Джойс Бренда. Подари мне мечту

   — Отец Филиппа — Альварадо де ла Барка! Ты сама роешь себе могилу! — прошептала она. — Господи, спаси и помилуй!
   — Изабель? — Монтгомери вошел в холл особняка, бывшего частью приданого его жены. Необычные гости явно застали его врасплох. Изабель, как заколдованная, смотрела ему в лицо. Он пришел в себя первым: приблизился и поцеловал ей руку, мельком взглянув на Хелен с ребенком на руках.
   — Графиня, вот так сюрприз! Я думал, что вы давно наслаждаетесь жизнью в Испании! — В его тревожном взгляде застыл немой вопрос.
   — Умоляю вас, милорд, уделить мне пару минут! — Изабель готова была разрыдаться на глазах у слуг.
   Монтгомери снова посмотрел на Изабель, на ее светловолосого сына и кивнул, уверенно взяв гостью под локоть:
   — Прошу.
   Через минуту они остались наедине в небольшом кабинете. Изабель не сразу нашла в себе силы заговорить.
   — Боюсь, вы явились сюда не от хорошей жизни, — наконец промолвил Монтгомери.
   — Помните, вы как-то сказали, что всегда постараетесь мне помочь? — замирающим от страха голосом спросила она.
   — Да, я дал такую клятву не столько вам, сколько себе, — торжественно кивнул он. — И я не нарушу ее, Изабель.
   Какой порядочный, удивительный человек!
   — Моему мужу не известно, что я в Англии!
   — Так я и знал! — Он взял ее за руки и с тревогой взглянул в лицо: — Изабель!
   — Я сбежала! — выкрикнула она.
   Он побледнел как полотно.
   — Господи, я так боюсь за жизнь своего сына! Я боюсь, он заставит его расплачиваться за мои грехи! Я боюсь, что муж прикончит меня, как только увидит Филиппа! Я боюсь состариться и одряхлеть в полном одиночестве, всеми забытой и никому не нужной! Дуглас, я так боялась, что умру от тоски, и меня похоронят в этой жуткой земле, и я останусь там навечно!
   Она и не заметила, как он обнял ее и прижал к своей широкой надежной груди, как будто давно был ее любовником.
   — Не надо, не надо бояться, — приговаривал Монтгомери, а Изабель вдруг всей кожей ощутила тепло, исходившее от его сильного тела.
   — Я не могу туда вернуться! — прошептала она, поднимая глаза и заранее зная, что сейчас он ее поцелует.
   На краткий миг он прикоснулся к ее губам и тут же отшатнулся.
   Изабель застыла от неожиданности. На его лице не было и следа нежности. Оно казалось ей мрачным и грозным. Она попятилась, зажимая рот рукой.
   — Я… я пришла сюда умолять о помощи, — охрипшим чужим голосом произнесла Изабель. — Я пришла сюда попросить вас послать весточку Робу!
   — Надо полагать, — отвечал он с горьким смешком. — Ребенок…
   — Он от де Уоренна, — закончил за нее Монтгомери. — Изабель, вы играете с огнем. Рано или поздно это закончится для вас очень плохо. Де ла Барка никогда не простит вам измены.
   — Так ведь поэтому я и сбежала! — воскликнула она. — Изведав однажды настоящую любовь, я больше не могу без нее жить! Неужели вы не понимаете?
   — Уж не де Уоренна ли вы имеете в виду? — вспылил вдруг Монтгомери. Изабель очень не понравился его тон.
   — Представьте себе, именно его!
   Он по-прежнему не отрывал от нее взгляда. Только в его глазах больше не было гнева.
   — Почему вы на меня так смотрите? Почему? — С каждой минутой она пугалась все сильнее.
   — Я бы хотел, чтобы вы прямиком отправились обратно к мужу — заметьте, для вашей же пользы, Изабель, поскольку люблю вас бескорыстно и преданно. В противном случае де ла Барка не оставит вас в покое, и никто на свете — даже я — не сумеет укрыть вас от его гнева.
   — Но как я могу вернуться? Как? — содрогаясь от ужаса, повторяла она. — Ребенок уже сейчас похож на Роба! И Роб непременно защитит и его, и меня!
   — Вам придется солгать! — возразил Монтгомери. — Вы можете смягчить Альварадо ласками, можете заставить его поверить, что это его сын!
   Изабель отшатнулась: она никогда не видела его в таком состоянии.
   Дуглас долго метался по комнате, прежде чем взял себя в руки.
   — Изабель! Я не на шутку опасаюсь, что он убьет вас за попытку сбежать! Вам следует вернуться!
   — Пусть даже он поверит в мою ложь, но, как только я вернусь, сама его близость начнет убивать меня — медленно, по частям, минута за минутой! — Изабель содрогнулась и добавила: — Я люблю только Роба, и только он мне нужен!
   А Дуглас вдруг подскочил к ней вплотную и начал трясти ее за плечи, выкрикивая:
   — Когда вы проснетесь?! Когда?
   — Я вас не понимаю! Отпустите, мне больно!
   Он отпустил ее и судорожно стиснул кулаки.
   — Роб де Уоренн всегда думал только о себе. Он очень умен и осторожен. Ваш муж — приближенный советник супруга самой королевы. Неужели вам все еще непонятно? Де Уоренн в жизни не станет рисковать своей головой ради вас с ребенком! — Монтгомери не замечал, что снова кричит в полный голос.
   — Вы ошибаетесь! — со слезами на глазах возразила она. — Ошибаетесь!
   Он резко отвернулся, но Изабель успела заметить в его глазах странный блеск.
   — О чем вы до сих пор мне не сказали?
   Монтгомери медленно повернулся, но так и не заговорил.
   — Дуглас! — впервые в жизни она назвала его по имени.
   — Изабель, у него новая любовница!
   Отленд. 5 июня 1554 года
   Изабель лежала в постели, не в силах сосредоточиться и преодолеть душевную боль, терзавшую ее на протяжении последних дней.
   В соседней комнате заплакал Филипп, но она и не подумала встать. Через какое-то время стал слышен голос Хелен, и Изабель живо представила, как компаньонка укачивает ее сына. Плач затих.
   «У Роба новая любовница!»
   Ее горе не знало границ.
   — Господи, что это такое? — вдруг раздался голос ее мужа.
   Изабель напряглась всем телом. Вот и он. Время начинать игру. Игру, в которую она будет играть до конца своих дней. Изабель снова захотелось умереть.
   Она едва слышала, о чем говорят за дверью Хелен и ее муж. Ей нужно было войти в роль — так, чтобы он ничего не заподозрил. От этого зависит жизнь ее сына. А ради Филиппа она пойдет на все.
   Тяжелые кованые сапоги простучали совсем близко. Изабель знала, что Альварадо остановился на пороге спальни, и, медленно усевшись в кровати, открыла глаза.
   Он действительно стоял на пороге; массивная грозная фигура в нарядном бархатном камзоле с богатыми украшениями и вышивкой. Его глаза словно видели Изабель насквозь, а на лице не было и тени улыбки.
   — Сюрприз, милорд! — как можно соблазнительнее промурлыкала она.
   Он даже не шелохнулся.
   Изабель соскользнула с кровати. Она надела роскошное алое платье с низким вырезом и узкой талией, расшитое золотыми нитями. А перед этим тщательно вымылась и надушилась своими любимыми фиалковыми духами.
   — Вот уж действительно сюрприз так сюрприз, — процедил он, скользя взглядом по ее точеной фигуре. Граф говорил по-английски правильно, хотя так и не смог избавиться от сильного акцента.
   — Милорд, — искренне удивилась Изабель, — у вас превосходная речь! — Она сделала вид, что восхищается его талантами.
   — Я достаточно долго прожил при дворе, — ответил он.
   — А я привезла вам самый драгоценный дар, которым женщина может наградить своего супруга, — сообщила Изабель, медленно двигаясь вперед. — Вы уже видели вашего сына? — Она подошла вплотную и прижалась к нему всем телом.
   Его руки легли ей на плечи, и Изабель робко подумала, что вроде бы преуспела в своей лжи. — А это действительно мой сын, дорогая?
   Все усилия Изабель ушли на то, чтобы заставить себя встать на цыпочки и поцеловать его в щеку, и вопрос застал ее врасплох.
   — Вы слышите меня? — Теперь в его голосе явно звучала угроза.
   Боже, он все знает! Изабель готова была отшатнуться и бежать отсюда куда глаза глядят, но вместо этого прижалась к нему еще теснее.
   — Конечно, милорд! Что за странный вопрос? Вы, наверное, пошутили, да? — Она кокетливо захлопала ресницами, стараясь не обращать внимания на то, что сердце готово было выскочить из груди от страха.
   Альварадо так резко разжал руки, что Изабель наверняка бы упала, если бы не налетела на стену. А он на минуту вышел и тут же вернулся, потрясая перед собой какими-то бумагами. — Так это мой сын? — Его темные глаза метали молнии.
   — Конечно, — пролепетала Изабель с жалкой улыбкой. Что он делает? Что это за бумаги? — Как вы могли во мне усомниться?
   Он улыбнулся так, что кровь застыла у нее в жилах, и прочел:
   — «Мой дорогой Роб! Мое сердце разрывается от тоски по дому и всему, что я любила! Ах, Роб, у меня нет слов, чтобы выразить все отчаяние и ярость, которые вызывает во мне эта холодная, пустынная, жуткая земля!» — Он коротко взглянул на Изабель, бросил письмо на пол и принялся за второе: — «Моя драгоценная кузина! Как давно мы виделись с тобою в последний раз! Мне так не хватает тебя, твоего смеха и твоих ласк!»
   Изабель похолодела. Он завладел ее перепиской!
   А Альварадо подскочил к ней и встряхнул перед носом листком, исписанным рукою Роба.
   — Прикажете ли продолжать, драгоценная Изабель?
   Он умудрился раздобыть се письма. Он раздобыл письма Роба. Изабель онемела от ужаса.
   — А ведь я отказывался в это верить! — с яростью выкрикнул Альварадо. — При дворе без конца ходили слухи. Красавица жена наставляет мне рога, и даже не у меня за спиной, а прямо под носом! Но я не поверил этому, даже когда увидел, как де Уоренн раздевает тебя взглядом! Потому что это делало большинство придворных. Но потом… потом я увидел вот это! — Он наклонился и подхватил с пола еще одно письмо, отправленное Робом накануне Рождества. — Его письма, твои письма! Говори же, черт бы тебя побрал!
   Он был вне себя от гнева, но Изабель не в силах была шевельнуть и пальцем, чтобы попытаться оправдать себя.
   — Что, отказываешься? — взвизгнул Альварадо.
   Давно сдерживаемые слезы хлынули рекой, и она прошептала:
   — Я любила его с пятнадцати лет!
   Он ударил ее. Он ударил ее так сильно, что наверняка сломал челюсть. Изабель рухнула на пол.
   В соседней комнате заплакал Филипп.
   — Милорд, умоляю вас, пощадите ее! — раздался голос Хелен.
   — Пошла вон! — взревел Альварадо.
   Он неожиданно пнул Изабель под ребра, заставив скорчиться от боли, и рывком поднял на ноги.
   — Это мой ребенок?
   — Нет, — как во сне, ответила Изабель.
   Очередной удар снова повалил ее на пол.
   — Шлюха! — выкрикнул он, и его каблуки скрипнули по полу. Альварадо повернулся и вышел, грохнув дверью.
   Изабель разрыдалась, не в силах терпеть боль и ужас.
   — О Господи! — воскликнула Хелен, опустившись рядом на колени.
   Изабель резко вскрикнула от боли.
   — Изабель, позволь, я приложу компресс! — И Хелен выскочила в соседнюю комнату.
   Тем временем Филипп разревелся не на шутку. Филипп. Ее сын. Сын Роба.
   Нет, нет, только не Роба! Это ее сын — и больше ничей! Она сейчас встанет, и они с сыном убегут, чтобы спасти свои жизни!
   Изабель кое-как встала на четвереньки, но от этого боль взорвалась с такой силой, что ввергла ее в беспамятство.
   Изабель боролась, как могла, но проиграла.
   Она потеряла сознание.
   Отленд. Вечер того же дня
   — Ты слышишь меня, Изабель?
   Хелен звала ее из какой-то немыслимой дали, но Изабель не могла ответить, скованная болью.
   — Изабель, милая, пожалуйста, ответь!
   Хелен… Отленд… Монтгомери… Роб завел новую любовницу, а ее мужу стала известна правда. Изабель внезапно очнулась. Филипп!
   — Слава Богу! — воскликнула Хелен.
   — Филипп! — От боли расстроенное лицо Хелен плыло у нее перед глазами. — Где он?
   — Тс-с! — Компаньонка ласково погладила ее по голове. — Он спит в соседней комнате!
   — Нет! — Изабель хотела вскочить, но боль скрутила ее с новой силой.
   — Тише, тише! Врач сказал, что у тебя сломаны ребра! Не двигайся!
   Едва соображая от приступов боли, Изабель лихорадочно пыталась найти способ забрать сына и скрыться от преследования Альварадо. Но как? Она так слаба, что не может даже подняться с кровати!
   Монтгомери!
   — Сию же минуту беги к Дугласу! Расскажи обо всем, что случилось! Он должен помочь нам сбежать этой же ночью! — Даже эти несколько фраз вызвали новый приступ боли.
   Хорошо хоть Хелен на этот раз не пыталась спорить. Наоборот, тут же вскочила с кровати.
   — Не хотелось бы оставлять тебя одну, — заметила она, — но такую весть никому нельзя доверить!
   — Беги же! Скорее! — из последних сил воскликнула Изабель.
   Хелен кивнула, помедлила секунду и вышла. Изабель услышала, как хлопнула передняя дверь. Слава Богу! Монтгомери не заставит себя долго ждать! Он готов горы свернуть, лишь бы спасти ее и ребенка!
   Изабель вспомнила о Робе и застонала от горя. Она впервые в жизни раскаивалась в том, что натворила.
   Какая же она была дура!
   В переднюю дверь громко постучали.
   Изабель затаила дыхание, обратившись в слух: дверь сотрясалась от ударов, и горничная побежала открывать. Из спальни не было видно, что творится в дверях, но, судя по шуму, к ним вошло несколько мужчин в тяжелых сапогах. Изабель стало так страшно, что она уже не чувствовала боли.
   На пороге возник солдат со значком лорда-канцлера на рукаве в сопровождении подручных. Изабель села.
   — Именем Бога и его святейшества Папы Римского, ты арестована!
   — Арестована? — Она не успела и охнуть, как безжалостные руки выдернули ее из постели.
   — Но за что? — Не обращая внимания на ее крики, солдаты завели ей руки за спину и связали.
   — Ты обвиняешься в самом тяжком преступлении — в преступлении против веры! — сурово сообщил солдат.
   Изабель охнула. Она не понимала, что происходит… Ее что, обвиняют в ереси?!
   — Это какая-то ужасная ошибка! — кричала она, пока солдаты волокли ее вон из комнаты. Ребра болели так, словно в них вонзили кинжал. — Куда вы меня ведете? — Но ни один из солдат не потрудился ей ответить.
   — Пожалуйста, скажите, куда вы меня ведете! — в отчаянии взмолилась Изабель на пороге. И сержант смилостивился над ней.
   — В Тауэр, — веско промолвил он.

Глава 25

   «Каса де суэньос» Ночь четвертая. 23.00
   Мама ее разлюбила! Она ей больше не нужна! Мама хочет ее смерти!
   Алиса готова была умереть от горя.
   Она изо всех сил старалась не плакать, но слезы все текли и текли из глаз. Алиса дрожала от холода и страха. Зато теперь ей было ясно, отчего Трейси почти не бывала дома.
   «Мама! Мамочка!» — жалобно повторяла она про себя.
   — Алиса! — вдруг шепнул Эдуардо.
   — Что? — Она не хотела, чтобы ее голос дрожал от слез. Нужно быть отважной, как Эдуардо. Но ведь ей всего семь лет! Где же тетя Касс?
   Она найдет их, непременно найдет! Алиса верила в это.
   Алиса знала, что, когда это случится, она обнимет тетю Касс крепко-крепко и никуда от себя не отпустит!
   — Тебе хватит сил снова позвать на помощь?
   — Попробую, — пообещала Алиса без особой надежды. Они и так уже кричали и кричали без конца, пока совсем не обессилели и не уселись рядышком на пол. У Алисы совсем пересохло в горле, и ее тошнило.
   — На этот раз они обязательно нас услышат!
   Однако Алиса знала, что Эдуардо вовсе не так уж уверен в этом.
   Она не удержалась и громко всхлипнула.
   — Пожалуйста, не надо! — уговаривал ее Эдуардо. — Они скоро нас найдут!
   Но разве это возможно?
   Что, если их так и не найдут?
   Что, если и с мамой Эдуардо случилось то же самое?
   — Я хочу, чтобы сюда пришла моя тетя Касс! — рыдала Алиса. — Но они никогда нас не найдут, и мы здесь умрем!
   Касс не смела двинуться с места.
   Вот она, ее сестра, стоит как ни в чем не бывало на пороге библиотеки. Стоило ей попытаться связаться с Изабель — и пожалуйста, Трейси тут как тут!
   На ее обращение ответила Трейси. Не Изабель. Потому что они теперь вдвоем обитают в одном теле.
   — Ну, что? — снова спросила Трейси.
   — Изабель? — осторожно прошептала Касс, содрогаясь от ужаса.
   — Да, да! Ты ведь этого хотела? — Странный рассеянный взгляд Трейси переместился с Касс на Селию. Альфонсо не привлек ее внимания.
   Касс покосилась на Селию. Та сидела ни жива ни мертва. Альфонсо же просто потерял сознание от ужаса.
   — Где дети? — так же осторожно спросила Касс. — Что ты с ними сделала?
   — Я уже говорила тебе. Они в безопасности.
   «Я уже говорила!» Касс снова содрогнулась.
   — Но где они находятся? Пожалуйста, скажи мне, прошу тебя!
   — Не могу. — И Трейси улыбнулась.
   От этой леденящий улыбки Касс покрылась гусиной кожей.
   Трейси повернулась и пошла прочь.
   Прежде Касс кинулась бы за ней вдогонку и схватила сестру за руку. Но только не сейчас. Она даже подумать не смела о том, чтобы приблизиться к этому существу.
   — Чего ты хочешь? — хрипло выкрикнула она Трейси в спину. — Скажи наконец, чего ты хочешь?
   Трейси остановилась, обернулась и вперила в Касс пылающий взгляд.
   — Я хочу добиться справедливости.
   Касс едва стояла на дрожащих, подгибающихся ногах.
   — Но мы все хотим справедливости! И мы можем ее достичь. Можем! Но, Трей… Изабель, пожалуйста, не впутывай в это детей!
   Но Трейси — точнее, Изабель — уже вышла из библиотеки, не обратив внимания на ее мольбы.
   — Мы должны помириться! — кричала Касс ей вслед. — Изабель, нашим семьям нужно обрести покой! Пожалуйста! — Она разрыдалась от бессилия.
   Чтобы не упасть, Касс пришлось ухватиться за край письменного стола. Ее сестра шла по коридору и ни разу не оглянулась. Может, за ней стойло проследить? Не выведет ли она на детей?
   — Изабель! Не уходи!
   Трейси оглянулась, но не замедлила шаги.
   Касс плюхнулась на стул, чувствуя, что мозги буксуют, как колеса автомобиля, засевшего в грязи.
   Итак, она хочет справедливости.
   Касс даже думать не смела о том, что Изабель понимает под этим словом.
   Селия вдруг вскрикнула.
   — Что еще? — обернулась к ней Касс.
   — Компьютер! — шепнула служанка.
   На экране светилась надпись:
   ПОКОЙ — ЭТО СМЕРТЬ
   Касс застала Антонио возле брата. Он стоял в напряженной позе, готовый к бою. Перед ним стояла Трейси.
   Ожесточенно подгоняя оцепеневший рассудок, Касс — прикинула, что смысл последнего сообщения совершенно очевиден. Изабель хотела бы — вернее, собирается — убить кого-то из них. Если не всех скопом.
   — Что здесь творится? — Голос Касс нарушил молчание, царившее в холле.
   Грегори был в сознании и тоже не сводил с Трейси широко распахнутых глаз. Антонио не шелохнулся. Он караулил каждое движение Трейси.
   — Да что с вами? — Касс прошиб холодный пот. Больше нельзя было закрывать глаза на то, что Изабель овладела рассудком Трейси и скорее всего заставила ее убить электрика и спрятать детей. Касс запретила себе думать о том, что она могла сделать с Алисой и Эдуардо. Не сейчас.
   Судя по его виду, Антонио был готов на все, даже на убийство. Касс понимала, что обязана спасти Трейси и в то же время каким-то образом уничтожить Изабель.
   Но как это сделать?
   Трейси стояла спиной к Касс и разглядывала Грегори.
   — Живой! — Ее удивленное восклицание вырвало Касс из задумчивости.
   У Касс все сжалось внутри.
   — Да, мой брат вполне живой! — хрипло подтвердил Антонио.
   Стараясь держаться как можно дальше от сестры, Касс обошла ее и встала рядом с Антонио.
   В памяти мелькали обрывки их рассуждений, что излюбленная тактика Изабель — разделять, чтобы властвовать. Касс набралась храбрости взглянуть на неподвижную маску, в которую превратилось лицо Трейси, и удивилась. Следы усталости и истощения пропали без следа. Брови стали тоньше и длиннее. Но ведь это невозможно!
   Антонио наклонился и занялся братом, несмотря на его протесты.
   — Оставь, я уже в порядке! — сказал Грегори. — Я просто устал.
   — Неправда! — возразил Антонио, стараясь промыть рану на лбу. — Какой-то маньяк столкнул тебя с дороги. Ты чудом остался жив!
   Касс снова посмотрела на застывшую физиономию младшей сестры. На этот раз сходство с Изабель показалось ей более явным. Мозг машинально уложил на место и этот кусочек головоломки. Ведь кто-то упоминал о том, что Кэтрин стала похожа на Изабель незадолго до гибели Эдуардо!
   Касс передернуло. Черт побери, вот и волосы у Трейси стали ярко-рыжими… Или это игра света?
   Касс пришлось напомнить себе, что Изабель способна проникнуть в сознание и внушить человеку все, что угодно.
   Она следила за тем, как Антонио накладывает мазь на рану Грегори.
   — Так, значит, ты упал? — спросила Касс.
   — Я не просто упал! Все было гораздо хуже, хотя вряд ли мне кто-то поверит! — Грегори перевел взгляд с Касс на Трейси и спросил: — Как она?
   Касс, не зная, что ответить, снова покосилась на сестру. Ее нос стал длиннее, губы тоньше, а глаза расставлены более широко. У Касс тоскливо сжалось сердце. А что, если у них больше нет надежды?
   — Хорошо, — солгала Касс. По ее спине побежали мурашки. Трейси вовсе не было хорошо, но теперь невозможно угадать, где кончается Трейси и начинается Изабель. Если только Трейси вообще не изгнана навсегда. Касс не знала, что предпримет Антонио, если ему станет известно об их с Трейси разговоре в библиотеке, и не смела ему доверять. — И что же с тобой случилось?
   «Я люблю тебя! Положись на меня!»
   Касс усилием воли отогнала неуместные воспоминания.
   — Ох, черт, больно! — вдруг застонал Грегори, оттолкнув брата.
   Антонио резко ответил ему по-испански.
   — Это была Изабель. Она хотела меня прикончить. Она каким-то чудом оказалась за рулем грузовика, столкнувшего меня с дороги!
   Касс смотрела на Грегори, не зная, что сказать.
   —  — Вряд ли женщина, умершая в 1555 году, умеет водить автомобиль, — мрачно заметил Антонио. — Ты не хочешь перевязать колено? Это должно помочь.
   — Ерунда, мне просто нужно отлежаться, — ответил Грегори и горячо добавил, не спуская глаз с Трейси: — Не приснилась же мне она!
   Касс тоже следила за тем, как отреагирует ее сестра.
   Трейси встретила ее взгляд с холодным, невозмутимым видом. Однако в синих глазах мерцал злорадный огонек.
   — Скорее всего это шутки твоего воображения, — возразил Антонио. — Или шутки Изабель, игравшей с твоим воображением.
   — А грузовик вел просто какой-то сумасшедший, да? — ехидно осведомился Грегори.
   Касс, чтобы придать себе смелости, расправила плечи и вы тянулась во весь свой невысокий рост, прежде чем спросить у Трейси:
   — А ты что думаешь?
   — Я не умею водить машину! — сказала та и глазом не моргнув. Однако Касс все еще видела этот злорадный, предательский огонек.
   — Нет. Ты не водишь. Но другие-то водят, верно?
   — Другие водят, — подтвердила Трейси с холодной улыбкой.
   — Кто ты? — вдруг выпалила Касс. Пусть братья ловят каждое их слово — она не в силах больше терпеть эту неизвестность!
   — Ты знаешь кто!
   — Ты ведь больше не моя сестра, верно?
   — Я твоя сестра, — заверила Трейси. — Отныне.
   Антонио резко вскочил.
   Касс понимала, что у него на уме, и ринулась наперерез, собираясь остановить, но с таким же успехом она могла бы остановить мчавшийся на всех парах локомотив. Она отлетела в сторону и приземлилась на четвереньки, больно ударившись коленями об пол. Антонио схватил Трейси за руки и взревел, тряся что было сил:
   — Что ты сделала с детьми, сука?
   Ее взгляд моментально изменился. Он снова вспыхнул знакомым Касс жутким синим пламенем. И Трейси оттолкнула от себя Антонио.
   Касс вскрикнула, увидев, как он с размаху полетел на пол. Откуда у сестры столько сил, чтобы швырнуть на пол взрослого мужчину шести футов ростом и весом не менее двух сотен фунтов? Ответ пришел сам собой. Сила ее сестры больше не имеет пределов, потому что черпает энергию из потустороннего мира.
   Однако Антонио и не думал сдаваться. Стиснув зубы, он вскочил и снова ринулся на Трейси.
   — Перестань! — запоздало вскричала Касс. — Вы же убьете друг друга!
   Но он уже кинулся в бой.
   Как это ни странно, но Трейси даже не шелохнулась. Они боролись, постепенно отступая к задней двери, и при этом Антонио так и не удалось хотя бы заставить Трейси опустить руки или завести их за спину. Зато Трейси умудрилась в момент располосовать его лицо длинными острыми ногтями.
   Касс озиралась в поисках оружия, краем глаза отметив, что Грегори, шатаясь, встал на ноги. Ей попалась лишь аптечка, и она вытряхнула на пол ее содержимое. Тем временем Грегори двинулся следом за ее сестрой и своим братом.
   Позже Касс не могла сказать точно, как Трейси удалось подстроить то, что случилось — если она вообще действовала с таким расчетом. Но когда Грегори хотел наброситься на нее, Трейси увернулась, увлекая за собой Антонио, и Грегори со всего размаху врезался головой в дверное стекло.
   Касс завизжала, увидев, как во все стороны полетели осколки стекла, а Грегори с воплем вывалился во двор, словно человек, спасавшийся от пожара, весь покрытый кровью и сверкавшими осколками.
   Антонио вырвался из рук Трейси и кинулся к брату. Касс казалось, что все вокруг залито кровью.
   Однако она успела заметить, что Трейси подобрала длинный смертоносный осколок стекла и уже занесла руку для удара.
   — Антонио! — завизжала Касс.
   Орудуя осколком, как кинжалом, Трейси вонзила его Антонио в спину. Его глаза широко распахнулись от удивления и боли, и он рухнул на колени лицом вниз. Касс застыла от ужаса, и ее взгляд встретился со взглядом Трейси.
   Трейси выронила стекло, грозно посмотрела на Касс и убежала. Касс вышла из ступора. Она метнулась к Антонио и постаралась зажать руками его рану.