Фокс Катя. Меч короля

   – О Господи, что, у вас в Сент Эдмундсбери нет врачевательницы? Я-то тут при чем? Я в таких вещах совершенно не разбираюсь.
   – Милдред попросила повитуху осмотреть руку Исаака. Она в этом понимает, так она сказала, что ему нужно некоторое время не работать, потому что иначе рана не сможет затянуться. Но Исаак об этом и слышать не хочет. У нас есть важные заказы, которые еще не доведены до конца. Он просто не может лентяйничать, и все тут.
   – И как это он вообще тебя отпустил? – удивилась Эллен.
   – Он думает, что я поехал сюда из-за Милдред. Она очень плохо выглядит, и я думаю, что ей тоже нужна помощь.
   Эллен посмотрела на Жана и Розу.
   – Я поеду завтра утром. Жан, ты останешься с Розой и Уильямом, ладно?
   – Конечно, я обо всем позабочусь, не переживай.
   – А мне тут можно остаться? – скромно спросил еще один из сидевших за столом.
   Эллен с Жаном изумленно на него посмотрели. Из-за неожиданного приезда Петера они совершенно забыли о том, что к ним на работу пришел устраиваться подмастерье.
   Молодой подмастерье кузнеца пришел еще днем и спросил, нет ли для него работы. Он казался неплохим парнем, и доказал, что умеет работать, но Эллен и Жан и так справлялись вдвоем и смогли предложить ему только горячий ужин и ночлег на одну ночь, как это было принято в таких случаях.
   Эллен на минутку задумалась. Должно быть, его послало им само небо!
   – Жан? – Она вопросительно посмотрела на него.
   – Если ты задержишься, то это было бы хорошим решением нашей проблемы.
   – Три пенни в день и еда. Ночевать можешь в кузнице. Воскресенья и праздники – выходные. Ты согласен?
   – Конечно, богатства мне это не принесет, но на первое время меня это устраивает! – Подмастерье, обрадовавшись, вытер руку о рубашку и протянул ее Эллен. – Меня зовут Артур.
   Эллен пожала его руку в знак заключения договора. Итак, им обоим повезло: Эллен могла спокойно ехать к Милдред и не торопиться возвращаться домой, а подмастерье, несмотря на то что на дворе стояла зима, смог найти себе работу.
 
   – Мы с Артуром сами справимся. Не переживай. Можешь оставаться там столько, сколько будет нужно Милдред, – в очередной раз принялся успокаивать ее Жан, когда Эллен уже собралась в дорогу. – Что касается меча, то я попрошу у барона отсрочки. Со всеми остальными заказами мы справимся. Можешь на меня положиться! – Жан обнял Эллен и ободряюще похлопал ее по спине.
   Затем к ней подошел Уильям и, встав на цыпочки, поцеловал мать в щеку, а потом, застеснявшись, спрятался за спиной Жана.
   Роза тоже обняла ее на прощание.
   – Не волнуйся, с малышом все будет в порядке!
   – Я знаю. Ты стала ему лучшей матерью, чем я, – вздохнув, ответила Эллен.
   – Не говори глупости. А теперь поезжай, тебе надо заботиться о твоей сестре и ее муже. – Роза ободряюще улыбнулась.
   Эллен набросила на плечи и голову накидку и натянула перчатки для верховой езды. Январь выдался солнечным, но холодным.
   Эллен и Петер поскакали как можно быстрее, чтобы не терять времени, и вскоре кони разгорячились от быстрой езды, несмотря на мороз.
 
   Когда они приехали в Сент Эдмундсбери, была уже поздняя ночь. Хотя Эллен и была готова к тому, что ее сестра в плохом состоянии, она была поражена тем, как выглядела Милдред. От нее остался один скелет, а под глазами пролегли темные круги.
   Исаак старался прятать от Эллен руку, но та все же заметила гной и кровь, сочившиеся сквозь грязную повязку на его руке. По его искаженному от боли лицу было видно, как ему плохо, но он по-прежнему не позволял Эллен заходить в кузницу. Она не могла ему помочь, и ей приходилось просто наблюдать за тем, как он мучается.
   Эллен заботилась о сестре, пытаясь восстановить ее силы. И действительно, радуясь ее приезду, Милдред вскоре почувствовала себя лучше.
   А вот Исааку становилось все хуже.
   Через два дня после приезда Эллен вечером в дом ворвался Петер.
   – Эллен, скорее! Исаак упал в обморок!
   У Милдред глаза расширились от страха.
   – Не волнуйся, я о нем позабочусь. – Эллен оставила тесто, которое она как раз месила, и поспешила за Петером в мастерскую.
   Исаак лежал на полу. Лоб у него горел.
   – Мы должны отнести его наверх! – заявила она.
   Петер был высоким и сильным парнем, так что они вдвоем смогли отнести Исаака в спальню. Милдред устроила себе постель в кухне, чтобы быть поближе к детям и Эллен.
   Эллен осторожно сняла повязку с его руки.
   – О Господи! – вырвалось у нее, когда она увидела зловонную рану.
   Всю ладонь покрывала черная гнилостная кожа, проступал гной. Плоть вокруг раны была воспалена, она сильно покраснела. Воспаление уже поползло вверх по руке. Петер с отвращением отвернулся.
   – И как он в таком состоянии работал? – испуганно пробормотал он.
   – Исаак – ненормальный! – буркнула Эллен. – Но воля у него железная, – добавила она уже добродушнее. – Нам срочно нужен лекарь.
   Над раной уже вились мухи, и Эллен завернула руку Исаака в ту же грязную тряпку.
   – Кыш отсюда! – крикнула она, отгоняя нахальных тварей, которых привлекал гнилостный запах.
   – Я найду лекаря! – твердо сказал Петер и поспешно ушел. Эллен размышляла над тем, что следовало предпринять, когда Исаак внезапно пришел в себя. Он попытался встать, но тут же замер на месте – вероятно, у него кружилась голова. Он удивленно оглянулся.
   – Почему я в комнате? – резко спросил он, недоверчиво глядя на золовку.
   – Тебе нужно отдохнуть. У тебя жар, – попыталась успокоить она Исаака, не сказав ни слова о его руке.
   Несомненно, он считал, что вполне может работать, и жар этому не помеха.
   – Отдохнуть! – Исаак будто выплюнул это слово. – У меня много дел. Важный заказ, который я должен выполнить за два дня. Я не могу тут валяться и ничего не делать.
   Исаак попытался встать, но это ему не удалось.
   – Слушай, может, поможешь мне все-таки? – возмущенно сказал он.
   – Ты считаешь, что можешь работать, но сам встать точно не в состоянии. – Отвернувшись, Эллен вышла из комнаты.
   Исаак изо всех сил старался подняться, но он был для этого слишком слаб. В конце концов, он сдался и уснул.
   Через полдня Петер вернулся с лекарем.
   Это был уже старый, пухленький и лысый человек. Взгляду него был мягким, сострадательным. Посмотрев на Исаака, он покачал головой и вздохнул.
   Эллен вышла за ним из комнаты. Только когда они подошли к кузнице, лекарь начал говорить.
   – Женщина, которая ждет ребенка, – это его жена? – Он мельком видел Милдред, но не говорил с ней.
   Эллен удрученно кивнула.
   – Она в очень плохом состоянии, вы это знаете?
   Эллен снова кивнула.
   – Наверное, он тоже это понимает, и поэтому скрывал свое состояние. Вероятно, он стеснялся показаться слабым. Такие мужчины, как он, из-за своей глупости легко могут потерять руку или ногу.
   Виду Эллен был совсем испуганный.
   – Вы можете ему хоть чем-нибудь помочь?
   – У него на руке гнойная рана. Воспаление быстро распространяется. Нельзя было перенапрягать руку. Все это очень плохо. Я скажу вам, что вы можете сделать, но особой надежды дать вам не могу. Если воспаление не остановится, руку нужно будет отрезать до середины предплечья или до локтя.
   Эллен закашлялась. Это было концом кузницы Исаака! Как же он будет работать, даже если переживет операцию? Лекарь дал ей сбор трав и объяснил, как готовить компрессы. Он пообещал на следующий день снова заглянуть к Исааку и принести с собой инструменты.
   – Если завтра его состояние не улучшится, я отрежу ему руку, иначе он умрет! Будет лучше, если вы уже сейчас начнете готовить к этому его самого и его жену.
   – Но… как же я… Что я им скажу?
   Лекарь пожал плечами.
   – Это нелегкое дело, я знаю.
   Когда он ушел, Эллен заметила, что от отчаяния у нее по лицу катились слезы. Хотя они с Исааком и не ладили, все же этого он не заслужил. Милдред носила его третьего ребенка. Как же он будет кормить семью? Понурив голову, Эллен пошла в дом. Дети наверняка хотели есть, да и Милдред нужно было заставить хоть что-нибудь проглотить, а то она забывала есть, если ей об этом не напоминали. Закатив рукава, Эллен решила для начала всех накормить. Она вытерла слезы и вошла в дом.
   – Что с Исааком? – спросила Милдред, которая успела увидеть больше, чем хотелось бы Эллен.
   – Он поранился, – уклончиво ответила Эллен, стараясь не выглядеть чересчур обеспокоенной.
   – Ты имеешь в виду его руку, правда? Он уже несколько недель носит повязку, но постоянно говорил мне, что все будет в порядке.
   – У него жар, поэтому ему сейчас нужно отдохнуть! – отрезала Эллен и стала заниматься приготовлением еды.
   – Ой, что-то горит! – внезапно закричала Милдред. Эллен заглянула в горшок, стоявший на печи.
   – Пшенная каша! – Она быстро помешала кашу ложкой. – Ну не могу я готовить! – От злости она даже притопнула ногой.
   – Если Исаак некоторое время не сможет работать, ты не могла бы закончить его заказы? Прошу тебя, Эллен, служанка из деревни могла бы готовить и позаботиться о детях. Можем попросить об этом Еву, сестру Петера. Она мне уже помогала пару раз.
   – Он четвертует меня на месте, если я зайду в его мастерскую, – ответила Эллен, хотя на самом деле уже думала об этом.
   – Ну прошу тебя! – умоляющим тоном сказала Милдред, приподнимаясь на локте.
   – Конечно, я это сделаю, если ты позаботишься о том, чтобы он потом в качестве благодарности меня не убил! – воскликнула Эллен, раскладывая пшенную кашу по деревянным плошкам.
 
   Петер очень удивился, когда на следующее утро, войдя в кузницу, увидел возле горна Эллен.
   – Милдред сказала, что твоя сестра, возможно, не откажется нам помочь. – Эллен попыталась сказать это дружелюбным, но внушающим уважение тоном.
   Она не сомневалась, что Петеру не понравится ее присутствие в кузнице, но ему все же придется ее слушаться, ведь им нужно было как-то ладить.
   – Конечно, я ее попрошу, – удивленно сказал он. – А ты что, уезжаешь?
   – Будь любезен, сходи и спроси у нее прямо сейчас, не могла бы она начать сегодня, лучше всего незамедлительно. Она должна будет готовить еду и заботиться о доме, детях и животных.
   Милдред держала гусей, уток, кур, трех коз и пару свиней, которые постоянно бродили по двору.
   – Ну хорошо. – Виду Петера по-прежнему был озадаченным, но подмастерье послушался Эллен.
   Когда он вышел из мастерской, Эллен вздохнула. Очень важно было с самого начала дать ему понять, что она знает кузнечное дело лучше него и поэтому впредь будет отдавать распоряжения. Эллен посмотрела, как обстоит дело с уже начатыми заказами. Очевидно, Исаак собирался изготовить тяжелые, богато украшенные ворота. Внимательно их рассмотрев, Эллен сразу поняла, что еще нужно сделать.
   – Ева пришла со мной. Она сейчас в доме с Милдред, – сказал Петер, заходя в мастерскую.
   – Когда должны быть готовы ворота? – спросила Эллен, не упоминая больше имени его сестры.
   – У нас осталось всего два дня! – Вид у Петера был обеспокоенный, и этому были причины: из-за раны на руке Исаак не мог быстро работать и отстал с выполнением заказов. – Монахи сделают нам другие заказы, только если мы этот выполним вовремя!
   Эллен уже видела, что железа для ворот было достаточно.
   – Что ж, тогда приготовься сегодня и завтра долго работать. Горн уже готов, и мы можем начинать.
   – Ты хочешь?.. – Петер изумленно взглянул на нее. – Но я же не мастер и даже не подмастерье!
   – А я на что? – беззаботно бросила Эллен, надевая кожаный передник Исаака. – Ну, за дело! – резко прикрикнула она на Петера, заставляя его повиноваться.
   Эллен работала, пока от усталости не смогла больше поднимать руки. Петер в первый же день заразился от нее честолюбием. Он сразу понял: она точно знает, что именно нужно делать. Если бы они на следующий день поработали так же хорошо, то успели бы вовремя сделать ворота.
   – Я слышал, что Исаак говорит о женщинах… что им место на кухне, а не в кузнице. Тогда я думал, что он прав, но теперь я, честно говоря, не уверен. Как бы то ни было, куешь ты намного лучше, чем готовишь. – Петер ухмыльнулся.
   Эллен буркнула что-то невразумительное. Хотя он был всего лишь подмастерьем, его похвала ей польстила.
 
   Вечером пришел лекарь, чтобы осмотреть Исаака, как и обещал. Эллен поручила сестре Петера сменить повязку на руке Исаака, но жар у него не прошел, да и рана не затягивалась. От нее по-прежнему исходило чудовищное зловоние, а почерневшая плоть гноилась. Лекарь только взглянул на руку Исаака и тут же вышел из комнаты.
   – Есть два варианта, – спокойно сказал он, когда они вышли во двор. – Либо я сегодня отрежу ему руку до половины предплечья…
   – Либо? – сдавленно спросила Эллен.
   – Или вы будете молиться и ничего не делать. Тогда гангрена, видит Бог, поползет вверх по руке. Она доползет до локтя, потом до плеча, и через несколько дней этот кузнец умрет. Судя по всему, молитва поможет только его душе, добрая женщина. Его тело сгниет.
   – А вы совершенно уверены, что единственная возможность спасти его – это отрезать ему руку?
   – Ну, если не случится чудо… – Лекарь пожал плечами.
   Так он зарабатывал на хлеб насущный. Естественно, для пациентов такое лечение казалось ужасным, но, как правило, это было единственной возможностью спастись от смерти.
   Эллен на мгновение подумала об Исааке, о том, как он, бледный и безжизненный, лежал на кровати. Он даже не заметил прихода лекаря, так как со вчерашнего дня был без сознания почти все время.
   – Прошу вас, объясните это его жене. Я не могу принять такое решение сама.
   Лекарь поговорил с Милдред. Та, побледнев, выслушала его с выражением ужаса на лице.
   – Прошу тебя, Эллен, я не могу, ты должна… – тихо прошептала она и опустилась на постель. Закрыв глаза, бедная женщина застонала.
   – Боюсь, она вам не очень-то поможет, – сухо заметил лекарь. – Вам придется принять решение самой. Подумайте еще и о том, что за операцию я беру четыре шиллинга и не могу с уверенностью сказать, выживет ли он, хотя я, несомненно, сделаю все возможное.
   У Эллен были с собой деньги. Если она получит новые заказы от монахов, то сможет какое-то время прокормить семью.
   – Ну что ж, надо – так надо! – решительно сказала она. – Он должен это выдержать.
   – Если вы мне поможете и мне не придется никого нанимать для этого, я сделаю вам скидку за операцию. Я же вижу, что вы – смелая и ответственная женщина.
   Застонав, Эллен кивнула и приказала Еве не выпускать детей из дома.
   – Ну что ж, пойдемте за ним! – Лекарь хлопнул в ладоши и потер одну руку о другую.
   Эллен вздрогнула.
   Она и лекарь пошли в спальню и вынесли Исаака во двор, где стоял чурбан для колки дров. Они опустили Исаака на землю.
   – Нужно, чтобы кто-то подержал его за плечи и за ноги, – сказал лекарь.
   Эллен позвала Петера, и тот медленно вышел из кузницы.
   – Ты подержишь Исаака за ноги! – приказала она. Петер нехотя повиновался.
   Лекарь сунул Исааку, который был без сознания, в рот палку.
   – Это чтобы он не откусил себе язык, – объяснил он. – Вы должны крепко держать его. Если он придет в себя, то попытается сделать все возможное, чтобы выдернуть руку. Вам потребуются все ваши силы. Может быть, вам лучше попросить этого молодого человека подержать его за руку, а вы будете держать его за ноги?
   Петер замотал головой. Он взглядом умолял Эллен, чтобы она не требовала от него этого. Ощущение своей вины в болезни Исаака разъедало его изнутри, и он не решился ничего сказать. Если бы он не положил щипцы возле горна, ничего бы не произошло.
   – Нет, я справлюсь! – заявила Эллен, собрав все свое мужество. Если Исаак когда-нибудь узнает, что она помогала лекарю отрезать ему руку, он навсегда ее возненавидит.
   – Хорошо. Так, парень, сперва пойди и положи полоску железа в очаг. Оно нам потом понадобится, чтобы прижечь рану, иначе он истечет кровью. Ты принесешь железо по моей команде и поторопишься, ясно? – отдавал распоряжения лекарь.
   Петер испуганно кивнул и пошел в кузницу делать то, что ему сказали.
   Лекарь положил руку Исаака на чурбан, перевязал ее и задумался над тем, где следует резать. Его пила напоминала инструмент столяра.
   Эллен закрыла глаза. Она крепко держала руку Исаака – так, словно от этого зависела ее собственная жизнь. Рука дернулась, и Эллен почувствовала, как пила врезается в кость.
   Исаак громко закричал.
   Эллен крепко держала его руку, пытаясь найти утешительные слова, но ничего не сумела сказать из-за рыданий.
   Лекарь прикрикнул на Петера, чтобы тот покрепче держал ноги Исаака.
   Эллен казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она так и не смогла взглянуть на руку, которую сжимала.
   Ее молитвы превратились в немой крик о помощи, обращенный к Господу и всем святым. Казалось, операция длилась вечно. Вскрикнув и изогнувшись от боли, Исаак снова потерял сознание. Время от времени он дергался, когда лекарь снова и снова вонзал пилу в кость.
   – Парень, неси железо! – внезапно крикнул лекарь. Петер вопросительно взглянул на него.
   – Давай поторапливайся!
   Петер бросился бежать, словно за ним гнался сам дьявол. Горячее железо соприкоснулось с человеческой плотью, и в воздухе распространился едкий запах, от которого Эллен стало плохо. Ее стошнило, и ей вспомнился рассказ Жана о нападении на его деревню. После того как лекарь наложил на руку Исаака компресс из трав, а сверху повязку из чистой льняной ткани, они отнесли его обратно в комнату. Лицо у него было белым, восковым, как у мертвого.
   – Зачем вы делали прижигание? – возмущенно спросила Эллен. – Вы же видели, что от небольшого ожога у него чуть не сгнила вся рука. А вы сделали ему еще больший ожог и думаете, что теперь все заживет?
   – Гангрена может развиться из любой небольшой раны, будь это порез или ожог. Почему тело гниет – никто не знает. Говорят, это из-за дурных соков. – Лекарь пожал плечами. – Кузнец потерял много крови. Будем надеяться, что дурные соки вышли. Вы должны регулярно обновлять повязку, и если Господь смилостивится, то кузнец выживет. Молитесь, чтобы гангрена не развилась снова. Большего вы сделать не можете. – Лекарь вздохнул. – Завтра я приду осмотреть его и принесу вам новые травы для компресса. – Он похлопал Эллен по плечу. – Вы держались очень храбро.
   Ночью Эллен вскочила, услышав крик Исаака. Ее комната находилась по соседству с комнатой Исаака, и она начала прислушиваться, но больше ничего не услышала. Должно быть, ей это просто приснилось. Когда она закрыла глаза, то будто наяву услышала хруст костей под пилой и крики Исаака, и снова увидела, как он изгибается от боли.
   Проснувшись утром, Эллен обрадовалась, что ночь с кошмарами закончилась. Она не решалась зайти к Исааку. Когда он проснется и поймет, что ему отрезали руку… Он проклянет Эллен, как только узнает, что она это не только допустила, но и согласилась на это, да еще и помогала лекарю. Она знала: Исаак не поймет, что она хотела любой ценой спасти ему жизнь – ради Милдред и детей.
 
   Эллен и Петер доделали ворота и утром отвезли их монахам при помощи двух друзей Петера. Чувствуя себя совершенно вымотанной, Эллен пришла домой к обеду и услышала, как бушует Исаак. Милдред, дрожа, сидела на топчане в кухне и всхлипывала. Мария и Агнесс прижались к матери. Они тоже плакали. Эллен опустилась на колени возле сестры и так стояла, обнимая ее, пока та не успокоилась.
   – Не ходи к нему, ему нужно время! – Милдред схватила Эллен за руку, когда та попыталась встать. – Теперь он знает, что это ты его держала, когда… – Милдред запнулась. – Он без остановки тебя проклинает.
   – Но разве я могла поступить иначе? – Эллен беспомощно посмотрела на сестру.
   – Я знаю, другого выхода, чтобы спасти его, не было, но он… Он этого не понимает! – Милдред снова всхлипнула. – Что же теперь будет? – в отчаянии прошептала она.
   Эллен избегала встречи с Исааком, а тот все бушевал.
   Милдред часто заходила к нему, хотя сама едва держалась на ногах, а Ева или лекарь каждый день меняли ему повязки.
   Исаак кричал, проклиная Эллен, три дня. Затем в доме стало тихо. Он повернулся лицом к стене и не шевелился, хотя ел и пил то, что приносила ему Ева. Он перестал со всеми разговаривать.
 
   Февраль 1177 года
   Прошло прочти четыре недели с тех пор, как лекарь отрезал Исааку руку, но того по-прежнему преследовали кошмары. Однажды ночью Милдред вдруг начала громко стонать. Не до конца проснувшись, Эллен босиком поплелась к сестре.
   – Что случилось с мамой? – спросила Мария, которая спала рядом с матерью, а теперь терла глаза со сна.
   Испугавшись, она спряталась за Эллен, когда та развела огонь.
   – Я думаю, это ребенок! – Эллен нежно погладила малышку по голове.
   Сестра Петера последние несколько дней тоже ночевала в доме, и теперь, зевая, спустилась в кухню.
   – Ева, сходи за повитухой! – спокойно сказала Эллен, ставя воду на очаг. Взяв Марию и Агнесс за руки, она отвела их к Исааку.
   – Проснись! – Эллен потрясла его за плечо. – Займись детьми. Милдред рожает, и я должна идти к ней. – Суровый тон Эллен не допускал никаких возражений.
   Исаак приподнял одеяло.
   – Идите сюда, а то холодно, – сказал он дочерям.
   Те охотно залезли к нему на кровать, радуясь, что он больше не кричит и начал с ними разговаривать.
   Прошло очень много времени, прежде чем Ева вернулась с повитухой. Повитуха сунула руку Милдред под рубашку.
   – Я уже нащупала головку, – ободряюще сказала старушка, погладив покрытую капельками пота щеку Милдред. – Скоро все закончится.
   Милдред была бледной и обессиленной, но все-таки кивнула.
 
   Вскоре Милдред родила мальчика, похоже, ребенок был недоношенным. Он не кричал, безжизненное тельце было серым.
   Повитуха покачала головой.
   – Он мертв, – сказала она.
   Милдред громко разрыдалась. Не успела она отдохнуть, как у нее снова начались схватки и вышел послед. Когда все закончилось, Милдред совершенно лишилась сил.
   Повитуха обмыла ее, а Ева перестелила кровать.
   Тем временем Эллен вышла в сад и вырыла могилу для ребенка. Вообще-то этим должен был заниматься Исаак, но он не мог этого сделать. Тихонько помолившись, Эллен похоронила мертвое тельце и послед, забросала могилу землей, а сверху посадила маргаритки и воткнула в землю крест из двух связанных палок.
   Когда она вернулась в дом, Исаак сидел возле Милдред, вытирая здоровой правой рукой слезы с ее лица.
   – Когда я умру, ты должен жениться на Элленвеоре. С нею вы со всем справитесь. Тебе нужна жена, а детям – мать, – прошептала Милдред.
   – Тс-с-с, – шепнул Исаак и поцеловал ее в лоб.
   – Прошу тебя, Исаак, ты должен мне это пообещать! – умоляла Милдред, приподнимаясь ему навстречу.
   – Конечно, любимая, – нежно произнес он.
   – Пообещай мне, что ты на ней женишься. Подумай о детях и о кузнице. Только она может тебе помочь. – Милдред всхлипнула. – Эллен – хороший человек! Поклянись, что ты это сделаешь! – не унималась она.
   – Я поклянусь во всем, чего ты хочешь! – сказал в ответ Исаак, просто чтобы ее не волновать.
   Эллен сделала вид, что не услышала его обещания. Увидев Эллен, Исаак встал и, не глядя на нее, молча пошел в свою комнату.
   Милдред уснула от слабости, но когда Эллен встала, чтобы пойти в кузницу, она проснулась.
   – Эллен! – тихо позвала она сестру. – Да?
   – Ты слышала, какую клятву дал мне Исаак?
   Эллен невольно кивнула.
   – Теперь твоя очередь. Поклянись мне, что ты позаботишься о Марии и Агнесс… И об Исааке. Вы должны пожениться, когда я умру!
   – Ты скоро выздоровеешь и сможешь сама позаботиться о своих детях! – попыталась успокоить сестру Эллен.
   – Нет, я знаю, что я умру.
   Эллен промолчала.
   – Прошу тебя, поклянись мне! – прошептала Милдред. Хотя она и спала до этого, но выглядела по-прежнему очень уставшей. Она стала еще бледнее, а щеки и глаза ввалились.
   Эллен сдалась.
   – Да, Милдред. Я приношу эту клятву, но я сделаю все для того, чтобы до этого не дошло. Ты должна выздороветь!
 
   В полдень Милдред действительно стало лучше. Лицо у нее уже не было таким бледным, а щеки раскраснелись. Немного успокоившись, Эллен после обеда вернулась к работе, и только вечером сообразила, что щеки Милдред красные не от того, что ей стало лучше, а от жара. Повитуха обещала зайти, и Эллен с нетерпением стала ждать ее прихода.
   – По-моему, у Милдред жар, – сказала она старушке, когда та наконец пришла.
   – Я не могла прийти раньше: жена маляра родила близнецов. Первый ребенок шел ножками вперед, а такие роды всегда проходят трудно.
   Эллен подала старушке кружку пива, а затем миску с теплой водой. Та тщательно вымыла свои узловатые руки и стала осматривать Милдред.
   – Мне она совсем не нравится! – буркнула она.
   Повитуха приготовила отвар из трав, которые носила с собой, и обмыла этим отваром Милдред.
   – Дайте ей выпить два стакана этого отвара, один сегодня, второй завтра. Я приду около полудня и осмотрю ее еще раз.
   По обеспокоенному лицу повитухи Эллен поняла, что дела Милдред плохи.
   – Моя сестра думает, что умрет. Вы тоже так считаете? – выдавила из себя Эллен.
   – Пути Господни… Иногда умирающие знают больше здоровых. Я тут мало что могу сделать, но, несомненно, сделаю все возможное. – Повитуха допила пиво, закуталась в шерстяной платок и вышла из дома. – Крепись, Элленвеора, и не забывай молиться!
   Эллен морозило. Прошедшие дни были слишком тяжелыми. Она скучала по своей кузнице, по Жану и Розе и, конечно же, по Уильяму. Чувствуя себя совершенно вымотанной, она заползла в свой угол, закрыла лицо руками и расплакалась. Она плакала и плакала, пока, наконец, не уснула.