Страница:
– Мы поженимся как можно скорее! – Он погладил ее по щеке. – Да ты же вся горишь!
– Я так счастлива!
– Увидимся завтра! – сказал Джоселин, когда они подошли к кузнице, и на прощание послал ей воздушный поцелуй.
Подождав минутку, пока Джоселин скроется в переулке, Эллен вошла в дом своего мастера.
– Эй, что с тобой такое? – удивился Мишель, увидев ее красные щеки. – Ты что, заболела?
– Ну что за глупости, Мишель. Она влюблена! Это очевидно. – Мария рассмеялась. – Пиво притупило все твои чувства, да к тому же ты не знаешь, что такое любовь, правда?
Но Мишель проигнорировал ее упрек.
– Бабские глупости, – буркнул он. – Пойду лучше в таверну. После того как он встал и вышел, Мария попыталась вытянуть из Эллен подробности, но та молчала.
– Ты вскоре сама все узнаешь, – радостно сказала она. – Я так устала! Пойду спать. Спокойной ночи.
Эллен пошла в мастерскую и уютно устроилась на тюфяке, но долго не могла уснуть, так как в ее голове вертелись разнообразнейшие мысли.
– Она принадлежит мне, мне одному, – рычал он. «Увидимся завтра», – сказал Джоселин. Никогда он ее больше не увидит! Оттолкнувшись от стены, Тибалт побежал к мастерской Джоселина. Некоторое время он наблюдал за домом, а потом решил пойти в таверну напиться.
В таверне «Веселый кабан» стоял шум и гам, и Тибалту едва удалось найти свободное место за одним из длинных столов. «Кабан» славился вкуснейшим пивом и жирной едой, но наиболее притягательным здесь были официантки – красотки с глубокими вырезами на платьях, выставляющие на всеобщее обозрение свои большие груди. Они смеялись и шутили с мужчинами, уговаривали их выпить еще, и не обижались, когда их лапали.
Факелы и сальные свечи дымились настолько сильно, что воздух был туманным, как в ноябрьскую ночь. Здесь пахло потом, пивом и мочой, потому что некоторые справляли нужду прямо под стол вместо того, чтобы выйти наружу. На грязном деревянном столе танцевала босая девушка с длинными засаленными волосами. Она била в тамбурин, а мужчины свистели, когда им удавалось заглянуть ей под юбку. Под юбкой у девушки ничего не было надето.
Брюнетка в грязном платье с выбитыми резцами принесла Тибалту пива. Он не обратил на нее внимания и стал рассматривать зал. В одном из углов мужчины играли в кости. Тибалт уже хотел отвести взгляд, когда узнал в одном из мужчин Мишеля. Кузнец, просияв, поднял большой палец. Должно быть, сейчас ему везло, потому что мужчины один за другим вставали из-за стола. Тибалт злобно улыбнулся и вытащил из кошелька фальшивые кости, которые он когда-то отнял у одного мошенника. Затем он как бы случайно подошел к кузнецу.
– Сыграем, милорд? – спросил у него пьяный Мишель, теребя в руках выигранные монеты. – Сегодня мне везет, я это чувствую!
«Пьяница и игрок, который продаст душу за кости», – презрительно подумал Тибалт, но вслух сказал:
– Ну что ж, испытаем ваше счастье! – Тибалт взял кости, которые протянул ему Мишель.
Три раза плюнув на них, он бросил их о стену и сделал вид, что разочарован проигрышем. Сначала Мишель выигрывал. Кузнец после каждого выигрыша вел себя так, словно фортуна на его стороне, и Тибалту приходилось держать себя в руках, чтобы не избить этого задаваку прямо в таверне. Через некоторое время, проиграв кузнецу пару монет, Тибалт незаметно подменил кости на фальшивые, и полоса удач для Мишеля закончилась. Вскоре после полуночи кузнец настолько проигрался Тибалту, что, оплатив долг, он потерял бы дом, кузницу и даже жизнь.
– Пойду поссу! – объявил Мишель и, шатаясь от выпитого, потопал на улицу.
Выйдя, он справил нужду в паре шагов от входа на стену дома. Тибалт вышел из таверны следом за ним и спрятался в тени, с отвращением наблюдая, как кузнецу стало плохо на свежем воздухе и его вырвало.
Даже не задумываясь о долге, Мишель решил, что просто молча уйдет, но Тибалт догнал его и втолкнул в темный переулок.
– Игровые долги – долги чести, – шепнул он Мишелю на ухо. – Если я захочу, то могу убить тебя прямо здесь, на улице, перерезав тебе глотку за то, что ты не выплатил мне долг. А свидетелей тому у меня достаточно. – Тибалт достал охотничий нож и приставил его лезвие к горлу Мишеля.
Он ощутил отвратительную вонь рвоты, когда Мишель открыл рот.
– Но господин, у меня нет таких денег. Дайте мне немного времени, прошу вас! – принялся умолять кузнец.
– Чтобы ты наделал еще долгов? – презрительно спросил Тибалт.
– Если вы заберете у меня кузницу, что же тогда будет с моими бедными детьми? – Казалось, только сейчас Мишель понял, в какую передрягу попал.
– Я тронут твоим бедственным положением, – сказал Тибалт. – Так что прощу тебе долг, если ты кое-что для меня сделаешь! – Тибалт ухмыльнулся.
– Я сделаю все, что вы скажете, – пробормотал Мишель, не уловивший иронии в голосе Тибалта.
– Ты убьешь золотых дел мастера, к которому она ходит.
– К-к-кого? Почему? – Пьяный Мишель не сразу понял, чего от него хочет его партнер по игре в кости.
– Она никогда ему не достанется! – рявкнул Тибалт. – Прибей его, а еще лучше – выколи ему глаза, а затем забери его золото и все ценное. Грабители часто поступают жестоко, – сказал Тибалт и хрипло рассмеялся.
– Но я не могу… Джоселин – хороший…
– Молчи и делай, что тебе говорят. Если ты не сделаешь этого сегодня ночью, то завтра твоя жена будет нищей вдовой, а твои дети станут просить милостыню на улице.
– А что, если я его просто побью и ограблю? – попытался договориться Мишель.
– Этого недостаточно! Либо он умрет, либо ты! Подумай об этом, но не думай слишком долго. Все должно быть сделано сегодня.
Мишель отчаянно закивал – от ужаса он мгновенно протрезвел.
– А куда принести вам деньги?
– Я приду к тебе завтра вечером, и если ты попытаешься меня обмануть… – Тибалт снова прижал нож к горлу Мишеля, – …то ничем хорошим для тебя это не закончится!
– О нет, господин, верьте мне! – проскулил Мишель.
– Тогда иди, ты знаешь, что делать! – Тибалт оттолкнул его.
– Джоселин, это я! – радостно воскликнула она.
В нос ей ударил неприятный сладковатый запах. Эллен наморщила нос и тут увидела Джоселина. Он лежал возле рабочего стола в луже крови. У Эллен замерло сердце, и она, отказываясь верить в происшедшее, опустилась на колени рядом с безжизненным телом.
– Джоселин, ну не надо, ну пожалуйста! – Эллен нежно погладила любимого. – Господи, за что ты меня караешь?!
Она всхлипнула и осторожно провела рукой по запавшей щеке Джоселина. Пластина, которую она для него сковала, торчала у него из груди. Захлебываясь от слез, Эллен потянула за рукоять и вытащила пластину из мертвого тела.
Внезапно в дверях показались две торговки.
Эллен испуганно подняла голову. В руке она сжимала окровавленное оружие, словно собиралась еще раз ударить Джоселина.
– На помощь! На помощь! Она убила золотых дел мастера! – воскликнули хором женщины и с криками убежали.
Эллен пораженно взглянула на пластину в своей руке. Кровь Джоселина стекала ей на платье. Она с отвращением отбросила инструмент, поспешно стерла кровь лежавшей рядом тряпкой и выбежала через черный ход. Она знала, что за садом есть небольшой переулок, через который можно было убежать.
Несомненно, обе женщины будут клясться, что видели, как она убила Джоселина, а ей никто не поверит.
Эллен бесцельно блуждала узкими переулками, сама не зная, куда идет. Она еще никогда не подходила так близко к кварталам бедняков. Тесно прижавшиеся друг к другу дома были довольно высокими, по переулку бегали крысы, и ужасно воняло мочой и свиньями. Дети в этом квартале были худыми и изможденными, их лица были покрыты коркой грязи, а на телах виднелись следы от расцарапанных укусов блох. Здесь было опасно ходить не только ночью, но Эллен это не заботило. Мысли в ее голове путались, и она думала только о Джоселине и о своем горе. Сев на ступеньки полуразвалившейся деревянной церквушки, она разрыдалась.
– Джоселин, что же мне теперь делать? – в отчаянии прошептала она, но никто ей не ответил.
«Нужно вернуться к Мишелю и забрать свои вещи», – пронеслось у нее в голове. Эллен отерла заплаканное лицо, размазывая по щекам грязь. Чем ближе она подходила к кузнице, тем больше боялась того, что ее сразу же арестуют. Если хоть одна из женщин знала, кто она, то у кузницы уже наверняка толпа солдат. Эллен спряталась неподалеку от мастерской Мишеля и осмотрела улицу. Никакого движения там не наблюдалось. Дождавшись, когда стемнеет, Эллен проскользнула в кузницу. Мишель наверняка уже сидел со своей семьей за ужином или отправился в таверну, но Эллен все равно чувствовала страх, открывая дверь в мастерскую.
В кузнице было темно и тепло, и лишь остатки углей тлели в горне. Убедившись, что в кузнице никого нет, Эллен стала собирать свои вещи. Она знала тут каждый угол, и ей не нужен был свет, чтобы найти то, что она искала. Эллен поспешно упаковала свои инструменты, фартук, одежду и деньги. На пути к двери Эллен споткнулась о железную заготовку, лежащую на полу, и тихо выругалась. И вдруг она услышала голоса. Схватив пустой мешок, она юркнула за одну из больших корзин и, как могла, накрылась рваной дерюгой.
В этот момент дверь в мастерскую распахнулась и в кузницу кто-то вошел.
– Я сделал все так, как вы сказали, господин! – Мишель говорил раболепствующим тоном, его явно мучили угрызения совести.
– Деньги давай! – прорычал чей-то голос.
Эллен начало тошнить. Это был Тибалт! Девушка с трудом сдерживала приступ рвоты.
– Они подозревают Эллен, – внезапно сказал Мишель. Почему он разговаривает с Тибалтом о ней? И почему они вообще друг с другом знакомы?
– Это тут она спит? – спросил Тибалт, пнув мешок с соломой на полу, лежавший рядом с Эллен.
Эллен покрылась холодным потом. Она замерла под колючей дерюгой.
Не дожидаясь ответа, Тибалт забрал у Мишеля награбленное.
– А что мне делать, если она придет? Может быть, она знает, что я… – Мишель запнулся.
– Она не настолько глупа, чтобы явиться сюда. – Тибалт почесал подбородок. – Вот бедняжка! Ее действительно можно пожалеть. Сперва убивают ее жениха, а теперь еще и ее преследуют как убийцу. – От его смеха у Эллен мурашки побежали по коже. – Веди себя как обычно, тебе нечего бояться. Эллен наверняка уже далеко отсюда.
Эллен услышала удаляющиеся шаги.
– Действительно, было бы жаль, если бы ты потерял и кузницу, и дом. – Тибалт снова расхохотался.
Эллен услышала, как за мужчинами захлопнулась дверь, но она еще некоторое время оставалась в своем укрытии. Это Мишель убил Джоселина! Как он мог? Нужно заставить его ответить за содеянное! Эллен в отчаянии раздумывала, что же ей теперь делать. Какие у нее доказательства? Если она обратится к городским стражникам и даст показания, ее даже не станут слушать, а сразу же арестуют. Да, нет в мире справедливости! Но Господь покарает Мишеля на Страшном суде, в этом Эллен была убеждена. Словно воровка, Эллен выскользнула наружу и забрала Нестора из монастыря. Почему она снова должна бежать, если она ни в чем не виновата?
Сентябрь 1171 года
В первые дни Эллен охватили отчаяние и безнадежность, но уже скоро она выплакала все слезы и чувствовала себя, как старый ржавый нож.
Она путешествовала уже неделю – достаточно долго, чтобы не опасаться преследования. Она ехала и ехала, не зная, куда, и на одном перекрестке наткнулась на длинный караван. Ремесленники и торговцы, шуты и проститутки – все они шли в одном направлении. Большая часть толпы двигалась пешком, некоторые ехали на ослах или в телегах, запряженных быками. Внимание Эллен привлек громкий крик, доносившийся из скрипучей телеги прямо перед ней.
– С меня хватит, шлюха ты эдакая! Мое терпение исчерпано! Убирайся вон отсюда и найди себе собственного мужа!
Ткань, закрывавшая вход в повозку, распахнулась, и полная женщина с раскрасневшимся от ярости лицом вытолкнула на землю молодую девушку.
Эллен едва успела остановить Нестора, чтобы девушка не попала под его копыта.
Девушка начала рыдать и громко звать какого-то Жана. Она плакала горестно, словно ребенок, хотя ей было лет шестнадцать-семнадцать.
– Жа-ан! – протяжно закричала она еще раз.
К удивлению Эллен, к ней подбежал какой-то мальчик, который был намного младше девушки, хотя она смотрела на него как на своего защитника. Он был ниже Эллен, и у него даже усы еще не пробивались – ему было лет тринадцать-четырнадцать.
Мальчик нагнулся к девушке.
– Мадлен, ну что с тобой еще случилось? – Взяв ее за руку, он помог ей встать. – Ну давай, скажи, что случилось. Опять поссорилась с Агнесс?
Мадлен пожала плечами и невинно улыбнулась мальчику.
– Ее старик стал меня лапать. Вот так! – она грубо схватила себя за грудь. – Он часто это делает, но обычно он осторожничает и старается, чтобы его жена не видела этого. А теперь она это увидела и сердится на меня. – Девушка беспечно взглянула на своего спутника.
Парнишка вздохнул.
– Ох, простите! – пробормотал он, обнаружив, что они преграждают Эллен путь, и потянул девушку на обочину.
Девушка захромала, скривив лицо от боли.
– С ней все в порядке? – спросила Эллен, спешиваясь.
– Моя нога! Как больно! – Девушка снова принялась плакать.
– Садись на траву, я посмотрю, что с твоей ногой. – Эллен на мгновение забыла о своем горе и обычном недоверии к чужим людям.
Взяв грязную ступню девушки в руки, Эллен осторожно ее ощупала. Девушка держалась храбро и не жаловалась.
– Судя по всему, нога не сломана. Вам далеко еще идти?
– Мы хотим попасть на ближайший турнир, как и все остальные. – Мальчик указал на караван, который все больше отдалялся. – Мы уже некоторое время идем с торговцами, но из-за нее постоянно возникают неприятности, – объяснил мальчик, указывая на девушку.
Эллен удивленно приподняла брови.
– Это длинная история. Я слежу за ней, как могу, но иногда меня нет рядом, и тогда обязательно случается что-нибудь плохое. Теперь нам придется идти одним.
– Но я не могу идти! – Мадлен не переставала реветь.
– Так вы на турнир идете? – полюбопытствовала Эллен.
– Это наша жизнь. Мадлен танцует или работает служанкой. Она хорошенькая, и для нее всегда находится работа. Сам я чем только ни занимался: чистил башмаки, передавал послания, ухаживал за лошадьми, варил пиво и носил воду. На турнирах всегда требуются работники.
– А кузнецы там нужны?
– Ну конечно же, там нужны кузнецы. Лошадей ведь все время нужно перековывать. А еще там куют проволоку и гвозди, столбы для шатров, балки, крюки, инструменты. Там есть медных, а также серебряных и золотых дел мастера. Это не говоря уже об оружейниках, у которых всегда дел невпроворот.
Лицо Эллен прояснилось.
– Ну раз так, я пойду с вами! Пойдемте, нужно догонять караван, – обрадованно сказала она.
– Но я не могу идти! – Мадлен снова расплакалась.
– Помоги ей сесть на пони, а мы с тобой пойдем пешком, – предложила Эллен, подталкивая девушку к Нестору.
– А ты кто, вообще, такая? – недружелюбно спросил мальчик.
– Ой, извини. Меня зовут Элленвеора, я кую мечи и умею это делать очень хорошо, – гордо сказала она, протягивая ему руку.
– Женщина-кузнец… – пробормотал мальчик, удивленно качая головой. – Да еще и мечи кует! Чего только не встретишь на свете. Кстати, меня зовут Жан. – Он отер руку о рубашку и протянул ее Эллен.
– Я знаю. Слышала, как она тебя звала. А ее зовут Мадлен, правда?
Жан кивнул.
– У меня был один знакомый Жан, но он был намного старше тебя. – Эллен задумалась. – Ты не против, если я буду называть тебя Жанно?
– Нет, у меня бывали клички и похуже – «сопляк», «дрянь», «бездельник». – Он улыбнулся Эллен.
– Ну что ж, тогда мы договорились, Жанно. Давай садись на эту клячу, Мадлен! Извини, Нестор, я не хотела тебя обидеть. – Эллен потрепала пони по шее.
Она повела Нестора под уздцы, в то время как Мадлен с прямой спиной сидела на нем верхом и покачивалась в такт его шагов, словно всю жизнь только то и делала, что ездила на лошади. Эллен удивленно на нее взглянула. Сама она сидела на пони, как мешок с мукой, и на своих двоих чувствовала себя намного увереннее.
– Такое впечатление, что она выросла на спине лошади.
– Мы оба хорошо ездим верхом, хотя ни у меня, ни у нее никогда не было собственной лошади. – Сказав это, мальчик поджал губы.
Когда стемнело, они стали готовиться ночевать в лесу. Хотя они и догнали других путешественников, все же решили устроиться неподалеку от них, чтобы не нарываться на скандал с женой торговца. Нестора Эллен привязала к дереву, под которым росло много травы и мягкого мха, и пони стал мирно пастись.
Мадлен отправилась собирать дрова и вскоре вернулась с целой охапкой сухих веток. Нога у нее, казалось, больше не болела.
Эллен как раз достала огниво и трут, чтобы развести костер, и тут к ней подошел Жан с мертвым зайцем в руках. Эллен удивленно подняла голову.
– Я попал в него камнем, – сказал Жан.
Он подвесил зайца к ветке за задние ноги и выковырял ему один глаз, чтобы дать стечь крови. Он разделал свою добычу, а отходы зарыл, чтобы не привлекать волков. Затем он проткнул тушку зайца длинной прямой палкой, которую положил на две рогатины, вбитые в землю с двух сторон костра. Вскоре мясо начало издавать приятный аромат.
У Эллен с собой не было никакой еды, даже лука, но, так как Мадлен ехала на ее лошади, они хлеб и жаркое разделили поровну. После еды Мадлен свернулась клубочком, как маленький ребенок, и мгновенно уснула, а Эллен с Жаном сидели и смотрели на огонь.
– Мне и десяти не было, когда все это произошло. Я пошел в лес собирать грибы, – внезапно начал рассказывать Жан, глядя в огонь, словно видел там свои воспоминания. – Мадлен тогда было двенадцать. – Жан сглотнул. – Я даже не помню названия нашей деревни или графства, да и Мадлен тоже не помнит. Я пошел в лес рано утром и внезапно увидел густые черные клубы дыма в небе. Я побежал домой, но вся деревня была объята пламенем. Вонь стояла страшная, едкая, горько-сладкая. Это воняло горелое человеческое мясо. У колодца лежали трупы мужчин нашей деревни. Должно быть, они пытались защитить свои семьи, но их всех вырезали, словно скот. Начал идти дождь, и я подумал, что это плачет опечаленный Господь. Кровь мертвых смешивалась с дождевой водой, образуя розовые лужи. Я испугался и побежал домой. Дом не сгорел и выглядел совсем мирным, но мне все равно было страшно. Хотя у меня и тряслись колени, я все равно зашел внутрь. Моя мать лежала в углу. Ее голова была разбита, а лицо обезображено так, что ее узнать было невозможно. Под ней лежал мой младший брат. Они оба были мертвы. Я начал плакать, хотя отец и говорил мне, что мужчины не плачут. И потом я вдруг увидел его, и мне показалось, что у меня остановилось сердце. Мой отец был высоким и сильным мужчиной! Они повесили его в кладовке на два железных крюка. Его выпученные глаза смотрели прямо на меня. Живот был вспорот, а внутренности вывалились наружу, как у свиньи на бойне. Я выбежал из дома, и меня продолжало тошнить до тех пор, пока рвать было больше уже нечем. Я побежал к другим домам, которые не были полностью разрушены. Я кричал и плакал, но там никого не было. Все были мертвы. – Жан немного помолчал. Эллен от ужаса так сильно терла себе виски, что они стали красными.
– И тут я увидел Мадлен, – продолжил Жан тихо. – Она вдруг оказалась передо мной на тропинке с букетом полевых цветов в руках. Она была похожа на фею. Она быстро поняла, что произошло. Все куры и козы пропали, а собаку столяра и кошек убили. Мы не могли больше выносить этого зрелища и вони и убежали в лес. – Жан пошевелил палкой головешки в уже почти погасшем костре и подбросил туда дров.
Ночь была ясная. Эллен мерзла и радовалась костру. Она принесла свою накидку и расстелила ее на земле, чтобы они могли на нее сесть.
– Мы прятались в лесу, но все же разбойники нас нашли. По вещам, которые у них были, мы поняли, что это те бандиты, которые уничтожили нашу деревню. Один из них хотел нас сразу же убить и уже приставил нож к горлу Мадлен, но другой его остановил, сказав: «Погоди, давай сначала немного развлечемся с малышкой». Я был еще слишком мал, чтобы понять, что он имеет в виду, но увидел страх в глазах Мадлен и подумал о моем отце с взрезанным животом. Я забыл о собственном страхе и от ярости изо всех сил ударил этого мужика по голени.
– О Боже! – вырвалось у Эллен.
– Ты права, это было безумием, я ведь был слишком мал, чтобы драться с таким противником. Он залепил мне пощечину, схватил меня за волосы и ударил ногой. Он бы меня убил, но тут вмешался предводитель их шайки – Марконде. Все разбойники разбрелись кто куда. В первый момент я понадеялся, что он нас отпустит, но затем увидел кровь на его рубашке. Возможно, это была кровь моей матери или отца! Я стал его слугой. Он постоянно меня бил, но моя судьба была еще терпимой по сравнению с тем, что пришлось пережить Мадлен. Они насиловали ее день за днем с утра до вечера, столько раз… – Жан закрыл лицо руками. – До этого она была очень умной девушкой, понимаешь? Она не была… сумасшедшей. Нет, не была. Это все разбойники виноваты, они ее мучили, пока она не сошла с ума. Они превратили ее в животное, бросали ей еду, как собаке, и свистели, когда она ползла на четвереньках, чтобы ее съесть. Они разогревали ножи на костре и втыкали раскаленную сталь в ее тело, пока она не стала и эту боль выносить без криков. Единственного человека, который был мне дорог, они довели до безумия.
– Господи, а как же вам удалось сбежать от них? – спросила Эллен, с сочувствием глядя на спящую Мадлен: лоб у девушки был наморщен, а руки сжаты в кулачки.
– Я много раз мог сбежать, но я ведь не мог оставить Мадлен! Я убил бы Марконде, если бы это помогло нам, но ведь их было так много! – Взглянув на Эллен, он вдруг улыбнулся. – У разбойников мы научились скакать верхом. Иногда мы целые дни проводили на лошадях, спешиваясь, только чтобы справить нужду и поспать. Мы даже ели верхом. Мне такие дни нравились больше всего, потому что мужчины тогда слишком уставали, чтобы приставать к Мадлен. Мы долгие месяцы скитались с этой шайкой разбойников, пока однажды у нас не появилась возможность сбежать, чего мы так долго ждали. Марконде со своей шайкой напали на небольшой поселок, вырезали там всех мужчин и принялись насиловать женщин и девушек. Разбойники пировали и все напились, так что они не заметили, как мы украли у них двух лошадей и сбежали. Так как разбойники могли бы нас найти из-за лошадей, мы вскоре их продали. Нам удалось сбежать. Я до сих пор не могу поверить, как нам тогда повезло, но и сейчас у меня волосы встают дыбом, когда я слышу стук копыт, и только на турнирах я чувствую себя уверенно, потому что разбойники обходят места, где проводят турниры, десятой дорогой.
Стояла уже глубокая ночь, и хотя, учитывая опыт Жана, даже возле людей находиться было опасно, Эллен после этой страшной истории была рада, что неподалеку от них спят другие люди, а среди них и торговцы, с которыми раньше путешествовали Жан и Мадлен.
– Мадлен повезло, что ты ей помогаешь, – мягко сказала Эллен и сняла со спины Нестора накидку.
Прижавшись к Жану и Мадлен, она укутала себя и их, как могла. Мысли о том, что с ней случилось, никак не оставляли ее, и она вздрагивала при каждом звуке, доносившемся из леса. Со времени ее бегства из Орфорда она боялась ночевать в лесу и всегда долго не могла уснуть.
Ее разбудил утренний лучик солнца, упавший на глаза. Сев на накидке, Эллен потянулась, словно кошка. Затем она оглянулась и вздрогнула от испуга – рядом никого не было! Было очевидно, что их не увели силой. Было бы глупо предположить, что разбойники оставили Эллен спокойно спать, забрав с собой Мадлен и Жана. Девушка посмотрела на дерево, к которому привязала Нестора, но пони не было на месте. В ярости Эллен вскочила на ноги. Неужели она обманулась, попавшись на удочку двоих мошенников? Беспомощно оглянувшись, она стала раздумывать о том, что же ей теперь делать. И тут она услышала хруст веток.
– Ау! – услышала она звонкий девичий голос и оглянулась.
– Мадлен! Жан! – воскликнула она и облегченно вздохнула.
– Мы напоили Нестора из ручья и наполнили бурдюки водой! – объяснил Жан.
– Все остальные уже отправляются в путь! – сказала Мадлен, указывая на поляну, где ночевали торговцы.
При этом она пританцовывала на месте, словно ей срочно нужно было справить нужду.
– Я так счастлива!
– Увидимся завтра! – сказал Джоселин, когда они подошли к кузнице, и на прощание послал ей воздушный поцелуй.
Подождав минутку, пока Джоселин скроется в переулке, Эллен вошла в дом своего мастера.
– Эй, что с тобой такое? – удивился Мишель, увидев ее красные щеки. – Ты что, заболела?
– Ну что за глупости, Мишель. Она влюблена! Это очевидно. – Мария рассмеялась. – Пиво притупило все твои чувства, да к тому же ты не знаешь, что такое любовь, правда?
Но Мишель проигнорировал ее упрек.
– Бабские глупости, – буркнул он. – Пойду лучше в таверну. После того как он встал и вышел, Мария попыталась вытянуть из Эллен подробности, но та молчала.
– Ты вскоре сама все узнаешь, – радостно сказала она. – Я так устала! Пойду спать. Спокойной ночи.
Эллен пошла в мастерскую и уютно устроилась на тюфяке, но долго не могла уснуть, так как в ее голове вертелись разнообразнейшие мысли.
* * *
Тем временем Тибалт стоял в темном переулке неподалеку от кузницы и трясся от ярости. Он следил за Эллен с самого утра. Она была такой красивой, когда шла из церкви в своем легком льняном платье с растрепавшимися от ветра волосами. Он уже решил подойти к ней, когда откуда ни возьмись на дороге появился ювелир. Они были такими влюбленными, что Тибалт не мог на все это смотреть. Да и сейчас их счастье жгло его изнутри. Тибалт закрыл глаза и представил себе, как душит своего соперника.– Она принадлежит мне, мне одному, – рычал он. «Увидимся завтра», – сказал Джоселин. Никогда он ее больше не увидит! Оттолкнувшись от стены, Тибалт побежал к мастерской Джоселина. Некоторое время он наблюдал за домом, а потом решил пойти в таверну напиться.
В таверне «Веселый кабан» стоял шум и гам, и Тибалту едва удалось найти свободное место за одним из длинных столов. «Кабан» славился вкуснейшим пивом и жирной едой, но наиболее притягательным здесь были официантки – красотки с глубокими вырезами на платьях, выставляющие на всеобщее обозрение свои большие груди. Они смеялись и шутили с мужчинами, уговаривали их выпить еще, и не обижались, когда их лапали.
Факелы и сальные свечи дымились настолько сильно, что воздух был туманным, как в ноябрьскую ночь. Здесь пахло потом, пивом и мочой, потому что некоторые справляли нужду прямо под стол вместо того, чтобы выйти наружу. На грязном деревянном столе танцевала босая девушка с длинными засаленными волосами. Она била в тамбурин, а мужчины свистели, когда им удавалось заглянуть ей под юбку. Под юбкой у девушки ничего не было надето.
Брюнетка в грязном платье с выбитыми резцами принесла Тибалту пива. Он не обратил на нее внимания и стал рассматривать зал. В одном из углов мужчины играли в кости. Тибалт уже хотел отвести взгляд, когда узнал в одном из мужчин Мишеля. Кузнец, просияв, поднял большой палец. Должно быть, сейчас ему везло, потому что мужчины один за другим вставали из-за стола. Тибалт злобно улыбнулся и вытащил из кошелька фальшивые кости, которые он когда-то отнял у одного мошенника. Затем он как бы случайно подошел к кузнецу.
– Сыграем, милорд? – спросил у него пьяный Мишель, теребя в руках выигранные монеты. – Сегодня мне везет, я это чувствую!
«Пьяница и игрок, который продаст душу за кости», – презрительно подумал Тибалт, но вслух сказал:
– Ну что ж, испытаем ваше счастье! – Тибалт взял кости, которые протянул ему Мишель.
Три раза плюнув на них, он бросил их о стену и сделал вид, что разочарован проигрышем. Сначала Мишель выигрывал. Кузнец после каждого выигрыша вел себя так, словно фортуна на его стороне, и Тибалту приходилось держать себя в руках, чтобы не избить этого задаваку прямо в таверне. Через некоторое время, проиграв кузнецу пару монет, Тибалт незаметно подменил кости на фальшивые, и полоса удач для Мишеля закончилась. Вскоре после полуночи кузнец настолько проигрался Тибалту, что, оплатив долг, он потерял бы дом, кузницу и даже жизнь.
– Пойду поссу! – объявил Мишель и, шатаясь от выпитого, потопал на улицу.
Выйдя, он справил нужду в паре шагов от входа на стену дома. Тибалт вышел из таверны следом за ним и спрятался в тени, с отвращением наблюдая, как кузнецу стало плохо на свежем воздухе и его вырвало.
Даже не задумываясь о долге, Мишель решил, что просто молча уйдет, но Тибалт догнал его и втолкнул в темный переулок.
– Игровые долги – долги чести, – шепнул он Мишелю на ухо. – Если я захочу, то могу убить тебя прямо здесь, на улице, перерезав тебе глотку за то, что ты не выплатил мне долг. А свидетелей тому у меня достаточно. – Тибалт достал охотничий нож и приставил его лезвие к горлу Мишеля.
Он ощутил отвратительную вонь рвоты, когда Мишель открыл рот.
– Но господин, у меня нет таких денег. Дайте мне немного времени, прошу вас! – принялся умолять кузнец.
– Чтобы ты наделал еще долгов? – презрительно спросил Тибалт.
– Если вы заберете у меня кузницу, что же тогда будет с моими бедными детьми? – Казалось, только сейчас Мишель понял, в какую передрягу попал.
– Я тронут твоим бедственным положением, – сказал Тибалт. – Так что прощу тебе долг, если ты кое-что для меня сделаешь! – Тибалт ухмыльнулся.
– Я сделаю все, что вы скажете, – пробормотал Мишель, не уловивший иронии в голосе Тибалта.
– Ты убьешь золотых дел мастера, к которому она ходит.
– К-к-кого? Почему? – Пьяный Мишель не сразу понял, чего от него хочет его партнер по игре в кости.
– Она никогда ему не достанется! – рявкнул Тибалт. – Прибей его, а еще лучше – выколи ему глаза, а затем забери его золото и все ценное. Грабители часто поступают жестоко, – сказал Тибалт и хрипло рассмеялся.
– Но я не могу… Джоселин – хороший…
– Молчи и делай, что тебе говорят. Если ты не сделаешь этого сегодня ночью, то завтра твоя жена будет нищей вдовой, а твои дети станут просить милостыню на улице.
– А что, если я его просто побью и ограблю? – попытался договориться Мишель.
– Этого недостаточно! Либо он умрет, либо ты! Подумай об этом, но не думай слишком долго. Все должно быть сделано сегодня.
Мишель отчаянно закивал – от ужаса он мгновенно протрезвел.
– А куда принести вам деньги?
– Я приду к тебе завтра вечером, и если ты попытаешься меня обмануть… – Тибалт снова прижал нож к горлу Мишеля, – …то ничем хорошим для тебя это не закончится!
– О нет, господин, верьте мне! – проскулил Мишель.
– Тогда иди, ты знаешь, что делать! – Тибалт оттолкнул его.
* * *
Среди ночи Эллен подскочила во сне. Что-то ее ужасно испугало – какой-то звук или плохой сон. Она спала беспокойно, и на следующее утро встала уставшая и раздраженная. Она целый день была не в состоянии сосредоточиться на работе и никак не могла дождаться момента, чтобы побежать к Джоселину. Ей хотелось есть, но она сразу после работы пошла к нему и без стука вбежала в мастерскую.– Джоселин, это я! – радостно воскликнула она.
В нос ей ударил неприятный сладковатый запах. Эллен наморщила нос и тут увидела Джоселина. Он лежал возле рабочего стола в луже крови. У Эллен замерло сердце, и она, отказываясь верить в происшедшее, опустилась на колени рядом с безжизненным телом.
– Джоселин, ну не надо, ну пожалуйста! – Эллен нежно погладила любимого. – Господи, за что ты меня караешь?!
Она всхлипнула и осторожно провела рукой по запавшей щеке Джоселина. Пластина, которую она для него сковала, торчала у него из груди. Захлебываясь от слез, Эллен потянула за рукоять и вытащила пластину из мертвого тела.
Внезапно в дверях показались две торговки.
Эллен испуганно подняла голову. В руке она сжимала окровавленное оружие, словно собиралась еще раз ударить Джоселина.
– На помощь! На помощь! Она убила золотых дел мастера! – воскликнули хором женщины и с криками убежали.
Эллен пораженно взглянула на пластину в своей руке. Кровь Джоселина стекала ей на платье. Она с отвращением отбросила инструмент, поспешно стерла кровь лежавшей рядом тряпкой и выбежала через черный ход. Она знала, что за садом есть небольшой переулок, через который можно было убежать.
Несомненно, обе женщины будут клясться, что видели, как она убила Джоселина, а ей никто не поверит.
Эллен бесцельно блуждала узкими переулками, сама не зная, куда идет. Она еще никогда не подходила так близко к кварталам бедняков. Тесно прижавшиеся друг к другу дома были довольно высокими, по переулку бегали крысы, и ужасно воняло мочой и свиньями. Дети в этом квартале были худыми и изможденными, их лица были покрыты коркой грязи, а на телах виднелись следы от расцарапанных укусов блох. Здесь было опасно ходить не только ночью, но Эллен это не заботило. Мысли в ее голове путались, и она думала только о Джоселине и о своем горе. Сев на ступеньки полуразвалившейся деревянной церквушки, она разрыдалась.
– Джоселин, что же мне теперь делать? – в отчаянии прошептала она, но никто ей не ответил.
«Нужно вернуться к Мишелю и забрать свои вещи», – пронеслось у нее в голове. Эллен отерла заплаканное лицо, размазывая по щекам грязь. Чем ближе она подходила к кузнице, тем больше боялась того, что ее сразу же арестуют. Если хоть одна из женщин знала, кто она, то у кузницы уже наверняка толпа солдат. Эллен спряталась неподалеку от мастерской Мишеля и осмотрела улицу. Никакого движения там не наблюдалось. Дождавшись, когда стемнеет, Эллен проскользнула в кузницу. Мишель наверняка уже сидел со своей семьей за ужином или отправился в таверну, но Эллен все равно чувствовала страх, открывая дверь в мастерскую.
В кузнице было темно и тепло, и лишь остатки углей тлели в горне. Убедившись, что в кузнице никого нет, Эллен стала собирать свои вещи. Она знала тут каждый угол, и ей не нужен был свет, чтобы найти то, что она искала. Эллен поспешно упаковала свои инструменты, фартук, одежду и деньги. На пути к двери Эллен споткнулась о железную заготовку, лежащую на полу, и тихо выругалась. И вдруг она услышала голоса. Схватив пустой мешок, она юркнула за одну из больших корзин и, как могла, накрылась рваной дерюгой.
В этот момент дверь в мастерскую распахнулась и в кузницу кто-то вошел.
– Я сделал все так, как вы сказали, господин! – Мишель говорил раболепствующим тоном, его явно мучили угрызения совести.
– Деньги давай! – прорычал чей-то голос.
Эллен начало тошнить. Это был Тибалт! Девушка с трудом сдерживала приступ рвоты.
– Они подозревают Эллен, – внезапно сказал Мишель. Почему он разговаривает с Тибалтом о ней? И почему они вообще друг с другом знакомы?
– Это тут она спит? – спросил Тибалт, пнув мешок с соломой на полу, лежавший рядом с Эллен.
Эллен покрылась холодным потом. Она замерла под колючей дерюгой.
Не дожидаясь ответа, Тибалт забрал у Мишеля награбленное.
– А что мне делать, если она придет? Может быть, она знает, что я… – Мишель запнулся.
– Она не настолько глупа, чтобы явиться сюда. – Тибалт почесал подбородок. – Вот бедняжка! Ее действительно можно пожалеть. Сперва убивают ее жениха, а теперь еще и ее преследуют как убийцу. – От его смеха у Эллен мурашки побежали по коже. – Веди себя как обычно, тебе нечего бояться. Эллен наверняка уже далеко отсюда.
Эллен услышала удаляющиеся шаги.
– Действительно, было бы жаль, если бы ты потерял и кузницу, и дом. – Тибалт снова расхохотался.
Эллен услышала, как за мужчинами захлопнулась дверь, но она еще некоторое время оставалась в своем укрытии. Это Мишель убил Джоселина! Как он мог? Нужно заставить его ответить за содеянное! Эллен в отчаянии раздумывала, что же ей теперь делать. Какие у нее доказательства? Если она обратится к городским стражникам и даст показания, ее даже не станут слушать, а сразу же арестуют. Да, нет в мире справедливости! Но Господь покарает Мишеля на Страшном суде, в этом Эллен была убеждена. Словно воровка, Эллен выскользнула наружу и забрала Нестора из монастыря. Почему она снова должна бежать, если она ни в чем не виновата?
Сентябрь 1171 года
В первые дни Эллен охватили отчаяние и безнадежность, но уже скоро она выплакала все слезы и чувствовала себя, как старый ржавый нож.
Она путешествовала уже неделю – достаточно долго, чтобы не опасаться преследования. Она ехала и ехала, не зная, куда, и на одном перекрестке наткнулась на длинный караван. Ремесленники и торговцы, шуты и проститутки – все они шли в одном направлении. Большая часть толпы двигалась пешком, некоторые ехали на ослах или в телегах, запряженных быками. Внимание Эллен привлек громкий крик, доносившийся из скрипучей телеги прямо перед ней.
– С меня хватит, шлюха ты эдакая! Мое терпение исчерпано! Убирайся вон отсюда и найди себе собственного мужа!
Ткань, закрывавшая вход в повозку, распахнулась, и полная женщина с раскрасневшимся от ярости лицом вытолкнула на землю молодую девушку.
Эллен едва успела остановить Нестора, чтобы девушка не попала под его копыта.
Девушка начала рыдать и громко звать какого-то Жана. Она плакала горестно, словно ребенок, хотя ей было лет шестнадцать-семнадцать.
– Жа-ан! – протяжно закричала она еще раз.
К удивлению Эллен, к ней подбежал какой-то мальчик, который был намного младше девушки, хотя она смотрела на него как на своего защитника. Он был ниже Эллен, и у него даже усы еще не пробивались – ему было лет тринадцать-четырнадцать.
Мальчик нагнулся к девушке.
– Мадлен, ну что с тобой еще случилось? – Взяв ее за руку, он помог ей встать. – Ну давай, скажи, что случилось. Опять поссорилась с Агнесс?
Мадлен пожала плечами и невинно улыбнулась мальчику.
– Ее старик стал меня лапать. Вот так! – она грубо схватила себя за грудь. – Он часто это делает, но обычно он осторожничает и старается, чтобы его жена не видела этого. А теперь она это увидела и сердится на меня. – Девушка беспечно взглянула на своего спутника.
Парнишка вздохнул.
– Ох, простите! – пробормотал он, обнаружив, что они преграждают Эллен путь, и потянул девушку на обочину.
Девушка захромала, скривив лицо от боли.
– С ней все в порядке? – спросила Эллен, спешиваясь.
– Моя нога! Как больно! – Девушка снова принялась плакать.
– Садись на траву, я посмотрю, что с твоей ногой. – Эллен на мгновение забыла о своем горе и обычном недоверии к чужим людям.
Взяв грязную ступню девушки в руки, Эллен осторожно ее ощупала. Девушка держалась храбро и не жаловалась.
– Судя по всему, нога не сломана. Вам далеко еще идти?
– Мы хотим попасть на ближайший турнир, как и все остальные. – Мальчик указал на караван, который все больше отдалялся. – Мы уже некоторое время идем с торговцами, но из-за нее постоянно возникают неприятности, – объяснил мальчик, указывая на девушку.
Эллен удивленно приподняла брови.
– Это длинная история. Я слежу за ней, как могу, но иногда меня нет рядом, и тогда обязательно случается что-нибудь плохое. Теперь нам придется идти одним.
– Но я не могу идти! – Мадлен не переставала реветь.
– Так вы на турнир идете? – полюбопытствовала Эллен.
– Это наша жизнь. Мадлен танцует или работает служанкой. Она хорошенькая, и для нее всегда находится работа. Сам я чем только ни занимался: чистил башмаки, передавал послания, ухаживал за лошадьми, варил пиво и носил воду. На турнирах всегда требуются работники.
– А кузнецы там нужны?
– Ну конечно же, там нужны кузнецы. Лошадей ведь все время нужно перековывать. А еще там куют проволоку и гвозди, столбы для шатров, балки, крюки, инструменты. Там есть медных, а также серебряных и золотых дел мастера. Это не говоря уже об оружейниках, у которых всегда дел невпроворот.
Лицо Эллен прояснилось.
– Ну раз так, я пойду с вами! Пойдемте, нужно догонять караван, – обрадованно сказала она.
– Но я не могу идти! – Мадлен снова расплакалась.
– Помоги ей сесть на пони, а мы с тобой пойдем пешком, – предложила Эллен, подталкивая девушку к Нестору.
– А ты кто, вообще, такая? – недружелюбно спросил мальчик.
– Ой, извини. Меня зовут Элленвеора, я кую мечи и умею это делать очень хорошо, – гордо сказала она, протягивая ему руку.
– Женщина-кузнец… – пробормотал мальчик, удивленно качая головой. – Да еще и мечи кует! Чего только не встретишь на свете. Кстати, меня зовут Жан. – Он отер руку о рубашку и протянул ее Эллен.
– Я знаю. Слышала, как она тебя звала. А ее зовут Мадлен, правда?
Жан кивнул.
– У меня был один знакомый Жан, но он был намного старше тебя. – Эллен задумалась. – Ты не против, если я буду называть тебя Жанно?
– Нет, у меня бывали клички и похуже – «сопляк», «дрянь», «бездельник». – Он улыбнулся Эллен.
– Ну что ж, тогда мы договорились, Жанно. Давай садись на эту клячу, Мадлен! Извини, Нестор, я не хотела тебя обидеть. – Эллен потрепала пони по шее.
Она повела Нестора под уздцы, в то время как Мадлен с прямой спиной сидела на нем верхом и покачивалась в такт его шагов, словно всю жизнь только то и делала, что ездила на лошади. Эллен удивленно на нее взглянула. Сама она сидела на пони, как мешок с мукой, и на своих двоих чувствовала себя намного увереннее.
– Такое впечатление, что она выросла на спине лошади.
– Мы оба хорошо ездим верхом, хотя ни у меня, ни у нее никогда не было собственной лошади. – Сказав это, мальчик поджал губы.
Когда стемнело, они стали готовиться ночевать в лесу. Хотя они и догнали других путешественников, все же решили устроиться неподалеку от них, чтобы не нарываться на скандал с женой торговца. Нестора Эллен привязала к дереву, под которым росло много травы и мягкого мха, и пони стал мирно пастись.
Мадлен отправилась собирать дрова и вскоре вернулась с целой охапкой сухих веток. Нога у нее, казалось, больше не болела.
Эллен как раз достала огниво и трут, чтобы развести костер, и тут к ней подошел Жан с мертвым зайцем в руках. Эллен удивленно подняла голову.
– Я попал в него камнем, – сказал Жан.
Он подвесил зайца к ветке за задние ноги и выковырял ему один глаз, чтобы дать стечь крови. Он разделал свою добычу, а отходы зарыл, чтобы не привлекать волков. Затем он проткнул тушку зайца длинной прямой палкой, которую положил на две рогатины, вбитые в землю с двух сторон костра. Вскоре мясо начало издавать приятный аромат.
У Эллен с собой не было никакой еды, даже лука, но, так как Мадлен ехала на ее лошади, они хлеб и жаркое разделили поровну. После еды Мадлен свернулась клубочком, как маленький ребенок, и мгновенно уснула, а Эллен с Жаном сидели и смотрели на огонь.
– Мне и десяти не было, когда все это произошло. Я пошел в лес собирать грибы, – внезапно начал рассказывать Жан, глядя в огонь, словно видел там свои воспоминания. – Мадлен тогда было двенадцать. – Жан сглотнул. – Я даже не помню названия нашей деревни или графства, да и Мадлен тоже не помнит. Я пошел в лес рано утром и внезапно увидел густые черные клубы дыма в небе. Я побежал домой, но вся деревня была объята пламенем. Вонь стояла страшная, едкая, горько-сладкая. Это воняло горелое человеческое мясо. У колодца лежали трупы мужчин нашей деревни. Должно быть, они пытались защитить свои семьи, но их всех вырезали, словно скот. Начал идти дождь, и я подумал, что это плачет опечаленный Господь. Кровь мертвых смешивалась с дождевой водой, образуя розовые лужи. Я испугался и побежал домой. Дом не сгорел и выглядел совсем мирным, но мне все равно было страшно. Хотя у меня и тряслись колени, я все равно зашел внутрь. Моя мать лежала в углу. Ее голова была разбита, а лицо обезображено так, что ее узнать было невозможно. Под ней лежал мой младший брат. Они оба были мертвы. Я начал плакать, хотя отец и говорил мне, что мужчины не плачут. И потом я вдруг увидел его, и мне показалось, что у меня остановилось сердце. Мой отец был высоким и сильным мужчиной! Они повесили его в кладовке на два железных крюка. Его выпученные глаза смотрели прямо на меня. Живот был вспорот, а внутренности вывалились наружу, как у свиньи на бойне. Я выбежал из дома, и меня продолжало тошнить до тех пор, пока рвать было больше уже нечем. Я побежал к другим домам, которые не были полностью разрушены. Я кричал и плакал, но там никого не было. Все были мертвы. – Жан немного помолчал. Эллен от ужаса так сильно терла себе виски, что они стали красными.
– И тут я увидел Мадлен, – продолжил Жан тихо. – Она вдруг оказалась передо мной на тропинке с букетом полевых цветов в руках. Она была похожа на фею. Она быстро поняла, что произошло. Все куры и козы пропали, а собаку столяра и кошек убили. Мы не могли больше выносить этого зрелища и вони и убежали в лес. – Жан пошевелил палкой головешки в уже почти погасшем костре и подбросил туда дров.
Ночь была ясная. Эллен мерзла и радовалась костру. Она принесла свою накидку и расстелила ее на земле, чтобы они могли на нее сесть.
– Мы прятались в лесу, но все же разбойники нас нашли. По вещам, которые у них были, мы поняли, что это те бандиты, которые уничтожили нашу деревню. Один из них хотел нас сразу же убить и уже приставил нож к горлу Мадлен, но другой его остановил, сказав: «Погоди, давай сначала немного развлечемся с малышкой». Я был еще слишком мал, чтобы понять, что он имеет в виду, но увидел страх в глазах Мадлен и подумал о моем отце с взрезанным животом. Я забыл о собственном страхе и от ярости изо всех сил ударил этого мужика по голени.
– О Боже! – вырвалось у Эллен.
– Ты права, это было безумием, я ведь был слишком мал, чтобы драться с таким противником. Он залепил мне пощечину, схватил меня за волосы и ударил ногой. Он бы меня убил, но тут вмешался предводитель их шайки – Марконде. Все разбойники разбрелись кто куда. В первый момент я понадеялся, что он нас отпустит, но затем увидел кровь на его рубашке. Возможно, это была кровь моей матери или отца! Я стал его слугой. Он постоянно меня бил, но моя судьба была еще терпимой по сравнению с тем, что пришлось пережить Мадлен. Они насиловали ее день за днем с утра до вечера, столько раз… – Жан закрыл лицо руками. – До этого она была очень умной девушкой, понимаешь? Она не была… сумасшедшей. Нет, не была. Это все разбойники виноваты, они ее мучили, пока она не сошла с ума. Они превратили ее в животное, бросали ей еду, как собаке, и свистели, когда она ползла на четвереньках, чтобы ее съесть. Они разогревали ножи на костре и втыкали раскаленную сталь в ее тело, пока она не стала и эту боль выносить без криков. Единственного человека, который был мне дорог, они довели до безумия.
– Господи, а как же вам удалось сбежать от них? – спросила Эллен, с сочувствием глядя на спящую Мадлен: лоб у девушки был наморщен, а руки сжаты в кулачки.
– Я много раз мог сбежать, но я ведь не мог оставить Мадлен! Я убил бы Марконде, если бы это помогло нам, но ведь их было так много! – Взглянув на Эллен, он вдруг улыбнулся. – У разбойников мы научились скакать верхом. Иногда мы целые дни проводили на лошадях, спешиваясь, только чтобы справить нужду и поспать. Мы даже ели верхом. Мне такие дни нравились больше всего, потому что мужчины тогда слишком уставали, чтобы приставать к Мадлен. Мы долгие месяцы скитались с этой шайкой разбойников, пока однажды у нас не появилась возможность сбежать, чего мы так долго ждали. Марконде со своей шайкой напали на небольшой поселок, вырезали там всех мужчин и принялись насиловать женщин и девушек. Разбойники пировали и все напились, так что они не заметили, как мы украли у них двух лошадей и сбежали. Так как разбойники могли бы нас найти из-за лошадей, мы вскоре их продали. Нам удалось сбежать. Я до сих пор не могу поверить, как нам тогда повезло, но и сейчас у меня волосы встают дыбом, когда я слышу стук копыт, и только на турнирах я чувствую себя уверенно, потому что разбойники обходят места, где проводят турниры, десятой дорогой.
Стояла уже глубокая ночь, и хотя, учитывая опыт Жана, даже возле людей находиться было опасно, Эллен после этой страшной истории была рада, что неподалеку от них спят другие люди, а среди них и торговцы, с которыми раньше путешествовали Жан и Мадлен.
– Мадлен повезло, что ты ей помогаешь, – мягко сказала Эллен и сняла со спины Нестора накидку.
Прижавшись к Жану и Мадлен, она укутала себя и их, как могла. Мысли о том, что с ней случилось, никак не оставляли ее, и она вздрагивала при каждом звуке, доносившемся из леса. Со времени ее бегства из Орфорда она боялась ночевать в лесу и всегда долго не могла уснуть.
Ее разбудил утренний лучик солнца, упавший на глаза. Сев на накидке, Эллен потянулась, словно кошка. Затем она оглянулась и вздрогнула от испуга – рядом никого не было! Было очевидно, что их не увели силой. Было бы глупо предположить, что разбойники оставили Эллен спокойно спать, забрав с собой Мадлен и Жана. Девушка посмотрела на дерево, к которому привязала Нестора, но пони не было на месте. В ярости Эллен вскочила на ноги. Неужели она обманулась, попавшись на удочку двоих мошенников? Беспомощно оглянувшись, она стала раздумывать о том, что же ей теперь делать. И тут она услышала хруст веток.
– Ау! – услышала она звонкий девичий голос и оглянулась.
– Мадлен! Жан! – воскликнула она и облегченно вздохнула.
– Мы напоили Нестора из ручья и наполнили бурдюки водой! – объяснил Жан.
– Все остальные уже отправляются в путь! – сказала Мадлен, указывая на поляну, где ночевали торговцы.
При этом она пританцовывала на месте, словно ей срочно нужно было справить нужду.