Эддингс Дэвид. Колдунья из Даршивы

   — Я видела Шелка.
   — Ну?
   — Я его видела, но он не видел меня и вошел в спальню.
   — Шелк может входить в свою спальню, когда захочет.
   Сенедра снова хихикнула и прыгнула в кровать.
   — В том-то и дело, Гарион, что это была не его спальня.
   — Вот как? — Гарион смущенно кашлянул. — Ну, пей свое молоко.
   — Я немного подслушала у двери, — сказала она. — Хочешь знать, что они говорили?
   — Не особенно.
   Но Сенедра все-таки рассказала ему.
   Дождь прекратился, хотя еще слышны были отдаленные раскаты грома, а на западном горизонте вспыхивали молнии. Гарион внезапно проснулся и сел в кровати. Снаружи слышался шум, не похожий на гром и иногда сопровождавшийся оглушительным ревом. Гарион потихоньку выскользнул из постели и подошел к окну. В темноте, в полумиле к западу, медленно двигалась вереница факелов. Гарион вгляделся во мрак, затем начал мысленно формировать образ волка. Происходящее требовало срочного расследования.
   Они двигались очень медленно, и, приблизившись, Гарион увидел, что факельщики сидели верхом не на лошадях. Размеренный грохот и рев продолжали звучать. Гарион затаился в зарослях ежевики и стал наблюдать и слушать. Вереница гигантских серых животных тяжело передвигалась в северо-восточном направлении. Гарион видел изображение слона на острове Веркат в Хтол-Мургосе, когда его тетушка Пол обратила в бегство безумного отшельника в лесу. Но изображение — это одно, а живой слон — совсем другое. Они были огромны — куда больше любых животных, которых Гарион когда-либо видел, а в их медленном шаге ощущалась грозная неумолимость. Их лбы и бока покрывала плотная кольчуга, но для слонов она была не тяжелее паутины. Похожие на паруса уши колебались при ходьбе, а длинные хоботы раскачивались впереди. Иногда один из слонов поднимал хобот, касался им лба и издавал пронзительный трубный звук.
   Верхом на слонах восседали мужчины в грубых доспехах. Сидевшие впереди, на шее животных, держали в руках факелы, а сидевшие позади были вооружены дротиками, пращами и короткими луками. Во главе колонны, на шее слона, который был выше остальных на целый ярд, находился человек в черной мантии гролима.
   Гарион подошел ближе — под его лапами не хрустнула ни одна веточка. Хотя он не сомневался, что слоны с легкостью могут его учуять, ему казалось, что такие огромные животные не обратят внимание на хищника, не представлявшего для них никакой опасности. В их присутствии он ощущал себя маленьким, как блоха. Это чувство ему не слишком нравилось. Он весил двести фунтов, но вес слона исчислялся не фунтами, а тоннами.
   Гарион бесшумно двигался вдоль колонны, сохраняя дистанцию около пятидесяти ярдов и напрягая чутье и зрение. Его внимание было сосредоточено на гролиме в черной мантии, сидевшем на шее переднего слона.
   Внезапно перед колонной возникла фигура в черном атласе, поблескивавшем в свете факелов. Слоны остановились, и Гарион подкрался ближе.
   Фигура в атласе откинула капюшон рукой, которая была словно наполнена кружившимися в хороводе мириадами искорок. В Ашабе и Замаде Гарион мельком видел лицо похитительницы его сына, но встречи с даршивской колдуньей были сопряжены с такой страшной опасностью, что ему не хватало времени запечатлеть в памяти черты Дитя Тьмы. Теперь же, подкравшись еще ближе, он смотрел на ее лицо, освещенное факелом.
   Черты были правильными, даже красивыми. Блестящие черные волосы подчеркивали белизну кожи, почти такую же, как у его кузины Адары. Однако сходство на этом исчерпывалось. Темные глаза Зандрамас были слегка раскосыми, как у всех ангараканцев, широкий лоб не испещряли морщины, крупный нос с горбинкой не портил тонкие черты, а заостренный подбородок придавал лицу треугольную форму.
   — Я ждала тебя, Нарадас, — произнесла она резким голосом. — Где ты был?
   — Простите меня, хозяйка, — ответил гролим, сидевший на шее переднего слона. — Слоны оказались южнее, чем нам говорили. — Он также откинул капюшон. Белые глаза блеснули на злом лице. — Как идет борьба с войсками апостола?
   — Плохо, Нарадас, — отозвалась колдунья. — Его стражники и чандимы вместе с карандийским сбродом количественно превосходят наши силы.
   — Я привел боевых слонов, хозяйка, — сообщил Нарадас. — Они изменят ход сражений. Трава центрального Пельдана обагрится кровью стражников Урвона, чандимов и карандийцев. Мы сокрушим их и обеспечим безопасность Даршивы раз и навсегда.
   — Меня не заботит Даршива, Нарадас. Я добиваюсь власти над миром, а судьба маленького королевства на востоке Маллореи не представляет для меня интереса. Мне безразлично, устоит Даршива или падет. Она сыграла свою роль, и я устала от нее. Сколько времени тебе понадобится, чтобы доставить твоих животных к полю битвы?
   — Самое большее — два дня, хозяйка.
   — Тогда поторопись. Передай их под командование моих генералов и следуй за мной в Келль. Я вернусь в Гемил и заберу Отрата и отродье Белгариона. Мы будем ждать тебя в тени священной горы пророков.
   — Правда, что Урвон привел с собой Нахаза и его демонов?
   — Правда, но это теперь не имеет значения. Вызвать демонов не так сложно, а Нахаз не единственный в преисподней Повелитель демонов. Морджа согласился помочь нам своими демонами. Между ним и Нахазом существует давняя вражда. Сейчас они воюют друг с другом, не обращая внимания на солдат.
   — Хозяйка! — воскликнул Нарадас. — Неужели вы заключите союз с подобными существами?
   — Я готова заключить союз со всей преисподней, дабы торжествовать победу в Месте, которого больше нет. Морджа притворился, будто спасается бегством, и отвлек Нахаза с поля битвы. Пусть твои животные уничтожат войска Урвона. Нахаз и его демоны не успеют к ним на помощь. А потом как можно скорее отправляйся в Келль.
   — Повинуюсь, хозяйка, — послушно произнес Нарадас.
   В Гарионе начал закипать гнев. Он мог за несколько секунд добраться до похитительницы его сына и знал, что она не успеет опомниться, прежде чем его клыки вопьются ей в горло, а потом уже будет слишком поздно. Гарион медленно пополз вперед, прижимаясь брюхом к земле; шерсть его встала дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажив грозные клыки. Он жаждал крови, и ненависть огнем горела в его душе. Дрожа от нетерпения, он напряг мускулы, и из его горла вырвалось негромкое гортанное рычание.
   Этот звук сразу же привел его в чувство. Мысль, обжигавшая его мозг, была мыслью волка и, следовательно, учитывала лишь текущий момент. Если Зандрамас действительно стоит в нескольких прыжках от него, он мог бы разорвать ее плоть и пролить кровь на высокую траву возле дороги, прежде чем эхо ее воплей достигнет ближайших холмов. Но если фигура, стоящая перед белоглазым Нарадасом, всего лишь бесплотная проекция, то он щелкнет своими клыками в воздухе, а колдунья из Даршивы вновь спасется от его мести, как уже было в Ашабе.
   Возможно, его мысли передались Зандрамас, или же она, как это часто делала Полгара, просто мысленно прощупывала окрестности, дабы обнаружить чье-либо присутствие.
   — Опасность! — внезапно прошипела колдунья своему белоглазому прислужнику. Потом она улыбнулась жестокой безжалостной улыбкой. — Но я могу принять облик, неуязвимый для алорийских чародейств.
   Ее тело напряглось и начало расплываться, превратившись в исполинского дракона, смертельно перепугавшего слонов. Расправив огромные крылья, она взмыла в небо, оглашая темноту пронзительным ревом и изрыгая красное пламя.
   — Тетушка Пол! — мысленно предупредил Гарион. — Берегись дракона!
   — Что-что? — последовал недоуменный отклик.
   — Зандрамас превратилась в дракона и летит к вам!
   — Возвращайся немедленно! — резко скомандовала Полгара.
   Утопая когтями в сыром дерне, Гарион что было силы понесся к ферме. За собой он слышал трубные вопли охваченных паникой слонов, а над головой — оглушительный рев дракона. Гарион бежал со всех ног, зная, что Зандрамас неуязвима для всех контрмер, какие могли предпринять Полгара и остальные, и что лишь огненный меч Железной Хватки способен обратить ее в бегство.
   До фермы было недалеко, но минуты казались Гариону часами. Он видел клубившиеся над головой грозовые тучи, освещенные огненным дыханием Дракона, которое сопровождали бледно-голубые стрелы молний. Внезапно Зандрамас сложила гигантские крылья и устремилась прямо на ферму.
   Приняв между двумя прыжками обычный облик, Гарион бросился к воротам, размахивая пламеневшим мечом Железной Хватки.
   Дракон опустился во дворе, продолжая изрыгать огонь и дым. Вертя змеиной шеей, он посылал струи пламени в деревянные сооружения вокруг двора. Крепкое дерево начало обугливаться и дымиться; тут и там появлялись маленькие голубоватые языки пламени.
   Гарион ворвался во двор, размахивая огненным мечом и угрожая им дракону.
   — Возможно, ты неуязвима для волшебства, Зандрамас, — крикнул он, — но против этого тебе не устоять!
   Зандрамас взвыла и окутала Гариона огненным облаком, но он, не обращая на это внимания, продолжал наносить удары мечом и синим пламенем шара. Не выдержав жестокой атаки, Зандрамас взмыла в воздух, бешено размахивая крыльями. Наконец ей удалось перелететь крышу двухэтажного строения. Она снова опустилась на землю, продолжая поливать огнем ферму.
   Гарион выбежал за ворота, намереваясь атаковать ее вновь, но внезапно остановился. Дракон был не один. Перед ним стояла голубая волчица, окруженная сияющим нимбом, постепенно увеличиваясь в размерах, как это сделала Полгара в Стисс-Tope, стоя лицом к лицу с богом Иссой, и сам Гарион в Городе Ночи во время роковой встречи с Тораком.
   Встреча дракона и голубой волчицы могла привидеться лишь в ночном кошмаре. Дракон изрыгал огонь, а волчица сражалась ужасными клыками. Так как, за исключением зубов, она была бесплотной, пламя дракона не могло ей повредить, но и острые зубы волчицы не могли проникнуть сквозь чешуйчатую шкуру дракона. Они переплелись в титанической схватке. Было темно, так как небо все еще заслоняли оставшиеся после недавней грозы тучи, а молнии скорее слепили, чем освещали, однако дракон слегка вздрагивал при каждом прыжке волчицы. Хотя ее зубы не могли повредить дракону, каким-то образом голубое сияние, которое окружало Полидру, принявшую облик волчицы, обрело силу Шара, а Гарион знал, что даже в облике неуязвимого дракона Зандрамас боялась Шара и всего, что с ним связано. Ее дрожь становилась все более заметной, а атака Полидры — все более свирепой. Внезапно обе остановились и, словно по безмолвному соглашению, приняли свою естественную форму. Теперь друг на друга смотрели две женщины, чьи глаза сверкали неутолимой ненавистью.
   — Я предупреждала тебя, Зандрамас, — грозно произнесла Полидра. — Каждый раз, когда ты будешь препятствовать Судьбе, властвующей над всеми нами, я буду становиться на твоем пути.
   — А я говорила тебе, Полидра, что не боюсь тебя, — ответила колдунья.
   — Прекрасно, — почти промурлыкала Полидра. — Давай вызовем пророчицу из Келля и позволим ей сделать свой выбор здесь, основываясь на результатах этой встречи.
   — Ты не Дитя Света, Полидра, и не участвуешь в предопределении.
   — Если понадобится, я могу участвовать в ней вместо Белгариона, — отозвалась Полидра, — ибо встреча между тобой и им — не та, от которой зависит судьба мироздания. В той последней встрече ты больше не будешь Дитя Тьмы, а он — Дитя Света. Другим суждено взять на себя это бремя, так пусть же встреча между тобой и мной произойдет здесь и сейчас.
   — Ты все обращаешь в хаос, Полидра! — взвизгнула Зандрамас.
   — Думаю, что не все. Ты теряешь больше, чем я. Белгарион — Дитя Света, и он отправится отсюда в Место, которого больше нет. Ты — Дитя Тьмы, но если наша встреча состоится здесь и сейчас и ты проиграешь, кто примет на себя твою ношу? Быть может, Урвон, Агахак или еще кто-нибудь? Как бы то ни было, тебе не стать избранной, и, по-моему, этой мысли ты не сможешь вынести. Подумай об этом, Зандрамас, а потом выбирай.
   Они смотрели друг на друга, и последние молнии удаляющейся на запад грозы освещали их лица призрачным сиянием.
   — Ну, Зандрамас?
   — Мы, безусловно, встретимся, Полидра, и все будет решено — но не здесь. Это не место моего выбора. — С этими словами Дитя Тьмы исчезла, и Гарион ощутил волну, вызванную ее перемещением.

Глава 15

   Полидра не спеша направилась к нему — в ее золотистых глазах светилась тайна.
   — Убери свой меч, Гарион, — сказала она. — В нем более нет нужды.
   — Да, бабушка. — Он опустил острие меча в ножны и позволил ему соскользнуть туда под собственным весом.
   — Полагаю, ты все слышал?
   — Да, бабушка.
   — Значит, ты понял?
   — Не совсем.
   — Уверена, что ты поймешь со временем. Давай войдем внутрь. Мне нужно поговорить с мужем и дочерью.
   — Хорошо. — Гарион не был уверен в том, сможет ли удержаться от возгласа удивления, если коснется Полидры и обнаружит, что она бесплотна. Однако хорошие манеры требовали от благовоспитанного человека предложить даме руку, поэтому он, стиснув зубы, взял ее за локоть и облегченно вздохнул.
   — Спасибо, Гарион. — Полидра улыбнулась. — Ты и вправду думал, что твоя рука пройдет сквозь меня?
   Он покраснел.
   — Ты знала, о чем я думаю?
   — Конечно. — Она негромко засмеялась. — В этом нет особого чуда, Гарион. В своем другом облике ты волк, а мысли волков прочитать нетрудно. Ты высказывал их сотней движений и жестов, о которых и сам не имеешь понятия.
   — Я этого не знал.
   — В этом кроется особенное очарование. Щенята ведут себя так все время.
   — Спасибо, — сухо произнес Гарион, когда они прошли через ворота во двор фермы.
   Дарник и Тоф гасили остатки пламени на обгорелой стене сарая ведрами воды, которые приносили им Шелк, Эрионд и Сади. Дракону не хватило времени поджечь строения полностью, и ни один из пожаров не был серьезным.
   Полгара двинулась навстречу вместе с Сенедрой и Бархоткой.
   — Матушка, — поздоровалась она.
   — Ты хорошо выглядишь, Полгара, — сказала ей женщина с темно-рыжими волосами, как будто они не виделись всего неделю. — Замужняя жизнь идет тебе на пользу.
   — Мне она нравится, — улыбнулась Полгара.
   — Я так и думала. А он здесь? Я бы хотела поговорить с ним.
   — Он где-то наверху. Ты знаешь, как он относится к этим встречам.
   — Может, ты приведешь его, Гарион? У меня мало времени, и я должна сообщить ему то, что он должен знать. Так что на сей раз ему придется справиться со своими чувствами.
   — Сейчас приведу, бабушка. — Гарион повернулся и быстро поднялся на галерею второго этажа к двери, которую ему указала тетушка Пол.
   Белгарат сидел на смятой постели, опираясь локтями о колени и закрыв лицо ладонями.
   — Дедушка, — окликнул его Гарион.
   — Ну?
   — Она хочет поговорить с тобой.
   Белгарат поднял голову. На его лице было написано немое страдание.
   — Прости, дедушка, но она говорит, что это очень важно.
   Белгарат тяжко вздохнул.
   — Ладно, — сказал он, вставая. — Пошли.
   Спускаясь вниз, они увидели Дарника, неуклюже кланявшегося Полидре.
   — Госпожа, — с трудом вымолвил кузнец.
   Гарион внезапно осознал, что этих двоих впервые формально представили друг другу.
   — К чему такие церемонии, Дарник? — Полидра обняла его. — Ты сделал мою дочь очень счастливой. Благодарю тебя. — Она повернулась и посмотрела на Белгарата. — Ну? — В ее голосе слышался вызов.
   — Ты ничуть не изменилась, — смог выдавить Белгарат.
   — Еще как изменилась, — ответила Полидра. — Ты и представить себе не можешь.
   — По тебе незаметно.
   — Спасибо на добром слове. Ты слышал о небольшом поединке между колдуньей и мной?
   Белгарат кивнул.
   — Ты рисковала, Полидра. А если бы она приняла твой вызов?
   — Волки любят рисковать. — Она пожала плечами. — Это придает вкус жизни. Впрочем, особого риска не было. Зандрамас — Дитя Тьмы. Темный Дух постепенно овладевает ее телом и душой, и сейчас он не станет вступать в игру. До последней встречи остается мало времени, а подобрать замену — длительное занятие. Ладно, перейдем к делу. Теперь у Зандрамас есть ангараканский король.
   — Мы слышали об этом, — кивнул Белгарат.
   — Ты всегда умел выведывать тайны. Церемония коронации выглядела нелепо. Зандрамас следовала древнему ангараканскому ритуалу. Он предполагает присутствие Торака, но ей удалось воссоздать его образ достаточно убедительно, чтобы обмануть легковерных. — Полидра улыбнулась. — Во всяком случае, это убедило эрцгерцога Отрата. Во время церемонии он трижды падал в обморок. Очевидно, этот олух и в самом деле верит, что стал императором. Палач Каль Закета быстро избавит его от этой иллюзии, если он попадет в лапы своего кузена. Как бы то ни было, у Зандрамас осталась только одна крупная проблема.
   — И какая же? — спросил Белгарат.
   — Такая же, как и у вас. Она должна узнать, где суждено произойти встрече. Не задерживайтесь на пути в Келль. Вам еще предстоит длинная дорога. Времени все меньше и меньше, а вам нужно переправиться через Маган, прежде чем туда доберется Закет.
   — Закет? — удивленно переспросил Белгарат.
   — Ты хочешь сказать, что не знал этого? Несколько недель тому назад Закет выступил со своей армией в Мейг-Ренн, недавно двинул оттуда авангардные полки, а вчера сам покинул Мейг-Ренн с основной частью армии. Он планирует блокировать реку от северного края Далазийских гор до джунглей Гандахара. Если Закет в этом преуспеет, у вас могут возникнуть трудности с переправой. — Полидра посмотрела на Белдина. — Ты не слишком изменился, мой горбатый друг, — заметила она.
   — А ты ожидала иного, Полидра? — усмехнулся Белдин.
   — Я думала, что ты хотя бы сменил эту ужасную старую тунику или что она сгнила на тебе сама собой.
   — Я латаю ее время от времени. — Он пожал плечами. — А когда заплаты изнашиваются, ставлю новые. Это удобная одежда, и она мне в самый раз. Хотя от ее первоначального вида осталось только воспоминание. Ты хочешь сообщить нам что-нибудь еще или мы должны обсуждать мой гардероб?
   Полидра рассмеялась.
   — Мне тебя не хватало, Белдин, — сказала она. — Да, один из иерархов Хтол-Мургоса высадился в Финде, на западном берегу Далазийских протекторатов.
   — Который именно?
   — Агахак.
   — И с ним ангараканский король? — быстро осведомился Шелк.
   — Да.
   — Ургит, король мургов?
   Полидра покачала головой.
   — Нет. Очевидно, Ургит отказался сопровождать Агахака.
   — Отказался? Ты уверена? Ведь Ургит боится собственной тени!
   — Вроде бы уже не боится. Твой брат изменился с тех пор, как ты в последний раз видел его, Хелдар. Наверное, тут не обошлось без влияния его жены. Она весьма решительная молодая особа и делает его таким, каким хочет видеть.
   — Это весьма печально, — вздохнул Шелк.
   — Вместо Ургита Агахак взял с собой нового короля туллов — кретина по имени Натель. — Полидра обернулась к мужу. — Будь осторожен, когда окажешься в Далазии, — сказала она ему. — Зандрамас, Урвон и Агахак ополчатся на тебя. Они ненавидят друг друга, но знают, что ты их общий враг, и могут забыть о вражде, чтобы объединиться против тебя.
   — Если ты прибавишь к ним Закета и всю маллорейскую армию, Место, которого больше нет, может оказаться слегка переполненным, — криво усмехнулся Шелк.
   — Это не имеет значения, Хелдар. Только трое участвуют в предопределении — Дитя Света, Дитя Тьмы и пророчица из Келля, которая сделает выбор. — Полидра перевела взгляд на Эрионда. — Ты знаешь, что должен сделать? — спросила она.
   — Да, — просто ответил он. — Это не так уж трудно.
   — Возможно, — заметила Полидра, — но ты единственный, кто может это осуществить.
   — Я буду готов, когда придет время, Полидра.
   Женщина с темно-рыжими волосами снова посмотрела на Белгарата.
   — Теперь наконец настало время для маленького разговора между нами, которого ты избегал с тех пор, как родились наши дочери, — твердо заявила она.
   Старик вздрогнул.
   — То, что я скажу, должен слышать ты один, — добавила Полидра. — Пойдем со мной.
   — Да, Полидра, — послушно отозвался он.
   Она решительно направилась к воротам фермы, а Белгарат поплелся следом, как школьник, ожидавший выговора или кое-чего похуже.
   — Наконец-то! — с облегчением вздохнула Полгара.
   — Что у них происходит, госпожа Полгара? — недоуменно спросила Сенедра.
   — Мои отец и мать собираются помириться, — радостно ответила Полгара. — Моя мать умерла — а может быть, и нет, — когда родилась я и моя сестра Бельдаран. Отец всегда винил в этом себя, потому что не был там и не мог ей помочь. Он, Медвежьи Плечи и остальные отправились в Хтол-Мишрак, чтобы выкрасть Шар у Торака. Мать никогда не порицала его, так как знала, насколько важно то, что они делали. Но отец не простил ее смерти самому себе и все эти столетия подвергал себя наказанию. Мать наконец устала от этого и теперь принимает меры, чтобы исправить положение.
   — О! — воскликнула Сенедра. — Это прекрасно! — Ее глаза внезапно наполнились слезами.
   Бархотка молча вытащила из-за рукава маленький носовой платок и протянула Сенедре.
   Примерно через час вернулся Белгарат. Он был один, но на его лице сияла улыбка, а в глазах поблескивали искорки. Никто не стал задавать ему вопросы.
   — Не знаешь, сколько сейчас времени? — спросил он у Дарника.
   Кузнец посмотрел на небо, где ветер гнал к западу остатки туч, обнажая звезды.
   — Думаю, до рассвета остается часа два, Белгарат, — ответил он. — В воздухе чувствуются запахи утра.
   — Пожалуй, этой ночью нам больше поспать не удастся, — заметил старик. — Почему бы нам не упаковать вещи и не оседлать лошадей, пока Пол приготовит на завтрак яйца?
   Полгара посмотрела на него, слегка приподняв брови.
   — Ты же не собиралась позволить нам уехать, не накормив нас, Пол? — спросил он с плутоватой усмешкой.
   — Вообще-то нет, отец, — ответила она.
   — Так я и думал! — Он рассмеялся и обнял ее за плечи. — О, моя Пол!
   В глазах Сенедры снова блеснули слезы, а Бархотка полезла за платком.
   — Они вдвоем скоро его изорвут, — заметил Шелк.
   — У меня есть пара запасных, — отозвался Гарион. Вспомнив кое-что, он обернулся к Белгарату. — Во всей этой суете, дедушка, я едва не забыл о самом главном. Я слышал, как Зандрамас, прежде чем превратиться в дракона, говорила с Нарадасом.
   — Ну?
   — Он был в Гандахаре и ведет оттуда на поле сражения полк боевых слонов.
   — Слонами демонов не напугаешь.
   — Там больше нет демонов. Зандрамас вызвала другого Повелителя демонов, Морджу, и он выманил Нахаза с поля битвы. Они ушли сражаться куда-то в другое место.
   Белгарат почесал заросшую бородой щеку.
   — Насколько хороши эти гандахарские боевые слоны? — спросил он у Шелка.
   — Они почти неуязвимы, — ответил Шелк. — Слоны защищены кольчугами и способны протаптывать широкие колеи среди армий противника. Если демоны покинули поле битвы, у Урвона нет никаких шансов.
   — Слишком много людей уже участвуют в этой гонке, — проворчал Белгарат. — Давайте переправимся через Маган и предоставим армиям самим разбираться друг с другом.
   Позавтракав, они выехали с рассветом и начали медленно двигаться в западном направлении. Несмотря на бессонную ночь, Гарион не ощущал особой усталости. После захода солнца произошло так много событий, что ему требовалось их как следует обдумать.
   Солнце взошло, когда путешественники достигли великой реки Маган. Следуя указаниям Тофа, они поехали к югу в поисках деревни, где можно было бы найти достаточно большую лодку, чтобы переправиться в Даршиву. День стоял теплый, и влажные после ночной грозы трава и листья деревьев поблескивали в солнечных лучах.
   Они прибыли в маленький поселок, состоящий из грязных хижин на сваях и нескольких шатких причалов. На краю одного из них сидел одинокий рыбак с тростниковой удочкой.
   — Поговори с ним, Дарник, — сказал Белгарат. — Узнай, где мы сможем нанять лодку.
   Кузнец кивнул и повернул лошадь. Повинуясь импульсу, Гарион последовал за ним. Они спешились у причала и направились к рыбаку.
   Это был коренастый парень в домотканой тунике и грязных штанах. Босые ноги покрывали узловатые багровые вены. Загорелое лицо было не столько бородатым, сколько небритым.
   — Клюет? — спросил его Дарник.
   — Смотри сам, — отозвался рыбак, указывая на деревянное ведро, стоящее рядом.
   Он не обернулся, упорно глядя на красный поплавок удочки. В ведре, наполненном водой до половины, плавали кругами несколько крупных форелей.
   Дарник присел на корточки возле рыбака, положив руки на колени.
   — Славная рыбешка, — заметил он.
   — Рыба как рыба. — Парень пожал плечами. — Они лучше выглядят на тарелке, чем в ведре.
   — Поэтому их и ловят, — согласился Дарник. — А что ты используешь для наживки?
   — Раньше использовал земляных червей, — ответил рыбак. — Но рыба ими не интересовалась, и я заменил их на икру.
   — Не думаю, чтобы я когда-нибудь пробовал такую наживку, — заметил Дарник.
   — И какой результат?
   — За последние полчаса поймал пять форелей. Иногда они так возбуждаются, что приходится становиться за дерево, насаживая наживку на крючок, чтобы они не выпрыгнули из воды и не набросились на тебя.
   — Надо будет попробовать, — промолвил Дарник, глядя на воду. — Ты случайно не знаешь, где бы мы могли нанять лодку? Нам нужно переправиться через реку.