Гейман Александр. Чудо-моргушник в Некитае

   - Кто в Бразилии козел? Я в Бразилии козел...
   - Вы в Бразилии козел, - немедленно подхватил голос доктора Манго.
   - А совсем не там козел!.. Кто в Испании козел...
   Государь перебрал Бенгалию, Антарктику, Исландию, Румынию, Францию и ещё с десяток стран, меж тем как обер-полицай почтительно ожидал завершения высочайшего размышления. И надо отдать должное методу профессора Манго государя-таки осенило.
   - Слышь, Кули-ака, - сказал император, - ты не знаешь, а я знаю. Помнишь, у нас аббат Крюшон жил? Он мне одну историю рассказал из своей Библии. Как раз о похожем случае.
   - Слушаю, ваше величество, - наклонил голову МВД и почмокал губами.
   - Одного мужика начальник позвал к себе, попросил кое-чего сделать, начал повествование государь, - а тот говорит: а ты мне дашь за это два динария? Начальник пообещал, а у самого-то денег ни шиша не было. Он тогда позвал другого мужика, тот сказал: я все без денег сделаю, из любви к начальству. Вот, провернул послушный мужик все дело, наварил сто динариев и принес начальнику отдал. Начальник говорит: да ты бы хоть себе десять динариев взял. Мужик отвечает: мне ничего не надо, я начальника возлюбил как себя самого и пуще. Тогда начальник взял и сам ему десять динариев дал. А другой мужик пришел и говорит: а мне два динария. А начальник ему: а вот хрен тебе, накося-выкуси. Вот оно и вышло: один просил два динария, чтобы сделать, а ни шиша не получил, а другой сделал за так, а ему десять динариев дали, хотя он не просил. Во как, по-ал?
   МВД выслушал библейскую притчу в императорском переложении, задумчиво почмокал губами и удалился. А император принялся соображать - и ничего не мог сообразить. То, что обер-полицай, как водится, облажался, - это было единственно ясным пунктом. А вот остальное... Император даже не был уверен, что сейф с драгоценностями унесли Жомка и Фубрик - он подозревал, что все попало в руки самому же Кули-аке и теперь этот штемп корчит дурочку... хотя куда ему, малохольному, обставить таких кентов! Орлы! И ещё непонятно, к чему тут в газете приплели доктора Манго? Может, и он в деле? Недаром, поди, хотел сейф заполучить в спальню своей этой... пациентки... А может, Манго в доле с Фубриком и Жомкой? Или они и его обставили? Хрен проссышь, как говорится. "А может, гов.маршал что-нибудь знает? - подумал государь и решил нагрянуть на допрос своего подчиненного. - Послушаю-ка, чего он тама про меня порет!"
   Император надел парадный мундир с погонами главного генерала в Некитае и прошествовал к кабинету Кули-аки, где и должно было проходить дознание. Он любил вот так экспромтом заглянуть к своим чиновникам и застать их врасплох посреди привычных занятий. Государь не слишком полагался на ревизоров и инспекторов - ему нравилось самому вникать в разные как будто бы заурядные дела его подчиненных. Зайдешь так в канцелярию, а там заместитель Сюй Женя (не Тяо Бин, а другой, как его бесценная фамилия? увы, запамятовал - знаете, спросите у Сюй Женя) - сидит, значит, зам Сюй Женя, а на колени посадил себе голенькую посетительницу: значит, лапушка, ты хочешь чего-то? - и вежливо так обсуждаешь с дамой детали её ходатайства. А тут государь в дверях: проснись, мужик, ты сереш-ш-ш! Зам Сюй Женя: а? чо?!. - а император по-отечески грозит пальчиком, а другим-то просительнице... это... того... проверочку, значит... корочки!
   Чиновники знали за своим повелителем эту повадку Гарун-ар-Рашида, поэтому всегда были настороже и не позволяли себе никаких вольностей на службе - а вдруг государь их застукает? Вот почему в канцелярских и иных делах Некитая был образцовый порядок и напрочь отсутствовал всякий бюрократизм.
   - Хм-хм, - покашлял следователь, вскочивший при виде императора и уже снова опущенный на свой стул снисходительным мановением августейшей руки. Значит, продолжим, подследственный... Итак, вы подтверждаете свои показания в части того, что...
   Подследственный, а ранее гов.маршал, а ещё раньше - придворный, влюбленный в императора, подтверждал все: и то, что ограбил дворец, и то, что возглавлял Козу Ностру в 1854-2907 годах, и то, что в качестве агента всех иностранных разведок орудовал по всему свету, не говоря о Некитае. Кроме того, он 247 раз был предан смертной казни как педофил и стоматолог, из них - 13 раз в Глазго, 24 - в Иокогаме, 11 - в Аделаиде, далее везде, у него, конечно же, была масса агентов и сообщников во всех странах, столицах, правительствах, городах, деревнях и детских садах мира, это он провалил сухой закон в Америке и избрал Ельцина в России, а ещё поджег храм Артемиды Эфесской, оглушил Бетховена, ослепил Гомера, кастрировал Казанову, лишил - трижды - невинности Екатерину Великую Российскую и т.д. и т.п. Разумеется, в его банду входили все придворные и вельможи, начиная с Кули-аки и кончая фрейлиной Куку, и наконец...
   - И наконец, - зачитал следователь, - вы утверждаете, что наш император - на самом деле самозванец и вражеский шпион по имени Конан Хисазул-Рэтамон?
   - А хрен ли фармазонить, - развязно отвечал подследственный, - так оно и есть, шпандох тебя чтоб ты сдох! Да, ещё забыл - он, мужики, брат Тарзана, во как!
   Медлить далее было нельзя - грозило полное разоблачение. Император уже собирался подскочить к гов.маршалу и вколоть ему моргушник - как вдруг, уже сделав шаг и внимательней взглянув на лицо, оторопел и замер на месте от удивления: задержанный был вовсе не гов.мрашалом, а Гу Жуем! То-то он нес всякую ахинею!
   - Мужики! - торжественно объявил император. - А вы ведь не гов.маршала поймали! Это же Гу Жуй, колбаса мой сентябрь! На хрена вам только этот бздежник, а?
   Следственная бригада, за исключением присутствующего Кули-аки, повскакала с мест и уставилась в глаза друг другу. Все поразевали рты: этот, казалось бы, очевидный факт почему-то прошел мимо их сознания. Главный прокурор только руками развел, дивясь прозорливости и ясновидению императора.
   А государь умел вот так поразить своих царедворцев и чиновников. Все бьются-бьются над каким-нибудь сложным вопросом, а он придет, разок глянет и хоба! - вот оно, гениальное решение: скрестить павиана с человеком-невидимкой, - вот вам и опровержение дарвинизма. Сколько было разговоров о том, что дигамбары вместе с примкнувшими к ним шветамбарами на грани бунта из-за указа о необходимости уринотерапии! Все управы держались за голову, не зная, как сладить с этим самоуправным народом. А государь вышел к ребятам да потолковал ладком да попил вместе с ними пивка - и все, и никакого бунта, никакой тебе дурацкой уринотерапии - как ветром сдунуло. Вот и теперь - у всех как замстило в мозгу, а император глазком глянул - и хоба! - все результаты следствия псу под хвост. Ну, гениально!
   Вот и теперь чиновники Кули-аки были поражены: как же они сами упустили эту, казалось бы, очевидную, подробность? Только Кули-ака виновато понурил голову и чмокнул губами. "Да он все знал! - ахнул государь, догадавшись. - Он нарочно!" Впрочем, император не рассердился на провинившегося министра, он понимал - тот поступил так из-за служебного рвения: чтобы спасти честь мундира. Ведь надо же ему хоть кого-то задержать, а то сразу станет видно, что он полный штемп, а никакой не обер-полицай.
   Министр был понятен государю. Но вот чудак Гу Жуй зачем...
   - Гу Жуй, - прямо спросил император, - а ты-то какого хрена грабителя из себя корчишь?
   Вновь уличенный, незадачливый бздежник стал привычно оправдываться:
   - А я что, я иду вечерком, вдруг крик, шмон, альгвазилы бегут, я за ними, меня спрашивают: ты, что ль, главарь банды? а я че-то испугался, думаю это игра такая, а я не знаю, "ага" говорю на всякий случай...
   Кули-ака только рукой махнул:
   - Отпустите его...
   - А че - идите? - уперся Гу Жуй. - Следствие ещё не закончено! Я вам ещё столько народу могу заложить!..
   - Да оставьте же нас! - рявкнул раздосадованный министр внутренних дел. Ему было стыдно - так облажаться в присутствии государя!
   - Плохо, Кули-ака, - строго выговорил император. - Ищите лучше! Чтоб к вечеру мне был сейф! Кровь из носу!..
   Сотрудники ведомства Кули-аки согнулись в поклоне. А император вышел в победительном настроении. "Еще судом пугал, гестаповец! Сукач какой нашелся, тоже мне, - презрительно думал государь. - Сам сосать к блатным бегает, а туда же - судом пугать. Да я сам тебя закатаю тудыть-растудыть. Вот выгоню из министров как суку отвязанную!"
   - А кстати, - сказал государь сам себе вслух, - где все же тогда гов.маршал? Неужели с Жомкой и Фубриком упорол?
   Но гов.маршал был до конца предан государю и не упорол с Жомкой и Фубриком. Он был тут как тут: призывно свистел и махал рукой из-за угла:
   - Лысый! Канай до меня!..
   Император, оглянувшись, поспешил за угол.
   - Лысый, - торопливо сообщил верный гов.маршал, - Жомка и Фубрик тебе слово брякнули - быть сегодня в трактире на толковище.
   Император снова оглянулся:
   - А не брешешь? Зачем?
   - В твоих собственных интересах, по-ал? - отвечал гов.маршал.
   - А... - и тут император вспомнил свои недоумения по поводу лечащего психиатра: - Слышь, гов.маршал, а ты про этого придурка... ну, про этого врача-шизика ничего не знаешь?
   Гов.маршал лихо сплюнул и с презрением произнес:
   - Сукач твой Манго. Я из-за него чуть не погорел. Мне сейф нести надо, а он, гондурас, вцепился в рукав и про самовнушение толкует. Тут Фубрик и говорит: слышь, доктор, ты можешь себе внушить, что тебе по башке стулом треснули? Тут доктор и расслабился...
   - Внушил, стало быть? - догадливо усмехнулся император.
   - Внушил, - усмехнулся гов.маршал.
   - Стало быть, все путем обтяпали?
   - В натуре, бля!
   - Молодцом! - одобрил государь.
   Переменив тон, он громко добавил:
   - Успокойтесь, милейший. Следствие уже во всем разобралось, и все обвинения с вас сняты. По недоразумению был задержан Гу Жуй, ошибочно названный гов.маршалом.
   - Я знал, что моя невиновность будет доказана... - заплакал гов.маршал. - Я всегда был вашим верным рабом, государь...
   - Ну, ну, - успокаивающе похлопал его по плечу государь. - Сходите-ка к гералдмейстеру, выберите себе орден покрасивее, я уже распорядился...
   Рыдая от верноподданического экстаза гов.маршал ушел получать орден, а государь вызвал к себе газетчиков и министра печати и распорядился о подобающем освещении событий. После этого император конспиративно переоделся и садом пробрался в трактир "Клешня".
   К нему вскоре подсели.
   - Привет, корешок! - толкнул его слева Жомка.
   - Ну, Лысый, ты и любишь ухо давить! - добродушно укорил Фубрик, усаживаясь справа.
   - Этот твой Манг, сученок, - поделился Жомка, - он нам чуть всю малину не зашухерил.
   - Ха, кенты, мне уж гов.маршал об этом все уши прожужжал, - небрежно отвечал государь.
   - А твоя бикса, - продолжал Жомка, - вот такой засос поставила, - и Жомка показал большое черное пятно на шее. - Во лярва! Еле оторвал пиявку.
   - Кенты, а вы как фараонов-то проскочили? - спросил император. - Я уж думал - хана...
   Воры посмеялись.
   - Как, как... срак... Легавые нас внизу ловили, а мы по дворцу по этажу прошли - и голый Вася, - объяснил Фубрик. - Сыскари хреновы, тоже мне!
   - Лысый, - спросил вдруг Жомка, прищурившись. - А вот та баба во дворце... Ну, у ней ещё сейф был под кроватью...
   - Императрица, что ли?
   - Ну да, маруха твоя - она ещё в кабак как-то приходила...
   - Ну?
   - Ты с ней как - в законе живешь или так, спишь просто?
   - В законе, мужики, - вздохнув, отвечал император. - Супруга она мне.
   Жомка покачал головой:
   - Тогда хреново, Лысый. Она с другими мужиками спит, по-ал?
   - Разврат это, - объяснил Фубрик. - Адюльтер. Промежхуитет, по-ал? Драть тебе её надо или гнать в дупу.
   - Рогоносец ты, Лысый, - посочувствовал Жомка. - Император, а рогоносец. Гони ты ее!
   Император побагровел.
   - Да я... - начал мямлить он. - Дело, конечно, такое...
   - Ладно, Лысый, - оборвал как всегда Фубрик. - Мы тебе это так, по дружбе шепнули.
   - Мы тебя знаешь, зачем звали?
   - Зачем?
   - Разбегаться нам пора, Лысый, - сказал Фубрик. - Большой шухер может выйти. Поделимся по-честному - и кранты.
   - Как по-честному?
   - А поровну, - отвечал Жомка. - Треть тебе, треть мне, треть Фубрику.
   - А гов.маршалу? - спросил император машинально - на самом деле ему не было дела до доли гов.маршала, он был как-то весь огорошен новостью - что его друзья собираются покинуть его.
   - А с гов.маршала ордена хватит, - сплюнул Фубрик. - Скажи, Жомка!
   - Я тоже думал, - вступил Жомка, - может, по четверти каждому? Но мы с Фубриком потолковали - и не по правилу выходит. Сам суди, Лысый, ты сам урка, законы наши должон знать...
   - А, ну это... - сказал польщенный император. - Если по закону блатному...
   - Сам суди, - продолжал Жомка, - мы с тобой столковались, что втроем на дело идем - ты, я, Фубрик. Ну, ты гов.маршала в подельники позвал себе так ты ж это без нас решил, верно? Ты звал - ты, значит, от своего куска и отстегивай.
   - Все честно, Лысый, - подтвердил Фубрик. - Если хошь, сам от своей доли делись - твое дело.
   - Ну, а где ж моя-то треть? - спросил император.
   - В сейфе, где же еще! - сплюнул Фубрик.
   - А сейф-то где?
   - В чулане, где ж еще, - отвечал Жомка. - Где ты кемарил, там и стоит. Мы его как туда притащили, так и поделили все. Тебя будили-будили, а ты все кемаришь. Ну, мы харей тебя на сейф уложили и ушли. Думали, ты как зенки протрешь, так сейф увидишь и учумекаешь что к чему.
   - Не боись, Лысый, - успокоил Фубрик. - Сейф и сейчас там, мы только что смотрели.
   - А если этот, ну, штемп тот доли попросит? Дать ему, что ль?
   - Говно твой штемп, - сказал Жомка. - Только чмокать умеет!
   - Не ссы, Лысый, - ободрил Фубрик. - Он уже все у меня получил. А мало ему - так и скажи: Фубрик сказал - пущай придет ко мне и свою долю почмокает.
   Урки расхохотались. Император вежливо вторил двум авторитетам.
   - Мужики, - спросил он, - а это... Когти у де Перастини кто увел? Вы, что ль?
   - А кто же еще, - ухмыльнулся Жомка. - Да мы бы не стали, это нас фараон твой надоумил.
   - Он мне прошлый раз брякнул: вам, говорит, с Жомкой пора рвать когти, - сообщил Фубрик. - Вас, грит, засада накроет!
   - Ну, а с кого когти-то рвать? Только с итальяшки этого.
   - А как же вы их понесете? Вес-то какой!
   Фубрик и Жомка снова посмеялись.
   - Не боись, Лысый, тебя нести не заставим. Мы их уже ему обратно загнали. В треть цены, конечно, - объяснил Фубрик.
   Император только головой покрутил, восхищаясь оборотистости своих старших товарищей. "Орлы! Махатмы!" - с невольной гордостью подумал он.
   Меж тем Жомка скосил глаз и поинтересовался:
   - Лысый, я вот корону себе взял в счет моей доли, ты как - не против? - и он украдкой показал императору то, что назвал короной - старую деревянную гребенку без половины зубьев.
   Император поморгал в крайнем удивлении - а Жомка в ответ стал ему усиленно подмигивать.
   - А я, слышь, кореш, твоей скипетр взял, - заговорил меж тем Фубрик. Ты же не против, в натуре? - Фубрик показывал императору, загородив полой пиджака для секретности, грязную облезлую зубную щетку. - Уж больно мне тут камешки понравились, Лысый. Ну, ты как - не возражаешь? А то скажи, ежели для корешей жалко.
   Император пожевал челюстями слева направо, не зная, что и сказать, и наконец выдавил из себя:
   - Ну... для корешей... ничего не жалко... в натуре!
   - Это точно, - ухмыльнулись Жомка и Фубрик. - Свой ты в доску, Лысый!
   - Ага, - закивал император.
   Неожиданно Фубрик сделался серьезен и спросил, нахмурив брови:
   - Лысый, ты хоть напоследок нам скажи, мы с Жомкой уж на хренах ходим, все понять не можем... На шиша тебе понадобилось у себя самого воровать, а? Тебе, может, какую растрату покрыть надо, а? Или ты извращенец, может?
   - Это... - вступил Жомка, - как это Манго говорил? - клептоман. Или этот... мазохист. Кто ты, а, Лысый? Зачем на дело пошел? Колись, бля!
   Император заморгал того пуще: он и подумать не мог, что для паханов мотивы его соучастия были загадкой, над которой те ломают голову! "Таинствен я, - с невольной гордостью подумалось государю. - Загадочен! Не только психиатрия Европы - меня даже урки понять не могут!" Но что-то отвечать было надо, и император забормотал:
   - Да я... как-то само так вышло... Вы думаете - это такой мед страной править? Все в рот смотрят, жена лысым пидаром обзывает, народ мочу пить не хочет... гов.маршал на стреме стоит... Откровенно же - ни с кем... А тут вы... приключение же! У меня, может, это мечта детства - дворец ограбить... Можно, сказать душой с вами отдыхал, только у тебя, Фубрик, моргушник больно крепкий...
   - Разнообразия, значит, захотелось, - вздохнул Жомка.
   - Ага, ага, - закивал император. - Дай, думаю, пошухерю!
   Фубрик сидел, весь наливаясь какой-то нехорошей зеленью.
   - Я думал, он из-за дружбы воровской, - прохрипел наконец урка. - А для него, значит, это царская прихоть, забава... Ну, Лыс-сый!..
   И вор влепил императору такой моргушник, какого ещё никому в жизни не ставил. Даже тренированный лоб государя весь загудел, однако - закалка сказалась: император только заморгал, а со скамейки на пол уже не свалился. А вот Жомка и Фубрик уже поднимались со своих мест.
   - Это тебе на прощание, фраер, - бросил Фубрик не глядя. - Учился, учился - так ничего и не понял... Какой из тебя урка!
   - Слышь, Лысый, - нагнулся Жомка к уху императора, - вот тебе слово берегись ты психиатра, погубит тебя это Манго, точно говорю. Бери ноги в руки, пока не поздно. У нас, блатных, самое главное - слинять вовремя! Ну, прощевай!..
   Он шагнул следом за Фубриком. Император растерянно провожал их взглядом - оба прошли к противоположной стене и нырнули за занавеску, отгораживающую нишу со столиком для уединенных бесед. Неожиданно государь ощутил какую-то великую потерю. Что-то очень важное, светлое уходило из жизни - и вдруг государю показалось, что он ещё чего-то не спросил, о чем-то таком самом-самом важном не договорил со своими старшими корешами.
   - Братки, - рванулся он следом за ушедшими авторитетами, - да как же это... Что ж, мне одному срок мотать теперя? Кенты, а у меня ведь ещё казначейство есть! Давайте его тоже ограбим!
   Император отдернул занавеску и оторопел: за ней находился пустой столик без единой живой души за ним. Ни двери, ни окна - лишь на стене висело полотно неизвестного художника. Император невольно глянул на картину - и обомлел: на ней были изображены двое воров - один был в короне, другой держал в руке скипетр, оба были поддатые и веселые, они сидели, обнявшись за плечи, в коляске рикши. Рикша, это был граф Артуа, вовсю работал голыми пятками по каменистой дороге, а на запятках коляски присел, спрятавшись, аббат Крюшон. К раме картины была приделана медная табличка с названием "Жомка и Фубрик делают ноги из Некитая". Император остолбенело глядел, глядел, - и вдруг ему показалось, что Жомка поднес к лицу руку и сделал императору нос, а Фубрик согнул пальцы, изображая моргушник - и оба заржали. "Орлы! - ахнул император. - Они в картину ушли! Вот это урки!"
   - Каких фраеров теряем!.. - скорбно вздохнул император и осел на табурет. - Эх! Ну что за ребята: пришли, взяли в дело, обворовали по-честному - две трети себе, одну мне... все, как договорились... Эх! Завалили медведя - и ушли! Килда с ушами!
   Полчаса спустя в заветном чулане государь, действительно, обнаружил сейф. Ключей не было, но, как научили его воры, они и не потребовались: оба замка государь отпер ногтем большого пальца. Император посветил фонарем внутрь и недоуменно хрюкнул: сейф был почти совершенно пуст. Впрочем, кое-что там было - но только на императорские драгоценности это походило не больше, чем Жомкина гребенка на императорскую корону с брильянтами. Содержимым сейфа был разный мусор: какие-то поганые вонючие тряпки, чешуя от воблы, пачка фоток в углу. Государь растерянно взял пару фотографий в руки и разинул рот: на них был запечетлен Кули-ака, занятый делом не то что внутренним, но весьма конспиративным и даже интимным и именно таким, от которого у него появилась привычка чмокать и подсасывать губами. На всех остальных снимках печатлелось это же, в самых разных ракурсах. Одна из фотографий была подписана: "На память дарагому Кулиаке от воров-грабитилей". Император чуть сам не зачмокал губами, в такую он впал прострацию: это что - и есть его треть? А где же драгоценности, другая корона, прочее все? "Хрен со мной, - размышлял император, - я-то давно рехнулся, меня вон и Манго вылечить не может, даром что мировой академик. Но Жомка-то с Фубриком - они что, тоже с приветом? На хрена им эти гребенки и зубные щетки?" Император повертел снимки и сунул обратно в сейф. Неожиданно он почувствовал укол острой ревности. "Вишь ты, какой, Фубрик. Небось, своему дружку Кули-аке фотку подарил на память. Как он там назвал его? Милый? А я? А мне?" - обиженно подумал государь.
   И вдруг императора осенило. Он бросил фотографии в сейф и снова захлопнул его. После этого он прошел в кабинет и срочно вызвал Кули-аку.
   - Слышь, Кули-ака, - сказал государь и подмигнул. - Ты не знашеь, где сейф, а я знаю.
   Министр изумился. Он что-то забормотал про императорскую прозорливость, но император продолжил:
   - Я вот что подумал. Вы тут операцию готовили, рисковали, то-се... Как-то запустил я твое ведомство, обер-полицай. Полиция-то у меня без наград ходит.
   - Государь! - с чувством сказал министр и даже не зачмокал. - Нам ничего не надо! Мы служим начальству бескорыстно, потому что возлюбили начальника как себя самого!
   - А, ну это правильно, - похвалил император. - Токо все равно расходы всякие бывают. Я что сподумал: коли вы этот сейф найдете, то из найденного ты себе уж возьми скоко надо... Это в счет твоей доли как бы...
   Министр внутренних дел остро глянул из-под очков на государя и быстро спрятал глаза.
   - Ваше величество, вы говорили, что у вас есть информация о местоположении сейфа, - напомнил он государю.
   - Ага, есть, только ты репортеров сразу позови, чтобы все видели, какие у меня сыскари расторопные. А как же - ночью унесли, вечером уже нашли. Где ещё так могут? Токо у нас в Некитае.
   Обер-полицай поклонился:
   - Рады служить нашему государю! Я так воодушевлен похвалой его величества, - зачмокал было он.
   - Ты мне это тут не чмокай, - строго указал государь. - Извращение это. Адюльтер, понимаешь! Клептомания.
   Государь и МВД пошли в сопровождении толпы альгвазилов, придворных и редакторов Вана Вэя и Вана Мина к заветному чулану. Конечно, тут же терся и доктор Манго с супругой императора. Воровской схрон был мгновенно оцеплен тройным окружением и всего через минуту победоносно взят штурмом. Сейф был вынут и выставлен на всеобщее обозрение. После этого его всего за каких-то полчаса удалось вскрыть с помощью пяти слесарей и четверых молотобойцев. Дверцу откинули и торжествуще продемонстрировали публике.
   - Вот они, похищенные сокровища короны! Ваше величество, - и министр внутренних дел победительно повел рукой в сторону отпертой дверцы. - Все в целости и сохранности.
   Однако замешательство, отобразившееся на всех лицах, заставило Кули-аку оборотиться и обнаружить то, что до этого уже обнаружил там император. Оторопевший обер-полицай стал было разглядывать извлеченные снимки, сразу и густо побагровев. Спрятать найденное он не успел император просунул руку и выхватил у него пачку фоток.
   - Ну-ка, что там у тебя, - царственно протянул государь. - Так, любопытно... Взгляни-ка, голубушка, это по твоей, кажись, части - что там такое? - и он передал сакраментальные картинки своей супруге.
   Фотографии пошли по рукам, меж тем как Кули-ака стоял у сейфа весь зеленый и клацая челюстями.
   - А я всегда говорил, - раздался голос Гу Жуя, - наш обер-полицай это первый вор. Где это видано - я во всем признался, а меня даже под домашний арест не посадили!
   - Штемп он, давно уже всем ясно! - поддержал и Ван Вэй.
   Зазвучали голоса и прочих - все, конечно, в том же духе.
   - Слышь, Кули-ака... - голоса смолкли - ... Я тут что подумал, продолжал император. - Ты вот месяц назад просился в отставку, а я не дал тебе. Куда такого орла отпускать! Жалко. И не ошибся ведь я - вон ты какое дельце-то провернул... Ну, а сейчас, когда такие заслуги перед троном... Что так-таки по-прежнему на покой просишься? Не передумал?
   - Нет, ваше величество, не передумал, - просипел еле слышно Кули-ака.
   - Ну, раз такие заслуги, - развел руками государь. - Как тебе откажешь... Герой! Иди-ка ты на... пенсию, во как.
   Послышалось чье-то хихиканье. Государь посмотрел - это был доктор Манго: он злорадно ухмыллялся и показывал отставленному обер-полицаю язык. "Нет, что-то не то с этим психиатром, - решил государь. - Вылечит он меня. Не устоять мне! Правильно Жомка меня остерегал".
   - И действитлеьно, с этого дня психиатр сосредоточился на терапии почти исключительно одного императора.
   - Ну-ка, ну-ка, - говорил профессор Манго по окончании географической медитации, - повторим тесты! Та-ак, вопрос первый. Императоры воруют сами у себя корону и скипетр?
   - Куда им, малохольным, - отвечал император Некитая. - Конечно, нет! Откуда они таких кентов возьмут, как мои?
   - Ага! А вы, стало быть, сами у себя корону и сокровища украли?
   - А что мне? Ништяк, корешки пособили, - соглашался император. Один-то бы, конечно, не сладил с медведем.
   - Императоры у себя не воруют, а вы украли. Значит, вы не... не... - и доктор Манго гипнотическим взглядом сверлил венценосный лоб своего пациента.
   Император поморгал:
   - Слушай, Манго, ты мне лучше прямо скажи - тебе чего надо? Орден, что ли, какой? Или женку мою? Так она и так твоя... да Ахмеда ишо... ну, и прочих, по желанию. А может, тебе корону надо? Так ты скажи - я велю, мне ещё одну сделают, а я тебе подарю.