Эддингс Дэвид. Огненные купола

   — И все же я весьма недоволен тобой, Спархок, — с укором сказал Сарабиан. — Твои доводы безупречны, однако ты сильно задел мои чувства.
   — Мы должны любоваться игрой огней на воде, Сарабиан, — напомнила Элана императору. — Пожалуйста, хотя бы изредка посматривай вниз. — Поднявшись на парапет, они получили прекрасную возможность уединиться, а также отличный наблюдательный пункт, откуда можно было следить за приближением толпы мятежников.
   — То, что Колата связан с бунтовщиками, — новость поистине невеселая, — огорченно заметил Сарабиан. — Он контролирует полицию, дворцовую стражу и шпионов по всей Империи. Хуже того, он обладает определенной властью среди атанов. Если мы потеряем их поддержку, нам придется худо.
   — Энгесса сейчас прилагает все усилия, чтобы разрушить влияние Колаты на атанов, ваше величество, — сказал Спархок. — Он послал гонцов к атанским войскам за пределами города с приказом их командирам не подчиняться агентам Колаты. Командиры передадут это сообщение Андролу и Бетуане.
   — А что будет с нами, если гонцов атана Энгессы перехватят?
   — Сэр Бевьер уверяет, Сарабиан, что сможет удерживать этот замок пять лет, — сказала Элана, — а сэр Бевьер — знаток осадной тактики и стратегии.
   — А когда эти пять лет пройдут?
   — Рыцари церкви поспеют в Материон задолго до этого срока, ваше величество, — заверил Спархок. — Кааладор получил инструкции. Если дела обернутся худо, он передаст мое послание Долманту в Чиреллос.
   — И все же вы, друзья мои, заставляете меня волноваться.
   — Доверьтесь мне, ваше величество, — сказал Спархок.
   По лестнице, отдуваясь, поднялся на парапет Келтэн.
   — Нам придется пополнить запасы вина, Спархок, — сказал он. — Думаю, мы совершили ошибку, выставив во внутреннем дворе бочки с вином. Там бродят гости королевы, а они хлещут арсианское красное, как воду.
   — Могу я рассчитывать на твои погреба, Сарабиан? — сладким голосом осведомилась Элана. Сарабиан моргнул.
   — С какой стати вы накачиваете их вином? — спросил он. — Арсианское красное очень дорого в Материоне.
   — С пьяными людьми управиться легче, чем с трезвыми, ваше величество, — пожал плечами Келтэн. — Пусть себе шатаются по двору и замку, пока не начнется бой. Тогда мы загоним всех в замок, и пусть себе пьют, сколько влезет. Когда утром они очухаются, большинство и подозревать не будет, что здесь было сражение.
   Компания во внутреннем дворе становилась все шумнее. Тамульские вина по крепости не сравнятся с эленийскими, и арсианское красное начисто затуманило мозги пирующих. Они много хохотали и бродили по двору, путаясь в собственных ногах и глупо ухмыляясь. Элана критически поглядывала на них с высоты парапета.
   — Как ты думаешь, Спархок, сколько еще им нужно времени, чтобы упиться до бесчувствия? — спросила она.
   — Немного, — пожал он плечами и, повернувшись, посмотрел в сторону города. — Мне бы не хотелось критиковать, император Сарабиан, но я должен указать, что у твоих горожан явно недостает воображения. Эти мятежники несут с собой факелы.
   — Ну и что же?
   — Это литературный штамп, ваше величество. Во всех плохих арсианских романах мятежная толпа обязательно разгуливает с факелами.
   — Как ты можешь быть так спокоен? — спросил Сарабиан. — Если бы сейчас за моей спиной раздался громкий звук, я бы выпрыгнул из собственной кожи.
   — Наверное, привычка, ваше величество. Меня куда больше волнует то, что они могут не дойти до резиденции, чем то, что они придут сюда. Мы ведь хотим, чтобы они добрались до замка, ваше величество.
   — Может быть, стоит поднять мост?
   — Нет пока. В резиденции тоже есть заговорщики. Нельзя дать им понять, что мы все знаем.
   Халэд высунул голову из башенки в углу укреплений и знаком поманил к себе Спархока.
   — Вы разрешите мне удалиться, ваши величества? — вежливо спросил Спархок. — Мне нужно переодеться. Кстати, Элана, почему бы тебе не дать знать Келтэну, что пора загнать этих гуляк в замок и запереть их в обеденном зале с остальными?
   — Это еще зачем? — спросил Сарабиан.
   — Мы не хотим, чтобы они путались под ногами, когда начнется бой, — улыбнулась королева. — Вино помешает им заметить, что их заперли.
   — Вы, эленийцы, самые хладнокровные люди в мире, — упрекнул королеву Сарабиан, когда Спархок уже шагал по парапету к башенке, где поджидал его Халэд, чтобы помочь надеть черные пандионские доспехи.
   Когда десятью минутами позже он вернулся, уже облаченный в железо, Элана и Сарабиан вели серьезный разговор.
   — Ты не мог бы поговорить с ней? — спрашивала королева. — Бедный юноша уже на грани истерики.
   — Почему бы ему просто не дать ей то, чего она добивается? Они доставили бы друг другу удовольствие, и Элисун потеряла бы к нему интерес.
   — Сэр Берит еще очень молод, Сарабиан, и лишь недавно стал рыцарем. Его идеалы еще не успели потускнеть. Почему бы ей не заняться сэром Келтэном или сэром Улафом? Они бы с радостью откликнулись на ее желание.
   — Сэр Берит, Элана, — это вызов Элисун. До сих пор никто не отвергал ее.
   — Ее постоянная неверность не раздражает тебя?
   — Нисколько. В обычаях ее народа это ничего не значит. Ее соплеменники считают это занятие приятным, но незначительным времяпрепровождением. Порой мне кажется, что вы, эленийцы, придаете этому чересчур большое значение.
   — А ты не мог бы заставить ее одеться?
   — Зачем? Она не стыдится своего тела, и ей нравится показывать его людям. Скажи правду, Элана, разве ты не находишь ее весьма привлекательной?
   — Думаю, об этом тебе лучше спросить моего мужа.
   — Ты ведь не ждешь, что я отвечу на этот вопрос, правда? — осведомился Спархок, поглядывая вниз с укреплений. — Похоже, наши приятели отыскали дорогу в резиденцию, — заметил он, глядя, как толпа мятежников с факелами течет через ворота императорской резиденции.
   — Стражники должны бы остановить их, — гневно заметил Сарабиан.
   — Стражники, я полагаю, получают приказы от министра Колаты, — пожала плечами Элана.
   — Где же тогда атанский гарнизон?
   — Мы увели их в замок, ваше величество, — объяснил Спархок. — Вы упускаете из виду, что нам нужно, чтобы мятежники пробрались в резиденцию. Не стоит замедлять их продвижение.
   — Разве не пора поднять мост? — Это обстоятельство, похоже, тревожило Сарабиана.
   — Нет еще, ваше величество, — хладнокровно ответил Спархок. — Пускай вначале все мятежники войдут в резиденцию. Тогда Кринг закроет ворота, а уж затем мы поднимем мост. Пускай как следует заглотают наживку прежде, чем ловушка захлопнется.
   — Похоже, ты дьявольски уверен в себе, Спархок.
   — У нас все преимущества, ваше величество.
   — И это значит, что все пойдет как надо?
   — Нет, что-нибудь всегда обязательно идет не так, как надо, но это вряд ли что-то изменит.
   — Но ведь ты не возражаешь, если я чуточку поволнуюсь?
   — Сколько угодно, ваше величество.
   Толпа бунтовщиков с улиц Материона свободно втекала в главные ворота императорской резиденции и быстро растекалась по округе, с возбужденными криками вламываясь во дворцы и правительственные здания. Как и предсказывал Кринг, многие мятежники выбирались из сияющих зданий, отягченные ценной добычей, которую они награбили внутри.
   Перед замком произошла краткая стычка — это одна группа мародеров добралась до подъемного моста и обнаружила там два десятка конных рыцарей, которыми командовал сэр Улаф. Рыцари прикрывали пелоев, которые во время ужина прятались в трюмах барок и, едва гостей увели во внутренний двор замка, принялись разбивать топорами бочки с гарным маслом. Маслянисто блестящие пятна на воде вокруг барок свидетельствовали, что пелои, которые сейчас пробирались по мосткам с барки на барку, направляясь к подъемному мосту, отменно справились со своей задачей. Когда мятежники приблизились ко внешнему концу подъемного моста, Улаф недвусмысленно дал им понять, что сейчас он не в настроении принимать гостей. Уцелевшие мятежники решили пограбить где-нибудь в другом месте.
   Внутренний двор был очищен от гуляк, и Бевьер и его люди уже выкатывали катапульты, расставляя их по местам на парапете. Атаны Энгессы, которые вышли на парапет вместе с сириникийцами, притаились за укреплениями. Спархок огляделся — как будто все готово. Тогда он перевел взгляд на ворота резиденции. В них теперь входили только считанные мятежники — хромые и убогие калеки. Они отчаянно торопились, ковыляя на костылях, но все же далеко отстали от своих сотоварищей. Спархок перегнулся через край крепостного вала.
   — Можно начинать, Улаф! — окликнул он друга. — Не попросишь ли Кринга запереть ворота? А тогда, уж так и быть, можешь вернуться в замок.
   — Ладно! — Лицо Улафа рассекла широчайшая ухмылка. Он поднес к губам изогнутый рог огра и оглушительно затрубил. А затем развернулся и повел своих рыцарей по подъемному мосту в замок.
   Огромные ворота на входе в императорскую резиденцию дрогнули и медленно, неуклюже пришли в движение, смыкая массивные створки с какой-то зловещей неотвратимостью. Спархок заметил, что несколько отставших калек снаружи ворот все еще орудуют костылями, торопясь во что бы то ни стало успеть проскочить, пока ворота не захлопнулись.
   — Келтэн! — прокричал он, перегнувшись во внутренний двор.
   — Ну что? — в голосе Келтэна сквозило явное раздражение.
   — Не дашь ли знать этим людям, что мы нынче вечером больше не настроены принимать гостей?
   — Ага, точно! И как это я сам не додумался? — Светловолосый пандионец, задрав голову, ухмыльнулся другу, а затем вместе со своими людьми налег на ворот подъемного механизма.
   — Шут, — пробормотал Спархок.
   Значение того, что одновременно были захлопнуты ворота и поднят мост, не сразу дошло до разума мятежников. Однако вскоре от соседних зданий донеслись выкрикиваемые приказы и даже лязг оружия — недвусмысленное свидетельство того, что хотя бы нескольких бунтовщиков наконец-то осенил свет истины.
   Неспешно, настороженно толпа с факелами стягивалась к сиявшему девственной нетронутостью эленийскому замку, где ночной ветерок легкомысленно играл красочными шелковыми флажками, а во рву покойно покачивались озаренные свечами и фонарями барки.
   — Эй, в замке! — на ломаном эленийском проревел дюжий детина, шагавший в первых рядах. — Открывайте, а не то мы вынесем ваши стены!
   — Тебя не затруднит ответить на это, Бевьер? — окликнул Спархок сириникийца.
   Бевьер ухмыльнулся и начал наводить катапульту. Он прицелился, поднял ложе катапульты почти вертикально вверх, а затем сунул факел в смесь смолы с гарным маслом, которой было заполнено углубление в гигантской «ложке» катапульты. Смесь занялась мгновенно.
   — Я приказываю вам опустить мост! — дерзко проорал небритый мятежник по ту сторону рва.
   Бевьер рассек веревку, которая удерживала рычаг катапульты. Ком, брызжущий огненными каплями, с шипением взвился в небо и на миг точно завис в высоте. А затем канул вниз.
   Детина, так нагло требовавший, чтобы его впустили в замок, вытаращился на ответ Бевьера, который величественно взмыл в темноту и обрушился прямо на него, точно комета. Миг спустя мятежник исчез, объятый огнем.
   — Отличный выстрел! — похвалил Спархок друга.
   — Неплохой, — скромно согласился Бевьер. — Это было нетрудно — с такого-то расстояния.
   — Это я заметил.
   Император Сарабиан побелел, его била дрожь.
   — Неужели это было обязательно, Спархок? — выдавил он, глядя, как ужаснувшаяся толпа в беспорядке отступает к лужайкам, куда не долетит — а быть может, и долетит — новый ответ сэра Бевьера.
   — Да, ваше величество, — хладнокровно ответил Спархок. — Мы должны выиграть время. Звон колокола, прозвучавший где-то час назад, был всеобщим сигналом. По этому сигналу головорезы Кааладора схватили главарей мятежа, Элана увела гостей за стены замка, а атанские легионы, стоящие за городом, двинулись к Материону. Этот крикун, который так ярко горит сейчас на краю рва, — наглядная демонстрация того, какие неприятности ожидают мятежников, если они будут настаивать на том, чтобы их впустили в замок. Теперь их понадобится изрядно подбодрить, чтобы они решились снова приблизиться к стенам.
   — Но ты, кажется, говорил, что вы сможете удержать замок.
   — Разумеется, но зачем рисковать жизнями, если в этом нет особой нужды? Вы заметили, что выстрел катапульты не был встречен радостными воплями? Теперь эти люди таращатся на совершенно безмолвный и внешне безлюдный замок, который так небрежно, походя уничтожает непрошеных пришельцев. Эта мысль ужасает, и обдумывать ее можно долго. Эта часть осады длится иногда по нескольку лет. — Спархок поглядел вниз с парапета. — Думаю, ваши величества, нам пора укрыться в башенке. Мы не можем быть уверены, что Халэд испортил все арбалеты — или что по крайней мере десяток их не починили. Мне пришлось бы долго объясняться, почему я был так неосторожен, если кого-то из вас подстрелят. Из башенки тоже хорошо будет видно все происходящее, а мне будет спокойнее, когда вы окажетесь под прикрытием каменных стен.
   — Не пора ли разломать барки, любимый? — спросила Элана.
   — Нет еще. У нас есть замечательная возможность нанести осаждающим немалый урон. Не стоит тратить ее попусту.
   Несколько арбалетов в руках мятежников оказались исправны, но таких было немного, судя по разразившимся проклятиям.
   Попытка бунтовщиков открыть ворота резиденции провалилась, когда пелои, размахивая сверкающими саблями и вопя так, что эхо их боевых кличей отлетало от покрытых перламутром дворцовых стен, помчались по подстриженным лужайкам на теснившуюся у ворот толпу.
   Если уж пелои вырвались на волю, удержать их трудно. Кочевники с болот восточной Пелозии принялись методично прореживать толпу, в беспорядке метавшуюся по лужайкам. Дворцовые стражники, которые присоединились к мятежникам, сделали слабую попытку принять бой, но пелои растоптали их конями, с радостью встретив это нехитрое развлечение.
   В башенку вошли Сефрения и Вэнион. Белое платье маленькой стирикской женщины словно светилось в полосе лунного света, проникавшего в дверь.
   — О чем ты только думаешь, Спархок? — гневно вопросила она. — Разве это безопасное место для Эланы и Сарабиана?
   — Настолько безопасное, насколько это в моих силах, матушка. Элана, что бы ты сказала, если бы я приказал тебе укрыться в замке?
   — Я бы не послушалась тебя, Спархок. Я бы выскочила из собственной кожи, если бы тебе вздумалось запереть меня в какой-нибудь безопасной комнате, откуда нельзя видеть, что происходит.
   — Примерно так я и думал. А вы, ваше императорское величество?
   — Спархок, твоя жена только что прибила мои ноги гвоздями к полу. Как бы я мог прятаться, если она стоит здесь на стене, точно носовая фигура боевого корабля? — Император взглянул на Сефрению. — Неужели такая безрассудная храбрость присуща всем этим варварам?
   Сефрения вздохнула.
   — Ты не поверишь, Сарабиан, на что они способны, — ответила она, одарив быстрой улыбкой Вэниона.
   — Во всяком случае, Спархок, хоть кто-то в этой толпе не разучился думать, — заметил Вэнион, обращаясь к другу. — Он только что сообразил, какими неприятными осложнениями грозит им то, что они не могут ни попасть в замок, ни выбраться за ворота. Сейчас он пытается подхлестнуть своих соратников, объясняя им, что все они обречены, если только не захватят замок.
   — Надеюсь, он также объясняет им, что они обречены и в том случае, если попытаются это сделать, — отозвался Спархок.
   — Думается мне, он успешно замалчивает это обстоятельство. Знаешь, друг мой, а ведь в бытность твою послушником я сомневался в тебе. Вы с Келтэном тогда смахивали на пару необузданных жеребят, но теперь, когда ты остепенился, ты стал очень даже неплох. Твой план оказался просто блестящим. На сей раз ты даже не слишком часто приводил меня в замешательство.
   — Спасибо, Вэнион, — сухо поблагодарил Спархок.
   — Не за что.
   Мятежники подбирались ко рву осторожно. На лицах у них читалось явное опасение, а глаза не отрывались от ночного неба, ревностно выискивая в нем первый проблеск огня, возвещающий о новом приветствии сэра Бевьера. Когда по черному бархату ночи чиркнула случайная искра падающей звезды, толпа разразилась воплями ужаса, за которыми тут же последовал оглушительный истерический хохот.
   Однако замок, источавший ослепительное сияние, оставался тих и безмолвен. На крепостных валах не было ни единого солдата, и клубки жидкого пламени не взвивались в ночное небо, пролетая над перламутровыми стенами.
   Защитники замка притаились позади укреплений и молча ждали.
   — Отлично, — пробормотал Вэнион, бросив быстрый взгляд из бойницы башенки. — Кто-то из них наконец сообразил, как можно использовать эти барки. Они связывают вместе по нескольку осадных лестниц.
   — Спархок! — нетерпеливо воскликнула Элана, — барки нужно разрушить сейчас!
   — Ты ничего не сказал ей? — спросил Вэнион у Спархока.
   — Нет. Ей было бы трудно воспринять подобную идею.
   — Тогда лучше уведи ее в замок, друг мой. То, что сейчас произойдет, очень огорчит ее.
   — Может быть, хватит говорить обо мне так, словно меня здесь и вовсе нет? — вспыхнула Элана. — Что вы там задумали?
   — Лучше скажи ей, — угрюмо посоветовал Вэнион.
   — Мы можем поджечь барки в любую минуту, Элана, — как можно мягче проговорил Спархок. — В таком положении, как наше, огонь — это оружие. Тактически неразумно истратить его впустую, зажигая прежде, чем враги не подберутся поближе и не получат то, чего заслужили.
   Элана воззрилась на него, кровь отхлынула от ее лица.
   — Я совсем не того хотела, Спархок! — с силой воскликнула она. — Огонь должен был отогнать их ото рва. Мне совсем ни к чему было сжигать их живьем.
   — Прости, Элана, но это — военное решение. Оружие бесполезно, если не покажешь своей готовности его применить. Я знаю, что это трудно принять, но если мы доведем свой план до его логического завершения, то спасем в будущем не одну жизнь. Нас здесь, в Империи, отчаянно мало, и если мы не закрепим за собой репутацию людей безжалостных и жестоких, в следующей стычке нас попросту сметут.
   — Ты чудовище!
   — Нет, любовь моя. Я солдат. Элана вдруг разрыдалась.
   — Может быть, уведешь ее в замок, матушка? — обратился Спархок к Сефрении. — Думаю, мы все предпочтем, чтобы она не видела этого зрелища.
   Сефрения кивнула и увлекла рыдающую королеву к лестнице, ведущей с башенки вниз.
   — Вы тоже можете уйти, ваше величество, — предложил Вэнион Сарабиану. — Спархок и я привыкли к подобным малоприятным зрелищам. Вам же смотреть на это вовсе не обязательно.
   — Нет, лорд Вэнион, я останусь, — твердо ответил Сарабиан.
   — Как пожелаете, ваше величество.
   Арбалетные болты застучали по укреплениям, словно град, — оказалось, что мятежники все это время исправляли результаты зловредной деятельности Халэда. Затем с края рва, испуганно озираясь и в панике молотя руками по воде, плюхнулись в воду пловцы и что есть силы поплыли к баркам, чтобы перерезать причальные канаты. Барки скоренько подтянули к берегу, и мятежники, уже держа наготове свои наскоро состряпанные осадные лестницы, принялись толкать шестами барки, направляя их по водной глади к отвесной стене замка.
   Спархок высунул голову из двери башенки.
   — Келтэн! — свистящим шепотом окликнул он друга, который притаился на парапете, неподалеку от башенки. — Передай приказ — пусть атаны будут наготове.
   — Ладно.
   — Но скажи им, чтобы не трогались с места до сигнала.
   — Спархок, я знаю, что мне надо делать. Нечего обращаться со мной, как с идиотом.
   — Извини.
   Торопливый шепоток стремительно пробежал вдоль укреплений.
   — Ты превосходно рассчитал время, Спархок, — негромким напряженным голосом заметил Вэнион. — Я только видел сигнал Кринга от стен резиденции. Атаны уже за воротами. — Вэнион помолчал. — Знаешь, тебе невероятно повезло. Никто не мог угадать заранее, что мятежники двинутся на стены, а атаны прибудут к резиденции в одно и то же время.
   — Пожалуй, что так, — согласился Спархок. — Думаю, при следующей встрече с Афраэлью нам нужно сделать для нее что-нибудь приятное.
   Внизу, во рву, барки уже ткнулись в основание замковых стен, и мятежники начали торопливо карабкаться по осадным лестницам — вверх, к зловеще безмолвным укреплениям.
   Снова торопливый шепоток рассыпался вдоль парапета.
   — Спархок, — свистяще прошептал Халэд, — все барки уже под стенами!
   — Отлично, — Спархок глубоко вздохнул. — Передайте Улафу — пускай дает сигнал.
   — Улаф! — проревел Келтэн, не заботясь больше о том, чтобы соблюдать тишину. — Дуди в свой рожок!
   — »Дуди»?! — взбешенно отозвался Улаф. И миг спустя его рог протрубил свою песнь боли и смерти.
   Со всех сторон над парапетом взмыли огромные булыжники, на долю секунды зависли в воздухе над укреплениями, а затем с силой ухнули вниз, прямо на кишащие людьми палубы барок. Барки затрещали, раскололись и начали погружаться в воду. Тягучая смесь смолы и гарного масла все шире расползалась по воде, отливая на поверхности радужным мерцанием. «Это даже красиво», — отстраненно подумал Спархок.
   Рослые атаны поднялись из своих укрытий, подхватили фонари, так кстати развешанные на укреплениях, — и разом швырнули их в ров, точно сотню объятых пламенем комет.
   Мятежники, которые уже попрыгали с тонущих барок и теперь барахтались в маслянистой воде, завопили от ужаса, увидев, что с неба летит прямо на них пылающая смерть.
   Ров взорвался. Завеса синего пламени выросла над радужно-маслянистой гладью воды, и за этим тотчас последовали гигантские всполохи оранжевого дымного огня и густые клубы жирного черного дыма. Тонущие барки взрывались, точно извергающиеся вулканы, — это огонь добирался до бочонков с гарным маслом, которые еще оставались нетронутыми в их трюмах. Языки пламени взвивались ввысь, живьем поджаривая мятежников, которые еще цеплялись за осадные лестницы. Люди прыгали либо падали с горящих лестниц и уже комками живого пламени долетали до ада внизу.
   Крики были ужасны. Нескольким мятежникам, горевшим заживо, удалось добраться до дальнего берега рва, и теперь они наугад, сломя голову мчались по аккуратным лужайкам, пронзительно крича и роняя на бегу капли огня.
   Те мятежники, что столпились на краю рва, нетерпеливо дожидаясь своей очереди, чтобы перебраться на другой берег и вскарабкаться на стены, в ужасе отпрянули теперь от стены огня, которая сделала сверкающий замок эленийцев таким же недоступным, как другая сторона луны.
   — Улаф! — рявкнул Спархок. — Скажи Крингу, чтобы открыл ворота!
   И снова проревел оглушительный голос рога.
   Массивные ворота резиденции медленно распахнулись, и в них идеально ровными рядами, неостановимые, как лавина, хлынули бегом золотокожие атаны.

ГЛАВА 30

   — Я не знаю, Спархок, как они это проделали, — отвечал Кааладор с мрачной гримасой. — Самого Крегера не видели уже несколько дней. Скользкий тип, верно?
   Кааладор только что пришел из города и отыскал Спархока на парапете.
   — Это уж точно, друг мой. А вот как насчет остальных? Я бы ни за что не поверил, что Элрон способен на что-то подобное.
   — Я тоже. Он разве что не написал на лбу «Заговорщик»: все крался темными закоулками, надвинув шляпу на лоб. — Кааладор покачал головой. — Как бы там ни было, он остановился в доме одного местного дворянина из Эдома. Мы знали, что он в доме, потому что видели, как он вошел через парадную дверь. Мы следили за всеми дверями и окнами, так что он никак не мог уйти, но когда мы пришли за ним, его в доме не оказалось.
   Из дворца поблизости от замка донесся грохот — это атаны ломали двери, чтобы добраться до укрывшихся внутри мятежников.
   — Твои люди обыскали дом на предмет потайных комнат или ходов? — спросил Спархок. Кааладор покачал головой.
   — Так намного быстрее. В этом доме спрятаться было негде. Извини, Спархок. Мы без труда отловили всю мелкую сошку, но главари… — Он беспомощно развел руками.
   — Кто-то, по всей видимости, применил магию. Они делали это и прежде.
   — Неужели ты и вправду мог бы проделать что-то подобное?
   — Я — нет, но я уверен, что Сефрении известны нужные заклинания.
   Кааладор глянул вниз с укреплений.
   — Ну, во всяком случае мы сорвали этот заговор против Империи. Это самое главное.
   — Я в этом не уверен, — возразил Спархок.
   — Но это и вправду важное дело, Спархок. Если бы мятеж удался, Империя развалилась бы на части. Как только атаны закончат наводить порядок, можно будет поболтать с теми, кто уцелеет, — и с той мелкой сошкой, которую нам удалось сцапать. Может быть, они выведут нас на крупную рыбу.
   — Сомневаюсь. Крегер дока в таких делах. Скорее всего, мы обнаружим, что мелкая сошка ничего серьезного не знает. Какой позор! Я так хотел побеседовать с Крегером.