Страница:
Корабль Грелдика и «Морская птица» миновали узкий пролив между островом Веркат и южным побережьем Хагги и Горута. Так как в южных широтах лето было в самом разгаре, погода и не думала портиться, и они шли на всех парусах. Когда они миновали опасные скалы у оконечности полуострова Урга, на палубу явился Шелк.
— Вы двое, похоже, тут поселились, — сказал он Бэраку и Гариону.
— Люблю стоять на палубе, когда видна земля, — ответил Гарион. — Кажется, что вот-вот куда-то пристанешь. А что поделывает Полгара?
— Шьет, — ответил Шелк. — А заодно и обучает этому искусству Сенедру и Лизелль. Они наготовили целую кучу всяческих чепчиков и распашонок.
— С чего бы это? — деланно изумился Гарион.
— Нельзя ли попросить тебя об одолжении, Бэрак, — сказал Шелк.
— Чего тебе надобно?
— Я хотел бы завернуть в Рэк-Ургу. Неплохо бы вручить Ургиту копию соглашения — к тому же Закет в Дал-Периворе сделал кое-какие предложения, о которых мой брат непременно должен узнать.
— Поможешь приковать Хеттара к мачте, когда будем заходить в порт? — спросил Бэрак.
Шелк сперва озадаченно заморгал, но затем до него дошло, в чем дело.
— Ах, как же это я позабыл… Не самая удачная мысль — затащить Хеттара в город, кишащий мургами.
— Никуда не годная мысль, Шелк. Вернее даже было бы сказать — идиотская мысль.
— Позволь мне с ним перемолвиться, — предложил Гарион. — Может, мне удастся его немного успокоить.
— Ну, если это тебе удастся, то, как только мы влипнем в шторм, я попрошу тебя подняться на палубу и договориться с ветром, — ответил Бэрак. — Хеттар ничуть не сговорчивее урагана, особенно если дело касается мургов.
Однако высокий алгариец не впал в буйство и не потянулся к сабле, заслышав слово «мург». Хеттару уже успели поведать о том, кто на самом деле Ургит, а когда Гарион осторожно намекнул ему на вероятность захода в порт Рэк-Урги, соколиное лицо его выразило живейший интерес.
— Я постараюсь держать себя в узде, Гарион, — пообещал он. — Думаю, мне даже приятно будет повстречаться с драснийцем, который умудрился сделаться королем мургов.
Ввиду генетической и ставшей уже инстинктивной взаимной ненависти мургов и алорийцев Белгарат призвал всех к величайшей осторожности.
— Тут сейчас тихо, — сказал он. — Так давайте же не мутить воду. Бэрак, подними белый флаг, а когда мы подойдем к причалу, я приглашу Оскатата, сенешаля Ургита.
— А ему можно доверять? — с сомнением в голосе спросил Бэрак.
— Полагаю, да. Мы не пойдем всей гурьбой во дворец Дроим. Высадив нас на берег, вы с Грелдиком отплывете подальше в море. Ни один даже самый отважный мургский капитан не рискнет напасть на два черекских военных судна на открытой воде. Я же буду поддерживать связь с Полгарой и позову на помощь, если потребуется.
Они довольно долго надрывали глотки, прежде чем мургский полковник снизошел к просьбе послать во дворец Дроим за Оскататом. Впрочем, возможно, на решение мурга отчасти повлиял приказ Бэрака привести в действие боевые катапульты на борту. Рэк-Урга не был слишком уж красивым городом, но полковнику явно не улыбалось, чтобы его сравняли с землей.
— Уже вернулись? — заорал прибывший в гавань Оскатат.
— Да вот, случилось проплывать мимо, решили заглянуть на огонек, — беспечно ответил Шелк. — Хотели бы, если возможно, перекинуться парой словечек с его величеством. Мы обязуемся сдерживать наших алорийцев, если вы будете крепко держать на поводках ваших мургов.
Оскатат тотчас же принялся отдавать приказания, приправляя их доброй порцией ужасающих угроз, после, чего Гарион, Белгарат и Шелк, сопровождаемые Бэраком, Хеттаром и Мандорелленом, сели в шлюпку и поплыли к берегу.
— Ну, и как все было? — спросил Оскатат у Шелка, когда кавалькада гостей и следующие за ними облаченные в черное охранники ехали по булыжной мостовой к дворцу Дроим.
— Все сложилось как нельзя лучше, — самодовольно ухмыльнулся Шелк.
— Его величество будет сердечно рад это слышать.
Они вошли в варварски-роскошный дворец Дроим, и Оскатат повел их по длинному коридору, тускло освещенному масляными лампами, в Тронный зал.
— Его величество ожидает этих людей, — хрипло сказал Оскатат стражникам, — и сейчас же их примет. Откройте двери.
Один из стражников, похоже, был новичком.
— Но ведь это же алорийцы, господин Оскатат, — робко возразил он.
— Ну и что? Открывай!
— Но…
Оскатат с невозмутимым лицом обнажил меч.
— Ты что-то еще хочешь мне сказать? — вкрадчиво произнес он.
— О… ничего, господин Оскатат, — поспешно ответил стражник. — Решительно ничего.
— Тогда почему двери все еще закрыты?
Двери тотчас же распахнулись.
— Хелдар!
Громкий крик донесся из дальнего конца Тронного зала. Король Ургит чуть ли не скатился по ступеням с тронного возвышения и кинулся к брату, на ходу отшвырнув корону. Он сгреб Шелка в объятия, заливаясь счастливым смехом.
— А я-то думал, что тебя давно нет в живых! — причитал он.
— Ты прекрасно выглядишь, Ургит, — заметил Шелк.
Ургит незаметно состроил гримасу.
— А знаешь, я теперь женат.
— Я почти уверен был, что Прала настроена серьезно. Да я и сам скоро женюсь.
— На той блондиночке? Прала поведала мне о чувствах Бархотки к тебе. Вообразить трудно — закоренелый холостяк принц Хелдар женат! Наконец-то!
— Рановато раскатываешь губы, Ургит, — ворчливо заметил Шелк. — Я еще могу передумать — вот возьму да и брошусь грудью на клинок! Послушай, похоже, тут нет посторонних. Самое время кое о чем тебе рассказать, а времени у нас в обрез.
— Тут только матушка и Прала, — ответил Ургит, — ну и, разумеется, мой отчим.
— Отчим?! — воскликнул ошарашенный Шелк.
— Матушке было одиноко. Она тосковала по тумакам, которыми некогда щедро награждал ее Таур-Ургас. Я использовал все свое влияние, чтобы сбыть ее с рук, выдав за Оскатата. Хотя опасаюсь, новый муж сильно ее разочаровал — ведь, насколько мне известно, он еще ни разу не спустил ее с лестницы. Да что там, этот безобразник и руки на нее не поднимает!
— Он просто невыносим, когда на него находит, — извиняющимся тоном произнес Оскатат.
— Ничего на меня не находит, я просто в прекрасном настроении, — засмеялся Ургит. — Клянусь вырванным глазом Торака, я скучал по тебе, братец.
Потом он приветствовал Гариона и Белгарата, а затем вопросительно поглядел в сторону Бэрака, Мандореллена и Хеттара.
— Это Бэрак, граф Трелхеймский, — представил Шелк рыжебородого верзилу.
— Он много крупнее, чем я представлял себе по рассказам о нем, — восхитился Ургит.
— Это Мандореллен, барон Во-Мандор.
— Это имя и этот титул — синонимы благородства.
— А это Хеттар, сын Хо-Хэга Алгарийского.
Ургит в ужасе отпрянул. Даже Оскатат подался назад.
— Не о чем беспокоиться, Ургит, — успокоил его Шелк. — Хеттар прошел по улицам города от самой гавани до дворца и пальцем не тронул ни единого из твоих подданных.
— Удивительно, — нервно пробормотал Ургит. — А вы переменились, господин Хеттар. Говорили, будто вы десяти футов роста, а на шее носите ожерелье из мургских черепов.
— Просто я сейчас временно отдыхаю, — сухо ответил Хеттар. Ургит хмыкнул.
— Но ведь не станем же мы с вами ссориться? — все еще опасливо спросил он.
— Нет, ваше величество, — заверил его Хеттар. — Да, в общем, между нами и нет неприязни. Более того, вы меня интригуете.
— Сразу легче стало на душе, — довольно вздохнул Ургит. — Однако если начнете нервничать, будьте добры, дайте мне знать. По дворцу все еще шатается с десяток папочкиных генералов. Оскатат пока не нашел повода их обезглавить. Я тотчас же пошлю за ними, и вы на них отыграетесь. Они у меня как бельмо на глазу. — Он нахмурился. — Жаль, что я не знал о том, что вы посетите меня. Я уже много лет собирался послать вашему отцу благодарственный дар.
Бровь Хеттара поползла вверх.
— Он оказал мне услугу, какую только может один человек оказать другому — пропорол своей саблей брюхо Таур-Ургаса. Можете передать ему, что я кое-что потом доделал.
— Да ну? Обычно никому не приходится ничего доделывать за моим отцом.
— Не подумайте ничего дурного, Таур-Ургас был мертвее мертвого. Но мне не улыбалась мысль, что какой-нибудь гролим, проходя мимо, воскресит его. Вот я и перерезал ему глотку, прежде чем похоронить.
— Перерезали глотку?
Это заявление потрясло даже Хеттара.
— От уха до уха, — радостно подтвердил Ургит. — Когда мне было десять лет, я украдкой стащил маленький кинжал, а потом в течение нескольких лет затачивал его. Перерезав ему горло, я вогнал кол ему прямо в сердце, а потом закопал его на глубину футов в семнадцать — да, чуть не позабыл, вниз головой. Когда одни лишь ноги его торчали из земли, он показался мне почти симпатичным. Я решил дать себе отдых — отставил лопату и всласть налюбовался.
— Вы закапывали его собственноручно? — спросил Бэрак.
— Этого я никому бы не передоверил! Иначе не мог бы пребывать в полной уверенности, что все сработано на славу. Когда я засыпал яму и заровнял холмик, то проехался на колеснице по этому месту несколько раз, чтобы даже следов не осталось. Ни один мург не ведает, где именно погребен Таур-Ургас — эта мысль греет мне сердце. Ну, а теперь пойдемте поприветствовать мою матушку и августейшую супругу. А потом вы расскажете мне последние новости. Могу ли я надеяться, что Каль Закет сейчас лобызается с Тораком?
— Ох, не думаю…
— Жаль, — вздохнул Ургит.
Узнав о том, что Полгара, Сенедра и Бархотка остались на борту «Морской птицы», королева Прала и госпожа Тамазина тотчас же извинились и вышли из Тронного зала, спеша навестить давних подружек.
— А теперь рассаживайтесь, господа, — пригласил Ургит. Сам он уселся на трон и перекинул одну ногу через подлокотник. — Ну, так о чем же ты так хотел мне поведать, Хелдар?
Шелк присел на краешек тронного возвышения и принялся шарить за пазухой.
— Прошу, только не это, Хелдар, — поморщился Ургит. — Мне известно, сколько у тебя там кинжалов.
— Кинжалы на сей раз ни при чем, Ургит, — заверил его Шелк. — Вот, возьми. — И он вручил Ургиту свернутый пергамент.
Ургит развернул его и бегло пробежал.
— А кто это — Ольдорин из Перивора?
— Это король островного государства, что у южного побережья Маллореи, — объяснил Гарион. — Мы все встречались у него во дворце.
— Ничего себе компания, доложу я вам, — сказал Ургит, посмотрев на подписи. Потом нахмурился. — Вижу, что ты выступал от моего имени, — сказал он брату.
— Он блистательно защищал твои интересы, Ургит, — заверил короля Белгарат. — Как видишь, мы обсудили все лишь в общих чертах, но лиха беда начало.
— Пожалуй, верно, Белгарат, — согласился Ургит. — Но, как я вижу, представителей Дросты там не было.
— Да, короля Гар-ог-Надрака никто не представлял, ваше величество, — подтвердил Мандореллен.
— Бедный старик Дроста! — хихикнул Ургит. — Вечно он не у дел. Все это очень мило, господа, и даже может обеспечить мир на пару десятков лет — особенно если вы пообещали поднести Закету мою голову на тарелочке, дабы он украсил ею какой-нибудь чулан у себя в Мал-Зэте.
— Именно этот вопрос мы и хотели с тобой обсудить, — заговорил Шелк. — Закет отправился к себе в Мал-Зэт, когда все мы отплыли из Перивора, но прежде чем расстаться, мы с ним долго проговорили, и он в конце концов согласился принять наши мирные инициативы.
— Мир? — презрительно фыркнул Ургит. — Единственное, чего может хотеть Закет, — это упокоить с миром всех мургов до единого, а меня — в первую голову!
— Он переменился, — сказал Гарион, — и теперь занят кое-чем поважнее, нежели истребление мургов.
— Чушь, Гарион! На этом свете все только и мечтают истребить мургов. Даже я — не исключение, а ведь я — их король!
— Отправь в Мал-Зэт своих послов, — посоветовал брату Шелк. — Дай им все полномочия, и тогда…
— Дать все полномочия мургам? Хелдар, да в своем ли ты уме?
— Я могу отыскать верных людей, Ургит, — вмешался Оскатат.
— В Хтол-Мургосе? Но где? Разве что ты добудешь их из-под земли.
— Надо учиться доверять людям, Ургит, — дружески упрекнул короля Белгарат.
— О, разумеется, Белгарат! — В голосе Ургита прозвучал горчайший сарказм. — Вот тебе мне волей-неволей приходится доверять — и это лишь потому, что откажись я, ты превратишь меня в жабу!
— И все-таки отошли послов в Мал-Зэт, — терпеливо гнул свое Шелк. — Результат переговоров может стать для тебя приятной неожиданностью.
— Если при этом моя голова останется у меня на плечах, это уже будет приятная неожиданность. — Ургит, прищурившись, оглядел брата. — У тебя еще что-то на уме, Хелдар. А ну-ка, выкладывай!
— Мир на грани полного прекращения военных действий, — сказал Шелк. — Мы с моим торговым партнером уже много лет работаем в основном на нужды войны. Наши дела будут плохи, очень плохи, ежели мы не отыщем новых рынков сбыта, причем для сугубо мирных товаров. Хтол-Мургос пребывает в состоянии войны уже чуть ли не сто лет.
— Пожалуй, поболее того. На самом деле не переставая мы воюем с тех самых пор, как воцарилась династия Урга — та самая, которую я имею неудовольствие представлять.
— Должно быть, народ отчаянно стосковался по вещам сугубо мирным — безделушкам вроде кровельных материалов, всяких там кастрюлек, да и всего того, что в них готовят…
— Полагаю, да.
— Вот и чудненько. Мы с Ярблеком можем кораблями доставлять грузы в Хтол-Мургос и вскоре превратить Рэк-Ургу в крупнейший торговый город южной половины континента.
— Но какой вам в этом прок? Королевство обнищало.
— Но ведь бездонные шахты никуда не делись?
— Разумеется, но все они находятся на территориях, контролируемых маллорейцами.
— А если ты подпишешь с Закетом мирный договор, маллорейцы уберутся восвояси, правда? Надо действовать быстро, Ургит. Как только маллорейцы выведут войска, ты тотчас должен поспешить туда, причем прихватив с собой не только солдат, но и шахтеров.
— А какая мне в том выгода?
— Налоги, братец, налоги! Можешь драть три шкуры с золотодобытчиков, с меня, с моих покупателей. Через пару лет ты будешь купаться в деньгах!
— А толнедрийцы за пару недель обдерут меня как липку!
— Отнюдь не так, — хмыкнул Шелк. — Вэрен — пока единственный толнедриец, который в курсе дела, а он сейчас находится на борту корабля Бэрака, который дрейфует у входа в гавань. Его еще несколько недель не будет в Тол-Хонете.
— Но какая разница? Ведь ничего нельзя предпринять до тех пор, пока не подписан мирный договор с Закетом.
— Не совсем так, Ургит. Мы с тобой можем достигнуть соглашения, обеспечивающего мне эксклюзивное право на торговлю в землях мургов. Я тебе хорошо заплачу — это само собой разумеется. Наше соглашение будет вполне законным и нерушимым. Я подписал на своем веку немало подобных договоров и вполне могу предсказывать, что из этого выйдет. Детали можно будет обговорить позднее. Главное сейчас — накорябать соответствующую бумажку и поставить под ней подписи. А когда наступит долгожданный мир и толнедрийцы припрутся сюда, ты сунешь им под нос эту бумажку. Если у меня будет здесь эксклюзивное право на торговлю, мы с тобой сделаемся миллионерами! Мы озолотимся, Ургит, озолотимся!
Некоторое время два длинных носа дружно подергивались.
— А какие пункты должны быть предусмотрены договором? — осторожно поинтересовался Ургит
Шелк ослепительно улыбнулся и снова полез за пазуху.
— Я взял на себя труд вчерне набросать документ, — сказал он, вытаскивая другой листок. — Единственно ради экономии времени, братец.
Стисс-Top выглядел отвратительно — Гариона даже передернуло, когда «Морская птица» подошла к знакомому уже причалу. Корабль еще не успели надежно закрепить тросами, а Шелк уже стремглав сбежал на берег и понесся по улице.
— Он не влипнет в историю? — спросил Гарион у Сади.
— Маловероятно, — ответил прячущийся за бортом шлюпки Сади. — Салмиссре прекрасно известно, кто он такой, а я хорошо знаю мою королеву. Лицо ее не выражает эмоций, но она невероятно любопытна. Я целых три дня сочинял ей письмо. Она примет меня, я могу практически гарантировать. Послушай, давай сойдем вниз, Гарион! Не хочу, чтобы меня кто-нибудь тут заметил.
Часа через два возвратился Шелк, да не один, а с целым взводом найсанских солдат. Лицо командира взвода всем показалось знакомым.
— Ты ли это, Исас? — крикнул Сади из иллюминатора каюты, где он прятался. — Я уверен был, что ты давным-давно мертв!
— Еще чего, — отвечал одноглазый убийца.
— Ты служишь теперь во дворце?
— Да.
— Ты на службе у королевы?
— В том числе и у нее. А время от времени выполняю кое-какие щекотливые поручения Дротика.
— А королеве об этом известно?
— Разумеется. Все в полном порядке, Сади. Королева амнистирует тебя на два часа. Так что лучше поторопиться. Уверен, тебе непременно надо успеть унести отсюда ноги прежде, чем эти два часа истекут. У королевы начинают чесаться зубки всякий раз, когда при ней упоминают твое имя. Так что пошли или прямо сейчас убирайся подобру-поздорову.
— Ни за что, — решительно заявил Сади. — Я уже иду, но хотел бы, чтобы меня сопровождали Полгара и Белгарион.
— Это уж как тебе заблагорассудится, — пожал плечами Исас.
Дворец по-прежнему кишмя кишел змеями и мутноглазыми евнухами. У дверей дворца их встретил придворный евнух с широкими бедрами и размалеванным прыщавым лицом.
— А, Сади, — заговорил он пронзительным сопрано, — вижу, ты возвратился.
— А ты, как я вижу, умудрился остаться в живых, Ишт, — холодно отпарировал Сади. — Какой позор!
Глаза Ишта сузились — он даже не счел нужным скрыть свою ненависть к Сади.
— На твоем месте я был бы осторожнее в выражениях! Ты больше не старший евнух, и если на то пошло, то эту должность вскоре собираюсь занять я!
— Да сохранят тогда Небеса несчастный Найс!
— Ты слышал приказ королевы беспрепятственно допустить Сади во дворец? — спросил Исас у евнуха.
— Да, но не из ее собственных уст.
— У Салмиссры вообще нет уст, Ишт, но довольно с тебя и того, что ты слышал это от меня! Уберешься ли ты наконец с дороги? Или мне заколоть тебя?
Ишт отпрянул.
— Не грози мне, Исас!
— А я вовсе и не грозил — просто спросил. — И невозмутимый убийца как ни в чем не бывало двинулся по вымощенному мрамором коридору в Тронный зал.
Там ничто не переменилось, да и вряд ли могли произойти перемены. Тысячелетняя традиция была незыблема, как скала. Салмиссра свилась в кольца на троне, ее узкая змеиная голова, увенчанная золотой короной, покачивалась на гибкой шее. Королева-змея гляделась в зеркало.
— Прибыл евнух Сади, моя королева, — объявил с поклоном Исас.
Гарион отметил про себя, что одноглазый убийца и не подумал упасть ниц перед троном, как это сделал бы любой другой найсанец.
— Ах, — прошипела Салмиссра, — да тут и прекрасная Полгара, и король Белгарион! Ты свел знакомство с достойными людьми, покинув меня, Сади.
— Это произошло по чистой случайности, моя королева, — не сморгнув, солгал Сади.
— Так что же за важное дело побудило тебя, рискнув жизнью, вновь предстать передо мною?
— Сущая мелочь, бессмертная Салмиссра.
Сади поставил на пол свой красный кожаный короб, раскрыл его и достал оттуда свернутый лист пергамента. Потом ткнул локтем в бок одного из евнухов.
— Передай это королеве.
— Ты испортишь себе репутацию, Сади, — предостерег его Гарион.
— На черта мне репутация, Гарион? Я не собираюсь здесь служить и могу вести себя как мне заблагорассудится.
Салмиссра стремительно пробежала взглядом договор.
— Занятно, — прошипела она.
— Уверен, что ваше величество видит блестящие возможности, которые предоставляет этот договор. Я счел своим долгом довести его условия до вашего сведения.
— Разумеется, я все прекрасно понимаю, Сади. Я змея, но при этом не кретинка.
— Тогда позвольте откланяться, ваше величество. Я выполнил свой последний долг по отношению к вам.
Глаза Салмиссры странно блеснули — она была крайне сосредоточена.
— Еще нет, мой Сади, — почти ласково промурлыкала она. — Подойди поближе…
— Вы дали слово, — напомнил королеве Сади.
— Не теряй разума, Сади. Я вовсе не намерена тебя кусать. Так это была лишь уловка? Ты неким непостижимым образом узнал, что стороны собираются подписать этот договор и намеренно впал в немилость, чтобы присутствовать при подписании? Должна признать, ты блестяще выступил на переговорах от моего имени. Тебе нет равных, Сади, пусть даже ты обманул меня, это не умаляет твоих заслуг. Я очень, очень довольна тобой. Не согласился бы ты занять прежнюю свою придворную должность?
— Не согласился бы? — переспросил евнух. — Да я был бы вне себя от счастья! Ведь цель моей жизни — служить вам.
Салмиссра величественно обвела взглядом притихших евнухов.
— Вы все, оставьте меня! — приказала она. — Разнесите по всему дворцу весть о том, что Сади прощен и что он вновь занял должность старшего евнуха. А если кто-то посмеет оспорить мое решение, пусть явится сюда — и я все ему втолкую.
Евнухи уставились на королеву — Гарион заметил, что все они изрядно струхнули.
— Ах, как это утомительно! — вздохнула Салмиссра. — Они головы потеряли от счастья. Прошу, выпроводи их вон, Исас.
— Как прикажет моя королева, — ответил Исас, обнажая меч. — Оставить их в живых или?..
— Лишь некоторых — самых расторопных.
Тронный зал опустел в мгновение ока.
— Не знаю, чем мне отблагодарить ваше величество, — произнес Сади.
— Я помогу тебе, мой Сади. Перво-наперво мы станем делать вид, что тобою и в самом деле двигало именно то, о чем я только что упомянула, правда?
— Прекрасно понимаю вас, божественная Салмиссра.
— Надо же защищать честь престола, — продолжала она. — Ты станешь выполнять свои прежние обязанности и займешь прежние покои. О достойной тебя награде подумаем позднее. — Салмиссра помолчала. — Я тосковала по тебе, Сади. Ни единая душа не знает, как я тосковала… — Узкая головка на змеиной шее плавно повернулась, и немигающие глаза уставились на Полгару. — Как прошла твоя встреча с Зандрамас?
— Зандрамас навсегда покинула нас, Салмиссра.
— Прекрасно. Она никогда мне не нравилась. А что вселенная, вновь едина?
— Да, Салмиссра.
— Знаешь, я этому рада. Хаос и разрушения раздражают змей. Мы любим покой и порядок.
Гарион заметил, что маленькая зеленая змейка выползла из-под королевского трона и проворно устремилась к коробу Сади, все еще стоявшему на полу. Зеленокожий кавалер жадными глазками буквально пожирал глиняный кувшинчик и призывно мурлыкал.
— Ты освободил своего сына? — спросила Салмиссра у Гариона.
— Да, ваше величество.
— Мои поздравления. И всего наилучшего твоей супруге.
— Я передам ей привет от тебя, Салмиссра.
— Нам пора, — сказала Полгара. — Прощай, Сади.
— Прощайте, госпожа Полгара. — Сади взглянул на Гариона. — И вы, ваше величество. Захватывающие приключения мы пережили, правда?
— Еще бы, — согласился Гарион, тепло пожимая руку евнуху.
— Проститесь с остальными от моего имени. Мне почему-то кажется, что время от времени мы станем видеться, но все же это будет совсем не то…
— Увы! — вздохнул Гарион и направился вон из Тронного зала вслед за Полгарой и Исасом.
— Минутку, Полгара, — раздался вдруг голос Салмиссры.
— Слушаю тебя.
— Ты многое здесь изменила. Сперва я гневалась на тебя, но у меня было время все хорошенько обдумать. Все сложилось как нельзя лучше. Прими искреннюю мою благодарность.
Полгара слегка наклонила голову.
— А заодно и поздравления с предстоящим тебе приятным событием.
Лицо Полгары не выразило изумления по поводу проницательности королевы-змеи.
— Спасибо, Салмиссра.
Они сделали остановку в Тол-Хонете, чтобы проводить Вэрена во дворец. Широкоплечий вояка пребывал в некоей странной рассеянности. Он о чем-то кратко переговорил с одним из придворных по пути в свои покои, и тот поспешил куда-то.
Прощание оказалось кратким. Вэрен держался вежливо, как и всегда, но очевидно было, что мысли его заняты другим.
Сенедра покидала дворец вне себя от возмущения. Она все еще не спускала с рук сына, то и дело ласково касаясь его светлых кудрей.
— Он вел себя почти грубо! — возмущалась она.
Шелк же всматривался в глубь широкой, вымощенной мраморными плитами аллеи, ведущей к дворцу. В этих северных широтах уже наступала весна, и старые деревья, обрамлявшие аллею, уже украсили молоденькие листочки. А ко дворцу спешили — нет, точнее сказать, бежали какие-то богато одетые толнедрийцы.
— Твой дядюшка — или брат, если это тебе больше нравится, — сейчас займется очень важными государственными делами.
— Что в мире может быть важнее вежливости? — не унималась Сенедра.
— Судьба Хтол-Мургоса, к примеру.
— Что-то не пойму тебя…
— Если Закет и Ургит заключат мир, перед торговцами в Хтол-Мургосе откроются небывалые доселе возможности.
— Ну, это я прекрасно понимаю, — запальчиво ответила королева.
— Разумеется, ведь ты сама толнедрийка.
— Но почему ты сам этим не занимаешься?
— Вы двое, похоже, тут поселились, — сказал он Бэраку и Гариону.
— Люблю стоять на палубе, когда видна земля, — ответил Гарион. — Кажется, что вот-вот куда-то пристанешь. А что поделывает Полгара?
— Шьет, — ответил Шелк. — А заодно и обучает этому искусству Сенедру и Лизелль. Они наготовили целую кучу всяческих чепчиков и распашонок.
— С чего бы это? — деланно изумился Гарион.
— Нельзя ли попросить тебя об одолжении, Бэрак, — сказал Шелк.
— Чего тебе надобно?
— Я хотел бы завернуть в Рэк-Ургу. Неплохо бы вручить Ургиту копию соглашения — к тому же Закет в Дал-Периворе сделал кое-какие предложения, о которых мой брат непременно должен узнать.
— Поможешь приковать Хеттара к мачте, когда будем заходить в порт? — спросил Бэрак.
Шелк сперва озадаченно заморгал, но затем до него дошло, в чем дело.
— Ах, как же это я позабыл… Не самая удачная мысль — затащить Хеттара в город, кишащий мургами.
— Никуда не годная мысль, Шелк. Вернее даже было бы сказать — идиотская мысль.
— Позволь мне с ним перемолвиться, — предложил Гарион. — Может, мне удастся его немного успокоить.
— Ну, если это тебе удастся, то, как только мы влипнем в шторм, я попрошу тебя подняться на палубу и договориться с ветром, — ответил Бэрак. — Хеттар ничуть не сговорчивее урагана, особенно если дело касается мургов.
Однако высокий алгариец не впал в буйство и не потянулся к сабле, заслышав слово «мург». Хеттару уже успели поведать о том, кто на самом деле Ургит, а когда Гарион осторожно намекнул ему на вероятность захода в порт Рэк-Урги, соколиное лицо его выразило живейший интерес.
— Я постараюсь держать себя в узде, Гарион, — пообещал он. — Думаю, мне даже приятно будет повстречаться с драснийцем, который умудрился сделаться королем мургов.
Ввиду генетической и ставшей уже инстинктивной взаимной ненависти мургов и алорийцев Белгарат призвал всех к величайшей осторожности.
— Тут сейчас тихо, — сказал он. — Так давайте же не мутить воду. Бэрак, подними белый флаг, а когда мы подойдем к причалу, я приглашу Оскатата, сенешаля Ургита.
— А ему можно доверять? — с сомнением в голосе спросил Бэрак.
— Полагаю, да. Мы не пойдем всей гурьбой во дворец Дроим. Высадив нас на берег, вы с Грелдиком отплывете подальше в море. Ни один даже самый отважный мургский капитан не рискнет напасть на два черекских военных судна на открытой воде. Я же буду поддерживать связь с Полгарой и позову на помощь, если потребуется.
Они довольно долго надрывали глотки, прежде чем мургский полковник снизошел к просьбе послать во дворец Дроим за Оскататом. Впрочем, возможно, на решение мурга отчасти повлиял приказ Бэрака привести в действие боевые катапульты на борту. Рэк-Урга не был слишком уж красивым городом, но полковнику явно не улыбалось, чтобы его сравняли с землей.
— Уже вернулись? — заорал прибывший в гавань Оскатат.
— Да вот, случилось проплывать мимо, решили заглянуть на огонек, — беспечно ответил Шелк. — Хотели бы, если возможно, перекинуться парой словечек с его величеством. Мы обязуемся сдерживать наших алорийцев, если вы будете крепко держать на поводках ваших мургов.
Оскатат тотчас же принялся отдавать приказания, приправляя их доброй порцией ужасающих угроз, после, чего Гарион, Белгарат и Шелк, сопровождаемые Бэраком, Хеттаром и Мандорелленом, сели в шлюпку и поплыли к берегу.
— Ну, и как все было? — спросил Оскатат у Шелка, когда кавалькада гостей и следующие за ними облаченные в черное охранники ехали по булыжной мостовой к дворцу Дроим.
— Все сложилось как нельзя лучше, — самодовольно ухмыльнулся Шелк.
— Его величество будет сердечно рад это слышать.
Они вошли в варварски-роскошный дворец Дроим, и Оскатат повел их по длинному коридору, тускло освещенному масляными лампами, в Тронный зал.
— Его величество ожидает этих людей, — хрипло сказал Оскатат стражникам, — и сейчас же их примет. Откройте двери.
Один из стражников, похоже, был новичком.
— Но ведь это же алорийцы, господин Оскатат, — робко возразил он.
— Ну и что? Открывай!
— Но…
Оскатат с невозмутимым лицом обнажил меч.
— Ты что-то еще хочешь мне сказать? — вкрадчиво произнес он.
— О… ничего, господин Оскатат, — поспешно ответил стражник. — Решительно ничего.
— Тогда почему двери все еще закрыты?
Двери тотчас же распахнулись.
— Хелдар!
Громкий крик донесся из дальнего конца Тронного зала. Король Ургит чуть ли не скатился по ступеням с тронного возвышения и кинулся к брату, на ходу отшвырнув корону. Он сгреб Шелка в объятия, заливаясь счастливым смехом.
— А я-то думал, что тебя давно нет в живых! — причитал он.
— Ты прекрасно выглядишь, Ургит, — заметил Шелк.
Ургит незаметно состроил гримасу.
— А знаешь, я теперь женат.
— Я почти уверен был, что Прала настроена серьезно. Да я и сам скоро женюсь.
— На той блондиночке? Прала поведала мне о чувствах Бархотки к тебе. Вообразить трудно — закоренелый холостяк принц Хелдар женат! Наконец-то!
— Рановато раскатываешь губы, Ургит, — ворчливо заметил Шелк. — Я еще могу передумать — вот возьму да и брошусь грудью на клинок! Послушай, похоже, тут нет посторонних. Самое время кое о чем тебе рассказать, а времени у нас в обрез.
— Тут только матушка и Прала, — ответил Ургит, — ну и, разумеется, мой отчим.
— Отчим?! — воскликнул ошарашенный Шелк.
— Матушке было одиноко. Она тосковала по тумакам, которыми некогда щедро награждал ее Таур-Ургас. Я использовал все свое влияние, чтобы сбыть ее с рук, выдав за Оскатата. Хотя опасаюсь, новый муж сильно ее разочаровал — ведь, насколько мне известно, он еще ни разу не спустил ее с лестницы. Да что там, этот безобразник и руки на нее не поднимает!
— Он просто невыносим, когда на него находит, — извиняющимся тоном произнес Оскатат.
— Ничего на меня не находит, я просто в прекрасном настроении, — засмеялся Ургит. — Клянусь вырванным глазом Торака, я скучал по тебе, братец.
Потом он приветствовал Гариона и Белгарата, а затем вопросительно поглядел в сторону Бэрака, Мандореллена и Хеттара.
— Это Бэрак, граф Трелхеймский, — представил Шелк рыжебородого верзилу.
— Он много крупнее, чем я представлял себе по рассказам о нем, — восхитился Ургит.
— Это Мандореллен, барон Во-Мандор.
— Это имя и этот титул — синонимы благородства.
— А это Хеттар, сын Хо-Хэга Алгарийского.
Ургит в ужасе отпрянул. Даже Оскатат подался назад.
— Не о чем беспокоиться, Ургит, — успокоил его Шелк. — Хеттар прошел по улицам города от самой гавани до дворца и пальцем не тронул ни единого из твоих подданных.
— Удивительно, — нервно пробормотал Ургит. — А вы переменились, господин Хеттар. Говорили, будто вы десяти футов роста, а на шее носите ожерелье из мургских черепов.
— Просто я сейчас временно отдыхаю, — сухо ответил Хеттар. Ургит хмыкнул.
— Но ведь не станем же мы с вами ссориться? — все еще опасливо спросил он.
— Нет, ваше величество, — заверил его Хеттар. — Да, в общем, между нами и нет неприязни. Более того, вы меня интригуете.
— Сразу легче стало на душе, — довольно вздохнул Ургит. — Однако если начнете нервничать, будьте добры, дайте мне знать. По дворцу все еще шатается с десяток папочкиных генералов. Оскатат пока не нашел повода их обезглавить. Я тотчас же пошлю за ними, и вы на них отыграетесь. Они у меня как бельмо на глазу. — Он нахмурился. — Жаль, что я не знал о том, что вы посетите меня. Я уже много лет собирался послать вашему отцу благодарственный дар.
Бровь Хеттара поползла вверх.
— Он оказал мне услугу, какую только может один человек оказать другому — пропорол своей саблей брюхо Таур-Ургаса. Можете передать ему, что я кое-что потом доделал.
— Да ну? Обычно никому не приходится ничего доделывать за моим отцом.
— Не подумайте ничего дурного, Таур-Ургас был мертвее мертвого. Но мне не улыбалась мысль, что какой-нибудь гролим, проходя мимо, воскресит его. Вот я и перерезал ему глотку, прежде чем похоронить.
— Перерезали глотку?
Это заявление потрясло даже Хеттара.
— От уха до уха, — радостно подтвердил Ургит. — Когда мне было десять лет, я украдкой стащил маленький кинжал, а потом в течение нескольких лет затачивал его. Перерезав ему горло, я вогнал кол ему прямо в сердце, а потом закопал его на глубину футов в семнадцать — да, чуть не позабыл, вниз головой. Когда одни лишь ноги его торчали из земли, он показался мне почти симпатичным. Я решил дать себе отдых — отставил лопату и всласть налюбовался.
— Вы закапывали его собственноручно? — спросил Бэрак.
— Этого я никому бы не передоверил! Иначе не мог бы пребывать в полной уверенности, что все сработано на славу. Когда я засыпал яму и заровнял холмик, то проехался на колеснице по этому месту несколько раз, чтобы даже следов не осталось. Ни один мург не ведает, где именно погребен Таур-Ургас — эта мысль греет мне сердце. Ну, а теперь пойдемте поприветствовать мою матушку и августейшую супругу. А потом вы расскажете мне последние новости. Могу ли я надеяться, что Каль Закет сейчас лобызается с Тораком?
— Ох, не думаю…
— Жаль, — вздохнул Ургит.
Узнав о том, что Полгара, Сенедра и Бархотка остались на борту «Морской птицы», королева Прала и госпожа Тамазина тотчас же извинились и вышли из Тронного зала, спеша навестить давних подружек.
— А теперь рассаживайтесь, господа, — пригласил Ургит. Сам он уселся на трон и перекинул одну ногу через подлокотник. — Ну, так о чем же ты так хотел мне поведать, Хелдар?
Шелк присел на краешек тронного возвышения и принялся шарить за пазухой.
— Прошу, только не это, Хелдар, — поморщился Ургит. — Мне известно, сколько у тебя там кинжалов.
— Кинжалы на сей раз ни при чем, Ургит, — заверил его Шелк. — Вот, возьми. — И он вручил Ургиту свернутый пергамент.
Ургит развернул его и бегло пробежал.
— А кто это — Ольдорин из Перивора?
— Это король островного государства, что у южного побережья Маллореи, — объяснил Гарион. — Мы все встречались у него во дворце.
— Ничего себе компания, доложу я вам, — сказал Ургит, посмотрев на подписи. Потом нахмурился. — Вижу, что ты выступал от моего имени, — сказал он брату.
— Он блистательно защищал твои интересы, Ургит, — заверил короля Белгарат. — Как видишь, мы обсудили все лишь в общих чертах, но лиха беда начало.
— Пожалуй, верно, Белгарат, — согласился Ургит. — Но, как я вижу, представителей Дросты там не было.
— Да, короля Гар-ог-Надрака никто не представлял, ваше величество, — подтвердил Мандореллен.
— Бедный старик Дроста! — хихикнул Ургит. — Вечно он не у дел. Все это очень мило, господа, и даже может обеспечить мир на пару десятков лет — особенно если вы пообещали поднести Закету мою голову на тарелочке, дабы он украсил ею какой-нибудь чулан у себя в Мал-Зэте.
— Именно этот вопрос мы и хотели с тобой обсудить, — заговорил Шелк. — Закет отправился к себе в Мал-Зэт, когда все мы отплыли из Перивора, но прежде чем расстаться, мы с ним долго проговорили, и он в конце концов согласился принять наши мирные инициативы.
— Мир? — презрительно фыркнул Ургит. — Единственное, чего может хотеть Закет, — это упокоить с миром всех мургов до единого, а меня — в первую голову!
— Он переменился, — сказал Гарион, — и теперь занят кое-чем поважнее, нежели истребление мургов.
— Чушь, Гарион! На этом свете все только и мечтают истребить мургов. Даже я — не исключение, а ведь я — их король!
— Отправь в Мал-Зэт своих послов, — посоветовал брату Шелк. — Дай им все полномочия, и тогда…
— Дать все полномочия мургам? Хелдар, да в своем ли ты уме?
— Я могу отыскать верных людей, Ургит, — вмешался Оскатат.
— В Хтол-Мургосе? Но где? Разве что ты добудешь их из-под земли.
— Надо учиться доверять людям, Ургит, — дружески упрекнул короля Белгарат.
— О, разумеется, Белгарат! — В голосе Ургита прозвучал горчайший сарказм. — Вот тебе мне волей-неволей приходится доверять — и это лишь потому, что откажись я, ты превратишь меня в жабу!
— И все-таки отошли послов в Мал-Зэт, — терпеливо гнул свое Шелк. — Результат переговоров может стать для тебя приятной неожиданностью.
— Если при этом моя голова останется у меня на плечах, это уже будет приятная неожиданность. — Ургит, прищурившись, оглядел брата. — У тебя еще что-то на уме, Хелдар. А ну-ка, выкладывай!
— Мир на грани полного прекращения военных действий, — сказал Шелк. — Мы с моим торговым партнером уже много лет работаем в основном на нужды войны. Наши дела будут плохи, очень плохи, ежели мы не отыщем новых рынков сбыта, причем для сугубо мирных товаров. Хтол-Мургос пребывает в состоянии войны уже чуть ли не сто лет.
— Пожалуй, поболее того. На самом деле не переставая мы воюем с тех самых пор, как воцарилась династия Урга — та самая, которую я имею неудовольствие представлять.
— Должно быть, народ отчаянно стосковался по вещам сугубо мирным — безделушкам вроде кровельных материалов, всяких там кастрюлек, да и всего того, что в них готовят…
— Полагаю, да.
— Вот и чудненько. Мы с Ярблеком можем кораблями доставлять грузы в Хтол-Мургос и вскоре превратить Рэк-Ургу в крупнейший торговый город южной половины континента.
— Но какой вам в этом прок? Королевство обнищало.
— Но ведь бездонные шахты никуда не делись?
— Разумеется, но все они находятся на территориях, контролируемых маллорейцами.
— А если ты подпишешь с Закетом мирный договор, маллорейцы уберутся восвояси, правда? Надо действовать быстро, Ургит. Как только маллорейцы выведут войска, ты тотчас должен поспешить туда, причем прихватив с собой не только солдат, но и шахтеров.
— А какая мне в том выгода?
— Налоги, братец, налоги! Можешь драть три шкуры с золотодобытчиков, с меня, с моих покупателей. Через пару лет ты будешь купаться в деньгах!
— А толнедрийцы за пару недель обдерут меня как липку!
— Отнюдь не так, — хмыкнул Шелк. — Вэрен — пока единственный толнедриец, который в курсе дела, а он сейчас находится на борту корабля Бэрака, который дрейфует у входа в гавань. Его еще несколько недель не будет в Тол-Хонете.
— Но какая разница? Ведь ничего нельзя предпринять до тех пор, пока не подписан мирный договор с Закетом.
— Не совсем так, Ургит. Мы с тобой можем достигнуть соглашения, обеспечивающего мне эксклюзивное право на торговлю в землях мургов. Я тебе хорошо заплачу — это само собой разумеется. Наше соглашение будет вполне законным и нерушимым. Я подписал на своем веку немало подобных договоров и вполне могу предсказывать, что из этого выйдет. Детали можно будет обговорить позднее. Главное сейчас — накорябать соответствующую бумажку и поставить под ней подписи. А когда наступит долгожданный мир и толнедрийцы припрутся сюда, ты сунешь им под нос эту бумажку. Если у меня будет здесь эксклюзивное право на торговлю, мы с тобой сделаемся миллионерами! Мы озолотимся, Ургит, озолотимся!
Некоторое время два длинных носа дружно подергивались.
— А какие пункты должны быть предусмотрены договором? — осторожно поинтересовался Ургит
Шелк ослепительно улыбнулся и снова полез за пазуху.
— Я взял на себя труд вчерне набросать документ, — сказал он, вытаскивая другой листок. — Единственно ради экономии времени, братец.
Стисс-Top выглядел отвратительно — Гариона даже передернуло, когда «Морская птица» подошла к знакомому уже причалу. Корабль еще не успели надежно закрепить тросами, а Шелк уже стремглав сбежал на берег и понесся по улице.
— Он не влипнет в историю? — спросил Гарион у Сади.
— Маловероятно, — ответил прячущийся за бортом шлюпки Сади. — Салмиссре прекрасно известно, кто он такой, а я хорошо знаю мою королеву. Лицо ее не выражает эмоций, но она невероятно любопытна. Я целых три дня сочинял ей письмо. Она примет меня, я могу практически гарантировать. Послушай, давай сойдем вниз, Гарион! Не хочу, чтобы меня кто-нибудь тут заметил.
Часа через два возвратился Шелк, да не один, а с целым взводом найсанских солдат. Лицо командира взвода всем показалось знакомым.
— Ты ли это, Исас? — крикнул Сади из иллюминатора каюты, где он прятался. — Я уверен был, что ты давным-давно мертв!
— Еще чего, — отвечал одноглазый убийца.
— Ты служишь теперь во дворце?
— Да.
— Ты на службе у королевы?
— В том числе и у нее. А время от времени выполняю кое-какие щекотливые поручения Дротика.
— А королеве об этом известно?
— Разумеется. Все в полном порядке, Сади. Королева амнистирует тебя на два часа. Так что лучше поторопиться. Уверен, тебе непременно надо успеть унести отсюда ноги прежде, чем эти два часа истекут. У королевы начинают чесаться зубки всякий раз, когда при ней упоминают твое имя. Так что пошли или прямо сейчас убирайся подобру-поздорову.
— Ни за что, — решительно заявил Сади. — Я уже иду, но хотел бы, чтобы меня сопровождали Полгара и Белгарион.
— Это уж как тебе заблагорассудится, — пожал плечами Исас.
Дворец по-прежнему кишмя кишел змеями и мутноглазыми евнухами. У дверей дворца их встретил придворный евнух с широкими бедрами и размалеванным прыщавым лицом.
— А, Сади, — заговорил он пронзительным сопрано, — вижу, ты возвратился.
— А ты, как я вижу, умудрился остаться в живых, Ишт, — холодно отпарировал Сади. — Какой позор!
Глаза Ишта сузились — он даже не счел нужным скрыть свою ненависть к Сади.
— На твоем месте я был бы осторожнее в выражениях! Ты больше не старший евнух, и если на то пошло, то эту должность вскоре собираюсь занять я!
— Да сохранят тогда Небеса несчастный Найс!
— Ты слышал приказ королевы беспрепятственно допустить Сади во дворец? — спросил Исас у евнуха.
— Да, но не из ее собственных уст.
— У Салмиссры вообще нет уст, Ишт, но довольно с тебя и того, что ты слышал это от меня! Уберешься ли ты наконец с дороги? Или мне заколоть тебя?
Ишт отпрянул.
— Не грози мне, Исас!
— А я вовсе и не грозил — просто спросил. — И невозмутимый убийца как ни в чем не бывало двинулся по вымощенному мрамором коридору в Тронный зал.
Там ничто не переменилось, да и вряд ли могли произойти перемены. Тысячелетняя традиция была незыблема, как скала. Салмиссра свилась в кольца на троне, ее узкая змеиная голова, увенчанная золотой короной, покачивалась на гибкой шее. Королева-змея гляделась в зеркало.
— Прибыл евнух Сади, моя королева, — объявил с поклоном Исас.
Гарион отметил про себя, что одноглазый убийца и не подумал упасть ниц перед троном, как это сделал бы любой другой найсанец.
— Ах, — прошипела Салмиссра, — да тут и прекрасная Полгара, и король Белгарион! Ты свел знакомство с достойными людьми, покинув меня, Сади.
— Это произошло по чистой случайности, моя королева, — не сморгнув, солгал Сади.
— Так что же за важное дело побудило тебя, рискнув жизнью, вновь предстать передо мною?
— Сущая мелочь, бессмертная Салмиссра.
Сади поставил на пол свой красный кожаный короб, раскрыл его и достал оттуда свернутый лист пергамента. Потом ткнул локтем в бок одного из евнухов.
— Передай это королеве.
— Ты испортишь себе репутацию, Сади, — предостерег его Гарион.
— На черта мне репутация, Гарион? Я не собираюсь здесь служить и могу вести себя как мне заблагорассудится.
Салмиссра стремительно пробежала взглядом договор.
— Занятно, — прошипела она.
— Уверен, что ваше величество видит блестящие возможности, которые предоставляет этот договор. Я счел своим долгом довести его условия до вашего сведения.
— Разумеется, я все прекрасно понимаю, Сади. Я змея, но при этом не кретинка.
— Тогда позвольте откланяться, ваше величество. Я выполнил свой последний долг по отношению к вам.
Глаза Салмиссры странно блеснули — она была крайне сосредоточена.
— Еще нет, мой Сади, — почти ласково промурлыкала она. — Подойди поближе…
— Вы дали слово, — напомнил королеве Сади.
— Не теряй разума, Сади. Я вовсе не намерена тебя кусать. Так это была лишь уловка? Ты неким непостижимым образом узнал, что стороны собираются подписать этот договор и намеренно впал в немилость, чтобы присутствовать при подписании? Должна признать, ты блестяще выступил на переговорах от моего имени. Тебе нет равных, Сади, пусть даже ты обманул меня, это не умаляет твоих заслуг. Я очень, очень довольна тобой. Не согласился бы ты занять прежнюю свою придворную должность?
— Не согласился бы? — переспросил евнух. — Да я был бы вне себя от счастья! Ведь цель моей жизни — служить вам.
Салмиссра величественно обвела взглядом притихших евнухов.
— Вы все, оставьте меня! — приказала она. — Разнесите по всему дворцу весть о том, что Сади прощен и что он вновь занял должность старшего евнуха. А если кто-то посмеет оспорить мое решение, пусть явится сюда — и я все ему втолкую.
Евнухи уставились на королеву — Гарион заметил, что все они изрядно струхнули.
— Ах, как это утомительно! — вздохнула Салмиссра. — Они головы потеряли от счастья. Прошу, выпроводи их вон, Исас.
— Как прикажет моя королева, — ответил Исас, обнажая меч. — Оставить их в живых или?..
— Лишь некоторых — самых расторопных.
Тронный зал опустел в мгновение ока.
— Не знаю, чем мне отблагодарить ваше величество, — произнес Сади.
— Я помогу тебе, мой Сади. Перво-наперво мы станем делать вид, что тобою и в самом деле двигало именно то, о чем я только что упомянула, правда?
— Прекрасно понимаю вас, божественная Салмиссра.
— Надо же защищать честь престола, — продолжала она. — Ты станешь выполнять свои прежние обязанности и займешь прежние покои. О достойной тебя награде подумаем позднее. — Салмиссра помолчала. — Я тосковала по тебе, Сади. Ни единая душа не знает, как я тосковала… — Узкая головка на змеиной шее плавно повернулась, и немигающие глаза уставились на Полгару. — Как прошла твоя встреча с Зандрамас?
— Зандрамас навсегда покинула нас, Салмиссра.
— Прекрасно. Она никогда мне не нравилась. А что вселенная, вновь едина?
— Да, Салмиссра.
— Знаешь, я этому рада. Хаос и разрушения раздражают змей. Мы любим покой и порядок.
Гарион заметил, что маленькая зеленая змейка выползла из-под королевского трона и проворно устремилась к коробу Сади, все еще стоявшему на полу. Зеленокожий кавалер жадными глазками буквально пожирал глиняный кувшинчик и призывно мурлыкал.
— Ты освободил своего сына? — спросила Салмиссра у Гариона.
— Да, ваше величество.
— Мои поздравления. И всего наилучшего твоей супруге.
— Я передам ей привет от тебя, Салмиссра.
— Нам пора, — сказала Полгара. — Прощай, Сади.
— Прощайте, госпожа Полгара. — Сади взглянул на Гариона. — И вы, ваше величество. Захватывающие приключения мы пережили, правда?
— Еще бы, — согласился Гарион, тепло пожимая руку евнуху.
— Проститесь с остальными от моего имени. Мне почему-то кажется, что время от времени мы станем видеться, но все же это будет совсем не то…
— Увы! — вздохнул Гарион и направился вон из Тронного зала вслед за Полгарой и Исасом.
— Минутку, Полгара, — раздался вдруг голос Салмиссры.
— Слушаю тебя.
— Ты многое здесь изменила. Сперва я гневалась на тебя, но у меня было время все хорошенько обдумать. Все сложилось как нельзя лучше. Прими искреннюю мою благодарность.
Полгара слегка наклонила голову.
— А заодно и поздравления с предстоящим тебе приятным событием.
Лицо Полгары не выразило изумления по поводу проницательности королевы-змеи.
— Спасибо, Салмиссра.
Они сделали остановку в Тол-Хонете, чтобы проводить Вэрена во дворец. Широкоплечий вояка пребывал в некоей странной рассеянности. Он о чем-то кратко переговорил с одним из придворных по пути в свои покои, и тот поспешил куда-то.
Прощание оказалось кратким. Вэрен держался вежливо, как и всегда, но очевидно было, что мысли его заняты другим.
Сенедра покидала дворец вне себя от возмущения. Она все еще не спускала с рук сына, то и дело ласково касаясь его светлых кудрей.
— Он вел себя почти грубо! — возмущалась она.
Шелк же всматривался в глубь широкой, вымощенной мраморными плитами аллеи, ведущей к дворцу. В этих северных широтах уже наступала весна, и старые деревья, обрамлявшие аллею, уже украсили молоденькие листочки. А ко дворцу спешили — нет, точнее сказать, бежали какие-то богато одетые толнедрийцы.
— Твой дядюшка — или брат, если это тебе больше нравится, — сейчас займется очень важными государственными делами.
— Что в мире может быть важнее вежливости? — не унималась Сенедра.
— Судьба Хтол-Мургоса, к примеру.
— Что-то не пойму тебя…
— Если Закет и Ургит заключат мир, перед торговцами в Хтол-Мургосе откроются небывалые доселе возможности.
— Ну, это я прекрасно понимаю, — запальчиво ответила королева.
— Разумеется, ведь ты сама толнедрийка.
— Но почему ты сам этим не занимаешься?