Эддингс Дэвид. Келльская пророчица

   — Кланяйтесь Поренн, — сказал Ургит, — и скажите ей, что я всячески желаю здоровья нашему общему родственнику.
   Дитя Тьмы с утра металась по своим покоям в храме гролимов в Баласе, вдребезги разбивая все зеркала. Огненная чума добралась наконец и до ее лица. Она заметила огоньки, пробегающие под кожей на лбу и щеках, и расколотила сперва то зеркало, что открыло ей эту страшную правду, а вслед за ним и все остальные. Покончив с ними, она в ужасе уставилась на свою ладонь, которую порезала осколком стекла. В крови, льющейся из раны, явственно различались огненные искорки. С горечью вспоминала она торжество, охватившее ее, когда она впервые прочла строку пророчества: «Внемлите! Дитя Тьмы вознесено будет превыше всех живущих на этой земле и отмечено будет светом звезд». Но этот звездный свет на поверку ничуть не походил на сияющий нимб над ее головой. Он обернулся неумолимой болезнью, медленно пожиравшей ее тело.
   Но мучили ее не только эти мерцающие огоньки. Постепенно мысли, воспоминания и даже сны делались словно чужими, принадлежащими кому-то другому. Вновь и вновь пробуждалась она с отчаянным криком. Вновь и вновь видела один и тот же сон. Ей чудилось, что она, выпорхнув из тела, парит в бездонной пустоте, бесстрастно наблюдая за тем, как гигантская звезда вращается и дрожит, постепенно смещаясь со своей орбиты, — она наливалась алым огнем, двигаясь к неминуемой гибели. Впрочем, Дитя Тьмы поначалу равнодушно глядела на мерцание звезды, но постепенно алый свет стал нестерпимо ярким. И тут бестелесная и бесполая сущность, парящая в пустоте, ощутила слабый интерес к происходящему. Вслед за интересом пришло беспокойство. Что-то не так. Это не было предопределено, но случилось. Гигантская красная звезда, сойдя с орбиты, взорвалась не там, где ей следовало взорваться. Всепожирающее пламя объяло другие звезды. Огромный, все разбухающий гигантский огненный шар поглощал одно солнце за другим и вот уже пожрал всю галактику…
   Бестелесная сущность, парящая в пустоте, ощутила внутри себя сильный толчок, когда взорвалась галактика. Какое-то время, казалось, она пребывала одновременно в нескольких местах и вот явственно ощутила, что уже не одна.
   «Этого не должно быть», — произнесла она беззвучно.
   «Правда», — откликнулся другой беззвучный голос.
   Именно в этот момент Зандрамас пробуждалась с воплем ужаса ночь за ночью — ее страшило присутствие кого-то другого там, где она властвовала безраздельно, пребывая в вечном единстве.
   Дитя Тьмы силилась освободиться от этих мыслей — а точнее, от страшного воспоминания, — когда раздался стук в дверь. Она поспешно опустила на лицо капюшон черного балахона — традиционной одежды гролимов.
   — Кто? — хрипло спросила она. Дверь приоткрылась, и вошел верховный жрец храма.
   — Нарадас отбыл, великая жрица, — сообщил он. — Вы просили сообщить вам, когда это произойдет.
   — Хорошо, — безжизненно произнесла она.
   — С Запада прибыл гонец, — продолжал верховный жрец. — Он принес весть о том, что иерарх западных гролимов Агахак высадился на пустынном западном побережье Финды и теперь держит путь через Далазию в направлении Келля.
   В душе Зандрамас робко шевельнулось что-то теплое.
   — Добро пожаловать в Маллорею, Агахак, — почти промурлыкала она. — Я ждала тебя…
   Южную оконечность острова Веркат в то утро окутала густая пелена тумана, но опытный рыбак Гарт мог плавать в этих водах с закрытыми глазами. Сперва он греб неторопливо, ведомый лишь запахом земли, оставшейся позади, отдавшись на волю течения. Время от времени он поднимал весла, выбирал сеть и освобождал ее от бьющейся и посверкивающей серебристыми боками рыбы, которую складывал в большой короб на дне лодки. Потом он вновь закидывал сеть и продолжал грести, а в лодке под ногами у него прыгали мелкие рыбешки, то и дело выскакивающие из короба.
   Это утро как нельзя лучше подходило для доброй рыбной ловли. Гарт знал, что в море есть и другие лодки, но туман создавал иллюзию, будто бескрайний водный простор всецело принадлежит лишь ему одному, и Гарту это нравилось.
   Течение, несущее лодку, слегка переменило направление, и это насторожило рыбака. Он поспешно поднял весла, наклонился вперед и принялся звонить в небольшой колокол, подвешенный на носу лодки, чтобы предупредить людей на приближающемся корабле о своем присутствии.
   И вот корабль появился в поле его зрения. Ничего похожего Гарту прежде видеть не доводилось. Судно было велико и вместе с тем очень изящно. Высокий бушприт украшала затейливая резьба. Из отверстий в корпусе торчало множество весел. Вид корабля не оставлял сомнений по поводу его предназначения. Когда зловещий корабль поравнялся с лодкой, Гарт невольно поежился.
   На корме стоял громадного роста рыжебородый человек в кольчуге. Он перегнулся через борт.
   — Хорошо идут дела? — спросил он у Гарта.
   — Недурно, — уклончиво отвечал Гарт. В его планы не входило, чтобы корабль бросил тут якорь, а вся его многочисленная команда принялась вылавливать его рыбу.
   — Скажи, мы уже достигли южного побережья острова Веркат? — спросил рыжебородый гигант.
   Гарт втянул ноздрями воздух и уловил слабый запах земли.
   — Вы почти проскочили мимо, — сказал он. — Отсюда вам надо свернуть на северо-восток.
   Рядом с рыжебородым появился человек в сверкающих доспехах. Шлем он держал под мышкой, и ветер трепал черные кудри.
   — Зрю я, что ты, друже, в совершенстве постиг искусство хождения по здешним водам. — Он говорил выспренним слогом, отдающим стариной, — такого Гарт прежде не слыхивал. — И то, как охотно пособляешь ты путникам, изобличает в тебе мужа благородного и чуждого корысти. Не укажешь ли ты нам, добрый рыбарь, кратчайший путь к землям маллорейский?
   — Смотря куда вы хотите попасть в Маллорее, — ответил озадаченный Гарт.
   — В ближайший порт, — уточнил рыжебородый. Гарт сосредоточился, припоминая морскую карту, припрятанную у него дома на полке.
   — Стало быть, вам надобно в Дал-Зербу, что в юго-западной Далазии, — сказал он. — На вашем месте, добрые люди, я бы шел прямиком на восток еще лиг десять — двадцать, а потом двинулся бы на северо-восток.
   — И сколь долгое странствие предстоит нам, прежде чем достигнем мы порта, про который рек ты, добрый рыбарь? — спросил человек в доспехах.
   Гарт внимательно оглядел длинный и изящный корпус корабля.
   — Все зависит от того, как быстро вы пойдете, — ответил он. — До Дал-Зербы отсюда лиг полтораста, но вам придется вновь выйти в открытое море, чтобы обогнуть Туримские рифы. Сказывают, там очень опасно, и никто даже не пытается пройти меж тамошних скал.
   — Возможно, мы станем первопроходцами, господин, — весело бросил человек в доспехах рыжебородому.
   Гигант вздохнул и приставил ко лбу козырьком огромную ладонь.
   — Нет, Мандореллен, — печально сказал он, — если мы пропорем днище моего корабля на этих дрянных рифах, оставшуюся часть пути нам придется проделать вплавь, а костюмчик у тебя для этого неподходящий.
   И огромный корабль заскользил прочь, постепенно тая в тумане.
   — А что это за судно? — крикнул Гарт вдогонку кораблю.
   — Черекский военный корабль, — громогласно и гордо донеслось с палубы. — Самый большой во всем флоте.
   — А как он называется? — крикнул Гарт, сложив ладони рупором.
   — »Морская птица», — уже тише послышалось из тумана.

Глава 5

   Город был невелик, но подобной удивительной архитектуры Гариону никогда прежде видеть не приходилось. Располагался город на равнине у самого подножия гигантской горы — издалека казалось, что он игрушечный и лежит на коленях сказочного великана. Поражали воображение стройные белые башни и мраморные колоннады. У невысоких домов, расположенных меж увенчанных остроконечными шпилями башен, зачастую целые стены были из толстого прозрачного стекла. Радовали глаз зеленые лужайки вокруг домов и прелестные рощицы с бесчисленными мраморными скамеечками, уютно притулившимися под ласковой сенью деревьев. Аккуратные цветочные клумбы обрамляли идеально ровные мраморные бортики. В садах мелодично журчали прозрачные струи фонтанов. Закет глядел на прекрасный город Келль в полнейшем изумлении.
   — Понятия не имел, что здесь есть нечто подобное! — воскликнул он, обретя дар речи.
   — Ты не знал про Келль? — спросил Гарион.
   — Да знал я, знал, но не представлял, что он такой. — Закет состроил горестную гримасу. — В сравнении с этой красотой Мал-Зэт — просто горстка жалких лачуг, правда?
   — Да и Тол-Хонет, и даже Мельсен, — согласился Гарион.
   — Прежде я думал, что далазийцы не умеют выстроить мало-мальски приличного жилища, — продолжал мельсенец, — и вот они изумили меня, да еще как!
   Тоф принялся жестикулировать, обращаясь к Дарнику.
   — Он говорит, что это самый древний город, — стал переводить кузнец. — Он был построен задолго до раскола мира и за почти десять тысяч лет нисколько не переменился.
   Закет вздохнул.
   — Тогда они, верно, позабыли, как строить такие сооружения. А я-то уже собирался нанять кого-нибудь из здешних архитекторов на королевскую службу… Мал-Зэт не худо бы подновить и украсить чем-нибудь в этом роде.
   Тоф снова принялся жестикулировать, и Дарник нахмурился.
   — Я, наверное, чего-то неверно истолковал… — пробормотал кузнец.
   — А что он сказал?
   — Насколько я его понял, ничто, когда-либо совершенное далазийцами, не позабыто. — Дарник поглядел на друга. — Ты это хотел сказать?
   Тот кивнул и «заговорил» вновь. Глаза Дарника широко раскрылись.
   — Он утверждает, будто каждый из ныне живущих далазийцев обладает знаниями, накопленными всеми поколениями его народа.
   — Видимо, у них прекрасные школы, — предположил Гарион.
   Тоф лишь улыбнулся в ответ на эти слова. Странная это была улыбка — с оттенком жалости. Сделав знак Дарнику, он спешился и удалился.
   — Куда его понесло? — спросил Шелк.
   — Он пошел повидаться с Цирадис, — ответил Дарник.
   — Не отправиться ли и нам вместе с ним?
   Дарник отрицательно покачал головой.
   — Она сама придет к нам, когда настанет время.
   Подобно всем далазийцам, которых Гарион видел прежде, жители Келля носили простые белые одежды с капюшонами, скрывавшими при необходимости голову и плечи. Они неторопливо прогуливались по лужайкам или, собравшись по двое-трое, сидели в саду на скамьях, погруженные в серьезные беседы. У одних в руках были книги или свитки. Другие просто бродили с пустыми руками. Гариону это все слегка напомнило университет в Тол-Хонете или Мельсене. Правда, он отчего-то был абсолютно уверен, что здесь, в этой общине мудрецов, люди занимаются исследованиями куда более важными и значительными, нежели мелочные и жалкие изыскания, коим предаются именитые профессора в этих двух прославленных учебных заведениях.
   Группа далазийских проводников, которые показали Гариону и его друзьям дорогу в Келль, вела их вверх по улице в направлении простого дома неподалеку от тенистого сада. В дверях стоял, опираясь на длинный посох, облаченный в белое древний старец. Глаза у него были ярко-синие, а волосы белы, словно снег на горных вершинах.
   — Мы долго ждали вас, — старческим дребезжащим голосом произнес он, — ибо Книга Веков открыла нам, что в пятом веке Дитя Света и его спутники явятся в Келль, ища мудрого наставления.
   — А Дитя Тьмы? — спросил Белгарат, спешиваясь. — Она тоже придет сюда?
   — Нет, древнейший Белгарат, — отвечал старец. — Но все равно мы обнаружим ее след — несколько иным способом. Имя мое Даллан, и я с радостью приветствую всех вас.
   — Ты здешний правитель, Даллан? — спросил Закет, тоже соскочив с седла.
   — В Келле нет правителей, император Маллореи, — ответил Даллан. — Даже ты здесь не властелин.
   — Похоже, вы нас хорошо знаете, — отметил Белгарат.
   — Мы знаем вас с тех самых пор, как Книга Небес впервые открылась для нас, ибо имена ваши начертаны меж звезд крупными буквами. Теперь же я провожу вас туда, где вы сможете отдохнуть и дождаться явления великой прорицательницы. — Старец взглянул на странно мирную волчицу, сидящую у ног Гариона, и резвящегося подле нее волчонка.
   — Как поживаешь, сестренка? — вежливо спросил он.
   — Сестра всем довольна, друг, — отвечала она по-волчьи.
   — Брат искренне этому рад. — Старец легко перешел на язык волков.
   — Неужели все в мире, кроме меня, говорят по-волчьи? — с легким раздражением воскликнул Шелк.
   — Хочешь брать уроки? — спросил Гарион.
   — Да ну тебя…
   Старец, тяжело опираясь на посох, повел их через зеленую лужайку к большому мраморному строению. К крыльцу вели широкие сверкающие чистотой ступени.
   — Этот дом выстроен для вас еще в третьем веке, древнейший Белгарат, — сказал старец. — Первый камень заложили в тот самый день, когда ты вызволил Шар Алдура из Города Ночи.
   — Давненько это было… — заметил старый волшебник.
   — Вначале века были длинны, — согласился Даллан. — Теперь же они стали много короче. Отдохните как следует. Мы приглядим за животными.
   Он повернулся и, опираясь на свой посох, медленно побрел к своему дому.
   — Тот день, когда далазиец заговорит по-человечески, не прибегая к загадочным иносказаниям, станет днем кончины мира, — проворчал Белдин. — Давайте войдем. Если этот дом и впрямь простоял столь долго, как сказал старик, то, верно, пылищи там по колено, и надобно его хорошенько вычистить.
   — Ты стал чистюлей, дядюшка? — изумленно засмеялась Полгара. — Полно, да ты ли это?
   — Ничего не имею против грязи, Пол, в разумных пределах, конечно. Но вот от пыли я начинаю чихать…
   В доме царила безукоризненная чистота. Ласковый летний ветерок играл легкими занавесками на окнах. Мебель, хотя и несколько непривычных форм, оказалась очень удобной. Необычной формой удивляли и сами комнаты — здесь вообще не было углов.
   Они бродили по этому странному дому, пытаясь к нему попривыкнуть. Потом все собрались в просторной сводчатой гостиной, где у самой стены журчал кристально чистый фонтанчик.
   — Здесь даже нет черного хода, — критически заметил Шелк.
   — Ты уже собрался откланяться, Хелдар? — спросила Бархотка.
   — Пока нет, но предпочел бы иметь возможность сделать это быстро — в случае необходимости.
   — Ты всегда можешь сигануть из окна, если потребуется.
   — Это несерьезно, Лизелль! В Академии только студенты-первогодки прыгают из окон.
   — Знаю, но иногда волей-неволей приходится импровизировать…
   Ухо Гариона уловило странный звук, напоминающий тихий шепот. Сперва он подумал, что звук исходит от фонтана, но на журчание воды это меньше всего походило.
   — Как думаешь, далазийцы не будут против, если мы выйдем из города и осмотрим окрестности? — спросил он у Белгарата.
   — Не торопись. Нас явно привело сюда провидение. Я пока не знаю, должны ли мы остаться тут или нам предстоит нечто иное. Во всяком случае, надо хорошенько осмотреться, прежде чем что-то предпринимать. Здешним далазийцам, и в особенности Цирадис, есть что нам сообщить. Их ни в коем случае нельзя обидеть. — Старик поглядел на Дарника. — А Тоф хотя бы намекнул, когда она явится нас навестить?
   — Да нет, но мне кажется, что она не заставит себя долго ждать.
   — И что проку от твоего предположения, друг мой? — заявил Белдин. — У далазийцев странное представление о времени. Они измеряют его даже не веками, а тысячелетиями.
   Тем временем Закет тщательно изучал стену в нескольких ярдах от журчащего фонтанчика.
   — Даже следов раствора меж плит не видно, вы представляете?
   К нему подошел Дарник, вынул нож и осторожно принялся ощупывать кончиком еле заметный шов между мраморными плитами.
   — Наверное, шиповое соединение — ну, плотно пригнанный шип, скорее всего, конической формы, входит в паз, — принялся рассуждать он. — Похоже, на постройку этого дома ушли долгие годы.
   — И долгие века на то, чтобы воздвигнуть весь город, — прибавил Закет. — Где они научились всему этому? И когда?
   — Возможно, еще в первом веке, — задумчиво произнес Белгарат.
   — Прекрати! — взорвался Белдин. — Ты говоришь точь-в-точь как они!
   — Где бы я ни находился, всегда стараюсь следовать местным обычаям, — спокойно ответил волшебник.
   — Пока что знаний у меня не прибавилось… — вздохнул Закет.
   — Первый век — это период от сотворения человека до того дня, когда Торак расколол мир, — принялся растолковывать ему Белгарат. — О самом начале сведения слегка расплывчатые. Бог Алдур никогда не пускался в пространные рассуждения о том времени, когда они с братьями сотворили мир, и мне представляется потому, что их Отец этого не одобрял. Но вот о расколе мира многое известно, как и о том, когда именно он произошел.
   — А когда это случилось, вы уже родились, госпожа Полгара? — с любопытством спросил Сади.
   — Нет. Мы с сестрой появились на свет много позднее.
   — А насколько именно позднее?
   — Мы родились два тысячелетия спустя или около того — ведь так, отец?
   — Примерно так.
   — У меня кровь в жилах стынет, когда люди столь небрежно отсчитывают тысячелетия. — Сади содрогнулся.
   — А почему ты думаешь, что искусство строительства далазийцы постигли еще до раскола мира? — спросил Закет у Белгарата.
   — Я читал кое-какие главы из Книги Веков, — ответил старик. — Там довольно подробно изложена история далазийцев. После того как мир раскололся и воды Западного моря затопили континент, вы, ангараканцы, бежали в Маллорею. Далазийцы знали, что им так или иначе придется поладить с новыми соседями, вот они и решили прикинуться простыми земледельцами. Они разрушили свои города — все, кроме одного.
   — А почему они оставили Келль нетронутым?
   — Просто не было надобности его разрушать. Единственные, кто беспокоил их всерьез, — это гролимы, а гролимам вход сюда заказан.
   — Но другие ангараканцы запросто могли явиться сюда, — возразил Закет. — Как же получилось, что никто ни разу не доложил нашим государственным чиновникам о таком потрясающем городе?
   — Возможно, их заставили о нем забыть, — вмешалась Полгара.
   Закет с любопытством взглянул на нее.
   — Это не так уж трудно, Закет. — Лицо ее вдруг исказила гримаса раздражения. — Что это за странный звук, вроде шепота?
   — Я ничего не слышу, — озадаченно заморгал Шелк.
   — Значит, тебе уши заложило, Хелдар.
   На закате несколько молодых женщин в одеждах из струящейся белой ткани принесли ужин на подносах, накрытых крышками.
   — Вижу, что порядок вещей одинаков во всем мире, — как бы невзначай вздохнула Бархотка, повернувшись к одной из женщин. — Мужчины сидят и беседуют, а женщины трудятся.
   — О, мы не в обиде, — искренне ответила девушка с большими темными глазами и блестящими каштановыми волосами. — Служить путникам — это честь.
   — А это еще хуже, — покачала головой Бархотка. — Сперва они сваливают на нас всю работу, а потом убеждают нас, будто нам это весьма по душе…
   Девушка ошарашенно поглядела на Лизелль, потом захихикала, но тотчас же виновато огляделась и покраснела.
   Белдин завладел хрустальным графином тотчас же, как девушки вошли. Он торопливо наполнил кубок и шумно осушил его. Но тотчас же начал давиться, забрызгав красной жидкостью полкомнаты.
   — Что это за гадость? — возмущенно спросил он.
   — Фруктовый сок, господин, — очень серьезно ответила ему девушка с каштановыми волосами. — Очень свежий. Выжат из плодов сегодня поутру…
   — А вы не даете ему постоять, чтобы он забродил?
   — Нет, мы не даем ему испортиться! Но если это все же случается, тотчас же его выливаем.
   Белдин застонал.
   — А как же эль? Как же пиво?
   — Что это такое?
   — Я знал, знал, что в этом благословенном местечке что-то не так! — Горбун жалобно поглядел на Белгарата.
   Лицо Полгары озарила улыбка блаженства.
   — Зачем тебе это понадобилось? — пытал тем временем Бархотку Шелк. — Ну, эта болтовня с девицами?
   — Это подготовительный этап, — таинственно ответила она. — Никогда не вредно прощупать информационные каналы.
   — Ох, бабы! — Шелк возвел глаза к потолку.
   Гарион и Сенедра обменялись быстрыми взглядами, одновременно вспомнив, как сами частенько говорили нечто подобное на заре своего брака, причем точно таким же тоном. И громко расхохотались.
   — Что вас так развеселило? — подозрительно осведомился Шелк.
   — Ничего, Хелдар, — отвечала Сенедра. — Не обращай внимания.
   Ночью Гарион дурно спал. Неумолчный таинственный шепот вновь и вновь пробуждал его, вырывая из цепких объятий сна. Утром у него щипало глаза, и он пребывал явно не в лучшем настроении.
   В гостиной он встретил Дарника. Кузнец стоял подле фонтана, приложив ухо к стене.
   — Что стряслось? — спросил Гарион.
   — Пытаюсь определить источник звука, — ответил Дарник. — Наверное, из водопровода. Откуда-то ведь попадает вода в фонтан! Может, внутри стены проложена труба, уходящая под пол или дальше, вверх по стене…
   — Да разве может вода, идущая по трубе, издавать подобный звук?
   Дарник рассмеялся:
   — Никогда не знаешь, на что способен водопровод! Однажды все до единого жители покинули город, возомнив, будто там поселилось привидение. Виновницей на поверку оказалась система водоснабжения.
   Сади торжественно вплыл в гостиную, щеголяя своим шелковым радужным нарядом.
   — Веселенькие цвета, — оценил его наряд Гарион.
   Впервые за несколько последних месяцев евнух надел тунику, чулки и сендарийские сапожки с короткими голенищами.
   — Я отчего-то нынче утром сильно заскучал по дому, — вздохнул Сади. — К тому же мне кажется, что я буду вполне доволен жизнью, только если никогда больше не увижу ни единой горы… Что это ты делаешь, друг Дарник? Все еще обследуешь постройку?
   — Нет. Пытаюсь отыскать источник шума.
   — Какого еще шума?
   — Ты что, ничего не слышишь?
   Сади склонил голову к плечу.
   — Отчего же? Слышу доносящееся из садика пение птичек, а еще журчание воды в фонтане. И ничего больше.
   Гарион и Дарник обменялись долгими красноречивыми взглядами.
   — Шелк вчера тоже ничего не слышал, — напомнил кузнец.
   — Тогда, может, разбудить всех? — предложил Гарион.
   — Это может кое-кого здорово рассердить, Гарион.
   — Ничего, переживут. Думаю, дело того стоит.
   Гариону пришлось вынести не один косой взгляд, когда его разбуженные соратники вошли в гостиную.
   — В чем дело, Гарион? — раздраженно спросил Белгарат.
   — Я хочу провести нечто вроде маленького эксперимента, дедушка.
   — Экспериментируй вволю в свободное время!
   — О, да мы нынче сердиты, — улыбнулась старику Сенедра.
   — Я не выспался.
   — Странно… Я спала сном младенца.
   — Дарник, — заговорил Гарион. — Пожалуйста, встань вон туда. — Он указал на противоположную сторону комнаты. — А ты, Сади, сюда. Это займет всего каких-нибудь пару минут, — объявил он всем. — Я шепотом задам каждому из вас один вопрос, а вы ответите «да» или «нет».
   — Что-то очень уж диковинно… — едко вставил Белгарат.
   — Просто не хочу нарушать чистоту эксперимента, позволив всем вам обсудить то, о чем я спрошу.
   — Вполне здраво и научно, — одобрил Белдин. — Пусть мальчик потешится. Да и мне уже стало любопытно.
   Гарион подходил по очереди к каждому и на ухо задавал вопрос: «Ты слышишь непонятный звук, похожий на шепот?» В зависимости от полученного ответа он просил испытуемого встать либо рядом с Дарником, либо отойти к Сади. Действительно, много времени не потребовалось, и результат опыта подтвердил подозрения Гариона. Рядом с Дарником стояли Белгарат, Полгара, Белдин и, как это ни странно, Эрионд. Подле Сади остались Шелк, Бархотка, Сенедра и Закет.
   — Может быть, соблаговолишь наконец объясниться? — ворчливо спросил Белгарат.
   — Я задал всем один и тот же вопрос, дедушка. Те, кто стоят рядом с тобой, слышат напоминающий шепот звук. А стоящие вон там — нет.
   — Не может быть! Я полночи проворочался!
   — Может, поэтому ты нынче так туго соображаешь? — хмыкнул Белдин. — Прекрасный эксперимент, Гарион. А теперь пора все разжевать для нашего недотепы-друга.
   — Все проще простого, дедушка, — примирительно сказал Гарион. — Возможно, ты не можешь ухватить суть именно потому, что для тебя это слишком просто. Этот звук слышат только те из нас, кто обладает даром волшебства. А обыкновенные люди ничего не слышат.
   — Честно говоря, Белгарат, — вставил Шелк, — я ни звука не слышу.
   — А я слышу его с тех самых пор, как мы увидели башни Келля, — прибавил Дарник.
   — Ну разве не забавно? — спросил Белдин у Белгарата. — Может быть, мы с тобой разовьем эту тему — или предпочтешь идти досыпать?
   — Не мели чепухи! — рассеянно ответил Белгарат.
   — Ну, ладно, — продолжал Белдин. — Что мы имеем? Есть некий звук, которого не слышат простые смертные, а мы слышим. Я сразу же уразумел, в чем дело. А ты?
   Белгарат кивнул.
   — Этот звук издает кто-то, занимающийся колдовством.
   — Значит, звук этот не естественного происхождения, — задумчиво проговорил Дарник. И вдруг рассмеялся. — Ты здорово придумал, Гарион! А я готов был уже начать разбирать пол.