Страница:
А теперь надо сказать еще и нечто иное: Иисус – Он один и больше никто – пришел совершить великую «переоценку ценностей» тем, что через Него Бог обращается к миру и сопрягает его с Собой. И тут Новый Завет действительно говорит, что бедные, презираемые, грешники и мытари в большей степени открыты благовествованию и приближающемуся Царству Божию, чем люди благоустроенные и могущественные. Инстинкт этих последних направлен на то, чтобы сохранить мир, как он есть; они не хотят никакой «переоценки». Другие же менее связаны и поэтому глубже готовы к изменениям. И хоть нельзя забывать, что бедность также может отдалить от Бога и вовлечь в бунт против Него; но все же верно, что бедные и отринутые легче и глубже познают обманчивость земного существования. Мир сам заботится о том, чтобы они видели, каков он в действительности. Бедность может доводить до отупения и отчаяния, – тем не менее, налицо глубокое родство «мытарей и блудниц», «малых и слабых» с благовествованием Царства Божия, принесенным Тем, Кто Сам был беден и бездомен.
Сделав все для того, чтобы избежать какого бы то ни было искажения образа Иисуса, скажем теперь, что существует такая мистерия бедности, отверженности миром и юродства во имя Бога, которая очень близка Иисусу: мистерия Креста.
С началом деяний Иисуса вокруг Него собирается толпа, прислушиваясь, ища помощи, ожидая спасения: но приходят и отдельные люди, желающие принадлежать исключительно Ему. И Сам Он не только обращается ко многим, но и связывает с Собой теснее таких одиночек. Так возникает группа учеников, особым образом причастных к Нему и связанных с Его судьбой.
Мы видели, как два ученика Иоанна Крестителя, Иоанн и Андрей, приходят к Нему в первые же дни. Он до вечера оставляет их у Себя, затем они уходят. После этого Андрей приводит к Иисусу своего брата Симона, и Господь нарекает его Кифой, «Камнем». Позже они встречают Нафанаила, сначала он относится к Иисусу с недоверием и сомневается, но потом становится верующим (Ин 1.37, 42, 46, 49).
Прикоснувшиеся так к Господу, очевидно, возвращаются к своим обычным занятиям, так как далее рассказывается: «Проходя же близ моря Галилейского, увидел (Он) Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море; ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним. И, пройдя оттуда немного, Он увидел Иакова (сына) Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети; и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним» (Мк 1.16-20). Отныне они безраздельно посвящают себя Ему. Матфей рассказывает о том, как был он призван Господом:
«Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним» (Мф 9.9).
Рассказывается и о других, как, например, о книжнике, который подходит к Нему и говорит: «Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел». Но Иисус предупреждает его, чтобы он был осторожен: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову; – хочешь с Ним идти?» (Мф 8.19-22). И еще один человек хочет последовать за Ним, но просит: «Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего». Но Иисус говорит: «Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8.21-22).
К числу учеников принадлежат и женщины. О некоторых из них мы уже говорили и будем говорить еще: это – Мария из Магдалы, Мария из Вифании и ее сестра Марфа; обе последние, правда, не входят в группу странствующих вместе с Христом, а встречаются с Ним только в своем доме, но все же принадлежат к ограниченному кругу близких к Господу. Тут же находятся и некоторые другие, о которых не сообщается никаких подробностей, кроме того, что они следуют за Господом и заботятся о Нем и Его учениках. Лука, например, говорит: «После сего Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие, и с Ним Двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк 8.1-3).
Это – женщины, в телесной и душевной нужде пришедшие к Иисусу. Он им помог, и отныне они окружают сердечной заботой Его и Его учеников. Мы находим их, более смелых, чем ученики, на месте казни. Как повествует Матфей: «Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему. Между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых» (Мф 27.55-56).
У Иоанна написано: «При кресте Иисуса стояли Матерь Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова (жена Клеопа), и Мария Магдалина» (Ин 19.25). Мы снова находим их у гроба, где они заботятся о мертвом теле и первыми узнают от ангелов весть о воскресении; среди них названа также Саломия (Мк 16.1). Наконец, мы встречаемся с ними в горнице иерусалимского дома, где ученики после вознесения Господа ожидают пришествия Духа: «Все они единодушно пребывали в молитве и молении с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его» (Деян 1.14).
Так собрался вокруг Иусуса круг людей, желавших полнее принадлежать Ему. Это не значит, что они чувстовали себя родственными Ему или претендовали на близость с Ним. Не означает это и то, что Он приближал к Себе тех людей, которые могли бы лучше понять Его и стать ратниками в Его деле. В течение всей Своей жизни Иисус был совершенно одинок. По-настоящему рядом с Ним не было никого. Никто не разделял Его мыслей, и никто не помог Ему в Его деле. Но Иисус призвал отдельных людей и привлек их к Себе; их Он подготовил, вложил в них Свою волю и Свою истину, чтобы впоследствии послать их Своими свидетелями и вестниками.
При этом из группы учеников Он отобрал немногих. Он сделал их Своими особыми вестниками, – «Апостолами»: «Потом (Он) взошел на гору, и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему. И поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были, и чтобы посылать их на проповедь, и чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов: поставил Симона, нарекши ему имя Петр; Иакова (сына) Зеведеева и Иоанна, брата Иакова, нарекши им имена Воанергес, то есть „сыны Громовы“; Андрея, Филиппа, Варфоломея, Матфея, Фому, Иакова (сына) Алфеева, Фаддея, Симона Кананита и Иуду Искариотского, который и предал Его» (Мк 3.13-19).
То, что сообщают евангелисты, представляет собой не более чем короткие эпизоды из тех предельно заполненных лет, когда «Господь пребывал и обращался» среди людей, когда ученики наблюдали Его жизнь, слышали Его речь и сопереживали все, что произошло от начала Его пути до Его вознесения на небо; но рассказанного евангелистами достаточно, чтобы увидеть, как Он воспитывал Своих учеников.
Они всегда при Нем. Начало Нагорной проповеди описывается так: «Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря...» (Мф 5.1-2). После того, как Он учил народ притчами, «ученики... Его спросили у Него: что бы значила притча сия?» Он дает им объяснение, ибо им «дано знать тайны Царствия Божия» (Лк 8.9-10). И еще: «Таковыми многими притчами (Он) проповедовал им (народу) слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им; а ученикам наедине изъяснял все» (Мк 4.33-34).
Они идут к Нему со своими вопросами, например, Петр: «Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?» Иисус отвечает: «Не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз» (Мф 18.21-22).
Весть о Царстве исполнена силы, ее требования тяжелы. Ученики нередко бывают совершенно потрясены, и однажды они спрашивают: «Так кто же может спастись?» Иисус видит растерянность, с которой они воспринимают Его слова о том, что такое человек и насколько он неспособен своими силами выполнить то, чего от него требует Бог. Поэтому Он, «воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф 19.25-26). В какую-то минуту они осознают с особой силой, что связали с Ним свою жизнь вопреки всякой осторожности, презрев безопасность, и Петр спрашивает: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою: что же будет нам?» «Иисус же отвечает: „Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат, и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми“ (Мф 19.27-30). Он учит их, как должны они при молитве представать пред Богом, с какими мыслями и настроением, и что они должны считать важным пред Богом; когда же однажды ученики приходят и говорят, что Иоанн учил своих учеников молиться, и просят Его о том же, Он учит их молитве «Отче наш».
Когда их тревожит, что люди, облеченные в их глазах авторитетом, – книжники, священники, носители власти, – выступают против Иисуса, Он успокаивает их, укрепляет их мужество, крепче привязывает их к Себе: «Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк 12.32). Он подготавливает их к будущий гонениям: «Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего. Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его» (Мф 10.24-25). Но «не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего. У вас же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Мф 10.29-31). И все, что происходит, должно будет послужить делу Божиему.
Он дает им возможность почувствовать их маловерие и слабость. После их тщетных попыток исцелить мальчика-лунатика, когда отец мальчика приходит к Господу и просит помощи, происходит следующее: «Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» Затем Он исцеляет мальчика, и когда ученики наедине спрашивают Его, почему они не смогли этого сделать, Он отвечает: «По неверию вашему». Они думали, что могут достичь этого одним усилием воли, может быть, даже магически. Он же учит их, что исцеление вестником Божиим должно исходить из посланничества и веры, притом веры чистой, целиком отдающейся воле Божией (Мф 17.14-21). В другой раз они в лодке на море, и начинается буря. И вот Иисус приходит по воде. Они пугаются, но Он успокаивает их, Петр же говорит: «Господи если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде». Иисус повелевает, Петр уверенно делает несколько шагов по воде, но вдруг пугается и сразу начинает тонуть. Иисус же говорит:
«Маловерный! Зачем ты усомнился?» (Мф 14.22-31)... Однажды приходит мать сыновей Зеведеевых, Иоанна и Иакова, и просит для них особой милости: пусть Он распорядится, чтобы в Его Царстве они получили почетные места по правую и по левую руку от Него, – мы ясно видим, как желания и вожделения маленькой общины тянутся к святому благовествованию. Тогда Он призывает их к ответу: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить?» Пройти через те страдания, через которые Я пройду? Они отвечают, явно не отдавая себе отчета в том, что говорят: «Можем». Он же говорит: «Чашу Мою будете пить» – и еще не знаете, что это будет, но распределять должности и славу «не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим» (Мф 20.20-28)... Он укоряет их, когда они не хотят допустить к Нему детей: «Пустите детей... ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф 19.13-15)... Когда Петр после своего просветления и исповедания Христа в Кесарии Филипповой снова подпадает под человеческую слабость и хочет отговорить Господа от Его пути к страданию, ему приходится услышать: «Отойди от Меня, сатана! Ты... думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф 16.13-23).
Однажды Он посылает их как бы для испытания, чтобы они познали поддерживающую их силу и ожидающих их людей: «... призвав двенадцать, начал посылать их по два, и дал им власть над нечистыми духами» (Мк б.7-13). Они возвращаются радостными: «... собрались Апостолы к Иисусу, и рассказывали Ему все, и что сделали, и чему научили». Он принимает их и заботится о том, чтобы они отдохнули после этих усилий: «Пойдите вы одни в пустынное место и отдохните немного». Ибо много было приходящих и отходящих, так что и есть им было некогда» (Мк 6.30-31). Так Он их воспитывает.
Посылая же их в первый раз, Он учит их тому, что они собой являют и по какому закону будут жить. Об этом говорится в десятой главе Евангелия от Матфея. Привести ее полностью я не могу и поэтому прошу читателя перечесть этот текст прежде, чем идти дальше. Кстати тут я хочу сказать, что в конечном итоге цель всех этих рассуждений в том, чтобы подвести читателя к чтению Священного Писания. Христианский смысл духовного слова заключается в том, что оно исходит из живого поручения Христа и из силы Святого Духа, так как Он действует в истории со дня Пятидесятницы. А мера этого слова содержится в Священном Писании. Духовная речь должна исходить из него и к нему же приводить... Но вернемся назад: итак, эта десятая глава сообщает об учении и указаниях, которые Господь навсегда преподал Своим ученикам, посылая их.
Все основано на авторитете, в силу которого Он их посылает: «Кто принимает вас, принимает Меня, а кто принимает меня, принимает Пославшего Меня» (Мф 10.40), и на силе, которую Он им дает от Отца: «... не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф 10.20).
Апостолы получают власть воскрешать мертвых, исцелять больных, очищать прокаженных, избавлять одержимых. Эта власть чудодейственна, но не ради самих чудес дается она, а потому – как указано в другом месте – что те, кто еще не верует, нуждаются в знамениях, и Сам Господь возражает Своим противникам: «Когда не верите Мне, верьте делам Моим» (Ин 10.38).
Апостолам дано приносить мир – их мир, а значит и Его мир. Принимает ли их дом, на порог которого они ступают, – вот что определяет все. Если дверь остается закрытой, то мир возвращается обратно к Апостолу, ибо этот мир – плод высвобождения и преодоления: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф 10.34). Христово благовествование требует от человека отрешения от природных связей. Один к этому готов, другой – нет. Теперь мы понимаем слово Христа, что Он пришел «разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф 10.35-37). Но кто принимает этот меч, тот получает и святой мир.
Итак, носители такой вести идут опасным путем. Христос посылает их «как овец среди волков». Они должны быть «мудры, как змии и просты, как голуби» (Мф 10.16). Они разделят судьбу своего Учителя. Если Его «назвали веельзевулом», то «не тем ли более домашних Его?» (Мф 10.25). Их поведут за Него «к правителям и царям», и они будут «ненавидимы всеми за имя» Его (Мф 10.18 и 22). Но они не должны бояться, ибо у них есть надежная защита. Им будет от Духа «дано... что сказать», и если даже тело их будет убито, то нельзя убить их душу, отдавшуюся Христу. И «потерявший душу (жизнь) свою ради Меня сбережет ее» (Мф 10.19 и 39).
В этих словах – судьба Апостолов и их величие.
Но при чтении Евангелия не создается впечатления, что ученики при жизни своего Учителя поняли, в чем, собственно, суть дела.
Иисус не мог жить с ними так, как с кругом людей, которые действительно понимали бы Его, видели, кто Он, и сознавали, о чем идет речь. Все время возникают ситуации, показывающие нам всю меру Его одиночества среди них. Можно ли отыскать хоть один час, когда Его слово воспринимается ими во всей первозданной чистоте и они приемлют Его умом и сердцем? Вряд ли. Его окружение все время предстает мелким, ограниченным, жалким. Все время они приземляют Его небесное благовествование. Невольно думаешь: что произошло бы, если бы вокруг Него были люди широкого размаха, смелые, которые действительно шли бы с Ним... Но потом останавливаешься: ведь Он пришел, чтобы принести то, что велико не земным величием, то, к чему призываются малые и несамостоятельные... Но если бы хоть эти последние раскрыли Ему свои умы и сердца! Вместо этого мы видим, что они следуют тогдашним представлениям о Мессии настолько, что еще и в последнее мгновение перед вознесением, на той самой Елеонской горе, где было положено начало Страстям, они спрашивают, скоро ли будет восстановлено «Царство Израилю» (Деян 1.6).
Однажды, после чуда умножения хлебов, они едут по озеру. Иисус еще полон случившимся и внезапно говорит, словно выходя из глубокого раздумья: «Берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой». Они же, «рассуждая между собою, говорили: это значит, что хлебов нет у нас. Иисус, уразумев, говорит им: что рассуждаете о том, что нет у вас хлебов? еще ли не понимаете, не разумеете? еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите?» (Мк 8.15-18)... И на пути в Иерусалим, когда Он говорит о предстоящих страстях, «они не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его: а спросить Его о сем слове боялись» (Лк 9. 45)... Когда же страдание приходит и все свершается вопреки их представлениям, когда мир дает свой ответ на святое благовествование и тем самым открывается, что оно пришло с неба и ниспровергает то, что идет от земли, – они теряют почву под ногами. Они бросают его и бегут, все, за исключением того единственного, о котором сказано, что Господь «его любил» (Ин 19.26).
Сначала должна прийти Пятидесятница. Святой Дух должен наполнить их, пробудить их ум, открыть им глаза, высвободить их сердца, – только тогда они поймут. Словно все сказанное и сделанное Иисусом, Его образ. Его судьба сначала лишь погружались в них, как семена в немую почву. Словно они тогда еще не осознавали, а только слушали, смотрели, принимали в себя. Теперь же посев всходит. Теперь они – те, кто присутствовал «во все время, когда пребывал и обращался... Господь Иисус», «верные свидетели», несущие свое свидетельство в окружающий мир (Деян 1.21-22).
В сущности, что такое Апостол?
Если мы позволим себе откровенно высказать впечатление, которое производят на нас эти люди по сообщениям и замечаниям Нового Завета, то вряд ли скажем, что они были велики или гениальны в том смысле, как это понимается в миру; пожалуй, они не были даже и «великими религиозными личностями», если понимать под этим природную одаренность, которая бывает так же заложена в человеке, как и все другое. По всей вероятности, иначе обстояло дело с Иоанном и Павлом, но и в них при таком рассмотрении легко можно ошибиться.
Считать Апостола «великой религиозной личностью» – совсем не услуга ему; с этого чаще всего начинается неверие. Его сущность не в том, что ему свойственны человеческая значительность, творческий дух и могучая вера, а в том, что Христос призвал его, запечатлел и послал. «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал» – сказал Он (Ин 15.16). Апостол – это Посланник. Он говорит не от себя. Особенно ясно это видно из первого Послания к Коринфянам, когда Павел делает различие между тем, что «говорит Господь», и тем, что думает он сам: в первом случае он повелевает, во втором – только советует (1 Кор 7.12). Не свое говорит Апостол, но Христово. Его речь рождается не из собственного «познания» и «опыта», а из Божиего слова и поручения. Он преисполнен Христом, насыщен мыслями Христа. Содержание его жизни – это Господь. Он Его приносит. И не силой собственного переживания, а потому, что «Господь поставил его для этого: „... идите, научите все народы... уча их соблюдать все, что Я повелел вам“ (Мф 28.19-20).
Потому-то так и хочется сказать, что защитой и охраной истины служит как раз то, что Апостол не обладает из ряда вон выходящими величием и способностями. Иисус говорит: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам. Ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение» (Мф 11.25-26), и это – взрыв восторга перед несказанной тайной любви и творческой славы Божией. Этот закон относится и к Апостолу – и именно так соблюдается чистота того, чем он по существу является перед Богом.
Как должно быть трудно, однако, жить так, чтобы ты сам не значил ничего, а Христос – все, быть обязанным нести великое содержание в недостойном его сосуде, служить вечным вестником и при этом устраняться самому, никогда не быть, если можно так выразиться, в привычном единении с самим собой, так чтобы твои кровь и сердце и дух сливались с тем, что ты делаешь и за что выступаешь. Это может стать более понятным, когда мы читаем то, что Павел, так глубоко прочувствовавший величие, но вместе с тем и шаткость апостольского существования, пишет в первом Послании к Коринфянам: «Вы уже пресытились, вы уж обогатились, вы стали царствовать без нас. О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать! Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позо-рищем для мира, для Ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне» (1 Кор 4.8-13).
То, что за этим следует, известно под названием Нагорной проповеди. Она изложена двумя евангелистами: Лукой в шестой главе его Евангелия, Матфеем в пятой, шестой и седьмой. И тут и там изображено одно и то же событие. У Луки это – отдельный, четко очерченный текст: достопамятное благовествование на горе, которое должно было глубоко запечатлеться в сердцах слушателей, начинается заповедями блаженства и заканчивается притчей о двух людях, из которых один построил свой дом на прочном камне, а другой – на зыбком песке. У Матфея же само событие служит исходным пунктом для целого ряда поучений и указаний, которые прозвучали из уст Иисуса, по всей вероятности, в тот же период и возникли из того же основного настроения радостной полноты, но по разным другим поводам.
Оба текста открываются фразами, которые начинаются со слов:
Блаженны вы... У Луки их четыре и они гласят:
Матфей также приводит эти четыре заповеди, но придает им несколько иное звучание, больший духовный смысл, и добавляет к ним еще четыре:
Сделав все для того, чтобы избежать какого бы то ни было искажения образа Иисуса, скажем теперь, что существует такая мистерия бедности, отверженности миром и юродства во имя Бога, которая очень близка Иисусу: мистерия Креста.
11. УЧЕНИКИ И АПОСТОЛЫ
Когда после ухода Господа апостолам приходится заняться вопросом, кого принять в свою среду вместо предателя, Петр говорит: «Надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во все время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его» (Деян 1.21-22). Апостол как бы мысленно измеряет прошедшее время и ощущает его весомость: как они были с Господом в течение этих лет, что приняли в себя и какая ответственность на них возложена.С началом деяний Иисуса вокруг Него собирается толпа, прислушиваясь, ища помощи, ожидая спасения: но приходят и отдельные люди, желающие принадлежать исключительно Ему. И Сам Он не только обращается ко многим, но и связывает с Собой теснее таких одиночек. Так возникает группа учеников, особым образом причастных к Нему и связанных с Его судьбой.
Мы видели, как два ученика Иоанна Крестителя, Иоанн и Андрей, приходят к Нему в первые же дни. Он до вечера оставляет их у Себя, затем они уходят. После этого Андрей приводит к Иисусу своего брата Симона, и Господь нарекает его Кифой, «Камнем». Позже они встречают Нафанаила, сначала он относится к Иисусу с недоверием и сомневается, но потом становится верующим (Ин 1.37, 42, 46, 49).
Прикоснувшиеся так к Господу, очевидно, возвращаются к своим обычным занятиям, так как далее рассказывается: «Проходя же близ моря Галилейского, увидел (Он) Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море; ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним. И, пройдя оттуда немного, Он увидел Иакова (сына) Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети; и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним» (Мк 1.16-20). Отныне они безраздельно посвящают себя Ему. Матфей рассказывает о том, как был он призван Господом:
«Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним» (Мф 9.9).
Рассказывается и о других, как, например, о книжнике, который подходит к Нему и говорит: «Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел». Но Иисус предупреждает его, чтобы он был осторожен: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову; – хочешь с Ним идти?» (Мф 8.19-22). И еще один человек хочет последовать за Ним, но просит: «Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего». Но Иисус говорит: «Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8.21-22).
К числу учеников принадлежат и женщины. О некоторых из них мы уже говорили и будем говорить еще: это – Мария из Магдалы, Мария из Вифании и ее сестра Марфа; обе последние, правда, не входят в группу странствующих вместе с Христом, а встречаются с Ним только в своем доме, но все же принадлежат к ограниченному кругу близких к Господу. Тут же находятся и некоторые другие, о которых не сообщается никаких подробностей, кроме того, что они следуют за Господом и заботятся о Нем и Его учениках. Лука, например, говорит: «После сего Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие, и с Ним Двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк 8.1-3).
Это – женщины, в телесной и душевной нужде пришедшие к Иисусу. Он им помог, и отныне они окружают сердечной заботой Его и Его учеников. Мы находим их, более смелых, чем ученики, на месте казни. Как повествует Матфей: «Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему. Между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых» (Мф 27.55-56).
У Иоанна написано: «При кресте Иисуса стояли Матерь Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова (жена Клеопа), и Мария Магдалина» (Ин 19.25). Мы снова находим их у гроба, где они заботятся о мертвом теле и первыми узнают от ангелов весть о воскресении; среди них названа также Саломия (Мк 16.1). Наконец, мы встречаемся с ними в горнице иерусалимского дома, где ученики после вознесения Господа ожидают пришествия Духа: «Все они единодушно пребывали в молитве и молении с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его» (Деян 1.14).
Так собрался вокруг Иусуса круг людей, желавших полнее принадлежать Ему. Это не значит, что они чувстовали себя родственными Ему или претендовали на близость с Ним. Не означает это и то, что Он приближал к Себе тех людей, которые могли бы лучше понять Его и стать ратниками в Его деле. В течение всей Своей жизни Иисус был совершенно одинок. По-настоящему рядом с Ним не было никого. Никто не разделял Его мыслей, и никто не помог Ему в Его деле. Но Иисус призвал отдельных людей и привлек их к Себе; их Он подготовил, вложил в них Свою волю и Свою истину, чтобы впоследствии послать их Своими свидетелями и вестниками.
При этом из группы учеников Он отобрал немногих. Он сделал их Своими особыми вестниками, – «Апостолами»: «Потом (Он) взошел на гору, и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему. И поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были, и чтобы посылать их на проповедь, и чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов: поставил Симона, нарекши ему имя Петр; Иакова (сына) Зеведеева и Иоанна, брата Иакова, нарекши им имена Воанергес, то есть „сыны Громовы“; Андрея, Филиппа, Варфоломея, Матфея, Фому, Иакова (сына) Алфеева, Фаддея, Симона Кананита и Иуду Искариотского, который и предал Его» (Мк 3.13-19).
То, что сообщают евангелисты, представляет собой не более чем короткие эпизоды из тех предельно заполненных лет, когда «Господь пребывал и обращался» среди людей, когда ученики наблюдали Его жизнь, слышали Его речь и сопереживали все, что произошло от начала Его пути до Его вознесения на небо; но рассказанного евангелистами достаточно, чтобы увидеть, как Он воспитывал Своих учеников.
Они всегда при Нем. Начало Нагорной проповеди описывается так: «Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря...» (Мф 5.1-2). После того, как Он учил народ притчами, «ученики... Его спросили у Него: что бы значила притча сия?» Он дает им объяснение, ибо им «дано знать тайны Царствия Божия» (Лк 8.9-10). И еще: «Таковыми многими притчами (Он) проповедовал им (народу) слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им; а ученикам наедине изъяснял все» (Мк 4.33-34).
Они идут к Нему со своими вопросами, например, Петр: «Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?» Иисус отвечает: «Не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз» (Мф 18.21-22).
Весть о Царстве исполнена силы, ее требования тяжелы. Ученики нередко бывают совершенно потрясены, и однажды они спрашивают: «Так кто же может спастись?» Иисус видит растерянность, с которой они воспринимают Его слова о том, что такое человек и насколько он неспособен своими силами выполнить то, чего от него требует Бог. Поэтому Он, «воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф 19.25-26). В какую-то минуту они осознают с особой силой, что связали с Ним свою жизнь вопреки всякой осторожности, презрев безопасность, и Петр спрашивает: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою: что же будет нам?» «Иисус же отвечает: „Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат, и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми“ (Мф 19.27-30). Он учит их, как должны они при молитве представать пред Богом, с какими мыслями и настроением, и что они должны считать важным пред Богом; когда же однажды ученики приходят и говорят, что Иоанн учил своих учеников молиться, и просят Его о том же, Он учит их молитве «Отче наш».
Когда их тревожит, что люди, облеченные в их глазах авторитетом, – книжники, священники, носители власти, – выступают против Иисуса, Он успокаивает их, укрепляет их мужество, крепче привязывает их к Себе: «Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк 12.32). Он подготавливает их к будущий гонениям: «Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего. Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его» (Мф 10.24-25). Но «не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего. У вас же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Мф 10.29-31). И все, что происходит, должно будет послужить делу Божиему.
Он дает им возможность почувствовать их маловерие и слабость. После их тщетных попыток исцелить мальчика-лунатика, когда отец мальчика приходит к Господу и просит помощи, происходит следующее: «Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» Затем Он исцеляет мальчика, и когда ученики наедине спрашивают Его, почему они не смогли этого сделать, Он отвечает: «По неверию вашему». Они думали, что могут достичь этого одним усилием воли, может быть, даже магически. Он же учит их, что исцеление вестником Божиим должно исходить из посланничества и веры, притом веры чистой, целиком отдающейся воле Божией (Мф 17.14-21). В другой раз они в лодке на море, и начинается буря. И вот Иисус приходит по воде. Они пугаются, но Он успокаивает их, Петр же говорит: «Господи если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде». Иисус повелевает, Петр уверенно делает несколько шагов по воде, но вдруг пугается и сразу начинает тонуть. Иисус же говорит:
«Маловерный! Зачем ты усомнился?» (Мф 14.22-31)... Однажды приходит мать сыновей Зеведеевых, Иоанна и Иакова, и просит для них особой милости: пусть Он распорядится, чтобы в Его Царстве они получили почетные места по правую и по левую руку от Него, – мы ясно видим, как желания и вожделения маленькой общины тянутся к святому благовествованию. Тогда Он призывает их к ответу: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить?» Пройти через те страдания, через которые Я пройду? Они отвечают, явно не отдавая себе отчета в том, что говорят: «Можем». Он же говорит: «Чашу Мою будете пить» – и еще не знаете, что это будет, но распределять должности и славу «не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим» (Мф 20.20-28)... Он укоряет их, когда они не хотят допустить к Нему детей: «Пустите детей... ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф 19.13-15)... Когда Петр после своего просветления и исповедания Христа в Кесарии Филипповой снова подпадает под человеческую слабость и хочет отговорить Господа от Его пути к страданию, ему приходится услышать: «Отойди от Меня, сатана! Ты... думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф 16.13-23).
Однажды Он посылает их как бы для испытания, чтобы они познали поддерживающую их силу и ожидающих их людей: «... призвав двенадцать, начал посылать их по два, и дал им власть над нечистыми духами» (Мк б.7-13). Они возвращаются радостными: «... собрались Апостолы к Иисусу, и рассказывали Ему все, и что сделали, и чему научили». Он принимает их и заботится о том, чтобы они отдохнули после этих усилий: «Пойдите вы одни в пустынное место и отдохните немного». Ибо много было приходящих и отходящих, так что и есть им было некогда» (Мк 6.30-31). Так Он их воспитывает.
Посылая же их в первый раз, Он учит их тому, что они собой являют и по какому закону будут жить. Об этом говорится в десятой главе Евангелия от Матфея. Привести ее полностью я не могу и поэтому прошу читателя перечесть этот текст прежде, чем идти дальше. Кстати тут я хочу сказать, что в конечном итоге цель всех этих рассуждений в том, чтобы подвести читателя к чтению Священного Писания. Христианский смысл духовного слова заключается в том, что оно исходит из живого поручения Христа и из силы Святого Духа, так как Он действует в истории со дня Пятидесятницы. А мера этого слова содержится в Священном Писании. Духовная речь должна исходить из него и к нему же приводить... Но вернемся назад: итак, эта десятая глава сообщает об учении и указаниях, которые Господь навсегда преподал Своим ученикам, посылая их.
Все основано на авторитете, в силу которого Он их посылает: «Кто принимает вас, принимает Меня, а кто принимает меня, принимает Пославшего Меня» (Мф 10.40), и на силе, которую Он им дает от Отца: «... не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф 10.20).
Апостолы получают власть воскрешать мертвых, исцелять больных, очищать прокаженных, избавлять одержимых. Эта власть чудодейственна, но не ради самих чудес дается она, а потому – как указано в другом месте – что те, кто еще не верует, нуждаются в знамениях, и Сам Господь возражает Своим противникам: «Когда не верите Мне, верьте делам Моим» (Ин 10.38).
Апостолам дано приносить мир – их мир, а значит и Его мир. Принимает ли их дом, на порог которого они ступают, – вот что определяет все. Если дверь остается закрытой, то мир возвращается обратно к Апостолу, ибо этот мир – плод высвобождения и преодоления: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф 10.34). Христово благовествование требует от человека отрешения от природных связей. Один к этому готов, другой – нет. Теперь мы понимаем слово Христа, что Он пришел «разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф 10.35-37). Но кто принимает этот меч, тот получает и святой мир.
Итак, носители такой вести идут опасным путем. Христос посылает их «как овец среди волков». Они должны быть «мудры, как змии и просты, как голуби» (Мф 10.16). Они разделят судьбу своего Учителя. Если Его «назвали веельзевулом», то «не тем ли более домашних Его?» (Мф 10.25). Их поведут за Него «к правителям и царям», и они будут «ненавидимы всеми за имя» Его (Мф 10.18 и 22). Но они не должны бояться, ибо у них есть надежная защита. Им будет от Духа «дано... что сказать», и если даже тело их будет убито, то нельзя убить их душу, отдавшуюся Христу. И «потерявший душу (жизнь) свою ради Меня сбережет ее» (Мф 10.19 и 39).
В этих словах – судьба Апостолов и их величие.
Но при чтении Евангелия не создается впечатления, что ученики при жизни своего Учителя поняли, в чем, собственно, суть дела.
Иисус не мог жить с ними так, как с кругом людей, которые действительно понимали бы Его, видели, кто Он, и сознавали, о чем идет речь. Все время возникают ситуации, показывающие нам всю меру Его одиночества среди них. Можно ли отыскать хоть один час, когда Его слово воспринимается ими во всей первозданной чистоте и они приемлют Его умом и сердцем? Вряд ли. Его окружение все время предстает мелким, ограниченным, жалким. Все время они приземляют Его небесное благовествование. Невольно думаешь: что произошло бы, если бы вокруг Него были люди широкого размаха, смелые, которые действительно шли бы с Ним... Но потом останавливаешься: ведь Он пришел, чтобы принести то, что велико не земным величием, то, к чему призываются малые и несамостоятельные... Но если бы хоть эти последние раскрыли Ему свои умы и сердца! Вместо этого мы видим, что они следуют тогдашним представлениям о Мессии настолько, что еще и в последнее мгновение перед вознесением, на той самой Елеонской горе, где было положено начало Страстям, они спрашивают, скоро ли будет восстановлено «Царство Израилю» (Деян 1.6).
Однажды, после чуда умножения хлебов, они едут по озеру. Иисус еще полон случившимся и внезапно говорит, словно выходя из глубокого раздумья: «Берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой». Они же, «рассуждая между собою, говорили: это значит, что хлебов нет у нас. Иисус, уразумев, говорит им: что рассуждаете о том, что нет у вас хлебов? еще ли не понимаете, не разумеете? еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите?» (Мк 8.15-18)... И на пути в Иерусалим, когда Он говорит о предстоящих страстях, «они не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его: а спросить Его о сем слове боялись» (Лк 9. 45)... Когда же страдание приходит и все свершается вопреки их представлениям, когда мир дает свой ответ на святое благовествование и тем самым открывается, что оно пришло с неба и ниспровергает то, что идет от земли, – они теряют почву под ногами. Они бросают его и бегут, все, за исключением того единственного, о котором сказано, что Господь «его любил» (Ин 19.26).
Сначала должна прийти Пятидесятница. Святой Дух должен наполнить их, пробудить их ум, открыть им глаза, высвободить их сердца, – только тогда они поймут. Словно все сказанное и сделанное Иисусом, Его образ. Его судьба сначала лишь погружались в них, как семена в немую почву. Словно они тогда еще не осознавали, а только слушали, смотрели, принимали в себя. Теперь же посев всходит. Теперь они – те, кто присутствовал «во все время, когда пребывал и обращался... Господь Иисус», «верные свидетели», несущие свое свидетельство в окружающий мир (Деян 1.21-22).
В сущности, что такое Апостол?
Если мы позволим себе откровенно высказать впечатление, которое производят на нас эти люди по сообщениям и замечаниям Нового Завета, то вряд ли скажем, что они были велики или гениальны в том смысле, как это понимается в миру; пожалуй, они не были даже и «великими религиозными личностями», если понимать под этим природную одаренность, которая бывает так же заложена в человеке, как и все другое. По всей вероятности, иначе обстояло дело с Иоанном и Павлом, но и в них при таком рассмотрении легко можно ошибиться.
Считать Апостола «великой религиозной личностью» – совсем не услуга ему; с этого чаще всего начинается неверие. Его сущность не в том, что ему свойственны человеческая значительность, творческий дух и могучая вера, а в том, что Христос призвал его, запечатлел и послал. «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал» – сказал Он (Ин 15.16). Апостол – это Посланник. Он говорит не от себя. Особенно ясно это видно из первого Послания к Коринфянам, когда Павел делает различие между тем, что «говорит Господь», и тем, что думает он сам: в первом случае он повелевает, во втором – только советует (1 Кор 7.12). Не свое говорит Апостол, но Христово. Его речь рождается не из собственного «познания» и «опыта», а из Божиего слова и поручения. Он преисполнен Христом, насыщен мыслями Христа. Содержание его жизни – это Господь. Он Его приносит. И не силой собственного переживания, а потому, что «Господь поставил его для этого: „... идите, научите все народы... уча их соблюдать все, что Я повелел вам“ (Мф 28.19-20).
Потому-то так и хочется сказать, что защитой и охраной истины служит как раз то, что Апостол не обладает из ряда вон выходящими величием и способностями. Иисус говорит: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам. Ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение» (Мф 11.25-26), и это – взрыв восторга перед несказанной тайной любви и творческой славы Божией. Этот закон относится и к Апостолу – и именно так соблюдается чистота того, чем он по существу является перед Богом.
Как должно быть трудно, однако, жить так, чтобы ты сам не значил ничего, а Христос – все, быть обязанным нести великое содержание в недостойном его сосуде, служить вечным вестником и при этом устраняться самому, никогда не быть, если можно так выразиться, в привычном единении с самим собой, так чтобы твои кровь и сердце и дух сливались с тем, что ты делаешь и за что выступаешь. Это может стать более понятным, когда мы читаем то, что Павел, так глубоко прочувствовавший величие, но вместе с тем и шаткость апостольского существования, пишет в первом Послании к Коринфянам: «Вы уже пресытились, вы уж обогатились, вы стали царствовать без нас. О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать! Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позо-рищем для мира, для Ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне» (1 Кор 4.8-13).
12. ЗАПОВЕДИ БЛАЖЕНСТВА
Однажды, рассказывает Матфей, собрались большие толпы народа. Увидев их, Иисус «взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря...»То, что за этим следует, известно под названием Нагорной проповеди. Она изложена двумя евангелистами: Лукой в шестой главе его Евангелия, Матфеем в пятой, шестой и седьмой. И тут и там изображено одно и то же событие. У Луки это – отдельный, четко очерченный текст: достопамятное благовествование на горе, которое должно было глубоко запечатлеться в сердцах слушателей, начинается заповедями блаженства и заканчивается притчей о двух людях, из которых один построил свой дом на прочном камне, а другой – на зыбком песке. У Матфея же само событие служит исходным пунктом для целого ряда поучений и указаний, которые прозвучали из уст Иисуса, по всей вероятности, в тот же период и возникли из того же основного настроения радостной полноты, но по разным другим поводам.
Оба текста открываются фразами, которые начинаются со слов:
Блаженны вы... У Луки их четыре и они гласят:
Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие.За последним же возвещением – «возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь; ибо велика вам награда на небесах: так поступали с пророками отцы их», – следуют противоположные картины, четыре возвещения горя:
Блаженны алчущие ныне; ибо насытитесь.
Блаженны плачущие ныне; ибо воссмеетесь.
Блаженны вы, когда возненавидят вас люди, и когда отлучат вас и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого
(Лк. 6.20-22).
Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение.Мы имеем все основания спросить себя, что означают эти четыре восклицания. В них вырисовывается нечто, превосходящее и опрокидывающее все, к чему мы привыкли. Что же это?
Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете.
Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете.
Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо!
И заключительный аккорд: «ибо так поступали с лжепророками отцы их»
(Лк. 24-26).
Матфей также приводит эти четыре заповеди, но придает им несколько иное звучание, больший духовный смысл, и добавляет к ним еще четыре:
Блаженны нищие духом; ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны плачущие; ибо они утешатся. Блаженны кроткие; ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды; ибо они насытятся.
Блаженны милостивые; ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем; ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы; ибо они будут наречены сынами Божиими.
Блаженны изгнанные за правду; ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.