— А я дед Брэгг! — рявкнул он.
— Дерек! Ты же напугаешь его до смерти! Поставь его на землю и познакомься как положено! — послышался встревоженный и любящий женский голос.
Джейн повернулась к мужу. Он все еще держался за ее руку и был таким бледным, каким Джейн никогда его прежде не видела.
— Они пришли, — просто сказала Джейн.
Граф глубоко вздохнул: — Я слышу.
Они не могли вечно сидеть в карете. Да Ник этого и не хотел. Просто его слишком переполняли чувства — такие, каких ему еще не приходилось испытывать, и он был не в силах двинуться с места. Он не видел своих родителей больше десяти лет. Его обуревала радость, он горел любовью к ним, но он и боялся. Это был сильный и горький страх. Потому что, несмотря на то, что он вернулся в свою семью, его мучил вопрос, который требовал разрешения, и немедленного. И тогда он узнает правду, которую так долго боялся знать.
Он пытался сказать себе, что все это давным-давно не имеет значения. Он давно уже не ребенок, он взрослый человек, у него есть Джейн, дети, Драгмор. Так что неважно, что он не сын Дереку. Неважно, что дети Дерека — лишь Рет и Сторм, и он любит их, а не его. Конечно, Ник знал, что Дерек всегда заботился о нем, но ведь не мог же он любить сына человека, изнасиловавшего его жену. Но, как бы ни объяснял себе все это Ник, проблема состояла в том, что сам-то Ник по-прежнему любил Дерека как отца, потому что только этот человек был отцом в его сердце.
Граф медленно вышел из кареты.
Дерек, казалось, ни на день не постарел после их прошлой встречи. Он был таким же высоким, как и Ник, и плечи у него были такими же широкими, если не шире. Ник подумал, что Дерек немного похудел и, похоже, стал чуть-чуть ниже ростом, но по-прежнему оставался необыкновенно сильным человеком. С обычной для него свободой и раскованностью (он никогда не скрывал своих чувств и мыслей, за что Миранда его постоянно бранила) он во все глаза уставился на изящную руку Джейн, затянутую в дорогую перчатку.
— Это что такое? — проревел он и зашелся хохотом, обнажив белые ровные зубы. Потом оглянулся на свою жену, державшую Чеда за руку, — маленькую, стройную, элегантную женщину чуть за пятьдесят. — Бог мой, Миранда, она тебе никого не напоминает?
Смущенная Джейн тоже посмотрела на Миранду.
Миранда шагнула к ней и пожала руку Джейн.
— Извини его, он просто вне себя от радости. Но он хотел сказать тебе комплимент. Я думаю, он просто сравнил тебя со мной, вспомнил, какой я была, когда приехала на границу.
Джейн сжала руку женщины, они обнялись. А через мгновение Джейн очутилась в медвежьих объятиях Дерека, и ее ноги оторвались от земли. Когда наконец Дерек поставил ее обратно, Джейн отчаянно покраснела.
Ник сдержанно усмехался. Дерек любил свою жену, и Джейн, напоминавшая Миранду в молодости, конечно же, вызвала у него взрыв чувств. Но тут Дерек посмотрел на Ника, и Ник замер.
Но Дерек замирать не собирался.
— Сынок!
Когда отец обнял его, Ник закрыл глаза, с трудом справляясь с совершенно детским желанием расплакаться. Наконец Дерек отпустил его.
— Ну-ну, дай взглянуть на тебя! — Дерек порывисто сжал плечо сына. — Дай посмотреть! Когда ты уезжал, ты уже был мужчиной, но не таким.
— Здравствуй, отец. — Словно само собой сорвалось с губ Ника. Он вдруг покраснел.
Дерек обнял сына за плечи, и глаза старика наполнились слезами.
— Д-дерьмо! — рявкнул он. — Я стал просто старой бабой! Ну, сынок, ты неплохо устроился — двое прекрасных детишек и прекрасная жена.
— Дерек! — укоряюще воскликнула Миранда, но тут же разрыдалась и бросилась в объятия сына. Крошечная женщина крепко обхватила огромного графа, и Ник прижимал ее к себе долго-долго, прежде чем заставил себя разомкнуть объятия.
— Привет, мам. — Он с трудом улыбнулся. Он мог лишь надеяться, что из его собственных глаз не хлынут слезы.
— «Привет, мам!» Я тебя не видела десять лет, и ты мне говоришь — « привет, мам?» — Голос Миранды надломился, и она осторожно промокнула слезы кружевным платком. — Ох Ник! Как хорошо, что ты дома!
Всю дорогу до «Ди-Эм» и во время роскошного обеда, ожидавшего их, Ник был чрезвычайно молчалив. Джейн знала, что его родители это заметили — потому что они то и дело обменивались встревоженными взглядами. И вот теперь они сидели за огромным дубовым столом, доедая домашний пирог и запивая его крепким черным кофе. Молли унесла Николь, чтобы уложить ее поспать, несмотря на все протесты малышки (и ее бабушки и дедушки). Чед же вертелся на стуле. Дерек обещал, что они поедут кататься верхом и осмотрят все ранчо.
— А когда мы поедем, деда? — не выдержал наконец Чед.
— А можно дедушке допить кофе? — весело поинтересовался Дерек.
— Чед! — одновременно воскликнули Ник и Джейн. Потом Джейн продолжила: — Дай же дедушке спокойно закончить обед и побыть с сыном! Разве тебе самому понравилось бы, если бы ты не видел своего папу целых десять лет?
Чед закусил губы, потом важно кивнул.
— Десять лет — это очень долго, правда?
— Очень долго! — горячо воскликнул Дерек.
— Ладно, тогда мы покатаемся завтра! — возвестил Чед. — А можно мне сейчас пойти поиграть, папа?
— Конечно. — Но, как только Чед вскочил, граф очень строго на него глянул. Повинуясь молчаливому приказу, Чед бросился к Джейн, обнял ее и чмокнул в щеку, потом поцеловал отца.
— А бабушка с дедушкой? — тихо напомнил ему граф.
— Ой, извини… — пискнул Чед и расцеловал Дерека и Миранду, а потом с воплем унесся из столовой.
— У тебя отличный сын, — сказал Дерек улыбаясь. Миранда, сидевшая рядом с Ником, коснулась руки сына.
— Ты счастлив, Ник?
Он напряженно посмотрел на Джейн.
— Да…
— Я так рада… — сказала Миранда, и в ее голосе прозвучало глубокое, искреннее чувство.
Ник бросил короткий взгляд на мать и тут же повернулся к отцу.
— Как вы могли, — резко спросил Ник, как вы могли лгать мне?
Глава 56
Эпилог
— Дерек! Ты же напугаешь его до смерти! Поставь его на землю и познакомься как положено! — послышался встревоженный и любящий женский голос.
Джейн повернулась к мужу. Он все еще держался за ее руку и был таким бледным, каким Джейн никогда его прежде не видела.
— Они пришли, — просто сказала Джейн.
Граф глубоко вздохнул: — Я слышу.
Они не могли вечно сидеть в карете. Да Ник этого и не хотел. Просто его слишком переполняли чувства — такие, каких ему еще не приходилось испытывать, и он был не в силах двинуться с места. Он не видел своих родителей больше десяти лет. Его обуревала радость, он горел любовью к ним, но он и боялся. Это был сильный и горький страх. Потому что, несмотря на то, что он вернулся в свою семью, его мучил вопрос, который требовал разрешения, и немедленного. И тогда он узнает правду, которую так долго боялся знать.
Он пытался сказать себе, что все это давным-давно не имеет значения. Он давно уже не ребенок, он взрослый человек, у него есть Джейн, дети, Драгмор. Так что неважно, что он не сын Дереку. Неважно, что дети Дерека — лишь Рет и Сторм, и он любит их, а не его. Конечно, Ник знал, что Дерек всегда заботился о нем, но ведь не мог же он любить сына человека, изнасиловавшего его жену. Но, как бы ни объяснял себе все это Ник, проблема состояла в том, что сам-то Ник по-прежнему любил Дерека как отца, потому что только этот человек был отцом в его сердце.
Граф медленно вышел из кареты.
Дерек, казалось, ни на день не постарел после их прошлой встречи. Он был таким же высоким, как и Ник, и плечи у него были такими же широкими, если не шире. Ник подумал, что Дерек немного похудел и, похоже, стал чуть-чуть ниже ростом, но по-прежнему оставался необыкновенно сильным человеком. С обычной для него свободой и раскованностью (он никогда не скрывал своих чувств и мыслей, за что Миранда его постоянно бранила) он во все глаза уставился на изящную руку Джейн, затянутую в дорогую перчатку.
— Это что такое? — проревел он и зашелся хохотом, обнажив белые ровные зубы. Потом оглянулся на свою жену, державшую Чеда за руку, — маленькую, стройную, элегантную женщину чуть за пятьдесят. — Бог мой, Миранда, она тебе никого не напоминает?
Смущенная Джейн тоже посмотрела на Миранду.
Миранда шагнула к ней и пожала руку Джейн.
— Извини его, он просто вне себя от радости. Но он хотел сказать тебе комплимент. Я думаю, он просто сравнил тебя со мной, вспомнил, какой я была, когда приехала на границу.
Джейн сжала руку женщины, они обнялись. А через мгновение Джейн очутилась в медвежьих объятиях Дерека, и ее ноги оторвались от земли. Когда наконец Дерек поставил ее обратно, Джейн отчаянно покраснела.
Ник сдержанно усмехался. Дерек любил свою жену, и Джейн, напоминавшая Миранду в молодости, конечно же, вызвала у него взрыв чувств. Но тут Дерек посмотрел на Ника, и Ник замер.
Но Дерек замирать не собирался.
— Сынок!
Когда отец обнял его, Ник закрыл глаза, с трудом справляясь с совершенно детским желанием расплакаться. Наконец Дерек отпустил его.
— Ну-ну, дай взглянуть на тебя! — Дерек порывисто сжал плечо сына. — Дай посмотреть! Когда ты уезжал, ты уже был мужчиной, но не таким.
— Здравствуй, отец. — Словно само собой сорвалось с губ Ника. Он вдруг покраснел.
Дерек обнял сына за плечи, и глаза старика наполнились слезами.
— Д-дерьмо! — рявкнул он. — Я стал просто старой бабой! Ну, сынок, ты неплохо устроился — двое прекрасных детишек и прекрасная жена.
— Дерек! — укоряюще воскликнула Миранда, но тут же разрыдалась и бросилась в объятия сына. Крошечная женщина крепко обхватила огромного графа, и Ник прижимал ее к себе долго-долго, прежде чем заставил себя разомкнуть объятия.
— Привет, мам. — Он с трудом улыбнулся. Он мог лишь надеяться, что из его собственных глаз не хлынут слезы.
— «Привет, мам!» Я тебя не видела десять лет, и ты мне говоришь — « привет, мам?» — Голос Миранды надломился, и она осторожно промокнула слезы кружевным платком. — Ох Ник! Как хорошо, что ты дома!
Всю дорогу до «Ди-Эм» и во время роскошного обеда, ожидавшего их, Ник был чрезвычайно молчалив. Джейн знала, что его родители это заметили — потому что они то и дело обменивались встревоженными взглядами. И вот теперь они сидели за огромным дубовым столом, доедая домашний пирог и запивая его крепким черным кофе. Молли унесла Николь, чтобы уложить ее поспать, несмотря на все протесты малышки (и ее бабушки и дедушки). Чед же вертелся на стуле. Дерек обещал, что они поедут кататься верхом и осмотрят все ранчо.
— А когда мы поедем, деда? — не выдержал наконец Чед.
— А можно дедушке допить кофе? — весело поинтересовался Дерек.
— Чед! — одновременно воскликнули Ник и Джейн. Потом Джейн продолжила: — Дай же дедушке спокойно закончить обед и побыть с сыном! Разве тебе самому понравилось бы, если бы ты не видел своего папу целых десять лет?
Чед закусил губы, потом важно кивнул.
— Десять лет — это очень долго, правда?
— Очень долго! — горячо воскликнул Дерек.
— Ладно, тогда мы покатаемся завтра! — возвестил Чед. — А можно мне сейчас пойти поиграть, папа?
— Конечно. — Но, как только Чед вскочил, граф очень строго на него глянул. Повинуясь молчаливому приказу, Чед бросился к Джейн, обнял ее и чмокнул в щеку, потом поцеловал отца.
— А бабушка с дедушкой? — тихо напомнил ему граф.
— Ой, извини… — пискнул Чед и расцеловал Дерека и Миранду, а потом с воплем унесся из столовой.
— У тебя отличный сын, — сказал Дерек улыбаясь. Миранда, сидевшая рядом с Ником, коснулась руки сына.
— Ты счастлив, Ник?
Он напряженно посмотрел на Джейн.
— Да…
— Я так рада… — сказала Миранда, и в ее голосе прозвучало глубокое, искреннее чувство.
Ник бросил короткий взгляд на мать и тут же повернулся к отцу.
— Как вы могли, — резко спросил Ник, как вы могли лгать мне?
Глава 56
Как вы могли? — охрипшим голосом повторил Ник. — Почему ни один из вас не сказал мне правды?
Джейн была ошарашена тем, что Ник заговорил об этом так внезапно, так скоро.
Дерек вопросительно уставился на сына, а потом вдруг помрачнел. И отодвинул чашку с кофе.
— Какой правды мы тебе не сказали?
— Настоящей правды! — Голос Ника зазвучал выше, глаза сверкали. Он в упор смотрел на отца. — Как вы могли лгать мне?!
Дерек выпрямился. Он потрясенно взглянул на Ника:
— Я не лжец… особенно перед собственным сыном. В чем ты меня обвиняешь?
Джейн, сидевшая между отцом и сыном, положила ладонь на руку мужа, чтобы сдержать его. Он не обратил на это внимания.
— Но ты лгал… я ведь не твой сын! Дерек не сумел скрыть смущения.
— Какого черта, о чем ты? Что…
Вскрик Миранды остановил его. Миранда была белее стенки, она прижала руку к груди и в ужасе смотрела на Ника. Ник обернулся к ней:
— Я узнал правду в тот день, когда вернулся с войны.
— О Ник! — воскликнула Миранда, хватая его за руку. — Почему же ты не сказал нам ни слова?
— Да, какого черта? — закричал Дерек вставая.
— Чейвз… — произнес Ник, тоже поднимаясь.
Дерек смертельно побледнел и, покачнувшись, ухватился за край стола.
— Мой отец — Чейвз, — безжалостно продолжил Ник. — Вы лгали мне… все эти годы!
— Как ты узнал? — простонала Миранда.
— Мы хотели защитить тебя, — тяжело произнес Дерек.
— Мы не говорили тебе об этом, потому что это было бессмысленно! — закричала Миранда. — Бессмысленно и жестоко!
— Вся моя жизнь здесь была ложью! — закричал в ответ Ник.
— Но моя любовь к тебе — не ложь! — сказал Дерек так нежно, так тихо, что после его слов в комнате воцарилось молчание.
Ник тоже схватился за стол. Он смотрел на Дерека. Он ждал, он умолял взглядом.
— Это правда, — продолжил Дерек. — В тот день, когда ты родился, я взял тебя на руки и сразу понял, что люблю тебя как родного. Это правда.
Ник опустил затуманившиеся глаза.
— Д-дерьмо… Но это же просто невозможно. Как мог ты любить сына человека, изнасиловавшего твою жену? Как?
— Чейвз расплатился за все, что сделал, — яростно сказал Дерек. — И ты — мой сын!
— Твой сын — Рет!
— Не больше, чем ты. Ник уставился на него.
— Я люблю его ничуть не больше, — настойчиво заговорил Дерек, повинуясь внезапному прозрению. — И если хочешь знать, я был просто вне себя, когда узнал, что ты должен уехать в Англию, чтобы получить это чертово наследство, — меня это просто убило! Там бы лучше оказаться Рету, а не тебе! Ему это подходит! А твое место — здесь, и всегда было здесь, рядом со мной, на ранчо «Ди-Эм».
— В самом деле? — хрипло спросил Ник.
— Сынок, хочешь взглянуть на мое завещание? Все остается вам троим, моим детям, поровну. Родители, конечно, не должны любить одного ребенка больше, чем других, но… но ты наш первенец. И поэтому мы с Мирандой любим тебя сильнее.
Ник уронил голову. Он почувствовал, как рука Джейн коснулась его спины. Услышал, как заговорила его мать.
— Ник, ты прекрасно знаешь, что твой отец никогда не лжет, и ты знаешь, что он очень добрый, любящий человек. Не сомневайся в его любви к тебе! В тот день, когда ты уезжал в Англию, он плакал!-Дерек изумленно уставился на нее, и она улыбнулась ему сквозь слезы. — Да, милый, я все знаю. Просто тогда я решила не мешать тебе. — Она коснулась руки Ника. — Мы оба горевали, и мы утешали друг друга. Хочешь знать правду, Ник? Нам не хотелось, чтобы ты уезжал. И если бы мой отец не был графом, Дерек оставил бы «Ди-Эм» тебе одному, он не стал бы делить ранчо на три части. Мы всегда считали, что ты больше других наших детей похож на отца, и знаешь почему? Потому что нам никогда не приходило в голову, что Дерек тебе не отец, он любил тебя, и мы просто забыли все остальное, и нам не казалось странным, что ты растешь таким похожим на Дерека… ты больше похож на него, чем твой брат. И тебе больше нравилось работать на земле, ты всегда был домоседом, любящим семейную жизнь.
Дерек обошел стол и остановился возле Ника, не решаясь коснуться его.
— Ты должен был прийти ко мне сразу, а не через десять или пятнадцать лет! Бог мой, Ник, когда я подумаю, что тебе пришлось пережить… — Он задохнулся.
Ник посмотрел на него:
— Я боялся.
— Как ты мог усомниться во мне? — спросил Дерек, и его глаза блестели.
— Я не знаю, — с трудом проговорил Ник.
— И ты… ты до сих пор сомневаешься во мне?
— Нет…
Дерек, моргая покрасневшими глазами, улыбнулся и по-медвежьи обнял сына. На мгновение Ник прижался к нему, и тут же они смущенно отодвинулись друг от друга.
— Мне бы следовало тебя чертовски здорово выпороть, — рявкнул Дерек.
Ник расхохотался, хотя его нос покраснел. И это был самый счастливый смех, какой Джейн когда-либо доводилось слышать.
Рука об руку, касаясь друг друга бедрами, они шли по греблю холма. Солнце садилось; внизу раскинулось ранчо «Ди-Эм». Рядом с домом располагались амбары и сараи, коптильни, прочие службы, а дальше, слева, — виднелись крыши домов маленького городка. Над ними парил в золотых лучах орел, и Джейн с Ником остановились, чтобы посмотреть на него.
— Знаешь что? — сказал Ник так легко и спокойно, что Джейн едва поверила своим ушам. — Я сейчас себя чувствую как вот эта птица.
Джейн крепче прижалась к нему.
— Как птица?
Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся, и глаза его были теплыми, в них не осталось и следа прежних мрачных теней.
— Да, я чувствую себя вот таким орлом. Мне так легко, я свободен, мне кажется, я могу взлететь и парить над холмами.
— Я так рада, Николас, — сказала Джейн.
Он погладил ее по плечу. Джейн, помолчав, добавила:
— Они необыкновенные люди.
— Да, верно.
— И подходящая пара.
— Это точно. — Неожиданно Ник хихикнул. — Дерек думает, что ты похожа на Миранду, и это его смешит до смерти.
— Да его просто смешит наш английский выговор, — поддразнила мужа Джейн.
— Ну нет, он сразу признает леди и красавицу, когда увидит ее, — сказал Ник, поднося к губам руку жены и целуя ее. — М-мм, какая ты вкусная!
Она поцеловала его в плечо.
— А ты мне чем-то напоминаешь по вкусу лошадь!
Он расхохотался во все горло — Джейн никогда еще не слышала такого смеха… он звучал подозрительно похоже на смех Дерека.
— В самом деле? Ну а что ты скажешь, когда увидишь меня в ковбойских штанах и башмаках и в клетчатой рубашке?
— Думаю, это будет выглядеть… э-э… интересно, — сказала Джейн. И бросила на него косой взгляд. — Думаю, и вот эти штаны тоже тебе подходят, Николас.
— Подходят? — усмехнулся он. — Это почему?
— Они весьма… провоцируют.
Он снова раскатился хохотом и, подхватив Джейн на руки, закружил ее. Джейн завизжала и вцепилась в него, а когда он наконец поставил ее на землю, оба они запыхались и хихикали, как дети. А потом пошли дальше.
— Просто удивительно, — заговорил Ник, — как выросло ранчо. Знаешь, когда я здесь был в последний раз, тут не было никакого городка, просто стояли две хижины, построенные из всякого хлама, да еще была маленькая лавка.
— В самом деле? Но я сегодня днем видела банк!
— Да, ты права, Дерек обзавелся и банком.
— Так банк принадлежит твоему отцу! Ник с улыбкой кивнул:
— Это Рет его уговорил. Все, что ты видишь вокруг, появилось благодаря ранчо — на Дерека ведь работают двести человек. И у многих есть семьи. А семейные люди нуждаются в магазинах и почте, в ресторане, в банке. К тому же сюда скоро подойдет железнодорожная ветка, а значит, деловая жизнь оживится. Дерек мне говорил, что они весной даже собираются избрать мэра.
— Да, таков ход жизни… — задумчиво сказала Джейн. — И все это кажется просто невероятным, Ник, когда знаешь всю историю — как Дерек привез сюда Миранду, когда вокруг была совершенно дикая страна, как он своими руками создал все это и воспитал тебя, Рета и Сторм.
— Да, он сделал все сам. Мой отец — настоящий мужчина, — с нескрываемой гордостью сказал Ник.
— А твоя мать — настоящая женщина… ведь надо же было суметь выжить здесь, после французской монастырской школы!
Ник посмотрел вниз, на ранчо.
— Я рад, что вернулся домой, Джейн.
— И я счастлива, что мы сюда приехали. И счастлива тем, что вы с отцом снова нашли друг друга.
— И я рад этому. Я себя снова чувствую цельной личностью. Но знаешь, что тут самое забавное?
— Что?
— Хотя это и мой дом, и всегда останется моим домом, все-таки это не то, что должно быть.
— Что ты имеешь в виду, Николас?
— Я просто хочу сказать… — Он улыбнулся жене. — Я постоянно ощущаю, что Драгмор терпеливо ждет нашего возвращения.
Сердце Джейн переполнилось радостью.
— Ты скучаешь по нашему дому, Николас?
— Да, скучаю. По-настоящему. Драгмор вошел в мою кровь, Джейн. До сих пор я не понимал этого.
Джейн сжала его руку:
— Но и это отчасти твое наследство, Николас.
Они оба долго молчали, погрузившись каждый в свои мысли, но оба думали о Драгморе — о своем доме.
— Если хочешь, — сказал наконец Ник, — можем вернуться поскорее. Нам не обязательно оставаться здесь все те шесть недель, что мы собирались.
— А сам ты хочешь вернуться раньше?
— Нет. Здесь все так переменилось…
— Вот и хорошо, — сказала Джейн. — Значит, задержимся, тем более что мы просто не знаем, когда сможем приехать снова, особенно теперь. — И она положила ладонь на свой живот.
Граф обнял ее и прижал к себе, глядя на жену мягко и с обожанием.
— Подумать только, — прошептал он, — в будущем году, в апреле, я уже буду держать на коленях нашего малыша!
— Я рада, что ты счастлив.
— Бесконечно счастлив. Как тебе нравится цифра шесть?
— Э-э… шесть чего, Николас? Он заглянул ей в глаза.
— Шесть малышей.
Глаза Джейн расширились, а Ник взвыл и стиснул ее в объятиях.
— Ну, впрочем, я согласен на разумный компромисс, — прошептал он ей в ухо.
— Ладно, — согласилась Джейн. — Сойдемся на десяти. Ник заржал. Он не отпускал Джейн, и его хохот просто оглушил ее. Наконец он угомонился, и они снова стали смотреть на раскинувшуюся перед ними панораму, каждый, думая о своем. Позолоченный солнцем орел опять взлетел и принялся парить над городком.
— Можешь придумать название? — неожиданно спросил Ник.
— Что?
— У городка нет имени. Дерек просил меня что-нибудь придумать. То, что предлагает он, не нравится Миранде, а то, что предлагает она, не нравится ему. — Ник хихикнул. — Дерек хочет назвать его Мирандвиллем!
— О нет! — рассмеялась Джейн. — Давай лучше подумаем вместе.
Они стояли, прижавшись друг к другу, и Ник держал руку Джейн, и они смотрели на раскинувшийся внизу городок, окруженный поросшей шалфеем равниной, изнывающий от зноя… и Джейн думала о том, как отец Ника приехал сюда, в дикие необжитые земли, и как они с женой покорили равнину, превратив ее в роскошный, цветущий райский сад.
— Да, — пробормотала она, — такова жизнь. Генезис. Развитие.
Ник чуть нахмурился.
— Ты хотела бы назвать его Генезисом? Джейн расхохоталась.
Нет, милый Николас. Это было бы слишком просто. Это… — Она величественным жестом обвела город, равнину, горы на горизонте… пурпурные огни заката и необъятное техасское небо… — Это Парадиз!
— Парадиз… — повторил Ник и улыбнулся. — Так я проявил немножко мудрости, да, милый Ангел?
— Мудрости? — засмеялась Джейн. — Ну нет, милорд! Конечно, мудрость тут была ни при чем. Парадиз, техасский рай, был рожден одной только любовью.
Джейн была ошарашена тем, что Ник заговорил об этом так внезапно, так скоро.
Дерек вопросительно уставился на сына, а потом вдруг помрачнел. И отодвинул чашку с кофе.
— Какой правды мы тебе не сказали?
— Настоящей правды! — Голос Ника зазвучал выше, глаза сверкали. Он в упор смотрел на отца. — Как вы могли лгать мне?!
Дерек выпрямился. Он потрясенно взглянул на Ника:
— Я не лжец… особенно перед собственным сыном. В чем ты меня обвиняешь?
Джейн, сидевшая между отцом и сыном, положила ладонь на руку мужа, чтобы сдержать его. Он не обратил на это внимания.
— Но ты лгал… я ведь не твой сын! Дерек не сумел скрыть смущения.
— Какого черта, о чем ты? Что…
Вскрик Миранды остановил его. Миранда была белее стенки, она прижала руку к груди и в ужасе смотрела на Ника. Ник обернулся к ней:
— Я узнал правду в тот день, когда вернулся с войны.
— О Ник! — воскликнула Миранда, хватая его за руку. — Почему же ты не сказал нам ни слова?
— Да, какого черта? — закричал Дерек вставая.
— Чейвз… — произнес Ник, тоже поднимаясь.
Дерек смертельно побледнел и, покачнувшись, ухватился за край стола.
— Мой отец — Чейвз, — безжалостно продолжил Ник. — Вы лгали мне… все эти годы!
— Как ты узнал? — простонала Миранда.
— Мы хотели защитить тебя, — тяжело произнес Дерек.
— Мы не говорили тебе об этом, потому что это было бессмысленно! — закричала Миранда. — Бессмысленно и жестоко!
— Вся моя жизнь здесь была ложью! — закричал в ответ Ник.
— Но моя любовь к тебе — не ложь! — сказал Дерек так нежно, так тихо, что после его слов в комнате воцарилось молчание.
Ник тоже схватился за стол. Он смотрел на Дерека. Он ждал, он умолял взглядом.
— Это правда, — продолжил Дерек. — В тот день, когда ты родился, я взял тебя на руки и сразу понял, что люблю тебя как родного. Это правда.
Ник опустил затуманившиеся глаза.
— Д-дерьмо… Но это же просто невозможно. Как мог ты любить сына человека, изнасиловавшего твою жену? Как?
— Чейвз расплатился за все, что сделал, — яростно сказал Дерек. — И ты — мой сын!
— Твой сын — Рет!
— Не больше, чем ты. Ник уставился на него.
— Я люблю его ничуть не больше, — настойчиво заговорил Дерек, повинуясь внезапному прозрению. — И если хочешь знать, я был просто вне себя, когда узнал, что ты должен уехать в Англию, чтобы получить это чертово наследство, — меня это просто убило! Там бы лучше оказаться Рету, а не тебе! Ему это подходит! А твое место — здесь, и всегда было здесь, рядом со мной, на ранчо «Ди-Эм».
— В самом деле? — хрипло спросил Ник.
— Сынок, хочешь взглянуть на мое завещание? Все остается вам троим, моим детям, поровну. Родители, конечно, не должны любить одного ребенка больше, чем других, но… но ты наш первенец. И поэтому мы с Мирандой любим тебя сильнее.
Ник уронил голову. Он почувствовал, как рука Джейн коснулась его спины. Услышал, как заговорила его мать.
— Ник, ты прекрасно знаешь, что твой отец никогда не лжет, и ты знаешь, что он очень добрый, любящий человек. Не сомневайся в его любви к тебе! В тот день, когда ты уезжал в Англию, он плакал!-Дерек изумленно уставился на нее, и она улыбнулась ему сквозь слезы. — Да, милый, я все знаю. Просто тогда я решила не мешать тебе. — Она коснулась руки Ника. — Мы оба горевали, и мы утешали друг друга. Хочешь знать правду, Ник? Нам не хотелось, чтобы ты уезжал. И если бы мой отец не был графом, Дерек оставил бы «Ди-Эм» тебе одному, он не стал бы делить ранчо на три части. Мы всегда считали, что ты больше других наших детей похож на отца, и знаешь почему? Потому что нам никогда не приходило в голову, что Дерек тебе не отец, он любил тебя, и мы просто забыли все остальное, и нам не казалось странным, что ты растешь таким похожим на Дерека… ты больше похож на него, чем твой брат. И тебе больше нравилось работать на земле, ты всегда был домоседом, любящим семейную жизнь.
Дерек обошел стол и остановился возле Ника, не решаясь коснуться его.
— Ты должен был прийти ко мне сразу, а не через десять или пятнадцать лет! Бог мой, Ник, когда я подумаю, что тебе пришлось пережить… — Он задохнулся.
Ник посмотрел на него:
— Я боялся.
— Как ты мог усомниться во мне? — спросил Дерек, и его глаза блестели.
— Я не знаю, — с трудом проговорил Ник.
— И ты… ты до сих пор сомневаешься во мне?
— Нет…
Дерек, моргая покрасневшими глазами, улыбнулся и по-медвежьи обнял сына. На мгновение Ник прижался к нему, и тут же они смущенно отодвинулись друг от друга.
— Мне бы следовало тебя чертовски здорово выпороть, — рявкнул Дерек.
Ник расхохотался, хотя его нос покраснел. И это был самый счастливый смех, какой Джейн когда-либо доводилось слышать.
Рука об руку, касаясь друг друга бедрами, они шли по греблю холма. Солнце садилось; внизу раскинулось ранчо «Ди-Эм». Рядом с домом располагались амбары и сараи, коптильни, прочие службы, а дальше, слева, — виднелись крыши домов маленького городка. Над ними парил в золотых лучах орел, и Джейн с Ником остановились, чтобы посмотреть на него.
— Знаешь что? — сказал Ник так легко и спокойно, что Джейн едва поверила своим ушам. — Я сейчас себя чувствую как вот эта птица.
Джейн крепче прижалась к нему.
— Как птица?
Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся, и глаза его были теплыми, в них не осталось и следа прежних мрачных теней.
— Да, я чувствую себя вот таким орлом. Мне так легко, я свободен, мне кажется, я могу взлететь и парить над холмами.
— Я так рада, Николас, — сказала Джейн.
Он погладил ее по плечу. Джейн, помолчав, добавила:
— Они необыкновенные люди.
— Да, верно.
— И подходящая пара.
— Это точно. — Неожиданно Ник хихикнул. — Дерек думает, что ты похожа на Миранду, и это его смешит до смерти.
— Да его просто смешит наш английский выговор, — поддразнила мужа Джейн.
— Ну нет, он сразу признает леди и красавицу, когда увидит ее, — сказал Ник, поднося к губам руку жены и целуя ее. — М-мм, какая ты вкусная!
Она поцеловала его в плечо.
— А ты мне чем-то напоминаешь по вкусу лошадь!
Он расхохотался во все горло — Джейн никогда еще не слышала такого смеха… он звучал подозрительно похоже на смех Дерека.
— В самом деле? Ну а что ты скажешь, когда увидишь меня в ковбойских штанах и башмаках и в клетчатой рубашке?
— Думаю, это будет выглядеть… э-э… интересно, — сказала Джейн. И бросила на него косой взгляд. — Думаю, и вот эти штаны тоже тебе подходят, Николас.
— Подходят? — усмехнулся он. — Это почему?
— Они весьма… провоцируют.
Он снова раскатился хохотом и, подхватив Джейн на руки, закружил ее. Джейн завизжала и вцепилась в него, а когда он наконец поставил ее на землю, оба они запыхались и хихикали, как дети. А потом пошли дальше.
— Просто удивительно, — заговорил Ник, — как выросло ранчо. Знаешь, когда я здесь был в последний раз, тут не было никакого городка, просто стояли две хижины, построенные из всякого хлама, да еще была маленькая лавка.
— В самом деле? Но я сегодня днем видела банк!
— Да, ты права, Дерек обзавелся и банком.
— Так банк принадлежит твоему отцу! Ник с улыбкой кивнул:
— Это Рет его уговорил. Все, что ты видишь вокруг, появилось благодаря ранчо — на Дерека ведь работают двести человек. И у многих есть семьи. А семейные люди нуждаются в магазинах и почте, в ресторане, в банке. К тому же сюда скоро подойдет железнодорожная ветка, а значит, деловая жизнь оживится. Дерек мне говорил, что они весной даже собираются избрать мэра.
— Да, таков ход жизни… — задумчиво сказала Джейн. — И все это кажется просто невероятным, Ник, когда знаешь всю историю — как Дерек привез сюда Миранду, когда вокруг была совершенно дикая страна, как он своими руками создал все это и воспитал тебя, Рета и Сторм.
— Да, он сделал все сам. Мой отец — настоящий мужчина, — с нескрываемой гордостью сказал Ник.
— А твоя мать — настоящая женщина… ведь надо же было суметь выжить здесь, после французской монастырской школы!
Ник посмотрел вниз, на ранчо.
— Я рад, что вернулся домой, Джейн.
— И я счастлива, что мы сюда приехали. И счастлива тем, что вы с отцом снова нашли друг друга.
— И я рад этому. Я себя снова чувствую цельной личностью. Но знаешь, что тут самое забавное?
— Что?
— Хотя это и мой дом, и всегда останется моим домом, все-таки это не то, что должно быть.
— Что ты имеешь в виду, Николас?
— Я просто хочу сказать… — Он улыбнулся жене. — Я постоянно ощущаю, что Драгмор терпеливо ждет нашего возвращения.
Сердце Джейн переполнилось радостью.
— Ты скучаешь по нашему дому, Николас?
— Да, скучаю. По-настоящему. Драгмор вошел в мою кровь, Джейн. До сих пор я не понимал этого.
Джейн сжала его руку:
— Но и это отчасти твое наследство, Николас.
Они оба долго молчали, погрузившись каждый в свои мысли, но оба думали о Драгморе — о своем доме.
— Если хочешь, — сказал наконец Ник, — можем вернуться поскорее. Нам не обязательно оставаться здесь все те шесть недель, что мы собирались.
— А сам ты хочешь вернуться раньше?
— Нет. Здесь все так переменилось…
— Вот и хорошо, — сказала Джейн. — Значит, задержимся, тем более что мы просто не знаем, когда сможем приехать снова, особенно теперь. — И она положила ладонь на свой живот.
Граф обнял ее и прижал к себе, глядя на жену мягко и с обожанием.
— Подумать только, — прошептал он, — в будущем году, в апреле, я уже буду держать на коленях нашего малыша!
— Я рада, что ты счастлив.
— Бесконечно счастлив. Как тебе нравится цифра шесть?
— Э-э… шесть чего, Николас? Он заглянул ей в глаза.
— Шесть малышей.
Глаза Джейн расширились, а Ник взвыл и стиснул ее в объятиях.
— Ну, впрочем, я согласен на разумный компромисс, — прошептал он ей в ухо.
— Ладно, — согласилась Джейн. — Сойдемся на десяти. Ник заржал. Он не отпускал Джейн, и его хохот просто оглушил ее. Наконец он угомонился, и они снова стали смотреть на раскинувшуюся перед ними панораму, каждый, думая о своем. Позолоченный солнцем орел опять взлетел и принялся парить над городком.
— Можешь придумать название? — неожиданно спросил Ник.
— Что?
— У городка нет имени. Дерек просил меня что-нибудь придумать. То, что предлагает он, не нравится Миранде, а то, что предлагает она, не нравится ему. — Ник хихикнул. — Дерек хочет назвать его Мирандвиллем!
— О нет! — рассмеялась Джейн. — Давай лучше подумаем вместе.
Они стояли, прижавшись друг к другу, и Ник держал руку Джейн, и они смотрели на раскинувшийся внизу городок, окруженный поросшей шалфеем равниной, изнывающий от зноя… и Джейн думала о том, как отец Ника приехал сюда, в дикие необжитые земли, и как они с женой покорили равнину, превратив ее в роскошный, цветущий райский сад.
— Да, — пробормотала она, — такова жизнь. Генезис. Развитие.
Ник чуть нахмурился.
— Ты хотела бы назвать его Генезисом? Джейн расхохоталась.
Нет, милый Николас. Это было бы слишком просто. Это… — Она величественным жестом обвела город, равнину, горы на горизонте… пурпурные огни заката и необъятное техасское небо… — Это Парадиз!
— Парадиз… — повторил Ник и улыбнулся. — Так я проявил немножко мудрости, да, милый Ангел?
— Мудрости? — засмеялась Джейн. — Ну нет, милорд! Конечно, мудрость тут была ни при чем. Парадиз, техасский рай, был рожден одной только любовью.
Эпилог
Драгмор, 1877 год
Лето не спешило в этом году с приходом, но это могло лишь радовать. Небо просто не могло быть голубее, в воздухе не ощущалось ни малейшей сырости. Холмистые необъятные земли Драгмора сверкали молодой зеленью; на склонах паслись овцы, деревья уже покрылись зеленью и давали густую тень. Но дорога от Лессинга, размытая недавними весенними ливнями, состояла из сплошных рытвин. Карета графа Драгморского, с дерзкими черно-золотыми гербами, въехала в очередную яму, подняв фонтан брызг и окатив какого-то встречного беднягу, тащившегося на чалой кобыле. Граф инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать Джейн.
А Джейн вспомнила другой день, когда она ехала по этой дороге. Воспоминания были мучительными. Она тогда была юной девочкой, она сидела рядом с чопорной, неприветливой тетушкой Матильдой, она впервые ехала в Драгмор. Тогда тоже стояло лето, холмы цвели и зеленели, как сейчас, вот только Джейн очень боялась. Боялась будущего, боялась графа, Драгмора. Джейн наклонилась и поцеловала в лоб малышку, сидевшую у нее на коленях, а потом улыбнулась мужу. Но он не отрывал взгляда от пейзажа за окном.
— Папа! — закричала Николь. — Папа, папа! Драгмор, где Драгмор? — Это было одно из новых слов, выученных ею; вообще, за время пребывания за границей словарь девочки заметно расширился.
Чед, тоже радостно смотревший в окно, раздраженно повернулся к сестренке.
— Да вот же он, вокруг, глупая! Она и не знает, что такое Драгмор! — презрительно фыркнул он. — Ведь правда? — Он обернулся к отцу. — Она слишком маленькая, чтобы помнить, да? Она просто притворяется, что понимает, о чем говорит!
Граф, как ни занят был собственными мыслями, все же отвернулся от окна, тем более что карета уже свернула на извилистый подъездной путь, ведущий к дому.
— Ну почему, она может кое-что помнить, — тихо сказал он и снова выглянул в окно.
Драгмор. Это было так давно… Уехав за границу, они сначала несколько месяцев провели в Техасе, у родителей Ника, а потом, оставив детей у бабушки с дедушкой, устроили себе медовый месяц. Они навестили сестру Ника, Сторм, и ее мужа Бретта — в Сан-Франциско. Потом провели сказочный идиллический месяц на Гавайях, а потом решили пробыть в Техасе до конца беременности Джейн. Но теперь, теперь… они будут, наконец, дома. Дома. Граф повертел на языке это слово, попробовал его на вкус и наконец произнес вслух:
— Дома…
Его жена, державшая графа за руку, сжала его пальцы. Он посмотрел на нее, и вся его задумчивость исчезла, его серый взгляд мгновенно смягчился. Он улыбнулся; она ответила улыбкой.
— Звучит неплохо, Николас, — ласково сказала Джейн. — Ведь правда?
— Да, — сказал он. — Правда.
Он погладил руку жены. Он и сам удивлялся тому, что его сердце забилось быстрее от предвкушения, и кровь закипела, волнуясь. Это был его дом. Он возвращался домой. Он чувствовал это каждой частицей своей души, и это было одновременно и беспокоящим и умиротворяющим ощущением. Джейн склонилась к нему и поцеловала в щеку. Он улыбнулся ей и губами и глазами.
— Смотри! — завопил Чед. — Смотри!
— Смотри! — вслед за ним заверещала Николь. — Смотри!
Джейн и Ник выглянули в окно и увидели башенки особняка, его темный дерзкий силуэт. Подъехав ближе, они могли уже рассмотреть и нежные розы, вьющиеся по серым каменным стенам. И тут Джейн изумленно задохнулась.
— Бог мой! — воскликнула она. — Южная башня! Она исчезла!
Граф ухмыльнулся с довольным видом.
Обгоревшее южное крыло было полностью разобрано — словно его и вовсе не существовало. А на его месте появилась заманчивая зеленая лужайка, которой, впрочем, явно чего-то не хватало — может быть, дерева или кустика, а может быть, цветов. Ошеломленная Джейн уставилась на мужа.
— Я прошлой осенью решил избавиться от… э-э… от этих руин.
Джейн расплылась в улыбке.
— Я решил, что незачем отстраивать крыло заново, пусть тут будет просто зелень. Видишь, даже цветы не высажены. Но, если тебе захочется, мы можем восстановить башню или сделать пристройку к дому. А можно устроить патио. — Он усмехнулся. — Я подумал, что нужно сначала посоветоваться с женой.
— Весьма мудро с твоей стороны, — сказала сияющая Джейн. — О Николас, какой это замечательный сюрприз!
— Я и сам собой доволен.
Карета, подкатив к крыльцу, остановилась. Чед мгновенно выскочил наружу, пока Молли и лакей, ехавшие в другой карете, впереди, принимали из рук Джейн младенца и Николь. Наконец вышли и граф с Джейн и, не сговариваясь, сразу направились к новой просторной лужайке, по которой гулял весенний ветерок, — туда, где стояло когда-то южное крыло дома. Рука об руку они остановились там, ничего не говоря, преисполненные покоем.
— Здесь теперь так мирно, — сказала наконец Джейн. — Мирно и светло. Исчезли старые духи, угасли темные страсти, никто не будет больше нас преследовать.
Граф поднес руку жены к губам.
— И им не задержаться в наших сердцах и мыслях, — сказал он.
Глаза Джейн затуманились.
— Спасибо тебе, любимая, — сказал Ник.
Лето не спешило в этом году с приходом, но это могло лишь радовать. Небо просто не могло быть голубее, в воздухе не ощущалось ни малейшей сырости. Холмистые необъятные земли Драгмора сверкали молодой зеленью; на склонах паслись овцы, деревья уже покрылись зеленью и давали густую тень. Но дорога от Лессинга, размытая недавними весенними ливнями, состояла из сплошных рытвин. Карета графа Драгморского, с дерзкими черно-золотыми гербами, въехала в очередную яму, подняв фонтан брызг и окатив какого-то встречного беднягу, тащившегося на чалой кобыле. Граф инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать Джейн.
А Джейн вспомнила другой день, когда она ехала по этой дороге. Воспоминания были мучительными. Она тогда была юной девочкой, она сидела рядом с чопорной, неприветливой тетушкой Матильдой, она впервые ехала в Драгмор. Тогда тоже стояло лето, холмы цвели и зеленели, как сейчас, вот только Джейн очень боялась. Боялась будущего, боялась графа, Драгмора. Джейн наклонилась и поцеловала в лоб малышку, сидевшую у нее на коленях, а потом улыбнулась мужу. Но он не отрывал взгляда от пейзажа за окном.
— Папа! — закричала Николь. — Папа, папа! Драгмор, где Драгмор? — Это было одно из новых слов, выученных ею; вообще, за время пребывания за границей словарь девочки заметно расширился.
Чед, тоже радостно смотревший в окно, раздраженно повернулся к сестренке.
— Да вот же он, вокруг, глупая! Она и не знает, что такое Драгмор! — презрительно фыркнул он. — Ведь правда? — Он обернулся к отцу. — Она слишком маленькая, чтобы помнить, да? Она просто притворяется, что понимает, о чем говорит!
Граф, как ни занят был собственными мыслями, все же отвернулся от окна, тем более что карета уже свернула на извилистый подъездной путь, ведущий к дому.
— Ну почему, она может кое-что помнить, — тихо сказал он и снова выглянул в окно.
Драгмор. Это было так давно… Уехав за границу, они сначала несколько месяцев провели в Техасе, у родителей Ника, а потом, оставив детей у бабушки с дедушкой, устроили себе медовый месяц. Они навестили сестру Ника, Сторм, и ее мужа Бретта — в Сан-Франциско. Потом провели сказочный идиллический месяц на Гавайях, а потом решили пробыть в Техасе до конца беременности Джейн. Но теперь, теперь… они будут, наконец, дома. Дома. Граф повертел на языке это слово, попробовал его на вкус и наконец произнес вслух:
— Дома…
Его жена, державшая графа за руку, сжала его пальцы. Он посмотрел на нее, и вся его задумчивость исчезла, его серый взгляд мгновенно смягчился. Он улыбнулся; она ответила улыбкой.
— Звучит неплохо, Николас, — ласково сказала Джейн. — Ведь правда?
— Да, — сказал он. — Правда.
Он погладил руку жены. Он и сам удивлялся тому, что его сердце забилось быстрее от предвкушения, и кровь закипела, волнуясь. Это был его дом. Он возвращался домой. Он чувствовал это каждой частицей своей души, и это было одновременно и беспокоящим и умиротворяющим ощущением. Джейн склонилась к нему и поцеловала в щеку. Он улыбнулся ей и губами и глазами.
— Смотри! — завопил Чед. — Смотри!
— Смотри! — вслед за ним заверещала Николь. — Смотри!
Джейн и Ник выглянули в окно и увидели башенки особняка, его темный дерзкий силуэт. Подъехав ближе, они могли уже рассмотреть и нежные розы, вьющиеся по серым каменным стенам. И тут Джейн изумленно задохнулась.
— Бог мой! — воскликнула она. — Южная башня! Она исчезла!
Граф ухмыльнулся с довольным видом.
Обгоревшее южное крыло было полностью разобрано — словно его и вовсе не существовало. А на его месте появилась заманчивая зеленая лужайка, которой, впрочем, явно чего-то не хватало — может быть, дерева или кустика, а может быть, цветов. Ошеломленная Джейн уставилась на мужа.
— Я прошлой осенью решил избавиться от… э-э… от этих руин.
Джейн расплылась в улыбке.
— Я решил, что незачем отстраивать крыло заново, пусть тут будет просто зелень. Видишь, даже цветы не высажены. Но, если тебе захочется, мы можем восстановить башню или сделать пристройку к дому. А можно устроить патио. — Он усмехнулся. — Я подумал, что нужно сначала посоветоваться с женой.
— Весьма мудро с твоей стороны, — сказала сияющая Джейн. — О Николас, какой это замечательный сюрприз!
— Я и сам собой доволен.
Карета, подкатив к крыльцу, остановилась. Чед мгновенно выскочил наружу, пока Молли и лакей, ехавшие в другой карете, впереди, принимали из рук Джейн младенца и Николь. Наконец вышли и граф с Джейн и, не сговариваясь, сразу направились к новой просторной лужайке, по которой гулял весенний ветерок, — туда, где стояло когда-то южное крыло дома. Рука об руку они остановились там, ничего не говоря, преисполненные покоем.
— Здесь теперь так мирно, — сказала наконец Джейн. — Мирно и светло. Исчезли старые духи, угасли темные страсти, никто не будет больше нас преследовать.
Граф поднес руку жены к губам.
— И им не задержаться в наших сердцах и мыслях, — сказал он.
Глаза Джейн затуманились.
— Спасибо тебе, любимая, — сказал Ник.