Энтони Пирс. Медь химеры

   После всего того, что его отец называл «особыми спецэффектами», он обнаружил, что стоит в несколько более запыленной камере лицом к лицу с лягушкоухим.
   Лягушкоухий держал небольшой сверток, состоящий из одного большого сложенного листа. Келвин взял его.
   «Это он?» — мысленно спросил он у химеры.
   «Он внутри, Келвин, — донеслась до него мысль Мервании. — Три небольших зернышка, которые превратятся в порошок. Будь осторожен и случайно не чихни на них».
   «Спасибо, Мервания. Я вернусь обратно с семенами драконьих ягод, когда смогу!»
   "Я дам тебе знать, смертный! Поспеши — у тебя немного времени!
   Верно! Схватив сверток, Келвин снова запрыгнул в транспортер.
 
   Мервания вздохнула. Оранжевое небо заполняли облака. Сегодня был хороший день для работы в саду. К счастью, она могла одновременно выпалывать сорняки и продолжать небольшим участком своего мозга настраиваться на Келвина.
   Почему она помогает этой низшей жизненной форме? Разве она не уплатила свой долг, когда отпустила на свободу его и его спутников? Низшая форма — это, в конце концов, всего лишь низшая форма.
   — Я тебе все время говорил, Мервания!
   — Мертин, ты же знаешь, что нехорошо читать таким образом мои мысли!
   — Ты же делаешь это с Келвином и ему подобными!
   — Конечно! Это же низшие жизненные формы!
   — Источники пищи.
   — Если тебе угодно.
   — Я знаю, что нам следовало бы их съесть.
   — Гррау, — добавил Грампус, вскинув свою драконью голову.
   — Чего я не могу понять, Мервания, это зачем ты отдала им свой порошок.
   — Ты знаешь это, Мертин. Знаешь, если захочешь подумать об этом.
   — Подумай об этом за меня.
   — Не хочу.
   — Все равно подумай.
   — О, ну хорошо. — Мертин иногда умел быть таким надоедливым! Не очень сильно сокрушаясь, она вспомнила о яйцах, которые они отложили сразу же после того, как пообедали жестким волокнистым старым чародеем. Она вскоре поняла, что с этой кладкой что-то не так. У яиц не было медного блеска, они были мягкими, а внутри их было не больше мыслительной активности, чем у насекомых. Еще немного сосредоточившись, она поняла, что там, внутри, формируются мягкие одноголовые существа, которые будут очень похожи на источники пищи. Ужас от мысли о появлении на свет чудовищ был чересчур силен, и если бы можно было достать противоядие, его было необходимо принять перед откладкой. Можно было сделать только одну вещь, чтобы это исправить, а на ее теле имелась для этого подходящая голова.
   — Грраауу! — согласился Грампус, чавкая. Память об этих яйцах была у него еще сильна.
   — Понял? Удовлетворен, Мертин?
   — Не совсем. Потомство женской особи источника пищи будет похоже на нас, если она родит, будучи под действием драконохимерного корня. У него будут три головы, а в его крови — медь. В свое время у него отрастет медное жало. Зачем же уничтожать себе подобных, Мервания? Зачем мешать его рождению?
   — Болван! Подумай, какой ужас. Один из нас будет воспитан смертными! О нем будут заботиться те самые низшие формы, которые являются нашей пищей! Если, конечно, они вообще будут о нем заботиться: вместо этого они могут запереть его в клетку или вообще уничтожить. Нет, всякая химера, которая появится на свет, должна быть здесь, вместе с нами, в надлежащем обществе, так, чтобы ее развитие не задерживалось под влиянием всяких регрессивных факторов.
   — Я понял, Мервания. Не заводись — нам из-за тебя делается плохо.
   — Мне плевать на это! Келвин должен был получить противоядие, и я его ему отдала! После того, как женщина примет его, она не будет откладывать яйцо, содержащее высшую жизненную форму!
   — Они все умрут. И женщина, и ее потомок. Низшая жизненная форма не сможет приспособиться.
   — Возможно. Я об этом не подумала.
   По меньшей мере, среди низших существ не будет живой высшей жизненной формы, удовлетворенно подумал Мертин.
   — Если противоядие вовремя попадет к женщине.
   — Верно. Но если эта низшая женская особь умрет, Келвин может передумать и не принесет нам семена драконьих ягод.
   — Но он же заключил с нами сделку
   — Да, конечно. Но низшие жизненные формы иногда могут забывать об этом под давлением обстоятельств.
   Обеспокоенная, она обдумала эту возможность. Что же она может сделать, чтобы убедиться в том, что Келвина не отвлекут от его истинной миссии — доставки семян?
   Затем она поняла, что ей делать. Она мысленно будет там, когда будет применено противоядие. Затем, при небольшом руководстве точно требуемого характера, все пойдет как надо.
   В ее мысли вторгся какой-то звук. Кто-то звонил в колокольчик у ворот.
   Она мысленно направила туда свой взгляд. Там стоял лягушкоухий и в его руках было что-то, что заставило Мерванию остолбенеть от изумления. Это — да это же меняло все!
 
   Когда солнце садилось, Келвин нашел свою мать и Хельбу, ждущих его там, где они и обещали, у дворца. Он выключил скорость на своем поясе и приземлился прямо перед ними.
   — Достал, Келвин? — обеспокоено спросила мать.
   — Оно здесь, — ответил Келвин, протягивая ей сверток. — Химера послала лягушкоухого, чтобы тот встретил меня у транспортера.
   — Это очень хорошо, милый. Зоанна и самозваный король сбежали из дворца. Хельба пытается обнаружить их с помощью своего кристалла. Теперь она стала сильнее; она говорит, что получила от меня большую помощь. Пойдем!
   — Но… — Запротестовал Келвин, следуя за ней. — Королева…
   — О, Хельба сможет противостоять ее огненным шарам! Как только нас стало две колдуньи против одной, с королевой было покончено, и она сама поняла это. Она не захочет выдавать, где сейчас находится, но если она все же сделает это, Хельба будет наготове. Мы должны поспешить.
   — Хорошая мысль, — согласился Келвин, приводя в действие свой пояс. Обхватив руками мать — теперь она весила меньше его, и где-то в уголке его сознания это несколько удивляло — он прыжками-перелетами преодолел оставшееся расстояние до дворца. Вообще-то его перчатки заставили Шарлен показаться даже еще легче, чем он думал, и они знали, как ее нужно удерживать в воздухе. Он был уверен, что сам он далеко не так хорошо справился бы с этим. Он перенес Шарлен через стену, которая была взорвана и разворочена Хельбой. Затем они пролетели через сумрачно освещенный тронный зал, бальный зал и понеслись по анфиладе других залов и коридоров.
   — Здесь, сюда! — воскликнула Шарлен, указывая на комнату для гостей, которую однажды занимали Хелн с Келвином.
   Келвин ни на секунду не замешкался. Со всей силой своей левой перчатки он распахнул дверь и остановился, повиснув в воздухе.
   Доктор Стерк, чрезвычайно взволнованный, по-птичьи взглянул на них от кровати. Джон обернулась, ее рот от удивления округлился. На кровати, с конечностями, прикованными к спинкам, лежало распухшее бесформенное существо, внушающее чистый ужас. Нет, это не могла быть Хелн! Его милая, нежная, любящая жена! Не могла быть — но все же это была именно она!
   — Келвин! Мама! — закричала Джон, в ее крике перемешались радость и ужас.
   — У нее начались схватки, — сурово сказал доктор Стерк. — Но у нее нет возможности родить его, не уничтожив себя! Я мог бы сделать операцию, разрезать, но…
   Келвин судорожно сглотнул. Он думал, что пришел сюда подготовленным, но у него в сознании все затуманилось.
   Шарлен боролась, пытаясь вырваться из захвата удерживающих ее перчаток.
   — Опусти меня вниз на пол! Немедленно опусти меня на пол!
   Ой. Он выключил пояс и опустил мать на пол. Она побежала по комнате. Неожиданно в одно мгновение наступила ночь. Снаружи сверкнула молния, осветив окна. Масляные лампы погасли. Теперь все они были в кромешной темноте, наполненной нечеловеческими выкриками Хелн.
   — Проклятье! — услышал Келвин голос матери. Она щелкнула пальцами. Немедленно под потолком появился маленький огненный шарик и завис, постепенно становясь все ярче, пока не стал давать больше света, чем могли бы дать лампы.
   — Мать?.. — спросил Келвин, его сердце бешено заколотилось.Что?
   — Это мой огненный шар, — ответила Шарлен. — Темнота — это козни Зоанны. Она дала Хелн ядовитое зелье. Хельбе может потребоваться небольшая помощь в борьбе с королевой, а я сейчас буду занята здесь. Почему бы тебе не выйти отсюда и не помочь ей?
   — Мать, но порошок!
   — Да, и побыстрее! Отдай его мне!
   Он протянул ей сверточек из листьев. Она подержала его около лица Хелн. Та как раз вдыхала воздух для того, чтобы закричать. Шарлен дотронулась до свертка кончиком ногтя. Пакет лопнул с громким «ПАФ!», и облако розоватого дыма скрыло голову и лицо Хелн. Из середины облака до них донесся нечеловеческий кашель, а потом задыхающийся сопящий звук. Сопение превратилось в пронзительный свист, словно при утечке газа. Через мгновение после этого из середины розоватого облака донеслись хрипы, какие бывают при удушье.
   — Мама, она, она…
   Шарлен подняла вверх палец.
   "Паф!" — и облако исчезло. Хелн лежала все там же, бледная и болезненная, ее глаза выражали потрясение и недоверие.
   — Келвин, доктор Стерк, матушка Шарлен — это исчезло!
   — Знаю, что так и есть, дорогая. Но твой ребенок никуда не делся.
   — Но… — Затем они обе замерли на мгновение, словно прислушиваясь.
   — Что?.. — начал Келвин.
   «Ты замолчишь, олух? — донеслась до него мысль Мервании. — Работа сделана только наполовину. Дай мне сосредоточиться мыслями на них; ситуация критическая».
   Келвин закрыл рот. Странно, он почувствовал себя лучше, узнав, что химера мысленно тоже присутствует здесь. Он доверял Мервании; она хотела, чтобы это закончилось благополучно, и он смог бы принести ей драконьи ягоды.
   — Это не обычные роды, Хелн, — сказала Шарлен. — Теперь ты знаешь, что тебе предстоит. Ты достаточно сильна?
   — Мне придется быть сильной, — слабо отозвалась Хелн.
   — Тогда сосредоточься на первом и рожай.
   Глаза Хелн закатились. Слабым голосом она сказала: «Я постараюсь» и потеряла сознание.
   — Проклятье! — воскликнула Шарлен. — Прости, Келвин, тебе не следовало бы слышать, как ругается твоя мать.
   — Она умерла?
   — Нет, конечно же, нет. Но мы все умрем, если ты будешь стоять сложа руки.
   — Что же мне делать? — никогда еще Келвин не чувствовал себя таким беспомощным. Все, до чего он мог додуматься, это вспомнить рассказы о том, как будущие отцы кипятят воду, пока их жены рожают.
   — Откуда мне знать? — в раздражении прикрикнула на него мать.Иди, отыщи Хельбу!
   — Но…
   — Твоя жизнь, жизнь Хелн и всех остальных зависит от этого! Иди же, немедля!
   Веки Хелн задрожали, раскрываясь.
   — Иди, Кел, — с затруднением и задыхаясь проговорила она. — Тебе не понравится то, что здесь произойдет. — Она снова потеряла сознание и обмякла.
   «Поверь ей, низшая форма», — донеслась до него мысль Мервании. Едва ли сознавая, что делает, Келвин покинул дворец. Он знал, что родить ребенка трудно, но, кажется, здесь назревало что-то еще кроме этого. Что же там происходило?
   Снаружи резкий порыв ветра ударил ему в лицо и оттащил его назад. Лил проливной дождь, он был горячий и имел запах серы. Протрещала молния, огненным светом освещая все и придавая всему окружающему неестественный оттенок.
   Где же Хельба?
   — Я здесь, — продребезжал где-то рядом ее голос. Вот она, здесь, стоит у ворот. Он включил свой пояс и подлетел к ней.
   — Келвин, — задыхаясь проговорила она. — Мне нужна твоя помощь. Я не могу управиться с этим без тебя или Шарлен, а у твоей матери сейчас достаточно дел. Так что придется тебе помочь мне. Я не могу задержать их.
   — Я сделаю все, что смогу, — Келвин понимал, что он не совсем равносильная замена своей матери. — Что я могу сделать? Скажи мне, Хельба, скажи!
   Огромный огненный шар дугой пролетел по небу. Хельба подняла руки, и между кончиками ее пальцев образовался огненный шар меньшего размера. Этот маленький огненный шар превратился в стрелу и устремился в небо с такой скоростью, словно был выпущен из лука. Ведьмины огни столкнулись над ними и раздался оглушительный раскат грома — оба магически генерированных боевых снаряда взорвались и превратились в ничто.
   — Я становлюсь слабее, а она — все сильнее! — сказала Хельба.С помощью Шарлен мне удалось победить ее, но сейчас я осталась одна, и ее огненные шары подбираются все ближе, прежде чем я могу их уничтожить. Я сбивала их раньше, когда они только появлялись на горизонте, но теперь они уже почти над нашими головами, и вскоре я вообще не смогу останавливать их. Я никогда не думала, что Зоанна сможет так хорошо и быстро оправиться! Если Шарлен не закончит с этой химерой достаточно быстро, так, чтобы у нее появилась возможность добавить свою силу к моей…
   — Что? — неужели Мервания атакует, а не помогает?
   — Сними ту штуку со своей спины!
   — Жало?
   — Конечно, жало! Что у тебя еще есть на спине? Опусти его на землю толстым концом вниз, так, чтобы оно коснулось земли. Наконечник направь на восток, туда, откуда прилетел огненный шар.
   Келвин молча сделал все, как ему было сказано. Он едва ли понимал, что здесь происходит, внутри дворца или снаружи. Ну и герой же он!
   — Хорошо. — Теперь пальцы Хельбы легонько коснулись жала и провели вверх и вниз по его поверхности. С ее пальцев слетели вспышки молнии, они отразились от поверхности меди.
   — Что? — изумленно спросил он. — Что?
   — Замолчи! Мне необходимо определить ее местонахождение, а я не могу воспользоваться кристаллом. Когда появится огненный шар, ты собьешь его. Это тот случай, где наука может противостоять магии, как и в случае с оружием Маувара.
   — Но я не знаю, как…
   Хельба сделала нетерпеливый жест.
   Послышался хлопок, заклубился дым. В небе сверкнула молния. Там, где только что стояла Хельба, теперь была большая белая птица, напоминающая голубя.
   Келвин заморгал, и в этот момент птица — символ нежности и мира — оказалась в небе и полетела, мечась из стороны в сторону.
   С востока появился еще один огненный шар. Этот шар был поменьше, чем предыдущий, немногим больше птицы. Он устремился в погоню за ней, и Келвин с открытым ртом уставился на него, когда перчатки начали пульсировать.
   Он ухватился за наконечник копья левой рукой, а правую опустил пониже, так низко, как только мог. Он попытался усилием воли вызвать молнию и остановить этот огненный шар.
   Затрещала и зашипела синяя молния. С кончика жала сорвалась длинная тонкая стрела и устремилась вверх. Там, наверху, она перехватила огненный шар Зоанны, который остановился, словно пронзенный. Раздалось невероятное шипение, запахло озоном, и огненный шар исчез.
   — Я сделал это! — воскликнул он в изумлении. — Я сбил огненный шар!
   Ниже, в угасающем свете, там, где только что был огненный шар, беспомощно взмахивая крыльями, неслась к земле птица.
   Радость Келвина превратилась в ужас.
   — Нет! Нет! Нет! — Без Хельбы все было кончено!
   — Мяу? — Из темноты появилось что-то еще более темное и протянуло лапу.
   Кошка! Кот! Друг и магический спутник Хельбы! Он пытается что-то сказать?
   Появился еще огненный шар. Этот был больше, чем предыдущий. Очевидно, Зоанна набирала силу! Разгневанный, Келвин решительно положил руки на медное жало и заставил сверкнуть молнию. Она ударила в огненный шар, и взрыв от столкновения чуть не оглушил его. Он задыхался, его едва не сбило с ног. Горячие капли дождя обрушились ему на голову.
   — Мяу!
   Келвин чувствовал слабость в руках и ногах. Казалось, что энергию его огненным выстрелам давала его собственная жизненная сила. Он генерировал электричество в своем собственном теле, точно так же, как химера, но его тело было только малой частью ее массы и не было к этому приспособлено. Сколько еще молний сможет он извлечь из жала? Сколько еще до того, как рухнет без сил? Теперь он понимал, почему Хельбе была так нужна помощь!
   Ему необходимо держаться и продолжать сбивать эти огненные шары. Он думал, что кот хотел сказать ему то же самое. Кот, быть может, это все, что еще осталось от Хельбы, и то на некоторое время. Если один из этих огненных шаров попадет во дворец, все будет разрушено. Да, это была слишком сложная для него задача; для него, для его перчаток и жала химеры.
   Химера! Он попытался подумать о Мервании, но не получил ответа; она не была настроена на его мысли. Что же происходит сейчас там, во дворце?
   — Мяу! — Посмотрев вниз в момент вспышки молнии, он увидел, что каждый черный волосок на спине Катбы стоит дыбом. Хвост зверька походил на щетку с жесткой щетиной.
   Необычайно большой огненный шар с огромной скоростью промчался по небу. Королева была решительно настроена покончить с ними сейчас!
   Изо всех сил сконцентрировавшись, он метнул молнию. Огненный шар, казалось, принял эту молнию и проглотил ее. Раздался неприятный оглушительный треск, от которого у него заныли зубы, затем зашипела, затрещала и вытянулась на совершенно невероятную длину голубая стрела-молния.
   Быть может, это та молния, которая сейчас уничтожит их?
   Мяу! Прикосновение маленькой лапки к медному древку показалось ударом тяжелого молота. Жало наклонилось набок и в сторону. Вспомнив, как Хельба говорила, что основание жала должно войти в контакт с землей, Келвин навалился на него, чтобы воткнуть поглубже. Но наконечник жала все равно отклонялся в сторону и указывал теперь более определенно — прямо на огненный шар, который освещал все небо.
   Зашипела молния, и раздался хлопок, который возможно ему померещился, а может быть, и нет. Язычки огня в небе быстро гасли. Молния-стрела исчезла. Катба, мяукая так, словно жаловался на свои опаленные лапки, отступил назад.
   Сколько еще времени могло это продолжаться? Сколько сейчас сил у Зоанны, колдуньи? Неужели он ослабеет до такой степени, что не сможет сражаться? Неужели останутся только перчатки и Катба, чтобы защищать дворец?
   Нет, он останется в сознании и будет продолжать делать это, во что бы то ни стало. Злая колдунья постепенно должна ослабеть. Должен придти конец этой ночи!
   Из дворца раздался ужасающий рев. Катба зашипел. Келвин обернулся и увидел длинную темную тень, выбегающую из дворца в ночь. Она была очень похожа на небольшого дракона, но, конечно же, этого просто не могло быть.
   Хлоп! Белая птица, опаленная, испачканная золой и, очевидно, еле живая, рухнула на землю рядом с Катбой при вспышке молнии. Когда все снова потемнело, Катба зафыркал.
   — Да, ну и путешествие было! — простонала Хельба. Келвин судорожно проглотил комок в горле. — Ты вернулась?
   — Конечно, вернулась! Даже для туго соображающего мальчишки, каким ты являешься, ты задаешь слишком глупые вопросы!
   — Я — я… извини, Хельба. Я думал…
   — Ты думал, что этот огненный шар попал в меня. Именно это ты и должен был думать! Это должна была подумать и Зоанна!
   — Мяу.
   — Да, Катба, ты сделал все, как надо. Нельзя во всем полагаться на героя. Особенно на такого неопытного, как этот.
   Вспомнив обо всех приключениях, которые ему пришлось пережить на протяжении своей относительно короткой жизни, Келвин не ощутил себя очень уж неопытным. Но необходимость покончить со всем этим, была в нем очень велика.
   — Хельба, что ты?..
   — Я нашла их. В пещере на склоне горы. Теперь это дело твое, мое и Шарлен. Сбей этот огненный шар, хорошо?
   Почти механически Келвин развернул жало химеры, чтобы направить молнию в еще один из приближающихся огненных шаров. Земля задрожала.
   — Но ведь мать…
   — Я здесь, — сказала Шарлен позади него. — И прими поздравления, герой, теперь ты муж относительно здоровой любящей жены и отец здорового пищащего младенца-мальчика.
   У Келвина отпала челюсть.
   — И очень симпатичной маленькой девочки, — сказала Джон, появляясь со свертком.
   Огромность произошедших изменений в его жизни дошла до него и ударила с такой же силой, как и земля, на которую он повалился, не совсем понимая, что случилось.

Глава 30. Поражение?

   — Очнись, герой! Очнись!
   Он почувствовал, как его бьют по щекам. Хельба. Потом он ощутил у себя под носом кошачий хвост, и ему захотелось чихнуть.
   — Часто ли он так делает, Шарлен?
   — Не знаю, Хельба. Надо будет спросить у его жены.
   Жена! Хелн! Младенец!
   Младенцы!
   Келвин уселся, затем встал. У него кружилась голова. В небе горели звезды, и не все они были отблесками сотворенных им молний. Луна, яркая и медная, как спина химеры, освещала окрестности королевского дворца Келвинии.
   Он неуверенно добрался до того места, где стояла Джон, держа его дочь. Лицо малышки странным образом казалось ему знакомым. Глаза были темными, почти медного оттенка…
   Он замер. Это лицо, если не учитывать разницу в возрасте…
   «Не беспокойся, — донеслась до него мысль Мервании. — Все источники пищи тоже выглядят для нас одинаково. Она походит на меня только слегка».
   Келвин пошатнулся.
   — В чем дело, Кел? — в тревоге спросила Джон. — Она совсем не безобразная, а для новорожденного младенца даже удивительно симпатичная, а мама говорит, что ее брат тоже такой же. С ними все в порядке.
   — Но…
   «Это было очень хитрое заклятие, Келвин. Нельзя уничтожить в одну минуту то, что развивалось в течение многих недель. Мы спасли жизнь твоей жены, разделив химеру на три части: мальчика, девочку и дракона. Первых двух ты можешь оставить себе. Это честно, не правда ли?»
   Келвин наполовину приоткрыл рот, да так и застыл.
   «Теперь войди туда и погляди на свою жену и будь мужественным, когда тебе расскажут о третьем. Это самое лучшее, что можно было сделать, Келвин. Эти двое полностью люди, вот только»…
   «Вот только?» — механически подумал он.
   «Они будут телепатами. Очень жаль, что так вышло; но ничем уже нельзя было помочь. Теперь, занимайся своим делом, а я займусь своим. У меня на некоторое время найдутся дела дома».
   Он почувствовал, что ее присутствие постепенно тускнеет; она исчезла.
   Келвин закрыл рот и пошел к дворцу.
   — О, я знаю, что ты хочешь ее видеть, но не сейчас, — сказала Джон. — Это были тяжелые роды, там кровь, и она сейчас спит…
   — Правильно, — добавила Шарлен. — А у нас здесь другие дела. Постой пока здесь, Келвин.
   Он остановился. Джон повернулась и вернулась во дворец вместе с малюткой. Они не знали всей истории, подумал он. Они не знали, какую роль во всем этом сыграла Мервания.
   — Попозже мы должны будем поговорить, Келвин, — сказала Шарлен. — Но сейчас нам нужно управиться с королевой, или мы можем все проиграть.
   Келвин наконец обрел дар речи.
   — Да, я помогу здесь.
   — Нам нужно приниматься за работу, — согласилась Хельба.
   — Огненные шары! — воскликнул Келвин. — Ты наблюдаешь за ними? Я забыл о…
   — На некоторое время она перестала их посылать. Чтобы произвести их, требуется столько же энергии, сколько чтобы уничтожить. Должна признать, я удивлена ее силой. Если бы ты не пришел, нас бы уже давно уничтожили.
   Келвин снова сосредоточился на этой проблеме. Ему удалось с помощью жала химеры делать стрелы ведьминого огня, чтобы сбивать огненные шары. Но битва все же и впрямь не была закончена; пока не покончено с Зоанной. Он посмотрел в небо. Он не ожидал увидеть сегодня ночью луну; ведь было так темно.
   — Думаешь, они попытаются сбежать? — спросила Шарлен.
   — Думаю, они что-то планируют, — ответила Хельба. — Зоанна поклялась, что никогда не сдастся. Если это так, нам придется прикончить ее.
   — Она вернется обратно, если мы не победим, правда? — спросил Келвин.
   — Вероятно. О ней можно точно сказать одно: она не из тех, кто бросает то, что начал.
   — И Рауфорт тоже. Он тоже такой же злобный!
   — К счастью, у Рауфорта нет ее умения обращаться с магией. Отправимся и найдем их.
   — В ту самую пещеру?
   — Как я уже говорила тебе, даже для медленно соображающего мальчишки ты задаешь очень глупые вопросы. Конечно же, в ту пещеру!
   — Как же мы сможем? — «Хельба точно была генералом», — подумал он.
   — Может быть, там ты нам с Шарлен и не понадобишься. Отдай антимагическое оружие своей матери. Оно не сможет разрушить барьер Зоанны, но, может быть, оно все же поможет нам. Останься здесь с жалом химеры и Катбой и смотри, не появятся ли огненные шары. Вашей бывшей королеве хватит подлости, чтобы предпринять еще одну, последнюю атаку на дворец.
   — Я понаблюдаю. — Он протянул матери оружие Маувара. Затем, подумав немного, отдал ей пояс и короткие ножны. Она взяла их без удивления, словно он протянул ей горшок с ее собственной кухни, и прикрепила оружие к своему поясу.
   — Уверена, ты так и сделаешь, — сказала Хельба. — Шарлен, прыгай ко мне на спину.
   С удивлением, которое, казалось, позже никогда не должно было забыться, Келвин смотрел, как его мать запрыгивает на дряхлые плечи Хельбы. Затем, когда луна спряталась за облаками и стало темно, словно в утробе змея, раздался свист. Луна вернулась, и стал виден белый голубок, устремившийся в небо с ношей, которая напоминала небольшую юркую мышку, вцепившуюся крохотными лапками в его перья.
   Птица скрылась в темном небе. Молний не было. Не было и пламенеющих шаров ведьминого огня.