Страница:
Пилот сидел, скорчившись в дальней части корабля, кровь текла из глаз, ушей и рта. Биосканер указывал на то, что он умер недавно. Затар посмотрел повнимательнее и понял, что на самом деле пилот — женщина, и затем увидел еще кое-что, от чего его кровь в его жилах застыла, и увиденное вывело его из равновесия больше, чем все силы Пустоты вместе взятые.
Дрожащей рукой Затар дотронулся до повязки, украшавшей шлем пилота. Поскольку силовое поле заканчивалось на поверхности шлема, Затар без труда смог снять нить.
Красно-серебристая. Он мгновение смотрел на нее, затем заткнул за страховочный ремень. Потом, дрожа, обратил внимание на компьютер. То, что он увидел, то, о чем гласили эти цвета, просто поражало, Затару потребовалось отогнать от себя эти мысли, чтобы зафиксировать внимание на том, что требовалось сделать.
Он знал компьютеры и немного знал азеанский — и был готов, насколько возможно, к подобной ситуации. Тем не менее, лорду потребовалось долгое время, чтобы убедить направляющий разум истребителя принять соединение с кораблем Затара, в основном потому, что он не знал код пилота. Но, в конце концов, у Затара все получилось. Истребитель принял его указания — или, скорее, указания Сезала — и даже когда Затар пробирался назад на свой крошечный корабль, фактор риска уже значительно снизился.
Наконец Затар оказался внутри, включил силовое поле и передал Сезалу: «Все в порядке». Он положил руку на страховочный ремень, под которым была надежно спрятана красно-серебристая нить, и подумал, не соврал ли он Сезалу.
Голос Первого Меча прозвучал странно. Он казался ошарашенным тем, что произошло.
— Идем на соединение с «Сентирой», лорд-командир. У меня для вас готов вектор курса.
Затар посмотрел на дисплей — и поморщился. Да, им придется значительно уменьшить скорость. Будет не так плохо, как по пути сюда, но и не прогулочный полет.
— Принято, — сказал Затар. — Начинай.
На этот раз у него было много поводов для размышлений.
— Где я… кто здесь? — горло саднило и слова прозвучали глухо, еле слышно. Раскаленные докрасна иголки прознали конечности, огонь бушевал к каждом суставе. Перед тем, как утратить сознание, Затар думал, что, вероятно, не может страдать сильнее. Он ошибался.
— Февак, сын Сераса, главный врач «Сентиры», — голос был низкий и тихий, с нервной дрожью. Разве браксаны не убивают тех, кто видел их слабость? — Вы находитесь в медицинском отсеке, в отдельной палате. Вы что-нибудь видите?
Перед тем, как ответить, Затар сделал глубокий вдох и заставил себя говорить уверенным тоном, несмотря на боль:
— Да.
— Хорошо, — ровно произнес врач. — Глазам нанесены кое-какие поверхностные повреждения. Но я считаю, что мы с ними справились.
Затар вспомнил неровные, бессистемные вспышки света, которые почти возвращали его в сознание, и кивнул. Ему было больно двигаться.
— Что-то еще? — спросил он.
— Минимальные внутренние повреждения. Мы со всем разобрались. Больше всего пострадали глаза. Я хотел бы проверить вашу чувствительность, как только вы будете готовы.
Для браксанов считалось приемлемым получать ранения в бою, и никакого позора лечению не приписывалось, но теперь битва закончилась и было непозволительно валяться в постели дольше необходимого и тратить слишком много времени на выздоровление. Собрав волю в кулак, Затар заставил себя сесть; боль была такой жгучей, что возвращение во тьму доставило бы удовольствие. Но он мог различить лицо врача и с радостью отметил его удивление.
— Как вы оцениваете мое теперешнее состояние? — спросил Затар.
— Если честно, то как невероятное, — пораженно выдохнул доктор. — Вы не должны были остаться в живых, не то что придти в сознание, — в его голосе послышался благоговейный трепет.
«Хорошо, — подумал Затар. — Отсюда информация распространится по всему кораблю».
— Ваше тело — один сплошной кровоподтек, как снаружи, так и внутри. Я думаю, мы справились с худшим, но вы достаточно долго будете чувствовать дискомфорт.
— Я — воин, — ответил Затар. Пусть врач думает, что хочет. Теперь Затар видел комнату, быстро переделанную для его удобства. Его вещи постирали и положили рядом. За ними на крюке висел свободный черный халат из какого-то мягкого по виду материала.
— Вам не повезло с одеждой, — продолжал врач. — По этой причине пилоты одеваются так, как вы видели. Под давлением, которое вы испытывали, каждая складка одежды становится подобием абразива. Я рекомендовал бы более свободную и мягкую одежду, пока вы поправляетесь.
Теперь Затар полностью сфокусировал взгляд и увидел, что случилось с его телом. Темно-пурпурные полосы шли по ногам, рукам и корпусу и длинные ссадины — теперь уже зарубцевавшиеся — отмечали места, где складки толстой шерстяной материи вошли в плоть. Ему придется провести какое-то время, подвергнувшись насильственной регенерации, если лорд хочет избавиться от шрамов.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь собраться с силами, и заставил себя подняться на ноги. Если бы он был один, то определенно бы упал, в присутствии же другого человека Затар не мог себе этого позволить. Ему потребовались все силы и воля, чтобы сохранять равновесие, в то время как комната плыла перед взором с головокружительной скоростью.
— Как Сезал? — осведомился он.
— В плохом состоянии, но выживет, — сказал врач. — Он был подходяще экипирован для такого полета и он вовремя вернулся. Кое-какие повреждения, но мы все в состоянии вылечить. Я велел ему оставаться в постели какое-то время. Вам же я не могу приказывать, — сухо добавил он.
Затар сосредоточился на том, чтобы добраться до одежды — руки горели, комната качалась, но главное было — сохранить лицо. Затем Затар добрался до места назначения и каким-то образом сам, без посторонней помощи облачился в плотно прилегающие одежды. Было бы гораздо менее болезненно надеть халат, но это для браксана считалось неприемлемым.
— Сколько времени прошло после сражения? — спросил кайм’эра.
— Вы оставались без сознания два дня, — тихо сказал врач. — Частично из-за снотворного. Херек неоднократно интересовался вашим самочувствием. Он захочет с вами встретиться, как только вы сможете его принять.
— Конечно.
Рядом с кроватью стояла стеклянная баночка. Врач поднял ее и открыл.
— Я подумал, что вам это может понадобиться.
Белила для кожи. Матовые, без блеска — хорошо. Затар обычно пользовался более прозрачной косметикой, но эта скроет произошедшие на лице изменения. Один взгляд в зеркало дал ему понять, насколько он плох, и лорд нанес на кожу толстый слой белого крема — как для собственного спокойствия, так и для спокойствия всех остальных. Получилось идеально: если учесть косметику на лице и одежду, то Затар выглядел поразительно не пострадавшим.
— Передайте Хереку, что я готов принять его, — властно произнес он.
— Здесь?
— Нет, в моей каюте.
— Но лечение… — врач прикусил язык под суровым взглядом Затара. — Конечно, лорд. Могу ли я рекомендовать вам выделить какое-то время для регенерации? Повреждения еще не полностью исправлены.
— Я учту ваш совет, — ответил Затар. — А пока передайте Хереку, что я жду его в моей каюте. И передайте Сезалу, что я также хочу его видеть.
— Он в очень плохом состоянии, — возразил врач. — Ему требуется отдых.
— Тогда тем более его требуется пригласить. Он сам должен делать выбор. Вы меня понимаете?
— Конечно, лорд-командир, — выражение его лица красноречиво говорило о многом, например: «Вам не следует ходить. Вам даже не следует двигаться. В вас есть сила, которая на самом деле не может быть человеческой», — Как пожелаете.
— Лорд, — пробормотал Херек, потом опустился на одно колено, выражая традиционное почтение. — С вами все в порядке?
— Да, вроде бы, — Затар замолчал на мгновение, давая Хереку переварить услышанное, затем спросил: — Вы изучили истребитель?
Херек встал.
— Да. Это оказалось не то, чего мы ожидали, или, скорее, то, но более чем. Сняли не только комплект, требуемый в случае вынужденной посадки на поверхность планеты.
— Коммуникационное оборудование, — задумчиво сказал Затар.
— Вы знаете? — поразился Херек.
— Я догадался. — «Зачем оно такому передатчику?» — Расскажите мне детали.
— Система лишена определенных ключевых мощностей. Сигнального, передаточного… сейчас наши специалисты делают полный анализ. Отсутствует достаточно элементов электронных устройств, чтоб базовая масса истребителя опустилась ниже обычного уровня. Хотя принять такое ослабление возможностей… Я просто ничего не понимаю.
Затар понимал, но ничего не сказал, чтобы просветить Херека. Сейчас не время; имелись политические последствия действий «Завоевателя», и Затар хотел крепко держать их под контролем перед тем, как открыть правду.
Это тоже в конце концов послужит его целям.
— Нет необходимости это понимать, — объявил Затар. — Это уже сделано и нам остается только ответить. Мы не должны думать, что из-за отсутствия оборудования истребитель утратил контакт с кораблем-базой, — «Как раз наоборот». — Более вероятно, что они каким-то образом компенсировали произведенные изменения.
— Должны были, — согласился Херек, но выражение его лица говорило словно: «Как?!».
— Что касается остального. Вы сражались против одного врага, Херек, хотя истина была тщательно скрыта от вас. Командир «Завоевателя» — ваша Немезида, анализируйте его стратегию и вы найдете ключ к победе. Также будут и другие преимущества. Когда мы приписывали победы «Завоевателя» другим командирам, то делали ошибки в анализе и их работы. На Гарране определенно есть аналитические возможности для правильного анализа, — задумчиво произнес он.
— Со всем моим уважением к Военному Управлению, я сам уже начал эту работу, — осмелился вставить Херек. — Когда вы впервые упомянули о своих подозрениях…
— Нет необходимости извиняться, командующий соединением. Мне нравится ваша инициатива и ваши умения. Я не сомневаюсь, что вы сможете обработать эту новую информацию и соответствующим образом переориентировать свои планы.
— Конечно, лорд-командир, — Херек склонил голову, дрожа от волнения.
«Ты — мой», — подумал Затар. Это был отличный старт.
— Я надеялся…
«К вам пришел посетитель», — информировал компьютер. В подтверждение прозвенел звонок.
— Кто?
«Первый Меч Сезал».
— Впустить.
Дверь с шипением отворилась.
Сезал представлял собой сплошной синяк, точно как Затар, но открыто демонстрировал раны, причем с гордостью, и не применял никакой косметики, чтобы скрыть их. Его глаза были красными, но смотрели внимательно, казалось, его лицо вытягивалось от боли, когда он заставлял себя сделать очередной шаг. Но этого следовало ожидать, ведь пилот в отличие от Затара — простой человек.
— Лорд, — прошептал Сезал. В голосе его звучал благоговейный трепет, глубина эмоций, новая для него, как и для Затара. Возможно, это было воспоминание о том, что сделал Затар и как он при этом рисковал, что подавляло Сезала. Возможно, его поразил образ будто бы невредимого браксана, замаскированные косметикой синяки и тело, которое отказывалось признавать боль. Что бы там ни было, имидж произвел желаемый эффект.
С гримасой боли опустившись на одно колено, Сезал протянул руки в ритуальном жесте поклонения.
— Служить вам — честь для меня, — произнес он положенные по обычаю слова.
Удостоиться такого жеста стоило любого страдания. Боль была временной, преданность таких мужчин — бесценной. Затар приблизился к Сезалу, двигаясь с грациозностью, которая скрывала его боль, и положил руки на запястья пилота.
— Ты не знаешь, что предлагаешь, — предупредил Затар. — Но то, что ты понимаешь, я приму.
Он отпустил руки Сезала, не произнося ритуальных слов: «Мой выбор — не привязывать тебя к себе». Сезал не знал, что жест подчинения, вдохновленный внезапным порывом, делает его собственностью Затара в соответствии с браксанским племенным законом. Не стоило объяснять все это Сезалу. Того, что он сделал, достаточно.
— Вы возвращаетесь на Гарран? — тихо спросил Херек. У него в голосе слышался намек на сожаление.
— На Бракси, — поправил Затар и помог Сезалу подняться на ноги, хотя у него самого едва хватало сил. — Конечно после того, как отправлю полный отчет на Гарран. Но есть кое-какие дела дома, требующие моего личного внимания.
Такие, как исследования. Политика. Планирование.
«Что бы ты сказал, узнав, что твой враг — экстрасенс?».
— А вы вернетесь на Границу? — тихо спросил Херек.
Затар посмотрел на командующего соединением, прочитал выражение его лица и улыбнулся. «Ты — мой, — подумал Затар. — Ты и твои пилоты, и твой экипаж».
— Да, — пообещал Затар. — На моем собственном корабле. Когда придет время.
Будущее манило его.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— А, какой точный расчет времени! Затар, у твоей Хозяйки нет равных в выборе слуг.
— Знаешь ли, Сечавех, я сам их подбираю — или по крайней мере тебе следует это знать. Выпей вина.
Хрупкая дувекская женщина встала перед лордом на колени и протянула украшенный драгоценными камнями поднос, на котором стояли три полных стакана. Сечавех взял один и кивнул Йирилу.
— Я люблю хрупких, — сказал он, улыбнувшись.
Затар улыбнулся в ответ.
— Я так и думал.
— Я такой предсказуемый? — притворно удивился Сечавех. Его глаза многозначительно светились, когда он потягивал вино.
— Иногда, — отговорился Затар.
Кайм’эра какое-то время наслаждались послевкусием, тихо комментировали ощущения и не возвращались к своему разговору, пока женщина не ушла и заново не установилась звукоизоляция.
— Я с тобой, — сказал Сечавех. — У меня свой резон, конечно. И совсем необязательно мне одобрять твои методы. Но я тебя поддержу.
Затар приподнял бровь и посмотрел на Йирила.
— Разве я могу бросать вызов великому Затару? — кайм’эра пожал плечами.
— Мне нужно больше, чем это, Йирил.
— Что я могу тебе дать? Ты показываешь мне планы, основанные на суеверных страхах. Ты хвастаешься, как будешь манипулировать дураками. Может хватит, а?
— Время подходящее, — Затар поставил стакан и отодвинул от себя, движение это не показывало, как он напряжен. — Столетие за столетием кайм’эра рассматривали альтернативные структуры для нашего правительства. Но если вводить изменения, то их нужно вводить немедленно. До того, как нас останется слишком мало. До того, как наши позиции ослабнут и Холдинг поднимется против нас. Тогда станет уже слишком поздно.
— Согласен — ты абсолютно прав, — кивнул Йирил. — Но, Затар, все равно должен найтись человек, который готов вынести вопрос на голосование, и достаточно людей, готовых пожертвовать собственной властью, чтобы избежать катастрофы — ведь она может и не случиться на протяжении их жизни. Ты говоришь мне, что ими можно манипулировать психологически. Я тебе скажу, что они эгоисты — и в любом сражении на Бракси, нисколько не сомневаюсь, это качество победит.
— Согласен, — спокойно ответил Затар. — Поэтому они должны верить, что реструктуризация необходима лично им. Сейчас, а не позднее.
— Все равно остается много браксанов, — заметил Сечавех. — Даже при потерях в среднем достигающих пятидесяти процентов во время эпидемии чумы, у нас впереди столетия, пока не сократится количество членов кайм’эрата.
— Именно так, — Затар согласно кивнул. — Но есть и другие опасности, которые нам угрожают, кроме расового уничтожения.
— Такие же опасные? — резко спросил Йирил.
— В некотором смысле — даже более. Теперь рассмотрим вот какой вопрос: у одного монарха, как у Харкура, имеется власть, с которой никогда не сравниться ни один человек — и обязанностей больше. Это, я думаю, и является самым важным. Пока мы считали, что браксана у власти — это благоприятно для человека, который получает такое положение, что-то, чего хочет любой. Но есть и обратная сторона медали, и на этом я планирую сыграть.
— Браксаны не слывут трусами перед лицом опасности.
— Но они трусливы, когда дело доходит до того, чтобы взглянуть правде в лицо — по крайней мере, определенной правде. Посмотрите вот на это.
Он протянул руку к стене и открыл панель.
— Как давно мы получали полный военный отчет во время заседания? — спросил Затар и вставил чип в соответствующую прорезь.
Двое других мужчин пораженно посмотрели друг на друга. До этого момента они не осознавали, что стандартное представление ситуации на карте в последнее время забросили, и посыльные, сообщавшие новости с фронта, выражались довольно туманно.
— Вот именно, — сказал Затар и снова повернулся к ним. — Смотрите сюда.
Свет в комнате потускнел и перед ними развернулась звездная карта. Трехмерное изображение занимало целую половину помещения, точки света пропорционально размещались в темноте, представляя звезды, а легкий цветной туман — соответственно, красный и голубой — представлял территории, принадлежащие Империи и Холдингу.
— Военная Граница пять жентов тому назад, — Затар нажал на рычаги управления и туман слегка переместился. — Четыре жента. — Снова переместился. — Два. — Красный туман медленно плыл вперед, как нечто живое, поглощая пространство перед собой. — Последний жент. — Затар позволил кайм’эра переварить увиденное, затем добавил: — А вот наш последний отчет.
Лорды потеряли дар речи.
— Йирил? — позвал одного из них Затар.
— Я понимаю, почему нам это не показывали, — тихо отозвался тот.
— Да, — согласился Сечавех. — И я думаю, что некоторые за это ответят.
— Согласен, — Затар смотрел на звездную карту со смешанным чувством —гордости и любви. — Но забудьте о проблеме на минуту. У нас есть еще одна, гораздо более достойная внимания проблема. Кайм’эра, мы проигрываем Великую Войну.
— Переход пограничной территории из одних рук в другие — не новость, — возразил Сечавех.
— Правильно. Но посмотрите сюда, — Затар подошел к карте и показал на полуостров красного тумана, который протянулся через Границу и приближался к исконно браксинскому космическому пространству. — Кайм’эра, я спрашиваю вас: как отреагирует Бракси, когда впервые за десять тысяч лет наша безопасная внутренняя граница будет нарушена?
Последовало молчание, Йирил с Сечавехом задумались, и наконец Йирил пробормотал:
— Очень плохо.
— Давайте говорить начистоту. Мы никогда не проигрывали ни одну из войн. Готов признать: мы не знаем, как это — проиграть войну.
— И из этого следует, что у барксанов очень многое поставлено на карту, — Сечавех улыбнулся. — Нужно приложить усилия, чтобы это не произошло во время их правления.
Йирил был менее уверен в этом.
— Потеря мелкой звезды или двух — это ведь Бирсул, не так ли? Я так и думал. Это само по себе не проигрыш в Великой Войне, — возразил он.
— Но кайм’эра испугаются, — прищурился Затар.
— О, зловещее предзнаменование, — кивнул Сечавех.
— И не повредит еще тот факт, что это случилось, когда большинство из них ничего об этом не знали.
— Поэтому ты можешь добавить этот факт к рассказу о выходе ситуации из-под контроля, — парировал Йирил. — Но все равно этого недостаточно.
— Хорошо, — решился Затар. Карта погасла и зажегся свет. — А если враг — женщина?
Последовала пауза — собеседники переваривали информацию. Сечавех заметно помрачнел, вид его стал угрожающим, но он ничего не сказал. Йирил первым нарушил молчание:
— Ты имеешь в виду женщину, директора…
— Нет, — оборвал его Затар. — Ведущий корабль из тех, которые должны пробить границу Бракси, находится под командованием женщины, и она руководит всеми действиями, от начала и до конца. И это — еще не все. — Затар сделал паузу, радуясь беспокойству старших мужчин. — Она — телепат. Функциональный телепат, полный, если пользоваться терминологией Империи. В прошлом Империя нанимала на службу по крайней мере одного экстрасенса и может планировать привлечь других. Кайм’эра, то, с чем мы столкнулись, — изменение самой природы Войны! Изменение, которое разрушит нас. Я спрашиваю, их это испугает?
— Если не испугает, то я задумаюсь об их здравомыслии, — ошеломленно произнес Йирил. — Но это правда, Затар? Или удачная фальсификация?
— К сожалению, это правда. Я понимаю, что среди азеанцев экстрасенсы — не новость, но почему они только теперь присоединились к флоту? Этого я вам сказать не могу. Но я знаю вот что: коммуникации — ключ ко всей сверхсветовой войне. Мы ограничены радиусом действия наших приборов. А что случится, когда азеанцы увеличат свой радиус до бесконечности? Со всей прямотой заявляю вам, кайм’эра: эта женщина — только начало чего-то, что — если этому позволить продлиться — будет означать наше поражение.
— От рук женщины, — пробормотал Сечавех.
— Соедините потерю всей власти с угрозой шемар. Нарисуйте им картину Холдинга на коленях перед женщиной. Нас, склоняющихся перед экстрасенсом, нас, которые убивали собственных детей, чтобы эта мутация не доминировала в нашей расе! Если они этого не испугаются, кайм’эра, то они не браксаны.
— Да, хороший повод, — согласился Йирил. Но тон его не был уверенным. — И, кажется, эта странная женщина знает о том.
Затар был доволен тем, что Йирил понял его, и кивнул.
— В этом и заключается ирония. В фактическом обмене территориями по д л и н е Границы у нас более надежное положение, чем раньше. Кто-то из вас заметил это на карте? Кто-то из вас хотел спросить об этом? Мысль о поражениии, нанесенном женщиной — причем женщиной-экстрасансом — так беспокоит вас, что подавляет способность мыслить. Я думаю, что о н а на это и рассчитывает. Я думаю, что она пытается прорваться в браксинское космические пространство как раз по этой причине — поскольку этот шаг выведет нас из строя и даст Империи психологическое преимущество. Экстрасенсорные способности этой женщины дают ей уникальное преимущество на этой арене, — Затар сделал паузу, напряжение в комнате стало осязаемым. — Она думает выиграть войну, кайм’эра. И учитывая ее природу, эта женщина, пожалуй и может это сделать.
— Кто она? — спросил Йирил. — Как я понимаю, ты знаешь об этом.
— Ее зовут Анжа лиу Митете. Дочь Дармела лиу Туконе и наследница его способностей. Фактически — неазеанка, ей «повезло» унаследовать генокод от какого-то инородного предка, и азеанские власти подняли столько шума, чтобы ей отказали в гражданстве. Живой парадокс — и опасный. Я предлагаю от нее избавиться. Сейчас. Пока еще можно.
— Очень хорошо, — иронически заметил Сечавех. — Как?
— Я не думаю, что женщину можно убить на Границе, — объяснил Затар. — У наших сил там и так трудности в сдерживании сил под командованием Анжи, поэтому сомневаюсь, что наши в состоянии уничтожить сам «Завоеватель». Но Звездный Контроль периодически заставляет своих сотрудников брать отпуск и проводить его на земле. Когда-нибудь Анжа лиу Митете покинет свой корабль.
— Ты предлагаешь набег?
— Нанять убийцу. Один человек проскользнет в Империю, туда, где они менее всего ожидают увидеть браксинца.
— Системы безопасности работают более напряженно, чем раньше, — указал Йирил. — Из-за тебя.
— Я один раз это сделал и думаю, что это можно проделать вновь. Азеанцы не живут среди разнообразных рас, как мы, они не привыкли смотреть на чужестранцев и определять их происхождение. Их расовый инстинкт диктует им: все, что выглядит по-азеански и действует по-азеански на самом деле является азеанским. Единственный риск — это оказаться в присутствии службы безопасности, но это очень малая часть общей картины. Риск, но необходимый.
— Ты поедешь сам, — внезапно догадался Сечавех.
— Конечно, — подтвердил Затар. — Кому еще может удастся подобное?
— В прошлый раз ты был моложе, — Йирил был явно настроен скептически. — Лучше приспосабливался. И терял тебе было почти нечего.
— Сколько времени это займет? — спросил Сечавех.
— По моим оценкам, от двух до трех лет. Это включает время на ассимиляцию и поиск путей — придется путешествовать в обход Империи, к слабо охраняемой границе. Ну, допустим: три года.
— Три года не появляться в Цитадели, — задумчиво сказал Сечавех. — Это будет огромной политической потерей.
Дрожащей рукой Затар дотронулся до повязки, украшавшей шлем пилота. Поскольку силовое поле заканчивалось на поверхности шлема, Затар без труда смог снять нить.
Красно-серебристая. Он мгновение смотрел на нее, затем заткнул за страховочный ремень. Потом, дрожа, обратил внимание на компьютер. То, что он увидел, то, о чем гласили эти цвета, просто поражало, Затару потребовалось отогнать от себя эти мысли, чтобы зафиксировать внимание на том, что требовалось сделать.
Он знал компьютеры и немного знал азеанский — и был готов, насколько возможно, к подобной ситуации. Тем не менее, лорду потребовалось долгое время, чтобы убедить направляющий разум истребителя принять соединение с кораблем Затара, в основном потому, что он не знал код пилота. Но, в конце концов, у Затара все получилось. Истребитель принял его указания — или, скорее, указания Сезала — и даже когда Затар пробирался назад на свой крошечный корабль, фактор риска уже значительно снизился.
Наконец Затар оказался внутри, включил силовое поле и передал Сезалу: «Все в порядке». Он положил руку на страховочный ремень, под которым была надежно спрятана красно-серебристая нить, и подумал, не соврал ли он Сезалу.
Голос Первого Меча прозвучал странно. Он казался ошарашенным тем, что произошло.
— Идем на соединение с «Сентирой», лорд-командир. У меня для вас готов вектор курса.
Затар посмотрел на дисплей — и поморщился. Да, им придется значительно уменьшить скорость. Будет не так плохо, как по пути сюда, но и не прогулочный полет.
— Принято, — сказал Затар. — Начинай.
На этот раз у него было много поводов для размышлений.
* * *
Вначале пришла боль. Затем свет: тени на блестящем фоне, медленно принимающие цвет и форму. Постепенно его сознание вернулось и вместе с ним — вечно присутствующее браксанское беспокойство.— Где я… кто здесь? — горло саднило и слова прозвучали глухо, еле слышно. Раскаленные докрасна иголки прознали конечности, огонь бушевал к каждом суставе. Перед тем, как утратить сознание, Затар думал, что, вероятно, не может страдать сильнее. Он ошибался.
— Февак, сын Сераса, главный врач «Сентиры», — голос был низкий и тихий, с нервной дрожью. Разве браксаны не убивают тех, кто видел их слабость? — Вы находитесь в медицинском отсеке, в отдельной палате. Вы что-нибудь видите?
Перед тем, как ответить, Затар сделал глубокий вдох и заставил себя говорить уверенным тоном, несмотря на боль:
— Да.
— Хорошо, — ровно произнес врач. — Глазам нанесены кое-какие поверхностные повреждения. Но я считаю, что мы с ними справились.
Затар вспомнил неровные, бессистемные вспышки света, которые почти возвращали его в сознание, и кивнул. Ему было больно двигаться.
— Что-то еще? — спросил он.
— Минимальные внутренние повреждения. Мы со всем разобрались. Больше всего пострадали глаза. Я хотел бы проверить вашу чувствительность, как только вы будете готовы.
Для браксанов считалось приемлемым получать ранения в бою, и никакого позора лечению не приписывалось, но теперь битва закончилась и было непозволительно валяться в постели дольше необходимого и тратить слишком много времени на выздоровление. Собрав волю в кулак, Затар заставил себя сесть; боль была такой жгучей, что возвращение во тьму доставило бы удовольствие. Но он мог различить лицо врача и с радостью отметил его удивление.
— Как вы оцениваете мое теперешнее состояние? — спросил Затар.
— Если честно, то как невероятное, — пораженно выдохнул доктор. — Вы не должны были остаться в живых, не то что придти в сознание, — в его голосе послышался благоговейный трепет.
«Хорошо, — подумал Затар. — Отсюда информация распространится по всему кораблю».
— Ваше тело — один сплошной кровоподтек, как снаружи, так и внутри. Я думаю, мы справились с худшим, но вы достаточно долго будете чувствовать дискомфорт.
— Я — воин, — ответил Затар. Пусть врач думает, что хочет. Теперь Затар видел комнату, быстро переделанную для его удобства. Его вещи постирали и положили рядом. За ними на крюке висел свободный черный халат из какого-то мягкого по виду материала.
— Вам не повезло с одеждой, — продолжал врач. — По этой причине пилоты одеваются так, как вы видели. Под давлением, которое вы испытывали, каждая складка одежды становится подобием абразива. Я рекомендовал бы более свободную и мягкую одежду, пока вы поправляетесь.
Теперь Затар полностью сфокусировал взгляд и увидел, что случилось с его телом. Темно-пурпурные полосы шли по ногам, рукам и корпусу и длинные ссадины — теперь уже зарубцевавшиеся — отмечали места, где складки толстой шерстяной материи вошли в плоть. Ему придется провести какое-то время, подвергнувшись насильственной регенерации, если лорд хочет избавиться от шрамов.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь собраться с силами, и заставил себя подняться на ноги. Если бы он был один, то определенно бы упал, в присутствии же другого человека Затар не мог себе этого позволить. Ему потребовались все силы и воля, чтобы сохранять равновесие, в то время как комната плыла перед взором с головокружительной скоростью.
— Как Сезал? — осведомился он.
— В плохом состоянии, но выживет, — сказал врач. — Он был подходяще экипирован для такого полета и он вовремя вернулся. Кое-какие повреждения, но мы все в состоянии вылечить. Я велел ему оставаться в постели какое-то время. Вам же я не могу приказывать, — сухо добавил он.
Затар сосредоточился на том, чтобы добраться до одежды — руки горели, комната качалась, но главное было — сохранить лицо. Затем Затар добрался до места назначения и каким-то образом сам, без посторонней помощи облачился в плотно прилегающие одежды. Было бы гораздо менее болезненно надеть халат, но это для браксана считалось неприемлемым.
— Сколько времени прошло после сражения? — спросил кайм’эра.
— Вы оставались без сознания два дня, — тихо сказал врач. — Частично из-за снотворного. Херек неоднократно интересовался вашим самочувствием. Он захочет с вами встретиться, как только вы сможете его принять.
— Конечно.
Рядом с кроватью стояла стеклянная баночка. Врач поднял ее и открыл.
— Я подумал, что вам это может понадобиться.
Белила для кожи. Матовые, без блеска — хорошо. Затар обычно пользовался более прозрачной косметикой, но эта скроет произошедшие на лице изменения. Один взгляд в зеркало дал ему понять, насколько он плох, и лорд нанес на кожу толстый слой белого крема — как для собственного спокойствия, так и для спокойствия всех остальных. Получилось идеально: если учесть косметику на лице и одежду, то Затар выглядел поразительно не пострадавшим.
— Передайте Хереку, что я готов принять его, — властно произнес он.
— Здесь?
— Нет, в моей каюте.
— Но лечение… — врач прикусил язык под суровым взглядом Затара. — Конечно, лорд. Могу ли я рекомендовать вам выделить какое-то время для регенерации? Повреждения еще не полностью исправлены.
— Я учту ваш совет, — ответил Затар. — А пока передайте Хереку, что я жду его в моей каюте. И передайте Сезалу, что я также хочу его видеть.
— Он в очень плохом состоянии, — возразил врач. — Ему требуется отдых.
— Тогда тем более его требуется пригласить. Он сам должен делать выбор. Вы меня понимаете?
— Конечно, лорд-командир, — выражение его лица красноречиво говорило о многом, например: «Вам не следует ходить. Вам даже не следует двигаться. В вас есть сила, которая на самом деле не может быть человеческой», — Как пожелаете.
* * *
Два дня постоянного беспокойства сказались на Хереке. Лицо его пожелтело и стало еще больше напоминать звериное. Вокруг глаз и рта появились новые морщины, каких и в помине не было еще два дня назад. Они свидетельствовали о бессонных ночах и постоянном напряжении. Он боялся, что Затар умрет? Видимо, да, потому что, когда Затар вошел, на его лице отразилось полнейшее изумление.— Лорд, — пробормотал Херек, потом опустился на одно колено, выражая традиционное почтение. — С вами все в порядке?
— Да, вроде бы, — Затар замолчал на мгновение, давая Хереку переварить услышанное, затем спросил: — Вы изучили истребитель?
Херек встал.
— Да. Это оказалось не то, чего мы ожидали, или, скорее, то, но более чем. Сняли не только комплект, требуемый в случае вынужденной посадки на поверхность планеты.
— Коммуникационное оборудование, — задумчиво сказал Затар.
— Вы знаете? — поразился Херек.
— Я догадался. — «Зачем оно такому передатчику?» — Расскажите мне детали.
— Система лишена определенных ключевых мощностей. Сигнального, передаточного… сейчас наши специалисты делают полный анализ. Отсутствует достаточно элементов электронных устройств, чтоб базовая масса истребителя опустилась ниже обычного уровня. Хотя принять такое ослабление возможностей… Я просто ничего не понимаю.
Затар понимал, но ничего не сказал, чтобы просветить Херека. Сейчас не время; имелись политические последствия действий «Завоевателя», и Затар хотел крепко держать их под контролем перед тем, как открыть правду.
Это тоже в конце концов послужит его целям.
— Нет необходимости это понимать, — объявил Затар. — Это уже сделано и нам остается только ответить. Мы не должны думать, что из-за отсутствия оборудования истребитель утратил контакт с кораблем-базой, — «Как раз наоборот». — Более вероятно, что они каким-то образом компенсировали произведенные изменения.
— Должны были, — согласился Херек, но выражение его лица говорило словно: «Как?!».
— Что касается остального. Вы сражались против одного врага, Херек, хотя истина была тщательно скрыта от вас. Командир «Завоевателя» — ваша Немезида, анализируйте его стратегию и вы найдете ключ к победе. Также будут и другие преимущества. Когда мы приписывали победы «Завоевателя» другим командирам, то делали ошибки в анализе и их работы. На Гарране определенно есть аналитические возможности для правильного анализа, — задумчиво произнес он.
— Со всем моим уважением к Военному Управлению, я сам уже начал эту работу, — осмелился вставить Херек. — Когда вы впервые упомянули о своих подозрениях…
— Нет необходимости извиняться, командующий соединением. Мне нравится ваша инициатива и ваши умения. Я не сомневаюсь, что вы сможете обработать эту новую информацию и соответствующим образом переориентировать свои планы.
— Конечно, лорд-командир, — Херек склонил голову, дрожа от волнения.
«Ты — мой», — подумал Затар. Это был отличный старт.
— Я надеялся…
«К вам пришел посетитель», — информировал компьютер. В подтверждение прозвенел звонок.
— Кто?
«Первый Меч Сезал».
— Впустить.
Дверь с шипением отворилась.
Сезал представлял собой сплошной синяк, точно как Затар, но открыто демонстрировал раны, причем с гордостью, и не применял никакой косметики, чтобы скрыть их. Его глаза были красными, но смотрели внимательно, казалось, его лицо вытягивалось от боли, когда он заставлял себя сделать очередной шаг. Но этого следовало ожидать, ведь пилот в отличие от Затара — простой человек.
— Лорд, — прошептал Сезал. В голосе его звучал благоговейный трепет, глубина эмоций, новая для него, как и для Затара. Возможно, это было воспоминание о том, что сделал Затар и как он при этом рисковал, что подавляло Сезала. Возможно, его поразил образ будто бы невредимого браксана, замаскированные косметикой синяки и тело, которое отказывалось признавать боль. Что бы там ни было, имидж произвел желаемый эффект.
С гримасой боли опустившись на одно колено, Сезал протянул руки в ритуальном жесте поклонения.
— Служить вам — честь для меня, — произнес он положенные по обычаю слова.
Удостоиться такого жеста стоило любого страдания. Боль была временной, преданность таких мужчин — бесценной. Затар приблизился к Сезалу, двигаясь с грациозностью, которая скрывала его боль, и положил руки на запястья пилота.
— Ты не знаешь, что предлагаешь, — предупредил Затар. — Но то, что ты понимаешь, я приму.
Он отпустил руки Сезала, не произнося ритуальных слов: «Мой выбор — не привязывать тебя к себе». Сезал не знал, что жест подчинения, вдохновленный внезапным порывом, делает его собственностью Затара в соответствии с браксанским племенным законом. Не стоило объяснять все это Сезалу. Того, что он сделал, достаточно.
— Вы возвращаетесь на Гарран? — тихо спросил Херек. У него в голосе слышался намек на сожаление.
— На Бракси, — поправил Затар и помог Сезалу подняться на ноги, хотя у него самого едва хватало сил. — Конечно после того, как отправлю полный отчет на Гарран. Но есть кое-какие дела дома, требующие моего личного внимания.
Такие, как исследования. Политика. Планирование.
«Что бы ты сказал, узнав, что твой враг — экстрасенс?».
— А вы вернетесь на Границу? — тихо спросил Херек.
Затар посмотрел на командующего соединением, прочитал выражение его лица и улыбнулся. «Ты — мой, — подумал Затар. — Ты и твои пилоты, и твой экипаж».
— Да, — пообещал Затар. — На моем собственном корабле. Когда придет время.
Будущее манило его.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«Отношение между ненавистью и желанием такое: они рождены от одного и того же источника страсти; а если это так, то их часто путают и одно чувство усиливает другое».
Витон
1
Сила с шумом открыла дверь, чтобы предупредить кайм’эра о своем появлении.— А, какой точный расчет времени! Затар, у твоей Хозяйки нет равных в выборе слуг.
— Знаешь ли, Сечавех, я сам их подбираю — или по крайней мере тебе следует это знать. Выпей вина.
Хрупкая дувекская женщина встала перед лордом на колени и протянула украшенный драгоценными камнями поднос, на котором стояли три полных стакана. Сечавех взял один и кивнул Йирилу.
— Я люблю хрупких, — сказал он, улыбнувшись.
Затар улыбнулся в ответ.
— Я так и думал.
— Я такой предсказуемый? — притворно удивился Сечавех. Его глаза многозначительно светились, когда он потягивал вино.
— Иногда, — отговорился Затар.
Кайм’эра какое-то время наслаждались послевкусием, тихо комментировали ощущения и не возвращались к своему разговору, пока женщина не ушла и заново не установилась звукоизоляция.
— Я с тобой, — сказал Сечавех. — У меня свой резон, конечно. И совсем необязательно мне одобрять твои методы. Но я тебя поддержу.
Затар приподнял бровь и посмотрел на Йирила.
— Разве я могу бросать вызов великому Затару? — кайм’эра пожал плечами.
— Мне нужно больше, чем это, Йирил.
— Что я могу тебе дать? Ты показываешь мне планы, основанные на суеверных страхах. Ты хвастаешься, как будешь манипулировать дураками. Может хватит, а?
— Время подходящее, — Затар поставил стакан и отодвинул от себя, движение это не показывало, как он напряжен. — Столетие за столетием кайм’эра рассматривали альтернативные структуры для нашего правительства. Но если вводить изменения, то их нужно вводить немедленно. До того, как нас останется слишком мало. До того, как наши позиции ослабнут и Холдинг поднимется против нас. Тогда станет уже слишком поздно.
— Согласен — ты абсолютно прав, — кивнул Йирил. — Но, Затар, все равно должен найтись человек, который готов вынести вопрос на голосование, и достаточно людей, готовых пожертвовать собственной властью, чтобы избежать катастрофы — ведь она может и не случиться на протяжении их жизни. Ты говоришь мне, что ими можно манипулировать психологически. Я тебе скажу, что они эгоисты — и в любом сражении на Бракси, нисколько не сомневаюсь, это качество победит.
— Согласен, — спокойно ответил Затар. — Поэтому они должны верить, что реструктуризация необходима лично им. Сейчас, а не позднее.
— Все равно остается много браксанов, — заметил Сечавех. — Даже при потерях в среднем достигающих пятидесяти процентов во время эпидемии чумы, у нас впереди столетия, пока не сократится количество членов кайм’эрата.
— Именно так, — Затар согласно кивнул. — Но есть и другие опасности, которые нам угрожают, кроме расового уничтожения.
— Такие же опасные? — резко спросил Йирил.
— В некотором смысле — даже более. Теперь рассмотрим вот какой вопрос: у одного монарха, как у Харкура, имеется власть, с которой никогда не сравниться ни один человек — и обязанностей больше. Это, я думаю, и является самым важным. Пока мы считали, что браксана у власти — это благоприятно для человека, который получает такое положение, что-то, чего хочет любой. Но есть и обратная сторона медали, и на этом я планирую сыграть.
— Браксаны не слывут трусами перед лицом опасности.
— Но они трусливы, когда дело доходит до того, чтобы взглянуть правде в лицо — по крайней мере, определенной правде. Посмотрите вот на это.
Он протянул руку к стене и открыл панель.
— Как давно мы получали полный военный отчет во время заседания? — спросил Затар и вставил чип в соответствующую прорезь.
Двое других мужчин пораженно посмотрели друг на друга. До этого момента они не осознавали, что стандартное представление ситуации на карте в последнее время забросили, и посыльные, сообщавшие новости с фронта, выражались довольно туманно.
— Вот именно, — сказал Затар и снова повернулся к ним. — Смотрите сюда.
Свет в комнате потускнел и перед ними развернулась звездная карта. Трехмерное изображение занимало целую половину помещения, точки света пропорционально размещались в темноте, представляя звезды, а легкий цветной туман — соответственно, красный и голубой — представлял территории, принадлежащие Империи и Холдингу.
— Военная Граница пять жентов тому назад, — Затар нажал на рычаги управления и туман слегка переместился. — Четыре жента. — Снова переместился. — Два. — Красный туман медленно плыл вперед, как нечто живое, поглощая пространство перед собой. — Последний жент. — Затар позволил кайм’эра переварить увиденное, затем добавил: — А вот наш последний отчет.
Лорды потеряли дар речи.
— Йирил? — позвал одного из них Затар.
— Я понимаю, почему нам это не показывали, — тихо отозвался тот.
— Да, — согласился Сечавех. — И я думаю, что некоторые за это ответят.
— Согласен, — Затар смотрел на звездную карту со смешанным чувством —гордости и любви. — Но забудьте о проблеме на минуту. У нас есть еще одна, гораздо более достойная внимания проблема. Кайм’эра, мы проигрываем Великую Войну.
— Переход пограничной территории из одних рук в другие — не новость, — возразил Сечавех.
— Правильно. Но посмотрите сюда, — Затар подошел к карте и показал на полуостров красного тумана, который протянулся через Границу и приближался к исконно браксинскому космическому пространству. — Кайм’эра, я спрашиваю вас: как отреагирует Бракси, когда впервые за десять тысяч лет наша безопасная внутренняя граница будет нарушена?
Последовало молчание, Йирил с Сечавехом задумались, и наконец Йирил пробормотал:
— Очень плохо.
— Давайте говорить начистоту. Мы никогда не проигрывали ни одну из войн. Готов признать: мы не знаем, как это — проиграть войну.
— И из этого следует, что у барксанов очень многое поставлено на карту, — Сечавех улыбнулся. — Нужно приложить усилия, чтобы это не произошло во время их правления.
Йирил был менее уверен в этом.
— Потеря мелкой звезды или двух — это ведь Бирсул, не так ли? Я так и думал. Это само по себе не проигрыш в Великой Войне, — возразил он.
— Но кайм’эра испугаются, — прищурился Затар.
— О, зловещее предзнаменование, — кивнул Сечавех.
— И не повредит еще тот факт, что это случилось, когда большинство из них ничего об этом не знали.
— Поэтому ты можешь добавить этот факт к рассказу о выходе ситуации из-под контроля, — парировал Йирил. — Но все равно этого недостаточно.
— Хорошо, — решился Затар. Карта погасла и зажегся свет. — А если враг — женщина?
Последовала пауза — собеседники переваривали информацию. Сечавех заметно помрачнел, вид его стал угрожающим, но он ничего не сказал. Йирил первым нарушил молчание:
— Ты имеешь в виду женщину, директора…
— Нет, — оборвал его Затар. — Ведущий корабль из тех, которые должны пробить границу Бракси, находится под командованием женщины, и она руководит всеми действиями, от начала и до конца. И это — еще не все. — Затар сделал паузу, радуясь беспокойству старших мужчин. — Она — телепат. Функциональный телепат, полный, если пользоваться терминологией Империи. В прошлом Империя нанимала на службу по крайней мере одного экстрасенса и может планировать привлечь других. Кайм’эра, то, с чем мы столкнулись, — изменение самой природы Войны! Изменение, которое разрушит нас. Я спрашиваю, их это испугает?
— Если не испугает, то я задумаюсь об их здравомыслии, — ошеломленно произнес Йирил. — Но это правда, Затар? Или удачная фальсификация?
— К сожалению, это правда. Я понимаю, что среди азеанцев экстрасенсы — не новость, но почему они только теперь присоединились к флоту? Этого я вам сказать не могу. Но я знаю вот что: коммуникации — ключ ко всей сверхсветовой войне. Мы ограничены радиусом действия наших приборов. А что случится, когда азеанцы увеличат свой радиус до бесконечности? Со всей прямотой заявляю вам, кайм’эра: эта женщина — только начало чего-то, что — если этому позволить продлиться — будет означать наше поражение.
— От рук женщины, — пробормотал Сечавех.
— Соедините потерю всей власти с угрозой шемар. Нарисуйте им картину Холдинга на коленях перед женщиной. Нас, склоняющихся перед экстрасенсом, нас, которые убивали собственных детей, чтобы эта мутация не доминировала в нашей расе! Если они этого не испугаются, кайм’эра, то они не браксаны.
— Да, хороший повод, — согласился Йирил. Но тон его не был уверенным. — И, кажется, эта странная женщина знает о том.
Затар был доволен тем, что Йирил понял его, и кивнул.
— В этом и заключается ирония. В фактическом обмене территориями по д л и н е Границы у нас более надежное положение, чем раньше. Кто-то из вас заметил это на карте? Кто-то из вас хотел спросить об этом? Мысль о поражениии, нанесенном женщиной — причем женщиной-экстрасансом — так беспокоит вас, что подавляет способность мыслить. Я думаю, что о н а на это и рассчитывает. Я думаю, что она пытается прорваться в браксинское космические пространство как раз по этой причине — поскольку этот шаг выведет нас из строя и даст Империи психологическое преимущество. Экстрасенсорные способности этой женщины дают ей уникальное преимущество на этой арене, — Затар сделал паузу, напряжение в комнате стало осязаемым. — Она думает выиграть войну, кайм’эра. И учитывая ее природу, эта женщина, пожалуй и может это сделать.
— Кто она? — спросил Йирил. — Как я понимаю, ты знаешь об этом.
— Ее зовут Анжа лиу Митете. Дочь Дармела лиу Туконе и наследница его способностей. Фактически — неазеанка, ей «повезло» унаследовать генокод от какого-то инородного предка, и азеанские власти подняли столько шума, чтобы ей отказали в гражданстве. Живой парадокс — и опасный. Я предлагаю от нее избавиться. Сейчас. Пока еще можно.
— Очень хорошо, — иронически заметил Сечавех. — Как?
— Я не думаю, что женщину можно убить на Границе, — объяснил Затар. — У наших сил там и так трудности в сдерживании сил под командованием Анжи, поэтому сомневаюсь, что наши в состоянии уничтожить сам «Завоеватель». Но Звездный Контроль периодически заставляет своих сотрудников брать отпуск и проводить его на земле. Когда-нибудь Анжа лиу Митете покинет свой корабль.
— Ты предлагаешь набег?
— Нанять убийцу. Один человек проскользнет в Империю, туда, где они менее всего ожидают увидеть браксинца.
— Системы безопасности работают более напряженно, чем раньше, — указал Йирил. — Из-за тебя.
— Я один раз это сделал и думаю, что это можно проделать вновь. Азеанцы не живут среди разнообразных рас, как мы, они не привыкли смотреть на чужестранцев и определять их происхождение. Их расовый инстинкт диктует им: все, что выглядит по-азеански и действует по-азеански на самом деле является азеанским. Единственный риск — это оказаться в присутствии службы безопасности, но это очень малая часть общей картины. Риск, но необходимый.
— Ты поедешь сам, — внезапно догадался Сечавех.
— Конечно, — подтвердил Затар. — Кому еще может удастся подобное?
— В прошлый раз ты был моложе, — Йирил был явно настроен скептически. — Лучше приспосабливался. И терял тебе было почти нечего.
— Сколько времени это займет? — спросил Сечавех.
— По моим оценкам, от двух до трех лет. Это включает время на ассимиляцию и поиск путей — придется путешествовать в обход Империи, к слабо охраняемой границе. Ну, допустим: три года.
— Три года не появляться в Цитадели, — задумчиво сказал Сечавех. — Это будет огромной политической потерей.