Страница:
Другой мужчина держал её в объятиях и демонстративно сжимал её грудь. Держал так, чтобы Ричард видел её страдания, видел, как она пытается вырваться. Кэлен била по нему кулаками, но солдат легко избегал ударов и смеялся над её бесполезными попытками. И время от времени поглядывал на Ричарда. Казалось, Кэлен было всё равно, что делает с ней солдат. Она боролась. Всё остальное не имело никакого значения. Самым важным для неё был Ричард — её руки, отчаянно тянулись к любимому.
— Ричард, я люблю тебя! Я так тосковала по тебе! — она безутешно рыдала, охваченная горем. — Добрые духи, помогите ему! Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите ему!
Мужчина, стоявший в ряду слева от него, изо всех сил попытался отпрянуть в сторону, но нож убийцы всё же добрался до его горла. Ричард отчётливо слышал жуткие предсмертные хрипы человека, чья кровь с бульканьем вытекала через глубокую рану, сквозь которую виднелась трахея. Ричард ощутил панику, смешанную с беспомощностью. Он не знал, что делать.
Магия.
Он должен призвать свой дар. Но как? Он не умел призывать магию. Но ведь раньше он это делал.
Гнев.
В прошлом его дар всегда пробуждался через гнев. А ведь сейчас у него более чем достаточно причин для гнева! Этот негодяй смеет причинять боль Кэлен! Вот подходит ещё один, похотливо хватает её, пялится алчным взглядом! При виде такой картины ярость Ричарда разгорелась, словно дикий лесной пожар. Его мир стал красным от ярости.
Каждой струной своей души, всей сутью своей ярости, Ричард пытался зажечь свой дар. Он стиснул зубы со всей силой переполнявшего его гнева. Он дрожал от гнева, ожидая взрыва, соответствующего мощи его гнева. Казалось, взрыв уже близко. Он уже буквально видел, как его сила выкашивает солдат, словно траву. Он вдохнул и задержал дыхание, собираясь выпустить бурю.
Это было словно падение в бездну. Всё ниже и ниже, и ничто не могло остановить это бесконечное падение. Капли дождя падали с серого неба, словно заливая его гнев. Человек, держащий Кэлен не ощутил ничего. Никакой магии. Молния, которую он призывал, не появилась. Правосудие не свершилось.
За всю свою жизнь он никогда не был столь уверен в приходе этой силы. Сейчас она требовалась женщине, которую он любит, а значит, должна была проявиться наверняка. Не было большей нужды, большего желания, большего гнева. Но его дар не действовал, спасения не было.
С чего он взял, что был рожден с даром? Нет у него никакого дара. И никогда не было.
У него возникло чувство, что мир вокруг него рухнул. Он хотел, чтобы время замедлилось, давая ему возможность отыскать решения, но всё кружилось в ужасном, стремительном водовороте. Всё происходило слишком быстро. Как несправедливо, что приходится умирать таким образом. Он уже никогда не сможет жить с Кэлен. Он так любил, и всё же не смог дать ей мирной жизни и покоя. Он хотел улыбаться ей, обнимать, хотел, чтобы они вмести шли по жизни. Хотел просто сидеть у огня холодной снежной ночью, прижимая её к себе, согревая и оберегая. Хотел обсуждать то, что важно для них обоих, строить планы на будущее. У них должно быть будущее.
Это ужасно несправедливо. Он ведь просто хочет жить своей жизнью. А вместо этого, всё должно закончиться здесь, на этом проклятом поле. И никому не известно, почему. Ни за грош. Он даже не может придать смысл своей смерти — умереть, сражаясь во имя жизни. Он просто умрёт здесь в грязи под дождём. А вокруг будут только люди, которым ненавистно всё, что есть лучшего в жизни. И Кэлен будет вынуждена смотреть, как это произойдёт.
Он не хотел, чтобы она стала свидетелем всего этого, знал, что она никогда не сможет забыть такое. Не желал, чтобы её последние воспоминания были о том, как он корчится в кровавой агонии. Он снова попытался подняться, как и большинство других пленников. Солдат у него за спиной всем своим весом наступил ему на икры, пресекая попытку встать. Ошеломлённый Ричард почти не чувствовал боли, она казалась совсем далёкой.
У него осталось единственное желание — вырвать Кэлен из лап солдат Ордена. Из лап скотов, что хватали её. Кэлен яростно кричала на них, царапалась, безнадёжно пыталась отбиваться кулаками, и беспомощно плакала от страха за Ричарда. Ричард изо всех сил рвался из кожаных пут, охвативших его запястья, но, ремни только глубже врезались в тело. Он ощущал себя животным, попавшим в западню. Руки онемели. Он больше не чувствовал тёплой крови, которая стекала с кончиков его пальцев.
Он не хотел умирать. Что он может сделать? Он должен это остановить. Как угодно, любым способом. Обязан. Но не знал, как. В прошлом гнев помогал ему дотянуться до дара, призывать своё могущество. А теперь осталось только беспомощная растерянность.
— Кэлен!
Казалось, ему уже не удержаться, и волна слепой паники уже готова его смести. Такого напора ему не остановить, не вернуть контроля над собой. Он барахтался в реке событий, которые не мог ни контролировать, ни остановить. Всё бессмысленно. Тщетно. Невероятно, немыслимо жестоко.
— Кэлен!
— Ричард! — закричала она, снова пытаясь дотянуться до него. — Ричард, я так люблю тебя! Люблю больше жизни… Ты для меня — всё. Так было и будет всегда.
Слезы душили её.
— Ричард… ты очень мне нужен.
Его сердце разрывалось. Он чувствовал, что подвел её. Солдат схватил Ричарда за волосы.
— Нет! — закричала Кэлен, протягивая руку. — Нет! Пожалуйста, нет! Кто-нибудь, пожалуйста, спасите его! Добрые духи… кто-нибудь… пожалуйста!!!
Солдат склонился над ним, на перекошенном грязном лице играла жестокая ухмылка.
— Не волнуйся, я позабочусь о ней… лично, — он расхохотался Ричарду прямо в ухо.
— Пожалуйста, — услышал Ричард собственный голос. — Нет… Пожалуйста…
— Добрые духи, прошу вас, хоть кто-нибудь, помогите же ему! — закричала Кэлен окружавшим ее людям.
Кэлен не могла ничего сделать и знала это. Она понимала, что ему уже не спастись. Оставалось надеяться только на чудо. И её состояние питало огонь обжигающего, неуправляемого страха, горящего внутри Ричарда. Это был конец.
— А она хороша, — сказал солдат, искоса поглядывая на Кэлен. Ещё одно доказательство того, что Ричард знал и так. Никакого чуда не произойдёт.
— Пожалуйста… оставьте ей жизнь.
Солдат позади него засмеялся. Именно это он хотел слышать. Рыдания сдавили Ричарду горло, мешая дышать. Слёзы текли по лицу вместе с дождевой водой. Она — единственная женщина, которую он когда-нибудь любил. Она была для него всем на свете, ценностью более дорогой, чем его собственная жизнь.
Без Кэлен нет жизни, одно лишь жалкое существование. Она — его мир. Без Кэлен жизнь пуста. А ещё Ричард знал, что жизнь Кэлен столь же пуста без него.
Неподалёку от Кэлен он видел ещё женщин, которых так же держали солдаты. Женщины звали своих мужчин, кричали те же слова, что и Кэлен — слова любви, молитвы о спасении и пощаде. А солдаты развлекались, давая стоящим на коленях мужчинам обещания позаботиться об их жёнах. И в подробностях рассказывали, как именно они это сделают.
Один из мужчин справа от Ричарда не мог больше видеть женщин в руках солдат и, собрав последние силы, попытался сопротивляться. И удар, вспоровший ему живот, положил конец этим попыткам. Бедняга умер не сразу, теперь он просто стоял не шевелясь, и широко раскрытыми глазами смотрел на собственные розовые внутренности, медленно выползающие из раны. От криков его жены, казалось, раскалывается небо.
Мужчина слева от Ричарда начал судорожно хватать ртом воздух. Он еще пытался дышать, когда солдат взял его за голову и начал медленно водить вперед-назад здоровенным ножом, перерезая беззащитное горло жертвы. Закончив своё дело, солдат зарычав от усилия, спихнул мёртвое тело в яму у себя за спиной. Ричард услышал глухой удар, когда тело ударилось о другие тела на дне открытой могилы, откуда доносились булькающие звуки и хрипы.
— Твоя очередь, — сказал солдат, державший Ричарда. Убийца обошёл его кругом и встал за спиной — от него разило пивом и колбасками. — Давай поскорее покончим с нашим делом, ведь меня ждёт твоя красотка-жена Кэлен, правильно? Да, точно — кто-то из женщин проболтался, что твою жену зовут Кэлен. Не волнуйся, парень, я не дам Кэлен много времени на воспоминания о тебе. Она будет очень занята — со мной. Это уж я тебе обещаю. А уж потом настанет очередь всех остальных.
Ричарду очень хотелось сломать шею этому мужику.
— А ты лучше подумай о том, как твоя грешная душа будет скользить во тьму, в вечную тьму Подземного мира. Представь, как ты упадёшь в холодные, беспощадные объятия Владетеля. Потому что это — все, чего ты достоин. Все вы по справедливости заслуживаете одного — вечного страдания. Так должно быть, ведь мы пожертвовали всем, когда пришли сюда, в эту дикую землю. Мы принесли Свет Создателя и закон Ордена вам, эгоистичные язычники. Ваш греховный образ жизни, ваше примитивное существование оскорбляют Создателя — а значит, оскорбляет и нас, тех, кто служит Ему.
Мужчина, похоже, старался разжечь в себе благочестивый гнев.
— Разве ты когда-нибудь задумывался, что я, например, пожертвовал всем, чтобы спасти души таких, как ты? Моя семья голодает. Они отказались от всего, чтобы обеспечить наших отважных солдат всем необходимым. А мы с братом пошли бороться за наше дело и за всё то, во что верим. Мы пришли сюда, на север, чтобы исполнить свой долг перед Создателем и нашим Императором. Мы оба готовы отдать свои жизни ради того, чтобы обратить ваших людей на путь добродетели. Мы сражались в бесчисленных кровавых битвах. Сражались с теми, кто сопротивлялся нашим усилиям. Сражались во имя правды и справедливости. В тех битвах погибло множество наших собратьев по оружию.
Я видел, как росла в этой борьбе слава армий Ордена. Мы боролись за ваше спасение, а вы посылали против нас грешников, обладающих даром, которые при помощи магии творили зло. Эта магия ослепила моего брата! Он кричал от боли, когда эта проклятая магия превратила в кровавые раны его глаза и сожгла лёгкие. Голова от заражения распухла, он мог только стонать. Мы вынуждены были оставить его умирать в одиночестве, а сами пошли дальше — нас ожидала наша доблестная, единственно верная борьба.
А теперь настал черёд твоей жены, как и других, подобных ей, пожертвовать собой, чтобы скрасить наши жалкие жизни, покуда мы заняты своей благородной борьбой. Это будет её малая лепта в наше дело. Выражение её благодарности за то, что мы, жертвуя собой, несём слово Ордена тем, кто забыл бы о своём долге и вере.
Когда-нибудь твоя грешница-жена присоединится к тебе там, во тьме Подземного мира, но только после того, как мы ей позволим. Только не жди, что она присоединится к тебе слишком скоро. Думаю, некоторое время она побудет шлюхой для наших храбрых солдат. Мужчинам ведь необходимы красивые женщины, вроде неё, чтобы отвлечься от своей тяжёлой, хотя и благородной, работы. Мне кажется, из неё получится хорошая шлюха. Она будет очень занята — для неё здесь столько работы. — Он помахал ножом перед глазами Ричарда. — После того, как мы закончим наши дела здесь, у ямы, она будет принадлежать нашим мужчинам. Она поможет им восстановить силы и удвоить решимость устранить тех, кто не способен утвердиться на пути Ордена.
Это было безумие. Ричард едва мог поверить, что могут существовать на свете люди, способные посвятить себя столь бессмысленным верованиям. Но они существовали, и их было множество. Казалось, они повсюду, размножаются, как личинки, чьё предназначение — разрушать всё радостное и благотворное.
Он проглотил все слова, подавил свой гнев. Разум, истина, совершенство, жизнь… Ничто не способно разъярить этих людей больше, чем эти ценности. Они только подтолкнут этих зверей на новые разрушения. Всё, что он скажет, только разозлит солдата, а значит, сделает хуже Кэлен. Вот он и сохранял спокойствие. Это было единственное, что он ещё мог сделать для неё.
Видя, что не удалось заставить Ричарда молить о пощаде, солдат снова рассмеялся и послал Кэлен воздушный поцелуй.
— Скоро я буду с тобой, милая — только избавлю тебя от твоего никудышного мужа.
Он был чудовищем. И это чудовище скоро отправится к любимой женщине Ричарда. К беззащитной, испуганной женщине, чьи страдания в руках этих скотов ещё только начинаются.
Чудовище. А что, если Шота имела в виду именно это? Однажды ведьма сказала, что у Кэлен обязательно родится чудовище, если они с Ричардом поженятся и лягут вместе. Они всегда предполагали, что предсказание Шоты означает, что их сын унаследует не только дар Ричарда, но и силу Исповедниц. Силу Кэлен. Но, возможно, предсказание ведьмы имело совсем другое значение. В конце концов, ни одно из прорицаний Шоты не сбылось так, как она представляла. Несмотря на всю её уверенность.
Предсказания Шоты всегда сбывались. Но сбывались они всегда самым неожиданным образом. Никто и представить не мог, чем обернётся её очередное видение, и в то же время, они всегда оказывались правдивы. Возможно ли, что это и было истинное значение того давнего предсказания? Цепочка событий, наконец, достигла кульминационного момента, и наступает время ему сбыться? Ведь Шота категорически предупреждала их не жениться, иначе Кэлен станет матерью чудовища. Но они поженились. Не могло ли оказаться, что они исполнили пророчество? Может быть, в этом и состояло его настоящее значение?
Ричард задыхался от слёз. Его смерть — не самое страшное из всего происходящего. Кэлен ожидала судьба хуже смерти. Её ждало жалкое существование в руках тех скотов, и возможно ей предстояло стать матерью ублюдка-чудовища.
— Ричард, ты знаешь, что я люблю тебя! Это самое главное — я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю, Кэлен!
Ничего более значимого в голову не приходило. Да и не было ничего важнее. Те простые слова содержали в себе целую жизнь смысла, целый мир, полный смысла.
— Я знаю, любовь моя, — сказала она, и в её прекрасных глазах на мгновение вспыхнула искра мимолётной улыбки. — Знаю.
Прямо у лица Ричард увидел изогнутое лезвие, и инстинктивно отпрянул. Солдат, стоящий у него за спиной, ждал этого, и упёрся коленом в спину между лопаток, не давая Ричарду откинуться назад. Затем палач потянул его за волосы вверх.
Увидев, что происходит, Кэлен опять закричала и с новой силой принялась извиваться в объятиях мужчин, державших её.
— Не обращай на них внимания Ричард! Просто посмотри на меня! Ричард! Смотри на меня! Думай обо мне! Думай о том, как сильно я тебя люблю!
Ричард знал, что она делает.
— Помнишь день нашей свадьбы? Я вспомнила его Ричард. Я всегда его помнила.
Она пыталась в последний раз подарить ему радостные, нежные мысли.
— Я помню тот день, когда ты просил меня стать твоей женой. Я люблю тебя Ричард. Помнишь нашу свадьбу? А дом духов?
Она пыталась отвлечь его от того, что сейчас произойдёт. Но он снова вспомнил предупреждение Шоты: если они поженятся, она станет матерью чудовища.
— Как трогательно, — сказал солдат позади него. — Она такая страстная. Как считаешь, она будет хороша в койке?
Ричард готов был голыми руками оторвать голову тому солдату, но он смолчал. Его мучитель хотел, чтобы он сказал что-нибудь, умолял, протестовал, вопил от муки. Ричард не хотел доставлять ему такого удовольствия — это был его последний вызов врагам.
Кэлен кричала, напоминая ему их первый поцелуй, и снова повторяла, что любит его. И это воспоминание заставило его улыбнуться. Несмотря на обстоятельства. А Кэлен совсем не волновало, что случится с ней самой — сейчас она хотела только отвлечь его, ослабить боль и ужас последних мгновений его жизни.
Последних мгновений… Всё кончается… Кончено… Нет ничего… Кончилась жизнь. Кончилось его время рядом с женщиной, которую он любил. Больше ничего не будет. Мир кончился.
— Ричард! Ричард! Я люблю тебя! Смотри на меня Ричард! Я люблю тебя! Смотри на меня! Правильно, только на меня! Ты единственный, кого я когда-либо любила! Только тебя Ричард! Только тебя! Только это имеет значение — моя любовь к тебе! А ты любишь меня? Пожалуйста, Ричард, пожалуйста! Скажи мне. Скажи мне это ещё раз.
Он почувствовал, как лезвие коснулось его горла.
— Я люблю тебя, Кэлен. Только тебя. Всегда.
— Как трогательно, — прорычал солдат в ухо Ричарду, прижимая нож к его горлу. — Когда ты будешь валяться в яме, истекая кровью, мои руки будут шарить по её телу. Я собираюсь трахнуть твою милую женушку. О, да! К тому времени ты будешь уже мёртв. Но прежде, чем умрёшь, я хочу, чтобы ты точно знал, что именно я собираюсь делать с ней. А ты никак не сможешь это остановить, потому что так свершится воля Создателя.
Ты давно уже должен был склониться перед Орденом, но ты упорствовал в своих эгоистичных устремлениях. Ты сражался, сопротивляясь правильному и справедливому делу. Ты не просто умрёшь за преступления против ближних своих — ты будешь вечно страдать в лапах Владетеля Подземного мира. Будешь очень страдать.
И пока ты будешь на пути в тёмный мир смерти, твоя драгоценная Кэлен будет жить. Я хочу, чтобы ты знал это! Она будет нашей шлюхой. И если она проживёт достаточно долго, чтобы родить мальчика, он вырастет великим солдатом. Да, он станет солдатом Ордена, и будет ненавидеть тебя и твой народ. Уж мы проследим, чтобы однажды он вернулся сюда, чтобы плюнуть на твою могилу. И на могилы других, таких же, как ты. Тех, кто пытался воспитать его в грехе, заставляя отворачиваться от служения Создателю и своим ближним.
Думай о том, как твой дух отправится во мрак. Думай о том, что пока твоё тело будет остывать, я буду наслаждаться приятным, тёплым телом твоей любимой. Для её же пользы. Я хочу быть уверен, что ты понял всё это прежде, чем умереть.
В душе Ричард уже был мёртв. И жизни, и миру настал конец. Так много потеряно. Всё разрушено. Ни за что. Просто из бессмысленной ненависти ко всякой жизненной ценности. Из ненависти к самой жизни. Разрушено теми, кто выбрал своим уделом служение пустоте смерти.
— Я люблю тебя, и буду любить всегда, всем сердцем, — сказал он хриплым голосом. — Ты сделала мою жизнь счастливой.
Он видел, как Кэлен кивнула, давая понять, что услышала, и её губы задвигались, беззвучно произнося в ответ слова любви. Она была так прекрасна. Больше всего он не хотел видеть её безутешное горе. Они смотрели друг другу в глаза, застыв в последнем мгновении существования мира.
Ричард захлебнулся криком ужаса, муки и внезапной острой боли, когда почувствовал, как лезвие вонзается в плоть. Нож смертельно глубоко вошёл в его горло. Всё кончилось.
Глава 18
— Ричард, я люблю тебя! Я так тосковала по тебе! — она безутешно рыдала, охваченная горем. — Добрые духи, помогите ему! Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите ему!
Мужчина, стоявший в ряду слева от него, изо всех сил попытался отпрянуть в сторону, но нож убийцы всё же добрался до его горла. Ричард отчётливо слышал жуткие предсмертные хрипы человека, чья кровь с бульканьем вытекала через глубокую рану, сквозь которую виднелась трахея. Ричард ощутил панику, смешанную с беспомощностью. Он не знал, что делать.
Магия.
Он должен призвать свой дар. Но как? Он не умел призывать магию. Но ведь раньше он это делал.
Гнев.
В прошлом его дар всегда пробуждался через гнев. А ведь сейчас у него более чем достаточно причин для гнева! Этот негодяй смеет причинять боль Кэлен! Вот подходит ещё один, похотливо хватает её, пялится алчным взглядом! При виде такой картины ярость Ричарда разгорелась, словно дикий лесной пожар. Его мир стал красным от ярости.
Каждой струной своей души, всей сутью своей ярости, Ричард пытался зажечь свой дар. Он стиснул зубы со всей силой переполнявшего его гнева. Он дрожал от гнева, ожидая взрыва, соответствующего мощи его гнева. Казалось, взрыв уже близко. Он уже буквально видел, как его сила выкашивает солдат, словно траву. Он вдохнул и задержал дыхание, собираясь выпустить бурю.
Это было словно падение в бездну. Всё ниже и ниже, и ничто не могло остановить это бесконечное падение. Капли дождя падали с серого неба, словно заливая его гнев. Человек, держащий Кэлен не ощутил ничего. Никакой магии. Молния, которую он призывал, не появилась. Правосудие не свершилось.
За всю свою жизнь он никогда не был столь уверен в приходе этой силы. Сейчас она требовалась женщине, которую он любит, а значит, должна была проявиться наверняка. Не было большей нужды, большего желания, большего гнева. Но его дар не действовал, спасения не было.
С чего он взял, что был рожден с даром? Нет у него никакого дара. И никогда не было.
У него возникло чувство, что мир вокруг него рухнул. Он хотел, чтобы время замедлилось, давая ему возможность отыскать решения, но всё кружилось в ужасном, стремительном водовороте. Всё происходило слишком быстро. Как несправедливо, что приходится умирать таким образом. Он уже никогда не сможет жить с Кэлен. Он так любил, и всё же не смог дать ей мирной жизни и покоя. Он хотел улыбаться ей, обнимать, хотел, чтобы они вмести шли по жизни. Хотел просто сидеть у огня холодной снежной ночью, прижимая её к себе, согревая и оберегая. Хотел обсуждать то, что важно для них обоих, строить планы на будущее. У них должно быть будущее.
Это ужасно несправедливо. Он ведь просто хочет жить своей жизнью. А вместо этого, всё должно закончиться здесь, на этом проклятом поле. И никому не известно, почему. Ни за грош. Он даже не может придать смысл своей смерти — умереть, сражаясь во имя жизни. Он просто умрёт здесь в грязи под дождём. А вокруг будут только люди, которым ненавистно всё, что есть лучшего в жизни. И Кэлен будет вынуждена смотреть, как это произойдёт.
Он не хотел, чтобы она стала свидетелем всего этого, знал, что она никогда не сможет забыть такое. Не желал, чтобы её последние воспоминания были о том, как он корчится в кровавой агонии. Он снова попытался подняться, как и большинство других пленников. Солдат у него за спиной всем своим весом наступил ему на икры, пресекая попытку встать. Ошеломлённый Ричард почти не чувствовал боли, она казалась совсем далёкой.
У него осталось единственное желание — вырвать Кэлен из лап солдат Ордена. Из лап скотов, что хватали её. Кэлен яростно кричала на них, царапалась, безнадёжно пыталась отбиваться кулаками, и беспомощно плакала от страха за Ричарда. Ричард изо всех сил рвался из кожаных пут, охвативших его запястья, но, ремни только глубже врезались в тело. Он ощущал себя животным, попавшим в западню. Руки онемели. Он больше не чувствовал тёплой крови, которая стекала с кончиков его пальцев.
Он не хотел умирать. Что он может сделать? Он должен это остановить. Как угодно, любым способом. Обязан. Но не знал, как. В прошлом гнев помогал ему дотянуться до дара, призывать своё могущество. А теперь осталось только беспомощная растерянность.
— Кэлен!
Казалось, ему уже не удержаться, и волна слепой паники уже готова его смести. Такого напора ему не остановить, не вернуть контроля над собой. Он барахтался в реке событий, которые не мог ни контролировать, ни остановить. Всё бессмысленно. Тщетно. Невероятно, немыслимо жестоко.
— Кэлен!
— Ричард! — закричала она, снова пытаясь дотянуться до него. — Ричард, я так люблю тебя! Люблю больше жизни… Ты для меня — всё. Так было и будет всегда.
Слезы душили её.
— Ричард… ты очень мне нужен.
Его сердце разрывалось. Он чувствовал, что подвел её. Солдат схватил Ричарда за волосы.
— Нет! — закричала Кэлен, протягивая руку. — Нет! Пожалуйста, нет! Кто-нибудь, пожалуйста, спасите его! Добрые духи… кто-нибудь… пожалуйста!!!
Солдат склонился над ним, на перекошенном грязном лице играла жестокая ухмылка.
— Не волнуйся, я позабочусь о ней… лично, — он расхохотался Ричарду прямо в ухо.
— Пожалуйста, — услышал Ричард собственный голос. — Нет… Пожалуйста…
— Добрые духи, прошу вас, хоть кто-нибудь, помогите же ему! — закричала Кэлен окружавшим ее людям.
Кэлен не могла ничего сделать и знала это. Она понимала, что ему уже не спастись. Оставалось надеяться только на чудо. И её состояние питало огонь обжигающего, неуправляемого страха, горящего внутри Ричарда. Это был конец.
— А она хороша, — сказал солдат, искоса поглядывая на Кэлен. Ещё одно доказательство того, что Ричард знал и так. Никакого чуда не произойдёт.
— Пожалуйста… оставьте ей жизнь.
Солдат позади него засмеялся. Именно это он хотел слышать. Рыдания сдавили Ричарду горло, мешая дышать. Слёзы текли по лицу вместе с дождевой водой. Она — единственная женщина, которую он когда-нибудь любил. Она была для него всем на свете, ценностью более дорогой, чем его собственная жизнь.
Без Кэлен нет жизни, одно лишь жалкое существование. Она — его мир. Без Кэлен жизнь пуста. А ещё Ричард знал, что жизнь Кэлен столь же пуста без него.
Неподалёку от Кэлен он видел ещё женщин, которых так же держали солдаты. Женщины звали своих мужчин, кричали те же слова, что и Кэлен — слова любви, молитвы о спасении и пощаде. А солдаты развлекались, давая стоящим на коленях мужчинам обещания позаботиться об их жёнах. И в подробностях рассказывали, как именно они это сделают.
Один из мужчин справа от Ричарда не мог больше видеть женщин в руках солдат и, собрав последние силы, попытался сопротивляться. И удар, вспоровший ему живот, положил конец этим попыткам. Бедняга умер не сразу, теперь он просто стоял не шевелясь, и широко раскрытыми глазами смотрел на собственные розовые внутренности, медленно выползающие из раны. От криков его жены, казалось, раскалывается небо.
Мужчина слева от Ричарда начал судорожно хватать ртом воздух. Он еще пытался дышать, когда солдат взял его за голову и начал медленно водить вперед-назад здоровенным ножом, перерезая беззащитное горло жертвы. Закончив своё дело, солдат зарычав от усилия, спихнул мёртвое тело в яму у себя за спиной. Ричард услышал глухой удар, когда тело ударилось о другие тела на дне открытой могилы, откуда доносились булькающие звуки и хрипы.
— Твоя очередь, — сказал солдат, державший Ричарда. Убийца обошёл его кругом и встал за спиной — от него разило пивом и колбасками. — Давай поскорее покончим с нашим делом, ведь меня ждёт твоя красотка-жена Кэлен, правильно? Да, точно — кто-то из женщин проболтался, что твою жену зовут Кэлен. Не волнуйся, парень, я не дам Кэлен много времени на воспоминания о тебе. Она будет очень занята — со мной. Это уж я тебе обещаю. А уж потом настанет очередь всех остальных.
Ричарду очень хотелось сломать шею этому мужику.
— А ты лучше подумай о том, как твоя грешная душа будет скользить во тьму, в вечную тьму Подземного мира. Представь, как ты упадёшь в холодные, беспощадные объятия Владетеля. Потому что это — все, чего ты достоин. Все вы по справедливости заслуживаете одного — вечного страдания. Так должно быть, ведь мы пожертвовали всем, когда пришли сюда, в эту дикую землю. Мы принесли Свет Создателя и закон Ордена вам, эгоистичные язычники. Ваш греховный образ жизни, ваше примитивное существование оскорбляют Создателя — а значит, оскорбляет и нас, тех, кто служит Ему.
Мужчина, похоже, старался разжечь в себе благочестивый гнев.
— Разве ты когда-нибудь задумывался, что я, например, пожертвовал всем, чтобы спасти души таких, как ты? Моя семья голодает. Они отказались от всего, чтобы обеспечить наших отважных солдат всем необходимым. А мы с братом пошли бороться за наше дело и за всё то, во что верим. Мы пришли сюда, на север, чтобы исполнить свой долг перед Создателем и нашим Императором. Мы оба готовы отдать свои жизни ради того, чтобы обратить ваших людей на путь добродетели. Мы сражались в бесчисленных кровавых битвах. Сражались с теми, кто сопротивлялся нашим усилиям. Сражались во имя правды и справедливости. В тех битвах погибло множество наших собратьев по оружию.
Я видел, как росла в этой борьбе слава армий Ордена. Мы боролись за ваше спасение, а вы посылали против нас грешников, обладающих даром, которые при помощи магии творили зло. Эта магия ослепила моего брата! Он кричал от боли, когда эта проклятая магия превратила в кровавые раны его глаза и сожгла лёгкие. Голова от заражения распухла, он мог только стонать. Мы вынуждены были оставить его умирать в одиночестве, а сами пошли дальше — нас ожидала наша доблестная, единственно верная борьба.
А теперь настал черёд твоей жены, как и других, подобных ей, пожертвовать собой, чтобы скрасить наши жалкие жизни, покуда мы заняты своей благородной борьбой. Это будет её малая лепта в наше дело. Выражение её благодарности за то, что мы, жертвуя собой, несём слово Ордена тем, кто забыл бы о своём долге и вере.
Когда-нибудь твоя грешница-жена присоединится к тебе там, во тьме Подземного мира, но только после того, как мы ей позволим. Только не жди, что она присоединится к тебе слишком скоро. Думаю, некоторое время она побудет шлюхой для наших храбрых солдат. Мужчинам ведь необходимы красивые женщины, вроде неё, чтобы отвлечься от своей тяжёлой, хотя и благородной, работы. Мне кажется, из неё получится хорошая шлюха. Она будет очень занята — для неё здесь столько работы. — Он помахал ножом перед глазами Ричарда. — После того, как мы закончим наши дела здесь, у ямы, она будет принадлежать нашим мужчинам. Она поможет им восстановить силы и удвоить решимость устранить тех, кто не способен утвердиться на пути Ордена.
Это было безумие. Ричард едва мог поверить, что могут существовать на свете люди, способные посвятить себя столь бессмысленным верованиям. Но они существовали, и их было множество. Казалось, они повсюду, размножаются, как личинки, чьё предназначение — разрушать всё радостное и благотворное.
Он проглотил все слова, подавил свой гнев. Разум, истина, совершенство, жизнь… Ничто не способно разъярить этих людей больше, чем эти ценности. Они только подтолкнут этих зверей на новые разрушения. Всё, что он скажет, только разозлит солдата, а значит, сделает хуже Кэлен. Вот он и сохранял спокойствие. Это было единственное, что он ещё мог сделать для неё.
Видя, что не удалось заставить Ричарда молить о пощаде, солдат снова рассмеялся и послал Кэлен воздушный поцелуй.
— Скоро я буду с тобой, милая — только избавлю тебя от твоего никудышного мужа.
Он был чудовищем. И это чудовище скоро отправится к любимой женщине Ричарда. К беззащитной, испуганной женщине, чьи страдания в руках этих скотов ещё только начинаются.
Чудовище. А что, если Шота имела в виду именно это? Однажды ведьма сказала, что у Кэлен обязательно родится чудовище, если они с Ричардом поженятся и лягут вместе. Они всегда предполагали, что предсказание Шоты означает, что их сын унаследует не только дар Ричарда, но и силу Исповедниц. Силу Кэлен. Но, возможно, предсказание ведьмы имело совсем другое значение. В конце концов, ни одно из прорицаний Шоты не сбылось так, как она представляла. Несмотря на всю её уверенность.
Предсказания Шоты всегда сбывались. Но сбывались они всегда самым неожиданным образом. Никто и представить не мог, чем обернётся её очередное видение, и в то же время, они всегда оказывались правдивы. Возможно ли, что это и было истинное значение того давнего предсказания? Цепочка событий, наконец, достигла кульминационного момента, и наступает время ему сбыться? Ведь Шота категорически предупреждала их не жениться, иначе Кэлен станет матерью чудовища. Но они поженились. Не могло ли оказаться, что они исполнили пророчество? Может быть, в этом и состояло его настоящее значение?
Ричард задыхался от слёз. Его смерть — не самое страшное из всего происходящего. Кэлен ожидала судьба хуже смерти. Её ждало жалкое существование в руках тех скотов, и возможно ей предстояло стать матерью ублюдка-чудовища.
— Ричард, ты знаешь, что я люблю тебя! Это самое главное — я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю, Кэлен!
Ничего более значимого в голову не приходило. Да и не было ничего важнее. Те простые слова содержали в себе целую жизнь смысла, целый мир, полный смысла.
— Я знаю, любовь моя, — сказала она, и в её прекрасных глазах на мгновение вспыхнула искра мимолётной улыбки. — Знаю.
Прямо у лица Ричард увидел изогнутое лезвие, и инстинктивно отпрянул. Солдат, стоящий у него за спиной, ждал этого, и упёрся коленом в спину между лопаток, не давая Ричарду откинуться назад. Затем палач потянул его за волосы вверх.
Увидев, что происходит, Кэлен опять закричала и с новой силой принялась извиваться в объятиях мужчин, державших её.
— Не обращай на них внимания Ричард! Просто посмотри на меня! Ричард! Смотри на меня! Думай обо мне! Думай о том, как сильно я тебя люблю!
Ричард знал, что она делает.
— Помнишь день нашей свадьбы? Я вспомнила его Ричард. Я всегда его помнила.
Она пыталась в последний раз подарить ему радостные, нежные мысли.
— Я помню тот день, когда ты просил меня стать твоей женой. Я люблю тебя Ричард. Помнишь нашу свадьбу? А дом духов?
Она пыталась отвлечь его от того, что сейчас произойдёт. Но он снова вспомнил предупреждение Шоты: если они поженятся, она станет матерью чудовища.
— Как трогательно, — сказал солдат позади него. — Она такая страстная. Как считаешь, она будет хороша в койке?
Ричард готов был голыми руками оторвать голову тому солдату, но он смолчал. Его мучитель хотел, чтобы он сказал что-нибудь, умолял, протестовал, вопил от муки. Ричард не хотел доставлять ему такого удовольствия — это был его последний вызов врагам.
Кэлен кричала, напоминая ему их первый поцелуй, и снова повторяла, что любит его. И это воспоминание заставило его улыбнуться. Несмотря на обстоятельства. А Кэлен совсем не волновало, что случится с ней самой — сейчас она хотела только отвлечь его, ослабить боль и ужас последних мгновений его жизни.
Последних мгновений… Всё кончается… Кончено… Нет ничего… Кончилась жизнь. Кончилось его время рядом с женщиной, которую он любил. Больше ничего не будет. Мир кончился.
— Ричард! Ричард! Я люблю тебя! Смотри на меня Ричард! Я люблю тебя! Смотри на меня! Правильно, только на меня! Ты единственный, кого я когда-либо любила! Только тебя Ричард! Только тебя! Только это имеет значение — моя любовь к тебе! А ты любишь меня? Пожалуйста, Ричард, пожалуйста! Скажи мне. Скажи мне это ещё раз.
Он почувствовал, как лезвие коснулось его горла.
— Я люблю тебя, Кэлен. Только тебя. Всегда.
— Как трогательно, — прорычал солдат в ухо Ричарду, прижимая нож к его горлу. — Когда ты будешь валяться в яме, истекая кровью, мои руки будут шарить по её телу. Я собираюсь трахнуть твою милую женушку. О, да! К тому времени ты будешь уже мёртв. Но прежде, чем умрёшь, я хочу, чтобы ты точно знал, что именно я собираюсь делать с ней. А ты никак не сможешь это остановить, потому что так свершится воля Создателя.
Ты давно уже должен был склониться перед Орденом, но ты упорствовал в своих эгоистичных устремлениях. Ты сражался, сопротивляясь правильному и справедливому делу. Ты не просто умрёшь за преступления против ближних своих — ты будешь вечно страдать в лапах Владетеля Подземного мира. Будешь очень страдать.
И пока ты будешь на пути в тёмный мир смерти, твоя драгоценная Кэлен будет жить. Я хочу, чтобы ты знал это! Она будет нашей шлюхой. И если она проживёт достаточно долго, чтобы родить мальчика, он вырастет великим солдатом. Да, он станет солдатом Ордена, и будет ненавидеть тебя и твой народ. Уж мы проследим, чтобы однажды он вернулся сюда, чтобы плюнуть на твою могилу. И на могилы других, таких же, как ты. Тех, кто пытался воспитать его в грехе, заставляя отворачиваться от служения Создателю и своим ближним.
Думай о том, как твой дух отправится во мрак. Думай о том, что пока твоё тело будет остывать, я буду наслаждаться приятным, тёплым телом твоей любимой. Для её же пользы. Я хочу быть уверен, что ты понял всё это прежде, чем умереть.
В душе Ричард уже был мёртв. И жизни, и миру настал конец. Так много потеряно. Всё разрушено. Ни за что. Просто из бессмысленной ненависти ко всякой жизненной ценности. Из ненависти к самой жизни. Разрушено теми, кто выбрал своим уделом служение пустоте смерти.
— Я люблю тебя, и буду любить всегда, всем сердцем, — сказал он хриплым голосом. — Ты сделала мою жизнь счастливой.
Он видел, как Кэлен кивнула, давая понять, что услышала, и её губы задвигались, беззвучно произнося в ответ слова любви. Она была так прекрасна. Больше всего он не хотел видеть её безутешное горе. Они смотрели друг другу в глаза, застыв в последнем мгновении существования мира.
Ричард захлебнулся криком ужаса, муки и внезапной острой боли, когда почувствовал, как лезвие вонзается в плоть. Нож смертельно глубоко вошёл в его горло. Всё кончилось.
Глава 18
— Прекрати, — прорычала Никки
Разум Ричарда всё ещё пребывал в замешательстве. Он моргнул, когда Никки с силой ухватила запястье Шоты, убирая её руку прочь. Но другая рука ведьмы по-прежнему всё ещё лежала на талии Ричарда.
— Не знаю, что ты делаешь, — сказала Никки тоном столь опасным, что, казалось, Шота должна была в страхе отшатнуться, — но ты прекратишь всё это.
Шота не отшатнулась. Она даже не выглядела хоть сколько-нибудь испуганной.
— Я делаю то, что должна.
Никки было всё равно.
— Отойди от него, или я уничтожу тебя на месте.
Кара с эйджилом в руке выглядела даже более свирепо, чем Никки. Она заняла позицию по другую сторону от ведьмы, блокируя её. Прежде, чем Шота успела повторить заклятье, Ричард тяжело рухнул на мраморные плиты, окружающие фонтан.
Он задыхался, ужас рвал его душу. Какая-то часть его всё ещё была там, рядом с Кэлен, бьющейся в руках тех головорезов. Он всё ещё чувствовал острое лезвие, рассекающее ему горло.
Ричард осторожно дотронулся до шеи, но не обнаружил там ни зияющей раны, ни крови. Он отчаянно не хотел отпускать из памяти образ Кэлен, и в то же время с ужасом представлял её страх и безнадёжность. Единственное, чего он хотел больше всего на свете — это навсегда стереть из своей памяти жуткое зрелище. Он не сознавал до конца, где находится. Он не понимал, что случилось, и не смог бы с уверенностью сказать, что реально, а что — нет.
Он пытался определить: жив он или уже на грани смерти? Чем были эти путаные видения: явью или предсмертными галлюцинациями, сопровождающими его в мир смерти? Последней иллюзией, которая будет терзать сознание, пока утекает его жизнь? Он пошарил вокруг, нащупывая тела, которые должны были лежать тут же, рядом с ним, в этой яме.
Пока Кара преграждала путь ведьме, защищая своего лорда Рала, Никки оставила препирательства с Шотой, опустилась на пол рядом с Ричардом и обняла его за плечи.
— Ричард, что с тобой? — колдунье пришлось наклониться ниже, чтобы заглянуть в его глаза. — Ты словно Владетеля увидал.
Не обращая никакого внимания на Кару, Шота сложила руки и пристально смотрела на Ричарда.
Образ Кэлен всё ещё стоял перед его глазами. Она звала его, выкрикивала его имя... Любимый голос эхом отдавался в сознании Ричарда, разрывая на части его сердце. Их разлука была такой долгой! А неожиданная встреча в такой момент оказалась настоящим потрясением.
— Всё хорошо, Ричард, — сказала Никки. — Я рядом. Ты — здесь, с нами.
Ричард прижал руку ко лбу.
— Сколько меня не было?
Никки вздёрнула брови.
— Не было?
— Думаю, Шота что-то со мной сделала… Что? И как долго это продолжалось?
— Я не позволила ей ничего сделать. Я вмешалась, не дав ей возможности даже попытаться. Едва она коснулась твоего подбородка, я её остановила. Она ничего не успела сделать — у неё просто не было на это времени.
Перед глазами Ричарда всё ещё стояла Кэлен. Она кричала и билась в удерживающих её грязных лапах имперских солдат. Он взъерошил волосы дрожащими пальцами.
— У неё было достаточно времени.
— Мне так жаль, — прошептала Никки. — Мне казалось, я остановила её достаточно быстро.
Он не думал, что сможет так жить. Сомневался даже, что у него хватит сил, чтобы глубоко вздохнуть. Казалось, отчаяние уже никогда его не покинет. Он больше не мог сдерживать свои муки, свою боль, свои слёзы. Никки молча прижала его лицо к своему плечу, укрывая в своих спасительных объятиях.
Все казалось таким бесполезным. Это конец. Всё пропало. Он всегда говорил, что победить армию Джеганя невозможно. У них нет шансов. Орден слишком силён, он выиграет войну, и Ричард ничего не может с этим поделать. Остаётся только дожидаться смерти, ужасной смерти, которая неминуемо настигнет их всех.
Шота шагнула ближе к мраморному краю бассейна, где сидел Ричард, держась с противоположной от Никки стороны, и попыталась положить руку ему на плечо. Но её запястье перехватила Кара.
— Прости, что пришлось так поступить с тобой, Ричард, — произнесла Шота, не обращая внимания на Морд-Сит. — Но ты должен был увидеть своими глазами, чтобы понять, что…
— Заткнись, — перебила её Никки. — И держи свои руки подальше от него. Ты что, не понимаешь, что причиняешь ему боль? Может, достаточно? Разве обязательно причинять вред? Неужели ты не можешь помочь без того, чтобы одновременно не ранить его или не доставить неприятности?
Шота убрала руку. Никки обхватила ладонями лицо Ричарда, стирая большим пальцем слёзы с его щеки.
— Ричард…
Он благодарно кивнул в ответ на её нежную заботу, не в силах произнести ни слова. Он всё ещё слышал, как Кэлен зовёт его… Видел, как она пытается вырваться из безжалостных рук… Пока он жив, эта картина будет преследовать его. Больше всего на свете он хотел бы вырвать её из жестоких лап Ордена, избавить от зрелища своей казни. Ему необходимо вернуться туда, сделать что-нибудь, избавить её от такого бесчеловечного обращения. Он не перенесёт того, что её мир рухнул, пока она смотрела, как его убивают.
Но ведь этого не было! Он никак не мог быть там. Невозможно. Скорее всего, это только его воображение. На него нахлынуло облегчение. На самом деле ничего этого не было. Конечно, не было! Кэлен вовсе не захвачена Орденом. Она не видела его казни. Его видение — лишь жестокая выходка ведьмы. Её очередная иллюзия.
Иллюзия — для Ричарда. А для жителей Галеи, для жителей других Срединных земель, завоеванных Орденом, всё происходящее было реальным. Даже слишком реальным. Их судьбы завершились именно так. Но теперь Ричард точно знал, каково им пришлось. Никакое воображение не могло бы затмить их реальных страданий.
Сколько их, хороших людей, неизвестных, безымянных, потеряли свой шанс на счастливую жизнь? И всё ради амбиций извергов из Древнего Мира? Ради чего-то непонятного, что находится по ту сторону жизни?
Внезапно его окатила новая волна страха. У него есть дар. Он — боевой маг. У большинства одарённых магические способности проявляются лишь в одной области. Но у боевого мага дар проявляется во многих областях. И одной из способностей является пророческий дар. А что, если его видение было пророчеством? Что, если именно так всё и должно случиться? Что, если он провидел будущее?
Он не верил в предопределённость грядущего. Разумеется, некоторые вещи неизбежны — смерть, например. Но это вовсе не означает, что всё давным-давно предопределено. Или, что не нужно и пробовать ставить перед собой достойные цели, не стоит пытаться предотвратить бедствия, не нужно стремиться изменить ход событий. Если это было пророчество, то оно лишь показывает возможный ход событий. И вовсе не значит, что нельзя предотвратить его, не позволить ему произойти.
В конце концов, пророчества Шоты никогда не исполнялись в точности так, как она их преподносила. В любом случае, то, что он увидел, то, что он испытал, больше всего походило на воздействие Шоты.
Разум Ричарда всё ещё пребывал в замешательстве. Он моргнул, когда Никки с силой ухватила запястье Шоты, убирая её руку прочь. Но другая рука ведьмы по-прежнему всё ещё лежала на талии Ричарда.
— Не знаю, что ты делаешь, — сказала Никки тоном столь опасным, что, казалось, Шота должна была в страхе отшатнуться, — но ты прекратишь всё это.
Шота не отшатнулась. Она даже не выглядела хоть сколько-нибудь испуганной.
— Я делаю то, что должна.
Никки было всё равно.
— Отойди от него, или я уничтожу тебя на месте.
Кара с эйджилом в руке выглядела даже более свирепо, чем Никки. Она заняла позицию по другую сторону от ведьмы, блокируя её. Прежде, чем Шота успела повторить заклятье, Ричард тяжело рухнул на мраморные плиты, окружающие фонтан.
Он задыхался, ужас рвал его душу. Какая-то часть его всё ещё была там, рядом с Кэлен, бьющейся в руках тех головорезов. Он всё ещё чувствовал острое лезвие, рассекающее ему горло.
Ричард осторожно дотронулся до шеи, но не обнаружил там ни зияющей раны, ни крови. Он отчаянно не хотел отпускать из памяти образ Кэлен, и в то же время с ужасом представлял её страх и безнадёжность. Единственное, чего он хотел больше всего на свете — это навсегда стереть из своей памяти жуткое зрелище. Он не сознавал до конца, где находится. Он не понимал, что случилось, и не смог бы с уверенностью сказать, что реально, а что — нет.
Он пытался определить: жив он или уже на грани смерти? Чем были эти путаные видения: явью или предсмертными галлюцинациями, сопровождающими его в мир смерти? Последней иллюзией, которая будет терзать сознание, пока утекает его жизнь? Он пошарил вокруг, нащупывая тела, которые должны были лежать тут же, рядом с ним, в этой яме.
Пока Кара преграждала путь ведьме, защищая своего лорда Рала, Никки оставила препирательства с Шотой, опустилась на пол рядом с Ричардом и обняла его за плечи.
— Ричард, что с тобой? — колдунье пришлось наклониться ниже, чтобы заглянуть в его глаза. — Ты словно Владетеля увидал.
Не обращая никакого внимания на Кару, Шота сложила руки и пристально смотрела на Ричарда.
Образ Кэлен всё ещё стоял перед его глазами. Она звала его, выкрикивала его имя... Любимый голос эхом отдавался в сознании Ричарда, разрывая на части его сердце. Их разлука была такой долгой! А неожиданная встреча в такой момент оказалась настоящим потрясением.
— Всё хорошо, Ричард, — сказала Никки. — Я рядом. Ты — здесь, с нами.
Ричард прижал руку ко лбу.
— Сколько меня не было?
Никки вздёрнула брови.
— Не было?
— Думаю, Шота что-то со мной сделала… Что? И как долго это продолжалось?
— Я не позволила ей ничего сделать. Я вмешалась, не дав ей возможности даже попытаться. Едва она коснулась твоего подбородка, я её остановила. Она ничего не успела сделать — у неё просто не было на это времени.
Перед глазами Ричарда всё ещё стояла Кэлен. Она кричала и билась в удерживающих её грязных лапах имперских солдат. Он взъерошил волосы дрожащими пальцами.
— У неё было достаточно времени.
— Мне так жаль, — прошептала Никки. — Мне казалось, я остановила её достаточно быстро.
Он не думал, что сможет так жить. Сомневался даже, что у него хватит сил, чтобы глубоко вздохнуть. Казалось, отчаяние уже никогда его не покинет. Он больше не мог сдерживать свои муки, свою боль, свои слёзы. Никки молча прижала его лицо к своему плечу, укрывая в своих спасительных объятиях.
Все казалось таким бесполезным. Это конец. Всё пропало. Он всегда говорил, что победить армию Джеганя невозможно. У них нет шансов. Орден слишком силён, он выиграет войну, и Ричард ничего не может с этим поделать. Остаётся только дожидаться смерти, ужасной смерти, которая неминуемо настигнет их всех.
Шота шагнула ближе к мраморному краю бассейна, где сидел Ричард, держась с противоположной от Никки стороны, и попыталась положить руку ему на плечо. Но её запястье перехватила Кара.
— Прости, что пришлось так поступить с тобой, Ричард, — произнесла Шота, не обращая внимания на Морд-Сит. — Но ты должен был увидеть своими глазами, чтобы понять, что…
— Заткнись, — перебила её Никки. — И держи свои руки подальше от него. Ты что, не понимаешь, что причиняешь ему боль? Может, достаточно? Разве обязательно причинять вред? Неужели ты не можешь помочь без того, чтобы одновременно не ранить его или не доставить неприятности?
Шота убрала руку. Никки обхватила ладонями лицо Ричарда, стирая большим пальцем слёзы с его щеки.
— Ричард…
Он благодарно кивнул в ответ на её нежную заботу, не в силах произнести ни слова. Он всё ещё слышал, как Кэлен зовёт его… Видел, как она пытается вырваться из безжалостных рук… Пока он жив, эта картина будет преследовать его. Больше всего на свете он хотел бы вырвать её из жестоких лап Ордена, избавить от зрелища своей казни. Ему необходимо вернуться туда, сделать что-нибудь, избавить её от такого бесчеловечного обращения. Он не перенесёт того, что её мир рухнул, пока она смотрела, как его убивают.
Но ведь этого не было! Он никак не мог быть там. Невозможно. Скорее всего, это только его воображение. На него нахлынуло облегчение. На самом деле ничего этого не было. Конечно, не было! Кэлен вовсе не захвачена Орденом. Она не видела его казни. Его видение — лишь жестокая выходка ведьмы. Её очередная иллюзия.
Иллюзия — для Ричарда. А для жителей Галеи, для жителей других Срединных земель, завоеванных Орденом, всё происходящее было реальным. Даже слишком реальным. Их судьбы завершились именно так. Но теперь Ричард точно знал, каково им пришлось. Никакое воображение не могло бы затмить их реальных страданий.
Сколько их, хороших людей, неизвестных, безымянных, потеряли свой шанс на счастливую жизнь? И всё ради амбиций извергов из Древнего Мира? Ради чего-то непонятного, что находится по ту сторону жизни?
Внезапно его окатила новая волна страха. У него есть дар. Он — боевой маг. У большинства одарённых магические способности проявляются лишь в одной области. Но у боевого мага дар проявляется во многих областях. И одной из способностей является пророческий дар. А что, если его видение было пророчеством? Что, если именно так всё и должно случиться? Что, если он провидел будущее?
Он не верил в предопределённость грядущего. Разумеется, некоторые вещи неизбежны — смерть, например. Но это вовсе не означает, что всё давным-давно предопределено. Или, что не нужно и пробовать ставить перед собой достойные цели, не стоит пытаться предотвратить бедствия, не нужно стремиться изменить ход событий. Если это было пророчество, то оно лишь показывает возможный ход событий. И вовсе не значит, что нельзя предотвратить его, не позволить ему произойти.
В конце концов, пророчества Шоты никогда не исполнялись в точности так, как она их преподносила. В любом случае, то, что он увидел, то, что он испытал, больше всего походило на воздействие Шоты.