Эддингс Дэвид. Колдунья из Даршивы

   — Право, не знаю, — промолвил он.
   — Закет хочет править миром, — продолжал Эрионд, — а ты не хочешь этого допустить. Разве не по таким причинам начинаются войны?
   — Трудно сказать, — печально ответил Гарион. — Кто знает, если бы мы не покинули Мал-Зэт, возможно мне удалось бы его переубедить, но нам пришлось бежать, и я упустил шанс. — Он вздохнул. — Может быть, Закет настолько переменился, что откажется от этой идеи, а может, и нет. С такими людьми, как Закет, трудно что-либо предвидеть. Надеюсь, что он выбросил эти мысли из головы. Я не хочу ни с кем воевать, но и не собираюсь склоняться перед ним. Мир не предназначен для того, чтобы им управлял один человек — тем более такой, как Закет.
   — Но он тебе нравится, не так ли?
   — Да, нравится. Хотел бы я встретиться с ним, прежде чем Таур-Ургас сломал его жизнь. — Он сделал паузу. — Вот с кем я в любое время был готов воевать. Таур-Ургас осквернял мир самим своим существованием.
   — Но ведь это не его вина. Он был безумен, и это его оправдывает.
   — Ты очень снисходительный парень, Эрионд.
   — Разве не легче прощать, чем ненавидеть? Пока мы не научимся прощать, такие вещи будут продолжаться. — Он указал на столбы дыма на северном горизонте. — Ненависть ни к чему не приведет, Белгарион.
   — Знаю. — Гарион снова вздохнул. — Я ненавидел Торака, но в конце концов, наверное, простил его — скорее всего из жалости. Хотя мне все равно пришлось его убить.
   — Каким, по-твоему, станет мир, если люди перестанут убивать друг друга?
   — Возможно, более приятным.
   — Тогда почему бы нам не сделать его таким?
   — Тебе и мне? — Гарион рассмеялся.
   — Почему бы и нет.
   — Потому что это невозможно, Эрионд.
   — Мне казалось, что ты и Белгарат давно решили проблему невозможного.
   Гарион снова рассмеялся.
   — Полагаю, ты прав. Хорошо, пускай не невозможно, а очень трудно.
   — Никакое достойное деяние не может быть легким, Белгарион. Все, что легко достигается, не имеет большой цены. Уверен, что мы сумеем найти ответ. — Он произнес это с такой убежденностью, что Гарион на миг уверовал, будто эта дикая идея и впрямь осуществима.
   Но при взгляде на безобразные клубы дыма, затягивающие равнину, его надежда испарилась.
   — Думаю, нам лучше вернуться и сообщить остальным, что там происходит, — сказал он.
   Белдин возвратился около полудня.
   — В миле от нас еще один отряд, — сказал он Белгарату. — Около дюжины солдат.
   — Они направляются на север, где происходит сражение?
   — Нет. Я бы сказал, они бегут в обратную сторону. Выглядят они так, словно их недавно здорово помяли.
   — Ты можешь определить, на чьей они стороне?
   — Это не имеет значения, Белгарат. Дезертируя, человек бросает своих союзников.
   — Иногда ты становишься таким умным, что меня тошнит.
   — Почему бы тебе не попросить Пол, чтобы она приготовила какое-нибудь снадобье от тошноты?
   — И давно это началось? — спросила Бархотка у Полгары.
   — Что именно, дорогая?
   — Постоянные стычки между этими двумя почтенными стариками?
   Полгара закрыла глаза и вздохнула.
   — Ты не поверишь, Лизелль, но иногда мне кажется будто это тянется с начала отсчета времени.
   Солдаты, с которыми они встретились, выглядели усталыми и напуганными. Тем не менее они не разбежались, а приготовились к защите. Шелк подал знак Гариону, и они вдвоем не спеша поехали вперед.
   — Добрый день, господа, — приветствовал солдат Шелк. — Что здесь происходит?
   — Неужели вы не знаете? — осведомился тощий парень с окровавленной повязкой на голове.
   — Я не нашел никого, кто бы мог мне сообщить, — отозвался Шелк. — Что случилось с людьми, которые жили в этой части Пельдана? За последние четыре дня мы не встретили ни души.
   — Все бежали, — объяснил человек с повязкой. — Во всяком случае, те, кто еще оставались в живых.
   — От кого они бежали?
   — От Зандрамас, — вздрогнув, ответил солдат. — Ее армия вторглась в Пельдан около месяца назад. Мы пытались их остановить, но с ними были гролимы, а против них солдаты бессильны.
   — Это верно. А что там за дым на севере?
   — Там происходит большое сражение. — Солдат уселся на землю и начал разматывать повязку.
   — Это непохоже на битвы, которые мне довелось видеть, — вступил в разговор другой солдат. Его левая рука была на перевязи, и выглядел он так, словно пролежал в грязи несколько дней. — Я участвовал в нескольких войнах, но ничего подобного не видел. Против мечей, стрел и копий еще можно устоять, но когда на меня кидаются такие чудища, мне хочется переменить профессию.
   — Чудища? — переспросил Шелк.
   — И у тех, и у других есть демоны, приятель. Чудовищные демоны со змеями вместо рук, когтями, клыками и тому подобным.
   — Быть не может!
   — Я видел их собственными глазами. У меня волосы встали дыбом.
   — Ничего не понимаю! — воскликнул Шелк. — Кто участвует в этом сражении? Обычные армии не держат в своих рядах ручных демонов.
   — Истинная правда, — согласился солдат в за ляпанной грязью одежде. — Любой нормальный солдат бросил бы службу, если бы ему приходилось маршировать бок о бок с существом, которое смотрит на него так, словно собирается проглотить. — Он посмотрел на человека, раненного в голову. — Вы знаете, кто участвует в битве, капрал?
   Капрал наматывал вокруг головы свежую повязку.
   — Капитан успел рассказать нам кое-что, прежде чем его убили, — сказал он.
   — Может, лучше начнете сначала? — предложил Шелк. — А то я совсем запутался.
   — Как я уже говорил, — отозвался капрал, — примерно месяц назад даршивцы и их гролимы вторглись в Пельдан. Я и мои ребята служили в королевской армии, поэтому мы пытались их остановить. Мы отбросили их на восточный берег Магана, но тут нас атаковали гролимы, и нам пришлось отступить. Позже мы услышали, что с севера движется еще одна армия — карандийцы, солдаты в латах и снова гролимы. Мы решили, что нам конец, но оказалось, что новая армия не связана с даршивцами, а вроде бы подчиняется какому-то верховному гролиму с дальнего запада. Этот гролим оставался на побережье и не предпринимал попыток продвинуться в глубь материка. Похоже, он выжидал. Ну, нас это не слишком интересовало, так как нам хватало хлопот с даршивцами. Мы занимались «маневрированием» — так наши офицеры именуют позорное бегство.
   — И затем этот верховный гролим наконец изменил тактику? — спросил Шелк.
   — Вот именно, приятель. Несколько дней назад он внезапно устремился вглубь. Либо он дождался своего часа, либо погнался за кем-то. Как бы то ни было, даршивцы перестали нас преследовать и бросились ему наперерез. Тогда-то он и вызвал на помощь демонов, о которых говорил Вурк. Сначала демоны атаковали даршивцев, но их гролимы, а может, сама Зандрамас вызвали своих демонов, и тут-то началась большая драка. Демоны бросались друг на друга, топча всех, кто попадался у них на пути. Мы оказались в самом центре заварушки. Тогда я, Вурк и другие ребята решили лучше взглянуть, какая сейчас погода в Гандахаре.
   — В то время года там жарко, — сказал ему Шелк.
   — Во всяком случае, не так, как здесь, приятель. Вы видели, как демоны изрыгают пламя? Мне довелось увидеть, как один из них заживо поджарил солдата прямо в латах, а потом стал выдирать его оттуда по кускам и есть дымящиеся куски плоти. — Капрал завязал повязку узлом. — Теперь будет держаться, — сказал он, вставая и глядя на небо. — Мы сможем пройти еще несколько миль до заката, Вурк, — обратился капрал к своему грязному другу. — Поднимай ребят. Если битва начнет распространяться, мы снова можем оказаться в центре, а это никому из нас не нужно.
   — Есть, капрал, — отозвался Вурк.
   Капрал устремил на Шелка оценивающий взгляд.
   — Вы и ваши друзья можете идти с нами, — предложил он. — В случае неприятностей несколько всадников могут принести пользу.
   — Спасибо, капрал, — поблагодарил Шелк, — но мы, пожалуй, поедем к Магану и попытаемся раздобыть лодку. Если повезет, через неделю мы доберемся до устья реки.
   — Тогда, приятель, советую скакать во весь опор. Демоны бегают быстро, когда они голодны.
   Шелк кивнул.
   — Удачи вам в Гандахаре, капрал, — сказал он.
   — Думаю, я уже не буду капралом, — промолвил человек с повязкой. — Платят недурно, но работа становится все опаснее, а в брюхе у демона не захочешь оказаться за все деньги в мире. — Он повернулся к другу и приказал: — Двигаемся дальше, Вурк.
   Шелк повернул лошадь и поскакал к остальным. Гарион поехал следом.
   — Все более-менее складывается так, как мы и предполагали, — спешившись, сообщил маленький человечек. — На севере происходит битва между Урвоном и Зандрамас, в которой с обеих сторон участвуют демоны.
   — Неужели она зашла так далеко? — с недоверием осведомилась Полгара.
   — У нее практически не было выбора, Полгара, — сказал ей Шелк. — Нахаз вызвал своих демонов, которые стали уничтожать ее же армию. Ей нужно было что-то предпринять, чтобы остановить их. Оказаться в лапах у демонов — не шутка даже для Дитя Тьмы.
   — А что же делать нам? — мрачно спросил Дарник.
   — Капрал внес интересное предложение, — откликнулся Шелк. — Он посоветовал нам как можно скорее убираться из Пельдана.
   — У капралов обычно достаточно здравого смысла, — заметил Дарник. — Почему бы нам не воспользоваться его советом?
   — Я надеялся, что кто-нибудь это скажет, — признался Шелк.

Глава 12

   Велла пребывала в меланхолическом состоянии духа. Для нее такое настроение было непривычным, но ей это казалось довольно приятным. Нарисованное на лице выражение сладкой томной печали имело свои преимущества. Она с достоинством бродила по величественным, выложенным мрамором коридорам дворца в Бокторе, и все уступали ей дорогу. Велла предпочитала не думать, что ее кинжалы могли играть определенную роль в этом всеобщем уважении. Она уже почти неделю не грозила никому кинжалом — в последний раз ей пришлось им воспользоваться, когда один из слуг ошибочно расценил ее приятельское отношение как намек на возможность более интимной дружбы. Впрочем, Велла не причинила ему особого вреда, и он простил ее раньше, чем остановилось кровотечение.
   Каждое утро Велла посещала гостиную королевы Драснии. Эта женщина одновременно восхищала и удивляла ее. Королева Поренн была маленькой и хрупкой, не носила кинжалов и редко повышала голос, но вся Драсния и все прочие алорийские королевства испытывали к ней глубокое почтение. Сама Велла, неизвестно почему, согласилась с предложением королевы носить платье из бледно-лилового атласа. До сих пор она предпочитала черные кожаные штаны, жилет и сапоги. Эта одежда не стесняла движений и предоставляла Велле возможность откровенно демонстрировать свои прелести тем, на кого она хотела произвести впечатление. В особых случаях Велла надевала легко сбрасываемое шерстяное платье и прозрачное белье из розового маллорейского шелка, обволакивавшее тело во время танцев. С другой стороны, атлас приятно холодил кожу, заставляя чувствовать, что женщине требуется нечто большее, чем пара кинжалов и готовность в любой момент их использовать. Велла негромко постучала в дверь гостиной.
   — Да? — послышался голос Поренн. Неужели королева никогда не спит?
   — Это я, Поренн, Велла.
   — Входите, дитя мое.
   Велла стиснула зубы. В конце концов, она не ребенок. С двенадцати лет она путешествовала по разным странам. Раз шесть ее продавали и покупали; один безумно счастливый год она была замужем за надракийским траппером по имени Текк, которого обожала до исступления. Однако Поренн, кажется, предпочитала смотреть на нее, как на жеребенка, которого необходимо объездить. Маленькая светловолосая королева Драснии непостижимым образом стала для нее матерью, которую она никогда не знала, и воспоминания о купле-продаже, замужестве и кинжалах исчезали под действием этого мягкого спокойного голоса.
   — Доброе утро, Велла, — поздоровалась Поренн, когда надракийская девушка вошла в комнату. — Хотите чаю? — Хотя на людях королева всегда носила черное, сейчас на ней было светло-розовое платье, в котором она выглядела особенно хрупкой и ранимой.
   — Привет, Поренн, — отозвалась Велла. — Нет, спасибо. — Она опустилась в кресло возле дивана королевы.
   — Не плюхайтесь в кресло, Велла, — упрекнула ее Поренн. — Благородные дамы так не делают.
   — Я не дама.
   — Возможно, еще нет, но я над этим работаю.
   — Почему вы тратите на меня свое драгоценное время, Поренн?
   — Потому что вы — самый достойный для этого объект.
   — Я? Достойна?
   — Более, чем вы думаете. Вы рано встали. Вас что-то беспокоит?
   — Я не могла уснуть. Меня беспокоили странные видения.
   — Не позволяйте снам тревожить вас, дитя. Иногда сны — будущее, иногда — прошлое, но чаще всего — просто сны.
   — Пожалуйста, Поренн, не называйте меня «дитя», — запротестовала Велла. — Думаю, в некоторых отношениях я не моложе вас.
   — Годами — возможно, но годы — не единственный способ измерения времени.
   В дверь осторожно постучали.
   — Да? — откликнулась Поренн.
   — Это я, ваше величество, — послышался знакомый голос.
   — Входите, маркграф Хендон, — пригласила королева.
   Дротик не изменился с тех пор, как Велла видела его в последний раз. Он был таким же худощавым и аристократичным, а сардоническая усмешка по-прежнему кривила его губы. На нем как обычно были перламутрово-серый камзол и узкие черные брюки. Он церемонно поклонился.
   — Ваше величество, госпожа Велла…
   — Не смейтесь надо мной, Дротик, — огрызнулась Велла. — Никакая я не госпожа, у меня вообще нет титула.
   — Вы еще ей не сказали? — мягко осведомился Дротик у королевы.
   — Я приберегаю это к ее дню рождения.
   — О чем вы? — спросила Велла.
   — Имейте терпение, дорогая, — сказала ей Поренн. — В положенное время вы узнаете о вашем титуле.
   — Я не нуждаюсь в драснийском титуле.
   — Все нуждаются в титуле, дорогая.
   — Она всегда была такой? — бесцеремонно спросила Велла у начальника драснийской разведки.
   — Ее величество отличалась несколько большей изобретательностью, когда у нее были молочные зубы, — вежливо ответил Дротик, — зато стала более остроумной, когда у нее выросли коренные.
   — Не смейтесь надо мной, Хендон, — упрекнула его Поренн. — Как выглядит Рэк-Урга?
   — Безобразно — как и большинство мургских городов.
   — А как поживает король Ургит?
   — Он недавно женился, ваше величество, и до сих пор не вполне пришел в себя от этого события.
   Поренн скорчила гримасу.
   — Я не послала подарка!
   — Я взял на себя смелость позаботиться об этом, ваше величество, — сказал Дротик. — Купил в Тол-Хонете изысканный серебряный сервиз — разумеется, по сходной цене. Мой бюджет, как вам известно, ограничен.
   Королева бросила на него сердитый взгляд.
   — Счет я оставил вашему камердинеру, — добавил Дротик без тени смущения.
   — Как идут переговоры?
   — На редкость хорошо, ваше величество. Кажется, король мургов не унаследовал рассеянности, присущей представителям дома Ургасов. Он весьма проницателен.
   — Я так и предполагала, — заметила королева.
   — У вас есть какие-то секреты, Поренн, — недовольно сказал Дротик.
   — Они часто бывают у женщин. А маллорейские агенты в Дроиме в курсе дел?
   — О да, — улыбнулся Дротик. — Иногда нам приходится действовать чересчур откровенно, дабы быть уверенными, что до них все дошло, но они более-менее осведомлены о прогрессе переговоров. Кажется, мы смогли внушить им тревогу.
   — Как прошел обратный путь?
   Дротик слегка поежился.
   — Король Анхег предоставил нам корабль. Его капитаном был этот пират Грелдик. Я совершил ошибку, сказав ему, что спешу. Так что плавание было малоприятным.
   В дверь снова постучали.
   — Да? — отозвалась Поренн. Слуга открыл дверь.
   — Надракиец Ярблек снова здесь, ваше величество, — доложил он.
   — Пожалуйста, впустите его.
   По лицу Ярблека Велла сразу поняла, что ему безумно хочется выпить. Ее хозяин во многих отношениях был прозрачен, как стекло. Ярблек стащил с головы поношенную меховую шапку и бесцеремонно швырнул ее в угол.
   — Доброе утро, Поренн, — поздоровался он. — У вас есть что-нибудь выпить? Я провел в седле пять дней и умираю от жажды.
   — Вон там. — Поренн указала на сервировочный столик у окна.
   Ярблек пересек комнату, налил полный кубок из хрустального графина и сделал большой глоток.
   — Дротик, — осведомился он, — у вас имеются люди в Яр-Надраке?
   — Есть немного, — осторожно признал Дротик.
   — Лучше поручите им приглядывать за Дростой. Он что-то замышляет.
   — Дроста всегда что-нибудь да замышляет.
   — Верно, но на сей раз это может оказаться более серьезным. Дроста возобновил контакты с Мал-Зэтом. Он не общался с Закетом с тех пор, как перешел на другую сторону в Тул-Марду, но теперь они вновь переговариваются. Мне это не нравится.
   — Вы уверены? Никто из моих людей об этом не докладывал.
   — Значит, ваши люди действуют во дворце, а Дроста не ведет там серьезных дел. Лучше переместите их в таверну «Одноглазый пес» на берегу реки, в воровском квартале. Дроста ходит туда развлекаться. Эмиссар из Мал-Зэта встречался с ним там в комнате наверху, когда Дроста смог оторваться от своих девок.
   — Хорошо, я немедленно направлю туда своих людей. А у вас есть предположения, что именно они обсуждали?
   Ярблек покачал головой и устало опустился на стул.
   — Дроста велел своим гвардейцам не пускать меня туда. — Он посмотрел на Веллу. — Выглядишь ты так себе. Выпила лишнее прошлой ночью?
   — Я теперь почти не пью, — ответила она.
   — Я знал, что ошибся, оставив тебя в Бокторе, — мрачно произнес Ярблек. — Поренн дурно на тебя влияет. Ты перестала злиться на меня?
   — Да. Это не твоя вина, что ты глуп.
   — Спасибо. — Он окинул девушку оценивающим взглядом. — Платье мне нравится. В нем ты больше похожа на женщину.
   — А у тебя были сомнения на этот счет? — ядовито осведомилась Велла.
   Адис, главный евнух дворца королевы Салмиссры, получил вызов рано утром и прибыл в Тронный зал, дрожа от страха. В последнее время королева пребывала в странном расположении духа, и Адиса беспокоили неприятные воспоминания о судьбе его предшественника. Он вошел в тускло освещенный зал и простерся ниц перед троном.
   — Главный евнух приблизился к трону! — пропел в унисон хор обожателей. Хотя Адис до недавних пор сам участвовал в этом хоре, торжественный возглас подействовал на него раздражающе.
   Королева дремала на диване; чешуйки ее пятнистого, изогнутого спиралью тела с сухим шелестом терлись друг о друга. Она открыла бездушные змеиные глаза и высунула раздвоенный язык.
   — Ну? — осведомилась она свистящим шепотом, от которого у Адиса кровь застывала в жилах.
   — В-вы выз-зывали меня, божественная Салмиссра, — запинаясь, произнес он.
   — Мне это известно, идиот! Не раздражай меня, Адис. Я скоро буду сбрасывать кожу, и в такое время меня легко вывести из себя. Я просила тебя узнать, что замышляют алорийцы, и жду твоего доклада.
   — Я не мог узнать многого, моя королева.
   — Это не тот ответ, который я хотела услышать, Адис, — угрожающе прошипела Салмиссра. — Возможно, обязанности, которые налагает на тебя должность, превышают твои возможности?
   Адис задрожал всем телом.
   — Я п-послал за Дроблеком, ваше величество, — драснийским портовым чиновником здесь, в Стисс-Tope. Я думал, что он сможет пролить свет на ситуацию.
   — Может, и так. — Она рассеянно взглянула в зеркало. — Вызови также толнедрийского посла. Что бы ни делали в Хтол-Мургосе алорийцы, Вэрен в этом замешан.
   — Простите меня, божественная Салмиссра, — сказал Адис, — но каким образом действия алорийцев и толнедрийцев касаются нас?
   Королева медленно повернула голову, покачивая в воздухе изогнутой шеей.
   — Неужели ты настолько туп, Адис? — спросила она. — Нравится нам это или нет, но Найс — часть мира, и мы всегда должны знать, что делают наши соседи и почему. — Салмиссра сделала паузу, нервно пробуя воздух языком. — Вокруг идет какая-то игра, и я хочу точно знать, какая именно, прежде чем решить, принимать ли в ней участие. — Она снова помедлила. — Ты выяснил, что случилось с этим одноглазым парнем — Исасом?
   — Да, ваше величество. Он был завербован драснийской разведкой. По последним сведениям, он находился в Рэк-Урге с алорийскими дипломатами.
   — Как странно! Думаю, дело достигло той стадии, когда мне срочно требуется подробная информация. Не подведи меня, Адис. Ты знаешь, что твое положение не вполне безопасно. Теперь можешь меня поцеловать.
   Королева наклонила голову, и Адис коснулся дрожащими губами ее холодного лба.
   — Хорошо, Адис, — сказала она. — Можешь идти. — И Салмиссра вернулась к созерцанию своего отражения в зеркале.
   Натель, король Мишрак-ак-Тулла, являл собой персону довольно-таки жалкую — вялый молодой губошлеп с тусклыми глазами, гладкими волосами цвета пакли и полным отсутствием даже жалкого подобия интеллекта. Его королевская мантия была сморщенной и засаленной, а корона была ему велика и висела на ушах, нередко соскальзывая на глаза.
   Агахак, похожий на мертвеца верховный иерарх Рэк-Урги, не выносил молодого короля туллов, но принуждал себя сохранять вежливость во время их теперешней дискуссии. Вежливость не принадлежала к сильным сторонам его натуры. Он предпочитал резкие приказы, подкрепленные угрозами ужасной кары за их невыполнение, но внимательное изучение личности Нателя убедило его, что молодой король свалится в обморок при любом намеке на угрозу или ультиматум. Поэтому Агахак был вынужден использовать лесть и уговоры.
   — В пророчестве ясно сказано, ваше величество, — снова начал он, — что тот король, который будет сопровождать меня к месту встречи, станет владыкой всего Ангарака.
   — Это означает, что я получу Хтол-Мургос и Гар-ог-Надрак? — спросил Натель. Его бессмысленный взгляд слегка оживился.
   — Разумеется, ваше величество, — заверил его Агахак. — И всю Маллорею в придачу.
   — Но не вызовет ли это гнев Каль Закета. Я этого не хочу. Знаете, что он однажды велел высечь моего отца? Он собирался распять его, но поблизости не нашлось ни одного дерева.
   — Да, я слышал об этом, но не беспокойтесь. Закету придется преклонить перед вами колена.
   — Закету — передо мной? — Натель рассмеялся. Смех его был таким же вялым и бессмысленным, как и взгляд.
   — У него не останется выбора, ваше величество. Если он откажется, новый бог тотчас же расщепит его на атомы.
   — А что такое атом?
   Агахак стиснул зубы.
   — Очень маленький кусочек, ваше величество, — объяснил он.
   — Я бы не возражал, чтобы Ургит и Дроста склонились передо мной, — признался Натель, — но сомневаюсь насчет Закета. Ургит и Дроста считают себя очень умными. Мне бы хотелось сбить с них спесь. А вот Закет… — Его взгляд снова прояснился. — Значит, я получу все золото Хтол-Мургоса и Гар-ог-Надрака, верно? И его будут добывать в земле для меня? — Корона Нателя вновь соскользнула на глаза, и он тряхнул головой, чтобы она не мешала ему видеть.
   — Вы получите все золото Маллореи, все драгоценности, шелка и ковры, и они даже подарят вам слона, чтобы вы ездили на нем.
   — А что такое слон?
   — Очень большое животное, ваше величество.
   — Даже больше лошади?
   — Гораздо больше. Кроме того, вы получите Толнедру, а вам известно, как много у них денег? Вы будете королем всего мира…
   — Даже больше быка? Иногда я видел таких огромных быков…
   — В десять раз больше быка.
   Натель радостно засмеялся.
   — Готов спорить, что слон — это удивительный зверь!
   — Безусловно, ваше величество.
   — Так что я для этого должен сделать?
   — Вы должны отправиться со мной в Место, которого больше нет.
   — А вот это мне непонятно. Как можем мы отправиться туда, чего больше нет?
   — Пророчество откроет нам это в свое время, ваше величество.
   — Ага, понимаю! У вас есть предположение, где может быть это место?
   — Факты, которыми я располагаю, указывают, что оно где-то в Маллорее.
   Лицо Нателя внезапно вытянулось.
   — Ничего не выйдет, — с раздражением произнес он.
   — Почему, ваше величество?
   — Я очень хотел бы отправиться с вами, Агахак. Хотел бы получить все золото, все шелка, ковры и прочее и заставить Ургита, Дросту, а может, даже Закета склониться передо мной, но я не могу.
   — Не понимаю. Почему не можете?
   — Мне не разрешают покидать дом. Мать жестоко накажет меня, если я это сделаю. Я даже подумать не могу о том, чтобы отправиться в такую даль, как Маллорея.
   — Но вы же король!
   — Это ничего не меняет. Я делаю все, что говорит мне мать, а она рассказывает всем, какой я хороший мальчик.
   Агахак еле удержался от того, чтобы не превратить этого полоумного в жабу или медузу.
   — Почему бы мне не переговорить с вашей матерью? — предложил он. — Уверен, что я смогу убедить ее дать вам разрешение.
   — Неплохая мысль, Агахак. Если мама позволит, я помчусь с вами как молния.
   — Отлично, — кивнул Агахак, поворачиваясь.
   — Да, Агахак… — Голос Нателя звучал озадаченно.
   — Ну?
   — Что такое «пророчество»?
   Они собрались в Во-Мандоре, подальше от наблюдательных глаз своих королей, чтобы обсудить нечто личное и неотложное. Конечно, это слегка попахивало неповиновением, а люди используют весьма неприятное слово, характеризуя тех, кто не повинуется своим королям.