Страница:
— Сенедра, — говорила тем временем Полгара, — не хочешь ли поведать мне, как получила ты назад своего мальчика?
— Его отыскала Арелл. — Сенедра улыбнулась. — Теперь у меня еще больше причин ее любить.
— Мы все любим Арелл.
— Ну разве он не красавчик? — Сенедра снова отогнула уголок одеяла, показывая Полгаре тряпичный сверток.
— Он прелестен, дорогая. А тебе удалось хотя бы немного поговорить с Арелл?
— Конечно, тетушка Пол. Она направлялась по какому-то чрезвычайно важному делу, поэтому и не могла прийти повидать всех нас. Девушка пообещала, что, возможно, нагонит нас на Периворе или позднее, в Кориме.
— Так, стало быть, она знала, куда мы держим путь?
— О нет, тетушка Пол, — рассмеялась Сенедра. — Это я ей рассказала. Арелл так хотела нас видеть, но ее звали неотложные дела, и она спросила у меня, куда мы направляемся, вот я и рассказала ей про Перивор и Корим. Правда, когда я сказала про Корим, она очень удивилась.
Полгара сощурилась.
— Теперь понимаю… Дарник, поставь-ка палатку. Думаю, Сенедре и малышу надобен отдых.
— Сейчас, Пол, — взглянув на сонное личико маленькой королевы, согласился кузнец.
— Как это ты догадалась, тетушка Пол? — радостно и немного устало спросила Сенедра. — Я и вправду утомилась, да и Гэрану надо поспать. Знаешь, маленькие очень много спят… Я покормлю его грудью, и он уснет. Поев, он всегда засыпает…
— Держись! — тихо сказал Закет королю Ривы, увидев, что глаза у того наполнились слезами. Рука маллорейского императора легла на плечо друга.
— Что же будет, когда она проснется?
— Полгара все устроит.
Дарник поставил палатку, и Полгара бережно отвела туда полусонную Сенедру. Через минуту Гарион почувствовал словно дуновение ветерка и уловил слабый звук, который способны были слышать лишь избранные. Мгновение спустя из палатки вышла Полгара. В руках у нее был тряпичный сверток.
— Убери это подальше, — сказала она, сунув сверток в руки Гариону.
— С нею все будет в порядке? — спросил Гарион.
— Она уснула. Примерно через час она проснется, позабыв все, что с нею случилось. Никто из нас, уверена, ни словом об этом не обмолвится — словно ничего и не было.
Гарион отнес сверток подальше в чащу и спрятал там под кустом. Возвратившись к остальным, он подошел к Цирадис.
— Это была Зандрамас, правда? — спросил он.
— Да, — без обиняков ответила Цирадис.
— И ты знала, что это должно произойти?
— Знала.
— Тогда почему ты нас не предупредила?
— Но ведь это значило бы вмешаться в ход предначертанных свыше событий.
— Как это жестоко, Цирадис…
— Так порой случается. Ведь я говорила уже, Гарион, Зандрамас не может, подобно вам, войти в Келль. Вот ей и пришлось узнать, где именно состоится встреча, у одного из вас — иначе она не смогла бы прибыть на Место, которого больше нет, в назначенный час.
— Но почему именно у Сенедры?
— Зандрамас, как ты помнишь, когда-то уже овладевала душой Сенедры. Восстановить эту связь для нее не представляет труда.
— Этого я не прощу тебе, Цирадис…
— Полно, Гарион, — вмешался Закет. — С Сенедрой ничего дурного не случилось, а Цирадис лишь делает то, что должна делать.
Видно было, что маллореец со всей решительностью встал на защиту прорицательницы. Гарион повернулся и побрел прочь. От злости у него подергивалась щека.
Сенедра, пробудившись, совершенно не помнила о злополучной встрече в лесу и вообще вела себя как обычно. Дарник свернул палатку, и все тронулись в путь.
К вечеру они достигли опушки леса и заночевали там. Гарион демонстративно избегал Закета — он не ручался за себя после того, как его друг бесстрашно встал на защиту прорицательницы. Закет и Цирадис очень долго проговорили, прежде чем путники покинули Келль, и теперь маллореец стоял за нее горой. Глаза его то и дело странно загорались, и он все время вертелся в седле, не упуская случая взглянуть на нее.
Однако ночью, когда они с императором вместе стояли в дозоре, избежать беседы было немыслимо.
— Ты все еще сердишься на меня, Гарион? — в лоб спросил Закет. Гарион вздохнул.
— Думаю, уже нет. Наверное, я и не злился по-настоящему — просто был сильно раздражен. Я страшно зол на Зандрамас, а ты и Цирадис тут ни при чем. Не выношу, когда шутят шутки с моей женой.
— Но ведь что-либо подобное должно было случиться. Зандрамас так или иначе требовалось выяснить, где состоится встреча. Ведь ей необходимо там быть.
— Видимо, ты прав. А что, Цирадис хотя бы намекнула тебе, в чем твоя миссия?
— Кое-что она мне сказала. Но об этом я должен молчать. Одно лишь могу открыть тебе: грядет некто очень значительный, и я должен ему служить.
— Этому ты и посвятишь весь остаток жизни?
— Вероятно, далеко не я один…
— И я тоже?
— Не думаю. Полагаю, когда встреча состоится, твоя миссия будет выполнена. Мне кажется, Цирадис подразумевает, что ты уже очень многое сделал.
Они тронулись в путь ранним утром и вскоре выехали на холмистую равнину, тянущуюся вдоль западного берега реки Баласы. Тут и там виднелись деревеньки — с первого взгляда они казались обычными, но все же видно было, что домишки тут очень ладные. Далазийские крестьяне использовали для полевых работ самые примитивные инструменты.
— И все это ради конспирации, — хитро прищурился Закет. — Эти люди наверняка много цивилизованнее, чем даже мельсенцы, и вот сколько усилий им приходится прилагать, чтобы это скрыть.
— Но разве твои люди или жрецы Торака пощадили бы их, узнав правду? — спросила Цирадис.
— Скорее всего нет, — признался император. — Мельсенцы наверняка силой заставили бы далазийцев служить себе…
— Что совершенно несовместимо с нашей миссией, — закончила Цирадис.
— Теперь-то я это понимаю. Когда я ворочусь в Мал-Зэт, то заставлю чиновников пересмотреть нашу политику в отношении Далазийских протекторатов. Ваш народ способен на нечто много более важное, чем выращивание свеклы и турнепса для всей Маллореи.
— Если все пойдет удачно и назначенная встреча состоится, наша миссия будет выполнена, император Закет.
— Но вы, надеюсь, продолжите ваши научные изыскания?
Пророчица улыбнулась:
— Несомненно. Древние обычаи живучи.
Белгарат подъехал к Цирадис.
— Не могла бы ты немного точнее указать нам, что именно искать на Периворе? — спросил он.
— Я уже сказала тебе об этом в Келле, древнейший Белгарат, вы должны разыскать карту, которая и приведет вас в то Место, которого больше нет.
— А как случилось, что жители Перивора знают об этом больше, чем все остальные народы?
Но прорицательница промолчала.
— Полагаю, это один из тех вопросов, на которые ты не собираешься отвечать.
— Еще не время, Белгарат.
С неба камнем упал Белдин.
— Будьте начеку, — предупредил он. — Прямо впереди даршивский патруль.
— Сколько их? — спросил Гарион.
— Около дюжины. С ними гролим. Я боялся подлетать близко, но мне показалось, что это белоглазый. Они скрываются в зарослях, что в следующей долине.
— Как ему удалось узнать, что мы едем этим путем? — ошеломленно пробормотала Бархотка.
— Зандрамас известно, что мы направляемся на Перивор, — ответила Полгара. — А это самый кратчайший путь.
— Дюжина даршивцев не представляет реальной угрозы, — уверенно заявил Закет. — Зачем это нужно, не понимаю.
— Для того чтобы задержать нас, — ответил на его слова Белгарат. — Зандрамас хочет первой добраться до Перивора. Она ведь способна общаться с Нарадасом даже на большом расстоянии. И, вполне возможно, он расставил нам ловушки через каждые пару миль до самой Ленгхи.
Закет в задумчивости почесал свою короткую бородку. Потом расстегнул одну из сумок у седла, достал оттуда карту и принялся ее внимательно изучать.
— Мы сейчас лигах в пятнадцати от Ленгхи, — сказал он. Потом поглядел на Белдина. — Сколько тебе понадобится времени, чтобы долететь туда?
— Несколько часов. А что?
— В Ленгхе расквартирован имперский гарнизон. Я передам с тобой грамоту, скрепленную императорской печатью, для командира гарнизона. И он со своими воинами сметет с нашего пути все эти дурацкие ловушки. Когда мы встретимся с этим отрядом, Нарадас ничего больше не сможет нам сделать. — И тут он о чем-то вспомнил. — Великая прорицательница, — обратился он к Цирадис, — там, в Даршиве, ты велела мне покинуть мои войска и явиться в Келль без сопровождения. Этот запрет все еще действует?
— Нет, Каль Закет.
— Хорошо. Тогда я пишу командиру гарнизона.
— А как с этим патрулем, который нас поджидает в засаде? — спросил Шелк у Гариона. — Или мы проторчим здесь до тех пор, покуда не явится войско Закета?
— Не думаю. Не хочешь ли немного поразмяться?
Шелк только злорадно улыбнулся в ответ.
— И все же есть одна проблема, — заметила Бархотка. — Если Белдин улетит в Ленгху, кто предупредит нас, если поблизости в засаде засел еще кто-нибудь?
— Скажи желтоволосой, чтобы она не волновалась, — сказала Гариону волчица. — Сестра умеет передвигаться незамеченной, но даже если ее и заметят двуногие, то не придадут этому значения.
— Все в порядке, Лизелль, — успокоил девушку Гарион. — На разведку пойдет волчица.
— Она — незаменимая персона, — улыбнулась Бархотка.
— Персона? — переспросил Шелк.
— А разве это не так?
Шелк нахмурился.
— А знаешь, ты права. И к тому же яркая личность.
Волчица вильнула хвостом и потрусила прочь.
— Ну что ж, господа, — Гарион вынул из ножен Ривский меч, — пора нанесли даршивцам визит вежливости.
— А Нарадас не осложнит вам задачу? — спросил Закет, вручая Белдину грамоту.
— От души надеюсь, что попытается, — ответил Гарион.
Однако среди даршивских солдат, хоронящихся в рощице, Нарадаса не оказалось. Схватка была короткой, поскольку сразу же обнаружилось, что даршивцы бегают куда лучше, чем обороняются.
— Жалкие дилетанты, — презрительно бросил Закет, вытирая лезвие меча плащом одного из поверженных.
— Ты, сдается мне, становишься заправским рубакой, — удовлетворенно заметил Гарион.
— Просто начинаю припоминать уроки, которые мне давали в юности, — скромно потупился Закет.
— Он орудует мечом точь-в-точь таким же манером, как Хеттар своей саблей, — заметил Шелк, вытаскивая один из своих кинжалов из груди убитого солдата.
— Очень похоже, — согласился Гарион. — А Хеттара обучал сам Хо-Хэг, первый боец во всей Алгарии.
— В чем Таур-Ургас убедился на собственной шкуре, — добавил Шелк.
— Дорого бы дал за то, чтобы увидеть тот бой, — мечтательно сказал Закет.
— Да и я тоже, — согласился Гарион. — Но как раз в то время я занят был важным делом.
— Подкрадывался к Тораку незамеченным? — спросил Закет.
— »Подкрадывался» — слово неподходящее. Торак прекрасно знал, что я приближаюсь.
— Съезжу-ка я за женщинами и Белгаратом, — сказал Дарник.
— Я пообщался с Белдином, — сообщил подъехавший Белгарат. — Нарадас смылся из рощи как раз перед тем, как вы напали на даршивцев. Белдин хотел было с ним разделаться, но лапы у него были заняты императорской грамотой.
— А в кого он превратился? — спросил Шелк. — Ну, я имею в виду Нарадаса?
— В ворона, — с отвращением поморщился Белгарат. — Гролимы отчего-то обожают воронов.
Шелк вдруг расхохотался.
— А помните, как Ашарак мургский обернулся вороном на равнине Арендии и как Полгара позвала орла, чтобы с ним расквитаться? Потом целый час с неба сыпались черные перышки.
— А что это за Ашарак мургский? — поинтересовался Закет.
— Мелкая сошка из свиты Ктучика, — ответил Белгарат.
— И орел его прикончил?
— Нет, — отвечал Шелк. — Это сделал Гарион — несколько позднее.
— При помощи меча?
— Нет. Голыми руками.
— Должно быть, славный был удар! Мурги — ребята крепкие.
— На самом деле это был легкий шлепок, — нехотя ответил Гарион. — Я спалил его заживо.
Он вот уже многие годы не вспоминал об Ашараке и теперь с изумлением понял, что это воспоминание больше не печалит его.
Закет в ужасе уставился на друга.
— Он убил моих родителей, — объяснил ему Гарион. — Меня можно понять. Он заживо сжег их обоих и получил по заслугам. А теперь вперед!
Неутомимая волчица трусила впереди и до захода солнца обнаружила еще два патруля, затаившихся в засаде. Но жалкая горстка уцелевших после первого боя солдат успела поведать товарищам о своей горькой участи и, стоило даршивцам увидеть Гариона и его друзей, как они в панике обратились в бегство.
— Какая досада! — не выдержал Сади, глядя на удирающих солдат.
И он с великой неохотой вложил в ножны свой маленький отравленный кинжальчик.
— Полагаю, у Нарадаса будет серьезный разговор с этими трусами, когда он обнаружит, что все его усилия оказались напрасными, — весело засмеялся Шелк. — Наверняка он принесет в жертву немало этих горе-воинов, как только ему попадется подходящий алтарь.
На следующий день около полудня они повстречали солдат имперского гарнизона из Ленгхи. Командир подъехал к путешественникам и уставился на Закета в величайшем изумлении.
— Ваше императорское величество, да вы ли это?
Закет потрогал бороду.
— Ах, вот о чем вы, полковник, — засмеялся он. — Эта прекрасная мысль принадлежит вон тому уважаемому старцу. — Император указал на Белгарата. — Мы не хотели, чтобы кто-то узнал меня — ведь мой профиль отчеканен на всех маллорейских монетах. Не повстречали ли вы кого-нибудь по пути сюда?
— И говорить-то не стоит, ваше величество. Мы столкнулись с десятком даршивских патрулей — они трусливо прятались в рощицах и придорожных кустах. Мы их окружали, и все они немедленно сдавались в плен. Они прекрасно обучены сдаваться без боя.
— Да и бегать мастера, — улыбнулся Закет. Полковник помялся в нерешительности.
— Надеюсь, вы не обидитесь, ваше величество, — неуверенно начал он, — но вы сильно переменились с тех пор, как я в последний раз видел вас в Мал-Зэте.
— И в чем именно?
— Перво-наперво я никогда прежде не видел вас в доспехах.
— Нелегкие времена, полковник.
— А еще — да простит меня ваше величество — я ни разу не слышал, чтобы вы прежде смеялись. Вы даже не улыбались никогда!
— А у меня не было на то причин, полковник.
По прибытии в Ленгху Цирадис, направляемая Тофом, тотчас же повела путешественников в гавань, где их уже поджидал необычного вида корабль.
— Благодарю за службу, полковник, — сказал Закет командиру гарнизона. — Подготовить для нас корабль было весьма предусмотрительно с вашей стороны.
— Простите, ваше величество, — растерялся полковник, — но я не имею к кораблю ни малейшего отношения…
Закет озадаченно взглянул на Тофа, а немой гигант с улыбкой поглядел на Дарника.
Дарник сосредоточился.
— Приготовься к неожиданности, Закет, — сказал он. — Корабль этот поджидает нас вот уже несколько тысяч лет.
Лицо Белгарата озарила вдруг лучезарная улыбка.
— Похоже, что мы прибыли как раз по расписанию. Терпеть не могу опаздывать!
— Да неужто? — издевательски прищурился Белдин. — Помню, однажды ты появился в условленном месте на пять лет позже, чем обещал…
— Значит, меня задержали важные дела.
— Отговорку найти легко. Но разве ты не провел эти пять лет в обществе прелестниц в Марадоре?
Белгарат кашлянул и бросил смущенный взгляд на дочь.
Полгара изумленно подняла бровь, но смолчала.
Матросы на корабле были немыми, подобно тем, что доставили их некогда с побережья Рэк-Горут, а в Хтол-Мургосе на остров Веркат. И вновь Гариона поразило почти точное повторение некогда случившегося. Как только последний человек ступил на борт, матросы убрали трап и подняли паруса.
— Странно как-то, — отметил Шелк. — Ветер явно дует с моря, а мы плывем прямо ему навстречу.
— Я это заметил, — кивнул Дарник.
— Похоже, для далазийцев законы не писаны…
Когда они вышли в открытое море, Цирадис спросила:
— Не соблаговолишь ли, Белгарион, и ты, Закет, сопроводить меня на корму?
— Разумеется, великая прорицательница, — почтительно ответил Гарион.
Он заметил, что Закет взял девушку с повязкой на глазах за руку совершенно бессознательно, но на удивление точно копируя заботливую манеру Тофа. В этот момент и пришла в голову короля Ривы занятная мысль. Он пристально поглядел на друга. Лицо Закета выражало странную нежность, а глаза словно светились. Мысль была дикой, абсурдной, но Гарион ни секунды не сомневался в том, что это правда — словно читал в сердце маллорейского императора. Он поспешно отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
В каюте на корме они увидели два полных комплекта сверкающих рыцарских доспехов — они выглядели точь-в-точь так, как вооружение знаменитых рыцарей из Во-Мимбра.
— Вы должны облачиться в эти доспехи, прежде чем ступите на берега Перивора, — объявила Цирадис.
— Полагаю, на то есть веские причины, — ответил Гарион.
— Да, есть. Когда мы приблизимся к острову, вы оба должны опустить забрала ваших шлемов и не поднимать их до тех пор, пока я вам этого не позволю.
— И, разумеется, ты не дашь нам ровным счетом никаких объяснений?
Прорицательница ласково улыбнулась, и ладошка ее легла на плечо Гариона.
— Вы знаете все, что вам необходимо знать.
— Так я и думал, — сказал Закету Гарион. Подойдя к двери каюты, он позвал: — Дарник! Нам необходима твоя помощь.
— Но ведь пока рано все это надевать, — сказал Закет.
— А ты хотя бы раз в жизни надевал рыцарские доспехи?
— Нет. Врать не стану.
— Тогда поверь на слово, что к ним необходимо попривыкнуть. Даже Мандореллен кряхтел, когда впервые надел латы.
— Мандореллен? Это твой дружок из Во-Мимбра?
— Да, верный рыцарь и защитник Сенедры.
— Я думал, ты ее рыцарь…
— Я ее супруг. Это совершенно разные вещи. — Гарион критическим взором смерил меч Закета — легкий, с узким лезвием. — Ему понадобится меч побольше, Цирадис, — сказал он пророчице.
— Вы найдете его в этом футляре, Белгарион.
— Ты все предусмотрела, — улыбнулся Гарион.
Раскрыв футляр, он извлек оттуда массивный широкий меч, рукоять которого достигала плеча взрослого мужчины.
— Ваш меч, император, — сказал он, протягивая оружие Закету.
— Благодарю, ваше величество, — усмехнулся тот в ответ.
Приняв меч из рук Гариона, Закет вдруг округлил глаза и чуть было не выронил оружие.
— Зубы Торака! Неужели люди такими вот штуками пыряют друг в друга?
— Частенько. Это самое распространенное развлечение в Арендии. Если тебе кажется, что он тяжеловат, попробуй мой.
И тут его осенило.
— Проснись! — властно приказал он Шару. Камень невнятно зароптал — он был слегка обижен.
— Только не перестарайся! — сразу же предупредил его Гарион. — Меч этот немного тяжеловат для моего друга. Сделай-ка его полегче. Начинай потихоньку, — велел он Шару, увидев, как Закет силится приподнять оружие. — Теперь еще немного…
Острие меча оторвалось от пола.
— Ну, довольно? — спросил Гарион.
— Может, еще немного? — прокряхтел красный от натуги Закет.
— Действуй! — приказал Шару Гарион.
— Вот теперь как раз то, что надо, — удовлетворенно вздохнул Закет. — А позволительно ли разговаривать с Шаром в таком тоне?
— С ним нужна твердость. Он порой напоминает мне собаку или лошадь, а то даже женщину.
— Я запомню эти ваши слова, король Белгарион, — сухо сказала Цирадис.
Гарион улыбнулся.
— Я вовсе не имел в виду вас, великая прорицательница, — примирительно произнес он.
— Один-ноль в твою пользу, — тут же заявил Закет.
— Ну вот, сам видишь, сколь полезна эта поговорка, — расхохотался Гарион. — Погоди, еще сделаю из тебя заправского алорийца!
Глава 11
— Его отыскала Арелл. — Сенедра улыбнулась. — Теперь у меня еще больше причин ее любить.
— Мы все любим Арелл.
— Ну разве он не красавчик? — Сенедра снова отогнула уголок одеяла, показывая Полгаре тряпичный сверток.
— Он прелестен, дорогая. А тебе удалось хотя бы немного поговорить с Арелл?
— Конечно, тетушка Пол. Она направлялась по какому-то чрезвычайно важному делу, поэтому и не могла прийти повидать всех нас. Девушка пообещала, что, возможно, нагонит нас на Периворе или позднее, в Кориме.
— Так, стало быть, она знала, куда мы держим путь?
— О нет, тетушка Пол, — рассмеялась Сенедра. — Это я ей рассказала. Арелл так хотела нас видеть, но ее звали неотложные дела, и она спросила у меня, куда мы направляемся, вот я и рассказала ей про Перивор и Корим. Правда, когда я сказала про Корим, она очень удивилась.
Полгара сощурилась.
— Теперь понимаю… Дарник, поставь-ка палатку. Думаю, Сенедре и малышу надобен отдых.
— Сейчас, Пол, — взглянув на сонное личико маленькой королевы, согласился кузнец.
— Как это ты догадалась, тетушка Пол? — радостно и немного устало спросила Сенедра. — Я и вправду утомилась, да и Гэрану надо поспать. Знаешь, маленькие очень много спят… Я покормлю его грудью, и он уснет. Поев, он всегда засыпает…
— Держись! — тихо сказал Закет королю Ривы, увидев, что глаза у того наполнились слезами. Рука маллорейского императора легла на плечо друга.
— Что же будет, когда она проснется?
— Полгара все устроит.
Дарник поставил палатку, и Полгара бережно отвела туда полусонную Сенедру. Через минуту Гарион почувствовал словно дуновение ветерка и уловил слабый звук, который способны были слышать лишь избранные. Мгновение спустя из палатки вышла Полгара. В руках у нее был тряпичный сверток.
— Убери это подальше, — сказала она, сунув сверток в руки Гариону.
— С нею все будет в порядке? — спросил Гарион.
— Она уснула. Примерно через час она проснется, позабыв все, что с нею случилось. Никто из нас, уверена, ни словом об этом не обмолвится — словно ничего и не было.
Гарион отнес сверток подальше в чащу и спрятал там под кустом. Возвратившись к остальным, он подошел к Цирадис.
— Это была Зандрамас, правда? — спросил он.
— Да, — без обиняков ответила Цирадис.
— И ты знала, что это должно произойти?
— Знала.
— Тогда почему ты нас не предупредила?
— Но ведь это значило бы вмешаться в ход предначертанных свыше событий.
— Как это жестоко, Цирадис…
— Так порой случается. Ведь я говорила уже, Гарион, Зандрамас не может, подобно вам, войти в Келль. Вот ей и пришлось узнать, где именно состоится встреча, у одного из вас — иначе она не смогла бы прибыть на Место, которого больше нет, в назначенный час.
— Но почему именно у Сенедры?
— Зандрамас, как ты помнишь, когда-то уже овладевала душой Сенедры. Восстановить эту связь для нее не представляет труда.
— Этого я не прощу тебе, Цирадис…
— Полно, Гарион, — вмешался Закет. — С Сенедрой ничего дурного не случилось, а Цирадис лишь делает то, что должна делать.
Видно было, что маллореец со всей решительностью встал на защиту прорицательницы. Гарион повернулся и побрел прочь. От злости у него подергивалась щека.
Сенедра, пробудившись, совершенно не помнила о злополучной встрече в лесу и вообще вела себя как обычно. Дарник свернул палатку, и все тронулись в путь.
К вечеру они достигли опушки леса и заночевали там. Гарион демонстративно избегал Закета — он не ручался за себя после того, как его друг бесстрашно встал на защиту прорицательницы. Закет и Цирадис очень долго проговорили, прежде чем путники покинули Келль, и теперь маллореец стоял за нее горой. Глаза его то и дело странно загорались, и он все время вертелся в седле, не упуская случая взглянуть на нее.
Однако ночью, когда они с императором вместе стояли в дозоре, избежать беседы было немыслимо.
— Ты все еще сердишься на меня, Гарион? — в лоб спросил Закет. Гарион вздохнул.
— Думаю, уже нет. Наверное, я и не злился по-настоящему — просто был сильно раздражен. Я страшно зол на Зандрамас, а ты и Цирадис тут ни при чем. Не выношу, когда шутят шутки с моей женой.
— Но ведь что-либо подобное должно было случиться. Зандрамас так или иначе требовалось выяснить, где состоится встреча. Ведь ей необходимо там быть.
— Видимо, ты прав. А что, Цирадис хотя бы намекнула тебе, в чем твоя миссия?
— Кое-что она мне сказала. Но об этом я должен молчать. Одно лишь могу открыть тебе: грядет некто очень значительный, и я должен ему служить.
— Этому ты и посвятишь весь остаток жизни?
— Вероятно, далеко не я один…
— И я тоже?
— Не думаю. Полагаю, когда встреча состоится, твоя миссия будет выполнена. Мне кажется, Цирадис подразумевает, что ты уже очень многое сделал.
Они тронулись в путь ранним утром и вскоре выехали на холмистую равнину, тянущуюся вдоль западного берега реки Баласы. Тут и там виднелись деревеньки — с первого взгляда они казались обычными, но все же видно было, что домишки тут очень ладные. Далазийские крестьяне использовали для полевых работ самые примитивные инструменты.
— И все это ради конспирации, — хитро прищурился Закет. — Эти люди наверняка много цивилизованнее, чем даже мельсенцы, и вот сколько усилий им приходится прилагать, чтобы это скрыть.
— Но разве твои люди или жрецы Торака пощадили бы их, узнав правду? — спросила Цирадис.
— Скорее всего нет, — признался император. — Мельсенцы наверняка силой заставили бы далазийцев служить себе…
— Что совершенно несовместимо с нашей миссией, — закончила Цирадис.
— Теперь-то я это понимаю. Когда я ворочусь в Мал-Зэт, то заставлю чиновников пересмотреть нашу политику в отношении Далазийских протекторатов. Ваш народ способен на нечто много более важное, чем выращивание свеклы и турнепса для всей Маллореи.
— Если все пойдет удачно и назначенная встреча состоится, наша миссия будет выполнена, император Закет.
— Но вы, надеюсь, продолжите ваши научные изыскания?
Пророчица улыбнулась:
— Несомненно. Древние обычаи живучи.
Белгарат подъехал к Цирадис.
— Не могла бы ты немного точнее указать нам, что именно искать на Периворе? — спросил он.
— Я уже сказала тебе об этом в Келле, древнейший Белгарат, вы должны разыскать карту, которая и приведет вас в то Место, которого больше нет.
— А как случилось, что жители Перивора знают об этом больше, чем все остальные народы?
Но прорицательница промолчала.
— Полагаю, это один из тех вопросов, на которые ты не собираешься отвечать.
— Еще не время, Белгарат.
С неба камнем упал Белдин.
— Будьте начеку, — предупредил он. — Прямо впереди даршивский патруль.
— Сколько их? — спросил Гарион.
— Около дюжины. С ними гролим. Я боялся подлетать близко, но мне показалось, что это белоглазый. Они скрываются в зарослях, что в следующей долине.
— Как ему удалось узнать, что мы едем этим путем? — ошеломленно пробормотала Бархотка.
— Зандрамас известно, что мы направляемся на Перивор, — ответила Полгара. — А это самый кратчайший путь.
— Дюжина даршивцев не представляет реальной угрозы, — уверенно заявил Закет. — Зачем это нужно, не понимаю.
— Для того чтобы задержать нас, — ответил на его слова Белгарат. — Зандрамас хочет первой добраться до Перивора. Она ведь способна общаться с Нарадасом даже на большом расстоянии. И, вполне возможно, он расставил нам ловушки через каждые пару миль до самой Ленгхи.
Закет в задумчивости почесал свою короткую бородку. Потом расстегнул одну из сумок у седла, достал оттуда карту и принялся ее внимательно изучать.
— Мы сейчас лигах в пятнадцати от Ленгхи, — сказал он. Потом поглядел на Белдина. — Сколько тебе понадобится времени, чтобы долететь туда?
— Несколько часов. А что?
— В Ленгхе расквартирован имперский гарнизон. Я передам с тобой грамоту, скрепленную императорской печатью, для командира гарнизона. И он со своими воинами сметет с нашего пути все эти дурацкие ловушки. Когда мы встретимся с этим отрядом, Нарадас ничего больше не сможет нам сделать. — И тут он о чем-то вспомнил. — Великая прорицательница, — обратился он к Цирадис, — там, в Даршиве, ты велела мне покинуть мои войска и явиться в Келль без сопровождения. Этот запрет все еще действует?
— Нет, Каль Закет.
— Хорошо. Тогда я пишу командиру гарнизона.
— А как с этим патрулем, который нас поджидает в засаде? — спросил Шелк у Гариона. — Или мы проторчим здесь до тех пор, покуда не явится войско Закета?
— Не думаю. Не хочешь ли немного поразмяться?
Шелк только злорадно улыбнулся в ответ.
— И все же есть одна проблема, — заметила Бархотка. — Если Белдин улетит в Ленгху, кто предупредит нас, если поблизости в засаде засел еще кто-нибудь?
— Скажи желтоволосой, чтобы она не волновалась, — сказала Гариону волчица. — Сестра умеет передвигаться незамеченной, но даже если ее и заметят двуногие, то не придадут этому значения.
— Все в порядке, Лизелль, — успокоил девушку Гарион. — На разведку пойдет волчица.
— Она — незаменимая персона, — улыбнулась Бархотка.
— Персона? — переспросил Шелк.
— А разве это не так?
Шелк нахмурился.
— А знаешь, ты права. И к тому же яркая личность.
Волчица вильнула хвостом и потрусила прочь.
— Ну что ж, господа, — Гарион вынул из ножен Ривский меч, — пора нанесли даршивцам визит вежливости.
— А Нарадас не осложнит вам задачу? — спросил Закет, вручая Белдину грамоту.
— От души надеюсь, что попытается, — ответил Гарион.
Однако среди даршивских солдат, хоронящихся в рощице, Нарадаса не оказалось. Схватка была короткой, поскольку сразу же обнаружилось, что даршивцы бегают куда лучше, чем обороняются.
— Жалкие дилетанты, — презрительно бросил Закет, вытирая лезвие меча плащом одного из поверженных.
— Ты, сдается мне, становишься заправским рубакой, — удовлетворенно заметил Гарион.
— Просто начинаю припоминать уроки, которые мне давали в юности, — скромно потупился Закет.
— Он орудует мечом точь-в-точь таким же манером, как Хеттар своей саблей, — заметил Шелк, вытаскивая один из своих кинжалов из груди убитого солдата.
— Очень похоже, — согласился Гарион. — А Хеттара обучал сам Хо-Хэг, первый боец во всей Алгарии.
— В чем Таур-Ургас убедился на собственной шкуре, — добавил Шелк.
— Дорого бы дал за то, чтобы увидеть тот бой, — мечтательно сказал Закет.
— Да и я тоже, — согласился Гарион. — Но как раз в то время я занят был важным делом.
— Подкрадывался к Тораку незамеченным? — спросил Закет.
— »Подкрадывался» — слово неподходящее. Торак прекрасно знал, что я приближаюсь.
— Съезжу-ка я за женщинами и Белгаратом, — сказал Дарник.
— Я пообщался с Белдином, — сообщил подъехавший Белгарат. — Нарадас смылся из рощи как раз перед тем, как вы напали на даршивцев. Белдин хотел было с ним разделаться, но лапы у него были заняты императорской грамотой.
— А в кого он превратился? — спросил Шелк. — Ну, я имею в виду Нарадаса?
— В ворона, — с отвращением поморщился Белгарат. — Гролимы отчего-то обожают воронов.
Шелк вдруг расхохотался.
— А помните, как Ашарак мургский обернулся вороном на равнине Арендии и как Полгара позвала орла, чтобы с ним расквитаться? Потом целый час с неба сыпались черные перышки.
— А что это за Ашарак мургский? — поинтересовался Закет.
— Мелкая сошка из свиты Ктучика, — ответил Белгарат.
— И орел его прикончил?
— Нет, — отвечал Шелк. — Это сделал Гарион — несколько позднее.
— При помощи меча?
— Нет. Голыми руками.
— Должно быть, славный был удар! Мурги — ребята крепкие.
— На самом деле это был легкий шлепок, — нехотя ответил Гарион. — Я спалил его заживо.
Он вот уже многие годы не вспоминал об Ашараке и теперь с изумлением понял, что это воспоминание больше не печалит его.
Закет в ужасе уставился на друга.
— Он убил моих родителей, — объяснил ему Гарион. — Меня можно понять. Он заживо сжег их обоих и получил по заслугам. А теперь вперед!
Неутомимая волчица трусила впереди и до захода солнца обнаружила еще два патруля, затаившихся в засаде. Но жалкая горстка уцелевших после первого боя солдат успела поведать товарищам о своей горькой участи и, стоило даршивцам увидеть Гариона и его друзей, как они в панике обратились в бегство.
— Какая досада! — не выдержал Сади, глядя на удирающих солдат.
И он с великой неохотой вложил в ножны свой маленький отравленный кинжальчик.
— Полагаю, у Нарадаса будет серьезный разговор с этими трусами, когда он обнаружит, что все его усилия оказались напрасными, — весело засмеялся Шелк. — Наверняка он принесет в жертву немало этих горе-воинов, как только ему попадется подходящий алтарь.
На следующий день около полудня они повстречали солдат имперского гарнизона из Ленгхи. Командир подъехал к путешественникам и уставился на Закета в величайшем изумлении.
— Ваше императорское величество, да вы ли это?
Закет потрогал бороду.
— Ах, вот о чем вы, полковник, — засмеялся он. — Эта прекрасная мысль принадлежит вон тому уважаемому старцу. — Император указал на Белгарата. — Мы не хотели, чтобы кто-то узнал меня — ведь мой профиль отчеканен на всех маллорейских монетах. Не повстречали ли вы кого-нибудь по пути сюда?
— И говорить-то не стоит, ваше величество. Мы столкнулись с десятком даршивских патрулей — они трусливо прятались в рощицах и придорожных кустах. Мы их окружали, и все они немедленно сдавались в плен. Они прекрасно обучены сдаваться без боя.
— Да и бегать мастера, — улыбнулся Закет. Полковник помялся в нерешительности.
— Надеюсь, вы не обидитесь, ваше величество, — неуверенно начал он, — но вы сильно переменились с тех пор, как я в последний раз видел вас в Мал-Зэте.
— И в чем именно?
— Перво-наперво я никогда прежде не видел вас в доспехах.
— Нелегкие времена, полковник.
— А еще — да простит меня ваше величество — я ни разу не слышал, чтобы вы прежде смеялись. Вы даже не улыбались никогда!
— А у меня не было на то причин, полковник.
По прибытии в Ленгху Цирадис, направляемая Тофом, тотчас же повела путешественников в гавань, где их уже поджидал необычного вида корабль.
— Благодарю за службу, полковник, — сказал Закет командиру гарнизона. — Подготовить для нас корабль было весьма предусмотрительно с вашей стороны.
— Простите, ваше величество, — растерялся полковник, — но я не имею к кораблю ни малейшего отношения…
Закет озадаченно взглянул на Тофа, а немой гигант с улыбкой поглядел на Дарника.
Дарник сосредоточился.
— Приготовься к неожиданности, Закет, — сказал он. — Корабль этот поджидает нас вот уже несколько тысяч лет.
Лицо Белгарата озарила вдруг лучезарная улыбка.
— Похоже, что мы прибыли как раз по расписанию. Терпеть не могу опаздывать!
— Да неужто? — издевательски прищурился Белдин. — Помню, однажды ты появился в условленном месте на пять лет позже, чем обещал…
— Значит, меня задержали важные дела.
— Отговорку найти легко. Но разве ты не провел эти пять лет в обществе прелестниц в Марадоре?
Белгарат кашлянул и бросил смущенный взгляд на дочь.
Полгара изумленно подняла бровь, но смолчала.
Матросы на корабле были немыми, подобно тем, что доставили их некогда с побережья Рэк-Горут, а в Хтол-Мургосе на остров Веркат. И вновь Гариона поразило почти точное повторение некогда случившегося. Как только последний человек ступил на борт, матросы убрали трап и подняли паруса.
— Странно как-то, — отметил Шелк. — Ветер явно дует с моря, а мы плывем прямо ему навстречу.
— Я это заметил, — кивнул Дарник.
— Похоже, для далазийцев законы не писаны…
Когда они вышли в открытое море, Цирадис спросила:
— Не соблаговолишь ли, Белгарион, и ты, Закет, сопроводить меня на корму?
— Разумеется, великая прорицательница, — почтительно ответил Гарион.
Он заметил, что Закет взял девушку с повязкой на глазах за руку совершенно бессознательно, но на удивление точно копируя заботливую манеру Тофа. В этот момент и пришла в голову короля Ривы занятная мысль. Он пристально поглядел на друга. Лицо Закета выражало странную нежность, а глаза словно светились. Мысль была дикой, абсурдной, но Гарион ни секунды не сомневался в том, что это правда — словно читал в сердце маллорейского императора. Он поспешно отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
В каюте на корме они увидели два полных комплекта сверкающих рыцарских доспехов — они выглядели точь-в-точь так, как вооружение знаменитых рыцарей из Во-Мимбра.
— Вы должны облачиться в эти доспехи, прежде чем ступите на берега Перивора, — объявила Цирадис.
— Полагаю, на то есть веские причины, — ответил Гарион.
— Да, есть. Когда мы приблизимся к острову, вы оба должны опустить забрала ваших шлемов и не поднимать их до тех пор, пока я вам этого не позволю.
— И, разумеется, ты не дашь нам ровным счетом никаких объяснений?
Прорицательница ласково улыбнулась, и ладошка ее легла на плечо Гариона.
— Вы знаете все, что вам необходимо знать.
— Так я и думал, — сказал Закету Гарион. Подойдя к двери каюты, он позвал: — Дарник! Нам необходима твоя помощь.
— Но ведь пока рано все это надевать, — сказал Закет.
— А ты хотя бы раз в жизни надевал рыцарские доспехи?
— Нет. Врать не стану.
— Тогда поверь на слово, что к ним необходимо попривыкнуть. Даже Мандореллен кряхтел, когда впервые надел латы.
— Мандореллен? Это твой дружок из Во-Мимбра?
— Да, верный рыцарь и защитник Сенедры.
— Я думал, ты ее рыцарь…
— Я ее супруг. Это совершенно разные вещи. — Гарион критическим взором смерил меч Закета — легкий, с узким лезвием. — Ему понадобится меч побольше, Цирадис, — сказал он пророчице.
— Вы найдете его в этом футляре, Белгарион.
— Ты все предусмотрела, — улыбнулся Гарион.
Раскрыв футляр, он извлек оттуда массивный широкий меч, рукоять которого достигала плеча взрослого мужчины.
— Ваш меч, император, — сказал он, протягивая оружие Закету.
— Благодарю, ваше величество, — усмехнулся тот в ответ.
Приняв меч из рук Гариона, Закет вдруг округлил глаза и чуть было не выронил оружие.
— Зубы Торака! Неужели люди такими вот штуками пыряют друг в друга?
— Частенько. Это самое распространенное развлечение в Арендии. Если тебе кажется, что он тяжеловат, попробуй мой.
И тут его осенило.
— Проснись! — властно приказал он Шару. Камень невнятно зароптал — он был слегка обижен.
— Только не перестарайся! — сразу же предупредил его Гарион. — Меч этот немного тяжеловат для моего друга. Сделай-ка его полегче. Начинай потихоньку, — велел он Шару, увидев, как Закет силится приподнять оружие. — Теперь еще немного…
Острие меча оторвалось от пола.
— Ну, довольно? — спросил Гарион.
— Может, еще немного? — прокряхтел красный от натуги Закет.
— Действуй! — приказал Шару Гарион.
— Вот теперь как раз то, что надо, — удовлетворенно вздохнул Закет. — А позволительно ли разговаривать с Шаром в таком тоне?
— С ним нужна твердость. Он порой напоминает мне собаку или лошадь, а то даже женщину.
— Я запомню эти ваши слова, король Белгарион, — сухо сказала Цирадис.
Гарион улыбнулся.
— Я вовсе не имел в виду вас, великая прорицательница, — примирительно произнес он.
— Один-ноль в твою пользу, — тут же заявил Закет.
— Ну вот, сам видишь, сколь полезна эта поговорка, — расхохотался Гарион. — Погоди, еще сделаю из тебя заправского алорийца!
Глава 11
Корабль легко скользил против ветра и, когда до гавани оставалось всего около трех лиг, над ним появился альбатрос. Он, словно призрак, беззвучно парил на громадных белоснежных крыльях. Вдруг он издал крик — один-единственный, похожий на стон одиночества, — и Полгара поклоном поприветствовала птицу. Тогда альбатрос полетел впереди корабля, перед самым бушпритом, словно лоцман, оберегающий судно.
— Ну, не странно ли? — сказала Бархотка. — Точь-в-точь такой же, какого мы повстречали по пути на Веркат!
— Что ты, дорогая, — спокойно ответила Полгара. — Это тот же самый.
— Но это немыслимо, госпожа Полгара! Тогда мы были на другом краю света!
— Расстояния — ничто для столь мощных крыльев.
— Но что он здесь делает?
— У него своя миссия.
— Да? И какая именно?
— Он не счел нужным мне об этом сообщить, а спрашивать было бы невежливо.
Закет разгуливал взад и вперед по палубе, привыкая к доспехам.
— Как это красиво со стороны и как, оказывается, неудобно!
— Гораздо неудобнее оказаться без доспехов в тот момент, когда они жизненно необходимы, — возразил Гарион.
— Но ведь со временем к ним привыкаешь и почти их не чувствуешь, правда?
— Настолько — нет, пожалуй.
Хотя до острова Перивор было довольно далеко, корабль с его молчаливой командой быстро достиг цели и уже в середине следующего дня высадил путешественников на лесистый берег.
— Откровенно говоря, — признался Шелк Гариону, когда они вели по сходням лошадей, — я просто мечтал поскорее убраться подальше от этого судна. Корабль, идущий против ветра, и матросы, которые не бранятся, — от всего этого я начинаю всерьез нервничать.
— Во всем нашем предприятии есть много такого, отчего поневоле занервничаешь, — ответил Гарион. — Это и меня касается.
— Разница лишь в том, что я обыкновенный человек. А ты — герой.
— А что это меняет?
— Героям нервничать непозволительно.
— Где ты это вычитал?
— Это общеизвестно. А куда делся альбатрос?
— Улетел — сразу, как только на горизонте показалась земля, — сказал Гарион, опуская забрало.
— Мне все равно, что говорит Полгара об этих птичках. — Шелка передернуло. — Я знаком со многими моряками, и ни один из них еще не сказал доброго слова об альбатросах.
— Моряки очень суеверны.
— Гарион, но ведь суеверия появились неспроста! — Маленький драсниец, прищурившись, поглядел в сторону леса, окаймлявшего берег. — Не слишком-то многообещающий вид. Странно, почему нас не высадили в каком-нибудь порту?
— Не думаю, чтобы кто-нибудь мог с уверенностью сказать, почему далазийцы делают то или другое.
Наконец все лошади оказались на берегу. Гарион и остальные сели в седла и поехали по направлению к лесу.
— Думаю, надо соорудить вам с Закетом копья, — сказал Гариону Дарник. — У Цирадис были причины облачить вас в латы, а я давно заметил, что рыцарь в латах и без копья выглядит… ну, не вполне одетым, что ли.
Кузнец спешился, прихватил топор и углубился в чащу. Вскоре он возвратился с двумя прочными шестами.
— Я выкую наконечники, когда мы вечером сделаем привал, — пообещал он.
— Наверное, это ужасно неудобно, — сказал Закет, вертя в руках шест и щит, явно не зная, куда девать то и другое.
— Вот как надо. — Гарион стал показывать. — Согни левую руку и возьми в нее щит. В ладони той же руки держи поводья. Теперь вставь древко копья в правое стремя и направляй острие правой рукой.
— Ты когда-нибудь сражался при помощи копья?
— Да, и не раз. Очень действенное средство против соперника, облаченного в латы. Если сшибить его наземь с коня, он нескоро встанет на ноги.
Белдин, как обычно, летел впереди. Но вот он возвратился, скользя меж древесных стволов, словно привидение, на почти неподвижных крыльях.
— Ты не поверишь! — было первое, что он сказал Белгарату, приняв человеческий облик.
— И что же там такое?
— Прямо впереди — замок!
— Что-о?
— Это такое большое строение. Оно обычно состоит из стен и башен. У него есть еще подвесные мосты.
— Мне известно, что такое замок, Белдин.
— Тогда чего спрашиваешь? Замок, который я видел, выглядит так, словно неведомая сила перенесла его сюда прямо из Арендии.
— Не объяснишь ли ты нам сию странность, Цирадис? — спросил прорицательницу Белгарат.
— Ничего странного тут нет, древнейший Белгарат, — отвечала она. — Около двух тысяч лет тому назад море выбросило на здешний берег корабль с путешественниками из далекой страны. Поняв, что починить разбитый корабль им не удастся, они поселились здесь и взяли себе в жены местных девиц. Однако сохранили все обычаи, манеры и даже наречие своей родной земли.
— То есть всякие там «милостивый сударь» и «соблаговолите»? — уточнил Шелк. Цирадис кивнула.
— И они выстроили тут замки?
Пророчица снова кивнула.
— И все здешние мужчины носят доспехи? Такие же, как на Гарионе и Закете?
— Все в точности так, принц Хелдар.
Шелк застонал.
— Что-то не так, Хелдар? — спросил его Закет.
— Мы проделали путь в тысячи лиг — и все для того, чтобы вновь повстречать мимбрийцев!
— Мне докладывали с поля битвы при Тул-Марду об их отчаянной храбрости и беспримерной воинской доблести. Возможно, это объясняет репутацию этого острова?
— То-то и оно, Закет, — ответил маленький человечек. — Мимбрийцы — самые смелые люди на свете. Возможно, от того, что слишком глупы, чтобы чего-либо бояться. Друг Гариона, Мандореллен, тот и вовсе уверен, что непобедим.
— Ну, не странно ли? — сказала Бархотка. — Точь-в-точь такой же, какого мы повстречали по пути на Веркат!
— Что ты, дорогая, — спокойно ответила Полгара. — Это тот же самый.
— Но это немыслимо, госпожа Полгара! Тогда мы были на другом краю света!
— Расстояния — ничто для столь мощных крыльев.
— Но что он здесь делает?
— У него своя миссия.
— Да? И какая именно?
— Он не счел нужным мне об этом сообщить, а спрашивать было бы невежливо.
Закет разгуливал взад и вперед по палубе, привыкая к доспехам.
— Как это красиво со стороны и как, оказывается, неудобно!
— Гораздо неудобнее оказаться без доспехов в тот момент, когда они жизненно необходимы, — возразил Гарион.
— Но ведь со временем к ним привыкаешь и почти их не чувствуешь, правда?
— Настолько — нет, пожалуй.
Хотя до острова Перивор было довольно далеко, корабль с его молчаливой командой быстро достиг цели и уже в середине следующего дня высадил путешественников на лесистый берег.
— Откровенно говоря, — признался Шелк Гариону, когда они вели по сходням лошадей, — я просто мечтал поскорее убраться подальше от этого судна. Корабль, идущий против ветра, и матросы, которые не бранятся, — от всего этого я начинаю всерьез нервничать.
— Во всем нашем предприятии есть много такого, отчего поневоле занервничаешь, — ответил Гарион. — Это и меня касается.
— Разница лишь в том, что я обыкновенный человек. А ты — герой.
— А что это меняет?
— Героям нервничать непозволительно.
— Где ты это вычитал?
— Это общеизвестно. А куда делся альбатрос?
— Улетел — сразу, как только на горизонте показалась земля, — сказал Гарион, опуская забрало.
— Мне все равно, что говорит Полгара об этих птичках. — Шелка передернуло. — Я знаком со многими моряками, и ни один из них еще не сказал доброго слова об альбатросах.
— Моряки очень суеверны.
— Гарион, но ведь суеверия появились неспроста! — Маленький драсниец, прищурившись, поглядел в сторону леса, окаймлявшего берег. — Не слишком-то многообещающий вид. Странно, почему нас не высадили в каком-нибудь порту?
— Не думаю, чтобы кто-нибудь мог с уверенностью сказать, почему далазийцы делают то или другое.
Наконец все лошади оказались на берегу. Гарион и остальные сели в седла и поехали по направлению к лесу.
— Думаю, надо соорудить вам с Закетом копья, — сказал Гариону Дарник. — У Цирадис были причины облачить вас в латы, а я давно заметил, что рыцарь в латах и без копья выглядит… ну, не вполне одетым, что ли.
Кузнец спешился, прихватил топор и углубился в чащу. Вскоре он возвратился с двумя прочными шестами.
— Я выкую наконечники, когда мы вечером сделаем привал, — пообещал он.
— Наверное, это ужасно неудобно, — сказал Закет, вертя в руках шест и щит, явно не зная, куда девать то и другое.
— Вот как надо. — Гарион стал показывать. — Согни левую руку и возьми в нее щит. В ладони той же руки держи поводья. Теперь вставь древко копья в правое стремя и направляй острие правой рукой.
— Ты когда-нибудь сражался при помощи копья?
— Да, и не раз. Очень действенное средство против соперника, облаченного в латы. Если сшибить его наземь с коня, он нескоро встанет на ноги.
Белдин, как обычно, летел впереди. Но вот он возвратился, скользя меж древесных стволов, словно привидение, на почти неподвижных крыльях.
— Ты не поверишь! — было первое, что он сказал Белгарату, приняв человеческий облик.
— И что же там такое?
— Прямо впереди — замок!
— Что-о?
— Это такое большое строение. Оно обычно состоит из стен и башен. У него есть еще подвесные мосты.
— Мне известно, что такое замок, Белдин.
— Тогда чего спрашиваешь? Замок, который я видел, выглядит так, словно неведомая сила перенесла его сюда прямо из Арендии.
— Не объяснишь ли ты нам сию странность, Цирадис? — спросил прорицательницу Белгарат.
— Ничего странного тут нет, древнейший Белгарат, — отвечала она. — Около двух тысяч лет тому назад море выбросило на здешний берег корабль с путешественниками из далекой страны. Поняв, что починить разбитый корабль им не удастся, они поселились здесь и взяли себе в жены местных девиц. Однако сохранили все обычаи, манеры и даже наречие своей родной земли.
— То есть всякие там «милостивый сударь» и «соблаговолите»? — уточнил Шелк. Цирадис кивнула.
— И они выстроили тут замки?
Пророчица снова кивнула.
— И все здешние мужчины носят доспехи? Такие же, как на Гарионе и Закете?
— Все в точности так, принц Хелдар.
Шелк застонал.
— Что-то не так, Хелдар? — спросил его Закет.
— Мы проделали путь в тысячи лиг — и все для того, чтобы вновь повстречать мимбрийцев!
— Мне докладывали с поля битвы при Тул-Марду об их отчаянной храбрости и беспримерной воинской доблести. Возможно, это объясняет репутацию этого острова?
— То-то и оно, Закет, — ответил маленький человечек. — Мимбрийцы — самые смелые люди на свете. Возможно, от того, что слишком глупы, чтобы чего-либо бояться. Друг Гариона, Мандореллен, тот и вовсе уверен, что непобедим.