Инна метнула наверх два золотых шестиугольника и полезла по веревке обратно. За поясом у нее лежал еще один слиток. Сфицерапсы снова заволновались, но поскольку к краю гнезда люди больше не подходили, «птички» быстро успокоились.
   – Инна, вы думаете, мы нашли клад? – глупо улыбаясь, спросил Химель.
   – Нашли, – кивнула девушка. – Понимаете, Михаил Соломонович, что странно… Золото там валяется как бросовый материал… А в глубине пещеры какие-то черные контейнеры стоят… Вроде сейфов огромных. Представляете, что может лежать в них?
   – Не представляю, – признался Химель. – Кстати, решетку можно открыть?
   – Нет, она намертво вделана в скалу, – покачала головой Инна. – Может, там и есть какая-нибудь потайная дверца, но я ее не нашла. Прутья широко расположены, я даже руку смогла через решетку просунуть, чтобы слиток достать.
   – Что бы все это значило? – задумчиво протянул Михаил Соломонович. – Знаете, Инночка, надо бы радоваться нашей находке, но почему-то совсем не хочется… Какое-то неприятное чувство у меня по поводу этого золота.
   – Очнется это животное, увидит слитки, покоя нам уже не будет, – Инна посмотрела на Новицкого. Штурман что-то бормотал во сне. Дыхание вырывалось из его груди с нездоровым свистом.
   – Золото можно использовать как средство давления, – заметил Химель. – Только нельзя говорить, где мы его взяли. Скажем, что птицы в клюве принесли.
   – Так он и поверит…
   – А что ему остается делать? Инна, прячьте веревку. Чувствую, скоро он в себя придет… Видите, уже шевелится.
   – Ладно, давайте пока слитки изучим, – предложила Инна, укладывая веревку в оружейный ящик. – Форма у них довольно странная…
   – Самая что ни на есть оправданная форма, – ответил Химель. – Из примыкающих друг к другу шестиугольников можно составить плоскость без зазоров. Некоторые кристаллы имеют форму шестиугольника… У звезды Давида, как известно, шесть лучей… По мне, шестиугольник ничем не хуже прямоугольника. И цилиндр – не хуже параллелепипеда.
   – Вы думаете, эти слитки используются для составления какой-то плоскости? – переспросила Инна. – Но для чего нужна эта плоскость?
   – Не знаю, – пожал плечами доктор Химель, – золото – весьма универсальный материал. Во-первых, оно химически инертно, то есть устойчиво к агрессивному воздействию внешней среды. Оно легко делимо, хорошо сохраняется… Вы ведь в институте изучали политэкономию, универсальные свойства драгоценных металлов?
   Инна потупилась:
   – Что-то такое проходили, но я совсем ничего про драгоценные металлы не помню. Предмет не профильный.
   – Что касается плоскости… Я не имел в виду, что именно эти слитки нужно укладывать один к одному. Просто наши предки использовали как платежное средство кольца, которые легко надевались на палочку или веревку, монеты, из которых просто составить столбик… Слитки, которые можно сложить грань к грани… Может быть, здесь инопланетяне привыкли распределять деньги по плоскости. Почему бы и нет? Представьте себе местное банковское хранилище. Множество ячеек, для того чтобы собирать и вкладывать в них огромные плоскости. И золото они меряют не на килограммы, а на квадратные метры. Не метры, конечно, но на свои единицы измерения. Так и говорят: за эту работу я заплачу вам пять квадратных сантиметров золота… А строительство этого завода обошлось в двадцать квадратных метров…
   – Любопытная догадка, – заметила Инна.
   – Я всегда интересовался деньгами, их материальным выражением и способами хранения, – сообщил Химель, – можно сказать, это мое хобби…
   – Яловега бы вас одобрил, – хмыкнула Инна и, передразнивая старшего механика, проговорила: – Время – деньги!
   – Не путайте увлеченность с алчностью, Инночка, – обиделся Михаил Соломонович.
   – А что, если все-таки принять техническую версию? – поинтересовалась Инна. – Не думаю, что деньги лежат в мешках, за решеткой с широкими звеньями, так что каждый может протянуть руку и взять слиток.
   – Кто сюда заберется? Не забывайте, что мы находимся на огромной высоте.
   – Ну и что, что на высоте, все равно никто бы ценность просто так не бросил.
   – Если вдуматься, для чего может понадобиться столько золота в промышленности? Откровенно говоря, не имею представления. Я ведь медик, а не технарь. Знаю только, что отдельные сплавы золота имеют свойство флуоресцировать.
   – Что? – не поняла Инна.
   – Флуоресцировать – то есть светиться после облучения видимым светом или, скажем, ультрафиолетом, – пояснил Михаил Соломонович.
   – Значит, из этих слитков кто-то собирает плоскость, которая может светиться в темноте… – задумалась девушка.
   – Флуоресценция – скорее побочное свойство золота. Полагаю, важнее всего его химическая инертность, высокая стоимость… Думаю, мы все же нашли деньги. Здесь ведь необитаемая планета, пустыня… Зачем прятать слитки далеко? Потом хозяева и сами их не найдут.
   – Но и на виду оставлять их вряд ли разумно, – парировала Инна.
   – Не на виду. В тайнике, – заметил Химель. – Мы и сами в этом тайнике. Интересно, нас-то сюда зачем притащили? Неужели мы тоже представляем для кого-то ценность. – Михаил Соломонович улыбнулся, довольный собственным остроумием.
   – Мы – вполне возможно, – заявила Инна, – но тогда почему здесь Новицкий?
   – Признаю, вы меня перешутили, – Химель рассмеялся.
   Инна достала из-за пояса шестигранник, чтобы сравнить его с тем, который забросила на плато снизу.
   – Слитки абсолютно одинаковые. И выглядят совсем новыми, – отметила Инна. – Наверное, их ещё не использовали, а только собирались использовать. Все для этого подготовили.
   – Пожалуй, – доктор покрутил слиток в руках, – незаметно никаких следов механического воздействия. Доводилось ли вам, Инночка, видеть банковские слитки на Земле? Завораживающее зрелище, хочу вам сказать… У меня есть парочка – скопил за время работы в космофлоте. Дома я, может быть, покажу вам…
   Инна рассмеялась:
   – До дома еще нужно добраться. Но мне почему-то не кажется, что это деньги… Попробуйте, потаскайте несколько таких слитков в кармане.
   – Возможно, внеземляне, с которыми мы имеем дело, – гиганты, – предположил Михаил Соломонович, от этой мысли ему стало зябко, он даже поежился, – и для них это золото – маленькие монетки, – проговорил он с самым озабоченным видом и стер испарину со лба.
   – Если они гиганты, то почему тогда вход в пещеру, забранный решеткой, такой маленький? – поинтересовалась Инна.
   – Да, действительно. – Михаил Соломонович улыбнулся. – Тогда я совершенно не представляю, каким образом внеземляне используют этот драгоценный металл.
   – И все же, еще хоть какие-то предположения у вас имеются? Давайте подумаем вместе! Может быть, в этих слитках – ключ к нашей собственной свободе, к спасению!
   Химель нахмурился:
   – Не исключено… Давайте потеоретизируем еще. Возможно, это золото нужно для промышленных нужд. Скажем, плитки используют как настил пола в установке, где действует крайне агрессивная химическая среда. К примеру, на заводе, выпускающем сверхпрочные пластиды для космических кораблей, или еще где-нибудь… Но все равно – мы с вами занимаемся гаданием на кофейной гуще.
   – И как это золото оказалось здесь, если его используют в промышленных нуждах? – продолжала настаивать Инна.
   – Возможно, было украдено, – предположил Химель. – Золото – благородный металл, и я вполне попускаю, что оно достигло у инопланетян того же места в товарно-денежных отношениях, что и на Земле. Вселенная существует по единым законам. Золото – прежде всего ценный промышленный материал и затем уже драгоценный металл. Наверное, у внеземлян оно тоже ценится дорого. Понимаете, Инночка, я как-то был на заводе, где видел болванку из платины весом в двести килограммов. Не знаю уж, для чего она была им нужна. Так там на нее только что не плевали. А попади такая болванка в руки одного человека – он бы сказочно обогатился. Так и с золотом. То, что может позволить себе промышленность, особенно государственный завод, представляет большую ценность для индивидов.
   Инна кивнула:
   – Наверное, вы правы, и это золото на самом деле украли.
   – И я даже догадываюсь, кто мог его украсть! – заявил Химель. – Птички! Сфицерапсы! Они тянут всё блестящее, что плохо лежит. Как наши сороки.
   Девушка задумалась, потом покачала головой.
   – Положим, украсть слитки они могли. Но ведь не упаковывали же они его в мешки?
   – Прямо в мешках и унесли, – предположил Химель. – Вон, контейнер с нами шутя сюда доставили. Тоже, наверное, полагали, что это банковский сейф.
   Инна толкнула носком туфли золотой слиток, проявляя к благородному металлу полное пренебрежение. Доктор Химель неодобрительно поморщился. Сам он никогда бы так не поступил.
   – Значит, вы считаете, что это птицы? – спросила Инна.
   – На самом деле нет, – ответил Химель. – Хотел пошутить. Да, видно, опять неудачно… Всю жизнь мечтал, знаете ли, юморить, быть душой компании, но никто не смеялся, услышав мои остроты. Я вот что думаю, кто бы ни украл это золото, он непременно вернется за ним. Вот только сколько времени ему или, точнее, им потребуется на то, чтобы вернуться… Возможно, они прилетят сюда через полгода или даже через год. А мы к тому времени умрем от голода. А если, как Новицкий, начнем употреблять молоко сфицерапсов, тогда погибнем от неземных токсинов… Те прививки, что я делал вам перед посадкой, защищают от микроорганизмов и вирусов, но они совершенно бессильны перед инородными белками и ферментами.
   – Токсины, наверное, можно вывести из организма, – с надеждой проговорила Инна. – Я где-то читала, что существуют электронные таблетки, которые принимают специально для вывода токсинов…
   – Токсины – еще не самое страшное, – заметил Химель. – Опасны не столько они, сколько генетические изменения. Мутации. И с ними можно бороться, но не в этих условиях… Да, не в этих условиях, – задумчиво повторил он.
   – Так что же нам делать? Голодать?
   Михаил Соломонович поправил очки.
   – Полагаю, у нас только один выход – ждать. И надеяться на лучшее. И еще – я бы провел обследование Новицкого, чтобы выяснить, чем нам грозит принятие в пищу молока этих животных.
   – Вы думаете, он согласится на обследование?
   – У него просто нет другого выхода. Скорее всего, в ближайшее время он начнет ощущать дискомфорт и недомогание. В таких случаях у человека остается одна надежда – на профессиональную врачебную помощь. Я исследую общее состояние Новицкого и постараюсь выяснить, можем ли и мы питаться подобным образом. Правда, нужного оборудования у меня нет… А потом, как и он, будем доить птиц…
   – О боже! – Инна прикрыла рот ладонью. – Неужели у нас нет другого выхода?
   – Смерть от голода или ферментированное молоко, содержащее чужеродные белки. – Михаил Соломонович вздохнул. – Вот уж не думал, что мне придется стоять перед подобным выбором – медленная и мучительная смерть от голода или медленная и не менее мучительная от необратимых изменений организма.
   – А-х-хм, – штурман вздохнул и перевернулся на бок.
   – Может быть, нам пока спрятать золото… – предложила Инна. – Или, напротив, предложить Новицкому пару слитков, чтобы стал сговорчивее? Он, наверное, любит деньги.
   – Не знаю, – пожал плечами Химель. – Кто их не любит! Но он ведь непременно захочет узнать, где мы взяли золото.
   Новицкий хрюкнул во сне. Михаил Соломонович на мгновение замолчал, а затем продолжил:
   – Вы сказали, Инна, что видели в пещере какие-то черные ящики…
   – Да. Иссиня-черные. Но они не блестят, а матовые. Как будто сами поглощают свет…
   – Может быть, в них какое-то техническое оборудование, – предположил Михаил Соломонович, – которое используется вкупе с золотом? Если бы мы только могли до них добраться… – Он нахмурился и почесал переносицу. – Разумеется, мы вряд ли смогли бы разобраться в инопланетных механизмах, но…
   – Попробовать все же стоило бы, – поддержала Инна, – давайте подумаем, как мы можем выломать решетку.
   – К сожалению, я ее не видел. И у нас нет даже обычного молотка. Так что справиться с решеткой будет не просто…
   – Решетка стальная. Толстая. Прутья не перепилить, хоть и было бы чем, – заметила Инна. – В скалу она вделана с помощью гвоздей, там такие темные шляпки торчат. По-моему, забиты они плотно. Вытащить гвозди вряд ли получится. Тем более что у нас нет никаких инструментов.
   – Забита с помощью гвоздей? – удивился Химель. – Там что же, брусы деревянные? Или гвозди вбиты в камень? Они ведь держаться не будут… Может, это не гвозди?
   – Может, и не гвозди, – поморщилась Инна. – Я же не знаю, как все эти штучки называются. А, вспомнила! Дебиля!
   – Может быть, дюбеля? – не удержался от улыбки Химель.
   – Может, и дюбеля! – фыркнула Инна. – Или шурупы. Я в них не разбираюсь, тем более там видны только шляпки! Много вы поймете по шляпкам? По-моему, выбить их можно. Но у нас ведь даже щипцов нет…
   – Плоскогубцев, – снова проявил техническую эрудированность Химель. – Если бы у нас было хоть немного взрывчатки, мы могли бы взорвать решетку. Точнее, часть стены, к которой она крепится. Но у нас тут только камни… вода… ремни… и тяжелый железный ящик, который не пробьет даже импульсная винтовка… Железный ящик, – повторил он. – А что, если привязать ящик к решетке – крепко привязать – наполнить его камнями и столкнуть вниз? Если дюбеля вбиты не очень прочно – их вырвет. Ремни крепкие. Порваться не должны…
   – Вы думаете, может получиться? – Инна с сомнением поглядела на контейнер.
   – Попробовать, во всяком случае, стоит. – Михаил Соломонович пнул контейнер. – Другой возможности одолеть решетку я не вижу. Да и вообще, что мы теряем? Ящик? Так он нам в общем-то и не нужен…
 
   Приготовления заняли не меньше часа. Обливаясь потом, доктор Химель толкал тяжелый оружейный контейнер к краю обрыва. Серьезным препятствием являлись торчащие повсюду камни. Да и путь до края обрыва получился неблизким: сфицерапсы опустили контейнер в самый центр «гнезда».
   Инна, выбиваясь из сил, помогала доктору. «Птички» наблюдали за действиями людей с безразличием, плотные веки скрыли их желтоватые глаза. Они сохраняли почти абсолютную неподвижность, только крылья слегка подрагивали время от времени. Новицкий так и не проснулся, продолжая во сне ругаться и похрюкивать.
   Наконец, им удалось дотащить контейнер до края «гнезда». Химель перегнулся, примеряясь к нижней площадке.
   – Нормально, – сказал он наконец, обошел оружейный ящик и уперся в него…
   Контейнер свесился через край и рухнул вниз. К счастью, он угодил точно на нижнюю площадку. От сильного удара крышка распахнулась, но защелка не сломалась.
   Инна повесила на шею оставшиеся ремни и легко соскользнула вниз. Михаил Соломонович изо всех сил вцепился в веревку, подстраховывая девушку…
   – Все в порядке, – крикнула Инна снизу.
   – Отлично. – Химель разжал ладони и заспешил к краю «гнезда». – Поставьте контейнер поближе к пропасти. В противном случае вам ни за что его не сбросить, когда вы наберете в него камней.
   – Хорошо, – откликнулась Инна, сдвигая ящик к краю.
   Доктор принялся собирать булыжники, выбирая те, что помассивней, и сбрасывать их вниз, на площадку. Девушка укладывала камни в контейнер. Трудились они так довольно долго. Продев ремни через крепежные петли, Инна привязала контейнер к решетке. Затем закрыла крышку и защелкнула замок.
   – Отлично! – крикнул сверху Химель. – Когда будете сталкивать контейнер, соблюдайте осторожность. Вам надо вовремя отбежать.
   – Я справлюсь. – Девушка улыбнулась.
   – Инна, – вдруг заволновался доктор. – вы знаете что, я передумал. Давайте-ка я спущусь вниз и сам столкну этот проклятый контейнер!
   – Да не волнуйтесь, Михаил Соломонович, все будет в порядке, – Инна присела, стараясь сдвинуть тяжелый ящик с места. У нее ничего не вышло. От напряжения девушка покраснела до самых корней волос. – Не могу! – сообщила она. – Надо было его поставить ещё ближе.
   – Попробуйте ногами, – посоветовал Химель.
   Инна присела у стены, уперлась спиной в стену, а ступнями в стенку ящика. Миллиметр за миллиметром он начал сдвигаться к обрыву.
   – Идет! – крикнул доктор Химель. – Еще немного…
   Контейнер накренился и завис над пропастью. Инна вскочила и кинулась в сторону. В тот же миг ящик рухнул вниз. Краткий полет и удар – ремни натянулись и лопнули. Послышался грохот камней и металла. Контейнер продолжил падение, ударился несколько раз о скалу и с оглушительным звоном врезался в землю.
   – Ремни не выдержали! – крикнула Инна.
   – Я видел. – Михаил Соломонович огорченно вздохнул и поправил очки. – Ничего у нас с вами не вышло. Так я и знал.
   – Нет… – девушка скрылась за выступом скалы, и через мгновение доктор увидел ее улыбающееся лицо, – несколько дюбелей все же выбило. И даже решетку погнуло! Видите, земные технологии круче инопланетных! У нас лучшие ремни, самые тяжелые ящики… И самые изобретательные люди! – добавила она, так что Михаил Соломонович даже покраснел от удовольствия. – Я могу попробовать пролезть и пещеру, – сообщила Инна.
   – Отлично, – воодушевился Химель.
   – Эй, какого черта тут происходит?! – услышал он вдруг и резко обернулся…
   От неожиданности у доктора по спине пробежал озноб. Он сглотнул. Внешность Новицкого изменилась самым пугающим образом. Лицо его из розового сделалось отчетливо серым. Волосы заметно поредели, и надо лбом выделялась кроваво-красная язва. Еще одну язву Михаил Соломонович, приглядевшись, заметил на шее штурмана.
   – Какого черта?! – повторил Новицкий и потрогал лоб, куда так пристально смотрел доктор Химель. Когда он отнял руку от лба и поднес к глазам, на пальцах у него остался целый клок светлых волос. – Что это?!
   – Боюсь, Ян, ваше положение самое серьезное. – Михаил Соломонович решил воспользоваться моментом замешательства пострадавшего от молока штурмана и перейти в наступление. – Вы серьезно больны! И вы погибнете, теперь в этом нет никаких сомнений, если немедленно не дадите мне себя осмотреть!
   – Что у меня с головой? – ошарашенно проговорил Новицкий.
   – У вас на голове язва, – сообщил Химель, – действовать надо срочно…
   – Может, это вовсе и не язва, – пробормотал Новицкий, – так уж и язва…
   – Вы отнеслись без внимания к моим словам. – Михаил Соломонович сделал шаг к Новицкому, тот, наоборот, отступил, словно не хотел приближаться к Химелю близко. – И вот теперь пожинаете плоды, – продолжал доктор. – Я не верю, чтобы этот процесс был необратим. Давайте же посмотрим, что можно сделать…
   Инна тем временем забралась с нижней площадки наверх по оставшимся ремням. При виде Новицкого девушка ахнула.
   – Как вы себя чувствуете, Ян? – спросила она, ощутив мгновенный укол жалости. Еще недавно она готова была пристукнуть штурмана булыжником, теперь же, увидев, что с ним произошло, испытывала сострадание к смертельно больному.
   – Все бы ничего… – Новицкий полез под мышку и принялся ожесточенно чесаться. – Только у меня все тело зудит. И говорить как-то трудно. Кажется, у меня горло опухло…
   – Вполне возможно, – кивнул Химель, – железы могли воспалиться. А я ведь вас предупреждал!
   Доктор решительно потянулся к кровоточащей ране на голове Новицкого. Штурман нахмурился и сделал еще один шаг назад:
   – Убери от меня свои руки, Химель, пока я их не оторвал!
   Михаил Соломонович остановился.
   – Почему вы не хотите, чтобы я вас осмотрел?
   – Ты можешь мне занести какую-нибудь заразу… Сам же сказал, что у меня на голове язва, а у тебя все лапы в пыли…
   – Да самая явная зараза – у вас на голове! – взорвался Михаил Соломонович и тут же взял себя в руки, осознав, что имеет дело с больным пациентом и резко себя вести не имеет права. – Может, и не зараза, – поправился он. – Скорее некоторые внутренние изменения. Давайте-ка я проведу обследование, и все станет ясно…
   – Это у меня третий глаз растет, – объявил штурман. – И тебя, Химель, я насквозь вижу. Только и думаешь, как бы меня прикончить! Со стервой этой, что меня булыжником по голове ударила, сговорились, да?! Я вам так просто не дамся.
   – Вели бы себя нормально – никто бы вас не тронул, – проговорила Инна, – а то корчили из себя неизвестно кого. И сейчас ведете себя как ребенок. Доктор вам вреда не причинит. Тоже придумали. – третий глаз! Может, это не глаз вовсе, а рог у вас растет!
   – А я холостой, – хмуро ответил Новицкий. – Так что рогам у меня на лбу взяться неоткуда. Вот если бы ты стала моей женой – тогда, конечно, да… Не избежать бы мне рогов.
   – Что вы такое говорите, – попробовал вразумить штурмана Михаил Соломонович. – Инна – честная, хорошая девушка. Давайте-ка мы с вами успокоимся и все же осмотрим вашу голову…
   – Нет! – выкрикнул Новицкий, и доктор заметил, что язык и небо у него синеватого опенка. – Я вас насквозь вижу. – Штурман помрачнел. – У-у, подлые душонки! Ты, кстати, чего за спиной там прячешь, Химель? Опять каменюку?!
   – Вовсе нет, – смутился доктор.
   – А что тогда? – Новицкий оглянулся вокруг. – И куда вы свой ящик дели? Что-то грохотало сильно…
   Новицкий подошел к краю обрыва, заглянул вниз и увидел контейнер.
   – Развлекаетесь? – усмехнулся он. – Умнее ничего не придумали? Так что у тебя за спиной?
   Улыбаясь, Михаил Соломонович протянул штурману золотой слиток.
   – Это вам, Новицкий. В залог вашего хорошего поведения, – сказала Инна. – Будете себя хорошо вести, получите больше.
   Новицкий взял слиток, повертел его в руках, понюхал.
   – Где-то я уже такое видел, – задумчиво произнес он. – В смысле, эта штука мне знакома…
   – Ну как же, – вздохнул Михаил Соломонович. – Это же золото, Ян!
   Новицкий прищурился.
   – Ты меня за идиота не держи, Химель. Без тебя понимаю, что золото. И где же вы его надыбали?
   – Где надыбали, там уже нет, – резко ответила Инна.
   – Там такого много должно быть. Элементы по одному не используются… – изрек Новицкий.
   – Элементы? – переспросил доктор. – Какие еще элементы, Ян? Вы о чем это?
   – Да вот такие, – загадочно ответил штурман, постукивая грязным ногтем по сверкающему слитку. – Ладно, сейчас разберемся, что к чему… Я подкреплюсь только немного… А то жрать хочется – сил нет.
   – Не делайте глупостей, – попросил доктор, но Новицкий в ответ только хмыкнул и вновь отправился к птицам. Химель повернулся к Инне.
   – Болезнь съедает его изнутри! Гипертрофированный аппетит, неадекватное поведение…
   – А вы когда-нибудь пробовали столько выпить без закуски? – поинтересовалась Инна. – Поведёшь себя неадекватно…
   – Может, его организм требует энергии для внутренней перестройки? – задумчиво заметил Химель.
   – Может, и требует, – согласилась Инна. – Не нравится мне все это, Михаил Соломонович. И есть я тоже хочу. На Луне я, когда голодала, хоть сок пила, витамины… А тут слабеем час от часа. А эта скотина становится все сильнее. Вы заметили, у него даже мышцы стали крупней?
   – Нет, не заметил, – покачал головой Химель, – по-моему, такие же.
   – У меня это профессиональное, – заявила Инна, – я всегда на фигуру смотрю. Даже у мужчин…
   – Особенно у мужчин, – уточнил доктор, понял, что сморозил бестактность, и покраснел…
   – Опять неудачно пошутили, Михаил Соломонович, – заметила Инна. – Между прочим, девушка, по мнению психологов, в первую очередь оценивает других женщин. А уж тем более модель. Мне фигуры интересны с той точки зрения, как их можно применить – то есть показать – на подиуме… Впрочем, я ведь уже не модель.
   – Да, конечно, я понимаю… – Химель кивнул.
   Новицкий напился птичьего молока, бесцеремонно растолкав дремлющих сфицерапсов, и вернулся к краю площадки, сыто рыгая.
   – Кажется, я вспомнил! – сообщил он. – Вы что-то мололи насчет пещеры. Так это вы там слитки нашли, так, что ли?
   – Там, – ответила Инна. – Что, хочешь слезть, посмотреть?
   – Может, и слезу, – ответил Новицкий, мигом став подозрительным. – Веревки-то у вас есть? Хотя, с другой стороны, зачем мне ваши веревки? Еще подрежете, чтобы я упал.
   – Ян, прекратите, ради бога, – попросил Михаил Соломонович. – Мы бы никогда не…
   – Да знаю я ваше никогда! – отмахнулся от него штурман, подошел к краю обрыва, оглянулся и вдруг прыгнул вниз.
   Инна вскрикнула, Химель испуганно замер:
   – Он что…
   – Хо-хо! – раздался вопль Новицкого снизу. – Так вот что вы тут от меня прячете!
   Михаил Соломонович сглотнул и закончил фразу:
   – …жив?
   – Наверное. – Инна поспешила к краю обрыва.
   – Спрыгнул вниз – и живой, – пробормотал Химель, он никак не мог поверить в произошедшее. – Инночка, вы уверены, что хотите спуститься? Находиться с ним на такой маленькой площадке… Он ведь может и в пропасть столкнуть…
   – Да он и отсюда столкнуть может, – возразила Инна. – Кстати, вы заметили, сфицерапсы словно заснули. Никак не реагируют на наши движения.