Страница:
– Я благодарю вас от всего сердца, Руфь, и хочу попросить у вас прощения за то, что сперва подумал о вас плохо. Я теперь стыжусь этого, – смущенно сказал он.
– Ты хороший мальчик, Жан. Тебе, наверное, трудно пришлось с Мадлен, правда? Да и Элленвеора тоже не подарочек. – Улыбнувшись, она обняла Жана. – Я всегда рада видеть таких хороших людей, как вы. Такова была точка зрения моего мужа, и я с ней полностью согласна. – Они немного помолчали, а затем Руфь погладила его по плечу. – А теперь сходи за Эллен и Мадлен, вам пора уезжать.
Прощание у них получилось слезливым, и только Серый отнесся к происходящему спокойно, скорее всего, он не понимал, что они прощаются. Руфь обняла всех по очереди, шепча на ухо что-то, чего не слышали другие, но казалось, она для каждого нашла подходящие слова. Все кивали, вытирали слезы и старались выглядеть не такими грустными после ее слов.
Жан подвел под уздцы Нестора и хотел помочь Эллен сесть верхом.
– Мне бы хотелось сначала пройтись немного. Конечно, у меня не хватит сил идти долго, но мне надо постепенно привыкать к нагрузкам.
– Когда заметишь, что она устала, заставь ее сесть на лошадь, слышишь? – сказала ему Руфь, глядя при этом на Эллен. – Тебе не следует перенапрягаться.
– Обещаю! – Эллен взяла Руфь за руку. – Жаль, что моя мать была не такая, как ты!
– Все, вам пора ехать, а то вы никуда не успеете! – сказала Руфь, вытирая слезы тыльной стороной кисти.
Пешком до Шартра идти было девять дней, и каждый раз Эллен проходила немного большее расстояние. В конце путешествия она уже чувствовала себя такой же сильной, как и прежде. К Шартру они подошли поздним вечером. Многие торговцы и ремесленники уже расставили на площади свои лотки и шатры. Пьер еще не приехал. Эллен с Жаном поторопились найти хорошее место для шатра и быстро его установили.
В то время как Мадлен занялась распаковыванием вещей и приготовлением ужина, Эллен и Жан прошлись по площади.
– Вон лоток оружейника! – воскликнул Жан и побежал вперед.
Эллен медленно пошла за ним и подошла к лотку уже тогда, когда Жан разговаривал с мастером.
– Я сказал ей, что ваш клей самый лучший.
– Вот как? Ты приводишь мне новых клиентов? Молодец, мальчик. Я приготовил клей сегодня утром, – сообщил оружейник, не обращая внимания на Эллен.
– Тогда разрешите на него взглянуть, – громко сказала она, ослепительно улыбнувшись.
Эллен знала, как мужчинам нравится ее улыбка, и всегда старалась вызвать симпатию у людей, у которых она собиралась что-то купить.
– Это ты кузнец, что ли?
– Да, я, – дружелюбно ответила Эллен.
– А зачем кузнецу клей? Что, железо не куется? – Оружейник, хлопнув себя руками по бедрам, громко расхохотался.
Эллен постаралась не показать своей обиды.
– Разрешите? – Подойдя к горшку с клеем, она прикоснулась к густой массе.
Клей был очень качественным, прозрачным и густым – это было видно с первого взгляда. Она кивнула Жану, и тот выторговал для нее хорошую цену.
– Ты славный мальчик, – сказал оружейник. – Хочешь дальше работать на меня? Они с Сильвайном хорошо ладят. – Последняя фраза предназначалась Эллен. – Вот, эта кроличья лапка приносит удачу. – Оружейник протянул Жану амулет, а затем повернулся к Эллен и доверительно сказал: – Ты не обижайся, что я смеялся. Просто странно, что такая симпатичная молодая девчонка, как ты, предпочитает ковать оружие вместо того, чтобы выйти замуж и завести детей.
Эллен едва заметно кивнула. Они пошли обратно к своему шатру. Жан все время гладил мягкий мех кроличьей лапки.
– Мне нравится у него работать. Он всегда весел и много шутит, хотя в этот раз шутка ему, пожалуй, не удалась. Он наверняка не имел в виду ничего плохого. – Жан бежал вприпрыжку рядом с ней.
Подойдя к своему шатру, Эллен увидела Пьера и Армелию. Их тележка была загружена доверху.
– Слушай, я тебе еще не говорил, чтобы ты не нервничала. Руфь сказала, что тебе нельзя волноваться, пока ты окончательно не выздоровеешь.
– Что ты мне не рассказал?
– Пьер ужасно сердился из-за того, что ты не вышла на работу. Он сказал, что не знает, захочет ли нанять тебя снова. – Жан боялся взглянуть на Эллен.
Жан мучился уже несколько дней, не решаясь рассказать об этом Эллен.
– А, Пьер! Он наверняка уже обо всем забыл. – Эллен беззаботно махнула рукой.
– Но он был просто-таки в ярости!
– Что ж, посмотрим!
Эллен чувствовала себя достаточно сильной, чтобы не опасаться последствий этого разговора. Высоко подняв голову, она подошла к Пьеру в тот момент, когда Армелия скрылась за повозкой.
– Пьер! – Эллен кивнула ему. – Я вернулась. В первый момент Пьер казался удивленным.
– Судя по твоему виду, нельзя сказать, что ты при смерти! – проворчал он.
– Мне уже лучше, спасибо. – Эллен оставалась спокойной: она достаточно хорошо знала Пьера и понимала, что вся его ярость давно уже улеглась. – А у тебя все в порядке?
– Работы было много, – с упреком сказал он.
– Тогда давайте я помогу вам с разгрузкой телеги, и мы сможем начать работу. Ну как, мастер? – Эллен принялась разгружать тележку.
– Хорошая идея. – Казалось, Пьер обрадовался, что Эллен ни словом не обмолвилась о его претензиях, высказанных Жану.
– Ну, как там твой меч? – спросил он серьезно. Это был первый раз, когда он открыто проявил интерес к Атанору.
– Собираюсь начать работу над эфесом. Клинок и ножны уже готовы, осталось совсем немного.
– Ты мне его покажешь, когда он будет готов? – Удивительно, но в голосе Пьера Эллен не уловила насмешки.
– Конечно, мастер.
Было уже совсем темно, когда Эллен и Пьер наконец все выгрузили из телеги и навели порядок в кузнице. Жан, который собирался начать работу у оружейника только завтра, помог им при разгрузке, и Пьер дал ему за это пару золотых.
– Ловкий ты парень! – Кузнец потрепал мальчика по плечу. Только теперь Эллен заметила, как Жан вырос. Сейчас он был кузнецу по подбородок.
На следующий же день Эллен изготовила две половинки металлического набалдашника, которые должны были скреплять рукоять помимо клея, которым она собиралась склеить две деревянных половинки рукояти. В совокупности все это должно было защищать эфес в самых ненадежных местах от трещин. Смазав половинки клеем, она сжимала их, пока клей немного не подсох, а затем обмотала эфес веревкой, которую нельзя было снимать, пока клей полностью не высохнет. На следующий день нужно было отшлифовать край склейки и натереть весь эфес льняным маслом, чтобы места склейки не были видны.
Эллен с удовольствием осмотрела эфес. Сердце ее учащенно забилось от гордости. Она хотела обмотать эфес темно-красной льняной нитью. Когда все части меча будут скреплены, она уравновесит меч на вытянутом левом указательном пальце, чтобы определить центр оружия, так как именно там следовало делать гравировку.
Она долго раздумывала, каким знаком украсить меч, и в конце концов решила выбрать маленькое сердечко. Сердце символизировало мужество и отвагу рыцаря, а также избранный им жизненный путь. То, что кое-кто считал сердце символом любви, Эллен впервые услышала совсем недавно и решила, что Гийом на это внимания обращать не станет.
Но прежде ей нужно было полностью завершить изготовление рукояти и окончательно сбалансировать рукоять и лезвие. Она выковала из остатков железа овал шириной в два пальца и сделала в нем отверстие тем же инструментом, который она использовала для гарды, – он был изготовлен специально для этого меча. От ударов молота заготовка приняла круглую форму, но Эллен еще пару раз ударила по ней молотом, чтобы круг получился таким, как ей хотелось, а затем взяла надфиль и шлифовальный камень. В конце концов круг получился идеальным. Она отшлифовала и отполировала головку, пока та не начала сиять так же, как и гарда. Наконец она закрепила его на рукояти и несколькими точными ударами надела поверх головки заклепку, удерживавшую набалдашник на месте.
Придя на следующее утро в мастерскую, Эллен никак не могла избавиться от ощущения, что за ней следят. Может быть, Гийом был где-то неподалеку? Все ее мысли были о нем, и дело у нее не спорилось. Она едва смогла разжечь огонь в горне, потом пережгла железо, так что искры полетели во все стороны.
– О Господи! Ну возьми себя наконец-то в руки! – прикрикнул на нее Пьер. – Да что с тобой такое?
– Я не знаю. Мне очень жаль, правда. У меня такое предчувствие, что сегодня произойдет что-то плохое.
– Бабьи бредни! – нетерпеливо отмахнулся от нее Пьер. – Давай, делом занимайся.
Только к вечеру Эллен удалось сосредоточиться. Ей нужно было еще выковать наконечник для копья. Она стояла у наковальни и трудилась над наконечником, когда кто-то вошел в мастерскую. Это точно был не Гийом, его шаги она сразу узнала бы. В его походке было что-то властное, внушающее уважение. А мужчина, который только что вошел в кузницу, двигался крадучись, неуверенно – так ей показалось, и она даже не стала оборачиваться, увидев краем глаза, что с клиентом начал разговаривать Пьер.
Но когда она услышала голос этого мужчины, у нее волосы встали дыбом. Этот голос она не могла забыть никогда! Тибалт стоял от нее всего в нескольких шагах. Эллен молилась, чтобы Пьер не стал окликать ее, иначе Тибалт ее сразу же узнал бы! Хотя прошло уже шесть лет, ей внезапно показалось, что все случилось вчера. Эллен нервно протерла тряпкой железо, которое она зажала в руке. Разговор шел о починке оружия, которое принес Тибалт, мужчины не обращали на нее никакого внимания. Только когда Тибалт ушел, Эллен решилась оглянуться. О Господи, что же ей теперь делать? Не могла же она все время убегать и прятаться от него! Девушка, растерявшись, отвернулась к наковальне, когда внезапно кто-то подошел к ней сзади и шепнул на ухо:
– А ты похорошела!
Эллен испуганно обернулась. Он же ушел!
– Чего ты хочешь? – резко спросила она у Тибалта.
– Одну ночь с тобой, птичка моя.
– Ты что, с ума сошел? – Эллен задохнулась от возмущения.
– Ну не надо ломаться! Я же заметил, что ты путаешься с Гийомом. Знаешь, а вы хорошо смотритесь вместе, занимаясь любовными играми! Мне понравилось!
От стыда и ярости у Эллен закружилась голова. Девушка невольно покраснела.
– Я хочу тебя. У меня, в лесу или на лужайке – выбирай сама, мне все равно.
– Ты сумасшедший! Тибалт, это грех! Ты же мой брат! – внезапно вырвалось у нее.
Что ж, теперь он об этом знал. Тибалт только фыркнул.
– Прежде чем жениться на твоей матери, твой отец переспал с моей матерью, и она забеременела. В общем, та же ситуация, что у тебя тогда с Розой.
Тибалт расхохотался.
– Ты ублюдок де Турно? Да уж, тебе бы этого хотелось! Значит, ты прослышала о смерти моего отца. Его спросить об этом уже нельзя, так что я должен тебе просто поверить, правда? Вот только я тебе не верю. И мне все равно, что ты тут болтаешь. Я хочу тебя и от своего не отступлюсь. Ты будешь моей!
Эллен старалась не запаниковать.
– Убирайся отсюда! – Она угрожающе подняла правую руку с зажатым в ней молотом.
– Кстати, сюда приехал наш друг Гийом. Вряд ли он будет рад узнать, что Эллен и Элан – это одно лицо. Но можешь не волноваться, если ты придешь ко мне, я никому ничего не скажу. – Он приложил палец к губам. – Знаешь, я могу быть очень нежным.
Эллен стало плохо. Когда она увидела его отвратительную ухмылку, ее захлестнули воспоминания о том дне, когда он над ней надругался.
– Даю тебе три дня на размышление. Если ты не придешь, я ему все расскажу. Гийому совсем не понравится то, что ты ему солгала. Он терпеть не может лжецов, бедняжка! – Тибалт презрительно расхохотался. – Предупреждаю тебя, хорошенько подумай над моим предложением. Ты все равно будешь моей, так или иначе!
Развернувшись, он вышел из кузницы широким шагом. Жан, который чуть не набросился на него с кулаками, с удивлением посмотрел ему вслед.
– А кто это был? – спросил он и вдруг увидел исказившееся от ужаса лицо Эллен. – О Боже, что он с тобой сделал? Ты выглядишь как-то странно!
Эллен, дрожа от внутреннего напряжения, смогла лишь покачать головой.
– Мне нужно срочно уйти отсюда. Пьер! – громко окликнула она кузнеца. – Я сейчас уйду, а вернусь только завтра утром. – Она стала извиняться перед мастером.
– Ну что еще стряслось? – недовольно буркнул кузнец, но тут же, увидев лицо Эллен, понял, что действительно случилось что-то серьезное.
– Ну ладно, я просто вычту из зарплаты за время твоего отсутствия, – примирительно сказал он.
– Все, пойдем. – Эллен потянула Жана за рукав.
Они пробились через толпу на площади, и только когда они остались одни, Эллен начала рассказывать.
– Тот рыцарь, которого ты видел, – это мой брат.
– Что-о?
– Его отец переспал с моей матерью. Это случилось в Англии. Она была тупой коровой, а он… ну, ты понимаешь… Я знаю Тибалта по Танкарвиллю, так же как и Гийома.
Эллен объяснила ему, почему ей прошлось бежать из Танкарвилля.
– Хорошая же у тебя была подружка! Такое предательство! – заметил Жан.
– Я тоже так сначала подумала. Но ведь она не понимала, к чему приведет ее откровение.
Дальше Эллен рассказала ему о том, как Тибалт ее избил, и даже о надругательстве. После всего, что Жан рассказал ей о Мадлен, он наверняка прекрасно ее понимал и не стал бы осуждать. Когда она говорила о Тибалте, ее руки невольно сжимались в кулаки, и она заметила, что с Жаном происходит то же самое.
– Я его убью! – воскликнул он, рубанув рукой по воздуху.
– Ты мой герой! – Эллен взглянула на него с благодарностью.
Почему бы Гийому не принять ее сторону? Ей бы хотелось, чтобы именно он защищал ее честь. Вот только он осудит, наверное, ее, а не Тибалта. Эллен почувствовала, как в ней начала подниматься горечь и печаль.
– Если он расскажет обо всем Гийому, я его больше никогда не увижу.
– Но у вас и так нет будущего. Ты должна опередить Тибалта и сама рассказать обо всем Гийому. Тогда он будет сам решать, отказываться ли ему от тебя из-за твоей лжи, или радоваться, что ты рассказала ему правду. Если он ничего к тебе не чувствует и будет считать себя обиженным, значит, таков его выбор.
– Жан, я так не могу! – Эллен всхлипнула.
– Чего ты больше боишься – Тибалта и его страсти к тебе или разочарования Гийома?
Эллен пожала плечами.
– Честно говоря, я и сама не знаю!
С тех пор как она в последний раз наслаждалась радостями плотской любви с Гийомом, прошло почти три месяца, и все это время у нее не было месячных. Однажды ей показалось, что они у нее начались, но кровь шла всего лишь полдня. До этого момента она старалась отгонять тревожные мысли, но сейчас стала подозревать, что беременна.
Два дня все было спокойно. Ни Тибалт, ни Гийом не появлялись в мастерской, а слежки за собой Эллен больше не замечала. Итак, она решила заниматься украшением Атанора, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Маленькое сердечко на лезвии она выгравировала довольно быстро. Она осторожно вставила золотую нить в гравировку, проверила большим пальцем, гладкая ли поверхность, и сразу же протерла лезвие тряпкой, чтобы от влажного прикосновения ее пальцев лезвие не потемнело. Она с удовольствием осмотрела меч. Маленькое золотое сердечко выглядело очень красиво и изящно и находилось прямо посередине меча. Эллен приобрела немного медной проволоки и выгравировала с другой стороны лезвия вытянутое «Э» в кругу – это был ее знак. Гравируя букву, она вспомнила первые уроки мастерства, данные ей Джоселином. Он часто гравировал целые фразы на предметах культа, так что Эллен хорошо научилась это делать. Очень долго эти буковки были для нее лишь бессмысленными закорюками – довольно симпатичными, но совершенно бессмысленными. Лишь со временем она выучила все буквы и натренировалась писать несколько слов, которые приходилось гравировать чаще всего. Завершив работу над буквой «Э», она критически ее оценила. Буква была красивой, закругленной, с вертикальными полосками по краям. Центр округлой части прорезала горизонтальная полоска с крохотной вертикальной полоской в конце. Буква была помещена в круг, который Эллен выводила с особой тщательностью. Взглянув на результат, она улыбнулась, гордая собой. Когда Жан пришел в мастерскую, она похвасталась ему, показав Атанор.
– И я тоже участвовал в его создании? Это то же самое железо? Это та бесформенная заготовка? – изумленно спросил он.
– Представить себе не могу, что может быть лучше работы кузнеца. Атанор получился сбалансированным, изящным и острым. Невероятно острым! – Эллен сияла.
– Да, Элленвеора, должен признаться, что я впечатлен.
– Надеюсь, ты будешь не единственным, кому понравится Атанор. Так что, Гийом уже приехал?
– Анри говорит, что свита молодого короля прибыла три дня назад.
– Хорошо. – Эллен вложила меч в ножны и завернула Атанор в ткань.
– А можно, я его понесу? – Жан поднял меч.
– Да, конечно! – Эллен задумчиво взглянула на мальчика. – Ты знаешь, я сделаю то, что ты мне советовал, – я расскажу Гийому о моей лжи. Но прежде чем он обо всем узнает, я хочу, чтобы он взглянул на Атанор. – На мгновение ее взгляд стал отсутствующим, но она взяла себя в руки. – Смотри, какая оковка!
– Это золото? – спросил восхищенный Жан.
– О Господи, конечно же нет, откуда у меня такие деньги? Это латунь, но выглядит неплохо, да?
Жан восторженно закивал.
– Подходит к темно-красному цвету ножен. Твой меч великолепен. Ты не должна его продавать, ведь это доказательство твоего мастерства. Если ты будешь его показывать, нанимаясь на работу, тебя возьмут в любую кузницу, это уж точно!
– Я так не считаю. Скорее всего, никто не поверит в то, что я его сама сделала. А злые языки станут говорить, что я его украла. – Она грустно покачала головой. – Самое главное для меня – это чтобы он понравился Гийому! – При мысли об этом она просияла.
– Гийому! – простонал Жан.
– Ну конечно! Он сказал, что если меч будет хорошим, то он порекомендует меня молодому королю.
– Да ладно, он же все равно нищий. Это сказал Анри, а он знает обо всем, что творится при дворе молодого короля.
– Может быть, у короля-сына сейчас действительно не так уж много денег, – заупрямилась Эллен, – но когда умрет его отец, он унаследует и его власть, и деньги. Вот увидишь, Жан, однажды я сделаю меч для самого короля! Я в это верю!
Они уже почти подошли к своему шатру, когда на Жана набросился молодой парень и толкнул его на землю. Он схватил завернутый меч и попытался сбежать.
У Эллен ёкнуло сердце. Перепрыгнув через лежащего на земле Жана, она бросилась за вором. Не для того она работала, чтобы явился какой-то бездельник и отобрал ее сокровище! Эллен вспомнила карманника из Ипсвича. На этот раз вор от нее не уйдет! Она со всех ног бежала за ним через толпу и вскоре действительно его догнала. Вытянув руку, она схватила его за пояс. Дернув парня к себе, она повалила его на землю и уселась на него верхом. Двое мужчин, стоявших рядом, рассмеялись, но не стали вмешиваться.
– У тебя есть кое-что, принадлежащее мне! – Эллен изо всех сил ударила пария кулаком по лицу, что сразу же вывело его из строя.
Вырвав из его рук Атанор, она отпустила парня. Вор хотел было вскочить и снова отобрать меч, но затем увидел приближавшегося мужчину и скрылся в толпе.
Эллен удивилась его поведению, но тут заметила Тибалта.
– Вместо того чтобы нападать на бедных невинных парней, пришла бы лучше ко мне, – шепнул ей Тибалт.
Эллен посмотрела ему прямо в глаза, и увидела там сверкающие золотистые крупинки.
– Ты можешь взять меня только силой, по своей воле я с тобой не лягу, – заявила она так, словно плюнула ему в лицо.
– Жаль. Бедняжка Гийом, он так расстроится, когда узнает правду о тебе! – Тибалт покачал головой, будто сожалея об этом.
– Я ему сама все расскажу.
– Может быть, мне удастся тебя опередить?
– Какая разница! Он будет ненавидеть меня за это – хоть так, хоть этак. – Эллен пожала плечами и, развернувшись на каблуках, ушла.
Жан, появившийся в этот момент, взглянул на Тибалта с презрением и ухмыльнулся.
– А ну пшел вон, недоносок! – прикрикнул на него Тибалт, замахиваясь кулаком.
Жана как ветром сдуло.
– Ну ты его и разозлила! – сказал он Эллен, догоняя ее.
Когда Эллен на следующее утро пришла в кузницу, то увидела у входа двоих мужчин. Она замедлила шаг, узнав широкую спину, почти закрывавшую от нее Пьера. Сердце у нее забилось сильнее. Увидев ее, кузнец дружелюбно кивнул.
– Вот она, сэр Гийом!
– Элленвеора! – Гийом просиял.
По нему было видно, что он сгорает от страсти. Эллен кивнула мастеру.
– Одну минуточку. – Она мило улыбнулась Пьеру, и тот вышел.
– Я искал тебя на турнире в Компьене, где ты была?
Эллен невольно улыбнулась. Если она не ошибалась, Гийом ее ревновал.
– Я болела, – просто сказала она.
– Вот как? – Казалось, Гийом не знал, верить ей или нет.
– Я закончила работу над мечом. Хочешь взглянуть? – Она протянула ему сверток.
– Да, конечно хочу. – Он придвинулся к ней. Сердце Эллен выскакивало из груди.
– Пойдем, Пьер его тоже еще не видел.
Эллен развернула меч. Пьер и Гийом не могли оторвать взгляда от меча.
Темно-красные ножны были воплощением изысканности.
Гийом с видом знатока поднял брови и, взяв у Эллен Атанор, взвесил меч в обеих руках, затем взялся правой рукой за рукоять и вытащил клинок из ножен – медленно и почтительно.
– Он отлично лежит в руке! – уважительно сказал он и рубанул лезвием в воздухе. – Он острый?
– Я легко разрезала им волосок, – спокойно сообщила Эллен.
Гийом одобрительно кивнул и с восторгом стал осматривать Атанор. Форма режущей кромки сверкающего лезвия была идеальной. Подняв голову, Гийом протянул меч кузнецу.
– Взгляните, он просто великолепен. Изумительно! Что скажете?
– Дайте-ка я посмотрю на него поближе, милорд. – Пьера так и распирало от любопытства.
Гийом вложил клинок в ножны и передал меч Пьеру. Кузнец критически осмотрел оружие и в конце концов со скучающим видом пожал плечами.
– Хороший блеск, но слишком мало украшений. Всего две гравировки, к тому же одна из них медная, – заметил он.
По его лицу было видно, что он сгорает от зависти.
– Все эти украшения – такое фанфаронство! Нельзя оценивать оружие, обращая внимание лишь на эти глупости! Ведь не в украшениях дело! Меч великолепно сбалансирован. Он особенный, у него будто есть душа! – Гийом захлебывался от восторга.
Он снова вытащил меч из ножен. Эллен взяла полено толщиной в руку и протянула ему. Гийом разрубил его одним ударом, выбив деревяшку из рук Эллен.
– О! Острый! Очень острый! – воскликнул пораженный Гийом. Пьер пожал плечами.
– Хороший меч, Элленвеора, – сказал он, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушным, а затем отвернулся и стал заниматься своей работой.
– Он знает, что меч не просто хороший, а отличный. Он просто боится это признать, – шепнул ей Гийом и поцеловал ее в кончик носа, не обращая никакого внимания на то, что их могли увидеть.
Эллен, смутившись, оглянулась.
– Мы не можем увидеться после работы? Я должна с тобой поговорить. Это очень важно, но не предназначено для чужих ушей, – пояснила она.
Гийом кивнул.
– Я за тобой зайду, – сказал он и махнул ей рукой.
– Но Атанор останется здесь! – Она рассмеялась, забирая у него меч.
– Он все равно будет моим, так или иначе! – бросил он ей через плечо и ушел.
– Тогда собирай деньги, чтобы ты мог его приобрести, – буркнула Эллен, но Гийома уже не было в кузнице.
Незадолго до захода солнца к Эллен пришла Мадлен.
– Гляди! – она показала Эллен серебряную монетку. – Он сказал, что я должна что-то тебе передать. Я ничего не поняла, но он сказал, что я просто должна это тебе сказать. Он сказал, что ты поймешь. – Вид у Мадлен был беззаботный.
– Что? Говори уже!
– Он сказал, что он птицелов и у него есть хорошая приманка для того, чтобы поймать самую красивую птичку в мире. А потом он спросил меня, приходится ли Жан мне братом. – Мадлен захихикала. – Ты это понимаешь?
Только сейчас Эллен догадалась, что загадочный рыцарь, который давал Мадлен серебряные монетки, был не Гийом, а Тибалт.
– Где он? – выдавила она.
– Кто?
– Жан! – Эллен запаниковала, так как Мадлен ответила не сразу.
– Я не знаю, я его не видела!
– Сходи к оружейнику и спроси, там ли он. Если его там нет, посмотри в шатре, затем возвращайся сюда. Я уже заканчиваю работу. Поторопись, Мадлен, это важно. Я боюсь, что Жану угрожает опасность!
Мадлен улыбалась, но при этих словах глаза у нее распахнулись от страха.
– Да, сейчас. – Она бегом бросилась из кузницы.
Эллен поспешно закончила работу и убрала инструменты. Она все время оглядывалась и молилась, чтобы она ошиблась, и на самом деле с Жаном все было в порядке. Она так надеялась, что Жан и Мадлен сейчас зайдут в кузницу… Но что она будет делать, если Жан сейчас во власти Тибалта?
– Ну что, готова? – Нежный голос Гийома отвлек ее от грустных мыслей.
Эллен захотелось броситься ему на шею.
– Да, я уже иду. – Ей пришлось взять себя в руки.
Скорее всего, Гийом никогда не простит ей, когда узнает то, что она собиралась ему рассказать. Сняв передник, она сложила его и упаковала вместе со своими инструментами. Затем она взяла Атанор и повернулась, собираясь уходить. Она как раз подошла к Гийому, когда к ней подбежала Мадлен.
– Ты хороший мальчик, Жан. Тебе, наверное, трудно пришлось с Мадлен, правда? Да и Элленвеора тоже не подарочек. – Улыбнувшись, она обняла Жана. – Я всегда рада видеть таких хороших людей, как вы. Такова была точка зрения моего мужа, и я с ней полностью согласна. – Они немного помолчали, а затем Руфь погладила его по плечу. – А теперь сходи за Эллен и Мадлен, вам пора уезжать.
Прощание у них получилось слезливым, и только Серый отнесся к происходящему спокойно, скорее всего, он не понимал, что они прощаются. Руфь обняла всех по очереди, шепча на ухо что-то, чего не слышали другие, но казалось, она для каждого нашла подходящие слова. Все кивали, вытирали слезы и старались выглядеть не такими грустными после ее слов.
Жан подвел под уздцы Нестора и хотел помочь Эллен сесть верхом.
– Мне бы хотелось сначала пройтись немного. Конечно, у меня не хватит сил идти долго, но мне надо постепенно привыкать к нагрузкам.
– Когда заметишь, что она устала, заставь ее сесть на лошадь, слышишь? – сказала ему Руфь, глядя при этом на Эллен. – Тебе не следует перенапрягаться.
– Обещаю! – Эллен взяла Руфь за руку. – Жаль, что моя мать была не такая, как ты!
– Все, вам пора ехать, а то вы никуда не успеете! – сказала Руфь, вытирая слезы тыльной стороной кисти.
Пешком до Шартра идти было девять дней, и каждый раз Эллен проходила немного большее расстояние. В конце путешествия она уже чувствовала себя такой же сильной, как и прежде. К Шартру они подошли поздним вечером. Многие торговцы и ремесленники уже расставили на площади свои лотки и шатры. Пьер еще не приехал. Эллен с Жаном поторопились найти хорошее место для шатра и быстро его установили.
В то время как Мадлен занялась распаковыванием вещей и приготовлением ужина, Эллен и Жан прошлись по площади.
– Вон лоток оружейника! – воскликнул Жан и побежал вперед.
Эллен медленно пошла за ним и подошла к лотку уже тогда, когда Жан разговаривал с мастером.
– Я сказал ей, что ваш клей самый лучший.
– Вот как? Ты приводишь мне новых клиентов? Молодец, мальчик. Я приготовил клей сегодня утром, – сообщил оружейник, не обращая внимания на Эллен.
– Тогда разрешите на него взглянуть, – громко сказала она, ослепительно улыбнувшись.
Эллен знала, как мужчинам нравится ее улыбка, и всегда старалась вызвать симпатию у людей, у которых она собиралась что-то купить.
– Это ты кузнец, что ли?
– Да, я, – дружелюбно ответила Эллен.
– А зачем кузнецу клей? Что, железо не куется? – Оружейник, хлопнув себя руками по бедрам, громко расхохотался.
Эллен постаралась не показать своей обиды.
– Разрешите? – Подойдя к горшку с клеем, она прикоснулась к густой массе.
Клей был очень качественным, прозрачным и густым – это было видно с первого взгляда. Она кивнула Жану, и тот выторговал для нее хорошую цену.
– Ты славный мальчик, – сказал оружейник. – Хочешь дальше работать на меня? Они с Сильвайном хорошо ладят. – Последняя фраза предназначалась Эллен. – Вот, эта кроличья лапка приносит удачу. – Оружейник протянул Жану амулет, а затем повернулся к Эллен и доверительно сказал: – Ты не обижайся, что я смеялся. Просто странно, что такая симпатичная молодая девчонка, как ты, предпочитает ковать оружие вместо того, чтобы выйти замуж и завести детей.
Эллен едва заметно кивнула. Они пошли обратно к своему шатру. Жан все время гладил мягкий мех кроличьей лапки.
– Мне нравится у него работать. Он всегда весел и много шутит, хотя в этот раз шутка ему, пожалуй, не удалась. Он наверняка не имел в виду ничего плохого. – Жан бежал вприпрыжку рядом с ней.
Подойдя к своему шатру, Эллен увидела Пьера и Армелию. Их тележка была загружена доверху.
– Слушай, я тебе еще не говорил, чтобы ты не нервничала. Руфь сказала, что тебе нельзя волноваться, пока ты окончательно не выздоровеешь.
– Что ты мне не рассказал?
– Пьер ужасно сердился из-за того, что ты не вышла на работу. Он сказал, что не знает, захочет ли нанять тебя снова. – Жан боялся взглянуть на Эллен.
Жан мучился уже несколько дней, не решаясь рассказать об этом Эллен.
– А, Пьер! Он наверняка уже обо всем забыл. – Эллен беззаботно махнула рукой.
– Но он был просто-таки в ярости!
– Что ж, посмотрим!
Эллен чувствовала себя достаточно сильной, чтобы не опасаться последствий этого разговора. Высоко подняв голову, она подошла к Пьеру в тот момент, когда Армелия скрылась за повозкой.
– Пьер! – Эллен кивнула ему. – Я вернулась. В первый момент Пьер казался удивленным.
– Судя по твоему виду, нельзя сказать, что ты при смерти! – проворчал он.
– Мне уже лучше, спасибо. – Эллен оставалась спокойной: она достаточно хорошо знала Пьера и понимала, что вся его ярость давно уже улеглась. – А у тебя все в порядке?
– Работы было много, – с упреком сказал он.
– Тогда давайте я помогу вам с разгрузкой телеги, и мы сможем начать работу. Ну как, мастер? – Эллен принялась разгружать тележку.
– Хорошая идея. – Казалось, Пьер обрадовался, что Эллен ни словом не обмолвилась о его претензиях, высказанных Жану.
– Ну, как там твой меч? – спросил он серьезно. Это был первый раз, когда он открыто проявил интерес к Атанору.
– Собираюсь начать работу над эфесом. Клинок и ножны уже готовы, осталось совсем немного.
– Ты мне его покажешь, когда он будет готов? – Удивительно, но в голосе Пьера Эллен не уловила насмешки.
– Конечно, мастер.
Было уже совсем темно, когда Эллен и Пьер наконец все выгрузили из телеги и навели порядок в кузнице. Жан, который собирался начать работу у оружейника только завтра, помог им при разгрузке, и Пьер дал ему за это пару золотых.
– Ловкий ты парень! – Кузнец потрепал мальчика по плечу. Только теперь Эллен заметила, как Жан вырос. Сейчас он был кузнецу по подбородок.
На следующий же день Эллен изготовила две половинки металлического набалдашника, которые должны были скреплять рукоять помимо клея, которым она собиралась склеить две деревянных половинки рукояти. В совокупности все это должно было защищать эфес в самых ненадежных местах от трещин. Смазав половинки клеем, она сжимала их, пока клей немного не подсох, а затем обмотала эфес веревкой, которую нельзя было снимать, пока клей полностью не высохнет. На следующий день нужно было отшлифовать край склейки и натереть весь эфес льняным маслом, чтобы места склейки не были видны.
Эллен с удовольствием осмотрела эфес. Сердце ее учащенно забилось от гордости. Она хотела обмотать эфес темно-красной льняной нитью. Когда все части меча будут скреплены, она уравновесит меч на вытянутом левом указательном пальце, чтобы определить центр оружия, так как именно там следовало делать гравировку.
Она долго раздумывала, каким знаком украсить меч, и в конце концов решила выбрать маленькое сердечко. Сердце символизировало мужество и отвагу рыцаря, а также избранный им жизненный путь. То, что кое-кто считал сердце символом любви, Эллен впервые услышала совсем недавно и решила, что Гийом на это внимания обращать не станет.
Но прежде ей нужно было полностью завершить изготовление рукояти и окончательно сбалансировать рукоять и лезвие. Она выковала из остатков железа овал шириной в два пальца и сделала в нем отверстие тем же инструментом, который она использовала для гарды, – он был изготовлен специально для этого меча. От ударов молота заготовка приняла круглую форму, но Эллен еще пару раз ударила по ней молотом, чтобы круг получился таким, как ей хотелось, а затем взяла надфиль и шлифовальный камень. В конце концов круг получился идеальным. Она отшлифовала и отполировала головку, пока та не начала сиять так же, как и гарда. Наконец она закрепила его на рукояти и несколькими точными ударами надела поверх головки заклепку, удерживавшую набалдашник на месте.
Придя на следующее утро в мастерскую, Эллен никак не могла избавиться от ощущения, что за ней следят. Может быть, Гийом был где-то неподалеку? Все ее мысли были о нем, и дело у нее не спорилось. Она едва смогла разжечь огонь в горне, потом пережгла железо, так что искры полетели во все стороны.
– О Господи! Ну возьми себя наконец-то в руки! – прикрикнул на нее Пьер. – Да что с тобой такое?
– Я не знаю. Мне очень жаль, правда. У меня такое предчувствие, что сегодня произойдет что-то плохое.
– Бабьи бредни! – нетерпеливо отмахнулся от нее Пьер. – Давай, делом занимайся.
Только к вечеру Эллен удалось сосредоточиться. Ей нужно было еще выковать наконечник для копья. Она стояла у наковальни и трудилась над наконечником, когда кто-то вошел в мастерскую. Это точно был не Гийом, его шаги она сразу узнала бы. В его походке было что-то властное, внушающее уважение. А мужчина, который только что вошел в кузницу, двигался крадучись, неуверенно – так ей показалось, и она даже не стала оборачиваться, увидев краем глаза, что с клиентом начал разговаривать Пьер.
Но когда она услышала голос этого мужчины, у нее волосы встали дыбом. Этот голос она не могла забыть никогда! Тибалт стоял от нее всего в нескольких шагах. Эллен молилась, чтобы Пьер не стал окликать ее, иначе Тибалт ее сразу же узнал бы! Хотя прошло уже шесть лет, ей внезапно показалось, что все случилось вчера. Эллен нервно протерла тряпкой железо, которое она зажала в руке. Разговор шел о починке оружия, которое принес Тибалт, мужчины не обращали на нее никакого внимания. Только когда Тибалт ушел, Эллен решилась оглянуться. О Господи, что же ей теперь делать? Не могла же она все время убегать и прятаться от него! Девушка, растерявшись, отвернулась к наковальне, когда внезапно кто-то подошел к ней сзади и шепнул на ухо:
– А ты похорошела!
Эллен испуганно обернулась. Он же ушел!
– Чего ты хочешь? – резко спросила она у Тибалта.
– Одну ночь с тобой, птичка моя.
– Ты что, с ума сошел? – Эллен задохнулась от возмущения.
– Ну не надо ломаться! Я же заметил, что ты путаешься с Гийомом. Знаешь, а вы хорошо смотритесь вместе, занимаясь любовными играми! Мне понравилось!
От стыда и ярости у Эллен закружилась голова. Девушка невольно покраснела.
– Я хочу тебя. У меня, в лесу или на лужайке – выбирай сама, мне все равно.
– Ты сумасшедший! Тибалт, это грех! Ты же мой брат! – внезапно вырвалось у нее.
Что ж, теперь он об этом знал. Тибалт только фыркнул.
– Прежде чем жениться на твоей матери, твой отец переспал с моей матерью, и она забеременела. В общем, та же ситуация, что у тебя тогда с Розой.
Тибалт расхохотался.
– Ты ублюдок де Турно? Да уж, тебе бы этого хотелось! Значит, ты прослышала о смерти моего отца. Его спросить об этом уже нельзя, так что я должен тебе просто поверить, правда? Вот только я тебе не верю. И мне все равно, что ты тут болтаешь. Я хочу тебя и от своего не отступлюсь. Ты будешь моей!
Эллен старалась не запаниковать.
– Убирайся отсюда! – Она угрожающе подняла правую руку с зажатым в ней молотом.
– Кстати, сюда приехал наш друг Гийом. Вряд ли он будет рад узнать, что Эллен и Элан – это одно лицо. Но можешь не волноваться, если ты придешь ко мне, я никому ничего не скажу. – Он приложил палец к губам. – Знаешь, я могу быть очень нежным.
Эллен стало плохо. Когда она увидела его отвратительную ухмылку, ее захлестнули воспоминания о том дне, когда он над ней надругался.
– Даю тебе три дня на размышление. Если ты не придешь, я ему все расскажу. Гийому совсем не понравится то, что ты ему солгала. Он терпеть не может лжецов, бедняжка! – Тибалт презрительно расхохотался. – Предупреждаю тебя, хорошенько подумай над моим предложением. Ты все равно будешь моей, так или иначе!
Развернувшись, он вышел из кузницы широким шагом. Жан, который чуть не набросился на него с кулаками, с удивлением посмотрел ему вслед.
– А кто это был? – спросил он и вдруг увидел исказившееся от ужаса лицо Эллен. – О Боже, что он с тобой сделал? Ты выглядишь как-то странно!
Эллен, дрожа от внутреннего напряжения, смогла лишь покачать головой.
– Мне нужно срочно уйти отсюда. Пьер! – громко окликнула она кузнеца. – Я сейчас уйду, а вернусь только завтра утром. – Она стала извиняться перед мастером.
– Ну что еще стряслось? – недовольно буркнул кузнец, но тут же, увидев лицо Эллен, понял, что действительно случилось что-то серьезное.
– Ну ладно, я просто вычту из зарплаты за время твоего отсутствия, – примирительно сказал он.
– Все, пойдем. – Эллен потянула Жана за рукав.
Они пробились через толпу на площади, и только когда они остались одни, Эллен начала рассказывать.
– Тот рыцарь, которого ты видел, – это мой брат.
– Что-о?
– Его отец переспал с моей матерью. Это случилось в Англии. Она была тупой коровой, а он… ну, ты понимаешь… Я знаю Тибалта по Танкарвиллю, так же как и Гийома.
Эллен объяснила ему, почему ей прошлось бежать из Танкарвилля.
– Хорошая же у тебя была подружка! Такое предательство! – заметил Жан.
– Я тоже так сначала подумала. Но ведь она не понимала, к чему приведет ее откровение.
Дальше Эллен рассказала ему о том, как Тибалт ее избил, и даже о надругательстве. После всего, что Жан рассказал ей о Мадлен, он наверняка прекрасно ее понимал и не стал бы осуждать. Когда она говорила о Тибалте, ее руки невольно сжимались в кулаки, и она заметила, что с Жаном происходит то же самое.
– Я его убью! – воскликнул он, рубанув рукой по воздуху.
– Ты мой герой! – Эллен взглянула на него с благодарностью.
Почему бы Гийому не принять ее сторону? Ей бы хотелось, чтобы именно он защищал ее честь. Вот только он осудит, наверное, ее, а не Тибалта. Эллен почувствовала, как в ней начала подниматься горечь и печаль.
– Если он расскажет обо всем Гийому, я его больше никогда не увижу.
– Но у вас и так нет будущего. Ты должна опередить Тибалта и сама рассказать обо всем Гийому. Тогда он будет сам решать, отказываться ли ему от тебя из-за твоей лжи, или радоваться, что ты рассказала ему правду. Если он ничего к тебе не чувствует и будет считать себя обиженным, значит, таков его выбор.
– Жан, я так не могу! – Эллен всхлипнула.
– Чего ты больше боишься – Тибалта и его страсти к тебе или разочарования Гийома?
Эллен пожала плечами.
– Честно говоря, я и сама не знаю!
С тех пор как она в последний раз наслаждалась радостями плотской любви с Гийомом, прошло почти три месяца, и все это время у нее не было месячных. Однажды ей показалось, что они у нее начались, но кровь шла всего лишь полдня. До этого момента она старалась отгонять тревожные мысли, но сейчас стала подозревать, что беременна.
Два дня все было спокойно. Ни Тибалт, ни Гийом не появлялись в мастерской, а слежки за собой Эллен больше не замечала. Итак, она решила заниматься украшением Атанора, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Маленькое сердечко на лезвии она выгравировала довольно быстро. Она осторожно вставила золотую нить в гравировку, проверила большим пальцем, гладкая ли поверхность, и сразу же протерла лезвие тряпкой, чтобы от влажного прикосновения ее пальцев лезвие не потемнело. Она с удовольствием осмотрела меч. Маленькое золотое сердечко выглядело очень красиво и изящно и находилось прямо посередине меча. Эллен приобрела немного медной проволоки и выгравировала с другой стороны лезвия вытянутое «Э» в кругу – это был ее знак. Гравируя букву, она вспомнила первые уроки мастерства, данные ей Джоселином. Он часто гравировал целые фразы на предметах культа, так что Эллен хорошо научилась это делать. Очень долго эти буковки были для нее лишь бессмысленными закорюками – довольно симпатичными, но совершенно бессмысленными. Лишь со временем она выучила все буквы и натренировалась писать несколько слов, которые приходилось гравировать чаще всего. Завершив работу над буквой «Э», она критически ее оценила. Буква была красивой, закругленной, с вертикальными полосками по краям. Центр округлой части прорезала горизонтальная полоска с крохотной вертикальной полоской в конце. Буква была помещена в круг, который Эллен выводила с особой тщательностью. Взглянув на результат, она улыбнулась, гордая собой. Когда Жан пришел в мастерскую, она похвасталась ему, показав Атанор.
– И я тоже участвовал в его создании? Это то же самое железо? Это та бесформенная заготовка? – изумленно спросил он.
– Представить себе не могу, что может быть лучше работы кузнеца. Атанор получился сбалансированным, изящным и острым. Невероятно острым! – Эллен сияла.
– Да, Элленвеора, должен признаться, что я впечатлен.
– Надеюсь, ты будешь не единственным, кому понравится Атанор. Так что, Гийом уже приехал?
– Анри говорит, что свита молодого короля прибыла три дня назад.
– Хорошо. – Эллен вложила меч в ножны и завернула Атанор в ткань.
– А можно, я его понесу? – Жан поднял меч.
– Да, конечно! – Эллен задумчиво взглянула на мальчика. – Ты знаешь, я сделаю то, что ты мне советовал, – я расскажу Гийому о моей лжи. Но прежде чем он обо всем узнает, я хочу, чтобы он взглянул на Атанор. – На мгновение ее взгляд стал отсутствующим, но она взяла себя в руки. – Смотри, какая оковка!
– Это золото? – спросил восхищенный Жан.
– О Господи, конечно же нет, откуда у меня такие деньги? Это латунь, но выглядит неплохо, да?
Жан восторженно закивал.
– Подходит к темно-красному цвету ножен. Твой меч великолепен. Ты не должна его продавать, ведь это доказательство твоего мастерства. Если ты будешь его показывать, нанимаясь на работу, тебя возьмут в любую кузницу, это уж точно!
– Я так не считаю. Скорее всего, никто не поверит в то, что я его сама сделала. А злые языки станут говорить, что я его украла. – Она грустно покачала головой. – Самое главное для меня – это чтобы он понравился Гийому! – При мысли об этом она просияла.
– Гийому! – простонал Жан.
– Ну конечно! Он сказал, что если меч будет хорошим, то он порекомендует меня молодому королю.
– Да ладно, он же все равно нищий. Это сказал Анри, а он знает обо всем, что творится при дворе молодого короля.
– Может быть, у короля-сына сейчас действительно не так уж много денег, – заупрямилась Эллен, – но когда умрет его отец, он унаследует и его власть, и деньги. Вот увидишь, Жан, однажды я сделаю меч для самого короля! Я в это верю!
Они уже почти подошли к своему шатру, когда на Жана набросился молодой парень и толкнул его на землю. Он схватил завернутый меч и попытался сбежать.
У Эллен ёкнуло сердце. Перепрыгнув через лежащего на земле Жана, она бросилась за вором. Не для того она работала, чтобы явился какой-то бездельник и отобрал ее сокровище! Эллен вспомнила карманника из Ипсвича. На этот раз вор от нее не уйдет! Она со всех ног бежала за ним через толпу и вскоре действительно его догнала. Вытянув руку, она схватила его за пояс. Дернув парня к себе, она повалила его на землю и уселась на него верхом. Двое мужчин, стоявших рядом, рассмеялись, но не стали вмешиваться.
– У тебя есть кое-что, принадлежащее мне! – Эллен изо всех сил ударила пария кулаком по лицу, что сразу же вывело его из строя.
Вырвав из его рук Атанор, она отпустила парня. Вор хотел было вскочить и снова отобрать меч, но затем увидел приближавшегося мужчину и скрылся в толпе.
Эллен удивилась его поведению, но тут заметила Тибалта.
– Вместо того чтобы нападать на бедных невинных парней, пришла бы лучше ко мне, – шепнул ей Тибалт.
Эллен посмотрела ему прямо в глаза, и увидела там сверкающие золотистые крупинки.
– Ты можешь взять меня только силой, по своей воле я с тобой не лягу, – заявила она так, словно плюнула ему в лицо.
– Жаль. Бедняжка Гийом, он так расстроится, когда узнает правду о тебе! – Тибалт покачал головой, будто сожалея об этом.
– Я ему сама все расскажу.
– Может быть, мне удастся тебя опередить?
– Какая разница! Он будет ненавидеть меня за это – хоть так, хоть этак. – Эллен пожала плечами и, развернувшись на каблуках, ушла.
Жан, появившийся в этот момент, взглянул на Тибалта с презрением и ухмыльнулся.
– А ну пшел вон, недоносок! – прикрикнул на него Тибалт, замахиваясь кулаком.
Жана как ветром сдуло.
– Ну ты его и разозлила! – сказал он Эллен, догоняя ее.
Когда Эллен на следующее утро пришла в кузницу, то увидела у входа двоих мужчин. Она замедлила шаг, узнав широкую спину, почти закрывавшую от нее Пьера. Сердце у нее забилось сильнее. Увидев ее, кузнец дружелюбно кивнул.
– Вот она, сэр Гийом!
– Элленвеора! – Гийом просиял.
По нему было видно, что он сгорает от страсти. Эллен кивнула мастеру.
– Одну минуточку. – Она мило улыбнулась Пьеру, и тот вышел.
– Я искал тебя на турнире в Компьене, где ты была?
Эллен невольно улыбнулась. Если она не ошибалась, Гийом ее ревновал.
– Я болела, – просто сказала она.
– Вот как? – Казалось, Гийом не знал, верить ей или нет.
– Я закончила работу над мечом. Хочешь взглянуть? – Она протянула ему сверток.
– Да, конечно хочу. – Он придвинулся к ней. Сердце Эллен выскакивало из груди.
– Пойдем, Пьер его тоже еще не видел.
Эллен развернула меч. Пьер и Гийом не могли оторвать взгляда от меча.
Темно-красные ножны были воплощением изысканности.
Гийом с видом знатока поднял брови и, взяв у Эллен Атанор, взвесил меч в обеих руках, затем взялся правой рукой за рукоять и вытащил клинок из ножен – медленно и почтительно.
– Он отлично лежит в руке! – уважительно сказал он и рубанул лезвием в воздухе. – Он острый?
– Я легко разрезала им волосок, – спокойно сообщила Эллен.
Гийом одобрительно кивнул и с восторгом стал осматривать Атанор. Форма режущей кромки сверкающего лезвия была идеальной. Подняв голову, Гийом протянул меч кузнецу.
– Взгляните, он просто великолепен. Изумительно! Что скажете?
– Дайте-ка я посмотрю на него поближе, милорд. – Пьера так и распирало от любопытства.
Гийом вложил клинок в ножны и передал меч Пьеру. Кузнец критически осмотрел оружие и в конце концов со скучающим видом пожал плечами.
– Хороший блеск, но слишком мало украшений. Всего две гравировки, к тому же одна из них медная, – заметил он.
По его лицу было видно, что он сгорает от зависти.
– Все эти украшения – такое фанфаронство! Нельзя оценивать оружие, обращая внимание лишь на эти глупости! Ведь не в украшениях дело! Меч великолепно сбалансирован. Он особенный, у него будто есть душа! – Гийом захлебывался от восторга.
Он снова вытащил меч из ножен. Эллен взяла полено толщиной в руку и протянула ему. Гийом разрубил его одним ударом, выбив деревяшку из рук Эллен.
– О! Острый! Очень острый! – воскликнул пораженный Гийом. Пьер пожал плечами.
– Хороший меч, Элленвеора, – сказал он, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушным, а затем отвернулся и стал заниматься своей работой.
– Он знает, что меч не просто хороший, а отличный. Он просто боится это признать, – шепнул ей Гийом и поцеловал ее в кончик носа, не обращая никакого внимания на то, что их могли увидеть.
Эллен, смутившись, оглянулась.
– Мы не можем увидеться после работы? Я должна с тобой поговорить. Это очень важно, но не предназначено для чужих ушей, – пояснила она.
Гийом кивнул.
– Я за тобой зайду, – сказал он и махнул ей рукой.
– Но Атанор останется здесь! – Она рассмеялась, забирая у него меч.
– Он все равно будет моим, так или иначе! – бросил он ей через плечо и ушел.
– Тогда собирай деньги, чтобы ты мог его приобрести, – буркнула Эллен, но Гийома уже не было в кузнице.
Незадолго до захода солнца к Эллен пришла Мадлен.
– Гляди! – она показала Эллен серебряную монетку. – Он сказал, что я должна что-то тебе передать. Я ничего не поняла, но он сказал, что я просто должна это тебе сказать. Он сказал, что ты поймешь. – Вид у Мадлен был беззаботный.
– Что? Говори уже!
– Он сказал, что он птицелов и у него есть хорошая приманка для того, чтобы поймать самую красивую птичку в мире. А потом он спросил меня, приходится ли Жан мне братом. – Мадлен захихикала. – Ты это понимаешь?
Только сейчас Эллен догадалась, что загадочный рыцарь, который давал Мадлен серебряные монетки, был не Гийом, а Тибалт.
– Где он? – выдавила она.
– Кто?
– Жан! – Эллен запаниковала, так как Мадлен ответила не сразу.
– Я не знаю, я его не видела!
– Сходи к оружейнику и спроси, там ли он. Если его там нет, посмотри в шатре, затем возвращайся сюда. Я уже заканчиваю работу. Поторопись, Мадлен, это важно. Я боюсь, что Жану угрожает опасность!
Мадлен улыбалась, но при этих словах глаза у нее распахнулись от страха.
– Да, сейчас. – Она бегом бросилась из кузницы.
Эллен поспешно закончила работу и убрала инструменты. Она все время оглядывалась и молилась, чтобы она ошиблась, и на самом деле с Жаном все было в порядке. Она так надеялась, что Жан и Мадлен сейчас зайдут в кузницу… Но что она будет делать, если Жан сейчас во власти Тибалта?
– Ну что, готова? – Нежный голос Гийома отвлек ее от грустных мыслей.
Эллен захотелось броситься ему на шею.
– Да, я уже иду. – Ей пришлось взять себя в руки.
Скорее всего, Гийом никогда не простит ей, когда узнает то, что она собиралась ему рассказать. Сняв передник, она сложила его и упаковала вместе со своими инструментами. Затем она взяла Атанор и повернулась, собираясь уходить. Она как раз подошла к Гийому, когда к ней подбежала Мадлен.