Фокс Катя. Меч короля

   Старушка быстро подошла к двум поставленным один на другой сундукам в углу комнаты и принялась копаться в верхнем из них, но то, что ей было нужно, нашлось только в нижнем.
   – Вот оно!
   Эльфгива подняла тщательно перетянутый веревками сверток. Положив его на стол, она развязала узлы на веревке и развернула его. Рубашка и брюки изо льна немного пожелтели, а накидка из темно-коричневой шерсти и пара черных носков выглядели как новые.
   – Он почти не носил эти вещи. Я как раз довела их до ума, когда он… – Эльфгива запнулась.
   – Это вещи Адама?
   Эльфгива кивнула.
   – Я знала, что они еще кому-нибудь пригодятся. Ему было тогда как раз тринадцать.
   Эльфгива поспешно отвернулась. Эллен поняла, что старушка пытается скрыть свои слезы. За год до рождения Эллен Орфорд охватила эпидемия. Практически в каждой семье кто-то умер, и даже Эльфгива, несмотря на умение лечить травами, потеряла мужа и единственного сына.
   – А знаешь что? У меня есть идея… – Эльфгива достала ножницы. – Ты ведь говорила мне, что мальчиком быть лучше, правда?
   Эллен нерешительно кивнула.
   – Ну вот и сделаем из тебя мальчика.
   Мысль, конечно, была заманчивой, но… Пораженная Эллен взглянула на повитуху.
   – Но как?
   – Конечно, настоящего мальчика мы из тебя не сделаем, но если состричь тебе волосы и надеть на тебя вещи Адама, все будут принимать тебя за мальчишку. Эллен наконец-то поняла, что Эльфгива имела в виду. Эльфгива отрезала длинную косу Эллен и состригла ей волосы до самых ушей.
   – А вот цвет… – пробормотала она, немного задумалась, а затем достала какую-то резко пахнущую жидкость.
   Она изготавливала эту жидкость из корочек зеленых орехов и использовала ее для окрашивания тканей. От краски волосы сделались темно-коричневыми, но от нее стало печь голову, а на накидке остались пятна, напоминавшие кровь.
   – А теперь переодевайся скорее, мне становится плохо от мысли о том, что ты еще не убежала, – поторопила ее Эльфгива.
   У Эллен возникло странное чувство, когда она надевала одежду Адама, – казалось, она перевоплощается в другого человека. Вся одежда была ей немного великоватой, а значит, она еще долго сможет ее носить.
   Эльфгива застегнула накидку и улыбнулась Эллен.
   – Знаешь, мне пришла в голову отличная мысль! Сегодня вечером я сложу твои вещи неподалеку от болота. Я их разорву и полью кровью птицы или мыши. Смотря что я смогу поймать. Когда слуги сэра Майлза найдут твою одежду, они подумают, что тебя сожрали духи трясины. И тогда они прекратят тебя искать.
   Эллен вздрогнула, вспомнив истории об этих чудовищах, и побледнела.
   Эльфгива успокоительно погладила девочку по щеке.
   – Не бойся, все будет хорошо. – Старушка пригляделась к Эллен повнимательнее, и, подойдя к камину, набрала пригоршню золы. Помазав золой лоб и щеки Эллен, она улыбнулась. – Вот так-то лучше. Мы еще посыплем твои волосы пылью, и тебя точно никто не узнает, за это я ручаюсь. Главное – не подходи близко к кузнице.
   Взяв Эллен за плечи, она внимательно осмотрела ее и удовлетворенно кивнула.
   – А ты действительно думаешь, что за мной кого-то пошлют?
   – Лорд-канцлер – человек набожный и не потерпит, чтобы один из его слуг путался с замужней женщиной. Сэр Майлз пойдет на все, чтобы его господин ни о чем не узнал. – Эльфгива посмотрела вверх и подкрепила свое объяснение, чиркнув большим пальцем по горлу. – Ты ни в коем случае не должна допустить, чтобы тебя кто-то узнал, слышишь?
   Эльфгива собрала кое-какие вещи и сложила их в свой лучший мешок. Сунув его Эллен в руку, она подтолкнула девочку к двери.
   – А теперь лучше уходи, здесь тебе оставаться опасно.
 
   Эллен побежала через лес к тракту, как ей и посоветовала Эльфгива. Вскоре она отошла от Орфорда дальше, чем когда-либо раньше. Солнце начало садиться и окрасило верхушки деревьев в нежный оранжевый цвет. Эллен справила нужду за большим кустом и вымыла руки, лицо и шею в небольшом ручье, все время следя за тем, чтобы использовать светлую воду. Темная вода, на которую падает тень, могла быть проклята демонами и опасна для здоровья. Так ей сказала Эльфгива. Девочка развязала мешок, который дала ей старушка. Добросердечная женщина позаботилась о том, чтобы Эллен не голодала, – она положила девочке козий сыр собственного приготовления, немного сала, три луковицы, яблоко и полбуханки хлеба. Закрыв глаза, Эллен принюхалась к мягкой ткани мешка. Она пахла дымом и травами. Так же, как и Эльфгива, Эллен всхлипнула. Увидит ли она старушку еще когда-нибудь? Неторопливо, пребывая в задумчивости, девочка поужинала. Если экономить как следует, то еды хватит на два дня. А что делать потом – одному Богу известно. До сегодняшнего дня Бог еще ни разу не отозвался на ее молитвы, да и на его святых тоже нельзя было рассчитывать. Когда Леофрун и Эдит ездили в Ипсвич к дедушке, Эллен молилась святому Христофору, хранящему путников. Она умоляла его, чтобы он простер свою длань, защищая тех, кто был лучше этих двоих. Но молитва не помогла, и обе преспокойно вернулись домой. Станет ли хранить святой Христофор ее? Эллен опустилась на колени и помолилась, но это не принесло ей утешения. Первый раз в жизни ей придется ночевать в лесу. Прежде всего необходимо было найти надежное место. Вместе с солнцем скрылись бабочки и пчелы, остались только комары, наглые и многочисленные. Чем сильнее сгущались сумерки, тем большими казались деревья, становясь все мрачнее и страшнее. Небо заволокло тучами. Оглянувшись, Эллен увидела неподалеку несколько скал. Там можно было надежно укрыться. Воры, грабители и прочие беззаконники, а также кобольды и эльфы творили свои темные дела в лесах, грабя и убивая спящих путешественников. К тому же приходилось опасаться и лесного зверья – медведей и кабанов. Эллен чувствовала себя маленькой и беззащитной. Со слезами на глазах она свернулась в клубочек под выступом скалы, подложив под голову свой мешок. Каждый звук, доносившийся из темноты, приводил девочку в ужас. Воздух был душным и тяжелым, надвигалась гроза. Яркая молния осветила лес, разогнав на мгновение мрак. За молнией последовал оглушительный раскат грома. Пошел дождь, и стало немного прохладнее. В лесу теперь пахло травами и сырой землей. Прижавшись к теплой скале и закрыв глаза, Эллен стала слушать стук дождя, пока не уснула.
 
   Среди ночи она внезапно услышала голоса. Девочка открыла глаза. Вокруг было темно. Сначала ей послышался тихий шепот, а потом какое-то хихиканье. Эллен затаила дыхание и продолжала лежать неподвижно.
   – Она для меня ничего не значит. Убей ее! Это она виновата во всех моих несчастьях, – услышала она шепот, и ей показалось, что это голос Леофрун.
   – К тому же она уродливая и глупая, – прозвучал второй голос. Эллен окаменела от страха.
   – Нужно разрезать ее на куски и скормить животным. Она все равно никому не нужна.
   – Вытаскивай ее! – Это снова был первый голос.
   Эллен вскинулась от ужаса. Она ударилась запястьем о скалу и от боли окончательно проснулась. Вокруг все было спокойно, только слышались крики совы.
   – Есть здесь кто-нибудь? – с дрожью в голосе спросила она. – Мама? Эдит?
   Ответа не последовало. Через некоторое время Эллен успокоилась – она поняла, что это был всего лишь ночной кошмар.
 
   Утром она встретила на тракте группу людей, не вызывавших у нее опасения. Их предводитель, коренастый мужчина с окладистой светлой бородой, путешествовал с двумя молодыми парнями, своей женой и тремя детьми. Эллен вежливо попросила разрешить ей присоединиться к ним на некоторое время, и толстенькая жена предводителя приветливо кивнула. Несмотря на то что утро было прохладным, по ее круглому лицу стекал пот.
   Они прошли уже несколько миль, когда Эллен после многочисленных намеков мужчин поняла, что эта женщина беременна. Девочка покраснела до корней волос от стыда за свою несообразительность.
   Мужчины чуть не попадали на землю от смеха.
   – Ну, ничего, парень. Понятно, что у тебя еще не было женщины. Но обязательно будет. А когда у твоей женушки вырастет во-о-от такой живот, то осторожничать будет уже поздно, – сказал муж беременной женщины, хохоча, подмигивая Эллен и похлопывая ее по плечу.
   Он сказал «парень»! Эллен совершенно забыла о том, что она переодета в мужское платье.
   Мужчины были плотниками и шли в Фрамлингхам, где граф решил построить новый замок.
   – Вам там не нужен будет помощник кузнеца?
   – Конечно, почему нет. А ты что-то в этом смыслишь? – Плотник с интересом посмотрел на Эллен.
   – Мой отец… эм-м-м… ну-у-у-у… я уже работал в кузнице.
   – А как тебя зовут? – спросил плотник.
   – Эллен, – ответила она, не подумав, и замерла от ужаса. Эллен снова забыла, что она теперь мальчик. Застыв на месте, Эллен готова была провалиться сквозь землю. Она даже не придумала себе подходящего имени!
   Жена плотника шла прямо за ней и натолкнулась на девочку.
   – Эй, парень, ты поаккуратнее, нельзя ж так резко останавливаться! – возмутилась женщина.
   Плотник обернулся и, улыбаясь, подошел к Эллен, протягивая руку.
   – Очень рад с тобой познакомиться, Элан. Это мои младшие братья, Освин и Альберт. Я Курт. А эта кругленькая ворчунья – моя любимая жена Берта. – Он оглушительно расхохотался.
   Берта еще немного поворчала, но потом тоже улыбнулась. У Эллен камень с души свалился. Плотник решил, что ее зовут Элан!
   – Как ты думаешь, Берточка, солнышко мое, возьмем с собой этого проказника?
   Берта пристально посмотрела на Эллен.
   – Даже не знаю. Я вдруг он преступник, вор или даже убийца?
   У Эллен от ужаса расширились глаза, и она отчаянно замотала головой.
   – Бертонька, оставь его в покое. Мальчонка и мухи не обидит, поверь мне. Я его насквозь вижу. Если хочешь, можешь пойти с нами в Фрамлингхам, – обратился он к Эллен. – Я спрошу у главного по строительству насчет работы для нас. Может, и для тебя что-нибудь найдется.
   – Спасибо, мастер Курт, – поблагодарила его Эллен. – И вам, госпожа! – Она поклонилась Берте в надежде немного ее смягчить.
   Эллен поблагодарила Бога тихой молитвой за то, что ей не придется больше ночевать одной в лесу.
 
   В Фрамлингхаме было настоящее столпотворение. Каменщики и плотники, подмастерья, женщины, дети, домашняя птица и свиньи сновали между хижинами, построенными неподалеку. Эллен поразилась чудовищному шуму, возникавшему при обработке камней и проведении прочих строительных работ.
   Курт пошел к начальнику стройки, а остальные уселись на поляне, чтобы немного отдохнуть.
   – Такие хорошие плотники, как мы, всегда нарасхват! – издалека закричал Курт. – Мои братья будут получать по четыре пенни вдень, а я шесть. Кроме того, нас будут кормить горячим обедом. Начальник стройки знаком с Альбертом из Кольчестера, и когда он услышал, что мы на него работали, то сразу же показал мне хижину, которая стоит на восток от стройки, и сказал, что мы все можем там расположиться. Рабочий день тут такой же, как и везде, – с восхода до захода солнца, кроме праздников и Светлого воскресенья. Если начальник будет нами доволен, нам не придется искать работу, по меньшей мере, три года, а может быть, и дольше.
   – Три года? – Берта просияла. – Ты самый лучший муж, какой только может быть на свете. Иди сюда, дай я тебя поцелую! – Она погладила свой выпирающий животик.
   – Ну, и где же мой поцелуй? – Рассмеявшись, Курт притянул к себе жену и впился губами в ее губы.
   Эллен вспомнила, что она видела в хижине у реки, и покраснела. Братья Курта заметили ее смущение и, ухмыляясь, начали подталкивать друг друга локтями.
   – Кстати, Элан! – Курт огладил свою бороду, словно стирая поцелуй Берты. – Я разговаривал с кузнецом, ты должен подойти к нему. Он хочет посмотреть, что ты умеешь.
   – Ой, Курт, спасибо! – Эллен обрадовалась, что ей не нужно стоять без дела, и бросилась бежать.
   – Он сразу за воротами, справа у стены! – крикнул Курт ей вслед.
   У Эллен душа ушла в пятки, когда она увидела кузнеца, – угрюмого мужчину с огромными, как лопаты, ладонями. Девочка была уверена, что, взглянув на ее хрупкую фигурку, тот сразу начнет смеяться, и ей захотелось уйти оттуда, но кузнец уже заметил ее и махнул рукой, приглашая подойти ближе.
   – Ты тот парнишка, о котором мне говорил плотник, верно?
   Грязные светлые волосы кузнеца торчали в разные стороны, а когда он почесал подбородок, Эллен заметила, что у него не хватает фаланги среднего пальца левой руки.
   – Ты уже работал в кузнице?
   – Да, мастер. – Эллен не решалась высказываться длиннее.
   – Подмастерьем?
   – Я только держал щипцы, мастер. У меня еще не хватает сил на то, чтобы ковать железо.
   Эллен была уверена, что из-за правдивости она лишилась шансов получить работу, но кузнец только кивнул. Он взял железную заготовку и сунул ее в горн.
   – Понятно, что сил не хватает, это я и так вижу. Но мы немного потренируемся, к тому же ты еще подрастешь. Сколько тебе лет?
   – Думаю, двенадцать, – несмело ответила Эллен.
   – Хороший возраст для начала обучения, – сказал кузнец. – Я хочу посмотреть, что ты уже умеешь. Когда железо разогреется настолько, насколько нужно, ты его вытащишь и выкуешь четырехгранный наконечник копья. – Он указал рукой на горн. – Кстати, меня зовут Ллевин. А еще меня называют Ирландцем. – Он рукавом отер пот, стекавший с висков на щеки.
   – А меня зовут Элан. – Немного помолчав, девочка с любопытством спросила: – А я думала, все ирландцы рыжие, как я. Это правда?
   Ллевин широко улыбнулся, и Эллен подумала, что когда он не хмурится, то выглядит очень симпатичным.
   – Я привык работать в помещении, – виновато пробормотала Эллен, заметив по цвету железной заготовки, что она немного перегрелась.
   Вынув заготовку из горна, она положила ее на наковальню. Осмонд просто сходил с ума, когда она плохо выковывала наконечники, поэтому она долго тренировалась, пока не научилась. Чтобы правильно выковать наконечник, нужно было поворачивать заготовку между ударами на четверть оборота, так, чтобы грани получились одинаковыми. Когда железо остыло, она опять сунула его в горн.
   – Да, это ты делать умеешь, – удовлетворенно отметил кузнец. – Тебя ожидает тяжкий труд. Придется не только чистить инструменты и раздувать меха – ты будешь учиться кузнечному делу. Но за работу я буду платить тебе целых полтора пенни вдень. А вот о месте для сна тебе самому придется позаботиться.
   Не помня себя от счастья, Эллен согласилась, а потом договорилась с Бертой, что будет платить ее семье полпенни в день за угол в их хижине и ужин. Как, оказывается, легко быть мальчишкой! Эллен с болью подумала об Осмонде. Тот наверняка гордился бы ею.
 
   В течение первых недель у Эллен страшно болели мышцы. Иногда у нее настолько болели плечи, что она едва могла поднять молот. Она очень старалась не показывать, что ей больно, и храбро бралась за нелегкую работу. Ллевин, должно быть, считал, что такая работа слабого мальчонку лишь укрепит, и не щадил своего подмастерья. В первые месяцы ладони Эллен были покрыты волдырями, которые постоянно лопались и кровоточили. Иногда у нее слезы наворачивались на глаза, но Ллевин делал вид, что ничего не замечает. Полумертвая от усталости, Эллен возвращалась из кузницы, ощущая безнадежность и отчаяние. Она постоянно боялась, что не выдержит следующего дня. Иногда она настолько выматывалась, что не могла даже есть, а просто заползала на свой соломенный мешок и со слезами на глазах проваливалась в глубокий сон без сновидений.
 
   Пришел октябрь, сильный ветер стал срывать пестрые листья с деревьев, и у Берты родился сын. Эллен тот показался слишком худым и уродливым. Но Берта и Курт были счастливы, что у них родился мальчик.
   – Сынишка – богатство для бедняка, – говаривал Курт. Эллен была с ним согласна и завидовала малышу. Она-то сама, как была, так и осталась девчонкой. Ее голос никогда не станет ниже, никогда не будут у нее расти усы и борода. Эллен усиленно следила за тем, чтобы не вызывать подозрений своими девчачьими повадками. Она использовала каждое мгновение, проведенное с плотниками, чтобы научиться мужским жестам и выражениям. До того воскресенья в ноябре, когда ее чуть не раскрыли, ей даже нравилось водить всех за нос.
   Томас, сын начальника, и его друзья находили в осенней листве огромных коричневых пауков и в доказательство своей храбрости пускали их разгуливать по своим рукам и даже по лицам. Им нравилось, что девчонки, пораженные их мужеством, поглядывали в их сторону и, вскрикивая, отворачивались, потому что мохнатые пауки казались им ужасными.
   – Вот тебе паучок, – дружелюбно сказал Томас, сажая одно из восьмилапых чудовищ на ладонь Эллен.
   Девочка с отвращением отбросила паука. Когда мальчишки согнулись от смеха и уже начали подшучивать над ней, Эллен поняла, что нужно срочно что-то придумать. Высоко задрав нос, она прицелилась и что есть силы плюнула в паука. Она долго тренировалась и плевалась уже достаточно метко, так что ее плевок попал прямо в цель.
   – Попал! – На ее лице расплылась улыбка победителя, и девочка выбросила правый кулак в воздух, привлекая всеобщее внимание к своей меткости. – Вот же дряни проклятые! – презрительно добавила она, так как мужчинам было свойственно ругаться.
   После того как ее чуть не разоблачили, она стала тщательнее следить за тем, чтобы вести себя как мальчик: она часто материлась, ела с открытым ртом, а когда пила пиво, то старалась отрыгивать как можно громче. Она ходила, широко расставляя ноги, и часто хваталась за причинное место так, как это делали мужчины. И только когда мальчишки соревновались, кто дальше помочится, она отказывалась принимать участие в состязаниях, хотя и с сожалением. И почему Господь не дал ей родиться мальчиком?
 
   После сырой дождливой осени пришла холодная зима, затормозившая строительные работы. Но кузнецы продолжали работать прямо на улице, потому что уже сейчас расходы на строительство во многом превысили предварительные расчеты, и обещанные каменные кузницы до сих пор не были построены. Чтобы не замерзнуть, кузнецы сооружали вокруг рабочих мест деревянные щиты, но все равно сильно дуло. Чтобы дерево не загорелось от искр, Эллен каждый день поливала щиты водой, которая замерзала на морозе.
   Руки у девочки покраснели и потрескались. Даже работая, она дрожала от холода, а Ллевин, который всегда с равнодушием относился к погоде, непрерывно притопывал ногами. Тепло горна согревало только живот, грудь и лицо того, кто стоял прямо перед ним. Однако ноги горн не грел, и вскоре они замерзали настолько, что пальцы уже не чувствовались. Если не двигаться, возникала опасность отморозить пальцы ног. И только когда мороз становился невыносимым, они прекращали ковать, гасили горн и шли в «Красного козла», единственную таверну в Фрамлингхаме, где недорого продавались хорошее пиво и приличная еда. Когда они сидели там вечерами и молчали, Эллен все чаще думала о доме. С каждым днем ей все больше не хватало Осмонда, Милдреди Кенни, а также, конечно, Симона и Эльфгивы. Даже ярость, вызванная поведением Леофрун, поутихла, а иногда Эллен вспоминала и Эдит. С Ллевином она не могла поговорить о своей тоске. У него не было ни жены, ни детей, да и вообще он был молчуном. Он разговаривал с девочкой только во время работы, но тогда, с точки зрения Эллен, он немного перебарщивал. Своими постоянными объяснениями того, как нужно правильно выполнять работу, он доводил девочку до отчаяния. Всего один раз увидев, как нужно что-то делать, Эллен хорошо это запоминала, а потом могла самостоятельно повторить. Причем было неважно, насколько сложно было выполнить этот вид кузнечных работ и сколько времени это занимало. Эллен все схватывала на лету, и ей нужны были не объяснения, а тренировка, наработка собственного опыта.
 
   Когда весной раскрылись первые цветы, радуясь солнцу, у всех прибавилось работы. Дни становились все теплее.
   Однажды у Эллен из копилки пропало больше полушиллинга. Она старательно экономила и каждый день радовалась, что количество монет увеличивается. А теперь сердце просто выскакивало у нее из груди. Может быть, она обсчиталась? Она снова начала пересчитывать сбережения, но все равно не хватало семи с половиной пенни. Деньги наверняка украл кто-то из семьи плотника. Берта следила за тем, чтобы домик никогда не оставался без присмотра, так что туда не мог пробраться пи один вор. Со слезами на глазах Эллен сложила оставшиеся монеты в копилку и разочарованно спрятала ее под своим соломенным матрасом.
   Прошло несколько дней, и Эллен уже начала забывать о произошедшем, но однажды заметила, как кто-то роется у нее под матрасом. Это была старшая дочь Курта, Джейн.
   Эллен бросилась на нее с кулаками.
   – Ах ты, жалкая воровка!
   Девочка начала кричать, словно ее резали, и Берта, чистившая овощи за дверью, сразу же прибежала на ее крик.
   – Это Элан вас обокрал, я же вам говорила! – громко закричала Джейн, сжимая в руках копилку Эллен. – Ты только посмотри, сколько у него монет! Как он мог столько сэкономить? – Голос Джейн срывался от возмущения. – Вы приняли его как сына, а он вас обворовывает!
   С ненавистью глядя на Эллен, Джейн вытащила из копилки пригоршню пенни и, подойдя к матери, протянула ей деньги.
   – Вот, мама, это твои деньги!
   – Это тебе так не пройдет, мальчишка! – угрожающе прошипела Берта, пряча деньги под фартуком. – Курт сегодня решит, что с тобой делать, и если он согласится со мной, дело дойдет до суда. Я слышала, что лорд Бигод очень сурово наказывает воров.
   Возмущенно сопя, Берта развернулась и вышла из комнаты, а довольная Джейн ухмыльнулась и поспешила за матерью.
   Эллен стояла как громом пораженная. Джейн наверняка обкрадывала не только ее, но и собственных родителей!
   – Вот же дрянь! – прошептала девочка и пнула ногой матрас. Ее бросило в пот, а по лицу покатились слезы. Если ее посадят в тюрьму, то очень быстро выяснится, что она не мальчишка, и что будет тогда, ей страшно было даже представить. Эллен приняла решение и быстро побежала к кузнице.
   – Я ухожу из Фрамлингхама, – сипло сказала она Ллевину.
   – Я понимаю, почему тебе хочется уйти, ведь тебе у меня учиться уже нечему, – заметил, обидевшись, Ллевин.
   Эллен испуганно взглянула на него. Она же не хотела его обидеть!
   – Это никак не связано с тобой или с кузнечным делом. Просто я… – Эллен запнулась и опустила глаза.
   – Ну ладно, можешь ничего не объяснять. Ты свободный человек. Ты уже знаешь, куда пойдешь? – спросил Ллевин, не глядя на нее.
   – Я думаю, в Ипсвич. – На самом деле, она понятия не имела, куда ей идти, но признаться в этом она не хотела.
   – Ипсвич… – Ллевин удовлетворенно кивнул. – Это хорошо. А что ты хочешь там делать?
   – Заниматься ковкой, что же еще? Я больше ничего не умею.
   – Зато это ты умеешь делать отлично. Я знаю всего лишь одного человека, который управляется с железом лучше тебя. У него ты можешь многому научиться. Спроси в Ипсвиче мастера Донована. Он лучший кузнец мечей в Восточной Англии. У него тебе придется все начинать сначала! – Ллевин несколько секунд стоял неподвижно, размышляя о чем-то. – Он был другом моего отца. Скажи ему, что я отправил тебя к нему с наилучшими рекомендациями. Я был для него недостаточно хорош, – пробормотал он, – но ты ему подойдешь. – И, уже немного повысив голос, добавил: – И не дай ему себя прогнать, слышишь? Донован – старый ворчун, но ты должен сделать все возможное, чтобы стать его подмастерьем. Пообещай мне это!
   – Да, мастер, – сдавленно произнесла Эллен.
   На прощание Ллевин подарил ей свой молот.
   – Я получил его от своего учителя, так что будь с ним поосторожнее, – не вдаваясь в подробности сказал он, откашлялся и похлопал Эллен по плечу. – Всего тебе самого наилучшего, парень.
   – Спасибо, Ллевин, – прошептала Эллен.
   Больше она ничего не смогла сказать. Вернувшись к себе, она взяла свои вещи и ушла из Фрамлингхама украдкой, как воровка.
 
   Ипсвич, начало мая 1162 года
   Эллен вошла в Ипсвич через северные ворота и на мгновение остановилась в нерешительности. Этим утром по-настоящему весенняя солнечная погода последних дней сменилась на пасмурную. Первая капля дождя упала Эллен на кончик носа. Она обеспокоенно взглянула на небо, которое было уже полностью затянуто тучами. Так она, пожалуй, скоро вымокнет! В отличие от нее все остальные путешественники, въехавшие в город через северные ворота, казалось, знали, куда им идти. Не оглядываясь, все они куда-то спешили. Эллен медленно побрела по улочкам. Ее никто не ждал, так что у нее была масса времени, чтобы осмотреть город. На первом перекрестке девочка остановилась и огляделась. На юге виднелись мачты кораблей – должно быть, там был порт.
   Влево и вправо уходили улочки, дома на которых стояли, тесно прижавшись друг к другу. Потирая пальцами виски, Эллен смотрела в разные стороны, не зная, какое направление выбрать. Она в нерешительности присела на придорожный камень, вытянула ноги и выпила последний глоток воды из бурдюка. «Нужно где-то набрать воды», – подумала она и тут услышала за спиной оживленную болтовню молодых девушек. Эллен с любопытством оглянулась. Девушки стояли неподалеку от нее и громко о чем-то разговаривали. Они хихикали и вели себя весьма вызывающе, привлекая внимание прохожих. Особенно выделялась среди них юная девушка с роскошной копной темных волос. Она громко рассмеялась. Было видно, что ей нравится и явное восхищение мужчин, и зависть подруг, которые старались смеяться погромче, чтобы и их кто-то заметил.