Страница:
— Меня это не волнует!
— Это волнует меня, — отрезал Ковак. — Не хватало мне еще вовлечь себя в ваши дурацкие игры!
— Что ты называешь дурацкими играми? — угрожающе насупился витязь.
— Остынь, и не цепляйся к словам. Я открою тебе портал, но не у него во дворе, а, скажем, хм… — Ковак наморщил лоб. — Думаю, за пару дней доберешься.
— Что?! Ты издеваешься?!
Витязь стиснул кулаки и, буравя колдуна свирепым взглядом, шагнул в воду. И тут же стал погружаться в трясину.
— Осторожней, человек. Так ведь и утопнуть можно.
— Я не могу терять столько времени! — рявкнул витязь.
Он рванулся к берегу и трясина возмущенно чавкнула, выпуская жертву.
— Успокойся, витязь, я помогу тебе и в этом.
— И как же ты мне поможешь?
— Я подарю тебе коня. Очень сильного и быстрого коня. Можно даже сказать, богатырского коня. Он домчит тебя за один день.
— Богатырского коня? Откуда у тебя конь? — Ладомир с подозрением вгляделся в Ковака, потом огляделся. — Что-то я не вижу тут конюшен. Или это какой-то колдовской конь?
— Богатырский, колдовской, какая разница? — Ковак пожал плечами. — Главное, он у меня есть. И он может очень помочь тебе. Он очень быстр, неприхотлив, вынослив, что еще нужно богатырю?
— Если он такой как ты говоришь, почему ты отдаешь его мне? Странно…
— Ничего странного. Скажем так, я уже использовал его для кое-каких своих целей, и теперь он мне не нужен. Выпускать на волю такое волшебное существо глупо, а продавать еще глупее — с ним может управиться только богатырь. Так что забирай, пусть он и тебе послужит, — губы Ковака исказила усмешка.
— Если он и вправду богатырский, я его возьму, — кивнул витязь. — Но… Ты так много готов сделать для меня, какова же будет плата за твою доброту?
— Какая плата? — чародей сделал изумленное лицо. — А, ну да, конечно. Чуть не забыл. Что ж, думаю будет справедливо если ты отдашь мне свой меч. Лунный Меч.
— Что?! Да как ты…
Ладомир запнулся. А что еще он мог предложить чародею? Чем еще он мог его заинтересовать? Витязь поскреб затылок. Пожалуй, что и ничем. А так… Он был готов отдать жизнь за Висту, что уж говорить о мече, пусть даже чародейском.
— Я согласен, — глухо сказал витязь. — После того, как я спасу ее, меч твой.
— Вот и хорошо, — заулыбался Ковак.
— Как мне потом тебя найти?
— Не тревожься, искать меня тебе не придется. С тобой отправится один мой старый приятель, он-то меч потом и заберет, ну, а если прихватит еще что-нибудь у твоего супротивника — мага, из того, что тебе не нужно, ты ведь не будешь возражать?
— Не буду, — буркнул витязь. — Что за приятель-то?
— Это, скажем так, магическое существо, посетившее недавно мое жилище. Он тебе и дорожку заодно укажет, в пределах города, конечно, до порога не доведет, уж не обессудь…
— Ладно, давай сюда это существо, и открывай портал, — поторопил его Ладомир. — Время-то не ждет.
— Не спеши, витязь, моему другу нужно подобрать для дороги наиболее подходящее обличье, а ты пока поспи. Утром вы отправитесь в путь.
— Что?! — взвился Ладомир. — Каким утром? Драга плетет новые козни, может он пытает Висту, а ты мне предлагаешь спать?
Ковак небрежно махнул рукой и Ладомира неудержимо потянуло в сон. Куда сильнее, чем во время мудрых речей чародея. Сильнее, пожалуй, были только труды древних мыслителей.
4
Проснувшись поутру, Ладомир с удивлением обнаружил, что местность вокруг разительно изменилась. Вместо тоскливых болотных просторов его окружал родной лес, и витязь с удовольствием вдохнул полной грудью свежий и чистый воздух.
Однако столь резкая смена его местонахождения вызвала бурю противоречивых чувств. С одной стороны, он был рад, что не пришлось, увязая по уши, топать через бескрайние унылые болота. Но с другой стороны…
Мало того, что чародей усыпил его против воли, вынудив потерять целую ночь, так еще и перенес его спящим. Словно какого-то жалкого и беспомощного котенка. Он так зримо представил этого маленького беззащитного звереныша, что почти не удивился, увидев его прямо перед собой.
Котенок сидел на туго набитом дорожном мешке и мирно умывался. Некоторое время Ладомир наблюдал за столь правдоподобным плодом своего воображения, пока до него не дошло, что воображением здесь и не пахнет. Перед ним сидел самый настоящий живой котенок.
— Это еще что? — нахмурился витязь. — Откуда ты здесь?
Ладомир недоуменно огляделся, взгляд его наткнулся на оседланного коня и витязь не удержался от восхищенного свиста. Перед ним высился черный, как смоль, жеребец, крупный, с широкой грудью, с роскошной гривой, в общем, самый что ни есть богатырский, самому Муромцу на зависть.
В животе требовательно заурчало и витязь полез в приготовленный Коваком мешок с едой. Заботливость чародея была весьма кстати, но витязь прекрасно понимал — она оплачена Лунным мечом.
И хотя Ладомир ничуть не жалел о принятом решении — жизнь Висты стоила любого меча! — все ж таки он ощущал себя в некотором роде предателем. Отдать оружие, что не один раз спасало его, в лапы чародея…
Когда голод перестал туманить сознание, витязя вдруг осенило.
— Так ты и есть мой проводник?! — воскликнул он, ткнув обглоданной костью в сторону котенка. — То самое магическое существо, которого обещал Ковак?
Это было больше шуткой, чем догадкой, но когда котенок кивнул, у витязя отвалилась нижняя челюсть. Возникло стойкое подозрение, что Ковак решил посмеяться над ним.
— Эй, — дрожащим от гнева голосом обратился витязь к котенку. — Я помню, Ковак говорил, что ты можешь менять обличье? Так вот и поменяй, прошу тебя, в какое-нибудь благородное животное, а? Собаку или волка?
Котенок молчал и лишь взгляд его, как показалось витязю, наполнился укоризной.
— Вот так, да? — Ладомир зло хрястнул кулаком по дереву. — Так мне и надо, связался с чародеями на свою голову, да курам на смех!
Витязь сокрушенно махнул рукой и, завязав мешок, двинулся к коню. Тот злобно фыркнул, в глазах сверкнул огонь.
— Но-но, не балуй! — рявкнул на него витязь. — Травяной мешок! Я тебе не чародей! Будешь ерепениться, ребра враз переломаю!
Жеребец снова фыркнул, но теперь по-другому, точно тяжело вздохнул и отвернулся, похоже, смирившись с новым хозяином.
— Вот то-то же.
Витязь приторочил мешок, усадил сверху котенка, и запрыгнул в седло.
— Ну, и чего сидишь-то? — буркнул витязь котенку. — Давай, дорогу показывай.
Котенок ткнул лапой на юг и витязь тронулся с места.
— Отлично, — ворчал он. — Замечательно. Уверен, кощунники еще сложат о нас песню. Что-то вроде— на плече его сидел кот и грозно топорщил усы.
Они скакали без остановок все утро, но жеребец Малыш, как недолго думая нарек его витязь, даже не взмок. К полудню же Ладомир проголодался и, заметив впереди корчму, раскинувшееся на перекрестке, направился к нему.
5
Спустя несколько минут витязь уже сидел за столом, а перед ним быстро росла груда костей. Рядом, возле горки рыбьих останков, с раздутым животом развалился котенок.
Под ногами Ладомира что-то закопошилось, и над лавкой показалась крупная собачья морда, требовательно заглядывая человеку в лицо. Витязь бросил кость, пес довольно захрумкал, исчез было из виду, но вскоре показался вновь. Правда, теперь он больше не смотрел на витязя. Старательно вытягивая шею, пес принюхался и, конечно же, обнаружил своего извечного врага.
Сытый и немного сонный Ладомир не успел даже испугаться. Оскаленная пасть пса нависла над котенком, в ту же секунду тот круто изогнулся, зашипел с такой силой, что сон вмиг вылетел из головы витязя.
Но спасать проводника от жутких челюстей не пришлось. Пес позорно бежал, а витязю оставалось лишь смерить котенка подозрительным взглядом. Только сейчас он в полной мере осознал, что перед ним вовсе не беззащитный звереныш, каким тот выглядел. Существо, что скрывалось под этой личной, возможно, не менее опасно чем сам Ковак, и забывать об этом не стоило.
Послеобеденную дремоту как рукой сняло, и витязь невольно прислушался к громыхавшему за соседним столом басу. Голос принадлежал дюжему, поперек себя шире мужику, заросшему длинными черными волосами. Хотя он старательно приглушал свою речь, все же его голос был столь низок и могуч, что заставлял дрожать тяжелую дубовую столешницу под ладонями витязя. Не услышать его было просто невозможно.
— …С того-то времени князь наш изменился, — рассказывал мужик. — То ли зарок дал какой, то ли еще чего.
— Ну, зарок вряд ли, — усомнился его собеседник, по виду обычный крестьянин. — Князья они, известное дело, полные хозяева своему слову — хошь дал, хошь взял.
— Не скажи, друг, не скажи, — покачал черной гривой мужик. — Всяко бывает. Да и как иначе объяснить-то? Сидел себе в тереме человек спокойно, никого шибко не трогал, никому не мешал, в общем занимался обычным княжеским делом — греб под себя баб, жрал да пил в три горла. И тут на тебе! Недели не прошло, а на колу уж дюжины две лиходеев всяких сидит. Когда такое было? Остальные душегубцы мигом присмирели, так что сейчас по городу ночью ходить можно, ничего не боясь. А князь за соседний лес уже принялся. Поверишь ли, каждый день лихоимцев приводят, да не по одному. И в подвал всех сразу, в подвал. В общем наладилась жизнь-то у нас. Одна беда, повадился князь сам злодеев пытать.
— Что ж плохого-то? Будь я князем, я бы тож руку приложить не отказался бы, — мечтательно закатил глаза крестьянин. — Мы от этих разбойников столько лиха хлебнули.
— Может, ты и приложил бы руку, — согласился чернявый. — Но не каждый же день! А князь, что ни вечер — в пыточной. А что заплечных дел мастерам прикажешь делать?
— А чтой-то ты за них распереживался, родич там никак служит?
— Если бы родич, — вздохнул мужик и разом опрокинул в себя кружку вина. — Сам я там работал, старшим заплечником.
— Вот тебе и раз! То-то я смотрю, здоровый ты какой, — с уважением заметил смерд.
— А то! Там без силы, а еще больше без умения никак нельзя, — веско заметил заплечник. — Но ведь выгнал он нас всех. Сказал — плохо работаете. Это я-то плохо? Да я двадцать лет при князе состоял! Уж я так умел руки выкручивать да суставы вынимать… Эх, что там говорить!
— Неужто князь лучше вас дело это знает?
— Не знаю. Пока я на службе был, князь завсегда нас выгонял, а теперь уж и подавно не знаю, но… — он поманил пальцем собеседника, и тот послушно пододвинулся. — Теперь-то поутру на кол их не выводят, теперь выносят их. Разве такое при мне было? Разве так можно? Они же на колу еще покорячиться должны, да подольше. А теперь что?
— Что?
— Что-что! Еле живые они на кол садятся, уже ни боли, ни страха, ничего не чувствуют. А вид у них какой? Как будто месяц на хлебе и воде просидели. Краше только в гроб.
— Видать совсем зверем стал?
— Может и зверем, — равнодушно отозвался бывший заплечник. — Да мне теперь все едино. Мое дело — работу новую сыскать.
Ладомир далее не слушал. Он еще вовсю размышлял, пытаясь понять, что же привлекло его внимание к этому разговору, а ноги уже несли за соседний стол, да и руки не забыли прихватить кувшин с вином. Ничего не говоря, он сначала наполнил до краев кружки мужиков, и лишь затем спросил:
— Послушай-ка, парень. А отчего, ты говоришь, с князем все это приключилось?
— Отчего-отчего, — пробурчал заплечник, одним махом осушил кружку. — Я же говорю, зарок такой.
Ладомир подозвал корчмаря, бросил ему монету и велел накрыть стол. Очень скоро стол заполнился разнообразными блюдами, в основном, мясными. Посветлевший лицом заплечник скупо улыбнулся и принялся не спеша насыщаться, не забывая при этом рассказывать.
— Ну, был у нас, в Мирославле, стало быть, князь как князь. Запустил, правда, маленько дела, но, в остальном, орел орлом. Да вот беда — захворал вдруг. Да так серьезно, что все уже решили — помрет. Ан нет! Явился где-то с полмесяца назад в княжий терем калика перехожий. Не знаю, как его гридни пропустили наверх, уж больно грязный был да плюгавый, но предстал он пред светлы очи князя. А князь возьми да и выгони всех из горницы! Уж как его калика лечил, одним богам известно. Но только вышел вскоре князь живой и здоровый. Свежий, бодрый и даже как-бы помолодевший. И так рьяно взялся за дело. Очистил город от ворья всякого, на дорогах лесных порядок враз навел, так что нечисть теперь и носа не кажет. Приструнил боярина одного, что успел раньше силу обрести. В смысле — в измене обвинил да на кол посадил, а земли его себе, понятное дело. Иначе, зачем, они вообще, изменники эти нужны? И все бы хорошо, да вишь ты, без работы я остался.
— Ладно-ладно, это я понял. А скажи мне, куда калика-то делся?
— Калика? Какой-такой калика? — глаза мужика заметно осоловели. — А, калика, да помер он давно. Как князь-то вылечился, тот сразу и гикнулся. Старый больно был, да немощный.
— Скажи, а как князя-то зовут вашего?
— Тоже ведь учудил-то. Был он у нас всю жизнь Брониславом, а как выздоровел — велел звать Драгой.
Последние сомнения у витязя развеялись в один миг.
— Что так? — охрипшим голосом спросил витязь. — Умом тронулся?
— Сказал, дескать, был он при смерти, а коли выжил, сталбыть заново родился. Потому и новым именем нарекся.
Больше витязь не слушал его. Поднялся и заторопился к выходу. Теперь он знал где искать Драгу. И еще витязь понял, что чародей ждет их встречи не меньше чем он сам.
Глава двадцать первая
1
Двое караульных на воротах Мирославля то и дело позевывали, нетерпеливо поглядывая на солнце, наполовину погрузившееся за горизонт.
Когда на дороге показался всадник, караульные переглянулись и тут же принялись спорить — успеет он в город или нет, и стоит ли закрывать ворота у него перед самым носом.
Но спор быстро сошел на нет. Всадник приблизился настолько быстро, что караульные только рты пооткрывали. А в следующий миг всадник с грохотом промчался мимо, окатив стражников облаком пыли. Они наконец очнулись, метнулись было с воплями следом, но всадник уже скрылся за поворотом…
Ладомир не думал о том, что скажет князю, если он ошибся в своих подозрениях. Это даже не пришло ему в голову. Он мчался, подгоняемый одним-единственным желанием — увидеть Драгу, заглянуть в его глаза. Ладомир был уверен, что какой бы облик не принял чародей, он узнает его. Узнает и довершит, наконец, то дело, что не довершил тогда, в пещере. Но прежде он вырвет из его грязных лап Висту!
Ослепленный жаждой мести, витязь ворвался на княжий двор, ничего не замечая вокруг. Ни рухнувших ворот, выбитых могучим ударом поднятого на дыбы жеребца, ни стоптанных дружинников, рискнувших преградить путь.
Опомнился Ладомир только возле крыльца, когда слетев с лошади, попытался вломиться в терем. Только здесь он с некоторым удивлением обнаружил, что окружен плотным кольцом непонятно почему озлобленных гридней, тыкавших в него копьями. Их острые наконечники давили, оттесняя витязя от терема, и тогда его ладони плотно обхватили пару копий, а глаза стали наливаться дурной кровью.
Несколько малодушных дружинников испуганно попятились, но большая часть лишь усилила натиск. Разозленный Ладомир зарычал диким зверем, готовый взорваться убийственным вихрем и разметать этих безумцев, посмевших задержать его…
— Стоять!! — зычный голос ударил по нему, подобно оплеухе.
Подняв глаза, Ладомир увидел на крыльце грузного пожилого воина, в котором немедленно признал местного воеводу. Багровый от гнева, тот стоял, сложив руки на груди, а его взгляд метал молнии.
— Ты что это тут устроил?! Ты пошто ворота сломал? Разве для того их ставили, чтобы ты их ломал! — заорал воевода, брызгая слюной, и для вящей убедительности затопал ногами. — Ты к князю приехал или хвост чесать? Али на копья восхотел, мальчишка? Стой где стоишь, и только попробуй меч лапнуть!
Гневный крик воеводы подействовал на витязя как ушат холодной воды. Ладомир хмуро огляделся. Уже не меньше двух дюжин ратников угрожали поднять его на копья, а за их спинами подтягивалось еще столько же. Но куда большее впечатление на него произвели сорванные с петель ворота. Тут же вспомнилось, что сорвал их именно он, а еще вспомнилось, как расшвыривал попавшихся под горячую руку гридней.
Краска стыда быстро заполнила его лицо. Чародей чародеем, но зачем же ворота ломать?..
— Что тебе здесь надо? Отвечай быстро, и, может быть, князь смилостивится и оставит тебе твою никчемную жизнь! — воевода подкрутил длинные пряди своих седых усов.
Он чувствовал себя полным хозяином положения. Неведомый витязь не успеет даже прикоснуться к мечу, а если и успеет, то ненадолго. На стенах, на крыше терема уже залегли меткие лучники, готовые по команде превратить витязя в ежа.
Ладомир молчал. Он не знал, что ответить. Если человек врывается, как бешеный, на княжий двор, то вряд ли за тем, чтобы взглянуть на князя. Скажи он правду, его тут же и заколют, как кабана. Он с надеждой бросил взгляд на седло своего взмыленного жеребца, где должен был сидеть проводник, но того и след давно простыл.
— Ты будешь говорить или нет?! — взревел воевода и взмахнул рукой.
Гридни усилили напор и их копья заскрежетали по доспехам витязя. Ладомир отступил, затравленно оглянулся и ухватился за меч. Меньше всего ему хотелось убивать ни в чем не повинных дружинников, но, похоже, у него не оставалось выбора.
— Остановись, воевода, — тихий голос, раздавшийся невдалеке, привел витязя в трепет. — Да и ты тоже, Ладомир.
Только один голос в этом мире мог заставить его сердце взбрыкнуть, словно необъезженного жеребца. И сейчас он услышал именно этот голос.
Виста выступила из-за спины воеводы, медленно спустилась во двор и гридни почтительно расступились перед ней.
— Вели своим людям разойтись, — не оборачиваясь, распорядилась Виста.
Воевода скривился, полоснул по спине девушки недовольным взглядом, но все ж таки проревел команду, и вскоре пространство вокруг витязя очистилось. Остались только двое — Ладомир и Виста. Да еще воевода продолжал маячить на крыльце, что-то возмущенно бурча себе под нос.
— Ступай к князю, скажи, что витязь Ладомир скоро будет, — приказала воеводе Виста.
Воевода нахмурился, чуть ли не заскрипел зубами, но кое-как пересилил себя и скрылся в тереме.
Виста же шагнула к витязю и широко ему улыбнулась.
— Ну, здравствуй, Ладомир.
Витязь похолодел. Если мгновение назад он готов был заключить ее в объятия, но теперь лишь буравил ее расширенными от удивления глазами, пытаясь понять, что с ней не так. Потому что Виста не могла так улыбаться. Ее улыбка могла быть приветливой, могла быть насмешливой, могла быть даже злорадной… Но такой, какая сейчас стыла на ее надменном лице, она быть никак не могла!
Так и не дождавшись никаких слов от витязя, Виста нахмурилась, пожала плечами и двинулась в дом.
— Следуй за мной, — бросила она.
Она не оглядывалась, уверенная, что витязь идет следом. И витязь, растерянный и подавленный, действительно пошел за ней.
Ладомир не знал что и подумать. И уж тем более — что нужно делать. Он рвался сюда чтобы спасти Висту, но ему и в голову не приходило, что, возможно, ее и не нужно спасать.
Может быть это не Виста? Она выглядела как Виста, она одевалась как Виста, да и голос ее был как у Висты. Но… Ее взгляд, ее улыбка — они были совершенно чужими!
И еще какое-то странное чувство, как будто между ним и Вистой разверзлась пропасть. Как будто между ними никогда и ничего не было, как будто Виста превратилась в другого человека за эти две недели!
Ладомир сжал челюсти. Неужели Драга что-то с ней сделал?
После нескольких длинных переходов они остановились возле двери, охраняемой парой могучих гридней, облитых сверкающим железом по самые уши. Виста смерила витязя оценивающим взглядом, словно проверяла, не накинется ли он голодным зверем на князя, удовлетворенно кивнула.
— Ступай, князь давно ждет тебя.
— Виста! — не смог сдержаться Ладомир. — Ты ли это?
— Ни о чем не беспокойся, — она лукаво подмигнула. — Скоро сам все узнаешь. А пока ступай, князь ждет тебя.
Она отступила в сторону, и Ладомир решительно толкнул дверь. И сразу же увидел князя. Высокий, стройный, седовласый, с мужественным лицом, с глубоко посажеными глазами, он производил самое благоприятное впечатление. И, сколько Ладомир ни всматривался в его лицо, узнать в нем чародея он так и не смог.
— Признайся, витязь, зачем же ты ворвался в мой дом? Переполошил всю дружину, воевода вон пыхтит от злости да искрится, того и гляди дом запалит. Из-за чего столько шума? И стоило ли вламываться аки злобный печенег? Разве отказал бы я принять дружинника великого князя? — спокойно спросил Драга.
— Откуда ты знаешь, что я дружинник Владимира? — витязь окинул князя подозрительным взглядом.
— Поблагодари Висту за то. Она тебя вовремя признала, — усмехнулся князь. — А то не сносить бы тебе буйной головушки.
— И давно она… здесь? — требовательно спросил Ладомир, поражаясь своей наглости.
— Ах, вот в чем дело, — суровые складки на лице князя несколько разгладились. — Теперь я понимаю. Ты приехал за ней. Я понимаю, любовь легко лишает разума и мудрецов, не то что… Ну, коли так, я прощаю тебе, витязь, твою дерзость. И приглашаю разделить со мной обед. Ну, а пока готовят стол, думаю, тебе не помешает попариться с дороги, не так ли? Ступай, Виста распорядится.
Ладомир машинально кивнул, даже направился к двери, прежде чем сообразил, что князь так и не ответил на вопрос. Он резко обернулся и наткнулся на улыбающееся лицо Драги.
— Я понимаю твои чувства, — сочувственно заметил князь. — И из уважения к ним отвечу. Виста приехала сюда недавно, сразу после моего выздоровления. Так случилось, что мы встретились. А ведь тебе, наверное, как никому известно, что сердцу нельзя приказать. Теперь сам видишь, какое положение она занимает в этом доме, — он виновато развел руками. — И надеюсь, вскоре она станет моей женой.
Витязю показалось, что на него обрушились потолочные балки. Потемнело в глазах, перехватило дыхание, а ноги стали как ватные. Он с трудом взял себя в руки, медленно развернулся и двинулся к выходу.
2
Теперь-то витязь понимал, что стояло за возникшей между ним и Вистой отчужденностью. И ни жаркая баня, ни отчаянные усилия молодых и сочных девок, разминавших его мышцы, закостеневшие после целого дня в седле, так и не вернули хорошего расположения духа. Уже одеваясь в свежее платье, он вдруг цепко ухватил девку за плечо, грубо привлек к себе. Та радостно заулыбалась, с надеждой прильнула к нему всем телом, но ее поджидало жестокое разочарование — его интересовало лишь расположение покоев Висты. Обиженным голосом девка ответила на все вопросы, и ушла, возмущенно вихляя задом.
На обед витязь пришел хмурый и сосредоточенный. Ел, кидая в рот все, что стояло рядом, не ощущая ни вкуса, ни запаха, и старался не смотреть в сторону Висты.
— Стольный град очень далек от нас, Ладомир, — заметил князь. — Поэтому мы всегда рады любым гостям из Киева. Надеюсь, ты поведаешь нам новости, да расскажешь о подвигах своих славных, кои, несомненно, приключились с тобой в пути.
— Я в затруднении, князь. Я скакал весь день и сейчас с трудом ворочаю языком. Ты уж прости меня, но, может быть, я завтра смогу потешить твое любопытство? — витязь с трудом сдерживался от резких слов.
— Хорошо, витязь, — благосклонно кивнул князь. — Я вижу, что ты сильно устал. Что ж делать, ступай. Отдыхай, набирайся сил, но завтра тебе не отвертеться от рассказа, уж не обессудь, — князь шутливо погрозил пальцем.
— Да-да, обещаю.
Витязь поспешил в отведенную ему комнату. На небо выкатилась луна, но Ладомир не ложился, да и вряд ли он мог сегодня заснуть.
Наверное, ему следовало уехать. Причем уехать как можно быстрее, дабы не наделать сгоряча глупостей. Но уехать вот так, не переговорив с Вистой…
Чтобы не громыхать железом, одевать бронь и перевязи с мечами он не стал. Бесшумно выскользнул в коридор и через пару минут добрался до комнаты Висты.
Оставалось надеяться, что девушка здесь, а не в постели князя! При этой мысли челюсти невольно сжались, а зубы нещадно заскрежетали, словно точильные бруски.
Дверь была не заперта, и это вызвало у него новый всплеск гнева — для князя, небось, оставила! Несмотря на жаркую летнюю ночь, ставни на окнах были плотно закрыты, и в покоях стоял непроглядный мрак. Поэтому, когда сзади раздались чьи-то шаги, витязь поспешно затворил дверь, лишившись единственного источника света.
Глаза быстро привыкли к темноте, и вскоре Ладомир смог разглядеть очертания кровати перед собой. Витязь сделал несколько шагов, хотел было позвать девушку, но в этот миг горло захлестнула удавка.
Он рванулся назад, пытаясь сбить напавшего с ног, но тот ловко увернулся. Удавка, правда, ослабла и Ладомир протиснул под нее ладонь, а второй рукой попытался поймать убийцу.
Но тот вновь вывернулся, пальцы витязя бессильно скользнули по его одежде и наткнулись на характерную выпуклость. Ладомир опешил — его душила женщина. Ловкая, быстрая и хорошо умеющая убивать. Знакомая наощупь куртка, знакомый запах… Это была Виста!
— Это волнует меня, — отрезал Ковак. — Не хватало мне еще вовлечь себя в ваши дурацкие игры!
— Что ты называешь дурацкими играми? — угрожающе насупился витязь.
— Остынь, и не цепляйся к словам. Я открою тебе портал, но не у него во дворе, а, скажем, хм… — Ковак наморщил лоб. — Думаю, за пару дней доберешься.
— Что?! Ты издеваешься?!
Витязь стиснул кулаки и, буравя колдуна свирепым взглядом, шагнул в воду. И тут же стал погружаться в трясину.
— Осторожней, человек. Так ведь и утопнуть можно.
— Я не могу терять столько времени! — рявкнул витязь.
Он рванулся к берегу и трясина возмущенно чавкнула, выпуская жертву.
— Успокойся, витязь, я помогу тебе и в этом.
— И как же ты мне поможешь?
— Я подарю тебе коня. Очень сильного и быстрого коня. Можно даже сказать, богатырского коня. Он домчит тебя за один день.
— Богатырского коня? Откуда у тебя конь? — Ладомир с подозрением вгляделся в Ковака, потом огляделся. — Что-то я не вижу тут конюшен. Или это какой-то колдовской конь?
— Богатырский, колдовской, какая разница? — Ковак пожал плечами. — Главное, он у меня есть. И он может очень помочь тебе. Он очень быстр, неприхотлив, вынослив, что еще нужно богатырю?
— Если он такой как ты говоришь, почему ты отдаешь его мне? Странно…
— Ничего странного. Скажем так, я уже использовал его для кое-каких своих целей, и теперь он мне не нужен. Выпускать на волю такое волшебное существо глупо, а продавать еще глупее — с ним может управиться только богатырь. Так что забирай, пусть он и тебе послужит, — губы Ковака исказила усмешка.
— Если он и вправду богатырский, я его возьму, — кивнул витязь. — Но… Ты так много готов сделать для меня, какова же будет плата за твою доброту?
— Какая плата? — чародей сделал изумленное лицо. — А, ну да, конечно. Чуть не забыл. Что ж, думаю будет справедливо если ты отдашь мне свой меч. Лунный Меч.
— Что?! Да как ты…
Ладомир запнулся. А что еще он мог предложить чародею? Чем еще он мог его заинтересовать? Витязь поскреб затылок. Пожалуй, что и ничем. А так… Он был готов отдать жизнь за Висту, что уж говорить о мече, пусть даже чародейском.
— Я согласен, — глухо сказал витязь. — После того, как я спасу ее, меч твой.
— Вот и хорошо, — заулыбался Ковак.
— Как мне потом тебя найти?
— Не тревожься, искать меня тебе не придется. С тобой отправится один мой старый приятель, он-то меч потом и заберет, ну, а если прихватит еще что-нибудь у твоего супротивника — мага, из того, что тебе не нужно, ты ведь не будешь возражать?
— Не буду, — буркнул витязь. — Что за приятель-то?
— Это, скажем так, магическое существо, посетившее недавно мое жилище. Он тебе и дорожку заодно укажет, в пределах города, конечно, до порога не доведет, уж не обессудь…
— Ладно, давай сюда это существо, и открывай портал, — поторопил его Ладомир. — Время-то не ждет.
— Не спеши, витязь, моему другу нужно подобрать для дороги наиболее подходящее обличье, а ты пока поспи. Утром вы отправитесь в путь.
— Что?! — взвился Ладомир. — Каким утром? Драга плетет новые козни, может он пытает Висту, а ты мне предлагаешь спать?
Ковак небрежно махнул рукой и Ладомира неудержимо потянуло в сон. Куда сильнее, чем во время мудрых речей чародея. Сильнее, пожалуй, были только труды древних мыслителей.
4
Проснувшись поутру, Ладомир с удивлением обнаружил, что местность вокруг разительно изменилась. Вместо тоскливых болотных просторов его окружал родной лес, и витязь с удовольствием вдохнул полной грудью свежий и чистый воздух.
Однако столь резкая смена его местонахождения вызвала бурю противоречивых чувств. С одной стороны, он был рад, что не пришлось, увязая по уши, топать через бескрайние унылые болота. Но с другой стороны…
Мало того, что чародей усыпил его против воли, вынудив потерять целую ночь, так еще и перенес его спящим. Словно какого-то жалкого и беспомощного котенка. Он так зримо представил этого маленького беззащитного звереныша, что почти не удивился, увидев его прямо перед собой.
Котенок сидел на туго набитом дорожном мешке и мирно умывался. Некоторое время Ладомир наблюдал за столь правдоподобным плодом своего воображения, пока до него не дошло, что воображением здесь и не пахнет. Перед ним сидел самый настоящий живой котенок.
— Это еще что? — нахмурился витязь. — Откуда ты здесь?
Ладомир недоуменно огляделся, взгляд его наткнулся на оседланного коня и витязь не удержался от восхищенного свиста. Перед ним высился черный, как смоль, жеребец, крупный, с широкой грудью, с роскошной гривой, в общем, самый что ни есть богатырский, самому Муромцу на зависть.
В животе требовательно заурчало и витязь полез в приготовленный Коваком мешок с едой. Заботливость чародея была весьма кстати, но витязь прекрасно понимал — она оплачена Лунным мечом.
И хотя Ладомир ничуть не жалел о принятом решении — жизнь Висты стоила любого меча! — все ж таки он ощущал себя в некотором роде предателем. Отдать оружие, что не один раз спасало его, в лапы чародея…
Когда голод перестал туманить сознание, витязя вдруг осенило.
— Так ты и есть мой проводник?! — воскликнул он, ткнув обглоданной костью в сторону котенка. — То самое магическое существо, которого обещал Ковак?
Это было больше шуткой, чем догадкой, но когда котенок кивнул, у витязя отвалилась нижняя челюсть. Возникло стойкое подозрение, что Ковак решил посмеяться над ним.
— Эй, — дрожащим от гнева голосом обратился витязь к котенку. — Я помню, Ковак говорил, что ты можешь менять обличье? Так вот и поменяй, прошу тебя, в какое-нибудь благородное животное, а? Собаку или волка?
Котенок молчал и лишь взгляд его, как показалось витязю, наполнился укоризной.
— Вот так, да? — Ладомир зло хрястнул кулаком по дереву. — Так мне и надо, связался с чародеями на свою голову, да курам на смех!
Витязь сокрушенно махнул рукой и, завязав мешок, двинулся к коню. Тот злобно фыркнул, в глазах сверкнул огонь.
— Но-но, не балуй! — рявкнул на него витязь. — Травяной мешок! Я тебе не чародей! Будешь ерепениться, ребра враз переломаю!
Жеребец снова фыркнул, но теперь по-другому, точно тяжело вздохнул и отвернулся, похоже, смирившись с новым хозяином.
— Вот то-то же.
Витязь приторочил мешок, усадил сверху котенка, и запрыгнул в седло.
— Ну, и чего сидишь-то? — буркнул витязь котенку. — Давай, дорогу показывай.
Котенок ткнул лапой на юг и витязь тронулся с места.
— Отлично, — ворчал он. — Замечательно. Уверен, кощунники еще сложат о нас песню. Что-то вроде— на плече его сидел кот и грозно топорщил усы.
Они скакали без остановок все утро, но жеребец Малыш, как недолго думая нарек его витязь, даже не взмок. К полудню же Ладомир проголодался и, заметив впереди корчму, раскинувшееся на перекрестке, направился к нему.
5
Спустя несколько минут витязь уже сидел за столом, а перед ним быстро росла груда костей. Рядом, возле горки рыбьих останков, с раздутым животом развалился котенок.
Под ногами Ладомира что-то закопошилось, и над лавкой показалась крупная собачья морда, требовательно заглядывая человеку в лицо. Витязь бросил кость, пес довольно захрумкал, исчез было из виду, но вскоре показался вновь. Правда, теперь он больше не смотрел на витязя. Старательно вытягивая шею, пес принюхался и, конечно же, обнаружил своего извечного врага.
Сытый и немного сонный Ладомир не успел даже испугаться. Оскаленная пасть пса нависла над котенком, в ту же секунду тот круто изогнулся, зашипел с такой силой, что сон вмиг вылетел из головы витязя.
Но спасать проводника от жутких челюстей не пришлось. Пес позорно бежал, а витязю оставалось лишь смерить котенка подозрительным взглядом. Только сейчас он в полной мере осознал, что перед ним вовсе не беззащитный звереныш, каким тот выглядел. Существо, что скрывалось под этой личной, возможно, не менее опасно чем сам Ковак, и забывать об этом не стоило.
Послеобеденную дремоту как рукой сняло, и витязь невольно прислушался к громыхавшему за соседним столом басу. Голос принадлежал дюжему, поперек себя шире мужику, заросшему длинными черными волосами. Хотя он старательно приглушал свою речь, все же его голос был столь низок и могуч, что заставлял дрожать тяжелую дубовую столешницу под ладонями витязя. Не услышать его было просто невозможно.
— …С того-то времени князь наш изменился, — рассказывал мужик. — То ли зарок дал какой, то ли еще чего.
— Ну, зарок вряд ли, — усомнился его собеседник, по виду обычный крестьянин. — Князья они, известное дело, полные хозяева своему слову — хошь дал, хошь взял.
— Не скажи, друг, не скажи, — покачал черной гривой мужик. — Всяко бывает. Да и как иначе объяснить-то? Сидел себе в тереме человек спокойно, никого шибко не трогал, никому не мешал, в общем занимался обычным княжеским делом — греб под себя баб, жрал да пил в три горла. И тут на тебе! Недели не прошло, а на колу уж дюжины две лиходеев всяких сидит. Когда такое было? Остальные душегубцы мигом присмирели, так что сейчас по городу ночью ходить можно, ничего не боясь. А князь за соседний лес уже принялся. Поверишь ли, каждый день лихоимцев приводят, да не по одному. И в подвал всех сразу, в подвал. В общем наладилась жизнь-то у нас. Одна беда, повадился князь сам злодеев пытать.
— Что ж плохого-то? Будь я князем, я бы тож руку приложить не отказался бы, — мечтательно закатил глаза крестьянин. — Мы от этих разбойников столько лиха хлебнули.
— Может, ты и приложил бы руку, — согласился чернявый. — Но не каждый же день! А князь, что ни вечер — в пыточной. А что заплечных дел мастерам прикажешь делать?
— А чтой-то ты за них распереживался, родич там никак служит?
— Если бы родич, — вздохнул мужик и разом опрокинул в себя кружку вина. — Сам я там работал, старшим заплечником.
— Вот тебе и раз! То-то я смотрю, здоровый ты какой, — с уважением заметил смерд.
— А то! Там без силы, а еще больше без умения никак нельзя, — веско заметил заплечник. — Но ведь выгнал он нас всех. Сказал — плохо работаете. Это я-то плохо? Да я двадцать лет при князе состоял! Уж я так умел руки выкручивать да суставы вынимать… Эх, что там говорить!
— Неужто князь лучше вас дело это знает?
— Не знаю. Пока я на службе был, князь завсегда нас выгонял, а теперь уж и подавно не знаю, но… — он поманил пальцем собеседника, и тот послушно пододвинулся. — Теперь-то поутру на кол их не выводят, теперь выносят их. Разве такое при мне было? Разве так можно? Они же на колу еще покорячиться должны, да подольше. А теперь что?
— Что?
— Что-что! Еле живые они на кол садятся, уже ни боли, ни страха, ничего не чувствуют. А вид у них какой? Как будто месяц на хлебе и воде просидели. Краше только в гроб.
— Видать совсем зверем стал?
— Может и зверем, — равнодушно отозвался бывший заплечник. — Да мне теперь все едино. Мое дело — работу новую сыскать.
Ладомир далее не слушал. Он еще вовсю размышлял, пытаясь понять, что же привлекло его внимание к этому разговору, а ноги уже несли за соседний стол, да и руки не забыли прихватить кувшин с вином. Ничего не говоря, он сначала наполнил до краев кружки мужиков, и лишь затем спросил:
— Послушай-ка, парень. А отчего, ты говоришь, с князем все это приключилось?
— Отчего-отчего, — пробурчал заплечник, одним махом осушил кружку. — Я же говорю, зарок такой.
Ладомир подозвал корчмаря, бросил ему монету и велел накрыть стол. Очень скоро стол заполнился разнообразными блюдами, в основном, мясными. Посветлевший лицом заплечник скупо улыбнулся и принялся не спеша насыщаться, не забывая при этом рассказывать.
— Ну, был у нас, в Мирославле, стало быть, князь как князь. Запустил, правда, маленько дела, но, в остальном, орел орлом. Да вот беда — захворал вдруг. Да так серьезно, что все уже решили — помрет. Ан нет! Явился где-то с полмесяца назад в княжий терем калика перехожий. Не знаю, как его гридни пропустили наверх, уж больно грязный был да плюгавый, но предстал он пред светлы очи князя. А князь возьми да и выгони всех из горницы! Уж как его калика лечил, одним богам известно. Но только вышел вскоре князь живой и здоровый. Свежий, бодрый и даже как-бы помолодевший. И так рьяно взялся за дело. Очистил город от ворья всякого, на дорогах лесных порядок враз навел, так что нечисть теперь и носа не кажет. Приструнил боярина одного, что успел раньше силу обрести. В смысле — в измене обвинил да на кол посадил, а земли его себе, понятное дело. Иначе, зачем, они вообще, изменники эти нужны? И все бы хорошо, да вишь ты, без работы я остался.
— Ладно-ладно, это я понял. А скажи мне, куда калика-то делся?
— Калика? Какой-такой калика? — глаза мужика заметно осоловели. — А, калика, да помер он давно. Как князь-то вылечился, тот сразу и гикнулся. Старый больно был, да немощный.
— Скажи, а как князя-то зовут вашего?
— Тоже ведь учудил-то. Был он у нас всю жизнь Брониславом, а как выздоровел — велел звать Драгой.
Последние сомнения у витязя развеялись в один миг.
— Что так? — охрипшим голосом спросил витязь. — Умом тронулся?
— Сказал, дескать, был он при смерти, а коли выжил, сталбыть заново родился. Потому и новым именем нарекся.
Больше витязь не слушал его. Поднялся и заторопился к выходу. Теперь он знал где искать Драгу. И еще витязь понял, что чародей ждет их встречи не меньше чем он сам.
Глава двадцать первая
1
Двое караульных на воротах Мирославля то и дело позевывали, нетерпеливо поглядывая на солнце, наполовину погрузившееся за горизонт.
Когда на дороге показался всадник, караульные переглянулись и тут же принялись спорить — успеет он в город или нет, и стоит ли закрывать ворота у него перед самым носом.
Но спор быстро сошел на нет. Всадник приблизился настолько быстро, что караульные только рты пооткрывали. А в следующий миг всадник с грохотом промчался мимо, окатив стражников облаком пыли. Они наконец очнулись, метнулись было с воплями следом, но всадник уже скрылся за поворотом…
Ладомир не думал о том, что скажет князю, если он ошибся в своих подозрениях. Это даже не пришло ему в голову. Он мчался, подгоняемый одним-единственным желанием — увидеть Драгу, заглянуть в его глаза. Ладомир был уверен, что какой бы облик не принял чародей, он узнает его. Узнает и довершит, наконец, то дело, что не довершил тогда, в пещере. Но прежде он вырвет из его грязных лап Висту!
Ослепленный жаждой мести, витязь ворвался на княжий двор, ничего не замечая вокруг. Ни рухнувших ворот, выбитых могучим ударом поднятого на дыбы жеребца, ни стоптанных дружинников, рискнувших преградить путь.
Опомнился Ладомир только возле крыльца, когда слетев с лошади, попытался вломиться в терем. Только здесь он с некоторым удивлением обнаружил, что окружен плотным кольцом непонятно почему озлобленных гридней, тыкавших в него копьями. Их острые наконечники давили, оттесняя витязя от терема, и тогда его ладони плотно обхватили пару копий, а глаза стали наливаться дурной кровью.
Несколько малодушных дружинников испуганно попятились, но большая часть лишь усилила натиск. Разозленный Ладомир зарычал диким зверем, готовый взорваться убийственным вихрем и разметать этих безумцев, посмевших задержать его…
— Стоять!! — зычный голос ударил по нему, подобно оплеухе.
Подняв глаза, Ладомир увидел на крыльце грузного пожилого воина, в котором немедленно признал местного воеводу. Багровый от гнева, тот стоял, сложив руки на груди, а его взгляд метал молнии.
— Ты что это тут устроил?! Ты пошто ворота сломал? Разве для того их ставили, чтобы ты их ломал! — заорал воевода, брызгая слюной, и для вящей убедительности затопал ногами. — Ты к князю приехал или хвост чесать? Али на копья восхотел, мальчишка? Стой где стоишь, и только попробуй меч лапнуть!
Гневный крик воеводы подействовал на витязя как ушат холодной воды. Ладомир хмуро огляделся. Уже не меньше двух дюжин ратников угрожали поднять его на копья, а за их спинами подтягивалось еще столько же. Но куда большее впечатление на него произвели сорванные с петель ворота. Тут же вспомнилось, что сорвал их именно он, а еще вспомнилось, как расшвыривал попавшихся под горячую руку гридней.
Краска стыда быстро заполнила его лицо. Чародей чародеем, но зачем же ворота ломать?..
— Что тебе здесь надо? Отвечай быстро, и, может быть, князь смилостивится и оставит тебе твою никчемную жизнь! — воевода подкрутил длинные пряди своих седых усов.
Он чувствовал себя полным хозяином положения. Неведомый витязь не успеет даже прикоснуться к мечу, а если и успеет, то ненадолго. На стенах, на крыше терема уже залегли меткие лучники, готовые по команде превратить витязя в ежа.
Ладомир молчал. Он не знал, что ответить. Если человек врывается, как бешеный, на княжий двор, то вряд ли за тем, чтобы взглянуть на князя. Скажи он правду, его тут же и заколют, как кабана. Он с надеждой бросил взгляд на седло своего взмыленного жеребца, где должен был сидеть проводник, но того и след давно простыл.
— Ты будешь говорить или нет?! — взревел воевода и взмахнул рукой.
Гридни усилили напор и их копья заскрежетали по доспехам витязя. Ладомир отступил, затравленно оглянулся и ухватился за меч. Меньше всего ему хотелось убивать ни в чем не повинных дружинников, но, похоже, у него не оставалось выбора.
— Остановись, воевода, — тихий голос, раздавшийся невдалеке, привел витязя в трепет. — Да и ты тоже, Ладомир.
Только один голос в этом мире мог заставить его сердце взбрыкнуть, словно необъезженного жеребца. И сейчас он услышал именно этот голос.
Виста выступила из-за спины воеводы, медленно спустилась во двор и гридни почтительно расступились перед ней.
— Вели своим людям разойтись, — не оборачиваясь, распорядилась Виста.
Воевода скривился, полоснул по спине девушки недовольным взглядом, но все ж таки проревел команду, и вскоре пространство вокруг витязя очистилось. Остались только двое — Ладомир и Виста. Да еще воевода продолжал маячить на крыльце, что-то возмущенно бурча себе под нос.
— Ступай к князю, скажи, что витязь Ладомир скоро будет, — приказала воеводе Виста.
Воевода нахмурился, чуть ли не заскрипел зубами, но кое-как пересилил себя и скрылся в тереме.
Виста же шагнула к витязю и широко ему улыбнулась.
— Ну, здравствуй, Ладомир.
Витязь похолодел. Если мгновение назад он готов был заключить ее в объятия, но теперь лишь буравил ее расширенными от удивления глазами, пытаясь понять, что с ней не так. Потому что Виста не могла так улыбаться. Ее улыбка могла быть приветливой, могла быть насмешливой, могла быть даже злорадной… Но такой, какая сейчас стыла на ее надменном лице, она быть никак не могла!
Так и не дождавшись никаких слов от витязя, Виста нахмурилась, пожала плечами и двинулась в дом.
— Следуй за мной, — бросила она.
Она не оглядывалась, уверенная, что витязь идет следом. И витязь, растерянный и подавленный, действительно пошел за ней.
Ладомир не знал что и подумать. И уж тем более — что нужно делать. Он рвался сюда чтобы спасти Висту, но ему и в голову не приходило, что, возможно, ее и не нужно спасать.
Может быть это не Виста? Она выглядела как Виста, она одевалась как Виста, да и голос ее был как у Висты. Но… Ее взгляд, ее улыбка — они были совершенно чужими!
И еще какое-то странное чувство, как будто между ним и Вистой разверзлась пропасть. Как будто между ними никогда и ничего не было, как будто Виста превратилась в другого человека за эти две недели!
Ладомир сжал челюсти. Неужели Драга что-то с ней сделал?
После нескольких длинных переходов они остановились возле двери, охраняемой парой могучих гридней, облитых сверкающим железом по самые уши. Виста смерила витязя оценивающим взглядом, словно проверяла, не накинется ли он голодным зверем на князя, удовлетворенно кивнула.
— Ступай, князь давно ждет тебя.
— Виста! — не смог сдержаться Ладомир. — Ты ли это?
— Ни о чем не беспокойся, — она лукаво подмигнула. — Скоро сам все узнаешь. А пока ступай, князь ждет тебя.
Она отступила в сторону, и Ладомир решительно толкнул дверь. И сразу же увидел князя. Высокий, стройный, седовласый, с мужественным лицом, с глубоко посажеными глазами, он производил самое благоприятное впечатление. И, сколько Ладомир ни всматривался в его лицо, узнать в нем чародея он так и не смог.
— Признайся, витязь, зачем же ты ворвался в мой дом? Переполошил всю дружину, воевода вон пыхтит от злости да искрится, того и гляди дом запалит. Из-за чего столько шума? И стоило ли вламываться аки злобный печенег? Разве отказал бы я принять дружинника великого князя? — спокойно спросил Драга.
— Откуда ты знаешь, что я дружинник Владимира? — витязь окинул князя подозрительным взглядом.
— Поблагодари Висту за то. Она тебя вовремя признала, — усмехнулся князь. — А то не сносить бы тебе буйной головушки.
— И давно она… здесь? — требовательно спросил Ладомир, поражаясь своей наглости.
— Ах, вот в чем дело, — суровые складки на лице князя несколько разгладились. — Теперь я понимаю. Ты приехал за ней. Я понимаю, любовь легко лишает разума и мудрецов, не то что… Ну, коли так, я прощаю тебе, витязь, твою дерзость. И приглашаю разделить со мной обед. Ну, а пока готовят стол, думаю, тебе не помешает попариться с дороги, не так ли? Ступай, Виста распорядится.
Ладомир машинально кивнул, даже направился к двери, прежде чем сообразил, что князь так и не ответил на вопрос. Он резко обернулся и наткнулся на улыбающееся лицо Драги.
— Я понимаю твои чувства, — сочувственно заметил князь. — И из уважения к ним отвечу. Виста приехала сюда недавно, сразу после моего выздоровления. Так случилось, что мы встретились. А ведь тебе, наверное, как никому известно, что сердцу нельзя приказать. Теперь сам видишь, какое положение она занимает в этом доме, — он виновато развел руками. — И надеюсь, вскоре она станет моей женой.
Витязю показалось, что на него обрушились потолочные балки. Потемнело в глазах, перехватило дыхание, а ноги стали как ватные. Он с трудом взял себя в руки, медленно развернулся и двинулся к выходу.
2
Теперь-то витязь понимал, что стояло за возникшей между ним и Вистой отчужденностью. И ни жаркая баня, ни отчаянные усилия молодых и сочных девок, разминавших его мышцы, закостеневшие после целого дня в седле, так и не вернули хорошего расположения духа. Уже одеваясь в свежее платье, он вдруг цепко ухватил девку за плечо, грубо привлек к себе. Та радостно заулыбалась, с надеждой прильнула к нему всем телом, но ее поджидало жестокое разочарование — его интересовало лишь расположение покоев Висты. Обиженным голосом девка ответила на все вопросы, и ушла, возмущенно вихляя задом.
На обед витязь пришел хмурый и сосредоточенный. Ел, кидая в рот все, что стояло рядом, не ощущая ни вкуса, ни запаха, и старался не смотреть в сторону Висты.
— Стольный град очень далек от нас, Ладомир, — заметил князь. — Поэтому мы всегда рады любым гостям из Киева. Надеюсь, ты поведаешь нам новости, да расскажешь о подвигах своих славных, кои, несомненно, приключились с тобой в пути.
— Я в затруднении, князь. Я скакал весь день и сейчас с трудом ворочаю языком. Ты уж прости меня, но, может быть, я завтра смогу потешить твое любопытство? — витязь с трудом сдерживался от резких слов.
— Хорошо, витязь, — благосклонно кивнул князь. — Я вижу, что ты сильно устал. Что ж делать, ступай. Отдыхай, набирайся сил, но завтра тебе не отвертеться от рассказа, уж не обессудь, — князь шутливо погрозил пальцем.
— Да-да, обещаю.
Витязь поспешил в отведенную ему комнату. На небо выкатилась луна, но Ладомир не ложился, да и вряд ли он мог сегодня заснуть.
Наверное, ему следовало уехать. Причем уехать как можно быстрее, дабы не наделать сгоряча глупостей. Но уехать вот так, не переговорив с Вистой…
Чтобы не громыхать железом, одевать бронь и перевязи с мечами он не стал. Бесшумно выскользнул в коридор и через пару минут добрался до комнаты Висты.
Оставалось надеяться, что девушка здесь, а не в постели князя! При этой мысли челюсти невольно сжались, а зубы нещадно заскрежетали, словно точильные бруски.
Дверь была не заперта, и это вызвало у него новый всплеск гнева — для князя, небось, оставила! Несмотря на жаркую летнюю ночь, ставни на окнах были плотно закрыты, и в покоях стоял непроглядный мрак. Поэтому, когда сзади раздались чьи-то шаги, витязь поспешно затворил дверь, лишившись единственного источника света.
Глаза быстро привыкли к темноте, и вскоре Ладомир смог разглядеть очертания кровати перед собой. Витязь сделал несколько шагов, хотел было позвать девушку, но в этот миг горло захлестнула удавка.
Он рванулся назад, пытаясь сбить напавшего с ног, но тот ловко увернулся. Удавка, правда, ослабла и Ладомир протиснул под нее ладонь, а второй рукой попытался поймать убийцу.
Но тот вновь вывернулся, пальцы витязя бессильно скользнули по его одежде и наткнулись на характерную выпуклость. Ладомир опешил — его душила женщина. Ловкая, быстрая и хорошо умеющая убивать. Знакомая наощупь куртка, знакомый запах… Это была Виста!