Гейман Александр. Чудо-моргушник в Некитае

   - Уж не святый ли граф Артуа к нам вернулся? - радостно изумилась верней, изумленно обрадовалась царственная чета. - Найдите же, найдите его!
   Заколдованного онаниста ловили после этого все кому не лень, и он каждый день попадался, но все время не тот, кто на самом деле. Конечно, все знали, кто на самом деле развлекается в императорском саду, но делали вид, что не узнают и не могут поймать его, желая сделать приятное императору. Государь тоже догадывался о том, что придворные ему подыгрывают, однако продолжал эту мистификацию - уж очень была отрадна мысль, будто к нему вернулся бесценный друг святой граф Артуа.
   Как-то раз император стоял, прислонившись к большой яблоне и прикидывал, как ему забраться на ветку, что протянулась к окну апартаментов супруги гов.маршала. "Она выглянет в окно - кто это там трепыхается, а я как засвищу молодецким посвистом! да как рявкну: проснись, мужик! ты серешь!!! - небось, обоссытся со страху, дуреха!.. А гов.маршал-то её, небось, после этого на карачках ко мне приползет, прощения просить будет", - сосредоточенно размышлял государь.
   Он не любил гов.маршала - тот не говорил ни на одном европейском языке да и вообще был глухонемым назло своему государю. Дело, над которым сейчас размышлял повелитель Некитая, было, казалось, заурядным, одним из множества тех мелких государственных вопросов, что император каждый день решал в рабочем порядке. Но император не привык предоставлять на волю случая ни одного, самого мелкого вопроса, и теперь обдумывал свой план с той тщательностью и собранностью, что его во всем отличали. Проявляя свойственную ему государственную прозорливость, император проработал каждую деталь своего костюма, наличие или отсутствие при себе альпенштока, мыльницы, а также набора порнографических открыток, подаренных при расставании благочестивым аббатом Крюшоном. Теперь государь размышлял, каким звуком заставить гов.маршальшу выглянуть из окна - поблеять или похрюкать вначале.
   Император уже склонялся к тому, чтобы воспользоваться манком птицелова и изобразить соловья, и в этот момент его окликнули.
   - Эй, лысый! - громко звал кто-то из кустов.
   Император посмотрел и увидел сквозь ветки чью-то руку, настойчиво делающую ему знаки приблизиться.
   - Лысый! - свирепо повторился призыв. - Оглох, что ли? А ну, иди сюда, пока тебя не отжали!
   Государю стало как-то не по себе и даже просто боязно. Он опасливо подошел ближе, и тут рука, высунувшись из зарослей, втащила его в кусты. Государь увидел перед собой двух подозрительных субъектов, наружности не то что свирепой, но воровской. Урка, втащивший государя за шиворот, строго выговорил ему:
   - Ты че, кент, тебе сто раз повторять, в натуре? Щас как вколю моргушник!
   И оскалившись, мужик воровского вида согнул кисть и руку, приготовившись покарать ослушника.
   - Да ладно тебе, Фубрик, - вступился второй. - Он на правое ухо тугой, я точно знаю. Точно, лысый? - громко спросил напарник Фубрика, кося глазом.
   - А? - сам не зная, зачем он это делает, громко переспросил император.
   - Ну, я че говорил, - сплюнул второй.
   - Тьфу ты, - сморщился Фубрик. - Слушай, Жомка, на хрена нам этот глухарь, ну его, найдем другого фраера.
   - Да не, ты че, - возразил Жомка. - Он нам во как поможет, правда, лысый? Поможешь?
   - Ага, ага, - закивал император, соглашаясь. Он не знал, о чем ведут речь эти двое, но видел, что Жомка к нему добр и защищает его от грубостей своего товарища. Поэтому император решил всячески угождать и во всем соглашаться с Жомкой - не из выгоды или от страха, а из-за желания сохранить симпатию человека, столь к нему расположенного.
   - Ты записку-то получил? - спросил меж тем Фубрик.
   - Получил, конечно, - отвечал за него Жомка. - А то чего бы он сюда приперся!
   - А, да, да, - подтвердил император.
   - Так какого же хрена ты опоздал? - нахмурился Фубрик. - Мы полчаса стоим ждем, в натуре.
   - Да я... тут... - начал оправдываться император. - Я хотел сначала на дерево залезть, а тут вы...
   - Козел, - заметил на это Фубрик и влепил-таки государю пребольный моргушник. - По дереву не годится, понял?
   "Понял" у него получилось как "по-ал". Фубрик продолжал наставление:
   - Нас там живо засекут, по-ал? Еще раз увижу, что ты на дерево лезешь, я тебе так вломлю, по-ал? Подземный ход копать надо, придурок.
   - А! - сказал император, потирая лоб. - Вон вы как! Здорово придумали!
   - Ла, похезали, - оборвал его Фубрик. - Не хрен тут звонить зашухерят.
   Император пошел за этими двумя, решив им ни в чем не перечить. Государь уже "по-ал", что его новые приятели приняли его за кого-то другого, видимо, за какого-то неизвестного им в лицо сообщника. Но он боялся раскрыть Жомке и Фубрику их ошибку. "Еще отожмут тут в кустах или заставят с крыши прыгать как Сюй Женя и Тяо Бина", - испуганно думал император.
   Они обошли полдворца, хоронясь за кустами, и наконец Жомка сказал:
   - Все, мужики, приехали.
   Урка показывал на полузасыпанный вход в один из погребов в дальней части дворца. Эта часть сада посещалась редко, а во флигеле были разные помещения, которые когда-то для чего-то понадобились, но сейчас в них почти не заглядывали. Место было на отшибе, и если Фубрик и Жомка действительно хотели рыть подкоп, то выбрали самый подходящий подвал.
   - Ну, мы на разведку сходим, - распорядился Фубрик, - а ты стой тут на стреме. Свистнешь если что. Свистеть-то хоть умеешь?
   - Нет, - признался император, похолодев от страха, что вызовет неудовольствие блатного.
   - Ну что ты за фраер! - скривился Фубрик.
   - Я вот так умею делать, - поторопился похвастать император. Он сунул палец за щеку и звонко чпокнул - звук был такой, будто лопнул бычий пузырь. - А ещё я пукаю очень громко, - добавил он и в доказательство стал выпердывать "Мурку".
   Одной рукой Фубрик зажал себе ноздри, а другой вкатил в многострадальный лоб государя внушительный моргушник.
   - Ты, гондурас! - осерчал урка. - Это наша блатная песня, а ты её жопой дуешь, сучара!..
   - Лысый, у тебя слуха нет, - заметил и Жомка. - Ты уж лучше чпокни два раза, если атас будет, усек?
   Двое блатных засветили фонарь и нырнули в ход. Император стоял, прислонившись спиной к стене и с тоской размышлял, как ему поступить. Он хотел уйти, но боялся. "А вдруг, - конил император, - встретят потом в саду да напинают или моргушник влепят! Им это запросто". Государь потер лоб - и вдруг решился бежать прочь. Но в этот самый момент наружу показался Жомка:
   - Лысый, ты лопату и лом достать можешь? Нам там разгрести надо.
   - А че нет, - небрежно сплюнул император. - Тут у садовника закуток, там всего навалом.
   - Сгоняй по-скорому! - велел Жомка. - Я тута потелепаюсь.
   Император ушел в кусты и выбрался на аллею. Ему навстречу попался какой-то мелкий придворный, влюбленный в своего императора. Император не знал его имени, но помнил, что тот обожает его, своего государя разумеется, все придворные преклонялись перед владыкой, но этот особенно он даже нарочно выскоблил у себя на голове такую же лысину. "Ну вот, его и пошлю за охраной, - подумал государь. - А сам скорее слиняю подальше во дворец!" Но вместо этого государь неожиданно сам для себя сказал:
   - Эй, ты!
   - Да, государь! - склонился придворный.
   - Ну-ка, сбегай скорей к садовнику в закуток, принеси мне лом и лопату. Только - никому не слова, по-ал? Ну, живо!
   Придворный, кланяясь, попятился и бегом припустил куда было велено. Вскоре он притащил орудия землекопов.
   - Ну, стой здесь, - приказал император. - А за мной не ходи, по-ал? А то ка-ак влеплю моргушник!..
   Он замахнулся лопатой, и придворный испуганно пригнулся. "Боятся меня", - радостно подумал император. Он снова продрался сквозь кусты и протянул лом с лопатой Жомке.
   - Молоток! - похвалил Жомка, и императору приятно было слышать эту похвалу своей расторопности.
   Государь снова встал у стены, прислонившись спиной. Неожиданно вдалеке на дорожке показалась парочка фрейлин. Они издали начали кланяться императору. Государь сделал вид, что не замечает их. "Вот принесло кобыл! с досадой подумал он. - Теперь будут гадать, фули я тута стою!" Вдруг его осенило - император присел на корточки и принялся онанировать. Фрейлины, тихохочко похихикивая и перешептываясь, прошли мимо - угадывая желания государя, они тоже сделали вид, будто никого не заметили.
   В этот самый миг из лаза выглянул Фубрик и страшно разъярился.
   - Лысый! - гаркнул он. - Ты что же это - онанируешь на стреме?!. Вот тебе, козел!
   Он больно-пребольно принялся вколачивать в царственный лоб моргушники и при этом приговаривал:
   - На стреме не онанировать, по-ал?!. По-ал, придурок? На стреме не онанировать!
   - Уйа-уйа-уйа! - возопил император.
   - Мужики, что тут у вас? - выбрался к ним Жомка.
   - Да вот, козлина, - повел головой в сторону императора Фубрик, онанирует на атасе, пидар!
   - Ты чего же это? - строго вопросил Жомка и нахмурился. - У нас, блатных, на стреме никто не онанирует!
   - Да я... - стал объяснять император, - я нарочно это! Вижу - бабы какие-то мимо прутся. Думаю, подозрительно же - стоит мужик, ничего не делает. Фули ему надо, верно? Думаю, дай-ка я онанировать начну - вроде уже какое-то занятие - вроде как нарочно отошел в сторонку и... Ну, они и почапали себе... А то как-то шухерно - че, мол, он стоит тут!
   - А, ну, это правильно! - одобрил Жомка, удовлетворившись объяснением. - Ты, Фубрик, в натуре, зря шмон поднял. Лысый же это воровскую смекалку проявил, он для конспирации это!
   - Ага, ага! - закивал император. - Я всегда для конспирацию онанирую!
   - Ну, тогда другое дело, - смягчился и Фубрик. - Хрен с тобой, дрочкай, только как ты потом палец в рот себе совать будешь для чпока - это я уж не знаю.
   - Я вытеру! - пообещал император. - Бля буду, вытеру!
   - Во, вытери, а то зачушишь себя - мы с зачуханными не водимся, предостерег Фубрик. - Сразу из блатных выгоним, по-ал?
   Они снова ушли на раскопки. Император ещё час стоял у стены. Как назло, придворные будто сговорились - то одного, то другого несло невесть зачем в заброшенную часть сада. Император уже не отнимал руку от паха, изображая заколдованного онаниста. Он злобным взглядом провожал сановников и придворную мелкоту, недоумевая, чего их сюда сегодня всех тащит. К счастью, у Жомки и Фубрика вышло масло в фонаре, и они выбрались наверх.
   - Все, кенты! - провозгласил Фубрик. - Разбегаемся. Лысый! Завтра в это же время здесь. Смотри, чтоб фараонов не притащил - оглядывайся, когда сюда пошлепаешь.
   - Я че, вчера родился, в натуре? - оскорбился император. - Да я легашей спиной чую за квартал.
   - Я говорил тебе, - вновь вступился Жомка, - клевый фраер!
   - Ла, до завтра.
   Фубрик и Жомка в ту же секунду будто растворились, только кепка Фубрика мелькнула где-то в кустах. А император выбрался на аллею и обнаружил придворного, которого он посылал за лопатой. Государь нахмурился:
   - Ты?.. Какого хрена, в натуре, ты тут тыришься?
   - Да я, ваше величество, - отвечал придворный, влюбленный в своего государя, - вы мне наказали стоять здесь, я и стою.
   - А, - вспомнил император, - ну, это правильно. Ну, иди, иди покеда...
   Придворный кланяясь попятился.
   - Будь завтра здесь же в это же время! - внезапно выпалил государь ему вслед.
   "На хрена я ему это сказал?" - недоумевал император всю дорогу до дворца.
   Дзенец локтем подтолкнул Ходжу и глазами показал на Суперкозла. Тот, казалось, готов был взорваться - и сделал это:
   - И неправильно!
   - Конечно, неправильно, - поддержал его Фубрик. - Разве можно императору моргушник ставить? Его надо сразу на гильотину отправить, неча шелбанами-то бавиться, верно?
   - А через пятьдесят лет в святые записать, - ухмыльнувшись, добавил дзенец.
   - И к могиле ходить каяться всю жизнь, - понимающе закончил Ходжа. Да-да, любезные господа, я вас понимаю.
   Суперкозел бешено сверкнул глазами на всех троих и угрюмо заявил:
   - Ни один император не позволяет уркам моргушник ему ставить. Не бывает такого. Он сам кого хошь всякую минуту казнить может, даже на фелляцию поставить. Неправда это, выдумки писательские, не было никаких моргушн...
   - А вот я, - резко оборвал Суперкозла дзенец, что не вязалось с его всегдашней учтивостью, - я слышал, что ещё и не такое бывало. Вот, например, один придворный, Жу Гуй, вообще императора за козла держал.
   - Императора?
   - Да!
   - За козла?
   - Да!
   - Жу Гуй?
   - Он!
   - Не держал! Нет!
   - Держал! да! Я всем расскажу! - заспорили вдруг эти двое.
   Их насилу разняли, и пещерники возжелали услышать рассказ о непочтительном придворном Жу Гуе.
   КАК ЖУ ГУЙ ИМПЕРАТОРА ЗА КОЗЛА ДЕРЖАЛ
   Придворный Жу Гуй пренебрегал императором.
   Государь всячески заискивал перед Жу Гуем, но тот все равно держал его за козла. Бывало, придет во дворец, милостиво обойдет всех, каждому лакею руку пожмет, гов.маршала по щеке потреплет, - сердечно так, - в общем, всех приласкает. А как императора увидит, скосоротится сразу весь и то фигу ему покажет, а то просто наплюет на башмак и пойдет прочь. А император только вздыхает жалобно: "Совсем за козла меня Жу Гуй держит!" Уж государь и так старался к подольститься к строгому вельможе, и этак - нет, ничего не выходит. Вот, как-то раз пришел Гу Жуй на прием, стал руки пожимать. Все придворные выстроились в ряд, император и обнадежился: а ну-ка, встану между всех - может, Жу Гуй и мне руку пожмет за компанию! А Жу Гуй дошел до императора, увидел, что тот ладошку ему свою сует, расхохотался демонически, подозвал к себе лакея, поздоровкался с ним за руку, а императору сморкнулся в ладонь да и пошел себе. За козла держал!
   Суперкозел покраснел и сердито закричал:
   - Ну, держал он государя за козла, а что вышло-то! Император-то взял его да приструнил!
   - Пытался, да кишка тонка, - пренебрежительно усмехнулся мастер дзена.
   - Нет, не тонка! Он позвал во дворец всю знать, всем вельможам по два ордена дал, а Жу Гую - ни одного. Понял тогда строптивый придворный, что сам был козлом, да поздно было, - закончил Суперкозел, победоносно оглядываясь по сторонам.
   - Император ему ни одного ордена не дал, а Жу Гуй пришел к нему, повел в казну, велел ему стать на карачки, а потом взял из сундука четыре ордена и ушел, а государю до вечера приказал на карачках стоять, а руки все равно не пожал! - выпалил в ответ дзенец.
   - А император в ответ на это всем придворным премию дал, а строптивому придворному только жалованье!
   - А Жу Гуй позвал его в сад да все золотые пуговицы с камзола содрал и себе в карман положил!
   - А император всех в графское звание возвел, а Жу Гуя не стал!
   - А Жу пришел, залез на стол и громко крикнул: Раньше держал за козла и впредь буду! - и велел все графские титулы обратно забрать!
   - А император...
   - Кончай, кенты! - строго рявкнул Фубрик. - Ша!.. Вы так в неделю не перестанете. Ну-ка, Ходжа, читай, что там есть дальше.
   На следующий день, когда император приближался к месту раскопок, за кустами на соседней дорожке послышались возбужденные, но приглушенные голоса. Это о чем-то спорили Жомка и Фубрик. Император прислушался:
   - Да бля буду, - горячо доказывал Фубрик, - не тот это!..
   - Он же лысый, в натуре, - возражал Жомка. - Какого же тебе ещё хрена надо?
   - Жомка, ты гляделки-то куда затырил? Кенты говорили - аббат там будет. А из этого сморчка какой аббат?
   - Да хрен ли тебе в аббате, - успокаивал Жомка. - Ну, не святоша - так ещё и лучше, если не аббат.
   Император пересрался. "Раскрыли! - с тоской подумал он. - Ну, теперь хана!" Государь и сам не мог сказать, чего он соизволил испугаться, но ему было страшно - узнают, что он не тот, и тогда...
   На ватных ногах он кое-как дотащился до входа в подвал, и тут как тут из кустов вынырнули Жомка и Фубрик. Они разглядывали его инквизиторским взглядом.
   - Слышь, лысый, - заговорил Фубрик, - ты что - не аббат, что ли?
   Император скорчил рожу посвирепей, чтобы казаться уркой, и свойски подмигнул:
   - Ха, какой я в дупу аббат!
   - Лысый, а где аббат? - поинтересовался Жомка.
   - Да шухер тут был недавно, - объяснил император. - Аббат пошустрил тут малость да слинял пока не поздно. Обсморкал престол - и сконал! Килда с ушами!
   - Во, в натуре! - восхитился Фубрик. - Слышал, Жомка? Ободрал все камни с трона и слинял! Вот бы и нам так.
   - Лысый, - спросил меж тем Жомка, - а чего же ты-то к нам мажешься?
   - А я че, в натуре, смотрю кенты клевые, бля, - развязно отвечал император. - Чего, в натуре, не скорешиться?
   - Смотри, Лысый, - предупредил Фубрик. - Мы не всяких фраеров берем. Ты лучше свали отсюда, если очко играет.
   - Че? - храбро сплюнул император и попал себе на грудь. - У меня? Очко? Играет? Ха, кенты! Да я и не по такому шухеру бацал!
   - Я тебе говорю, Фубрик, - одобрительно произнес Жомка, - не гони волну! Клевый фраер! Он нам во как поможет! Поможешь, Лысый?
   Император снова сплюнул и на сей раз попал на свою штанину:
   - В натуре, бля! Чтоб век воли не видать!
   - Подписываешься, фраер? - хмуро спросил Фубрик - у него, видать, все ещё оставались какие-то сомнения.
   - Слово!
   - Ну, смотри! - опять пригрозил Фубрик, сгибая руку в изображение моргушника. - А то... выгоним из урок как шавку отвязанную, по-ал?!.
   Урки вновь скрылись в подвале. Император прошелся взад-вперед и выглянул на соседнюю аллею. Там он обнаружил придворного, которому велел вчера прибыть на место. Государь совсем про него забыл, но теперь обрадовался.
   - А, ты!
   - Я, ваше величество, - низко поклонился придворный, - как приказано.
   - Ну, стой тут на стреме, - милостиво распорядился император. - Ты на стреме-то умеешь стоять?
   - Как прикажете, ваше величество! - снова поклонился придворный.
   - Ну-ка, что ты должен делать? - строго спросил государь.
   - Не знаю, ваше величество!
   - Какой же ты урка, в натуре! - скривился император. - У нас, блатных, самое главное - это на стреме стоять, по-ал?
   - Так точно, ваше величество! Что я должен делать?
   - Во, бля, ещё спрашивает! Свистеть, если шухер будет! Свистеть-то умеешь?
   - Умею, ваше величество! - и в доказательство придворный свистнул в два пальца.
   На этот звук из хода в подвал показался Жомка и окликнул императора:
   - Лысый, что за шухер?
   - Заткни уши и отвернись, - приказал император влюбленному в него придворному. Придворный исполнил сказанное, меж тем как император прошел через кусты и успокоил Жомку:
   - Ништяк, все путем. Это я свистеть пробую.
   - Во, чудак, - удивился Жомка, - а говорил, не умеешь!
   - Умею, да не всегда получается, - перданул император.
   - Ну, хорошо, стой тут, - наказал Жомка и снова исчез.
   Император вернулся к заткнувшему уши придворному и милостиво продолжил наставления:
   - Ты, кент, вот чего, - если кто из фрейлин или придворных сюды попрется, ты их тута гулять не пускай. По-ал?
   - Так точно, ваше величество, - поклонился влюбленный в императора придворный.
   - Скажи им, чтобы не хиляли тута, по-ал?
   - Ваше величество! - робко спросил безымянный придворный. - А если спросят, в чем причина?
   - Скажи, что тута засада, по-ал? Скажи, что тута онанавта заколдованного ловят. В натуре! А если шухер подымется, свистнешь. Свистеть-то умеешь?
   Придворный снова засвистел.
   - Лысый, подь сюда! - грозно позвал из подвала Фубрик.
   Он влепил императору крепкий моргушник:
   - Для понта не свистеть, по-ал? В натуре, мы что, в свистульки пришли сюда играть!
   Строгий урка ещё раз вкатил моргушник и скрылся в подвале. Император потер лоб, продрался через кусты к влюбленному в него придворному и попытался влепить тому моргушник, но у него не получилось.
   - Ты, кент! - свирепо сказал император. - Еще раз свистнешь для понта, я тебе ка-ак дам по кумполу! Без шухера не свисти, по-ал? У нас, блатных, если кто свистит для понта, тех сразу выгоняют, как суку отвязанную!
   - Понял, так точно, государь, - виновато отвечал придворный, низко кланяясь.
   - Ну, стой тута, а я пока одним государственным вопросом займусь. Мы, блатные, когда на толковище сходимся, всегда кого-нибудь на стрему ставим.
   Император отошел к стене. Он хотел было поонанировать от нечего делать, но услышал за кустами умоляющий голос безымянного придворного. Государь осторожно пробрался через кусты и увидел, как его стремянной горячо умоляет толпу вельмож, маша руками:
   - Господа, господа! Нельзя!!! Государь не велел сюда ходить! У него толковище с блатными, ему моргушники ставят! Государственная тайна, господа! Никого не велено пускать!
   - Ой, как интересно! - звенели голоса фрейлин. - Ну, пожалуйста, хоть одним глазком!..
   Исполнительный придворный отчаянно отражал все атаки.
   - Лысый, - послышался шепот Жомки прямо под августейшим ухом, - Лысый, это что за шмон?
   - Да это я, бля, шестерку одну на стрему поставил, - небрежно отвечал император.
   - Кой хрен - шестерку? - злобным шепотом возмутился у другого царственного уха Фубрик. - Тебе было велено стоять, ты и стой.
   - Да че ты, Фубрик, - вступился Жомка. - Кент же по делу сбацал - он теперь нам копать яму поможет.
   - А если его ложкомойник нас заложит? А? - зловещим голосом просипел Фубрик.
   - Чего вдруг заложит? - отверг Жомка. - Лысый его вторым гов.маршалом назначит, точно, Лысый? Небось после этого он хошь ты что вытерпит - хоть водку носками твоими занюхает! В натуре, Фубрик!
   - В натуре, бля! - подтвердил император. - Я его и сам уже думал гов.маршалом поставить, да... Кенты! - вдруг сообразил государь. - А вы как знаете, что я это... ну, то есть...
   - Че не знать-то, - сплюнул Фубрик. - Мы, урки, все знаем. Ла, кенты, разбегаемся.
   Двое воров приказали императору быть здесь завтра на следующий день и снова будто растворились в воздухе. Император так и не понял - то ли эти двое знают, кто он, то ли... Он не стал гадать, а попросту смирился с судьбой. Безымянного придворного государь, действительно, назначил гов.маршалом. Однако имени его император так и не запомнил. Теперь ему уже было не так страшно своих таинственных новых друзей. Государь даже как-то вошел во вкус всего предприятия. Вечером он несколько раз щегольнул блатными словечками, а за ужином обмолвился:
   - Ха, кенты, вы тут, в натуре, не знаете настоящей жизни! А мы, блатные, мы такие дела делаем... Мы все знаем!
   Двор стал хором упрашивать:
   - Ваше величество, расскажите, расскажите нам про блатных, умоляем вас!
   Императрица с завистью смотрела на своего супруга, божественный светоч Азии. Этот человек, как уже единогласно решили её фрейлины, заткнул за пояс Харун-ар-Рашида, предаваясь неслыханной дотоле двойной жизни. Теперь всем тоже хотелось окунуться в её стремнину вслед за своим государем. "Вот им, мужчинам, все можно, - с негодованием размышляла императрица, - а нам, женщинам, ничего нельзя! А может, я тоже хочу ночью бандершей быть в Монте-Карло! В натуре!"
   Император меж тем снисходительно улыбался и уклонялся от расспросов:
   - Мы, урки, шухер зря не подымаем... знаем чего, да не звоним зазря... точно, гов.маршал? - и он подмигнул новоиспеченному гов.маршалу.
   - В натуре, бля! Так точно, ваше величество! - закивал стремянной придворный.
   - Гавкать не буду, - продолжил император, - одно скажу: у меня авторитет знаете какой? Меня братва во как уважает!..
   - В натуре, бля! - подтвердил гов.маршал. - На стрему кого попало не поставят.
   - Во, бля! - поднял палец император.
   Он уже чувствовал себя вполне уверенно в новой роли.
   Опасность, однако, нагрянула с совсем неожиданной стороны. С утра к императору явился с экстренным докладом министр внутренних дел или, как ещё его называли, обер-полицай. Звали его Кули-ака. Он наклонил коротко стриженную голову и сообщил, глядя маленькими глазками из-под дымчатых очков:
   - У меня есть сведения о готовящемся ограблении, ваше величество.
   - Что? - изумился император. - Кого-то хотят ограбить? У нас?.. в Некитае?!. Не может быть!..
   - Увы, - возразил Кули-ака. - Сведения совершенно точные.
   - Во, ништяк! - возликовал император. - Ну, наконец-то! А то везде есть преступность, а у нас нету. Бисмарк, правда, завел её было в Неннаме, да после аббата Крюшона и там все повывелось.
   - Святой человек, - почтительно нагнул голову министр.
   - Килда с ушами! - подтвердил император. - Ну, а кого будут грабить-то?
   - Вас, ваше величество, - отвечал Кули-ака. - Точнее, ваш дворец. Есть агентурные данные, что цель грабителей - большой императорский сейф со всеми императорскими драгоценностями - короной, скипетром и всем прочим.
   - Да ну? А кто же грабители? - продолжал расспросы обрадованный император.
   - Точно пока не установлено, - из-под очков глянул Кули-ака. - Но согласно некоторым данным это двое заезжих иностранцев.
   - Неужели барон Пфлю и лорд Тапкин? - удивился император.
   Обер-полицай покачал головой.
   - Это не исключено, однако маловероятно. Внешность послов не соответствует имеющемуся у нас описанию.
   - Ну, а каково же описание?
   - Один косоглазый, чернявый, другой повыше, - зачитал министр ориентировку и снова исподлобья взглянул на императора, - тот, что повыше, - светловолосый, оба американца, кличка одного - Жомка, другого - Фубрик, хотя это ещё точно не установлено.
   Только после этого император сообразил, что речь велась о его новых друзьях. Он перепугался - а вдруг что-нибудь известно о его участии в деле? "Надо выведать, что легавым обо всем известно", - мудро рассудил государь. Он поинтересовался:
   - А ещё что-нибудь известно? О сообщниках, например? Кто у них на шухере стоит?