец они сели передохнуть на большом плоском валуне. Антонио подал Касс фляжку с водой. Их плечи соприкоснулись. Оба моментально застыли. Их глаза встретились.
   Касс ничего не могла с собой поделать. Она влюбилась в Антонио без памяти, и кто знает, доведется ли им снова остаться наедине?
   — Антонио!..
   — Кассандра, ты самая желанная женщина в мире, — хрипло прошептал он, не отрывая зачарованного взгляда от ее губ.
   — Это она отравляет наши мозги? — нерешительно спросила Касс, ловя его взгляд.
   Он привлек ее к себе, и от восторга у Касс захватило дух.
   — Нет. Не сейчас. Сейчас все по-другому. — Антонио ласково, бережно поцеловал ее в губы.
   Она не заметила, как оказалась на спине, тая под его торопливыми страстными ласками. И когда они слились воедино, в воздухе не было и намека на проклятый запах фиалок.
   Когда все было кончено, Антонио улегся на бок, и Касс заглянула ему в лицо. Они долго смотрели друг на друга.
   — Это не Изабель! — горячо прошептала Касс. — Она тут ни при чем!
   — Я хочу любить тебя без конца, — признался он, перекатившись на спину. — Медленно, не спеша. Долгие-долгие часы. А не так, как сейчас — на грязной скале, кишащей насекомыми!
   — Правда? — Касс почувствовала, как желание вспыхнуло в ней с новой силой.
   Антонио посмотрел на нее, отведя волосы с лица осторожным, бережным движением.
   — Конечно, правда.
   На этот раз они не спешили. Поцелуи и ласки были нежными и неторопливыми, и Антонио даже умудрился отыскать среди скал крошечную лужайку, поросшую мягкой шелковистой травой.
   Касс с готовностью подчинялась его безмолвным приказам, и в это утро они принадлежали друг другу целиком, без остатка.
   Антонио нашел и подал Касс ее одежду. Она покраснела от смущения. Судя по солнцу, они провели на этой лужайке все утро.
   И теперь она окончательно убедилась, что навеки отдала себя этому мужчине. То, что они испытали, было настоящей полноценной любовью, а не просто животной страстью.
   На этот раз Изабель не удалось замутить им рассудок.
   Касс еще не закончила одеваться, как на нее навалилось чувство вины. Трейси и Селия пропали без следа, Грегори пешком добирается до города, Изабель по-прежнему грозит им местью, а она провела самое чудесное утро в своей жизни.
   Антонио дождался ее и взял под локоть. Одного прикосновения было достаточно, чтобы Касс снова вспыхнула от желания. Она с тоской подумала о том, что ждет их в будущем. Суждено ли им быть вместе?
   Касс изо всех сил старалась сохранить надежду, но достаточно было одного взгляда на безлюдный двор и изуродованный «БМВ», стоявший перед парадным, чтобы вспомнить о нависшей над ними опасности.
   — Здесь так тихо, — пробормотал Антонио, врываясь в ее мысли.
   Касс оглянулась и вздрогнула. Он был прав: все замерло в какой-то мертвенной, призрачной тишине. Ее внимание снова привлек «БМВ». Касс присмотрелась и закричала.
   Там сидела Трейси — неподвижная, мертвая!
   Касс словно со стороны слышала свой отчаянный крик.
   Антонио схватил ее в охапку, не пуская к машине, не пуская к сестре, навалившейся всем телом на руль. Спутанные волосы свесились на лицо. У них был какой-то странный неопределенный цвет.
   — Пусти! — Касс вырвалась с дикой силой и помчалась вперед. Она уже знала, что означает этот жуткий цвет. Это была бурая, давно свернувшаяся кровь!
   Касс распахнула дверцу и охнула: руки и ноги Трейси покрывали глубокие ссадины, и все вокруг было измазано кровью. Трейси все еще цеплялась обеими руками за руль.
   — Нет! — Касс протянула к сестре дрожащую руку.
   К ее удивлению, тело Трейси не покачнулось и не выпало из машины. Оно осталось в той же позе. Разве такое возможно?
   Касс, обмирая от страха, отвела в сторону слипшиеся от крови волосы и натолкнулась на немигающий, неподвижный взгляд. Но в тот же миг ей стало ясно, что сестра дышит!
   — Трейси! — Касс хотела обнять ее, но Трейси даже не шелохнулась.
   — Кассандра! — выкрикнул Антонио у нее за спиной.
   — Она жива! — повторяла Касс, не обращая на него внимания. — Трейси, что с тобой? Что случилось? — Обливаясь слезами, Касс обнимала сестру и гладила по голове, не обращая внимания на покрывавшие ее грязь и кровь.
   Что же случилось?!
   Наконец Касс почувствовала, что тело Трейси обмякло у нее в объятиях. Еще минута — и младшую сестру охватил нервный озноб.
   Придерживая Трейси за плечи, Касс хотела помочь ей выбраться из машины, но застыла от ужаса при виде пустых, бессмысленных глаз, какие бывают у слепых людей.
   — Я… хочу… умереть… — невнятно пробормотала Трейси, стуча зубами.

Глава 20

   День четвертый. Полдень
   В отличие от большинства европейцев он не ленился поддерживать себя в форме и постоянно занимался спортом. Грегори выбежал из «Каса де суэньос» легкой трусцой, но уже через час почувствовал сильную усталость и перешел на скорый шаг. Дорога оставалась необычно пустой, несмотря на уик-энд. От поместья до Педрасы было примерно сорок километров, и Грегори рассчитывал, что остаток пути займет около двух часов, если ему так и не удастся поймать попутку.
   Он был уверен, что сумеет сохранить этот темп до конца.
   Оставалось совсем немного.
   Если бы не эта проклятая жара!
   Едкий пот струился по лицу и щипал глаза, а он все еще содрогался от ужаса, вспоминая, как вместо Трейси обнаружил у себя в постели Изабель де ла Барка. У нее была такая жуткая улыбка! Леденящая, злорадная… жестокая!
   Этого не может быть, это все его больное воображение! Наверное, ему просто приснился кошмар!
   Но тогда почему от его постели так и разило сексом? Этот запах не спутаешь ни с чем!
   Грегори ничего не мог с собой поделать. Жуткий призрак не шел у него из головы, и все внутри сжималось от страха и недобрых предчувствий.
   Кому-то предстояло в самом скором времени расстаться с жизнью. Грегори был в этом уверен. Демон из его детских кошмаров оказался вовсе не демоном, а проклятым призраком. И это доказывала фотография, сделанная Касс в старом замке.
   Он упорно заставлял себя двигаться вперед, не поддаваясь страху.
   Интересно, где пропадала Трейси перед тем, как вернулась прошлой ночью? Наверное, он так вопил от страха, что она вылетела от него как ошпаренная! А может, это все-таки был кошмар, порожденный его скрытыми детскими страхами? Если бы не это чертово фото, он запросто убедил бы себя, что так оно и есть!
   Но то, что творилось в «Каса де суэньос», вряд ли можно объяснить его детскими страхами. Кэтрин Белфорд скончалась, а две женщины пропали без следа. И он знал, кто в этом замешан!
   Грегори до последнего противился этой мысли. Разве призраки могут проткнуть колеса? Или оборвать проводку? Призрак — не более чем сгусток энергии. Разве кто-то когда-то умирал от руки, призрака?
   Впереди что-то ярко блеснуло, и Грегори замигал, напрягая ослепленные солнцем глаза.
   Навстречу ему медленно, как во сне, двигался человек. Неужели от жары у него начались галлюцинации?
   Нет, не может быть! Грегори прищурился и разглядел наконец, что незнакомец едет на велосипеде!
   Грегори помчался навстречу, размахивая руками и вопя:
   — Эй, сеньор! Эй!
   Оказалось, что это подросток. Он остановился и как ни в чем не бывало посмотрел на Грегори, словно в округе все было спокойно и он не слышал ни про какого маньяка-убийцу. Грегори вытащил из бумажника банкноту в две тысячи песет и сказал, что хочет купить его велосипед. Спорить было не о чем — за такие деньги мальчишка мог купить три новых велосипеда, и Грегори с облегчением устроился в седле. До последней минуты его терзал потаенный страх, что кто-то непременно постарается помешать ему попасть в полицию. Теперь он в два счета доберется до города! Грегори усердно нажимал на педали.
   За его спиной громко загудела сирена.
   От неожиданности Грегори едва не потерял равновесие. Он оглянулся и увидел, что его нагоняет огромный грузовик.
   У Грегори тревожно екнуло сердце. Сирена взревела вновь. Грозно сверкая фарами и бампером, железная махина надвигалась на него со скоростью восемьдесят километров в час.
   Что за идиот? Ему что, места мало? Какого черта он прет по самой обочине? Грегори не на шутку испугался.
   Он резко вывернул руль, едва удержав равновесие на узкой пыльной тропинке, отходившей вправо от шоссе. Но железное чудище по-прежнему дышало жаром у него за спиной: оказывается, тяжеловоз свернул на тропинку следом за ним! Грегори затравленно обернулся и всего в паре метров от себя увидел лобовое стекло, а за ним лицо водителя.
   Он закричал.
   За рулем тяжеловоза сидела женщина.
   Грегори из последних сил налег на педали, судорожно сжимая руль, но огромное колесо настигло его велосипед, и в этот миг он все понял.
   Его со страшной силой швырнуло вперед, и он взлетел высоко над тропинкой, все еще сидя на велосипеде, а потом от удара о землю все внутри взорвалось острой, невыносимой болью. Кубарем падая со скалистого обрыва, Грегори понимал: это конец.
   Он рухнул на дно ущелья, по которому протекал жалкий ручеек, и последней его мыслью было: «Вот чего она добивалась все эти годы!» Как он мог сомневаться?
   Она выиграла!
   Касс и без того было страшно, но от слов сестры впору было рехнуться от ужаса.
   — Кассандра, позволь, я помогу!
   Антонио! Касс с готовностью отодвинулась, давая ему место.
   — Она вся изранена! Постарайся не делать ей больно!
   Антонио вытащил Трейси из машины и поднял на руки. Она без сил опустила голову ему на плечо.
   — Отнесу ее наверх, — сказал он. Наверх, в ее спальню… А дети?
   — Ради Бога, пронеси ее так, чтобы дети ничего не увидели! — крикнула ему Касс.
   — Совершенно с тобой согласен.
   Касс дрожащими руками распахнула перед ним дверь и поспешила вперед, на второй этаж. Дверь в спальню Трейси оказалась распахнута настежь, и что-то здесь показалось не так, но Касс было не до этого.
   — Давай сразу в ванну! — велела она, и Антонио кивнул.
   Он опустил Трейси в ванну и с трудом оторвал от себя ее скрюченные пальцы. Касс включила душ и направила на Трейси струю горячей воды. Несчастная сидела неподвижно, крепко зажмурившись и отбивая зубами частую дробь. А Касс чуть не стало дурно.
   Вода в ванне моментально покраснела от крови.
   С трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту, Касс сорвала с сестры всю одежду. И испуганно охнула.
   Те ссадины, что она уже обнаружила у Трейси, оказались ерундой по сравнению с жуткими кровоподтеками на ребрах. Грудь, плечи и внутренние стороны запястий покрывала частая сетка беспорядочно нанесенных порезов.
   Касс растерянно оглянулась на Антонио — он тоже был потрясен. Кто бы ни сделал эти порезы, он явно пользовался ножом. Господи, что все это значит?
   — Хочешь, это сделаю я? — предложил он.
   — Нет! Она же моя сестра! — выкрикнула Касс, и в следующую секунду ей стало стыдно. Ведь он просто хотел ей помочь! И разве Антонио в чем-то виноват? А вдруг все-таки виноват? Так же, как и она сама? Трейси сбежала из дому в припадке безумия, но не их ли сближение послужило толчком этому помешательству?
   На Касс обрушилось сознание вины.
   Она машинально принялась мыть Трейси голову, не замечая, что плачет.
   — Пожалуйста, позволь мне помочь! — прошептал Антонио.
   Касс глянула на него сквозь слезы. Он находился так близко, он так сочувствовал ей и был готов прийти на помощь! Поздно, слишком поздно! Отныне для них все кончено, Касс не вынесет груза вины, она не простит себе того, что случилось с Трейси!
   — Я ни за что ее не оставлю! — хрипло ответила Касс.
   Наконец Трейси кое-как отмыли от крови, завернули в простыню и уложили в кровать. Касс хотела было посидеть рядом, но Трейси моментально заснула, и она укрыла сестру одеялом, обливаясь покаянными слезами.
   Антонио положил руку ей на плечо. Касс покачала головой. У нее не было сил говорить. Пожалуй, так даже лучше — иначе она выставила бы Антонио вон.
   Однако он не убрал руку, и в конце концов Касс пришлось ее скинуть. Она не желала, чтобы Антонио ее утешал.
   — В случае чего я буду внизу. Нужно проведать Альфонсо и детей.
   Касс не ответила и даже не посмотрела в его сторону. Но стоило ему скрыться за дверью, она спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.
   — Касс!
   Она так и подскочила, услышав слабый жалобный шепот. На нее смотрели измученные, полные слез глаза — под стать ее собственным. Касс осторожно погладила сестру по щеке и взяла за руку.
   — Я люблю тебя!
   Трейси моргнула, отчего по щеке побежала слезинка.
   — Алиса… С ней ничего не случилось?
   — Нет, конечно, — торопливо заверила Касс и похолодела от ужаса. Ведь она не видела детей с самого утра! — Она в полном порядке!
   — Передай ей, что я ее люблю!
   Касс застыла. Что за ужас довелось пережить ее сестре? Прежде она ни за что в жизни не заговорила бы таким тоном!
   — Ты сама скажешь ей это, как только немного отдохнешь!
   — Нет! — Трейси отчаянно замотала головой. — Нет! Не приводи ее сюда! Я тебя умоляю!
   — Хорошо! — согласилась Касс, не желая расстраивать Трейси еще больше и понимая, что так будет лучше и для матери, и для дочери. — Трейси! — Она ласково пожала сестре руку. — Пожалуйста, расскажи мне, что с тобой случилось? Кто все это сделал?
   — Я не знаю, о чем ты говоришь… — Взгляд Трейси снова застыл.
   — Как… как не знаешь?.. — недоумевала Касс, а услужливая память уже подсказывала слова «шок» и «амнезия».
   — Все так смешалось, — прошептала Трейси, и по ее щекам снова потекли слезы. — Я ужасно устала! Как вы меня нашли?
   — Но ты же сама вернулась! Ты сидела в автомобиле Грегори!
   Судя по ее виду, Трейси действительно ничего не могла вспомнить.
   — Ты не помнишь, как ушла из дома? — спросила Касс.
   — Кажется, помню. Я ужасно разозлилась. Просто невероятно. Разозлилась на тебя.
   Касс зажмурилась, как от удара.
   — Мне так жаль! — сдавленно прошептала она. Действительно, в этот момент она сожалела о каждой минуте, проведенной вместе с Антонио. И о чем только она думала?
   — Я вовсе не хотела злиться. Я даже испугалась самой себя!
   — Но теперь тебе злиться не на кого! — приговаривала Касс, гладя ее по лицу. — Ты здесь, со мной, и тебе ничто не грозит! Я буду присматривать за тобой! Обязательно!
   — Я испугалась, — хрипло повторила Трейси.
   — Больше тебе нечего бояться! — И Касс героическим усилием воли изобразила уверенную, безмятежную улыбку. — Но почему ты испугалась? Ты помнишь, что было дальше?
   Трейси долго не отвечала, а потом заговорила — хрипло, неразборчиво, так что Касс вынуждена была ловить каждое слово:
   — Дальше было что-то ужасное… Я ничего не понимаю… Я не понимаю саму себя…
   Касс смотрела на сестру во все глаза.
   Она онемела от ужаса перед теми выводами, к которым должна была прийти пусть даже против воли.
   Однако на карту было поставлено слишком многое. Жизни самых дорогих для нее людей. И ради них Касс задала следующий вопрос:
   — Что же случилось?
   — Не знаю! — вскричала Трейси, тряся головой.
   Касс уже с облегчением перевела дух: не знает, ну и не надо, — но Трейси вдруг выпростала из-под одеяла изувеченные руки и разрыдалась, протягивая их:
   — Я не хотела!!!
   — Что случилось? — повторила Касс, поймав ее за запястья. — Ты что-то вспомнила? Кто это сделал?
   Но Трейси лишь трясла головой и рыдала.
   — Чего ты не хотела?! — не выдержала Касс.
   — Я не хотела этого делать! — кричала Трейси ей в ответ. — Я как будто раздвоилась! Я ненавидела себя и все же делала это! Я ненавидела себя изо всех сил, и я старалась остановиться, но моя левая рука не могла остановить правую! И я как будто смотрела на себя со стороны и делала это! Там было столько крови и столько боли, а я не могла остановиться!
   Касс все еще была вне себя от горя, когда задержалась на пороге библиотеки. Дети сидели на полу и играли в «Монополию». Антонио пристроился возле них на диване, обложившись книгами. Уютная отрадная картина едва затронула ее сознание. Касс старалась припомнить название психического расстройства, при котором больной старается изувечить себя так, как это сделала Трейси.
   Что случилось с ее сестрой?
   Она всегда отличалась завидным здоровьем. Неужели психический недуг мог оставаться скрытым на протяжении стольких лет?
   Касс устало прикрыла глаза. «Каса де суэньос» с каждым днем все сильнее смахивал на сумасшедший дом. Вот и еще одно жуткое происшествие, которому нет разумного объяснения… Или все-таки есть?
   Могла ли Изабель разбудить в человеке такую ярость, что он начинал совершать безумные, а подчас и опасные поступки?
   — Кассандра! — Антонио мигом захлопнул книгу и поднялся ей навстречу, но его опередила Алиса.
   — Тетя Касс! Моя мама вернулась! — радостно воскликнула малышка.
   — Да, она вернулась, и сейчас ей нужно как следует выспаться. — Касс со слабой улыбкой погладила племянницу по голове, с трудом сдерживая нервный озноб.
   Алиса тут же почуяла неладное и пытливо заглянула тетке в лицо:
   — А что с ней случилось? Где она была?
   — Она не помнит, Алиса, — честно отвечала Касс. — Иногда так бывает: на время люди забывают некоторые события. Но потом это проходит. Это называется амнезией. — Касс пришлось сесть на диван. Ноги у нее подкашивались.
   — Амнезия, — повторила про себя Алиса. — Мне можно с ней повидаться?
   — Позднее. Но она первым делом спросила, все ли у тебя а порядке, и сказала, что очень тебя любит!
   Алиса недоверчиво посмотрела на Касс и убедилась, что тетка говорит чистую правду. Темные глаза вспыхнули от счастья.
   — А я так боялась, что больше не увижу ее! — прошептала девочка. — Совсем как Эдуардо потерял свою маму!
   Слова Алисы направили мысли Касс в новое русло. Трейси вернулась. Значит, эти два исчезновения не связаны? А если это не так? Если за всеми несчастьями стоит Изабель? Могла ли сила ее ненависти замутить им всем сознание настолько, что бабка Антонио кинулась с ножом на мужа, Кэтрин выманила под машину Эдуардо, Маргарита заблудилась в горах и погибла, а Трейси тоже не ведает, что творит?
   Но почему это в меньшей степени действует на них с Антонио? И что с Грегори?
   Касс все еще была уверена: Грегори что-то скрывает. Однако теперь не сомневалась: он никоим образом не причастен к тем несчастьям, что преследуют этот дом.
   Изабель — вот истинный виновник всех бед! И она по-прежнему где-то совсем близко. Слишком близко!
   Алиса тем временем вернулась к Эдуардо, а Касс тревожно переглянулась с Антонио. Он положил руку ей на талию и вывел в коридор.
   — Как она?
   Касс, старательно держась от него на расстоянии, со слезами на глазах передала все, что услышала от Трейси.
   — Ее следует поместить в больницу, — резко произнес он. — И чем скорее, тем лучше. Слава Богу, Грегори уже наверняка добрался до полиции!
   — По-моему, это объясняет, почему она вся измазалась кровью! — прошептала Касс.
   — Кассандра, из таких ничтожных порезов не могло вытечь даже половины той крови, что мы видели в машине! — Он твердо смотрел ей в глаза, придерживая за плечо. — Можешь мне поверить!
   — Ах вот как, господин доктор! — возмутилась она, скинув его руку. — Ты успел стать экспертом-психиатром? — Только теперь Касс осознала, что кричит во весь голос, пугая детей, и постаралась сдержаться. — Что за чертовщину ты выдумал?
   — Я ничего не выдумал. О чем ты хотела мне сказать?
   — Ни о чем. — Она отвернулась, не в силах вынести его взгляд.
   Антонио схватил се за руку и развернул к себе.
   — Кто-то заколол электрика!
   — Хватит, ни слова больше! — Касс никогда в жизни не позволяла себе такого тона: гневного, яростного, полного смертельной угрозы. Но ведь она во что бы то ни стало должна защитить свою сестру!
   — Нам не следует давать волю гневу. Я не хочу с тобой ссориться. Боже мой, Кассандра, я тебя…
   Касс знала: сейчас она услышит, что Антонио ее любит, и едва успела перебить его на полуслове:
   — А разве мы ссоримся? — От звуков собственного равно душного голоса, показавшегося ей чужим, у Касс все обмерло внутри. — Я и не заметила!
   — Мы никоим образом не виноваты в том, что сделала с собой Трейси, — раздельно произнес он, не давая Касс отвести взгляд.
   «Дерьмо!» — подумала она и отвернулась. А вслух сказала:
   — Я и не говорила, что мы в чем-то виноваты!
   Он по-прежнему не отрывал от нее напряженного взгляда.
   Касс не посмела поднять глаза, хотя понимала, что своими руками возводит между собой и Антонио незримую стену отчуждения и ненависти. Она едва дышала от горя и тупой боли, поселившейся в груди.
   А Антонио не отвернулся и не ушел. Просто стоял и ждал.
   Наконец Касс не выдержала:
   — Если предположить, что Грегори пройдет пешком весь путь, когда он доберется до Педрасы?
   — Я бы сказал, что он на подходе к городу, — еле слышно отвечал Антонио.
   Касс поражалась такой сдержанности: ведь она нарочно старалась причинить ему боль, защищая Трейси.
   — Я наткнулся на новые сведения о твоем призраке, — сообщил Антонио, испытующе глядя ей в лицо.
   — Не думаю, что сейчас это меня заинтересует, — соврала она.
   — Что, если Изабель сумела отравить рассудок Трейси? — Эта фраза прозвучала не как вопрос — скорее, как утверждение.
   Касс насторожилась. Его ум ученого-историка в два счета повторил выводы, к которым недавно пришла она.
   — Этого не могло быть.
   Он промолчал, и Касс показалось, что в его глазах вспыхнула жалость.
   — Она не могла повлиять на Трейси! — в отчаянии выкрикнула Касс.
   Антонио на миг отвернулся и снова устремил на нее напряженный взгляд.
   — Кассандра, всего несколько минут назад я нашел два письма. Те самые, о которых упоминала твоя тетка. Одно письмо от Изабель ее кузену, Роберту де Уоренну. Второе — от Роберта ей. Совершенно очевидно, что они были любовниками и переписывались даже тогда, когда Изабель была беременна и жила здесь, в Испании.
   Касс не сразу сообразила, что означает эта новость.
   — Ока была крайне несчастна, — продолжал Антонио, — но у меня возник еще один вопрос. — Какой?
   — Как могло письмо Изабель, отосланное ее любовнику в Англию, оказаться здесь, в архивах семьи де ла Барка?
   Грегори следовало быть в Педрасе уже несколько часов назад, так почему сюда до сих пор не явилась полиция?
   Чтобы не сидеть без дела, они перерыли половину архивов Эдуардо де ла Барка и так утомились, что сделали передышку на ленч. Касс все чаще поглядывала на часы. Три часа дня. Это не к добру! Аитонио тоже посмотрел на часы и переглянулся с Касс.
   — Не хочу напрасно тебя пугать, но почему его до сих пор нет?
   — Он давно должен был вернуться, — ответил Аитонио. — С ним что-то случилось!
   Касс вовремя спохватилась и скрестила руки на груди, вместо того чтобы обнять его за плечи.
   — Такие вещи требуют немало времени.
   — Нет! С ним что-то не так! Почему я позволил ему уйти? Почему не отправился сам? Это я, я виноват!
   У Касс вырвался тяжелый вздох.
   — Пойду проведаю Трейси. — Она поднималась к сестре каждый час. Трейси крепко спала. Антонио кивнул, не глядя в ее сторону. Касс поспешила покинуть библиотеку. Она понимала, что больше не в силах вести себя равнодушно, когда он в таком отчаянии.
   Что еще замыслила Изабель? Касс не находила себе места от тревоги. Трейси все еще спала, однако теперь она металась по кровати и жалобно стонала, явно пребывая во власти кошмара.
   — Все в порядке, Трейс! — прошептала Касс, присаживаясь рядом и гладя сестру по голове. — Это просто сон!
   Постепенно Трейси успокоилась и затихла, но Касс не спешила уходить. Она решила осмотреться и понять, что же не давало ей покоя все это время.