Энтони Марк. Мрак остаётся (Последняя Руна - 3)

   Он не ответил, но его взгляд приобрел странную задумчивость. Лирит убрала руки с плеч юноши.
   - Теперь я должна идти... на сборище, как вы назвали его. Но я еще вернусь и поговорю с вами. Обещаю.
   Он покачал головой, глядя не на нее, а на тень.
   - Нет, ты ошибаешься. Ты скоро уйдешь. Холодное дуновение воздуха коснулось кожи Лирит.
   - О чем вы говорите?
   Теравиан лишь пожал плечами, после чего развернулся и побрел по коридору.
   Спустя несколько минут Лирит, задыхаясь, пробежала под сплетенной из ветвей аркой и оказалась в храме в самой глубине садов Ар-Толора. Сферы с ведьминым огнем свисали с высоких ветвей, наполняя долину зеленым свечением.
   Две сотни колдуний (молодые - справа, старшие - слева) стояли, повернувшись лицом к мраморным возвышениям в дальнем конце храма. Похоже, Лирит прибыла самой последней. На возвышении она разглядела три фигуры: одну - в белом, вторую - в зеленом и третью - в пепельно-сером. Женщина в зеленом что-то говорила.
   - ... и появится на свет новый узор. Узор, в который сплетутся все нити. Узор, который будет служить нам проводником все следующие луны. Итак, именем всех богинь, да сплетутся же этой ночью воедино все наши нити!
   Лирит облегченно вздохнула. Она пропустила заклинание, открывающее шабаш, но само плетение еще не началось, хвала Сайе. Разумеется, Иволейна не смогла бы упустить из виду тот факт, что в узоре отсутствует нить Лирит. Более того, узор представлял собой то, что связывало между собой всех колдуний, что возвышало их над простолюдинками - торговками и деревенскими знахарками. Лирит не хотелось оказаться за пределами этого узкого круга посвященных.
   Иволейна кивнула Эйрин и Сенраэль, и те шагнули вперед. Эйрин несла в руках маленький сверток, обернутый черной материей, а Сенраэль сжимала в руках серебряную чашу. Все вместе - Дева, Матрона и Старуха - они произнесут Верховное Заклинание еще до того, как начнется плетение узора. Стараясь изо всех сил остаться незамеченной, Лирит начала торопливо пробираться сквозь толпу.
   - Не думай, что мы не видим того, что ты творишь, - раздался чей-то резкий голос.
   Лирит замерла. Неужели кто-то заметил ее опоздание? Однако ни одна из колдуний в этот миг не смотрела в ее сторону. Наоборот, все смотрели прямо перед собой, и на лицах у всех женщин одновременно выражались потрясение и интерес.
   Высокая стройная ведьма в зеленом платье приблизилась к возвышению. Лирит удалось разглядеть лишь горделивые очертания ее скул. В огненно-рыжие волосы были искусно вплетены зеленые самоцветы.
   Это была Иволейна. В ее прозрачных, как лед, глазах отражался свет ведьминого огня, придавая им цвет холодных морских волн.
   - Не понимаю тебя, сестра Лиэндра. То, что я делаю, делалось всегда. Я призываю к плетению узора.
   - Ну да. Узор. - Лиэндра подняла тонкую изящную руку. - Ты, кажется, торопишься. Неужели ты так боишься дать нам слово, прежде чем начнется плетение?
   По толпе, подобно ветру в роще, пронесся ропот. Иволейна недоуменно развела руками.
   - О чем же можно разговаривать перед плетением, сестра Лиэндра? Разве не все нити и не все голоса переплетутся в материи узора?
   - Все так, верно, - проговорила Лиэндра. Теперь ей уже не нужно было искать предлог, чтобы заговорить с Иволейной, и она повернулась лицом к присутствующим. - Но все же есть вопросы, которые необходимо высказать перед плетением... Вопросы, произнесение которых придаст красивую окраску нитям, прежде чем их вплетут в узор. - Лиэндра снова повернулась к кафедре. - Разве не этого ты пыталась избежать своей спешкой, Матрона?
   - Прошу тебя, выскажись, сестра, - холодно промолвила Иволейна. - Я не побоюсь твоих вопросов.
   Ее голос звучал, как всегда, ровно, но Лирит заметила, что королева сохраняет спокойствие из последних сил.
   - Я бы не стала утверждать это с непоколебимой уверенностью, - сказала Лиэндра. - Но уступлю твоему желанию и не стану понапрасну тянуть время. Я бы и сама хотела поскорее увидеть узор. Поэтому задам только один вопрос. Почему им было позволено находиться в замке, в то время как продолжается наш Верховный Шабаш?
   - О ком ты говоришь, сестра?
   Шиканье и шепот вновь прокатились по роще, и стало ясно, что всем прекрасно известно, о ком говорит Лиэндра. Тем не менее колдунья все-таки произнесла их имена, и ее губы скривились в презрительной ухмылке.
   - Я говорю о Мелиндоре Сребролунной и Фолкене Черной Руке. Всем хорошо известна их репутация. Они вечно вмешиваются в чужие дела. Ответь, зачем они приехали сюда? Разве не для того, чтобы следить за нами? Было бы разумнее поскорее выставить их вон.
   - Извини, сестра, - произнесла Иволейна резким тоном. - Я не подозревала, что тебе неведомы законы гостеприимства, все еще бытующие в этих доминионах. Я объясню их тебе. Когда люди, не сделавшие ничего дурного, просят приюта, его должно предоставить.
   Лиэндра дрогнула под силой слов Иволейны. Если кто-то и забыл, что Иволейна - не только Матрона, но и королева, то сейчас об этом вспомнили все. Колдунья может подвергнуть сомнению решение Иволейны в роли Матроны, но ни в коем случае не посмеет оспорить ее решение в качестве правительницы Ар-Толора.
   Тем не менее Лиэндра расправила платье и снова продолжила:
   - Ты говоришь, что должна предоставлять приют тем, кто не сотворил ничего дурного? - Даже на расстоянии Лирит разглядела предвещающую опасность улыбку на лице Лиэндры. - Но разве бард Фолкен своей собственной рукой не вызвал падение Малакора? Все легенды гласят, что это было именно так. Да и сам он никогда этого не отрицал. Я бы сказала, что разрушение целого королевства можно считать сотворением дурного.
   Иволейна открыла рот, чтобы ответить, но Лиэндра опередила ее:
   - Нет, Матрона, твоя готовность укорить меня за мои слова вполне справедлива и оправданна. Я действительно на слишком долгое время задержала плетение узора. Пожалуйста, прости меня.
   Поклонившись королеве, Лиэндра вернулась на место.
   Глаза Иволейны вспыхнули гневом. Хотя слова Лиэндры прозвучали как раскаяние, они оставили след куда более глубокий, чем оставляет иное обвинение.
   Иглы холода стали покалывать тело Лирит. В следующее мгновение она почувствовала перемену в настроении колдуний. Она была едва уловимой, но казалась вполне реальной - так ветер меняет свое направление. Что-то явно произошло.
   Не успела Лирит обдумать случившееся, как вперед выдвинулись Эйрин и Сенраэль и тут же присоединились к Иволейне. Сейчас они произнесут Верховное Заклинание. Лирит воспользовалась ситуацией и поспешила занять свое место.
   К тому времени, как она оказалась среди колдуний одного с нею возраста, церемония Верховного Заклинания уже началась. Сенраэль разбрызгала воду из серебряной чаши. Эйрин развернула сверток, извлекла из него три свечи и поставила их на алтарь. Одна свеча была длинной, вторая наполовину сожжена, третья являла собой крохотный огарок. Неизвестно откуда появившейся горящей веткой Иволейна подожгла свечи.
   Глядя на обряд Верховного Заклинания, Лирит затаила дыхание. Обычно молодой колдунье требовались долгие недели, чтобы приготовиться к роли Девы. Эйрин располагала для подготовки лишь несколькими днями. Тем не менее Тресса, похоже, проделала свою работу хорошо. Осуществляя предписанные заклинанием шаги, Эйрин пока еще не допустила никаких ошибок.
   Но есть кое-что еще, сестра.
   Лирит никогда не видела Эйрин такой уверенной. Обычно она прибегала к помощи складок материи, чтобы скрыть от посторонних глаз свою изуродованную правую руку. Сегодня ночью она решила не делать этого. Несколько молоденьких колдуний обменялись насмешливыми замечаниями, но их тут же одернули.
   Верховное Заклинание подходило к концу. Эйрин позвонила в маленький серебряный колокольчик. Затем задула самую высокую свечу, в то время как Иволейна погасила среднюю, а Сенраэль - самую короткую. После этого все три, не сговариваясь, произнесли в унисон:
   - Да будет сплетен узор.
   Процедура плетения началась. Все жаждали увидеть, какую форму приобретет узор. Воздух вокруг Лирит затрепетал. Она закрыла глаза и увидела их: две сотни мерцающих нитей, которые скручивались во всех направлениях. На мгновение Лирит задумалась. А вдруг она снова увидит скрывающиеся по углам клубки?.. Но их не было, и она позволила сверкающим нитям затянуть себя внутрь.
   В следующее мгновение раздались голоса. Сначала они представляли собой едва различимые обрывки фраз, произнесенных шепотом.
   ... можешь ли ты... да, я... позволь приблизиться... так много, и они так прекрасны... я здесь...
   Лирит знала, что голоса принадлежат молоденьким колдуньям, по-детски завороженным таинством происходящего. Постепенно, когда утихло первоначальное изумление, послышались более взрослые и сильные голоса, каждый из которых вплетался в блестящую нить.
   Говорят... Я видела знаки... а Сайя всегда являлась нашей... может ли быть, что наступает время... и Молот ударит по Наковальне, пока все попадутся... именно Охотница... кто мы такие, чтобы...
   До сих пор движение нитей происходило совершенно хаотично, но неожиданно, словно по собственной воле, несколько прядей соединились и переплелись друг с другом. В то же мгновение, подобно звучанию горна, раздался голос: Он пришел!
   По телу Лирит пробежала дрожь. Не успела она сложить в уме слово, как его прошептали сотни других голосов: Разбиватель Рун.
   Голоса становились громче и доносились теперь быстрее и со всех направлений. Часто вешал лишь один голос, однако с каждым уходящим моментом все больше и больше нитей перевязывались между собой, а отдельные голоса сливались в один. Я видела... мы видели его. Руна мира сокрушена под его рукой. Говорят... сами серые люди обернулись против него. Он может лишь... опустошение. Но я... и я... и мы верим, так и должно быть. Наши пророки предсказывали это... да, мы снова увидели это. Его рукой весь мир...
   Сразу же между собой переплелись тысячи нитей, и теперь звук походил на хор труб.
   Разбиватель Рун уничтожит Зею!
   К воодушевлению Лирит примешался страх. Она выдернула обратно свою нить, стараясь отделить ее от остальных, и принялась искать нить Эйрин. Интересно, следует ли ей поговорить с девушкой? Однако она так и не нашла ее в струящемся и кричащем водовороте узора.
   А какая разница? Ведьмы уже решили, что Тревис Уайлдер - их враг. Это прояснилось из узора.
   Лирит отпустила нить. Большая часть нитей до сих пор казалась беспорядочной, но не везде. Местами пряди вставали на свои места и сплетались между собой, как только ведьмы начинали высказывать подобные мнения.
   Вопросы разлетались во всех направлениях, и ответы тоже.
   Что вы скажете о людях тельца ?
   Приверженцы Ватриса всегда жаждали крови.
   Но будут ли они стремиться к уничтожению целого мира?
   Разумеется, он их Молот, тот, кому они поклоняются, послужит причиной Последней Битвы.
   Да, мы слышали. Они верят, что когда будут сражаться в этой Последней Битве, то проиграют, но погибнут славной смертью и затем на веки вечные соединятся со своим богом. Безумие, это безумие.
   Но что можно сказать о Наковальне?
   О Наковальню ударяет Молот, а все остальные попадаются между ними. Что еще это может означать? Они стремятся сокрушить все живое.
   Но кто она?
   Этого мы не знаем. Нам известен только он. А Наковальня всегда там же, где и Молот.
   Мы должны остановить их!
   Большие участки нитей уже выстроились в ряд. Голоса, выступавшие против Разбивателя Рун, и те, что называли Молот и Наковальню, практически стихли. Однако внезапно с затененного края плетения донеслись другие голоса, хриплые и грубые, но полные мудрости.
   Сайя никому не причиняет зла, даже тем, кто вредит нам.
   Да, тот, кто творит дурное, сам роет себе яму. Нить зла обязательно вернется к своему прядильщику.
   Мы не должны поддаваться безумию. Если Воины жаждут крови, то это будет их собственная кровь. И если Разбиватель Рун желает погубить мир, то найдет свою собственную погибель. Так поступает Сайя.
   Эти слова словно пролили бальзам на душу Лирит, бальзам такой же прохладный и подкрепляющий, как глоток воды из глубокого колодца. Но даже когда говорили эти голоса, возникали другие, подавляющие их.
   Сайя осталась в прошлом. А мы должны подумать о том, что вот-вот наступит. Тех, кто не может двигаться вперед, нужно оставить позади.
   Теперь нас представляет Ирсайя. И если Сайя еще не умерла, то умирает.
   С этими словами в плетении поднялась огромная волна. Несколько прядей, самых тусклых и старых, отлетели к бахроме узора. Они не пропали, но их сослали на окраину, откуда спустя время их можно с легкостью выдернуть, не повредив остального рисунка. Поднялись слабые голоса протеста, однако их быстро заглушили.
   Грусть наполнила сердце Лирит. Они сделали ошибку. Не следует забывать старух. Однако узор начал принимать форму, и этому нельзя было сопротивляться. Нить за нитью занимала свое место.
   Мы должны разыскать Разбивателя Рун.
   Да, ему не скрыться от нас, куда бы он ни сбежал.
   Мы остановим его прежде, чем он причинит еще больший вред.
   Ему никогда не уничтожить мир, ибо мы первыми уничтожим его и его Воинов.
   Разбиватель Рун ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ!
   Последние слова прогремели с силой грома. Все больше и больше нитей стекались к центру. В самом сердце узора светилась яркая зеленая прядь, вокруг которой сплетались почти все остальные. Прядь принадлежала Лиэндре, Лирит знала это наверняка. Но где же нить Иволейны?
   Осталось лишь несколько отдельных прядей. Одна из них принадлежала Лирит, рядом находилась ярко-голубая прядь Эйрин, а недалеко - еще одна жемчужного цвета, которую спустя мгновение Лирит определила как нить Иволейны. Итак, надежда еще оставалась. Не все испытывали жгучую жажду смерти, как Лиэндра. Затем у нее на глазах нить Иволейны содрогнулась и двинулась к центру. И нить королевы быстро затерялась в общем узоре.
   Отчаяние переполнило Лирит. Бессмысленно противостоять такому большинству голосов. У Иволейны не было выбора, если она хотела остаться Матроной, и у всех остальных тоже. Хотя ей не нравится то, что получалось, узор все равно соткут, и либо Лирит станет его частью, либо будет ничем.
   И она начала вплетать свою прядь в направлении центра.
   Осторожно, сестры. Опасность таится и в добрых деяниях.
   Лирит остановилась. Голос звучал низко и спокойно, но в то же время был наполнен бесшумной силой, которая каким-то образом противоречила пронзительности.
   Если мы начнем войну, то разве тогда мы не воины? Если мы будем разрушать, то разве тогда мы не разрушители ? Если нам предназначено быть целителями и хранителями мира, тогда давайте целить и хранить. Да, давайте же искать Разбивателя Рун. Давайте не спускать с него глаз, чтобы найти способ помешать ему и не дать возможности осуществить свое предназначение. Но давайте не будем творить зло собственными руками.
   Чей это голос? Слова наполнили ее крупицами новой веры. Она ощутила гнев и сопротивление в центре узора, однако несколько оставшихся нитей объединились с новым голосом. Лирит поспешила сделать то же самое, и когда ее нить сплелась с остальными, она почувствовала присутствие Эйрин.
   Их было не много. Они едва образовывали лишь лоскуток материи, по сравнению с гобеленом, каким представлялся весь узор. Но теперь, когда они сплелись воедино, их нити невозможно было не признать. Сопротивление в центре угасло, и в узор вплелась новая прядь.
   Разбиватель Рун не погибнет от наших рук. Мы найдем его, схватим и будем удерживать. Мы не позволим ему причинить зло ни себе, ни всему миру.
   Раздался звук, подобный звону колокольчика. Лирит открыла глаза. Она снова стояла в садах, окруженная двумя сотнями колдуний. У каждой в глазах застыло выражение ужаса. Лирит знала, что оно отражало ее собственное состояние.
   Стоявшая на возвышении Иволейна опустила серебряный колокольчик. На мгновение всем показалось, что королева пошатнулась. Чего ей стоило присоединиться к узору и пряди Лиэндры? Однако Лирит не успела поразмыслить над этим. Лицо Иволейны стало суровым. Она выпрямилась во весь рост и заговорила кристально звонким голосом:
   - Узор готов!
   И тотчас же колдуньи начали покидать сад. Их зеленые одеяния сливались с тенями деревьев, оставляя после себя лишь лунные лучи. Многие из них уедут уже ночью, и почти все разъедутся завтра до заката, отправившись по домам. Сколько времени пройдет до того момента, когда они снова встретятся и переплетутся между собой? В этом и заключалась цель узора - связывать их вместе, даже когда они находятся далеко друг от друга.
   - Лирит! Вот ты где!
   Она подняла глаза и увидела вспышку белого света.
   - Эйрин!
   Лирит обняла девушку и крепко прижала к себе. Эйрин прильнула к ней с не меньшей силой и обхватила ее одной рукой. Наконец они выпустили друг друга из объятий.
   - Ты сегодня была великолепна, - промолвила Лирит. - Нет, блистательна. Должна сказать, что последний раз, когда я тебя видела, в тебе не было столько уверенности. Что произошло?
   Эйрин пожала плечам и улыбнулась.
   - Я решила быть собой. Как ты мне и говорила.
   Лирит сжала левую руку баронессы. Она хотела сказать много больше, но остановилась - неподалеку проходила высокая фигура с огненно-рыжими волосами.
   Лирит почувствовала холод. Эйрин тоже оцепенела. Мимо них из сада высокомерно шагала Лиэндра, окруженная группой колдуний. Она смотрела прямо перед собой, словно не замечая внимания окружающих, но ее выдавала самодовольная улыбка.
   Внезапно, словно почувствовав на себе чужой взгляд, Лиэндра повернула голову. Зеленые глаза сверкнули в направлении Лирит и Эйрин, и улыбка на ее лице стала еще шире. Лиэндра вышла из сада.
   Эйрин сделала вдох, будто собиралась что-то сказать. Но слова ее прозвучали не в ушах Лирит, а в голове.
   Она отвратительна. Посмотри на ее самодовольную улыбку. Можно подумать, что королева - это она.
   Способ, каким эти слова достигли ее понимания, изумил Лирит больше, чем их содержание. Когда и как Эйрин освоила искусство общения через Паутину жизни? Лирит еще только предстояло работать с ней над этим умением.
   Лирит быстро сплела нить, посылая девушке ответ.
   Она - не королева. Однако помни, именно нить Лиэндры оказалась в самой середине узора. Я не знаю, ни кто она, ни откуда она пришла, но, кажется, все колдуньи готовы следовать ее примеру.
   Не все ведьмы, сказал теплый голос.
   Голос принадлежал не Эйрин, хотя, судя по широко открытым глазам баронессы, она тоже слышала его так же отчетливо, как Лирит.
   Не забывайте, продолжал голос, что были и такие нити, которые не соединились с сердцем узора. Не все думают то же, что сестра Лиэндра.
   На мгновение Лирит предположила, что это говорит Иволейна, но королевы нигде не было видно. Кроме того, голос мягче и бархатистее, и в то же время отличался неповторимой силой. Затем разбрелась редеющая толпа, и Лирит увидела колдунью, в чьих блестящих черных волосах сверкал перламутровый локон.
   - Сестра Мирда, - прошептала Эйрин.
   Лирит кивнула. Она поняла, почему невозмутимый голос женщины показался ей таким знакомым.
   - Это ты, - пробормотала она. - Ты та, кто напомнил нам, что сестры не должны творить зло. И именно твоя нить изменила узор.
   По губам Мирды скользнула тень улыбки.
   - Пусть в дороге вас обеих ведет Сайя.
   Затем она повернулась и двинулась по саду. Зеленое платье развевалось на ветру.
   Эйрин нахмурилась. На ее лице появилось удивленное выражение.
   - И что это должно означать? О какой дороге она говорила? Лирит подумала о молодом принце Теравиане.
   Скоро ты уйдешь...
   - Пойдем, - сказала она и взяла за руку Эйрин. - Думаю, нам не помешает сейчас чашка крепкого мэддока.
   16
   - Что-нибудь еще, миледи?
   Эйрин даже не повернулась, не оторвала взгляда от искусно отполированного серебряного зеркала. Она подгоняла платье.
   - Нет, Элтра, спасибо. Ступай.
   В зеркальном отражении она увидела, как Элтра поклонилась, после чего поспешно выскользнула из спальни. Милая девочка и, по всей вероятности, застенчивая.
   Эйрин сосредоточилась и привычными отработанными движениями левой рукой застегнула пряжки и подвязала бретельки платья.
   Только что рассвело. Ее тело все еще ощущало легкость и трепет от магии узора. Она проговорила с Лирит до глубокой ночи, а в голове роились сотни вопросов.
   Воображение Эйрин снова рисовало картину плетения узора и того, как последние оставшиеся нити, среди которых находились нити ее и Лирит, переплелись с нитью, произносившей спокойные слова. Не оставалось никаких сомнений в том, что эта нить принадлежала сестре Мирде. Но кто же она, эта мудрая и невозмутимая колдунья? Откуда она родом? Никто, кого бы ни спрашивала Эйрин, не знал этого. Не знала и Лирит. Но именно Мирда помешала всем остальным колдуньям примкнуть к нити Лиэндры.
   Если не считать того, что большинство все-таки так и сделали, Эйрин. Даже Иволейна в конце концов присоединилась к сердцу узора.
   Вероятно, у Иволейны не оставалось иного выбора - разумеется, если она хотела остаться Матроной. Таким способом Иволейна могла приобрести какое-то влияние в группе Лиэндры. По крайней мере именно на это надеялась Эйрин. Тем не менее со времени шабаша она не видела ни Трессу, ни королеву.
   Не видела она и Сенраэль. Старших сестер несправедливо отвергли. Хотя их голоса звучали просто ужасно, но ведь в них заключалась великая мудрость. Красота не имеет ничего общего с истинной силой. Увы, старух отшвырнули к самой бахроме узора, и если бы не вступилась Мирда, колдуньи поклялись бы в чем угодно, даже в кровопролитии, чтобы уничтожить Разбивателя Рун. Поэтому Эйрин обрадовалась, что Тревис Уайлдер далеко отсюда. И несмотря на свое желание встретиться с ним, она все же надеялась, что он не покинет свой дом. Ради него же самого. И, может быть, ради Зеи.
   Эйрин решила воздержаться от завтрака и направиться прямо в покои Лирит. Наверное, та уже пробудилась. Как можно спать в такую ночь?
   Если принести ей в комнату чашечку мэддока, Лирит не сможет устоять и обязательно поднимется. Она любит этот напиток, как пчела - мед.
   Эйрин закончила застегивать платье и стала прятать правую руку в складках платья. Это движение она инстинктивно выполняла каждый день, сколько себя помнила.
   Но неожиданно замешкалась и медленно закинула складку обратно на плечо, обнажая висящую в льняной повязке правую руку.
   Она внимательно вгляделась в свое отражение. В собственном воображении девушка никогда раньше не изображала себя с сухой рукой. Она всегда представляла себе, что ее скрывает одежда. Теперь, глядя на бледную скрюченную руку, Эйрин не могла и вообразить ее по-другому. Рука выглядела странно, это так, но ведь это ее собственная рука.
   Тепло разлилось по телу Эйрин, подобно легкому головокружению. Раньше она постоянно испытывала страх при мысли о том, что люди увидят ее руку; теперь она ждала этого практически с нетерпением. Пусть смотрят, пусть насмехаются над ней, как Белира. Это лишь придаст ей силы.
   Улыбаясь, она уложила руку в повязку и двинулась к двери.
   Сестра, ты слышишь меня? Эйрин, если слышишь, то немедленно явись в покои леди Мелии.
   Это Лирит. Эйрин собрала всю волю и попыталась ответить. Вчера ночью, перед шабашом, она наконец обнаружила, что способна по собственному желанию общаться через Паутину жизни. Подобно многим другим вещам, это оказалось легче, чем она думала. Умение просто скрывалось внутри нее. Однако ей еще так многому предстоит научиться, опыта не хватало. Она не видела нить Лирит. Та находилась слишком Далеко.
   Я уже иду!
   Она откликнулась, хотя знала, что Лирит не слышит ее.
   Эйрин выскочила из комнаты. Что могло сделать обычно спокойный голос Лирит таким пронзительным? Быть может, снова заболела Мелия? Лирит упоминала о том, что последнее время Мелия как-то странно себя ведет.
   Эйрин уже почти добралась до комнаты Мелии и Фолкена, как вдруг из алькова выпрыгнула худощавая фигура. Из горла Эйрин вырвался приглушенный вскрик. Существо выпрямилось, принимая человеческий образ. Раздался звон колокольцев.
   - Таркис, - вздохнула Эйрин с некоторой долей облегчения, хотя задержка не входила в ее планы. - Что тебе нужно?
   - Что? - возмутился шут. - Разве ты забыла, милая? Мы еще не завершили стихотворное состязание.
   Она подтянула руку к груди.
   - О чем ты?
   С шутовского костюма свисали клочья паутины и хлопья пыли. Где он прятался, если так сильно выпачкался?
   - Ты из имени моего сложила стихотворение. И теперь я проделаю то же с твоим.
   В его голосе слышалось что-то странное. Он звучал тише обычного и более шепеляво. В косых глазах вспыхнул лукавый огонек. Эйрин ничего не оставалось делать, как задержаться.
   Шут взмахнул руками и заговорил низким монотонным голосом:
   Милая леди Эйрин Должна обручиться с бароном,
   Но никто не возьмет ее в жены,
   Благословленную одной рукой.
   Надменные красавицы сестры
   Ее в одиночестве бросили.
   Но однажды они раскаются,
   Когда к ним она снова явится.
   Пусть трепещут!
   С мечом в руке, на гордом коне,
   Проедет она по всей их стране.
   Кровь застыла в жилах Эйрин и превратилась в лед. Неужели шут видел, что она проделала с Белирой и остальными колдуньями? Но заключительная часть стиха была еще более тревожной, напомнив о карте, которую она вытащила из колоды старухи-гадалки. А об этом шут никак не мог узнать. Это просто невозможно... или возможно?