Форш Татьяна. Возвращение в Аланар

   Поджав губы, я только покачала головой. Молча взяла свиток, сломала печать и впилась глазами.
    Дорогой Сбрендин! Не могу открыть к тебе портал вот уже неделю, потому и шлю к тебе с оказией, в лице моего семиюродного племянника — письмо! Во-первых, сообщаю: дела в моих землях идут хорошо, чего и тебе желаю! Мастер порталов обещался к празднику все сделать, так что может завтра и увидимся.
    Нет ли каких вестей от моего непутевого сына? Как поживают Лендин и Ларинтен? Не утруждай себя ответом. Если портал сделают, завтра ты мне все расскажешь сам. Очень хочу попасть на праздник Оракула, но все в руках Всевидящего!
    И еще. Пора что-то делать с Великоградом. Что-то там нечисто! Ну ладно, увидимся — перетрем. Всегда твой друг — Владыка Эльфийского союза, Пентилиан.
 
   Я скатала письмо. Плюнув на печать, снова слепила ее, усилив заклинанием. Дня два продержится и ладно.
   «Нда-а и тут пусто! Уж если даже Владыка не знает где Велия, дело — труба!»
   — Ну, буди отдыхающего! Не терпится мне попасть в вашу столицу! — я кивнула на слабо постанывающего эльфа. — Да, и вначале письмо засунь туда, откуда взял! А то ему и так не повезло, что встретился с нами, еще и от Владыки влетит! Он и так на голову больной. Жалко же!
   Крендин удивленно поморгал на меня черными бусинами глаз. Пожав плечами, хмыкнул и пошел приводить в чувство Люминеля.
   Эльф, очнувшись, вел себя на редкость покладисто, на раз выполняя все команды гнома. Тот, воспользовавшись этим, свесил на него все мешки, и мы дружно двинулись в путь.

* * *

   Крендин вел нас пологим, каменистым, одному ему видимым путем. Подражая горным козлам (если они есть в этом мире) мы хмуро прыгали с камня на камень. Причем Люминель, обреченно скакал самым последним. На все мои вопросы о том: «Откуда у тебя на лбу выросла такая красивая шишка, похожая на рог единорога, я же тебе все ссадины вчера залечила?» — эльф отмалчивался. В конце концов, устав от насмешливых взглядов Крендина он буркнул, что ударился о стену.
   — Давай залечу? — предложила я. — А то некрасиво! Весь вид портит, а ты ведь чуть ли не наследник Эльфийского союза!
   От моих слов Люминель гордо выпрямил спину, вскинул подбородок и бросил на меня недоверчивый взгляд.
   — Ну да, я этот…, как его…, племянник! Если принц Велиандр не найдется, то я, это… буду наследником! Да! — Люминель с царским видом посмотрел на меня.
   — Ну-ка, а в профиль? Похож! — одобрила я, купившегося на мои насмешки эльфа.
   Люминель уже с одобрением на меня поглядывая, предложил.
   — А ты ничего! Знаешь как себя вести с царственными особами. И почтение в тебе есть. Если хочешь, могу во дворец пристроить. Будешь вначале полы мыть, потом до горничной дослужишься, а там глядишь, кто-нибудь заметит! Станешь какому-нибудь знатному эльфу постель греть, ни о чем не заботясь!
   — Ваше предложение — честь для меня, о мой Владыка! — чуть не расхохоталась я, глядя на этого напыщенного болвана. Лесть — великое оружие в борьбе с недалекими искателями власти.
   Гном, дожидаясь нас на небольшой площадке, с ухмылкой прислушивался к разговору. Добравшись, Люминель, чувствуя себя, по меньшей мере, императором, смерил того презрительным взглядом.
   — А тебя, я даже близко к дворцу не подпущу! Холоп!
   — От холопа слышу! — парировал гном и от души, так, что затрещала рваная косуха, потянулся, как бы невзначай сжав кулаки. Люминель затормозив, пропустил меня вперед, настороженно поглядывая на гнома из-за моей спины.
   — Ладно, хватит нашего будущего Владыку пугать! — я подмигнула Крендину.
   — Ага, а то вот брошу вас здесь и один пойду! — напыщенно выпалил эльф, явно ощущая тяжесть короны на своей голове.
   Гном насмешливо фыркнул.
   — Эльф с возу — гному легче! Тебе помочь?
   До Люминеля начало доходить, что желаемое от действительного еще ох как далеко и осуществиться ли оно — неизвестно. Отступив на шаг, он настороженно поинтересовался.
   — В чем?
   Не выдержав, я расхохоталась.
   — Ну, это, — гном снова продемонстрировал пудовый кулак, — определиться с выбором: на возу ты или нет?
   Люминал как-то сразу погрустнел. Его восторженные светло-голубые глаза потухли. Он смерил нас укоризненным взглядом, сообразив, что над ним всю дорогу попросту смеялись.
   — Да ладно тебе, Крендин! Видишь, беда у него с головой. Нечего над убогими потешаться. Пошли уже! — и, обернувшись к Люминелю, невзначай спросила. — Тебе сколько лет-то?
   Эльф вздохнул.
   — Сто пятьдесят.
   — Сколько?! — гном изумленно обернулся. — Сто пятьдесят?!! Так выходит ты на сто лет младше меня? Охренеть! Теперь понятно! Ты это… прости за шишку! Больше не буду кулаком в лоб. Так, только ремнем по заду и хватит!
   Эльф, вспыхнув до кончиков волос, кинул на гнома уничтожающий взгляд и резво пошел вперед.
   — Вообще-то с эльфами надо быть поосторожней. Они, гады, злопамятные… — хихикнул Крендин и бросился его догонять.

* * *

   Солнце оранжевым колобком стояло в зените, когда мы подошли к отвесной скале. Путь оборвался, выведя нас на небольшую полукруглую, льдисто поблескивающую площадку.
   — Из тебя проводник — никакой, и за что я согласился отдать тебе два золотых грабня? — недовольно заворчал на гнома Люминель. — У нас крыльев нету. Куда теперь? Назад? Да и до пещеры к ночи не вернуться.
   — А малолеткам вообще слова не давали! — повернувшись, лениво сплюнул тому под ноги гном. — Еще скажи спасибо, что с тобой возимся! Если бы ни милость Великой, еще бы утром тебя в той пещере забыл!
   Я, словно не замечая их перебранки, скромно колупала скалу. Эльф покосился на меня и неохотно промямлил.
   — Э-э, прости Великая, я вчера себя после эликсира плохо вел, да? Ничего не помню!
   — Да, ладно! Я давно знаю побочное действие эликсиров на вашу расу. Так что ты ими не сильно увлекайся, хорошо? И имей в виду! Если я на тебя обижусь, то всего лишь отрублю твою пустую башку, а он, — я кивнула на Крендина изучающего пролетающие в небе облака, — тебе сначала по ней настучит, и будет долго вправлять мозги, а уж потом отрубит. Понимаешь разницу?
   Люминель обреченно кивнул.
   — Я больше не буду пить зелья!
   — Нет, ну совсем от них отказываться, конечно, не стоит — время сейчас трудное. Но вот умеренно их потреблять, по мере необходимости — очень даже, пожалуйста!
   — Нет, ну я не понял, мы идем? — гном нервничая, поторопил. — Боюсь, что с такими спутниками я точно на праздник опоздаю!
   — Да ладно, тебе! — возмутилась я. Ехидно осмотрелась. — Куда идти-то?
   Тот с видом фокусника нажал неприметную пластину. Полстены с грохотом провалилось вниз, открывая потайной ход. Он шагнул в темноту.
   — Прошу, господа! Со мной не потеряетесь! — донесся из пещеры его голос.
   Мы с Люминелем переглянулись, и шагнули следом, но не сделали и пяти шагов, как скала задрожала и глухо пророкотав, сомкнулась за спиной, утопив нас в полной тишине и темноте.
   — Ой, мама! — прошептал рядом со мной эльф. — Как в могиле!
   — Не боись, прорвемся! — успокоил его Крендин. — Гляди!
   Он чем-то прошуршал, щелкнул и вдоль прямого, будто прорубленного в скале коридора, один за другим вспыхнули яркие светильники.
   — Ну, салага, полегчало? — гном довольно ухмыльнулся и, крикнув напоследок, зашагал вперед. — Не отставайте! Еще заблудитесь в тайном пути!
   Люминель со всех ног припустил за ним. Я, усмехнувшись, пошла следом.
   Идти по «тайному пути» — оказалось легко и приятно. Мы не встретив ни души, шли по ровному коридору, иногда спускаясь или поднимаясь по высоким лестницам. Когда входили в темные коридоры, Крендин всегда находил выключатель.
   Вопреки ожиданиям здесь не летали мыши, не пылились кости. Что говорить, тут не было даже пыли, чтобы запечатлеть наши следы.
   Шли мы довольно долго. Эльф, торопливо шагающий вслед за гномом, теперь еле плелся.
   — Выпей зелье выносливости! — сжалилась я над ним, но тот решительно мотнул головой.
   — Нет, спасибо, — покосился он на меня. — До города потерплю.
   Я пожала плечами.
   — Ну, как хочешь! Дай тогда мне чего-нибудь. Ваши настойки на этой… как ее… найгопле, только настроение мне поднимают.
   Гном хохотнул.
   — Дай мне тоже, так сказать, для настроения.
   Мы с Крендиным выудили из сумки Люминеля склянку с эликсиром, и распили его под грустные взгляды глотающего слюну эльфа.
   — Слушай, а может у тебя, и пожрать есть? — в каштановую голову гнома пришла умная мысль.
   Эльф, угрюмо кивнул и покорно достал буханку белого хлеба.
   — Фу, эльфийский! — разочарованно скривился Крендин.
   — Какая разница? — удивилась я.
   Гном хмыкнул.
   — Эльфийский хлеб сдобный, сладкий с кучей трав. Бр-р-р. В принципе если больше жрать нечего, то и этот сгодится. А так, в охотку, его есть нельзя, — и, отломив полбулки, в две секунды ее умял, запив остатками зелья.
   — Не нравится — не ешь! — запоздало обиделся Люминель, отщипывая небольшой кусочек от того, что осталось.
   — Поздняк метаться! И, моли Всевидящего, чтоб у меня живот не вспучило! — Крендин сыто рыгнув, пояснил. — Смертельно для здоровья!
   Эльф брезгливо покривил губы, но смолчал.
   — Ладно, передохнули и будя! Если здесь ночевать не станем, то часа через четыре уже будем в городе.
   — А чего тормозить? Пошли! — согласилась я, поднимаясь.

* * *

   Через некоторое время мы вышли к массивным, с огромным кольцом посередине, железным дверям, преграждающим коридор.
   — Ну, хвала Всевидящему, дошли! Радуйся убогий! — гном от души хлопнул по спине мрачно разглядывающего преграду эльфа и тут же озаботился. — Ничего, не зашиб? Ну, вот и славно!
   Подойдя к двери, он гулко застучал кольцом.
   — Эй, засони, открывайте! Нам в город надо!
   В полутора метрах от пола неожиданно распахнулось незаметное окошко, оттуда высунулась темная, всклоченная борода с вкраплениями седых волос, и недовольный голос рявкнул.
   — Ну и кого бесы тащат? Да еще в канун праздника? Время, знаете сейчас какое?
   Мы с Крендиным покаянно выдохнули.
   — Тревожное!
   — Тьфу, да я не про это! Ночь на дворе! Рассвет уж скоро, а вы тарабаните! Че, невмоготу до утра подождать?
   — А мы вам три грабня дадим! Золотых! — заинтересовал его Крендин, позвякивая монетами на ладони.
   В темной бороде блеснул ржавый зуб.
   — Золоты-ых? — радостно протянул стражник и тут же зевнул. — А че не больше?
   — Так нас трое! — возмутился Крендин. — А налог по одному золотому на брата считают.
   — А-а-а, — разочарованно вспомнили за дверями и тут же, видать, надумав как содрать больше, голос повеселел. — А за то, что ночью пришли? Надбавить бы надо!
   Гном нахмурился.
   — У меня больше нет!
   — Ну, ежели нет, так и стойте до утра! — окошко захлопнулось.
   Крендин беспомощно оглянулся на меня. Посмотрел на опустившего взгляд Люминеля и, потянув блестевшую на шее цепочку, вытащил из-за пазухи золотой медальон.
   — Папка подарил, — пояснил он, с сожалением разглядывая бляшку. — На двухсотлетие, как раз в тот год его в шахте завалило. Но делать нечего. В город же надо попасть, а то у этого изверга ума хватит нас до утра продержать.
   Кивнув на закрытую дверь, он потянул медальон, но я удержала его руку.
   — Папка говоришь, подарил? Ну-ка, погоди! Дай мне поговорить с вашей таможней.
   Злясь на крохобора-стража, я подошла к двери и постучала. Гном ждал. Окошко тут же распахнулось.
   — Ну, как? Нашли? Ну, то-то! Будете знать, как среди ночи шастать!
   Молниеносно цапнув его за бороду, я неторопливо, с сознанием дела начала наматывать ее на кулак.
   Страж завопил, как молодой поросенок.
   — А-а-а-а, помогите, спаси-и-ите! Гномы добрые, да что же это делается, убивают, обезбораживаю-ю-ю-ют!
   — Я тебя щаз под панка побрею, если ты нам сию секунду не откроешь эту дверь! Ты меня хорошо понимаешь?
   На меня испуганно уставились маленькие черные глазки, после чего звуковые волны накрыли меня с новой силой.
   — А-а-а-а, чего я тебе такого сделал, сгинь, сгинь!
   Мужичек, наверное, спутал меня с каким-нибудь местным чертом, и держать бородача стало вообще трудно. Он очень желал поплевать себе через плечо, видимо ожидая, что я быстрее сгину, но так как его голова торчала в окошке, он просто начал плевать перед собой.
   В конце концов, мне это надоело.
   — Эй, верблюд! Я не сгину, а если и сгину, то заберу твою продажную душонку с собой, особенно если ты сейчас же не откроешь мне дверь!
   Мой грозный рык убедил его в моих далеко не мирных намерениях. Он, наконец, поняв, что от него хотят, забренчал цепями и громко звякнул щеколдой. Дверь приоткрылась.
   Я кивнула Крендину. Тот, прихватив с собой опешившего эльфа, скользнул в щель. После и я, медленно размотав кудлатую бороду стражника, обтерла ею заплеванный рукав и быстро шагнула в дверь.
   Моей жертвой оказался маленький, щупленький, пожилой гномом, со слегка косящими глазами. Мне даже стало чуточку неловко за свое поведение. Сейчас он, тихо икая, сидел на полу, сосредоточенно массируя лицо.
   Думаю после моего нападения, он вообще сбреет бороду. Я бы сбрила!
   Испуганно зыркнув на меня, он обиженно простонал.
   — Ну, чего встала? Принесло же тебя в наш город! Только полукровок нам здесь и не хватало!
   Пожав плечами, я мило улыбнулась и, дойдя до второй открытой двери, напоследок фыркнула.
   — Вот потому и приперлась, раз не хватало!
   От моих слов он еще немного поплевал, к счастью теперь туда, куда нужно. Я, не став задерживаться, вслед за спутниками вышла в коридор.

* * *

   За третьим поворотом от поста, гном дождавшись меня, пошел рядом.
   — Круто ты его! А-то он бы все деньги с нас выкачал. Ну, устроюсь в городе, встречу его в темном переулке! — кровожадно пообещал Крендин, сжимая кулаки.
   — Да ладно, пусть живет! — отмахнулась я. — Ну, ты прикинь какой моральный вред мы ему нанесли! Мало того, что разбудили, денег не дали (ни положенных, ни обещанных), чуть без наркоза не оторвали бороду, да еще и я, в избытке праведного гнева своими глазками испугала. Представляешь, как ему сегодня не повезло, для полного счастья ему осталось только тебя в темном переулке встретить!
   Крендин расхохотался.
   — Ну да! Похоже, ему на сегодня действительно хватит!
   — Вот и я о том же! Так что пусть живет — если жаба не задавит за бесцельно прожитое дежурство.
   Вскоре мы пришли на перекресток. Над крестовиной указателя чадил воткнутый посередине факел.
   — Куда теперь?
   Гном повертел головой, читая непонятные надписи, и указал на один из коридоров.
   — Туда!
   — А там, что? — поинтересовалась я, кивнув на темные арки трех других коридоров. Он нетерпеливо отмахнулся, но пояснил.
   — Там жертвенная арена — логово местных жрецов, а эти две развилки ведут в штольни. Ну, пойдемте. — Он повернул в указанный коридор. — Нам еще до жилых этажей еще топать и топать!
 
   Через некоторое время коридор начал резко подниматься вверх, и мы пошли медленнее. Казалось, что этот прорубленный в скале туннель ведет вокруг горы. Мы сделали два больших витка и, наконец, вышли на этаж, где жилища заменяли выдолбленные крохотные комнатки в скале.
   — Здесь живут бедняки и переселенцы, — пояснил он, уверенно шагая мимо.
   Пройдя бедняцкий квартал и сделав виток вокруг горы, мы вышли на более цивилизованный уровень. Здесь, скорее всего, жили середняки. Дома так же утопали в скале, но казались больше. Везде царил порядок и уют. У входа стояли небольшие деревянные беседки. Возле некоторых стояли разноцветные бочки, в которых росли чахлые деревья и цвели цветы.
   Мы тихо шли мимо мирно спящих жилищ. Возле предпоследней двери Крендин остановился и тихо постучал. В доме вспыхнул свет. Из-за двери выглянула дородная, закутанная в шаль гномиха, и подслеповато щурясь, буркнула.
   — Кто тут?
   — Это я, тетушка Буча! Твой племянник, Крендин Бухалин.
   Гномиха расплылась в улыбке, и широко распахнув дверь, вышла к нам.
   — Мамка прислала?
   — Да нет, сам пришел. Хочу на работу наниматься. Не приютишь пока, ненадолго?
   — Конечно! — обрадовалась Буча. — Заходи, живи, сколько захочешь. А кто это с тобой?
   Гномиха кивнула на нас скромно стоявших в сторонке.
   — А это мои друзья. Они только эту ночь переночуют и уйдут!
   — Ой, да ладно! — отмахнулась тетка. — Места всем хватит, да и мне будет не так одиноко. Заходите! Чего на пороге-то стоять?
   Мы по одному протиснулись в низкую дверь. Буча, решив нас накормить, захлопотала, гремя чашками, но я, не дождавшись позднего ужина или раннего завтрака, уснула там, где она нас и усадила. Сквозь тенета дремы показалось, будто меня куда-то несут, но я уже не могла проснуться. Очередной сон захлестнул меня штормовой волной.

* * *

   Низкорослыми фигурами гномов набит огромный, ярко освещенный зал. Та же очерченная огнем круглая площадка. На небольшом возвышении стоит огромный плоский камень, на котором прикованы цепями двое. Лиц не видно. Толпа орет и беснуется.
   На площадке появляется высокая, широкоплечая фигура в маске, принимает из рук жреца-прислужника огромный топор. Одно отточенное движение, и головы пленников летят в зал.
   — Не-е-ет!
   Палач оборачивается на мой дикий крик, срывает маску, и…
   — Блин! Да тебе девушка лечиться надо! Это ж надо так каждую ночь верещать?
   Я очнулась от дружественных похлопываний гнома по щекам, больше походивших на пощечины.
   — Все, все! Я проснулась! Хватит меня лупить, еще убьешь!
   Видя в моих глазах проблески сознания, гном с неохотой поднялся.
   — Пошли завтракать, да надо вверхний город идти. Забыла? Сегодня праздник Оракула!
   Я потрясла головой, огляделась.
   Боже, в какой кладовке я спала?
   В маленькой, метра два на полтора комнатке, помещались только узкая кровать и небольшой комод. Видать специально для непрошеных гостей. Чтоб больше не приходили!
   Быстрее, чтобы не заработать клаустрофобию, я скатилась с кровати и поспешила за гномом.
   Комнату, в которую мы вышли, я узнала сразу. В одном из трех здоровенных кресел у невысокого круглого стола я вчера и уснула, не дождавшись ужина. Сейчас в одном из них дремал Люминель. У дальней стены рядом с жарко натопленной печкой хлопотала Буча. Я принюхалась и сглотнула невольно набежавшую слюну. На столе уже стояло блюдо с лепешками и стаканы с молоком.
   — Садитесь, кушайте, — заметив нас, к столу уже подскочила хозяйка, бухнув в середину полное блюдо жареного мяса. — Кушайте, не стесняйтесь!
   Гном усадил меня на свободное кресло, уселся сам и улыбнулся хмурому эльфу.
   — Ну, че смотришь? Налетай! Или ты такое не ешь?
   Эльф молча цапнул с тарелки лепешку.
   Гном одобрительно кивнул и тоже принялся за еду.
   Съев три лепешки, я почувствовала, что наелась и повернулась к гномихе, умильно рассматривающей нас, сидя у печи на низенькой табуретке.
   — Спасибо огромное, Буча!
   — Да не за что деточка! Кушай еще!
   Я, улыбнувшись, похлопала себя по животу.
   — С радостью бы, но некуда!
   — Ну, ничего! — утешила она меня. — На празднике будут бесплатную еду раздавать, так что там и поедите, ежели проголодаетесь!
   — Буча, я хотела вот еще что спросить! — решилась я. — У вас в городе много полукровок?
   Гномиха пожала плечами.
   — Не много, но есть. А что? Кого-то из своих ищешь?
   Под настороженным взглядом Крендина я замялась.
   — А у вас случайно не живет высокий светловолосый человек? У него достаточно запоминающаяся внешность. Он полукровка и маг.
   Буча задумалась.
   — Может и живет. Я ж на верхние этажи редко хожу. Если он маг, он может жить у жрецов. Ты сегодня на празднике к ним зайди и поинтересуйся. Найдешь их на «Жертвенной арене». А ежели заблудишься, Крендина попроси, он доведет!
   Я кивнула и задумчиво принялась допивать стакан молока.

* * *

   Вскоре, попрощавшись с тетушкой Бучей, мы вышли в коридор. Светильники, освещающие путь ночью, погасли, и теперь всю гору пронизывал яркий солнечный свет, идущий из маленьких, будто специально сделанных отверстий.
   — А где эта Арена? — поинтересовалась я у Крендина, быстро шагающего вперед.
   — Что не слышала? Вверхнем городе. Так что не отставай!
   Дорога спиралью поднималась вокруг горы. Вскоре нам попались гномы, спешившие по одиночке или группой, как и мы — на праздник. Войдя в открытые ворота, мы вступили на залитую солнцем площадь. Я завертела головой. Вначале мне показалось, что мы вышли на вершину горы, но позже поняла что ошиблась. Макушка горы была гладко срезана, открывая перед нами огромную площадь. Единственное что осталось от вершины, был высокий, больше напоминающий готический собор, пик, возвышающейся в центре площади. Здесь красовались знатные каменные одно-, двухэтажные дома, у которых радовали глаз маленькие сады. Немного пройдя по закручивающейся вдоль пропасти дороги, мы свернули и вышли на площадь.
   Здесь уже шел праздник. Чего и кого тут только не было! По краям площади змеей протянулись торговые ряды, где бойкие гномы торговали всем — от еды до мебели и оружия. Среди покупателей попадались эльфы, люди. Несколько раз я заметила заурасков, а вот бесов я не увидела вообще. Хотя вру! Увидела лишь одного, жутко косоглазого, что-то бойко верещавшего у лотка с пиротехникой и дешевыми игрушками.
   — Бесы не любят горы, потому что здесь живут их враги — темные бесы. Они обитают на своем небольшом участке земли между центральными землями и южным побережьем.
   Я удивленно повернулась к Крендину.
   — Э-э, а как?
   — Что? Как я узнал, что тебя интересует? У тебя все написано на лице, особенно если что-то удивляет! Хочешь стать частью этого мира, смотри на все равнодушно! Бесья мама! Опоздали! — Крендин ругнулся и, ухватив за руку, потащил через всю толпу.
   Сбоку, почти у ступеней, круто поднимающихся вдоль пика, стояло небольшое возвышение, на котором угрюмый гном сердито кричал на гортанном языке. Остановившись позади многочисленных, оживленно-галдящих гномов Крендин, не отпуская меня, затаил дыхание.
   — Куда опоздали-то? — выдернув из его жаркой лапы руку, я оглянулась в поисках Люминеля. Куда он делся? Еще потеряется, убогий!
   Хмурый дядька продолжал ругаться на непонятном языке.
   — Что он говорит? — шепнула я Крендину на ухо.
   — Объясняет, кто нанимает, куда и сколько работников надо.
   — А че он по-русски говорить не умеет?
   Гном недоуменно покосился.
   — По… как?
   Я замялась.
   — Ну, как все говорят. Как мы с тобой сейчас говорим!
   — А-а-а, — до гнома дошло. — На всерассовом?
   — Ну да! — обрадовалась я его догадливости. — Слово забыла!
   — Дело в том, сейчас нанимают на работу только гномов. Вот он по-гномьи и балаболит. Это еще и означает, что ни людей, ни эльфов сейчас не возьмут! Да и в принципе, мало кто понимает наш язык, разве что полукровки. А вот когда станут нанимать другие расы, тогда начнут читать на всерассовом.
   Пояснив, гном, заинтересованно прислушиваясь, уперся взглядом в сердитого оратора.
   Мне стало скучно. Я начала смотреть по сторонам.
   Чуть дальше от ярмарочных рядов и площадки для безработных, стоял оживленный гомон и толпился народ.
   Хм, интересно!
   И шепнув Крендину, что скоро вернусь, поспешила туда.

* * *

   Пробиться к центру оказалось делом непростым. Широкоплечие гномы стояли плечом к плечу, образуя стенку, и возбужденно орали. В конце концов, мне надоело прыгать за спинами в тщетной попытке что-либо разглядеть. Подумав, я за шиворот выдернула из толпы двух малорослых гномов и пока они соображали, что за сила оторвала их от увлекательного действа, не теряя времени, протиснулась в образовавшийся проем. Активно работая локтями, я пробралась внутрь. Остановившись за спиной тощего как смерть, воняющего цветочным перегаром эльфа, стала наблюдать за происходящим из-за его плеча.
   Прямо передо мной открывалась круглая, огражденная деревянными кольями площадка, на которой сейчас шла битва. Два обнаженных по пояс широкоплечих гнома дрались на топорах с деревянными насадками на лезвиях. На головах у них прочно сидели шлемы, сильно напоминающие кастрюли с прорезями для глаз, из-под которых змеились рыжеватые волосы.
   Один гном был на голову повыше, и судя по его горячности — моложе. Он безостановочно прыгал, размахивая топором перед носом более спокойного гнома, который лишь отмахивался от него как от назойливой мухи. Обрадованный кажущейся усталостью противника, молодой гном допустил ряд ошибок, в результате которых и получил два раза по шлему. Напоследок, низкорослый выбил у него из рук топор, наподдал сапогом под зад и, сорвав с себя шлем, радостно завопил. Гномы поддержали его так, что я чуть не оглохла. Больше всех старался, стоявший впереди меня, бомжеватого вида эльф.
   Устав от воплей толпы, я вежливо отодвинула эльфа в сторону и вышла к забору, пытаясь рассмотреть и запомнить победителя, чтобы после поединка найти и расспросить у него о моем учителе. Он, торжествующе потрясая над головой топором, как раз разворачивался в мою сторону, но тут меня бесцеремонно задвинул за спину эльф. Вспылив от такой наглости, я разоралась ему в спину.
   — Какого ты меня лапаешь! Щаз, как по башке набуцкаю, будешь знать, как свои немытые грабли распускать! И дыши, куда-нибудь в сторону, а то твое амбре аж слезы вышибает.
   Подтвердив ругань делом, я вцепилась ему в руку, и стала ее выкручивать. Когда тот с воплями согнулся передо мной в вынужденном поклоне, развернула его себе за спину, и радуясь понятливости расступившихся позади гномов, от души пнула заговоренным сапогом в зад. Затем как ни в чем не бывало, развернулась к арене.