Улыбнувшись, Эллен рассказала им, как спасла мальчика, вытащив его из реки.
   – А меня она тоже научила плавать! – гордо сообщил Жан. Ему казалось, что лучи славы Эллен теперь падают и на него.
 
   – Но ты же его давно не видела. Наверное, он очень изменился! – сказала Роза, когда Эллен по требованию Жана еще раз рассказала всю эту историю за ужином.
   – Конечно, он изменился, ведь тогда ему было всего пять лет, а сейчас это взрослый мужчина. Но он очень похож на свою мать, поэтому мне кажется, что я уже давно его знаю. – Эллен улыбнулась. – Она была хорошим человеком, и я думаю, он тоже неплохой парень.
   – Так ты говоришь, он служит молодому королю? – хрипло спросила Роза.
   – Его друг – Гийом ле Марешаль! – сказала Эллен, строго глядя на Розу.
   Жана она заранее предупредила о том, что ему никому нельзя говорить ни слова о Гийоме.
   Но Розу волновало совсем не это. Она боялась, что поблизости может оказаться Тибалт. Кто знает, что он с ней сделает, если обнаружит ее у Эллен. Встав, Роза, погруженная в свои мысли, принялась убирать со стола.
   – Эй, я же еще недоел! Роза, не торопись. – Исаак рассмеялся.
   Роза растерянно покачала головой.
   – Сейчас вернусь, – раздраженно сказала она и вышла из комнаты.
   Исаак посмотрел ей вслед.
   – Что с ней такое?
   Жан, который почувствовал, что Розе плохо, вздохнул.
   – Ничего, я сейчас с ней поговорю.
   Исаак решил пока не задавать вопросов, но ему не нравилось то, что он все узнает последним.
   – Ты действительно спасла жизнь рыцарю? – еще раз спросил Уильям. В конце концов, не у каждого мать была героем.
   – Но ты же слышал, что он тогда не был рыцарем. Он был маленьким мальчиком, младше тебя! – недовольно ответила она и за весь оставшийся вечер не произнесла больше ни слова.
 
   Когда они легли в постель, Исаак обнял Эллен.
   – Ты внезапно стала такой задумчивой и молчаливой! Что случилось? – обеспокоенно спросил Исаак.
   – Ничего, я просто устала, и у меня голова болит, – пробормотала Эллен, избегая его взгляда:
   Исаак прижался к ней теснее и провел кончиками пальцев по ее шее.
   Положив голову ему на плечо, Эллен закрыла глаза. Почему что-то опять должно омрачить ее счастье? Она глубоко вздохнула, едва сдерживая слезы.
   Исаак нежно поцеловал ее волосы. Так, словно это был их последний поцелуй, Эллен впилась ему в губы. Взглянув на нее, Исаак погладил ее по щеке.
   – Отдыхай, любимая. Завтра тебе будет лучше.
   Эллен была благодарна ему за заботу. Она кивнула, но мысли о Гийоме и Тибалте не переставали бередить ее душу.
   – Спасибо, – тихо пробормотала она. Исаак поцеловал ее в лоб.
   – Спокойной ночи!
   Исаак спокойно уснул, но Эллен продолжала ворочаться, одолеваемая тревожными мыслями.
 
   На протяжении всего времени, когда они работали над мечом для Бодуэна де Бетюн, Эллен была молчалива и всех избегала.
   – Ты плохо выглядишь. Нужно тебе работать поменьше, а то ты переутомляешься, – сказала ей как-то Роза.
   Последние несколько дней она была совсем бледной. Волосы у нее потускнели, и она казалась невероятно хрупкой.
   – Дело не в работе. – Эллен действительно неважно себя чувствовала, под глазами у нее пролегли темные круги. – Я была беременна, – тихо сказала она.
   – Была? – Взгляд Розы выражал сочувствие.
   – Я уже давно собиралась сказать Исааку, но… Теперь я рада, что ничего не сказала. Два дня назад у меня начались судороги. – Эллен опустила голову на руки. – Это было еще хуже, чем роды, но, слава Богу, продлилось недолго.
   – Эллен! – Роза обняла ее, пытаясь утешить.
   – Он был совсем крохотным. Я так и не смогла заставить себя на него взглянуть. – Эллен всхлипнула, но Роза знала, что она плачет не только от горя об утрате ребенка, но и от ужасных воспоминаний о прошлом. – Исаак об этом ничего не знает, и пусть оно так и будет! Ему так хочется сына… Это бы его только огорчило.
   Эллен умоляюще взглянула на Розу, и та кивнула.
* * *
   Тибалт сидел перед своей палаткой, наслаждаясь ласковым летним солнышком, когда к нему подскакал Бодуэн. Тибалт поднял голову. Бодуэн был лучшим другом Гийома, и уже одно это в глазах Тибалта делало его предателем. И все же он постарался не показывать свое презрение. В конце концов, дружба с доверенным лицом врага могла оказаться полезной. Увидев, что у Бодуэна новое оружие, Тибалт удивился. Его разбирало любопытство.
   Бодуэн поспешил к Гийому, а Тибалт встал, чтобы подслушать их разговор. Сделав вид, что ему нужно помочиться, он остановился недалеко от палатки Гийома.
   Ле Марешаль стоял перед своей палаткой и брил мечом бороду, не обращая внимания на своего друга. Бодуэн, словно павлин, гордо ходил вокруг Гийома, пока тот наконец не посмотрел на него. Ле Марешаль с интересом осмотрел своего приятеля с головы до ног. Его взгляд остановился на мече.
   – Что, новый? – Он явно заинтересовался оружием. Бодуэн с гордостью кивнул.
   – Хочешь посмотреть?
   – Да, конечно! – Протянув руку, Гийом взял оружие. Когда он взялся за рукоять, его любопытство возросло еще больше. Он стал вращать меч в руке.
   – Меч просто великолепен! Какая балансировка! Почти как Атанор, – тихо сказал он, проведя рукой по поясу, где висел его любимый меч.
   И тут он обнаружил букву, выгравированную медью с одной стороны лезвия, возле гарды.
   – И здесь та же гравировка! – Он изумленно посмотрел на Бодуэна.
   Тот, широко ухмыляясь, сделал вид, что рассматривает гравировку на мече.
   – Откуда он у тебя? – настойчиво поинтересовался Гийом.
   – Я повстречался кое с кем, кого знаю еще по Бетюну!
   – Что ты от меня скрываешь? Отведи меня туда! Давай, отведи меня в кузницу, где тебе выковали этот меч! – Гийом нетерпеливо притопнул ногой и стал стирать остатки мыла с лица.
   – Почему ты так нервничаешь?
   – Я всегда думал, что знаю, кто выковал мой меч, но теперь выясняется, что и другие кузнецы пользуются тем же знаком. Я должен быть уверен, что не ошибся. Отведи меня туда, немедленно!
   Бодуэн пожал плечами.
   – Ну, если ты настаиваешь…
   Тибалт незаметно отошел от палатки и вызвал своего оруженосца.
   – Оседлай мне коня, чтобы никто не видел, отведи его на опушку леса и жди меня там у бука, в который попала молния, – приказал он.
   Мальчик поспешно убежал. Тибалт прицепил к поясу свой меч и привинтил шпоры. Неужели Бодуэн встретил Элленвеору? Тибалт почувствовал, что его бросило в жар. Тогда, на турнире, он поручил одному мальчику украсть у Эллен меч, но она отобрала у воришки свое оружие, и Тибалту оно не досталось. Если меч Бодуэна действительно выковала она, как и Атанор, необходимо найти Элленвеору и заставить ее выковать ему меч еще лучше. Самый лучший меч! Выскользнув из палатки, Тибалт поторопился на опушку, где его уже ждал оруженосец. Сев на лошадь, он скакал вдоль лагеря, пока не увидел Гийома и Бодуэна, скакавших на север. Тибалт не зря считался лучшим разведчиком. Он знал, что, выдерживая достаточное расстояние между лошадьми, можно оставаться незамеченным.
   Уже перевалило за полдень, когда они подъехали к кузнице. Тибалт тоже соскочил с коня, привязал его к дереву и крадучись направился к кузнице.
* * *
   Когда Бодуэн и Гийом въехали во двор, Серый, рыча, подбежал к ним, но когда они спешились, он обнюхал Гийома и радостно замахал хвостом. Того, что кто-то сидит в кустах и следит за ними, никто не заметил. Исаак как раз шел в дом.
   – Что-то не так с вашим мечом? – обеспокоенно спросил он у Бодуэна.
   – О нет! Просто мой друг хотел познакомиться с кузнецом, который сделал этот меч, – ответил Бодуэн, подмигивая Исааку.
   По тону Бодуэна Исаак понял, что незнакомец не знает о том, что кузнец – женщина. Ему совсем не понравилось подобное отношение к Эллен.
   – Что ж, вы знаете, куда идти, – немного резко сказал он, указывая на мастерскую.
   Дойдя до дома, он остановился. Что-то было не так. Развернувшись, он пошел обратно в кузницу. Войдя в мастерскую, он остолбенел при виде Эллен. Она смотрела на незнакомого рыцаря. Ее глаза сияли, да и вся она будто светилась изнутри так, как никогда раньше. Исааку даже показалось, что ее губы стали нежнее, а щеки также горели, как и ее волосы. Исаака захлестнула волна отчаяния.
   – Вот кузнец, который сделал мой меч. К тому же много лет назад она спасла мне жизнь! – с гордостью представил ее Бодуэн, усмехаясь. – Что, не ожидал увидеть женщину, правда?
   Эллен неотрывно смотрела на ле Марешаля.
   Жан переводил взгляд с Эллен на рыцарей, а затем толкнул Петера в бок.
   – Давай сделаем перерыв, а то я хочу есть. – Он вытолкал подмастерье из кузницы.
   Не обращая внимания на слова Бодуэна, ле Марешаль подошел к девушке.
   – Элленвеора! Сколько же лет прошло?! – воскликнул он, взяв ее за руку.
   – Вы знакомы? – изумился Бодуэн.
   – Семь лет, – ответила Эллен, не обращая внимания на Бодуэна. Сердце у нее бешено колотилось, готовое выскочить из груди, ладони вспотели. Она никогда не думала, что встреча с Гийомом может так подействовать на нее.
   – Эй, может, вы мне объясните, что происходит? – не удержался Бодуэн, своим вопросом выведя Эллен из оцепенения.
   – Мы знакомы еще по Танкарвиллю! – коротко объяснила она.
   – Вы были в Танкарвилле? – не переставал удивляться Бодуэн.
   – Я училась там кузнечному делу у Донована. Вы, наверное, его тоже знаете?
   Бодуэн покачал головой.
   – Бодуэн приехал в Танкарвилль спустя четыре года, – сказал Гийом.
   – Но тогда прошло больше семи лет! – выпалил Бодуэн: он очень гордился тем, что умел быстро считать в уме.
   – Мы потом еще встречались. – Голос Эллен был хриплым и в то же время в нем слышалась нежность.
   Бодуэн кивнул. Он понял, что они когда-то хорошо знали друг друга.
   Эллен взглянула на меч Гийома. Она тут же узнала Атанор. «Ножны поистерлись, значит, он часто пользовался этим мечом», – подумала она.
   – Откуда у тебя… – Она посмотрела на оружие.
   – Атанор? – Гийом положил руку на эфес меча. Казалось, он чувствовал облегчение от того, что Эллен спросила именно об этом. – Через три месяца после того, как мы освободили Жана и вы сбежали, я отобрал его у одного француза на турнире в Каене. Он так хвастался им! Сказал, что недавно его купил. Я сразу же узнал Атанор и решил заполучить его. Почему ты продала его какому-то незнакомцу, а не мне? – В его голосе слышался упрек.
   – Но ты добыл его в честном бою! – Эллен удовлетворенно улыбнулась.
   – Бодуэн показал мне свой новый меч. Он оставлял то же приятное ощущение в руке, что и Атанор. А потом я увидел на лезвии твой символ. Сначала я решил, что его используют и другие кузнецы, а мой меч – вовсе не Атанор. Хотя я и не сомневался в этом, я понял, что должен прийти и убедиться в том, что это ты делала мечи для Бодуэна и для меня!
   – Так ты доволен? – Глаза Эллен по-прежнему сияли. Исаак, который тихонько подошел ближе, чувствовал, как в нем прорастают семена ревности.
   – Это лучший меч, который у меня только был! Все рыцари произносят его имя с почтением! – Ле Марешаль приосанился, говоря о славе Атанора. – Даже молодой король от него в восторге!
   Дверь в мастерскую открылась, и Исаак немного отошел в сторону. Скрип петель привлек внимание Эллен.
   – Уильям? – Она недовольно взглянула на сына. – Ну что тебе еще? – бросила она.
   – Можно я напою лошадок? – спросил он и, прихрамывая, подошел к матери поближе.
   – Уильям? – Ле Марешаль вопросительно посмотрел на нее. В ее глазах любой мог прочитать ответ: этот мальчик был его сыном. Даже Бодуэн это понял. Переведя взгляд с мальчика на своего друга, он отметил, что ребенок был похож на отца как две капли воды, за исключением рыжих волос, которые он, несомненно, унаследовал от матери.
   Исаак тоже все понял, и ему стало очень больно. Так, значит, этот незнакомый рыцарь – отец Уильяма. Неужели он отберет у него любовь жены и сына?
   – Да, действительно, было бы замечательно, если бы ты позаботился о наших лошадях. Мы скакали очень быстро, и им наверняка хочется пить, – сказал Бодуэн, который первым сумел взять себя в руки.
   Уильям просиял.
   – Чудесные скакуны и такие сильные – просто загляденье! – похвалил он лошадей и, прихрамывая, вышел из кузницы.
   – Что у него с ногой? – раздраженно спросил Гийом.
   – У него нога искривлена от рождения, – холодно ответила Эллен: недружелюбие в голосе Гийома не ускользнуло от ее внимания.
   – Калека… – пробормотал Гийом.
   Она уже хотела ответить, но Исаак ее опередил.
   – Для кузнеца ноги не имеют большого значения. Вот мне не повезло намного больше! – Он показал рыцарям культю. – Очевидно, я не могу удержать даже собственную жену! – Он не сводил глаз с ле Марешаля.
   – Исаак! – недовольно буркнула Эллен, но Гийом лишь смерил его презрительным взглядом.
   – Ну если это так, то вряд ли дело в вашей руке, – заметил он, отворачиваясь. – Я был очень рад снова тебя повидать. – Он взял грязную руку Эллен в свою огромную лапищу и пожал ее.
   Влюбленный взгляд, которым его одарила Эллен, словно плетью ударил Исаака. Было очевидно, насколько важен для нее этот мужчина.
 
   – Он на тебя похож, – шепнул Бодуэн своему другу.
   Они подошли к маленькому Уильяму, который напоил лошадей водой, а теперь нежно гладил одну из них по носу.
   – Гляди, он обращается с лошадьми так же, как и его отец!
   – Он калека! – с раздражением буркнул Гийом.
   – Спасибо, Уильям. – Бодуэн сунул мальчику в руку серебряную монету. – А ты похож на своего отца! – Бодуэн взял мальчика за подбородок и посмотрел ему в глаза.
   – Исаак мне не отец! – В голосе Уильяма слышалось упрямство.
   – Я это знаю, потому что я знаком с твоим отцом. Он храбрый воин, замечательный человек и самый лучший друг, какого себе только можно представить. Ты можешь им гордиться. – Бодуэн улыбнулся мальчику.
   – Это правда? Вы его знаете? – Уильям просиял.
   – Да не будь я Бодуэном де Бетюн! – Бодуэн ударил себя правой рукой в грудь.
   Гийом молчал, не глядя на мальчика.
   – Хватит болтать, пойдем, – бросил он и вскочил в седло. Но его друг не торопился. Гийом нетерпеливо пришпорил коня и ускакал. Тогда Бодуэн тоже взобрался на лошадь и склонился к мальчику.
   – Я расскажу ему о тебе, и когда-нибудь твой отец будет гордиться тем, что у него есть такой сын, как ты, – шепнул он ребенку.
   Уильям энергично закивал и, совершенно счастливый, помахал рыцарям на прощание, а затем повернулся и побежал в кузницу.
   – Рыцарь, мама! – закричал он. – Рыцарь, которому ты сделала меч! Он сказал, что знаком с моим отцом! – Уильям сиял.
   Буркнув что-то невразумительное, Исаак вышел из кузницы.
   – Ты мне никогда о нем ничего не рассказывала! – сказал Уильям с упреком.
   – Нечего тут болтать! – осадила его Эллен.
   – Но кто он? – настаивал мальчик. Эллен отвернулась.
   – Я думаю, скоро ты это узнаешь. А теперь иди в дом и помоги Розе!
   Уильям знал, что приставать к матери с вопросами бессмысленно, и, понурив голову, пошел в дом.
   За ужином Исаак молчал и, не поднимая глаз, ковырялся ложкой в каше. Эллен, погрузившись в свои мысли, съела все, что ей положили, не слушая Жана и Розу, которые пытались развлечь семейство веселой болтовней.
   Уильям подпер голову рукой и рассматривал содержимое своей деревянной тарелки.
   Агнесс и Мария хихикали. Они дразнили близняшек, отбирая у них корки хлеба, которые те с удовольствием обсасывали. Братья начали кричать, протягивая ручонки за хлебом.
   Эллен, которая обычно требовала тишины за столом и, как правило, сразу же начинала ругаться, когда дети шумели, промолчала.
   Роза со строгим видом отобрала у девочек обсосанные корки хлеба и отдала их сыновьям.
   После ужина Эллен снова пошла в кузницу. Она еще раз подмела кузницу и смазала маслом инструменты, которые до этого уже смазал Жан. Она настолько углубилась в свои мысли, что не услышала, как в мастерскую вошел Жан.
   Он молча подошел к ней.
   – Должно быть, для тебя это было сильным потрясением, – сказал он через некоторое время.
   – Что? – Эллен удивленно вскинулась.
   – Я имею в виду, что он появился здесь так неожиданно. – Жан провел рукой по наковальне.
   – Вот уж не думала, что встреча с ним произведет на меня такое впечатление. Ты знаешь, мне ведь хорошо с Исааком… и у меня нет причин… – Эллен запнулась.
   – Гийом тогда не порекомендовал тебя королю, хотя мог это сделать. Он и сейчас этого не сделает. Ты никогда не могла ожидать от него большего, чем пылких объятий в соломе.
   – Жан! – По Эллен было видно, что она рассердилась.
   – Я знаю, что тебе не нравится это выслушивать, но ведь я прав! Ты должна выбросить его из головы, Эллен. – Жан покивал в подтверждение своих слов. – Я же видел, как ты на него смотрела. Он не заслужил твоей любви. В отличие от Исаака.
   Эллен пристыженно опустила взгляд.
   – Я ничего не могу с собой поделать. Когда он рядом, мое сердце начинает биться, как безумное, – тихо сказала она.
   – Ты для него ничего не значишь, Эллен. Ты лишь одно из его достижений. Не забывай о его титуле! Чего ты вообще ждешь? Еще вчера ты была счастлива с Исааком. А ведь в том, что он так изменился, есть и твоя заслуга.
   Эллен горько рассмеялась.
   – Как же мы ненавидели друг друга в самом начале! Это было так давно.
   – Исаак любит твоего сына как своего собственного. Даже ле Марешаль не мог бы стать Уильяму лучшим отцом.
   Эллен кивнула.
   – Я знаю! Он никогда не сможет стать ему отцом. – Она обреченно пожала плечами. – Что ж, я постараюсь! Обещаю тебе!
   Жан похлопал ее по плечу.
   – Я как-то сказал Исааку, что он тебя не заслуживает. Но с тех пор как он стал работать в кузнице, я изменил свое мнение. Вы предназначены друг для друга! – Жан ободряюще ей кивнул.
   Эллен попыталась улыбнуться, но ей это не удалось.
* * *
   Когда Тибалт увидел мальчика, ухаживавшего за лошадьми, он понял, что это сын Гийома и Эллен. Но все же он хотел удостовериться в том, что Эллен тоже здесь. Он прождал до вечера, пока она не вышла из кузницы. Гийом с Бодуэном уже давно уехали, а он все лежал в кустах и ждал.
   Когда он увидел Эллен, ему показалось, что его сильно ударили в живот. Она по-прежнему была самой соблазнительной женщиной из всех, кого он знал. Ее рыжие волосы сияли в лучах закатного солнца, а печальный взгляд пронзил его сердце. Ему так хотелось вскочить и подбежать к ней, крепко обнять ее, а затем… Сырая земля холодила его тело, вырывая Тибалта из мира мечтаний. Вернувшись к коню, Тибалт вскочил в седло и ускакал. Он должен как-то заполучить ее меч, но не простой меч, о нет! Это должен быть шедевр, наилучший из сделанных ею мечей. Вот только как он этого добьется, Тибалт еще не знал.
* * *
   После того как Гийом уехал, Эллен и все остальные быстро вернулись к привычной жизни.
   Эллен почти не вспоминала о встрече с бывшим возлюбленным, а Исаак пытался подавить свою ревность. Жизнь вошла в привычную колею, но однажды к ним во двор въехал незнакомый рыцарь.
   Он был богато одет, а за ним следовал его оруженосец.
   Роза, как раз копавшаяся на огороде, вышла им навстречу.
   – Отведите меня к кузнецу! – приказал рыцарь, не спешиваясь.
   – Следуйте за мной в мастерскую.
   На лбу у Розы выступили капельки пота. Подойдя ближе, она сразу же узнала его и стала молиться небесам, чтобы он ее не узнал.
   Адам д'Юкебёф молча спешился и отдал поводья оруженосцу. Не обращая внимания на Розу, он широким шагом направился в мастерскую.
   Роза бросилась в дом и вздохнула с облегчением, только когда закрыла за собой дверь.
   В кузнице рыцарь подождал немного, чтобы глаза приспособились к полумраку, затем подошел к Эллен. Он и раньше встречал ее в Нормандии на турнирах, и тогда считал ее ополоумевшей бабой, которой непонятно почему вздумалось заниматься мужским делом. Хмыкнув, он подошел к ней ближе.
   – Вам знаком герб на моем щите? – строго спросил он. Эллен кивнула.
   – Королевский лев! Чем могу помочь, милорд? – Эллен постаралась скрыть свое изумление.
   – Говорят, ваши мечи – необычайно острое и качественное оружие. Я привез вам драгоценные камни и золото для меча. Это должен быть самый лучший меч в вашей жизни. Постарайтесь приятно удивить молодого короля. Изготовьте меч, который был бы достоин августейшей руки.
   От изумления Эллен открыла рот. Молодой король хочет заказать у нее меч? Происходящее казалось ей сном. Ну наконец-то! Наконец-то Гийом порекомендовал ее королю! Эллен постаралась сохранить спокойствие.
   – Я видела Генриха-сына только издалека, и с тех пор прошло много лет. Я должна знать и его рост, и какая у него ведущая рука.
   – Ведущая рука у него правая, а что касается размеров, то можете снять мерку с меня, – нетерпеливо сказал д'Юкебёф.
   – Когда меч должен быть готов? – смущенно спросила Эллен: чем выше был титул клиента, тем скорее он, как правило, хотел получить свой меч.
   – Молодой Генрих не задержится в Англии надолго. Он не может пропускать турниры. У вас есть три-четыре недели. Когда мы снова остановимся в ваших местах, я приду и заберу меч. Вы не должны передавать его никому другому, кроме меня, вы поняли?
   Эллен кивнула.
   Д'Юкебёф протянул ей один кошель с золотом и второй – с драгоценными камнями.
   Эллен вытрясла камни на левую руку.
   – Сапфиры, рубины и изумруды. Они просто великолепны! – оценила она королевский выбор.
   Драгоценные камни действительно были очень чистыми, но Эллен вспомнился ле Марешаль и слова Бодуэна о его мнении относительно драгоценных камней на мече. Эллен подняла брови, но подумала, что, должно быть, у короля иной вкус.
   – Это будет самый красивый, самый лучший меч, который когда-либо был у короля! – пообещала она.
   – Время покажет, но сделать его таким в ваших же интересах! – заявил д'Юкебёф.
   Эллен так и подмывало с достоинством ответить рыцарю, но ей не хотелось спорить со своим благородным гостем, поэтому она лишь почтительно склонила голову.
   – Никому не говорите об этом заказе и предупредите об этом ваших подмастерий. Никому ни слова! – настойчиво повторил д'Юкебёф.
   – Как вам будет угодно, милорд! – Она поклонилась. Д'Юкебёф фыркнул. Ноздри у него раздувались, как у лошади.
   – А эфес и гарда?
   – Сделайте их такими, какими сочтете нужным. Выберите форму, которая, по вашему мнению, больше всего годится для хорошо сбалансированного меча. Не забудьте придать мечу изысканность и шик!
   Эллен снова сдержалась: каждый из ее мечей был изысканным и великолепным, даже без каких бы то ни было украшений.
   – Есть ли у вас какие-либо пожелания насчет ножен и перевязи? – спросила Эллен, как обычно.
   Д'Юкебёф раздраженно покачал головой.
   – Слушайте, ну вы вообще мастер или нет? Придумайте что-нибудь! Меч должен быть единственным в своем роде, таким, чтобы все завидовали его владельцу!
   Эллен снова поклонилась.
   – Как прикажете, милорд.
   После того как рыцарь короля уехал, взбудораженные Жан, Исаак и Петер собрались вокруг Эллен. Она терпеливо стала объяснять им свой замысел.
   – Меч для короля важнее всех наших заказов. Именно этой работе мы должны отдать предпочтение, понятно?
   – Но почему нам нельзя об этом рассказывать? – удивился Петер. – Было бы намного легче уговорить монахов дать нам отсрочку, если бы мы им все объяснили. Они не отказали бы нам, если бы мы сказали, что ты делаешь меч для самого короля. Кроме того, это упрочило бы нашу репутацию. Ты прославилась бы далеко за пределами Сент Эдмундсбери!
   – Да, но это стало бы чудесной приманкой для грабителей. Об этом ты не подумал? Нам ведь оставили драгоценные камни.
   Петер осекся.
   – Да, об этом я не подумал, – признал он. Жан с Исааком промолчали.
   Оставшись вечером с Жаном наедине, Эллен восторженно выпалила:
   – Вот видишь, ты был неправ. В конце концов он порекомендовал меня королю!
   Жан пожал плечами.
   – И все же я остаюсь при своем мнении: ты должна выбросить его из головы!
   – Да и я так считаю, – неуверенно буркнула Эллен.
 
   Октябрь 1180 года
   Изготовить меч к назначенному сроку казалось почти невозможным, настолько мало им дали времени. Эллен решила, что все остальные заказы будут делать Петер с Исааком, пока Жану придется помогать ей в изготовлении меча для короля.
   Для того чтобы придумать сам меч, ей потребовалось полдня. Вытащив драгоценные камни из кошеля, они рассортировала их и задумалась, как же украсить ими эфес. Ей по-прежнему не нравились разукрашенные подобным образом мечи, но королевский меч был исключением. Чтобы точно представить себе, что же она будет ковать, Эллен сначала стала зарисовывать варианты на песке. Определившись с формой, она сделала набросок на восковой дощечке, сделав все необходимые расчеты. Обдумывая детали, она все время слышала одни и те же слоги: Ру-Не-Дур. Сама того не замечая, она все время тихо шептала эти слоги – один за другим, а затем ее осенило: Рунедур! Так будет называться меч для короля! Точно так же, как и в случае с Атанором, имя возникло в ее голове само по себе. Конечно, Рунедур должен был соединить в себе все достоинства хорошего оружия, но этот меч должен был стать уникальным благодаря тому, что искусство кузнеца и ювелира должно было породить ранее неведомую гармонию, ведь все работы будет выполнять один человек. Меч для короля будет необычайно изысканным и в то же время простым. Он должен олицетворять силу и власть молодого монарха. Эллен вспомнила чаши и кресты, которые делал Джоселин. Их тоже иногда украшали драгоценными камнями, но, несмотря на всю их пышность, все, кто их видел, ощущали благоговение перед такой красотой. Точно такое же чувство должно возникать у каждого, кто будет смотреть на Рунедур. Поняв, как будет выглядеть меч, Эллен лихорадочно принялась за работу.