Джойс Бренда. Темный огонь

Глава 53

   Рет Брэгг сидел на краю огромной кровати с пологом на четырех резных столбиках в их с Грэйс спальне. Он был без рубашки. Мощный мускулистый торс Рета блестел в свете горящего канделябра. На лице младшего Брэгга было написано крайнее изумление.
   — Любовница Ника?! Грэйс, так Николь — моя племянница!
   Грэйс нервно шагала взад и вперед. На ней была ночная рубашка из тонких изысканных кружев, один из тех подарков, которыми постоянно баловал ее муж. Ее изумительные, длинные рыжие волосы каскадом падали ей на спину, достигая бедер.
   — Бедняжка Джейн! — воскликнула она. — Как ты думаешь, твой братец действительно мог предложить ей стать его любовницей, когда вернулась Патриция?
   Рет скривился:
   — Вообще-то, такое возможно. Особенно если учесть, что тут замешана Николь… может быть, может быть. Думаю, он просто хотел иметь возможность как можно чаще видеть дочку и ее мать. Нет, я просто не могу в это поверить!
   Грэйс села на кровать рядом с мужем.
   — И что мы будем делать?
   Как правило, Рет успешно сопротивлялся разнообразным проектам своей жены, понимая, что большинство из них ни на что не годны, как бы горячо она их не отстаивала. Но теперь был совсем другой случай.
   — Так значит, она ждет еще одного ребенка от Ника, — задумчиво произнес он, — и она любит его.
   — Я не сказала ей, что он едет сюда, — пылко заговорила Грэйс. — Да и нужно ли ей об этом знать?
   — Интересно, приедет ли с ним Патриция, — небрежно бросил Рет. — В телеграмме он о ней не упоминал… ну, это мы и так скоро узнаем. Он ведь приедет со дня на день.
   Грэйс неожиданно встала и снова принялась ходить по спальне как встревоженная тигрица.
   — Рет! Я просто чувствую себя виноватой из-за того, что мы знаем о приезде Ника — и молчим. Джейн так страдает!
   Рет поднялся и подошел к жене; обхватив Грэйс за плечи, он прижал ее к своей груди. И поцеловал в шею.
   — Милая, если она узнает об этом, то просто сбежит. Давай предоставим дело природе. Им необходимо так или иначе разобраться в своих отношениях. Ну а если Джейн сбежит, все так и останется, как было. Она уже сбежала один раз… впрочем, мне кажется, она ничего не имела бы против, если бы Ник бросился в погоню. Ну а Ник определенно имеет право знать о будущем ребенке.
   — А что, если она решит выйти за Линдлея? — спросила Грэйс, заглядывая мужу в лицо.
   — Она вправе сделать это, — просто сказал Рет. — В конце концов, Ник женат. — Он вдруг скривился и весьма цветисто выругался. — Черт, я просто поверить не могу, что эта сука жива! Это уж слишком.
   — Рет!
   — Она сделала моего брата несчастным, и ты прекрасно это знаешь, — разгневанно сказал Рет. — Она чуть не погубила его! А что, если бы его осудили за ее убийство? — Тут он внимательно посмотрел на жену. — Я не думаю, что это простое совпадение, Грэйс, а ты?
   Она ответила ему понимающим взглядом.
   — Я уже думала об этом. Джейн вдруг появляется здесь, и тут же Ник сообщает, что едет… хотя он не бывал в Америке с тех пор, как получил в наследство Драгмор.
   — Он хочет отыскать ее, — твердо сказал Рет, и они снова обменялись взглядом.
   Грэйс обхватила мужа за талию.
   — Может быть, он любит ее, — мягко сказала она. — Может быть, ты прав. Он едет за ней — а она ждет его, хотя и не осознает этого.
   — Наверное, это так. Если бы он не любил ее, зачем бы он вдруг решился ехать?
   И тут они улыбнулись друг другу, прекрасно понимая, о чем думает другой, и зная, что они поступили правильно, ни слова не сказав Джейн о скором появлении Ника. Нужно было свести вместе этих двоих.
   — Ох, мы с тобой просто ужасны! — воскликнула Грэйс.
   — Мы? — протестующе воскликнул Рет, но его улыбка при этом стала еще шире. — Это ты все задумала, это твой план, а я всего лишь невинный сообщник.
   — Милый, сообщник не бывает невинен! Это противоречие!
   — Ты сама — сплошное противоречие, — пробормотал он, целуя жену. — Ты слишком умна и слишком прекрасна.
   — И ты тоже такой, — прошептала она, отвечая на поцелуй, — и к тому же ужасный грешник! Неужели мне тебя никогда не исправить?
   — Продолжай пробовать, — сказал он, уже задыхаясь от страсти…
   К его возвращению дело о разводе будет завершено.
   Это была радостная мысль на фоне мрачного в остальном дня. Граф Драгморский смотрел в окно наемной кареты, везущей его по Первой авеню. Карету трясло на булыжной мостовой. Граф почти не заметил, как вырос Нью-Йорк за те десять лет, что он не был в Штатах; он был слишком занят своими мыслями. Они с Чедом только что сошли с борта пассажирского корабля и направлялись в дом брата Ника, на Риверсайд-драйв.
   А потом Ник намеревался обшарить все отели Нью-Йорка, один за другим — и найти Джейн.
   Он до сих пор не мог поверить в то, что она сбежала от него с его же лучшим другом, — он отчаянно молился о том, чтобы найти ее бегству другое, более разумное объяснение.
   Он знал — или ему казалось, что он это знал, — Джейн вовсе не была равнодушна к нему. Не может ведь быть женщина уже такой безупречной актрисой. Граф поморщился при этой мысли, потому что Джейн-то действительно была актрисой, а он просто вынудил ее обвенчаться с ним. Все, что между ними было, — это хороший секс, и только. Но тут же граф поправил себя. Нет, между ними вспыхнула великая страсть, такая, какой он-то уж точно не испытывал никогда, ни к одной женщине.
   А потом он вспомнил, как Джейн, сидя в своей гостиной, читала сказки Чеду и Николь и, как они ездили на прогулку в Гайд-парк и катались по озеру на лодке. Он вспомнил, как они завтракали вместе, как во время этих завтраков все их внимание занимала шалунья Николь и, как они танцевали до рассвета… Нет, между ними была не только страсть.
   И хотя Джейн снова сбежала от него, хотя она обманула его и бросила, уехала с его лучшим другом и увезла его дочь — он все равно желал ее.
   Потому что любил ее по-прежнему.
   Конечно, если она стала любовницей Линдлея, графу следовало бы убить его, и Ник надеялся, что со временем он проникнется к Джейн отвращением и перестанет желать ее. Гнев боролся с любовью, а в результате возникло смущающее душу отчаяние.
   Как только граф понял, что Джейн исчезла, он поспешил к Роберту Гордону, надеясь найти ее там. Но Гордон сообщил ему, что Джейн уехала в Америку. Граф был потрясен.
   — Она так сильно вас любит, — прямо сказал Гордон. — И возвращение Патриции ее просто убило.
   Было ли это правдой? В самом ли деле она его любила?
   Граф хотел немедленно броситься в погоню, но потом ненадолго отложил поездку, чтобы подготовиться к путешествию вместе с Чедом — пора уже было мальчику познакомиться с дедушкой и бабушкой. А вскоре он узнал, что и Линдлей отплыл в Америку, по делам. Такое совпадение казалось уж, слишком невероятным, и граф пришел в ярость. Гордон подтвердил, что Джейн и Линдлей уехали вместе.
   — Он с ней трахается?! — орал граф, испытывая огромное желание убить обоих.
   — Я же говорил вам, она любит вас! — Гордон горячо и рассерженно защищал Джейн. — Линдлей всегда был ей просто другом, даже если он сам и влюблен в нее! Вам бы следовало знать, какова Джейн!
   А он этого не знал, не так ли? Она отдалась ему, когда ей было всего семнадцать, и больше у нее не было мужчин, долгие годы. Но, возможно, теперь, когда ей больно и она разгневана…
   Графу было не вынести подобных мыслей. И хотя иногда он испытывал желание придушить Джейн, в глубине души, полной мрака и отчаяния, он хотел все простить и забыть, лишь бы только Джейн вернулась к нему.
   Дом брата Ника представлял собой роскошный особняк из красного кирпича, стоящий высоко на склоне холма; его окружала каменная стена. Ник криво улыбнулся, когда карета въехала в распахнутые ворота. Рет явно преуспевает, подумал Ник, но богатство брата ничуть его не удивило. У него всегда хорошо шли дела — он вкладывал деньги в различные предприятия по всей Америке, и всегда успешно. И дом свидетельствовал об этом. Высокие сосны, явно привезенные с севера штата, красовались вдоль извилистого подъездного пути. Чед, сидевший рядом с графом, вертелся, не в силах сдержать волнение.
   Ник обнял сына; его собственное сердце также забилось быстрее.
   Прошло уже более двух лет с тех пор, как он в последний раз виделся с Ретом, и это был большой срок. Эта мысль повлекла за собой следующую. Если два года — слишком большой срок для разлуки с братом, то что же сказать о тех десяти годах, в течение которых он не видел своих родителей? Графа охватила старая боль, но теперь она была не такой острой, как прежде, потому что с годами все притупляется. Впрочем, ему помогла смягчиться Джейн. Граф знал, что поступил правильно, приехав в Америку. Сначала он отыщет Джейн, и они решат, как им быть дальше. А потом он повезет Чеда на Запад, на ранчо, которое в такой же степени принадлежит ему, как и Драгмор. И Чед увидится со своими бабушкой и дедушкой.
   И все это было благодаря Джейн. Ник знал, что год назад ему бы и в голову не пришло отправиться в Техас. Но когда он снова встретился с Джейн, она одарила его теплом и любовью и небывалой храбростью, показала ему, напомнила ему, что такое любовь, что значит для человека семья. И теперь граф с трудом верил тому, что не желал совершить это путешествие, не желал увидеться со своими родителями, своей семьей — так долго. Но он понимал, в чем тут дело. До Джейн для него все это просто не имело значения. Джейн все изменила; она изменила всю его жизнь.
   Карета остановилась у широких, нарядных ступеней из розового гранита, ведущих к величественным дверям тикового дерева. Ник, поблагодарив кучера и расплатившись с ним, вышел из кареты следом за сыном. И в то же самое мгновение дверь распахнулась и вышел Рет, радостный, улыбающийся Рет со сверкающими голубыми глазами. А позади него Ник увидел прекрасную рыжеволосую женщину, явно жену Рета.
   — Ник!
   Граф просиял искренней улыбкой. Мужчины обнялись и замерли так на мгновение, а потом смущенно отодвинулись друг от друга. Граф даже слегка порозовел.
   — Бог мой, как я рад тебя видеть! — воскликнул он, хлопая Рета по плечу.
   Рет ответил тем же.
   — Надо же, мой брат — граф! А это кто? Ну… не может быть! Неужели это Чед? Ты же говорил, ему всего шесть лет!
   — Семь! — радостно заорал Чед, улыбаясь во весь рот. — А ты — мой дядя Рет?
   — Ты не ошибся! — ответил Рет, хватая Чеда и подбрасывая его вверх. Чед завизжал. — Хочешь покататься верхом? — спросил Рет. Когда Чед с энтузиазмом закивал, Рет посадил его на свои широкие плечи. — Ник, это моя жена, Грэйс.
   Грэйс искренне, тепло улыбнулась, когда Ник поцеловал ее руку.
   — Я очень рада, что вы приехали, — мягко сказала она.
   Ник, не скрываясь, оглядел ее.
   — А я очень рад, что мой непутевый братец наконец-то нашел себе подходящую пару, — сказал он.
   Грэйс усмехнулась; Рет зарычал.
   — Ну, если бы ты знал хоть половину обстоятельств! — воскликнул он. — Как прошло путешествие? Ник, у нас тут кое-кто в гостях… надеюсь, ты ничего не имеешь против.
   — Ничуть, — легко бросил Ник, входя в дом следом за братом, на плечах которого восседал Чед. Но его внимание было поглощено Грэйс; она почему-то бросила на Рета предостерегающий взгляд и сама казалась встревоженной.
   — Это некто тебе знакомый, — беспечно продолжил Рет, опустив Чеда на пол перед дверью маленькой гостиной и взяв мальчика за руку.
   Ник заглянул в гостиную — и улыбка исчезла с его лица А его сердце остановилось на половине удара… и Ник ошеломлено раскрыл глаза.
   Джейн, невообразимо прекрасная и невероятно бледная, сидела на диване и, не менее потрясенная, смотрела на него.

Глава 54

   Да, он приехал в Нью-Йорк для того, чтобы отыскать Джейн, но он никак не предполагал найти ее в доме своего собственного брата. И несколько долгих мгновений Ник был не в состоянии вымолвить ни слова, он просто молча смотрел на нее.
   Джейн, дрожа с головы до ног, встала, сжав в кулаках юбку, и ее глаза были огромными, как блюдца, а лицо бледнее, чем у привидения. И вот тут от высокого окна вдруг навстречу Нику шагнул Линдлей; он выглядел крайне напряженным. Он словно хотел защитить Джейн.
   Граф не раздумывал ни секунды. Он бросился вперед, занося кулак. Линдлей успел уклониться, и смертоносный удар миновал его; кулак графа лишь задел висок Линдлея. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы Линдлей потерял равновесие и упал на колени. Граф набросился на него как бешеный бык и схватил за отвороты сюртука. Грэйс что-то протестующе закричала, обнимая испуганного Чеда. Рет уже был рядом; он вцепился в брата сзади, пытаясь оттащить того от Линдлея.
   — Ник! Прекрати, черт бы тебя побрал! Джейн стояла не шевелясь, похолодев от ужаса. Наконец Линдлей вырвался из рук Ника и отступил назад, тяжело дыша, а граф стряхнул с себя брата.
   — Я убью тебя, если ты еще хоть раз дотронешься до нее, сукин сын! — проревел Ник. Он покраснел, на его лбу и шее набухли вены. — Убью, слышишь?
   Рет снова схватил его. Взбешенный, Ник резко развернулся, освобождаясь от его рук.
   — Не вмешивайся! — предостерег он брата, который тут же сделал шаг назад, — но не от страха, а потому, что в это мгновение понял все чувства Ника.
   Чед вырвался из рук Грэйс и бросился к отцу.
   — Папа! Папа! Граф подхватил его.
   — Все в порядке, — твердо сказал он. — Иди со своей тетей Грэйс… а нам с Джейн нужно тут кое-что обсудить.
   Чеду не хотелось уходить, но Грэйс подошла к нему и крепко взяла за руку; она увела мальчика, не обращая внимания на то, что он на каждом шагу оглядывался на отца.
   Граф шагнул к Джейн, подняв кулаки, но он явно не угрожал ей.
   — Он прикасался к тебе? Ты спала с ним? Спала?!
   Джейн отшатнулась:
   — Нет…
   Это был едва слышный шепот.
   — Ты уже достаточно натворил, — крикнул Линдлей. — Оставь ее в покое! Неужели ты не видишь, что уже почти погубил ее?!
   Граф резко повернулся, но Рет уже стоял между ним и Линдлеем, чтобы предотвратить возможность новой стычки. Джейн тяжело сглотнула.
   — Он просто мой друг, — с трудом выговорила она, и ее голос заметно дрожал при этом.
   В графе пылала обжигающая ревность; он почти ослеп от ярости, увидев их вместе.
   — Насколько близкий друг, Джейн? — резко спросил он. — Насколько?!
   — Он мне не любовник! — воскликнула она, заливаясь краской. — Да как ты вообще смеешь спрашивать об этом! Как ты смеешь! После того, как в твоем доме поселилась Патриция, в твоем доме и в твоей постели!
   От этих ее слов граф похолодел и замер на месте; его сердце сжалось от боли, плечи ссутулились, на висках выступили капли пота… он тяжело дышал. Джейн тоже задыхалась, глядя ему в глаза; ее грудь подымалась и опускалась, заставляя трепетать кружева, украшающие лиф платья.
   — Джон, — тихо сказал Рет — тихо, но настоятельно. — Давай оставим их наедине.
   — Ты знал, что он приезжает! — взорвался Линдлей. — Знал, и не сказал мне ни слова!
   — Он мой брат… и он отец Николь.
   — Я не сойду с места, — заявил Линдлей. — Джейн, нам незачем тут оставаться, незачем выслушивать оскорбления. Идем в гостиницу!
   Джейн закусила губы; по ее щекам потекли слезы, и она кивнула. Но не успела она сделать и шага, как граф схватил ее и притянул к себе.
   — Ты лгала мне! Ты сказала, что поедешь на Глосестер-стрит! А вместо того ты меня просто бросила! — И тут его голос надломился от боли. — Черт побери, Джейн, как ты могла?
   — Как я могла? — дрожа, переспросила она. — А разве я могла поступить иначе? Ты ожидал, что я стану твоей любовницей, а на ночь буду отпускать тебя домой, к Патриции?! На это я не могла пойти — и никогда не пойду!
   Он уставился на нее, потом сжал ее плечи и встряхнул.
   — Да разве я просил тебя быть моей любовницей? — заорал он. — Я тебя просил?!
   — Ты сказал, что есть лишь одно решение! — закричала в ответ Джейн — Ты сказал, что будешь заботиться обо мне! Ты это говорил или нет?
   Он отпустил ее и недоверчиво уставился на нее.
   — Ты просто дурочка! Неужели ты так плохо меня знаешь. Джейн? Джейн, я… — Он умолк, не в силах продолжать. Потом, отвернувшись, вытер взмокший лоб. А Джейн смотрела на его спину, и на ее лице так явно были написана надежда, что Линдлей молча позволил Рету вывести себя из гостиной. Рет закрыл дверь, оставив Ника и Джейн вдвоем.
   Джейн ждала, не трогаясь с места.
   Наконец Ник повернулся к ней лицом. Его глаза подозрительно затуманились.
   — Я приехал сюда не только затем, чтобы познакомить Чеда с дедушкой и бабушкой, — сказал он низким голосом.
   Джейн нервно сглотнула. И постаралась сдержать слезы.
   — Я не могу допустить, чтобы ты ушла из моей жизни, Джейн. Просто не могу.
   — Я не стану твоей любовницей, — сказала она, но тут же ее лицо скривилось, и она застонала. — Ох, черт бы тебя побрал, Николас! Почему бы тебе не отпустить меня? Почему?
   Она тяжело опустилась на диван. И, немного помолчав, продолжила:
   — Ты думаешь, мне легко было уехать от тебя? Да это было так тяжело, что и не передать словами! Но и остаться я не могла, это превратилось бы для меня в медленную смерть, изо дня в день я просто умирала бы! — Она подняла на него блестящий взгляд. — Но знаешь что? — Ее голос дрогнул. — Уж лучше медленно умирать рядом с тобой, чем жить без тебя, в холоде и пустоте!
   Она закрыла глаза.
   — Ладно, — в конце концов сказала она, тяжело вздохнув. — Ты победил. Видишь ли, я слишком люблю тебя. Я вернусь с тобой в Англию, я буду твоей любовницей. И пока ты будешь желать меня, я буду с тобой.
   Он вскрикнул и упал перед ней на колени, обхватив ее руками. Джейн разрыдалась. Он тоже.
   — Джейн, ты просто дурочка! Я развожусь! Да как ты могла подумать о чем-то другом?!
   — Что? — Она чуть отодвинулась и удивленно моргнула. Ее лицо было залито слезами, нос покраснел, как вишня.
   — Развод уже скоро будет оформлен. Патриция знает об этом. Да как ты могла не понять, о чем я говорю, какое решение я считаю очевидным?!
   — Развод? — задохнулась Джейн.
   — Джейн… я тебя правильно понял? Я верно услышал? — Он отвел волосы с ее щеки. Пальцы графа дрожали. Глаза блестели от слез. — Ты действительно сказала, что любишь меня?
   — Я всегда тебя любила, Николас, — просто ответила она. — С того самого момента, как мы встретились в твоей гостиной, когда меня привезла в Драгмор тетушка Матильда.
   Граф стиснул ее в объятиях, он сжал ее так крепко, что Джейн стало больно, и в это мгновение она поняла, что и Ник ее любит, любит так, что ей о подобном и не мечталось.
   — Ты выйдешь за меня замуж? — робко прошептал он. — Джейн, милая, ты станешь моей женой?
   — Да, Николас, да! — И она снова разрыдалась, обнимая его. Они надолго замерли, прижавшись друг к другу. Ник снова и снова целовал Джейн в щеки, в лоб, ласкал ее волосы… пока она наконец не подставила ему губы, и тогда они слились в отчаянном, безумном поцелуе. И в этом долгом, пылком, крепком поцелуе выразилась вся сила их взаимной любви.
   — Я люблю тебя, — сказал наконец граф. — Джейн, Джейн, видит Бог, люблю тебя!
   Джейн поняла, чего стоили ему эти слова, — ведь она едва расслышала его тихий, напряженный голос. Он обхватил ее лицо ладонями, он посмотрел ей в глаза…
   — Джейн, я никому не говорил этого прежде, ни Патриции, ни какой-нибудь другой женщине.
   — Я знаю, — сказала она, не в силах справиться со слезами.
   И он с трудом удерживался от рыданий.
   — Я… я никогда и не чувствовал ничего подобного, с Патрицией все было совсем иначе. А ты… я не могу жить без тебя, — хрипло проговорил он.
   Джейн подняла руку и смахнула слезинку с его ресниц, чувствуя, как по ее собственным щекам льются горячие потоки.
   — Значит ли это, что ты снова прощаешь мне мою глупую импульсивность?
   Он расхохотался, хотя перед глазами у него все расплывалось.
   — Милая, я могу простить тебе все, что угодно, — лишь бы ты любила меня!
   Джейн проказливо улыбнулась:
   — Но, Ник, я просто не могу разлюбить тебя!

Глава 55

   Западный Техас
   Джейн в жизни не приходилось путешествовать подобным образом.
   Пыль заполняла всю внутренность кареты, и Джейн давно уже замотала лицо головным платком. Ее постоянно мутило от привкуса грязи и песка во рту. Если у кареты и были когда-то рессоры, то они, конечно, давно сломались. Дорога же состояла из сплошных рытвин и ухабов, и Джейн постоянно встряхивало и бросало из стороны в сторону, и если бы не крепкая рука Ника, поддерживавшая ее, она бы просто болталась в карете, как игральная кость в стакане. Чед расположился на сиденье напротив и, цепляясь за что только можно, изо всех сил таращил глаза в окно, разглядывая окружающий их суровый ландшафт.
   — Папа, — в двадцатый, наверное, раз спросил он, — а ты уверен, что тут нет индейцев?
   Граф, сидевший рядом с Джейн и крепко обнимавший ее, на мгновение расслабился, и углы его губ тронула улыбка.
   — Ну, — равнодушным тоном откликнулся он, — может быть, один-два язычника и засели вон там, за холмом, кто знает!
   Глаза Чеда округлились бы еще, если бы только это было возможно.
   — У-у!..
   Николь показала себя закаленной путешественницей; ее лишь веселила яростная тряска, а когда они останавливались и выходили из кареты, чтобы передохнуть, она восторженно визжала, когда оказывалась в руках отца. Зато Молли давно и окончательно позеленела и едва справлялась со своей подопечной.
   Да, так путешествовать Джейн еще не приходилось. Она сжала руку графа. И ощутила ответное пожатие.
   Они уже приближались к цели поездки. Лицо графа было напряжено, и Джейн прекрасно понимала, что он волнуется, что с трудом справляется с нарастающим беспокойством. Она наклонилась к мужу и поцеловала его в щеку. Он коротко улыбнулся ей и крепче сжал ее руку. И тут же отвернулся и посмотрел в окно, стиснув зубы так, что на них захрустел песок.
   — Мне очень жаль, что тебе приходится нелегко, Джейн, — сказал он. — Железная дорога к «Ди-Эм», конечно, скоро будет достроена, может быть, уже этой весной… но пока что единственная возможность добраться до ранчо моих родителей — это дилижанс или карета от Сан-Антонио.
   — Все в порядке, — мягко откликнулась Джейн, положив обтянутую перчаткой руку на его пальцы. — По крайней мере, это новые впечатления, в особенности для детей. Да и страна эта прекрасна.
   Страна действительно была прекрасной. Равнина, поросшая шалфеем, с купами мескитовых деревьев, расстилалась до самого горизонта, переливаясь зеленью и пурпуром. Вдали вырисовывалась горная гряда — на фоне самого синего в мире неба. Джейн никогда не ощущала себя такой маленькой и незначительной, как здесь, среди бесконечных просторов. Она словно превратилась в незаметную мошку на ладони Господа. В этих землях чувствовались сила и величие, они были огромны, бесконечны…
   И ее муж был их частью.
   — Подъезжаем к «Ди-Эм»! — провозгласил возница.
   И тут же Джейн, Молли и Чед принялись выглядывать в окна кареты, стараясь поскорее увидеть ранчо Брэггов. Один лишь граф сидел неподвижно. Джейн почувствовала разочарование, когда обнаружила, что перед ней — маленький, но оживленный городок. Карета прокатила по широкой грязной улице, и Джейн заметила витрины магазинов в первых этажах зданий, садики и белые изгороди из штакетника. Потом они остановились перед небольшой лавкой. На вывеске, косо болтавшейся на двух цепочках, значилось: «Остановка дилижансов».
   Джейн посмотрела на неподвижного, притихшего графа.
   — Но ведь это не ранчо, это город?
   Ник попытался улыбнуться, но не смог. Он невыразительно смотрел на Джейн. На его лбу выступила испарина.
   — Рет говорил, что ранчо выросло. Ничего подобного тут не было, когда я уезжал в шестьдесят пятом.
   Джейн была не на шутку встревожена его тоном и выражением его лица. Она схватила его за руку.
   — Милый, все будет отлично!
   Он посмотрел ей в глаза. Они лишь раз всерьез говорили об отношениях Ника с отцом, сразу после их примирения, около двух недель назад, и больше не возвращались к этой теме. Ник молчал, а Джейн не хотела и навязываться, боясь, что для Ника по-прежнему слишком тяжелы воспоминания. Но теперь она видела неприкрытую тревогу в глазах мужа, и ее сердце рванулось ему навстречу. Она погладила Ника по щеке. Дверца кареты открылась, Чед выскочил наружу.
   — Милый, все будет прекрасно, вот увидишь!
   Молли, держа на руках Николь, выбралась из кареты; Ни-коль отчаянно протестовала против окончания путешествия. Ник стиснул пальцы Джейн.
   — Ты думаешь?.. — хрипло пробормотал он.
   — Я уверена! — ответила она, однако внутри ее тоже все сжалось от страха.
   А потом вдруг они услышали зычный голос:
   — Ты часом не Чед Брэгг?
   — Не совсем так, сэр, — пропищал Чед. — Я Чед Брэгг, лорд Шелтон.
   — Лорд! Ну нет… поверить не могу!
   — Но это правда! Спросите моего папу!
   Внезапно Чед завизжал, и Джейн, выглянув в окно, увидела, что огромный мужчина благородной внешности, лет около шестидесяти, подбросил мальчика высоко в воздух.