Страница:
Иисус отвечает на это: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия». Никодим возражает: «Как может человек родиться, будучи стар? Неужели он может войти второй раз в утробу матери своей и родиться?» Иисус отвечает на это: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, он не может войти в Царствие Божие»
(Ин 3.35). Итак, Господь говорит: то, что ты хочешь, невозможно человеку. Чтобы увидеть Царствие Божие и войти туда, где находится посланник Царства, человеку недостаточно собственных сил. Человек «от мира». Когда он мыслит только сам по себе, то, как бы глубоко, как бы возвышенно он ни мыслил, он принадлежит «миру». Сколько бы он ни напрягал свои нравственные силы он не может выйти за пределы мирского понимания Добра. На какие бы высокие ценности благородства, традиции, высокой культуры он ни опирался, он всегда остается пленником мира. Должно произойти нечто принципиально иное: начало нового бытия должно быть установлено и прийти оно должно свыше, откуда приходят Царство и Его Посланник. Можно увидеть только то, что воспринимает глаз, можно объять только родственное. Человеку следует родиться в новом бытии, чтобы быть способным видеть Царство.
Никодим не понимает. Сказанное ему он принимает буквально: неужели взрослый человек должен снова стать ребенком, вернуться в лоно матери до своего рождения? Ответ как бы напрашивается сам собой, но тем значительнее то, что отвечает Иисус. Он не говорит: ты должен понимать это разумом, как образ, нужно достичь нового понимания или нового подхода в своем мышлении и стремлении. Нет, попрежнему Иисус утверждает то, что смутило Никодима: должно произойти подлинно новое становление, обновление, второе рождение, именно рождение от Духа, «Дух» же здесь не противопоставление телесному; он также не означает познания или мудрости, ни того, что новейшая философия называет объективным духом, т.е. культуру во всех значениях этого слова. Согласно Св. Писанию, человек, вместе со всем, что он создает, представляет собой плоть, «взятую от земли». Дух же, о котором здесь идет речь, приходит свыше и посылается Отцом: это Святой Дух. Он третье из Святых Лиц живого Бога, действием которого Слово стало человеком, сила которого низошла на Иисуса при крещении, властью которого жив Богочеловек. Возродиться мы должны от Него.
Что творит Дух? Постигнуть это нелегко. Сначала следовало бы углубиться в книги пророков, например, в то место 1 Цар, где пророк Самуил говорит молодому Саулу: «Найдет на тебя Дух Господень и ты будешь пророчествовать... и сделаешься иным человеком (1 Цар 10.6), или же вспомнить рассказ о Пятидесятнице, где описаны последствия нисхождения Св. Духа (Деян 2.1-21)или то, что говорит Павел о дарах Духа харизмах (1 Кор 1.2-14).
Из их и других фрагментов Писания святое «нечто», таинственная и мощная реальность, о которой здесь идет речь, предстает перед глазами и касается сердца. В Духе вечное Слово создает мир, дабы он существовал. Также в Духе спасительная любовь изменяет то, что уже существует, но находится в греховном состоянии. Вот человек в своей телеснодуховной реальности, со своим происхождением и судьбой, положением, имуществом и трудом словом, он сам. Жизнь течет в нем из внутреннего источника, время от времени поднимаются волны нового существования и приводят в движение слои, до сих пор еще скрытые, обогащающие его личность. Его «я» постоянно обновляется, оно существует только в становлении. Но все это обусловлено возможностями, заложенными в его рождении, чем более человек стареет, тем более он вглядывается в пределы, заложенные в начале пути, закостеневая в этом взгляде. Только Святой Дух Творец; Он может привести в движение уже существующее. Он высвобождает его из границ первого рождения и претворяет его в новое творение. Как говорится в литургии Пятидесятницы: «Пошли Твоего Духа и все создастся, и лицо земли обновится». Но тайна эта еще глубже. Между человеком и Богом стоит преграда грех. Бог свят, поэтому Он гневается на человека и отстраняет его от Себя. Эту преграду удаляет Святой Дух. Он исходит из сердца Божия вернее, Он Сам есть сердце Божие, вечная внутренняя жизнь Божества и Он воздвигает человека к новой, святой жизни. И это не смешение, а новое бытие, в невообразимой, только из слова Божия постигаемой, проникновенности, в несказанной интимности, в силу которой тварь имеет общность жизни, общность сердца с богом.
Тот, кто слышит об этом впервые, может подумать, Что все это фантазия. Но в человеческом существе есть некое подобие этому великому началу любовь. Вот человек, выросший в определенных условиях, у него свой характер, своя профессия, свое имущество. Для него все это связано и образует одно целое его самого. Другие люди, опять-таки, сами по себе, они то, что лежит по другую сторону, именно «другие». По отношению к ним он может быть чутким, благожелательным, готовым помочь, но всегда его будет отделять от них сознание: я не ты, мое не твое. Если, однако, в этом человеке пробуждается любовь, то происходит нечто удивительное: это преграда «я – не ты», «мое – не твое» начинает рушиться. Больше не требуется никакой особой доброты, никакого особого перехода человек уже по ту сторону. Свое принадлежит другому, и то, что затрагивает другого, непосредственно затрагивает и его, ибо появилось новое единство. Оно не возникло посредством действия извне или смешения, но родилось, и имя Ему «любовь». Здесь нечто сходное но божественно иное. Здесь речь идет о любви самого Бога о Святом Духе. Он создает новое существование, при котором человек живет божественным, а Бог воспринимает человеческое как свое собственное. Это бытие основано на Христе, в Котором, Духом Святым, Сын Божий стал человеком. Верою же и участием в Его искупительном бытии каждое дитя Божие имеет в новом творении свою долю. Это и есть второе рождение и возникающая из него новая жизнь.
Иисус говорит, что новое рождение происходит от воды и Святого Духа. Иоанн пришел и крестил водой, зная, что это только подготовление: «Я вас крестил водою, а Он будет крестить вас Духом Святым» (Мк 1.8).С незапамятных времен вода была символом и жизни и смерти, материнского лона и гроба. Этот символ был принят Христом и связан с таинством духовного творения. Отсюда произошло крещение.
Из крещения возникает новое начало. Новый человек создается в вере и крещении. В них мы погребаемся вместе с Христом, и Его смерть совершается духовно в нас, одновременно мы с Ним воскресаем, и Он дает нам причастность к Своей жизни. В нас возникает новое божественноживое средоточие, как часто повторяет Павел. Это новое начало, которое ни к чему не сводимо; никакими размышлениями о причинах и истоках, никакими нормами о возможном или невозможном, о праве или несправедливости, так же мало как подобными доводами можно вывести событие земного рождения. Это начало, из которого происходит новое существование; все остальное приходит после. Это второе рождение. Оно не происходит снизу, от мира, оно не обусловлено природой, талантами, историей. Оно приходит свыше, открывая чадам Божиим бесконечные возможности свободы и ценностей.
«Рожденное от плоти есть плоть; а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: „Должно вам родиться свыше“. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин 3.6-8). То, что там совершается тайна. Приходящий извне не может в нее проникнуть. Когда черствый человек наблюдает влюбленных, он видит, как они себя ведут, как они думают, что их определяет и вдохновляет, что им кажется важным или незначительным, что их приводит в восторг или заставляет падать духом он в основном ничего не понимает, все ему кажется странным или нелепым. Это потому, что он не находится в гармонии с этим новым началом. Да, он видит то, что очевидно, но не понимает, откуда происходит и куда течет этот источник. Это наблюдение до некоторой степени показывает, в чем здесь дело. Человек, живущий только замкнутым в себе или «в мире», который не шагнул в новое, хотя внешне и видит живущего верою, слышит его слова и может наблюдать его действия; однако он не знает его происхождение, не понимает, почему и зачем все это.
Никодим сказал Ему в ответ: «Как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: Ты учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что знаем и свидетельствуем о том, что видели; а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын человеческий, сущий на небесах» (Ин 3.9-13). Как это возможно, спрашивает Никодим. Поистине, этот вопрос мы могли бы поставить вместе с ним! В вопросе этом тоска, бессилие и упадок Духа. Вот стоит Христос со Своими, излучая полноту божества, а я здесь, пленник самого себя, заключенный в том, что я есть. Как перейти туда? Как выйти из самого себя и быть причастным тому, что существует там? Иисус отвечает: Своими силами ты этого не достигнешь. Тебе недостаточно мыслить, признавать, стремиться и сказать себе в конце концов: то, что Христос говорит, истинно, я должен стать под Его знамя. Это значило бы применить к Нему свою мерку. В таком случае ты встретишь не Его, а себя самого по ту сторону барьера и ты будешь топтаться на одном месте. Нет. Надо отрешиться от себя, отказаться от своего личного синтеза, отбросить норму своего разума и опыта... Человек должен рискнуть и крикнуть с другого берега: Господи, приди, возьми меня! Пошли Твоего Духа, чтобы Он меня воссоздал. Дай мне новое понимание, которое поможет мне думать о Тебе то, что Ты Сам о Себе думаешь. Дай мне новое сердце, сотворенное Божией любовью и способное любить то, что происходит от Бога.
Но как я буду знать, что все это возможно? Только по слову Христа. Тот, кто видел, Кто сошел с небес залог этого. Он Сам. Надо Ему довериться.... Но если я еще недостаточно преуспел? Если у меня нет еще доверия? Тогда тебе надо ждать, молиться, хотя бы так: «Господи, если Ты Сущий, как Писание называет Тебя, открой Себя мне».
Один Христос поручитель. Что касается нас, мы должны отказаться от уверенности в том, что мы проницательны, что наша деятельность имеет цену, от убеждения в чистоте наших намерений, в силе нашего характера, в значении наших человеческих или культурных традиций. Все это имело свой вес, но как подготовка однако приходит время, когда надо отрешиться от всего этого. Стать христианином означает идти ко Христу, доверившись Его слову; положиться на Него на основании Его собственного слова. То, что остается загадочным и даже кажется безумным, составляет неотъемлемую часть всего этого. Это опасность «безумия и соблазна», которая сопровождает по необходимости этот переход (1 Кор 1.23).
Но если я уже крещен? Если это второе рождение уже произошло, а я еще перед Христом вместо того, чтобы быть в Нем. Если я Его слышу, но не понимаю. Если мое жительство не «на небесах» (Фил 3.20), но на земле, что тогда случится? Тогда слово того же Иоанна в прологе его Евангелия приходит мне на помощь. «А тем, которые приняли Его, верующим во Имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, Но от Бога родились» (Ин 1.12-13). Для нас счастье, Что эти слова были написаны, иначе можно было бы поддаться унынию. В них сказано: быть возрожденным благодаря крещению и быть чадом Божиим в полном смысле слова не то же самое. Недостаточно выйти из материнского лона, чтобы полностью реализовать в себе человеческие возможности.
Родиться от Бога есть также отправная точка. Надо выразить в течение всей своей жизни то, что заключается в этом семени. Мы дети Божий. Мы родились от Святого Духа и от воды; однако, мы должны еще становиться детьми Божиими. Точнее было бы сказать: из воды крещения мы вышли чадами Божиими, но нам следует стать затем сыновьями и дочерьми Отца и на это «нам дана власть» (Ин 1.12). Как можем мы этому содействовать? Многими способами, воспринимая учение, стремясь к познанию размышлением и осмысливанием; борьбой с нашими недостатками, чтобы стать чистыми и добродетельными, помогая ближнему, исполняя верно наш долг и все наши обязанности. Однако, и этого недостаточно. Возрастание духовной жизни в нас зависит от Святого Духа, как и само возрождение в таинстве крещения. Он должен овладеть нашими мыслями, нашей духовной борьбой, нашим трудом, чтобы их обновить изнутри. Итак, нам следует продолжать кричать с другого берега: Вечный Источник, обнови меня. Дух, создавший меня, воссоздай меня!
В рассказе о посещении Христа Никодимом нас особенно трогает, что о нем самом ничего больше не сказано. Он молчит. Но то, что он услышал, очевидно произвело на него глубокое впечатление.
Слова Иисуса становятся все проникновеннее. Он небожитель, который говорит о том, что видел, но люди не принимают это свидетельство. Выясняется, что верховные круги Его не принимают и даже хотят Его погубить. Но Его любовь будет стремиться к совершению жертвы искупления даже после человеческого преступления как такового, этого второго грехопадения, в центральном пункте истории повторившего первое грехопадение: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет; потому что дела их были злы» (Ин 3.14-19).
Но Никодим снова будет присутствовать, когда это произойдет. В 19 главе того же Евангелия, после рассказа о страстях мы читаем: «После сего Иосиф из Аримафеи ученик Иисуса, но тайный из страха от Иудеев, просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса; и Пилат позволил. Он пошел и снял тело Иисуса. Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоя, литр около ста» (Ин 19.38-39).
ЧАСТЬ III. ВЫБОР
Затем – повествует Иоанн в гл.9 – Иисус идет по улице и видит слепого. Он чувствует, что этот живущий во тьме человек зовет Его. «Доколе Я в мире, Я свет миру», – говорит Он, сознавая, что Ему «должно делать дела Пославшего Его», дела Света. Он плюет на землю, как того требовали древние традиции врачевания, предполагавшего в слюне целебную силу; смешивает плевок с пылью, мажет брением глаза слепого и посылает его умыться в купальне Силоам. Тот идет, умывается и возвращается зрячим.
Страсти накаляются. Прозревшего приводят к фарисеям. Те допрашивают его, и он говорит: «Брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу». Свершившееся чудо производит впечатление. Некоторые высказываются в пользу Человека, Которому дано творить такое. Но другие говорят: «Не от Бога этот Человек, потому что не хранит субботы». Тогда спрашивают самого исцеленного, что он думает о Нем. Тот же после случившегося с ним, конечно, не может сказать ничего иного, как: «Это пророк».
Дело переходит на рассмотрение совета иудеев. Совет отказывается поверить в то, что исцеленный был прежде слеп, и вызывает на дознание его родителей. Те подтверждают, что прозревший – их сын и что он родился слепым. Однако, от ответа на вопрос, каким образом их сын исцелился от слепоты, они уклоняются, ибо знают, что совет иудеев отлучает от синагоги любого, исповедующего Христа как Мессию. Это значит, что решение уже принято власть имущими – решение в последней инстанции, окончательное. Допрос продолжается. «Что сделал Он с тобою? как отверз твои очи?» Прозревший теряет терпение. Ведь он сказал это уже несколько раз, и случившееся – неопровержимо. Но допрашивающие вовсе не занимаются расследованием происшедшего – им важно отпугнуть мешающего им свидетеля. Они хотят скрыть от глаз людских происшедшее чудо, запрещая ему говорить о нем и пытаясь принизить роль Сотворившего его. Оно ярко сияет – но их глаза не видят его, потому что не хотят видеть, и они пытаются окутать его непроницаемым покровом, чтобы не видели и другие. Но прозревший не поддается запугиваниям. Он твердо стоит на своем. И попадает за это в опалу – становится изгоем общества, лишается всего своего имущества.
Иисус, узнав о происшедшем, идет к нему. «Ты веруешь ли в Сына Божия?» – Он отвечает: «А кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?» – Иисус же утверждает: «Он говорит с тобою». Исцеленный падает ниц и исповедует веру в Него. Иисус же, обращаясь к окружающим, говорит: «На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин 9.1-39).
Безмерно впечатляющий эпизод. Внешняя его канва и внутренний смысл, конкретно происшедшее и его значение в контексте делания Христова составляют мощное единство. Ключ же к нему – в последних словах: «На суд пришел Я...». Они напоминают о подобных же высказываниях по другим поводам. Например, об этом: «Я пришел призвать не праведников, но грешников» (Мк 2.17). Я пришел сделать грешников праведными; так что с теми, кто считают себя праведными, мне делать нечего... Или же об этом: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (Мф 11.25). Малые и бесправные мира сего через Бога станут знающими, мудрыми, великими и свободными. Те же, что уже сейчас считают себя великими и крепко держатся за свою житейскую премудрость, останутся незрелыми глупцами. Здесь вновь прослеживается – но четче и однозначнее – изначальная мысль: Иисус знает, что Он пришел, «чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы». «Слеп» всякий осознавший, что со всем своим земным видением и знанием он, не умеющий постичь главного, предстает перед Богом во тьме. Того же, кто понимает это и сознается в этом Господу, озаряет «Свет мира», высвобождая в нем силу духовного видения. Теперь он способен видеть Посланного Богом, новый порядок вещей, формирующееся Новое творение. И то, что он видит, делает его еще более зрячим. Он постигает суть Царствия Божия полнее и глубже. Так, видимое усиливает само видение, и растущей силе зрения открывается все большая полнота зримого. «Видящие» же – это те, что перед Божиим ликом держатся за свое земное понимание, свое мнение, свою премудрость – и рассуждают о Боге в этом ключе. Христос творит перед ними Свои знамения, но они или не видят их, или считают их делом рук сатаны. Сын Божий стоит перед ними – а они видят в Нем лишь возмутителя спокойствия и с негодованием праведников преследуют всякого, верующего в Него. Так как они не хотят ничего видеть, предстающее их взору Божественное лишает их самого дара зрения – их зоркость сходит на нет, они слепнут.
Видеть есть нечто иное, чем отражать происходящее подобно зеркалу, которому все равно, что именно происходит. Зрение проистекает из самой жизни и, в свою очередь, оказывает влияние на нее. Видеть -означает вбирать в себя вещи, подпадать под их воздействие, в их силовое поле. Так, воля к жизни контролирует зрение. Один из способов защиты от опасных вещей – видеть их предельно четко и тем самым одолевать их; другой способ – вообще не видеть их и, таким образом, не соприкасаться с ними. В зрении проявляется выборочность, с помощью которой жизнь защищает себя. Такова природа физического зрения – и уж тем более духовного: происходит процесс узнавания других людей, выбора позиции по отношению к реалиям и требованиям жизни.
Познать другого человека – значит принять в себя его влияние; поэтому если я, из страха или неприязни, хочу держать его подальше от себя, то это уже сказывается в моем взгляде. Мой глаз видит его иным, отталкивает все хорошее, подчеркивает плохое, подмечает связи, усматривает якобы проскальзывающие намерения. Происходит это без особых усилий, непроизвольно, может быть, даже не доходя до моего сознания, и тогда это действует с наибольшей силой, ибо искажающее влияние ускользает от какой-либо критики. Смотреть – значит действовать, повинуясь воле к жизни. Чем глубже укореняются боязнь или отвращение, тем упорнее глаз замыкается в невидении, пока вообще не перестанет воспринимать другого. По отношению к этому другому он слепнет – история каждой вражды развивается подобным образом. Тут уже не помогут никакие речи, никакие указания, никакие поучения и рассуждения. Глаз просто уже не воспринимает того, что перед ним. Чтобы что-нибудь изменилось, должна измениться вся настроенность, Ум должен обратиться к справедливости, сердце должно раскрыться – тогда и глаза откроются и начнут видеть. По мере того, как предмет постепенно вырисовывается, сила зрения крепнет, и, таким образом, глаз постепенно вновь обретает способность воспринимать истину.
Христос – Сын Божий, ставший человеком. Он есть Откровение во плоти, Откровение сокрытого Бога. «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф 11.27). «Видящий Меня видит Пославшего Меня» (Ин 12.45). Он – «Свет истинный, Который просвещает всякого человека»; Он пришел в мир, который «чрез Него начал быть», который исполнен смысла и просветлен духовным светом (Ин 1.9-10). И вот Он стоит перед человеком и освещает его. Но если тот «зряч» в мирском значении слова, то в нем действует воля, ищущая не Христа, а себя и мир. Взгляд его направлен на себя и на мир. Приходящее извне искажается в линзах зрения, становится двусмысленным, опасным, безобразным – в том случае, если вообще не выпадает из поля зрения. И может случиться, что человек со всей своей страстью к логике, порядку и справедливости ополчается против Иисуса, ибо открывшееся его глазам чудовищно! Его собственные глаза превратили Свет мира в чудовище с тем, чтобы можно было отстраниться от Него, раздражающего взгляд.
Как могло быть такое возможным – перед Божественным светом? Перед ясным взором человека – хорошо, это мы могли бы еще как-то понять; но перед ясностью Божией?! – О, именно перед Богом! Если зрение – это жизненный акт, если за взглядом стоит воля к жизни и любой взгляд несет в себе априорное решение, то тогда этот момент воли и выбора в зрении проявляется тем сильнее, чем в большей мере речь идет о вечной судьбе. А пред ликом Христа речь идет обо всем сущем. Это выражается и в словах «На суд пришел Я в мир, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы». Придя к людям, Посланец Откровения ставит их – но в то же время и Себя Самого перед выбором. В этом и заключается судьба, принимаемая на Себя Богом! Откровение не есть нечто безусловно правильное, что должно быть принято к сведению – нет, из него произрастает истина, предъявляющая требования к человеку сразу, как только он видит ее. Откровение требует, чтобы его приняли, чтобы человек отказался от самого себя и отдался тому, что исходит от Бога.
Те, кто действительно видит Бога, окликают Его и кладут по крайней мере начало послушанию. Таким образом, возвещение истины делит людей на готовых и не готовых, на желающих видеть и, не желающих, а тем самым – и на тех, кто становится зрячим, и на слепнущих. К последним-то и относятся пророческие слова, которые читаем у Матфея после притчи о сеятеле: «Слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их»
Никодим не понимает. Сказанное ему он принимает буквально: неужели взрослый человек должен снова стать ребенком, вернуться в лоно матери до своего рождения? Ответ как бы напрашивается сам собой, но тем значительнее то, что отвечает Иисус. Он не говорит: ты должен понимать это разумом, как образ, нужно достичь нового понимания или нового подхода в своем мышлении и стремлении. Нет, попрежнему Иисус утверждает то, что смутило Никодима: должно произойти подлинно новое становление, обновление, второе рождение, именно рождение от Духа, «Дух» же здесь не противопоставление телесному; он также не означает познания или мудрости, ни того, что новейшая философия называет объективным духом, т.е. культуру во всех значениях этого слова. Согласно Св. Писанию, человек, вместе со всем, что он создает, представляет собой плоть, «взятую от земли». Дух же, о котором здесь идет речь, приходит свыше и посылается Отцом: это Святой Дух. Он третье из Святых Лиц живого Бога, действием которого Слово стало человеком, сила которого низошла на Иисуса при крещении, властью которого жив Богочеловек. Возродиться мы должны от Него.
Что творит Дух? Постигнуть это нелегко. Сначала следовало бы углубиться в книги пророков, например, в то место 1 Цар, где пророк Самуил говорит молодому Саулу: «Найдет на тебя Дух Господень и ты будешь пророчествовать... и сделаешься иным человеком (1 Цар 10.6), или же вспомнить рассказ о Пятидесятнице, где описаны последствия нисхождения Св. Духа (Деян 2.1-21)или то, что говорит Павел о дарах Духа харизмах (1 Кор 1.2-14).
Из их и других фрагментов Писания святое «нечто», таинственная и мощная реальность, о которой здесь идет речь, предстает перед глазами и касается сердца. В Духе вечное Слово создает мир, дабы он существовал. Также в Духе спасительная любовь изменяет то, что уже существует, но находится в греховном состоянии. Вот человек в своей телеснодуховной реальности, со своим происхождением и судьбой, положением, имуществом и трудом словом, он сам. Жизнь течет в нем из внутреннего источника, время от времени поднимаются волны нового существования и приводят в движение слои, до сих пор еще скрытые, обогащающие его личность. Его «я» постоянно обновляется, оно существует только в становлении. Но все это обусловлено возможностями, заложенными в его рождении, чем более человек стареет, тем более он вглядывается в пределы, заложенные в начале пути, закостеневая в этом взгляде. Только Святой Дух Творец; Он может привести в движение уже существующее. Он высвобождает его из границ первого рождения и претворяет его в новое творение. Как говорится в литургии Пятидесятницы: «Пошли Твоего Духа и все создастся, и лицо земли обновится». Но тайна эта еще глубже. Между человеком и Богом стоит преграда грех. Бог свят, поэтому Он гневается на человека и отстраняет его от Себя. Эту преграду удаляет Святой Дух. Он исходит из сердца Божия вернее, Он Сам есть сердце Божие, вечная внутренняя жизнь Божества и Он воздвигает человека к новой, святой жизни. И это не смешение, а новое бытие, в невообразимой, только из слова Божия постигаемой, проникновенности, в несказанной интимности, в силу которой тварь имеет общность жизни, общность сердца с богом.
Тот, кто слышит об этом впервые, может подумать, Что все это фантазия. Но в человеческом существе есть некое подобие этому великому началу любовь. Вот человек, выросший в определенных условиях, у него свой характер, своя профессия, свое имущество. Для него все это связано и образует одно целое его самого. Другие люди, опять-таки, сами по себе, они то, что лежит по другую сторону, именно «другие». По отношению к ним он может быть чутким, благожелательным, готовым помочь, но всегда его будет отделять от них сознание: я не ты, мое не твое. Если, однако, в этом человеке пробуждается любовь, то происходит нечто удивительное: это преграда «я – не ты», «мое – не твое» начинает рушиться. Больше не требуется никакой особой доброты, никакого особого перехода человек уже по ту сторону. Свое принадлежит другому, и то, что затрагивает другого, непосредственно затрагивает и его, ибо появилось новое единство. Оно не возникло посредством действия извне или смешения, но родилось, и имя Ему «любовь». Здесь нечто сходное но божественно иное. Здесь речь идет о любви самого Бога о Святом Духе. Он создает новое существование, при котором человек живет божественным, а Бог воспринимает человеческое как свое собственное. Это бытие основано на Христе, в Котором, Духом Святым, Сын Божий стал человеком. Верою же и участием в Его искупительном бытии каждое дитя Божие имеет в новом творении свою долю. Это и есть второе рождение и возникающая из него новая жизнь.
Иисус говорит, что новое рождение происходит от воды и Святого Духа. Иоанн пришел и крестил водой, зная, что это только подготовление: «Я вас крестил водою, а Он будет крестить вас Духом Святым» (Мк 1.8).С незапамятных времен вода была символом и жизни и смерти, материнского лона и гроба. Этот символ был принят Христом и связан с таинством духовного творения. Отсюда произошло крещение.
Из крещения возникает новое начало. Новый человек создается в вере и крещении. В них мы погребаемся вместе с Христом, и Его смерть совершается духовно в нас, одновременно мы с Ним воскресаем, и Он дает нам причастность к Своей жизни. В нас возникает новое божественноживое средоточие, как часто повторяет Павел. Это новое начало, которое ни к чему не сводимо; никакими размышлениями о причинах и истоках, никакими нормами о возможном или невозможном, о праве или несправедливости, так же мало как подобными доводами можно вывести событие земного рождения. Это начало, из которого происходит новое существование; все остальное приходит после. Это второе рождение. Оно не происходит снизу, от мира, оно не обусловлено природой, талантами, историей. Оно приходит свыше, открывая чадам Божиим бесконечные возможности свободы и ценностей.
«Рожденное от плоти есть плоть; а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: „Должно вам родиться свыше“. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин 3.6-8). То, что там совершается тайна. Приходящий извне не может в нее проникнуть. Когда черствый человек наблюдает влюбленных, он видит, как они себя ведут, как они думают, что их определяет и вдохновляет, что им кажется важным или незначительным, что их приводит в восторг или заставляет падать духом он в основном ничего не понимает, все ему кажется странным или нелепым. Это потому, что он не находится в гармонии с этим новым началом. Да, он видит то, что очевидно, но не понимает, откуда происходит и куда течет этот источник. Это наблюдение до некоторой степени показывает, в чем здесь дело. Человек, живущий только замкнутым в себе или «в мире», который не шагнул в новое, хотя внешне и видит живущего верою, слышит его слова и может наблюдать его действия; однако он не знает его происхождение, не понимает, почему и зачем все это.
Никодим сказал Ему в ответ: «Как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: Ты учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что знаем и свидетельствуем о том, что видели; а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын человеческий, сущий на небесах» (Ин 3.9-13). Как это возможно, спрашивает Никодим. Поистине, этот вопрос мы могли бы поставить вместе с ним! В вопросе этом тоска, бессилие и упадок Духа. Вот стоит Христос со Своими, излучая полноту божества, а я здесь, пленник самого себя, заключенный в том, что я есть. Как перейти туда? Как выйти из самого себя и быть причастным тому, что существует там? Иисус отвечает: Своими силами ты этого не достигнешь. Тебе недостаточно мыслить, признавать, стремиться и сказать себе в конце концов: то, что Христос говорит, истинно, я должен стать под Его знамя. Это значило бы применить к Нему свою мерку. В таком случае ты встретишь не Его, а себя самого по ту сторону барьера и ты будешь топтаться на одном месте. Нет. Надо отрешиться от себя, отказаться от своего личного синтеза, отбросить норму своего разума и опыта... Человек должен рискнуть и крикнуть с другого берега: Господи, приди, возьми меня! Пошли Твоего Духа, чтобы Он меня воссоздал. Дай мне новое понимание, которое поможет мне думать о Тебе то, что Ты Сам о Себе думаешь. Дай мне новое сердце, сотворенное Божией любовью и способное любить то, что происходит от Бога.
Но как я буду знать, что все это возможно? Только по слову Христа. Тот, кто видел, Кто сошел с небес залог этого. Он Сам. Надо Ему довериться.... Но если я еще недостаточно преуспел? Если у меня нет еще доверия? Тогда тебе надо ждать, молиться, хотя бы так: «Господи, если Ты Сущий, как Писание называет Тебя, открой Себя мне».
Один Христос поручитель. Что касается нас, мы должны отказаться от уверенности в том, что мы проницательны, что наша деятельность имеет цену, от убеждения в чистоте наших намерений, в силе нашего характера, в значении наших человеческих или культурных традиций. Все это имело свой вес, но как подготовка однако приходит время, когда надо отрешиться от всего этого. Стать христианином означает идти ко Христу, доверившись Его слову; положиться на Него на основании Его собственного слова. То, что остается загадочным и даже кажется безумным, составляет неотъемлемую часть всего этого. Это опасность «безумия и соблазна», которая сопровождает по необходимости этот переход (1 Кор 1.23).
Но если я уже крещен? Если это второе рождение уже произошло, а я еще перед Христом вместо того, чтобы быть в Нем. Если я Его слышу, но не понимаю. Если мое жительство не «на небесах» (Фил 3.20), но на земле, что тогда случится? Тогда слово того же Иоанна в прологе его Евангелия приходит мне на помощь. «А тем, которые приняли Его, верующим во Имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, Но от Бога родились» (Ин 1.12-13). Для нас счастье, Что эти слова были написаны, иначе можно было бы поддаться унынию. В них сказано: быть возрожденным благодаря крещению и быть чадом Божиим в полном смысле слова не то же самое. Недостаточно выйти из материнского лона, чтобы полностью реализовать в себе человеческие возможности.
Родиться от Бога есть также отправная точка. Надо выразить в течение всей своей жизни то, что заключается в этом семени. Мы дети Божий. Мы родились от Святого Духа и от воды; однако, мы должны еще становиться детьми Божиими. Точнее было бы сказать: из воды крещения мы вышли чадами Божиими, но нам следует стать затем сыновьями и дочерьми Отца и на это «нам дана власть» (Ин 1.12). Как можем мы этому содействовать? Многими способами, воспринимая учение, стремясь к познанию размышлением и осмысливанием; борьбой с нашими недостатками, чтобы стать чистыми и добродетельными, помогая ближнему, исполняя верно наш долг и все наши обязанности. Однако, и этого недостаточно. Возрастание духовной жизни в нас зависит от Святого Духа, как и само возрождение в таинстве крещения. Он должен овладеть нашими мыслями, нашей духовной борьбой, нашим трудом, чтобы их обновить изнутри. Итак, нам следует продолжать кричать с другого берега: Вечный Источник, обнови меня. Дух, создавший меня, воссоздай меня!
В рассказе о посещении Христа Никодимом нас особенно трогает, что о нем самом ничего больше не сказано. Он молчит. Но то, что он услышал, очевидно произвело на него глубокое впечатление.
Слова Иисуса становятся все проникновеннее. Он небожитель, который говорит о том, что видел, но люди не принимают это свидетельство. Выясняется, что верховные круги Его не принимают и даже хотят Его погубить. Но Его любовь будет стремиться к совершению жертвы искупления даже после человеческого преступления как такового, этого второго грехопадения, в центральном пункте истории повторившего первое грехопадение: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет; потому что дела их были злы» (Ин 3.14-19).
Но Никодим снова будет присутствовать, когда это произойдет. В 19 главе того же Евангелия, после рассказа о страстях мы читаем: «После сего Иосиф из Аримафеи ученик Иисуса, но тайный из страха от Иудеев, просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса; и Пилат позволил. Он пошел и снял тело Иисуса. Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоя, литр около ста» (Ин 19.38-39).
ЧАСТЬ III. ВЫБОР
1. СЛЕПЫЕ И ЗРЯЧИЕ
В конце второй части уже говорилось о столкновении между Иисусом и фарисеями в Иерусалиме, о котором Иоанн сообщает в главах с 7-ой по 10-ую, а может быть, уже в 5-ой. Конфликт настолько серьезен, мто посылают служителей – схватить Его; но те возвращаются обратно ни с чем. Фарисеи спрашивают: «Почему вы не привели его?». Служители отвечают: «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек». странный ответ из уст стражей закона! Божественная сила Того, Кого они должны схватить, мощь Его существа и слова столь велика, что они не решаются подступиться к нему. Примечательна реакция фарисеев: «Неужели и вы прельстились? Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев? Но этот народ невежда в законе, проклят он» (Ин 7.32, 45-49). На верхушке общественной иерархии еврейского народа были семьи первосвященников, на низших ступенях – полукровки, дети еврейских отцов и чужеродных матерей. Другое деление велось «по горизонтали»: между теми, кто знал закон и был посвящен в науку истинного и ложного, дозволенного и запретного, а также в соответствующую теорию, мистику и символику – с одной стороны, и теми, кто не имел об этом представления – с другой. Первые были «книжники», вторые – «земной народ». Это деление было столь решающим, что человек, относившийся к низшему социальному слою, но сведущий в законе, стоял на более высокой ступени, нежели сын первосвященника, не постигший премудрость закона... И вот наиболее почитаемые из сведущих говорят: ни один из нас не имеет ничего общего с безумием и дерзновением этого Человека. Лишь «земной народ» – да будет «проклят он!» – не будучи сведущ в законе, может думать о Нем доброе. Теперь нам понятен революционный смысл тех поистине божественных слов Иисуса, когда Он нарекает блаженными «нищих духом»! (Мф 5.3).Они – «земной народ», проклятый сведущими в законе, – были открыты Ему. О, если бы они такими и остались! Если бы они сохранили верность Ему! Сколь блаженны они были бы тогда – блаженны сверх всех представлений о блаженстве, блаженны так, как пророчествовал о том Исайя!Затем – повествует Иоанн в гл.9 – Иисус идет по улице и видит слепого. Он чувствует, что этот живущий во тьме человек зовет Его. «Доколе Я в мире, Я свет миру», – говорит Он, сознавая, что Ему «должно делать дела Пославшего Его», дела Света. Он плюет на землю, как того требовали древние традиции врачевания, предполагавшего в слюне целебную силу; смешивает плевок с пылью, мажет брением глаза слепого и посылает его умыться в купальне Силоам. Тот идет, умывается и возвращается зрячим.
Страсти накаляются. Прозревшего приводят к фарисеям. Те допрашивают его, и он говорит: «Брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу». Свершившееся чудо производит впечатление. Некоторые высказываются в пользу Человека, Которому дано творить такое. Но другие говорят: «Не от Бога этот Человек, потому что не хранит субботы». Тогда спрашивают самого исцеленного, что он думает о Нем. Тот же после случившегося с ним, конечно, не может сказать ничего иного, как: «Это пророк».
Дело переходит на рассмотрение совета иудеев. Совет отказывается поверить в то, что исцеленный был прежде слеп, и вызывает на дознание его родителей. Те подтверждают, что прозревший – их сын и что он родился слепым. Однако, от ответа на вопрос, каким образом их сын исцелился от слепоты, они уклоняются, ибо знают, что совет иудеев отлучает от синагоги любого, исповедующего Христа как Мессию. Это значит, что решение уже принято власть имущими – решение в последней инстанции, окончательное. Допрос продолжается. «Что сделал Он с тобою? как отверз твои очи?» Прозревший теряет терпение. Ведь он сказал это уже несколько раз, и случившееся – неопровержимо. Но допрашивающие вовсе не занимаются расследованием происшедшего – им важно отпугнуть мешающего им свидетеля. Они хотят скрыть от глаз людских происшедшее чудо, запрещая ему говорить о нем и пытаясь принизить роль Сотворившего его. Оно ярко сияет – но их глаза не видят его, потому что не хотят видеть, и они пытаются окутать его непроницаемым покровом, чтобы не видели и другие. Но прозревший не поддается запугиваниям. Он твердо стоит на своем. И попадает за это в опалу – становится изгоем общества, лишается всего своего имущества.
Иисус, узнав о происшедшем, идет к нему. «Ты веруешь ли в Сына Божия?» – Он отвечает: «А кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?» – Иисус же утверждает: «Он говорит с тобою». Исцеленный падает ниц и исповедует веру в Него. Иисус же, обращаясь к окружающим, говорит: «На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин 9.1-39).
Безмерно впечатляющий эпизод. Внешняя его канва и внутренний смысл, конкретно происшедшее и его значение в контексте делания Христова составляют мощное единство. Ключ же к нему – в последних словах: «На суд пришел Я...». Они напоминают о подобных же высказываниях по другим поводам. Например, об этом: «Я пришел призвать не праведников, но грешников» (Мк 2.17). Я пришел сделать грешников праведными; так что с теми, кто считают себя праведными, мне делать нечего... Или же об этом: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (Мф 11.25). Малые и бесправные мира сего через Бога станут знающими, мудрыми, великими и свободными. Те же, что уже сейчас считают себя великими и крепко держатся за свою житейскую премудрость, останутся незрелыми глупцами. Здесь вновь прослеживается – но четче и однозначнее – изначальная мысль: Иисус знает, что Он пришел, «чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы». «Слеп» всякий осознавший, что со всем своим земным видением и знанием он, не умеющий постичь главного, предстает перед Богом во тьме. Того же, кто понимает это и сознается в этом Господу, озаряет «Свет мира», высвобождая в нем силу духовного видения. Теперь он способен видеть Посланного Богом, новый порядок вещей, формирующееся Новое творение. И то, что он видит, делает его еще более зрячим. Он постигает суть Царствия Божия полнее и глубже. Так, видимое усиливает само видение, и растущей силе зрения открывается все большая полнота зримого. «Видящие» же – это те, что перед Божиим ликом держатся за свое земное понимание, свое мнение, свою премудрость – и рассуждают о Боге в этом ключе. Христос творит перед ними Свои знамения, но они или не видят их, или считают их делом рук сатаны. Сын Божий стоит перед ними – а они видят в Нем лишь возмутителя спокойствия и с негодованием праведников преследуют всякого, верующего в Него. Так как они не хотят ничего видеть, предстающее их взору Божественное лишает их самого дара зрения – их зоркость сходит на нет, они слепнут.
Видеть есть нечто иное, чем отражать происходящее подобно зеркалу, которому все равно, что именно происходит. Зрение проистекает из самой жизни и, в свою очередь, оказывает влияние на нее. Видеть -означает вбирать в себя вещи, подпадать под их воздействие, в их силовое поле. Так, воля к жизни контролирует зрение. Один из способов защиты от опасных вещей – видеть их предельно четко и тем самым одолевать их; другой способ – вообще не видеть их и, таким образом, не соприкасаться с ними. В зрении проявляется выборочность, с помощью которой жизнь защищает себя. Такова природа физического зрения – и уж тем более духовного: происходит процесс узнавания других людей, выбора позиции по отношению к реалиям и требованиям жизни.
Познать другого человека – значит принять в себя его влияние; поэтому если я, из страха или неприязни, хочу держать его подальше от себя, то это уже сказывается в моем взгляде. Мой глаз видит его иным, отталкивает все хорошее, подчеркивает плохое, подмечает связи, усматривает якобы проскальзывающие намерения. Происходит это без особых усилий, непроизвольно, может быть, даже не доходя до моего сознания, и тогда это действует с наибольшей силой, ибо искажающее влияние ускользает от какой-либо критики. Смотреть – значит действовать, повинуясь воле к жизни. Чем глубже укореняются боязнь или отвращение, тем упорнее глаз замыкается в невидении, пока вообще не перестанет воспринимать другого. По отношению к этому другому он слепнет – история каждой вражды развивается подобным образом. Тут уже не помогут никакие речи, никакие указания, никакие поучения и рассуждения. Глаз просто уже не воспринимает того, что перед ним. Чтобы что-нибудь изменилось, должна измениться вся настроенность, Ум должен обратиться к справедливости, сердце должно раскрыться – тогда и глаза откроются и начнут видеть. По мере того, как предмет постепенно вырисовывается, сила зрения крепнет, и, таким образом, глаз постепенно вновь обретает способность воспринимать истину.
Христос – Сын Божий, ставший человеком. Он есть Откровение во плоти, Откровение сокрытого Бога. «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф 11.27). «Видящий Меня видит Пославшего Меня» (Ин 12.45). Он – «Свет истинный, Который просвещает всякого человека»; Он пришел в мир, который «чрез Него начал быть», который исполнен смысла и просветлен духовным светом (Ин 1.9-10). И вот Он стоит перед человеком и освещает его. Но если тот «зряч» в мирском значении слова, то в нем действует воля, ищущая не Христа, а себя и мир. Взгляд его направлен на себя и на мир. Приходящее извне искажается в линзах зрения, становится двусмысленным, опасным, безобразным – в том случае, если вообще не выпадает из поля зрения. И может случиться, что человек со всей своей страстью к логике, порядку и справедливости ополчается против Иисуса, ибо открывшееся его глазам чудовищно! Его собственные глаза превратили Свет мира в чудовище с тем, чтобы можно было отстраниться от Него, раздражающего взгляд.
Как могло быть такое возможным – перед Божественным светом? Перед ясным взором человека – хорошо, это мы могли бы еще как-то понять; но перед ясностью Божией?! – О, именно перед Богом! Если зрение – это жизненный акт, если за взглядом стоит воля к жизни и любой взгляд несет в себе априорное решение, то тогда этот момент воли и выбора в зрении проявляется тем сильнее, чем в большей мере речь идет о вечной судьбе. А пред ликом Христа речь идет обо всем сущем. Это выражается и в словах «На суд пришел Я в мир, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы». Придя к людям, Посланец Откровения ставит их – но в то же время и Себя Самого перед выбором. В этом и заключается судьба, принимаемая на Себя Богом! Откровение не есть нечто безусловно правильное, что должно быть принято к сведению – нет, из него произрастает истина, предъявляющая требования к человеку сразу, как только он видит ее. Откровение требует, чтобы его приняли, чтобы человек отказался от самого себя и отдался тому, что исходит от Бога.
Те, кто действительно видит Бога, окликают Его и кладут по крайней мере начало послушанию. Таким образом, возвещение истины делит людей на готовых и не готовых, на желающих видеть и, не желающих, а тем самым – и на тех, кто становится зрячим, и на слепнущих. К последним-то и относятся пророческие слова, которые читаем у Матфея после притчи о сеятеле: «Слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их»