Эддингс Дэвид. Властелин мургов

   — Из-за границы, — ответил Дельвор. — Мы никак не можем определить источник поступления, но кто-то явно хочет, чтобы правящие круги Арендии занимались внутренними раздорами и не помышляли об активности за рубежом.
   — Может, это Каль Закет? — предположил Шелк.
   — Очень может быть, — согласился Дельвор. — Не подлежит никакому сомнению, что император Маллореи вынашивает глобальные амбиции, и беспорядки в государствах Запада были бы его лучшим союзником, если он решит повернуть свои армии на север после того, как в конце концов убьет короля Ургита.
   Гарион охнул:
   — Мне не хватает еще одной болячки!
   Когда все собрались в главной палатке, накрыли стол к завтраку. Подали полные блюда яиц, горы ветчины и колбас, а потом все подносили и подносили вазы с фруктами и печеными сладостями.
   — Вот это действительно завтрак! — с восторгом воскликнул Шелк.
   Полгара смерила его ледяным взглядом.
   — Ну-ка, ну-ка, принц Хелдар, поделитесь-ка еще какими-нибудь своими наблюдениями, — произнесла она. — Ведь это у вас наверняка не единственное.
   — Стоит ли мне говорить об этой великолепной каше, которой ты потчуешь нас каждое утро? — подчеркнуто невинным голосом спросил он.
   — Не стоит, если тебе дорого собственное здоровье, — с милой улыбкой ответила Полгара.
   Тем временем в палатку вошел рассерженный слуга.
   — Там какой-то грязный отвратительный горбун, — доложил он. — Никогда не видел такой омерзительной рожи. И он просится войти. Прогнать его?
   — О, это, должно быть, дядюшка Белдин, — сказала Полгара.
   — Ты его знаешь? — удивился Дельвор.
   — Еще с той поры, когда он был маленьким, — ответила Полгара. — В действительности он не такой плохой, как кажется, к нему просто надо привыкнуть. — Полгара слегка нахмурилась. — Разрешите ему войти. Он становится крайне неприятным, если его обижают.
   — Белгарат! — зарычал с порога Белдин, расталкивая слуг, пытающихся помешать ему пройти. — Всего-то сюда ты и успел дойти?! Я уж думал, ты сейчас где-нибудь в Тол-Хонете.
   — Нам пришлось остановиться в Пролгу и поговорить с Горимом, — сдержанно ответил Белгарат.
   — Это тебе не прогулка все-таки, — раздраженно выпалил Белдин.
   Маленький горбун был, как всегда, грязен. Мокрое тряпье, служившее ему одеждой, держалось на нем исключительно с помощью обрывков веревок. Голова была прикрыта куском циновки, ветки и солома запутались в волосах. Его страшное лицо казалось чернее тучи. Тяжело переступая на своих кривых ногах, он подошел к столу и схватил кусок колбасы.
   — Постарайся, пожалуйста, вести себя прилично, дядя, — обратилась к нему Полгара.
   — Это еще зачем? — ответил он и показал рукой на маленький сосуд, стоявший на столе. — А там что?
   — Варенье, — ответил Дельвор, и было видно, что он опасается грубых выходок Белдина.
   — Это интересно, — сказал Белдин и, запуская внутрь сосуда грязную руку, принялся перекладывать его содержимое себе в рот. — Неплохо, — произнес он, облизывая пальцы.
   — Есть хлеб, дядя, — посоветовала ему Полгара.
   — Я не люблю хлеб, — ответил Белдин, вытирая об себя руки.
   — Ты догнал Харакана? — спросил Белдина Белгарат.
   Белдин длинно выругался, заставив побледнеть Сенедру.
   — Он улизнул, а у меня нет времени бегать за ним, так что я вынужден отказать себе в удовольствии разорвать его надвое. — И он снова запустил руку в варенье.
   — Если мы встретимся с ним, то вспомним о тебе, — сказал Шелк.
   — Он волшебник, Хелдар, и, если ты встанешь у него на пути, он твои кишки развесит на заборе.
   — Гарион займется им.
   Белдин поставил пустой сосуд из-под варенья на стол.
   — Не хотите ли еще чего-нибудь? — спросил его Дельвор.
   — Нет, спасибо, я уже сыт. — Белдин снова обратился к Белгарату: — Вы, похоже, собираетесь добраться до Тол-Хонета к лету?
   — Мы не так уж и задержались, Белдин, — протестующе заметил Белгарат.
   Белдин сделал неприличный жест.
   — Вы пошире раскрывайте глаза, когда будете плестись на юг, — посоветовал он. — Один маллореец выспрашивает про вас всех. Он по всему Великому Западному Пути подкупает людей.
   Белгарат, уставившись на Белдина, спросил:
   — Ты имеешь представление о его имени?
   — У него оно не одно. Чаще всего мне попадалось имя Нарадас.
   — А как он выглядит, хотя бы приблизительно? — поинтересовался Шелк.
   — Прежде всего я получил сведения, что у него странные глаза. Как мне говорили, они совсем белые.
   — Так-так-так, — пробурчал себе под нос Дельвор.
   — Что ты хочешь этим сказать? — спросил его Белдин.
   — Человек с белыми глазами находится здесь, на ярмарке. И задает такие же вопросы.
   — Тогда все просто. Нож в спину — и все дела.
   Белгарат отрицательно покачал головой.
   — Охрана ярмарки переполошится, когда наткнется на труп.
   Белдин пожал плечами.
   — Ну, тогда надо стукнуть его по голове, оттащить на несколько миль в поля, перерезать глотку и закопать в землю. До весны, я думаю, он не прорастет. — Горбун взглянул на Полгару, и его страшное лицо сморщилось в стеснительной улыбке. — Будешь то и дело прикладываться к этому пирожному, девочка, тебя разнесет. Ты и так вон какая кругленькая.
   — Кругленькая?
   — Это ничего, Полгара. Многие мужики любят девочек с пышным задом.
   — Дядя, ты стер бы варенье с бороды.
   — Пусть оно на обед останется.
   Белдин почесал под мышкой.
   — Что, опять вши? — холодно спросила Полгара.
   — Этих гостей всегда можно ждать. Немножко не помешает, для компании. Их компания, кстати, мне больше нравится, чем общество большинства людей, которых я знаю.
   — Куда ты теперь направляешься? — спросил его Белгарат.
   — Обратно в Маллорею. Я хочу обосноваться на время в Даршиве и постараться выведать что-нибудь о Зандрамас.
   Дельвор уже некоторое время пристально рассматривал горбуна.
   — Ты собирался тронуться в путь немедленно, Белдин? — спросил он.
   — А в чем дело?
   — Я хотел бы переброситься с тобой парой слов наедине, если у тебя есть время.
   — Секреты, Дельвор? — спросил Шелк.
   — Не совсем, старина. Есть у меня кое-какая задумка, но мне хотелось бы несколько разработать ее, прежде чем изложить вам. — Он снова обратился к горбуну: — Почему бы нам не прогуляться немного, Белдин? Полагаю, это и для тебя представит интерес, к тому же нам не потребуется много времени.
   Взгляд Белдина сделался любопытным.
   — Хорошо, — согласился он, и оба вышли на улицу, под моросящий утренний дождь.
   — Что тут происходит? — спросил Шелка Гарион.
   — Это раздражающая привычка, которую Дельвор подцепил в академии. Он любит придумать какую-нибудь умную штуку, заранее ничего никому не говорит, а потом купается в лучах всеобщего восхищения. — Шелк перевел взгляд на стол. — Возьму-ка я еще колбасы, — сказал он, — и, может быть, немного яиц. До Тол-Хонета путь неблизок, и надо как следует поесть перед возвращением к каше.
   Полгара посмотрела на Сенедру.
   — Ты замечала, что, когда некоторые люди шутят, другим плакать хочется?
   Сенедра хитро подмигнула Шелку.
   — Нечто такое бывает, Полгара. Это результат ограниченной игры воображения, не так ли?
   — Да, что-то в этом роде. — Полгара посмотрела на Шелка с безмятежной улыбкой. — Ну, Хелдар, не хочется ли тебе еще пошутить?
   — Нет, Полгара, вряд ли.
   Дельвор и Белдин вернулись незадолго до полудня, оба самодовольно улыбались.
   — Это было мастерское представление, Белдин, — поздравлял Дельвор маленького горбуна, когда они входили в палатку.
   — По-детски все это, — не согласился с ним Белдин. — Люди в большинстве своем считают, что где уродливое тело, там и дефективный ум. Я много раз пользовался этим заблуждением к своей выгоде.
   — Я уверен, что они нам при случае все расскажут, — заверил остальных Шелк.
   — Никаких сложностей не было, друг мой, — сказал ему Дельвор. — Можете отправляться в путь, больше не думая об этом любопытном маллорейце.
   — Как?
   — Он искал сведения, — пожав плечами, объяснил Дельвор, — вот мы ему их и продали. Он сел на коня и ускакал во весь опор.
   — И что же за сведения вы ему продали?
   — Дело было так, — начал Белдин. Он ссутулился, намеренно подчеркивая уродство, а на лице изобразил полное слабоумие и, вовсю коверкая слова, стал рассказывать скрипучим голосом, изображая услужливость. — Чего изволите, ваша честь? Слышал, что вы ищете кое-кого и что готовы заплатить тому, кто скажет, где они? Я видел людей, которых вы ищете, и могу сказать, где они, если вы мне хорошо заплатите. А сколько вы можете заплатить?
   Дельвор заливался смехом.
   — Нарадас заглотил это целиком. Я привел к нему Белдина и сказал, что нашел ему человека, который кое-что знает о людях, которых он ищет. Мы договорились о цене, а потом ваш друг выдал ему на полную катушку.
   — И куда же вы направили его? — спросил Белгарат.
   — На север. — Белдин пожал плечами. — Я сказал ему, что видел, как вы стали лагерем у дороги в Арендийском лесу. Будто бы один из вас заболел, и вы решили подлечить его, а потом двинуться в путь.
   — И он ничего не заподозрил? — спросил Шелк. Дельвор покачал головой.
   — Люди начинают подозревать подвох, когда оказываешь помощь неизвестно из каких побуждений. А я дал Нарадасу все основания верить в свою искренность, здорово обманув Белдина. Ему Нарадас заплатил за сведения несколько серебряных монет, сам же я получил гораздо больше.
   — Великолепно, — с восхищением прошептал Шелк.
   — Есть одна вещь, которую вы должны знать об этом белоглазом, — заметил Белдин Белгарату. — Он маллорейский гролим. Я не особо испытывал его, не желая быть раскрытым, но успел понять, что он обладает большой силой, так что остерегайтесь его.
   — А ты узнал, на кого он работает?
   Белдин замотал головой.
   — Я предпочел отстать от него, как только понял, с кем имею дело. — Лицо горбуна приняло суровое выражение. — Остерегайся его, Белгарат. Он очень опасен.
   Белгарат тоже посерьезнел.
   — Я тоже небезопасен, Белдин.
   — Я знаю. Но есть вещи, к которым ты не прибегнешь. А Нарадас ни перед чем не остановится.

Глава 4

   Следующие шесть дней они ехали под все более проясняющимися небесами.
   Холодный ветер прижимал к земле бурые травы по сторонам дороги, и холмистая равнина южной Арендии выглядела вымершей и увядшей под холодным голубым небом.
   Иногда им попадались деревеньки с домами-мазанками, где обтрепанный подневольный люд напрягал все свои силы, чтобы пережить еще одну зиму. Еще реже проезжали они мимо замка какого-нибудь горделивого мимбрийского барона с огромной каменной башней, откуда тот внимательно наблюдал за своими соседями.
   Великий Западный Путь, как и все прочие дороги Толнедры, патрулировали императорские легионеры в пурпурных накидках. Попадались Гариону и его друзьям и редкие купцы, двигавшиеся на север. Лица у них были измученные, и их сопровождали крепкие наемники, которые всегда держали руку при оружии.
   Морозным утром кавалькада достигла реки Аренды, за сверкающей гладью которой виднелся Вордский лес, что в северной Толнедре.
   — Ты хотел остановиться в Bo-Мимбре? — спросил Белгарата Шелк.
   Старик покачал головой.
   — Мандореллен и Лелдорин уже, вероятно, сообщили Кородуллину о том, что произошло в Драснии, и я не расположен тратить три-четыре дня на болтовню. Хочу как можно скорее добраться до Тол-Хонета.
   Перейдя через мелкую реку, Гарион вспомнил одну вещь.
   — А мы должны останавливаться на той таможне? — спросил он.
   — Естественно, — ответил Шелк. — Каждый обязан проходить через таможню, если, конечно, не отъявленный контрабандист. — Он посмотрел на Белгарата. — Хочешь, я возьму это дело на себя, когда мы попадем туда?
   — Да, только без передержек.
   — Ни в коем случае, Белгарат. Единственно, что я хочу, так это опробовать вот это. — И он показал на свою поношенную одежду.
   — А я-то все думал: чем это он руководствовался, когда подбирал свой гардероб? — сказал Дарник.
   Шелк хитро подмигнул ему.
   Путники отъехали от реки и вступили в Вордский лес. Деревья в нем росли на определенном расстоянии друг от друга, кусты были подстрижены. Они проехали не больше лиги, когда очутились перед выкрашенным в белый цвет зданием, где расположилась таможня. Один из углов длинного здания хранил следы недавнего пожара, и красную черепицу на крыше в этом месте подкоптило. Пятеро неряшливо одетых солдат таможенной службы грелись у костра, потягивая дешевое вино.
   Небритый малый в пятнистой форме и в покрытом ржавчиной нагруднике кирасы неохотно поднялся со своего места, вышел на дорогу и поднял пухлую руку.
   — Все, приехали, — объявил он. — Слезайте, лошадей поставьте вон там, возле дома, а сами выкладывайте багаж для досмотра.
   Шелк вышел вперед.
   — Конечно, сержант, — заискивающе произнес он. — Нам скрывать нечего.
   — А это мы сами посмотрим, — оборвал его небритый, слегка покачиваясь.
   Из здания таможни появился служащий с одеялом, накинутым на плечи. Это был тот же самый дородный мужчина, с которым они столкнулись несколько лет назад, когда ехали тем же путем, преследуя Зедара и разыскивая похищенный Шар. Однако в прошлый раз в его облике сквозило напыщенное самодовольство, а сейчас на его багровом лице было написано: это человек, живущий с убеждением, что жизнь крепко подшутила над ним.
   — Что вы намерены внести в декларацию? — сухо спросил он.
   — В данной поездке — боюсь, что ничего, ваше превосходительство, — жалостливо промямлил Шелк. — Мы бедные путешественники, едем в Тол-Хонет.
   Толстяк таможенник некоторое время въедливо рассматривал маленького Шелка.
   — Сдается мне, что мы уже виделись. Вы не Радек из Боктора?
   — Он самый, ваше превосходительство. У вас отличная память.
   — В нашем деле без нее нельзя. Как у вас в Сендарии сейчас с шерстью?
   Лицо Шелка поскучнело.
   — Не так хорошо, как хотелось бы. Перед моим отъездом в Тол-Хонет погода испортилась, и цены упали вдвое против ожидаемого.
   — Примите мое сочувствие, — сухо пробормотал чиновник. — Вы не смогли бы распаковать свои вещи?
   — Да там всего-то еда да сменная одежда, — жалобно пролепетал маленький драсниец.
   — Как подсказывает мне опыт, люди иногда забывают, что везут с собой драгоценные вещи. Открывайте-ка мешки, Радек.
   — Как угодно, ваше превосходительство. — Шелк сполз с лошади и начал распутывать ремни на мешках. — Неплохо бы иметь тут драгоценности, — печально произнес он, тяжело вздохнув, — но дела в производстве шерсти давно пошли на спад. Меня, по существу, выбросило на обочину.
   Чиновник несколько минут с ворчанием копался в мешках, ежась от холода.
   Наконец он повернулся к Шелку с кислой физиономией и недовольно промямлил:
   — Похоже, ты говоришь правду, Радек. Извини, что я усомнился. — Он подышал на руки, пытаясь отогреть их. — Трудные времена настали. Уж полгода, как ничего стоящего не провозят, содрать не с кого.
   — Я слышал, что в последнее время тут, в Ворде, тоже проблемы, — подобострастно пролепетал Шелк, завязывая ремни. — Вроде бы хотят отделиться от остальной Толнедры.
   — Это самая идиотская шутка в истории империи, — взорвался чиновник, задетый за живое. — После смерти Великого герцога Кэдора в Ворде словно с ума все посходили. Неужели не ясно, что это агент иностранной державы.
   — Кто агент?
   — Тот, который говорил, будто он купец с востока. Втерся в доверие к вордам и давай льстить им вовсю. К тому времени, когда его раскусили, ворды уже действительно начали верить, что у них вполне хватает умения и опыта самим править своим королевством без всякой там Толнедры. А этот Вэрен — тоже мне хитрец нашелся, скажу я вам. Заключил сделку с королем Кородуллином, и не успели в Ворде глазом моргнуть, как сюда набежали мимбрийские рыцари и начали тащить все, что на глаза попадается. — Он показал на обгорелый угол таможни. — Видите? Это их работа. Тут целый взвод их нагрянул. Сначала принялись грабить таможню, а потом и подожгли.
   — Трагично все это, — посочувствовал таможеннику Шелк. — Ну и узнали, на кого работал этот «купец»?
   — Эти идиоты в Тол-Ворде — нет, но я сразу понял, как только увидел его.
   — Ну и?..
   — Это был риванец, а значит — все исходило от короля Белгариона. Он всегда ненавидел Вордов, вот и решил таким путем подорвать их власть в северной Толнедре. — На лице чиновника появилась кривая ухмылка. — Да что с него взять! Его ведь заставили жениться на принцессе Сенедре из Толнедры, ну, она и вертит им как хочет.
   — А с чего же это ваше превосходительство подумали, что тот агент — риванец? — с явным интересом спросил Шелк.
   — Это, Радек, пустяки. Риванцы находятся в изоляции на своем Острове тысячелетия. Они там повырождались, это сплошь уроды да вырожденцы.
   — А у этого типа тоже были какие-то отклонения?
   Таможенник кивнул:
   — Глаза. Совершенно бесцветные. Абсолютно белые. — Он поежился. — Их видишь — мурашки по коже. — Он поплотнее закутался в одеяло. — Прошу простить, Радек, но я продрог тут. Пойду назад, в тепло, а ты и твои друзья можете ехать себе.
   — Ну и как вам эта история? — спросил Шелк, когда они продолжили путь.
   Белгарат нахмурился.
   — На кого работает этот белоглазый торговец — вот в чем вопрос, — промолвил он.
   — Может, на Урвона? — предположил Дарник. — Не он ли направил Харакана на север, а Нарадаса — сюда, на юг? И вот оба мутят воду.
   — Может быть, — буркнул Белгарат. — А может быть, и нет.
   — Мой дорогой принц Хелдар, — вступила в беседу Сенедра, откинув рукой в перчатке капюшон с головы, — а зачем потребовался твой заискивающий тон, какой смысл?
   — Чтобы соответствовать характеру, Сенедра, — спокойно ответил драсниец. — Богач Радек из Боктора был помпезным и самонадеянным ослом. Теперь, обеднев, он ударился в другую крайность. Такова природа этого человека.
   — Но ведь нет такого человека — Радека из Боктора.
   — Есть. Вы только что видели его. Радек из Боктора живет в головах людей всей здешней части мира. Во многих отношениях он более реален, чем вот этот надутый тип, который только и делает, что старается держать нос по ветру.
   — Но Радек — это ты. Именно ты его только что создал.
   — Конечно, и горжусь этим. Вся его история, окружение и образ жизни — это слепок с реальности. Он так же реален, как вы и я.
   — Не вижу смысла в твоих рассуждениях, Шелк, — заявила Сенедра.
   — Это потому, что ты не из Драснии, королева.
   Через несколько дней они достигли Тол-Хонета. Беломраморная столица империи сияла под лучами морозного зимнего солнца. У причудливых бронзовых ворот на въезде в город стояли стражники, одетые, как всегда, с иголочки. Когда копыта лошадей Гариона и его товарищей зацокали по мрамору моста, ведущего к воротам, начальник караула бросил взгляд на Сенедру и приветственно стукнул себя кулаком по нагрудному щиту.
   — Ваше императорское высочество, — обратился он к ней, — если бы мы знали о вашем приближении, то выслали бы навстречу почетный эскорт.
   — Все хорошо, капитан, — тихим усталым голосом ответила Сенедра. — А вы не могли бы выслать вперед одного из ваших людей, чтобы он предупредил императора о нашем прибытии?
   — И немедленно, ваше императорское высочество, — ответил он, снова отдав приветствие и, посторонившись, пропуская кавалькаду.
   — Хотел бы я, чтобы в Толнедре кто-нибудь хоть раз вспомнил о том, что у тебя есть муж, — с тенью недовольства прошептал Гарион.
   — В чем дело, дорогой? — не поняла Сенедра.
   — Неужели до них никак не доходит, что ты теперь ривская королева? Этот тип все зовет тебя «ваше императорское высочество». Я чувствую себя здесь каким-то пристяжным, в некотором роде слугой, наконец.
   — Ты слишком чувствителен, Гарион.
   Гарион что-то обиженно буркнул.
   Проспекты Тол-Хонета, застроенные кичащимися друг перед другом роскошью домами Толнедрийской элиты, отличались широтой и простором. Фасады домов были обильно украшены колоннами и скульптурными изображениями, представители торговой знати прогуливались по улицам, разодетые и без меры украшенные умопомрачительными драгоценностями. Когда кавалькада ехала по одному из таких проспектов, Шелк грустно осмотрел свое жалкое одеяние и горестно вздохнул.
   — Что, Радек, опять входишь в образ? — спросила Полгара.
   — Только отчасти, — ответил он. — Конечно, Радек позавидовал бы, но я признаюсь, что чуть-чуть скучаю по собственным костюмам.
   — И как тебе удается запоминать образы этих выдуманных тобою персонажей?
   — Сосредоточенность, Полгара, сосредоточенность. Ни в какой игре не выиграешь, если не будешь сосредоточен.
   Ансамбль императорского дворца являл собой средоточие украшенных скульптурами мраморных зданий, обнесенных высокой стеной. Он располагался на вершине холма в западной части города. Предупрежденные о приближении кавалькады стражники у ворот отдали честь прибывшим. За воротами лежал мощеный двор, и у подножия мраморной лестницы, спускающейся к колоннаде, их ждал император Вэрен.
   — Добро пожаловать в Тол-Хонет, — обратился он к гостям, когда те спешились.
   Сенедра уже собралась было броситься к нему, но в последний момент взяла себя в руки и ограничилась официальным реверансом.
   — Ваше императорское величество, — сдержанно произнесла она.
   — Что за церемонии, Сенедра? — удивился император, протягивая к ней руки.
   — Пожалуйста, дядя, не здесь, — попросила Сенедра, искоса глядя на выстроившихся наверху придворных. — Если ты меня расцелуешь здесь, я не выдержу и расплачусь, а толнедрийцы никогда не плачут на людях.
   — А-а, — понимающе произнес он и повернулся к ее спутникам. — Пойдемте в здание, подальше от холода. — И, предложив руку Сенедре, захромал вверх по лестнице.
   Пройдя внутрь здания, они оказались в круглом зале, вдоль стен которого стояли бюсты толнедрийских императоров последних тысячелетий.
   — Смахивает на шайку карманных воришек, не правда ли? — сказал Вэрен, обращаясь к Гариону.
   — Вашего бюста что-то не вижу, — заметил Гарион.
   — У королевского скульптора закавыка с моим носом. Я выходец из крестьянского рода, и мой нос не удовлетворяет его утонченный вкус.
   Вэрен широким коридором провел их в освещенный свечами большой зал с ярко-красным ковром на полу и такого же цвета драпировками на окнах и обивкой мебели. В жаровнях по углам тлели угли, наполняя помещение приятным теплом.
   — Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, — пригласил всех император. — Сейчас принесут попить чего-нибудь горячего, а на кухне уже готовят обед.
   Он отдал короткое приказание стражнику у дверей, пока Гарион и его друзья снимали накидки и плащи и располагались в креслах.
   — Ну, рассказывайте, что привело вас в Тол-Хонет, — обратился к гостям император.
   — Вы слышали о нашей военной кампании против Медвежьего культа? — задал вопрос Белгарат. — И о причинах, которыми она была вызвана?
   Император кивнул.
   — Как выяснилось, на эту кампанию нас спровоцировали. Культ не был причастен к похищению принца Гэрана, хотя его и пытались привлечь к этому. А сейчас мы разыскиваем Зандрамас. Вам это имя что-нибудь говорит?
   Вэрен наморщил в раздумье лоб.
   — Нет, не сказал бы.
   Белгарат бегло пересказал ситуацию и сообщил Вэрену все, что им известно о Зандрамас, Харакане и Сардионе. Когда он закончил свое повествование, на лицо императора легла тень сомнения.
   — Я могу принять большинство из того, что вы сказали, Белгарат, но некоторые вещи… — И он развел руками.
   — А в чем дело?
   — Вэрен — скептик, отец, — сказала Полгара. — Есть кое-какие вещи, о которых он предпочитает не думать.
   — Даже после всего, что случилось в Тул-Марду? — с удивлением спросил Белгарат.
   — Это вопрос принципа, Белгарат, — сказал Вэрен и засмеялся. — Это связано с тем, что я толнедриец. И солдат.
   Белгарат с изумлением взглянул на него.
   — Так, прекрасно. Тогда вы, наверное, согласитесь, что похищение может иметь политическую подоплеку?
   — Конечно. В политике я понимаю.
   — Отлично. Так вот, в Маллорее всегда было два центра власти — трон и церковь. Теперь, похоже, Зандрамас организует третий. Мы не можем сказать, вовлечен ли в это напрямую сам Каль Закет, но между Урвоном и Зандрамас идет нечто вроде борьбы за власть. По определенным соображениям сын Гариона занимает главное место в этой борьбе.
   — Мы получили также некоторые смутные намеки на то, что маллорейцы не хотят, чтобы мы оказались причастными к их внутренним делам, — сказал Шелк. — Есть агентура, которая подстрекает к беспорядкам в Арендии, а за расколом в Ворде стоит, возможно, один маллореец.
   Вэрен пристально посмотрел на Шелка.
   — Человек по имени Нарадас, — добавил маленький драсниец.
   — Вот это имя я слышал, — произнес император. — Вроде бы это ангараканский купец, который ведет переговоры о заключении какого-то умопомрачительного контракта. Он носится туда-сюда и тратит громадные деньги. Мои торговые советники полагают, что он агент короля Ургита. Теперь, когда Закет контролирует горнорудные регионы в восточном Хтол-Мургосе, Ургиту до зарезу нужны деньги на ведение войны там.
   Шелк отрицательно покачал головой.