Эддингс Дэвид. Колдунья из Даршивы

   Лелдорин Вилданторский поднялся со стула.
   — Нам понадобятся быстрые лошади, — сказал он Хеттару.
   — Зачем? — спросил Хеттар.
   — Чтобы побыстрее прийти им на помощь — вот зачем! — Глаза молодого астурийца возбужденно заблестели.
   — Лелдорин, — мягко напомнил Бэрак, — нас отделяет от Маллореи Восточное море.
   — Вот как? — Лелдорин казался обескураженным. — Я этого не знал. Значит, нам будут нужны и лодки.
   Бэрак и Хеттар обменялись долгими взглядами.
   — Корабль, — ненавязчиво поправил бравого лучника Бэрак.
   — Что-что?
   — Не важно, Лелдорин. — Бэрак тяжко вздохнул.
   — Ничего не выйдет, — вмешался король Анхег. — Даже если мы сможем туда добраться, то Гарион потеряет шанс выиграть битву с Зандрамас. Помните, что сказала нам пророчица в Реоне?
   — Но это совсем другое дело! — запротестовал Лелдорин. В его глазах блеснули слезы.
   — Нет, — покачал головой Анхег, — это как раз то, о чем нас предупреждали. Мы не можем приближаться к ним, пока все не будет кончено.
   — Но…
   — Лелдорин, — прервал Анхег, — я хочу отправиться туда так же, как и ты, но это невозможно. По-твоему, Гарион будет нам благодарен, если потеряет сына по нашей вине?
   Мандореллен поднялся и принялся шагать взад-вперед, бряцая оружием.
   — Мне кажется, что рассуждения ваши мудрости исполнены, — сказал он Анхегу. — Мы не можем объединиться с нашими друзьями, не подвергая опасности их поиски, а чтобы предотвратить это, мы все с радостью великой пожертвовали бы жизнью. Однако же мы можем отправиться в Маллорею и, не приближаясь к нашим друзьям, встать стеной между ними и полчищами Каль Закета. И мы сумеем остановить передвижение маллорейцев, что позволит Гариону спастись и исполнить предначертанное.
   Бэрак уставился на великого рыцаря, в чьем взгляде сверкала решимость. Потом он со стоном закрыл лицо руками.
   — Ну-ну, — сочувственно пробормотал Хеттар, хлопая его по плечу.
   Король Фулрах дернул себя за бороду.
   — Мы должны сделать то же, что и в прошлый раз, — заявил он. — Устроить диверсию, чтобы отвлечь силы противника и помочь нашим друзьям. Какие будут предложения?
   — Вторгнуться в Маллорею, — тут же отозвался Дроста.
   — Разграбить побережье империи Закета, — подхватил Анхег.
   Поренн вздохнула.
   — Мы могли бы вторгнуться в Хтол-Мургос, — задумчиво предложил Хо-Хэг.
   — Да! — энергично согласился Хеттар. Хо-Хэг поднял руку, останавливая воинственный порыв сына.
   — Только в качестве приманки, — сказал он. — Закет бросил свои войска на завоевание Хтол-Мургоса. Если армии Запада двинутся в этот регион, он будет вынужден противостоять нам, не так ли?
   — Возможно, — согласился Вэрен. — Но уже осень, а горы Хтол-Мургоса зимой становятся почти неприступными. Воевать там зимой невозможно. Мы переморозим всех солдат. Думаю, надо попытаться достигнуть цели с помощью дипломатии — не рискуя отморозить пальцы.
   — Толнедрийцы всегда предпочитают окольные пути, — буркнул Анхег.
   — Вам очень нравится мерзнуть? — осведомился Вэрен.
   Анхег пожал плечами.
   — Зимой этого не избежать, — заметил он. Вэрен поднял глаза к потолку.
   — Что еще ожидать от алорийца, — вздохнул он.
   — Ладно, — нехотя извинился Анхег. — Я просто пошутил. Что из себя представляет ваш блестящий план?
   Вэрен посмотрел через зал на Дротика.
   — Насколько хороша маллорейская разведка, маркграф Хендон? — спросил он. Дротик поднялся.
   — Сам по себе Брадор очень опытный специалист, ваше императорское величество, — ответил он. — Его люди не сильны в агентурной работе, но зато их у него более чем достаточно. К тому же его министерство не испытывает недостатка в деньгах. — Он бросил укоризненный взгляд на королеву Поренн.
   — Имейте совесть, Хендон, — взмолилась она. — Я ведь связана жестким бюджетом.
   — Конечно, ваше величество. — Дротик, улыбаясь, поклонился и продолжал деловым тоном: — По сравнению с драснийскими спецслужбами маллорейская разведка работает грубо, но Брадор располагает неограниченными людскими ресурсами и может засылать столько агентов, сколько ему нужно. Такая роскошь недоступна ни драснийской, ни толнедрийской разведке. Иногда Брадор готов положить сотню людей ради получения нужной информации. — Он презрительно поморщился. — Лично я предпочитаю более тонкую работу.
   — Значит, этот Брадор имеет агентов в Рэк-Урге? — настаивал Вэрен.
   — Я уверен в этом, — ответил Дротик. — В настоящее время во дворце Дроим действуют четверо моих людей и, насколько мне известно, двое людей из разведывательной службы вашего величества.
   — Я этого не знал, — демонстрируя полнейшую невинность, промолвил Вэрен.
   — В самом деле?
   Вэрен рассмеялся.
   — Хорошо, ваша взяла. Так что сделает Закет, если в Мал-Зэт придет сообщение, что королевства Запада собираются заключить военный союз с королем мургов?
   Дротик начал мерить шагами комнату.
   — Трудно точно предвидеть, как поступит Закет в той или иной ситуации, — наконец отозвался он. — Многое зависит от того, насколько серьезны его внутренние проблемы, но союз мургов и Запада представляет для Маллореи страшную угрозу. Ему придется повернуть назад и приложить все усилия, чтобы сокрушить мургов, прежде чем наши войска смогут их поддержать.
   — Заключить союз с мургами? — воскликнул Хеттар. — Никогда!
   — Никто не предлагает настоящего союза, Хеттар, — вмешался Кейл, сын Бренда, ривского сенешаля. — Мы хотим только отвлечь Закета, чтобы дать время Белгариону ускользнуть от него. Переговоры можно затянуть, а потом прекратить вовсе.
   — Ну… — неуверенно протянул Хеттар, — тогда другое дело…
   — Ладно, — решительно вмешался Вэрен. — Возможно, мы сумеем убедить Закета, что собираемся заключить союз с Ургитом. Смогут ваши люди, Дротик, убить нескольких маллорейских агентов во дворце Дроим — не всех, конечно, а ровно столько, чтобы заставить Мал-Зэт поверить в серьезность наших дипломатических усилий?
   — Я вас отлично понял, ваше величество, — улыбнулся Дротик. — У меня как раз имеется подходящий человек — недавно завербованный найсанский убийца по имени Исас.
   — Отлично. Вероятность заключения такого союза послужит той же цели, что и реальное подписание этого пакта. Мы сможем отвлечь Закета, не потеряв ни одного человека — если не считать вашего Исаса.
   — За Исаса можете не волноваться, ваше величество, — заверил его Дротик. — Он из тех, кто выживает при любых обстоятельствах.
   — Думаю, мы кое-что упустили, — проворчал Анхег. — Хотел бы я, чтобы Родар был здесь.
   — Да, — печально вздохнула Поренн. В ее голосе слышались слезы.
   — Простите, Поренн, — Анхег взял ее тонкую руку в свою, — но вы знаете, что я имею в виду.
   — У меня в Рэк-Урге есть дипломат, — продолжал Вэрен. — Он может попытаться завязать переговоры с королем Ургитом. У нас имеются какие-нибудь полезные сведения о короле мургов?
   — Да, — твердо сказала Поренн. — Он согласится с предложением.
   — Откуда вы знаете, ваше величество?
   Поренн колебалась.
   — Предпочитаю об этом не говорить, — сказала она, быстро взглянув на Дротика. — Просто поверьте мне на слово.
   — Разумеется, — отступил Вэрен. Велла поднялась и подошла к окну, шурша атласным платьем.
   — Вы, люди Запада, всегда любите все усложнять, — недовольно заметила она. — Если ваша проблема — Закет, пошлите кого-нибудь в Мал-Зэт с острым ножом.
   — Тебе бы следовало родиться мужчиной, Велла, — засмеялся Анхег.
   Девушка повернулась и устремила на него пылающий взгляд.
   — Вы в самом деле так думаете? — спросила она.
   — Ну, — неуверенно промолвил он, — может, и нет.
   Велла прислонилась к оконной раме.
   — Разговоры о политике всегда вызывали у меня головную боль, — печально произнесла она. — Хотела бы я, чтобы мой жонглер был здесь и поддержал меня. — Девушка вздохнула. — Интересно, что с ним случилось?
   Поренн улыбнулась, внимательно наблюдая за Веллой и вспоминая видение, которое представилось ей, когда надракийская девушка впервые прибыла в Боктор.
   — Вы были бы сильно разочарованы, узнав, что ваш жонглер не тот, кем казался? — осведомилась она. — Белгарат упоминает о нем в письме.
   Велла обожгла ее взглядом.
   — Конечно, Белгарат должен был узнать его, — продолжила Поренн. — Это был Белдин.
   Глаза Веллы расширились.
   — Горбатый колдун? — воскликнула она. — Тот, который умеет летать?
   Поренн кивнула.
   У Веллы вырвались выражения, которые не подобает произносить дамам. Даже королю Анхегу стало не по себе от ее лексикона. Затем она вытащила из-за пояса кинжал и шагнула к Ярблеку; дыхание со свистом вырывалось у нее сквозь стиснутые зубы. Мандореллен в стальных латах преградил ей путь, а Хеттар и Бэрак схватили ее сзади и вырвали из руки клинок.
   — Идиот! — крикнула Велла испуганно съежившемуся надракийцу. — Полный идиот! Ты ведь мог продать меня ему! — И она, рыдая, склонилась на грудь Бэрака, покуда Хеттар осторожно избавил ее от трех других кинжалов.
   Зандрамас, Дитя Тьмы, стояла, глядя на опустошенную долину, где разрушенные деревни дымились под свинцовым небом. Глаза колдуньи были закрыты. Послышался детский плач, и она стиснула зубы.
   — Накорми его! — кратко бросила Зандрамас.
   — Как прикажете, хозяйка, — почтительно произнес человек с бесцветными глазами.
   — Мне не нужна твоя опека, Нарадас, — фыркнула колдунья. — Просто накорми это отродье. Я пытаюсь сосредоточиться.
   Зандрамас все тщательно продумала, она обошла полмира, но, несмотря на все усилия, смогла опередить Богоубийцу с его ужасным мечом всего на несколько дней.
   Этот сверкающий меч преследовал ее в кошмарных снах, а пылающее гневом лицо Дитя Света пугало еще сильнее.
   — Как он может находиться так близко? — воскликнула она. — Неужели ничто его не задержит?
   Колдунья протянула руки перед собой и перевернула их ладонями вверх. Казалось, под ее кожей поблескивают и вращаются мириады звездочек. Сколько еще ждать, пока они заполнят все ее тело и она перестанет быть человеком? Сколько ждать, пока ужасный Дух Тьмы окончательно завладеет ею? Ребенок снова захныкал.
   — Я же сказала, чтобы ты заставил его заткнуться! — почти крикнула Зандрамас.
   — Сейчас, хозяйка, — откликнулся Нарадас. Дитя Тьмы вновь погрузилась в размышления о звездном мире, заключенном в ее плоти.
   Остальные еще не проснулись, а Эрионд уже скакал галопом навстречу рассвету. Было приятно чувствовать движение мускулов коня и освежающий лицо ветер.
   Он натянул поводья на вершине холма, остановившись полюбоваться на восход солнца. Окинув взглядом едва тронутые золотистыми лучами вершины гор Замада, Эрионд перевел взгляд на зеленеющие вдали поля и леса. Мир наполняли красота и люди, которых он так любил…
   Как мог Алдур решиться покинуть все это? Ведь он был богом, он отказался принимать людское поклонение и предпочел мирской суете одиночество, в котором можно было спокойно изучать прекрасный мир, любимый им превыше всего. А теперь он мог лишь изредка посещать его в образе духа.
   Но Алдур принес себя в жертву. Эрионд вздохнул, чувствуя, что никакая жертва не является невыносимой, если ее приносят во имя любви. Эта мысль утешила его.
   Он вздохнул еще раз и медленно поехал назад к маленькому озеру и палаткам, в которых спали его спутники.

Глава 2

   Этим утром они встали поздно. Волнения минувших недель утомили даже Гариона. Но, слыша бормотание голосов и звон посуды, которой гремела Полгара, готовившая завтрак, он понимал, что встать все равно придется. Стряхнув с себя остатки дремоты, Гарион, стараясь не разбудить Сенедру, осторожно выскользнул из-под одеяла, коснулся губами ее волос, натянул тунику, взял сапоги и меч и вышел из палатки.
   Полгара в сером дорожном платье возилась у костра, как обычно тихо напевая во время работы. Рядом негромко беседовали Шелк и Белгарат. Шелк по какой-то причине сменил одежду — теперь на нем был перламутрово-серый камзол, в котором он походил на преуспевающего негоцианта. Сам Белгарат по-прежнему носил засаленную, коричневую тунику, залатанные штаны и непарные сапоги. Дарник и Тоф удили рыбу в прозрачной воде маленького горного озерца, а Эрионд чистил глянцевую шкуру своего гнедого жеребца. Остальные, очевидно, еще не встали.
   — Мы думали, что ты проспишь весь день, — сказал Белгарат, когда Гарион уселся на бревно, чтобы натянуть сапоги.
   — Вообще-то я об этом подумывал, — признался Гарион.
   Он встал и посмотрел вокруг. Стволы осин на дальнем берегу озера покрылись инеем; листья поблескивали золотом. Воздух был сырым и холодным. Внезапно Гариону захотелось задержаться здесь еще на несколько дней. Вздохнув, он подошел к костру.
   — Зачем этот маскарад? — спросил Гарион у маленького драснийца с лицом, похожим на крысиную мордочку.
   Шелк пожал плечами.
   — Мы подъехали к краю, где меня хорошо знают, — ответил он. — Впрочем, мы могли бы этим воспользоваться. Ты абсолютно уверен, что следы ведут на юго-восток?
   Гарион кивнул.
   — Сначала возникла небольшая путаница, но я смог во всем разобраться.
   — Путаница? — переспросил Белгарат.
   — Здесь побывал Сардион, правда, уже давно. Некоторое время Шар как будто хотел двинуться по его следу. Пришлось с ним серьезно поговорить. — Гарион перекинул через плечо и застегнул перевязь меча, потом слегка передвинул ножны. Шар на рукояти сердито поблескивал красным цветом.
   — Почему он сердится? — с любопытством спросил Шелк.
   — Из-за Сардиона, — объяснил Гарион и посмотрел на сверкающий камень. — Перестань! — строго сказал он.
   — Не оскорбляй его чувства, — предупредил Шелк. — Если он рассердится по-настоящему, у нас могут возникнуть большие неприятности.
   — Что находится на юго-востоке? — спросил Белгарат у маленького человечка.
   — Воресебо, — ответил Шелк. — Там почти ничего нет, кроме нескольких торговых путей и шахт в горах. Ближайший морской порт находится в Панноре. Я высаживался там несколько раз по дороге из Мельсена.
   — Там живут карандийцы?
   Шелк кивнул.
   — Но они еще более примитивны, чем те, которые живут в центральных королевствах — если это только возможно.
   С утреннего неба кругами спускался синекрылый ястреб, постепенно увеличиваясь в размерах. Коснувшись когтями земли, он принял облик Белдина. Маленький горбатый волшебник бы одет в свое обычное тряпье, перевязанное ремнем; в его волосах и бороде запутались солома и хворостинки. Он зябко поежился.
   — Ненавижу холод! У меня от него болят крылья.
   — Сейчас не так уж холодно, — заметил Шелк.
   — А ты поднимись на пару сотен футов. — Белдин указал на небо, отвернулся и выплюнул несколько мокрых серых перьев.
   — Снова кого-то съел, дядя? — спросила Полгара, не отвлекаясь от костра.
   — Всего лишь легкий завтрак, Пол, — ответил Белдин. — Один голубь сегодня проснулся чересчур рано.
   — Ты знаешь, что не должен был этого делать. — Она многозначительно постучала деревянной ложкой по стенке кипящей кастрюли.
   Белдин пожал плечами.
   — Мир даже не заметит исчезновения одного голубя.
   — Как ты можешь есть их сырыми? — поморщился Гарион.
   — Пришлось привыкнуть. Так и не научился разводить огонь когтями. — Он посмотрел на Белгарата. — Нас ждут неприятности. Поблизости полно дыма и рыщут вооруженные люди.
   — Ты смог разобрать, кто они?
   — Я поостерегся подлетать слишком близко. В такой компании всегда найдется парочка скучающих лучников, а я предпочитаю не получать стрелу в хвостовые перья только потому, что какому-то идиоту вздумалось показать свое умение.
   — А это когда-нибудь случалось? — полюбопытствовал Шелк.
   — Однажды — правда, уже давно. В холодную погоду у меня до сих пор побаливает бок.
   — Ну и как ты тогда поступил?
   — Поболтал с лучником и попросил его больше этого не делать. Когда я улетел, он сломал свой лук о колено. — Белдин снова обернулся к Белгарату. — Вы уверены, что след ведет в ту равнину?
   — Шар, во всяком случае, уверен.
   — Тогда придется попробовать. — Маленький горбун оглядел лагерь. — Я думал, вы уже собрали палатки.
   — Мне казалось, что надо дать людям выспаться. Мы преодолели большую часть пути, но кто знает, какие испытания нас еще ждут.
   — Ты всегда выбираешь для отдыха такие идиллические места, Белгарат, — заметил Белдин. — По-моему, в душе ты романтик.
   Белгарат пожал плечами.
   — У каждого свои недостатки.
   — Гарион! — окликнула Полгара.
   — Да, тетушка Пол?
   — Почему бы тебе не разбудить остальных? Завтрак почти готов.
   — Иду, тетушка.
   После завтрака они собрали палатки и около полудня уже двинулись в путь. Белдин летел впереди, ястребиным оком высматривая возможные опасности. День был теплым, в воздухе пахло хвоей. Сенедра молча ехала рядом с Гарионом, завернувшись в темно-серый плащ. Ее настроение встревожило мужа.
   — В чем дело, дорогая? — спросил Гарион.
   — У нее не было с собой Гэрана, — печально прошептала маленькая королева.
   — Ты имеешь в виду Зандрамас? Конечно, не было.
   — Была ли она там в самом деле, Гарион?
   — И да и нет. Вроде того, как Цирадис была здесь и в то же время не была.
   — Не понимаю.
   — Это было нечто большее, чем проекция, но меньшее, чем реальность. Мы говорили об этом вчера вечером, и Белдин все объяснил. Правда, я мало что понял — объяснения Белдина иногда бывают весьма туманными.
   — Он очень мудрый, верно?
   Гарион кивнул.
   — Но учитель из него никудышный. Он часто раздражается, когда кто-нибудь не поспевает за его рассуждениями. Как бы то ни было, умение находиться и в то же время не находиться в определенном месте делает Зандрамас крайне опасной. Мы не можем ей повредить, а она вполне в состоянии повредить нам. Вчера Зандрамас убила бы тебя, если бы ее не остановила Полидра, которую она очень боится.
   — Впервые я увидела твою бабушку.
   — Ну, почему впервые. Помнишь, она была на свадьбе Полгары? И помогла нам в Улголанде, когда нам пришлось сражаться с элдраками.
   — Но в первый раз она была совой, а во второй — волчицей.
   — Когда речь идет о Полидре, думаю, это не имеет особого значения.
   Сенедра неожиданно рассмеялась.
   — Что это тебя развеселило?
   — Когда все кончится и мы вернемся домой с нашим малышом, почему бы тебе иногда не превращаться в волка? — предложила она.
   — Зачем?
   — Было бы приятно иметь в доме большого серого волка, лежащего у огня. А холодными ночами я согревалась бы, прижимаясь к твоей шерсти.
   Он недоуменно посмотрел на нее.
   — Я бы почесывала тебя за ушами, Гарион, — продолжала уговаривать Сенедра, — и приносила бы тебе из кухни вкусные косточки.
   — Не пойдет, — решительно заявил Гарион.
   Впереди по тенистому ущелью ехали Шелк и Сади. Между ними разгорелся спор.
   — Ни за что! — упорствовал Шелк.
   — По-моему, ты поступаешь неразумно, Хелдар, — возразил Сади. Евнух сменил свой переливающийся всеми цветами радуги халат на западную одежду — тунику, узкие штаны и сапоги. — У тебя имеется система распределения, а я обладаю доступом к неограниченным запасам. Мы могли бы нажить миллионы.
   — Забудь об этом, Сади. Я не имею дел с наркотиками.
   — Но ты имеешь дело со всем остальным, Хелдар. Рынок только и ждет товара. Почему ты позволяешь своей дурацкой щепетильности мешать получению хорошего барыша?
   — Ты найсанец, Сади. Наркотики — часть твоей культуры, так что тебе этого не понять.
   — Госпожа Полгара пользуется наркотиками, исцеляя болезни, — напомнил Сади.
   — Это другое дело.
   — Не понимаю почему.
   — Этого я тебе не могу объяснить.
   Сади вздохнул.
   — Я очень разочарован в тебе, Хелдар. Ты шпион, убийца и вор. Ты мошенничаешь, играя в кости, изготовляешь фальшивые деньги и отнюдь не щепетилен с замужними женщинами. Ты нагло обманываешь клиентов и втягиваешь в себя эль, точно губка. Ты самый нечистоплотный человек, какого я когда-либо знал, но ты отказываешься перевозить безобидные снадобья, которые сделают твоих клиентов счастливыми.
   — У каждого имеется свой предел, — напыщенно ответил Шелк.
   Бархотка повернулась в седле, с любопытством глядя на них.
   — Это одна из самых захватывающих бесед, которые я когда-либо слышала, господа, — поздравила она спорщиков. — Ваши замечания по поводу морали просто поразительны. — Она лучезарно улыбнулась, продемонстрировав знаменитые ямочки на щеках.
   — Э-э… графиня Лизелль, — неуверенно начал Сади. — Зит случайно не у вас снова?
   — Случайно да, Сади. — Ослепительная блондинка подняла руку, заранее пресекая протесты. — Но на сей раз я ее не украла. Она среди ночи приползла в мою палатку и сама спряталась в своем любимом убежище. Бедняжка дрожала от холода.
   Шелк заметно побледнел.
   — Вы бы хотели вернуть ее назад? — спросила Бархотка у евнуха.
   — Нет-нет. — Сади вздохнул и провел ладонью по бритой голове. — Коль скоро она счастлива там, где находится сейчас, нам не остается ничего, как оставить ее в покое.
   — Она очень счастлива — разве что не мурлычет. — Бархотка слегка нахмурилась. — Думаю, Сади, вам следует последить за ее диетой. У нее, кажется, растет животик. — Она снова улыбнулась. — Мы ведь не хотим, чтобы змея растолстела, не так ли?
   — Прошу прошения… — обиженно начал Сади.
   В этот момент на корягу впереди спикировал синекрылый ястреб и начал тщательно чистить перья клювом. Когда всадники приблизились, он спрыгнул на землю и превратился в Белдина, бормочущего проклятия.
   — Что-нибудь не так, дядя? — спросила Полгара.
   — Попал под встречный ветер, который растрепал мне перья. Знаешь, как это бывает.
   — Еще бы! Со мной такое случается постоянно. Ночные ветры совершенно непредсказуемы.
   — У тебя слишком мягкие перья.
   — Не я придумала сову, дядя, так что не порицай меня за перья.
   — Впереди придорожная таверна, — сообщил Белдин Белгарату. — Хотите остановиться и попытаться выяснить, что происходит на равнине?
   — Неплохая идея, — согласился Белгарат. — Лучше не нарываться на неприятности.
   — Тогда буду ждать вас внутри, — сказал Белдин и снова взмыл в небо. Полгара вздохнула.
   — Почему опять в таверне? — пожаловалась она.
   — Потому что люди, когда выпьют, любят поболтать, Пол, — объяснил Белгарат. — В таверне можно за пять минут получить информацию, которую в чайной пришлось бы вытягивать целый час.
   — Так и знала, что ты придумаешь объяснение!
   — Разумеется.
   Они спустились по лесной тропинке к таверне. Это было невысокое бревенчатое здание. Плоскую крышу изрядно потрепали погода и время. По двору бегали желтые цыплята, а в луже валялась большая пятнистая хрюшка, которую сосали радостно похрюкивающие поросята. У коновязи перед таверной стояло несколько кляч, страдающих костным шпатом, а на крыльце храпел карандиец в побитой молью меховой куртке.
   Полгара натянула поводья и принюхалась.
   — Мне кажется, дамы, нам лучше подождать в тени.
   — Пожалуй, учитывая благоухание, испускаемое этим заведением, — согласилась Бархотка.
   — И ты тоже не ходи туда, Эрионд, — твердо сказала Полгара. — Незачем смолоду приобретать дурные привычки. — Она подъехала к пихтовой роще на некотором расстоянии от таверны и спешилась.
   Дарник и Тоф обменялись быстрым взглядом и присоединились к ней вместе с Бархоткой, Сенедрой и Эриондом.
   Слезая с коня у таверны, Сади потянул носом воздух и поморщился.
   — Мне это место не по душе, господа, — сказал он. — Я, пожалуй, тоже подожду снаружи. Кроме того, пора кормить Зит.
   — Как хочешь. — Белгарат пожал плечами, спешился и направился к дверям. Перешагнув через храпящего карандийца, мужчины вошли внутрь. — Разойдитесь по столикам и постарайтесь разговорить здешних завсегдатаев, — шепнул старик. Строго взглянув на Шелка, он предупредил: — Мы здесь не для того, чтобы обделывать свои делишки.
   — Можешь на меня положиться, — сказал Шелк и отошел.
   Гарион стоял в дверном проеме, щурясь, чтобы глаза привыкли к полумраку. Судя по всему, таверну вообще никогда не убирали. Пол был засыпан соломой, от которой исходил тошнотворный запах пролитого на нее эля, а в углах лежали кучи гниющих остатков пищи. В дальней стене горел камин, добавляя едкий запах дыма к царящей здесь тяжелой атмосфере. Обстановка заведения состояла из грубо сколоченных столов и бревен с вставленными снизу ножками вместо лавок. Заметив Белдина, разговаривающего в углу с несколькими карандийцами, Гарион направился к нему.
   Проходя мимо одного из столов, он наступил на что-то мягкое. Послышался протестующий визг, и копытца застучали по полу.
   — Не смей наступать на мою свинью! — воинственно заявил сидящий за столом старый карандиец. — Я ведь не наступаю на твою, верно? Так что смотри себе под ноги!
   Гарион не без труда понимал диалект, на котором тот изъяснялся.
   — Прошу прощения, — извинился он. — Может, выпьем по кружке эля? А когда ваша свинья вернется, я извинюсь и перед ней.
   Карандиец с подозрением покосился на него. Это был бородатый старик в одежде из грубо выделанной кожи и шапке из цельной шкуры барсука с лапами и хвостом. Он был очень грязен, Гарион рассмотрел мух, копошившихся в его бороде.