Гудкайнд Терри. Десятое правило волшебника, или Фантом

   Солдат, возглавлявший их, был крепким парнем, постарше остальных, с твёрдым взглядом его тёмных глазах. Он отсалютовал.
   — Ну, — сказал Джегань, — в чём срочность такой спешки?
   — Ваше Превосходительство, города Древнего Мира атакуются.
   — Ну и что с того, — Джегань нетерпеливо вздохнул. — Это — те мятежники, в основном из Алтур-Ранга. Разве их до сих пор не подавили?
   — Нет, Ваше Превосходительство, это не мятежники, хотя и те тоже продолжают доставлять неприятности, возглавляемые человеком, которого называют кузнецом. Чересчур много мест подверглось нападению, чтобы это могли сделать мятежники.
   Джегань подозрительно уставился на солдата.
   — Какие места были атакованы?
   Солдат вытянул свиток из внутренней части пыльной рубашки.
   — Вот — список тех мест, о которых мы пока узнали.
   — Пока? — спросил Джегань, выгибая бровь и начал разворачивать свиток.
   — Да, Ваше Превосходительство. Есть сведения, что это волна разгрома, несущегося поперёк земли.
   Джегань просмотрел длинный перечень мест на свитке. Кэлен пыталась не привлечь внимание тем, что краем глаза глядела на донесение. Она увидела список в две колонки городов и центров. Было перечислено больше чем тридцать пять или сорок мест, указанных в свитке.
   — Я не знаю то, что ты подразумеваешь под «несущимся поперёк земли» — зарычал Джегань. — Все эти места случайны. Они не расположены в линию, или группой, или в одной области Древнего Мира. Они — повсюду.
   Солдат прочистил горло.
   — Да, Ваше Превосходительство. Так было сказано в послании.
   — Часть этого явно преувеличена, — чтобы сделать ударение на этом, Джегань ткнул жирным пальцем в бумагу. Серебро, зазвеневшее на каждом пальце, осветилось в лучах заката. — Така-Мар, например. Така-Мар подвергся нападению? Атака бы не оказалась эффективной для недовольной толпы дураков, надумай они напасть на такое место. Там гарнизоны войск. Это перевалочная база для обозов снабжения. У этого места вполне достаточная обороноспособность. Там даже есть Братья Ордена, отвечающие за город. Они не позволили бы толпе направить свой путь в Така-Мар. Этот рапорт вполне смахивает на преувеличения возбуждённых дураков, которые боятся собственных теней.
   Солдат склонился и произнёс извиняющимся тоном:
   — Ваше Превосходительство, Така-Мар был одним из мест, которые я видел своими собственными глазами.
   — Что-о-о? — взревел Джегань. — Что тогда ты видел? Я хочу знать всё!
   — Дороги, идущие в город с каждого направления, утыканы копьями с нанизанными на них обугленными черепами, — начал солдат.
   — Сколько черепов? — отвержено качнулся Джегань. — Количество? Целых сто?
   — Ваше Превосходительство, сосчитать было невозможно, я прекратил счёт, когда перевалило за несколько тысяч, поскольку это не давало понятия о полном числе. Города, как такого, больше нет.
   — Больше нет? — Джегань заморгал в замешательстве. — Что ты подразумеваешь под «больше нет»? Такое невозможно.
   — Он был испепелён до основания, Ваше Превосходительство. Не осталось хотя бы одной постройки, которая осталась стоять. Пожары были настолько интенсивны, что ни одна головешка не уцелела. Сады по всей дороге в холмы полностью уничтожены. Поля с созревшим урожаем на долгие мили и мили в каждом направлении были выжжены. Всю землю засыпали солью. Ничто там не сможет когда-нибудь вырасти. То, что было плодородным местом, теперь никогда и ничто не взрастит вновь. Похоже, что сам Владетель разрушил те края.
   — Ну, а куда делись солдаты! Чем они занимались во время всего этого!
   — Черепа на пиках принадлежали солдатам того гарнизона. Боюсь, каждый замыкающий принадлежал им.
   Джегань бросил взгляд на Кэлен, как будто она была, так или иначе, ответственна за катастрофу. Его блеснувший взгляд подсказал ей, что он, так или иначе, связал эту неприятность с ней. Он смял бумагу в кулаке и вновь обернул своё внимание к посыльному.
   — Что ты можешь сказать про Братьев Ордена? Они рассказали, что случилось и почему они не были в состоянии остановить это?
   — Было шесть Братьев, прикреплённых к Така-Мар, Ваше Превосходительство. Они были насажены на колья на постах, размещённых в середине различных дорог в город. С каждого была содрана кожа от шеи донизу. Капюшон служителя был одет на голову каждого так, чтобы все могли узнать, кем они были.
   Массы людей, сбежавшие из города, говорят, что нападение началось ночью. Они были настолько напуганы, что как бы ни старались, мы оказались не в состоянии получить достаточно полезных сведений от них, кроме той, что солдаты, напавшие на них, были воинами Д`Харианской Империи. Все были абсолютно уверены относительно этого. Каждый из этих людей потерял их дом.
   Нападавшие не сделали ни одного движения, чтобы вырезать убегающих беженцев, если они не предпринимали какого-нибудь вооружённого сопротивления, но они явно и ясно давали понять сбежавшим людям, что они намереваются пройти и вырезать каждого по всему Древнему Миру, кто будет поддерживать Имперский Орден.
   Солдаты сказали людям, что Орден и верные его проповедям, учинили эту войну на их Родине и это те, кто разоряет их земли. Солдаты поклялись, что они будут преследовать людей Древнего Мира и упрячут их в могилы в самых тёмных углах их преступного мира, пока те не отринут учения Ордена и их путь агрессии, который проистекает от этого учения.
   Кэлен поняла, что она улыбалась, когда Джегань обернулся к ней и сшиб её с ног тяжёлым ударом тыльной стороной руки. Она знала, что он будет избивать её до крови этой ночью.
   Её это не заботило. Она вполне готова была заплатить такую цену за то, чтобы услышать то, что она только что услышала. Она не в силах была сдержать улыбку.

Глава 55

   Никки поплотнее закутала плащ вокруг себя и прислонилась одним плечом к большому каменному зубцу. Она посмотрела вниз через амбразуру на дорогу, идущую вдаль, наблюдая за четырьмя всадниками, пробивающихся в гору к Башне. Они всё ещё были на внушительном расстоянии, но она решила, что правильно поняла, кем они были.
   Никки зевнула и оглядела лежащий внизу Эйдиндрил и обширные ковры лесов, окружающие город. Яркие цвета осени начинали исчезать. Созерцание деревьев, распростёршихся по склонам ближайших гор, и то, как они так смело объявили о смене сезонов, заставило её подумать о Ричарде. Он любил деревья. Никки пришла к тому, что любит их тоже, и ещё потому, что они напомнили ей о нём.
   Деревья предстали перед ней в новом свете, и на то было несколько причин. Они отметили поворот времени, провожая сезон года, меняя узор, который теперь был частью и её мира, из-за их связи со всеми вещами, которые она изучила в «Книге Жизни». Всё было замысловато взаимосвязано — как работала сила Одена, и как эта власть действовала посредством её связи с миром жизни. Мир, времена года, звёзды, положение луны, были частями уравнения, всеми частими того, что внесло свой вклад и управляло мощью Одена. Чем больше она училась и чем больше узнавала, тем больше она могла прочувствовать этот пульс времени и жизни, окружавший её со всех сторон.
   Ещё, она смогла с полной определённостью выяснить, что у Ричарда в памяти ложный ключ. Она никогда не говорила об этом Зедду. Пока что, это казалось незначительным. Но нелегко было придти к такому заключению. Чёткого определения в «Книге Жизни» не давалось, но говорилось, как это можно сделать. Книга была на другом языке, и дело не только в верхне-д`харианском. Хотя всё было написано на верхне-д`харианском, истинный язык книги заключался во взаимосвязи её силы, проистекающей через неё. Формулы, периоды, и методика являлись только одним из аспектов.
   Многие из этих направлений напоминали ей те, что уже так убеждённо были рассказаны Ричардом о языке знаков и символов. Она пришла к своему собственному пониманию того, что он трактовал своим видением, всего изложенного в «Книге Жизни». Она смогла понять язык линий и углов в определённых формулах, как и свой собственный. Она действительно начала понимать то, что подразумевал Ричард.
   «Книга Жизни» донесла до неё понимание, которое вынудило Никки посмотреть на мир жизни новым способом — способом, который очень напомнил ей о способе Ричарда, всегда смотревшего на мир через призму волнения, удивления и любви к жизни. Это был путь глубокого признания точной природы вещей, определение того, для чего нужны эти вещи, а не того, что люди воображали о них.
   В какой-то мере так получалось потому, что «Книга Жизни» владела не только магией Приращения, но и магией Ущерба, подобно тому, что смерть была частью процесса жизни. Это было одним целым. По этой причине Никки не смогла бы объяснить это Зедду; он не обладал способностью использовать магию Ущерба. Без этой способности, без этой составляющей, понять «Книгу Жизни» не представлялось возможным. Она могла бы объяснить ему формулы, изложить методы, продемонстрировать ему заклинания; большую часть из всего этого, он мог бы воспринимать, как бы через фильтр его ограниченных способностей. В то время, как он мог осмысленно понять часть этого, он не смог бы на практике вовлечь в действие необходимые составляющие.
   Это было подобно различию между тем, как слышать о любви, до глубины понимать такие чувства, схватывать, как это затрагивает людей, но никогда на деле не испытывать их. Без этого опыта, всё это оставалось бы только академическим, бесплодным. Пока не почувствуешь магию, не узнаешь её.
   Именно благодаря этому чувству Никки пришла к пониманию, что Ричард запомнил ложный ключ. Как и раньше, она оказалась права, в том, что, если человек, который введёт шкатулки в игру, был бы не в состоянии использовать ключ должным образом, шкатулки уничтожатся вместе с тем, кто ввёл их в игру. Но это было больше, чем простое утверждение. Была целая сложная природа процессов, вовлечённых в использование шкатулок, которые демонстрировали эту концепцию способами, которые словами можно было представить только в упрощённой, сжатой форме.
   Используя механизмы, изложенные в книге, она озарилась пониманием, как действовала сила. Пониманием функционирования на глубоком уровне, она смогла увидеть, что для привлечённой магии требуется использовать ключ для завершения. Ухватив этот процесс, она смогла понять, что если ключ использовался ненадлежащим образом, сами шкатулки были бы неизбежно разрушены, наряду с человеком, совершившим фатальную ошибку. Магия просто не позволила бы такому нарушению не довершиться.
   Это, как если бы подкинуть скалу и не прилагая никаких внешних воздействий или другого вмешательства, заставить её не рухнуть обратно на землю, а оставаться подвешенной в воздухе. Такое бы просто не произошло. Точно так же, магия Одена имела свои особые законы. Тем способом, каким она действовала в соответствии со своими особенными законами, она должна будет разрушить шкатулки, если ключ не будет использоваться должным образом. Скала должна упасть.
   Когда Ричард использовал из памяти якобы, как он верил, «Книгу Сочтённых Теней», он изменил её, чтобы хитростью заставить Даркена Рала открыть неверную шкатулку. Но это просто оказалась неверная шкатулка, указанная в проворной имитации, которая только казалась имеющей отношение к «Книге Жизни». На деле, эта книга оказалась только проницательной фальшивкой, ложным ключом. Если бы она была правильной, но неправильно применённой, то шкатулки бы больше не существовали.
   Ложный ключ, искусная подделка, просто не смогла призвать власть Одена, чтобы разрушить шкатулки, но реальный ключ, если попытаться использовать в той манере, которую использовал Ричард, заставил бы всю структуру заклинания самоуничтожиться, при этом увлекая шкатулки за собой.
   Шкатулки Одена, в конце концов, были созданы ради противостояния заклинанию Огненной цепи. Неправильно использовать ключ означало, что кто-то без надлежащего намерения и знания пробовал получить доступ к власти Одена, явно используя их с другой целью, а не той, для чего они, собственно, и были созданы. «Книга Жизни» внесла ясность также и в структуру формы заклинания, гарантируя, что если бы всё не было сделано правильно, а именно, в точности определённой ключом предопределённой манере — формулы и заклинания самоликвидировались совершенно отличным способом от того, которым Ричард отключил контрольную проверочную сеть, свёртывая её для спасения Никки.
   У Ричарда в памяти ложный ключ, и это была правда.
   — Что это? — послышался голос Зедда.
   Никки оглянулась назад через плечо, и увидела старого волшебника, идущего через обширный вал. Она решила, что ей нужно пока отложить эти мысли в сторону, в которые она так углубилась. Если рассказать Зедду про ложный ключ сейчас, то это только заставит его учинить спор. А попытка привести доводы до Зедда, не принесло бы никакой пользы. Только Ричард был тем, кому действительно нужно узнать, что ключ, которым он обладает, был ложен.
   — Четыре всадника, — сказала ему Никки.
   Зедд остановился у стены. Он посмотрел вниз на дорогу и крякнул, давая понять, что увидел их.
   — Мне кажется, что это Том и Фридрих, — сказала Кара. — Они, должно быть, нашли каких-то лазутчиков рыскающих по округе.
   — Я так не думаю, — произнесла Никки. — Они едва ли смахивают на пленников. Я вижу блики стали. У мужчины есть оружие. Том разоружил бы любого, заподозрив угрозу. Кроме того, другой наездник похож на маленькую девочку.
   — Рэйчел? — спросил Зедд, хмурясь и наклонившись подальше, пытался лучше разглядеть дорогу между деревьями далеко внизу. Не так много дней оставалось до момента, когда те золотисто-коричневые листья опадут вместе с уходом этого времени года. — Ты действительно думаешь, что это может быть она?
   — Полагаю, да, — ответила Никки.
   Он повернулся, критически оценивая её.
   — Ты выглядишь ужасно.
   — Спасибо, — сказала она. — Именно то, что любит услышать женщина в свой адрес от джентльмена.
   Он раздражённо сконфузился из-за своих грубых манер.
   — Когда в последний раз, ты хоть сколько-нибудь спала?
   Никки снова зевнула.
   — Не помню. Прошлым летом, когда я вернулась с этой книгой из Народного Дворца?
   Он состроил гримасу от её довольно слабой попытки пошутить. Она не знала, почему всегда пыталась быть забавной с ним. Зедд мог заставить людей смеяться даже своим кряхтением. Всякий раз, когда она произносила что-нибудь, как она считала, довольно забавное, люди в ответ глядели на неё так, как обычно это делала Кара.
   — Как успехи? — спросил он.
   Никки поняла, что он подразумевает. Она откинула ту часть волос, что спали на её лицо, и удерживала их от порывов ветра.
   — Я могла бы воспользоваться твоей помощью и некоторыми картами звёздного неба и угловыми вычислениями. Возможно, это ускорило бы кое-какие вещи, если б не то обстоятельство, что я должна сделать всё самостоятельно. Я продолжу работать над некоторыми другими переводами и проблемами.
   Зедд мягко приложил руку к её спине и нежно поглаживая, передал ей собственную успокоительную теплоту.
   — При одном условии.
   — Что за условие? — спросила она и зевнула снова.
   — Ты немного поспишь.
   Никки улыбнулась и кивнула.
   — Ладно, Зедд.
   Она сделала жест подбородком:
   — Думаю сначала, мы должны добраться туда, чтобы увидеть, кто наши гости.
   Только они вышли за большую дверь Башни с бокового входа, где был загон, как всадники въехали через арку в стене.
   Том и Фридрих сопровождали Чейза и Рэйчел. Волосы Рэйчел грубо обрезанные, были намного короче тех, которые были у неё раньше, а Чейз выглядел удивительно здоровым для человека, которого ранили Мечом Истины.
   — Чейз! — ахнул Зедд. — Ты жив!
   — Ну да, ведь тяжеловато было бы ехать верхом стоймя, когда ты мёртв.
   Кара хихикнула. Никки поглядела на неё, задаваясь вопросом, с чего это вдруг у неё появилось способность воспринимать юмор.
   — Застал их возвращение, — сказал Том. — Первые люди, которых мы встретили за последние месяцы.
   — Было здорово увидеть возвращение Рэйчел, — сказал Фридрих. Человек постарше глянул на девочку с улыбкой, показывая, насколько он действительно хотел это выразить.
   Зедд поймал Рэйчел, когда она соскользнула с седла, в то время, как Кара взяла под узды лошадь.
   — Ого, да ты стала тяжёлой, — сказал ей Зедд.
   — Чейз освободил меня, — сказала Рэйчел. — Он был таким храбрым! Вы бы видели его! Он один убил сто солдат!
   — Сто! Вот это да! Какой размах.
   — Ты подкосила ноги у одного, подставив одного для меня, — сказал Чейз, соскочив из седла. — Выходит, я только разобрался только с девяносто девятью.
   Рэйчел толкнула ногами, охваченная желанием оказаться на земле.
   — Зедд, я привезла кое-что важное с собой.
   Оказавшись на земле, она развязала кожаную сумку, висевшую прямо позади её седла. Она донесла её до гранитных ступеней и опустила сумку на них, после чего распустила шнурок.
   Когда она спустила кожаный покров, тьма вырвалась на свежий свет дня поздней осени. Никки почувствовала себя так, будто она увидела чернильный мрак глаз Джеганя.
   — Рэйчел, — произнёс поражённый Зедд, — где ты это взяла?
   — Самюэль, у которого теперь меч Ричарда. Он ткнул Чейза мечом и утащил меня с собой. Потом он отдал это ведьме по имени Сикс и Виолетте, королеве Тамаранга, хотя, как я поняла, она — больше не королева. Вы не поверите, какая злая эта Сикс!
   — Думается, я могу вообразить, — сказал ей Зедд.
   С неприятным осадком после услышанной истории, он отодвинул кожу сумки немного назад, чтобы получше рассмотреть содержимое.
   Уставившись на одну из шкатулок Одена, стоящей в одном шаге перед ней, Никки почувствовала, будто её сердце подступило к горлу. После недель и недель изучения книги, которая посвящена шкатулкам, увидеть наяву одну из них, было настоящим потрясением. Одно дело теория, но реально смотреть на неё, зная, что представляла собой шкатулка, было совершенно чем-то другим.
   — Я не могла позволить им иметь это, — сказала Рэйчел Зедду. — И когда мне представился шанс сбежать, я выкрала её и унесла с собой.
   Зедд взъерошил её обрубленные светлые волосы.
   — Ты поступила хорошо, малышка. Я всегда знал, что ты — особенная.
   Рэйчел обняла волшебника вокруг шеи.
   — Сикс заставила Виолетту нарисовать картины с Ричардом. Я жутко была напугана тем, что видела то, что они делали.
   — В пещере? — спросил Зедд. Когда Рэйчел кивнула, он посмотрел на Никки. — Это многое объясняет.
   Никки сделала шаг ближе.
   — Ричард был там? Ты видела его?
   Рэйчел слегка поводила головой.
   — Нет. Сикс отлучилась на день однажды. Когда она, наконец, вернулась, она сказала Виолетте, что она вела его за собой, когда Имперский Орден захватил его.
   — Имперский Орден... — сказал Зедд.
   Никки пробовала представить что, может оказаться для Ричарда хуже: ведьма, зажавшая Ричарда в своих когтях или Имперский Орден, захвативший его.
   Она предположила, что худшим для Ричарда, было то, что он лишённый Дара, своего меча, находится в руках Ордена.

Глава 56

   Кэлен потуже затянув плащ, шла около императора как его постоянный, послушный компаньон. Конечно, это не был её добровольный выбор, — силой, когда явно, когда подразумевая её, они заставляли её это выполнять. Ночью она спала на ковре возле его кровати, как постоянное напоминание того, где она закончит. В течение дня она всегда оставалась под его боком, как его собака на привязи. Её привязью, тем не менее, был железный ошейник, при помощи которого он мог в любой момент приструнить её.
   Она не могла вообразить, что могло породить такую ненависть к ней. Чтобы она не совершила раньше, чтобы вызвать его ненависть, она не заслуживала этого.
   Кэлен спрятала лицо в капюшон плаща, когда сильный порыв ледяного морозного ветра пронёсся по лагерю. Солдаты отворачивали лица от струй песка, несущихся с ветром. На место стремительно уходящей осени, быстрыми шагами на них надвигалась зима. Кэлен думала, что это окажется совершенной неприятностью на открытой равнине плато, окружавшей Народный Дворец, но была уверена, что, несмотря на эту кость в зубах, Джегань не позволит чему-либо остановить его. Он был бы ничем, если б не его упорство. Должна была быть другая копия «Книги Сочтённых Теней», спрятанная в каком-то месте этого плато, и Джегань собирался заполучить её.
   По всей равнине Азрита продолжалось строительство основания. Оно шло в течение осени, и она знала, что продолжится зимой, на протяжении всей зимы, если потребуется, пока не будет завершено. Может случиться так, что земля под ними полностью промёрзнет. Кэлен подозревала, что если это произойдет, то и на это у него есть планы — например, использовать огонь при необходимости, дабы растопить грязь. А также, она предположила, что если будет сухо, землю будут рыть, даже замёрзшую.
   Не существовало никакого способа разрушить большую дверь, ведущую внутрь плато, а дорога, ведущая наверх с внешней стороны, быстро показала тщётность попыток нападения таким громадным числом солдат.
   Джегань нашёл выход из создавшегося затруднительного положения. Он намеревался построить большую наклонную дорогу, которая позволит его армии промаршировать прямо до стен Дворца, расположенного сверху на плато. Он сообщил офицерам, что, как только они достигнут стен, можно будет использовать осадные орудия, чтобы пробить прорехи в стенах для прохода. Но сначала, тем не менее, их там нужно установить.
   Для завершения всего этого, по всей протяжённости расположившегося лагеря ближе к плато, армия строила склон. Ширина склона ошеломляла. Им требовалась такая большая ширина по двум причинам, обе одинаково важные. Склон должен быть достаточно широким, чтобы, в конечном счёте, поддержать массированное нападение, достаточно массированное, которому защитники не смогут противостоять. Вторая причина была не менее важна — плато возвышалось выше Равнины Азрит. Чтобы склон смог достигнуть такой высоты, основа должна была быть монументальна, чтобы всё это не разрушилось. Фактически, им нужно построить небольшую гору напротив плато, доходящую до её вершины. Вот уж, действительно упорство.
   Расстояние до их цели от того места, откуда они начали, просто обескураживало. Для преодоления такой высоты до самых стен Народного Дворца требовалось построить дорогу большой протяжённости, чтобы солдаты и орудия могли, в конечном итоге, пройти и соответственно докатиться.
   Поначалу это казалось сумасшедшей идеей, нереальным планом. Но ничего не было бы удивительного в том, если это будет завершено миллионами солдат, у которых не было никаких иных побуждений кроме, как удовлетворить ведущего их императора, которого ничего не заботило, только их благосостояние. Каждое мгновение мелькал свет, иногда огонь факелов освещал длинную ползущую колонну солдат, когда несших ёмкости заполненные землёй и камнями к участку постоянно растущего склона, когда роющих большие насыпи для дальнейшего переноса. Камни перемалывались в более мелкие, чтобы были более устойчивыми. Другие солдаты просто трамбовали вновь вываленный грунт.
   Практически все солдаты в лагере были заняты в этом предприятии. Хотя задача была устрашающей по объёму, успехи, создаваемые такой массой солдат были непрерывными. Непреклонно искусственный холм продолжал расти. Конечно, чем выше он становился, тем медленнее она росла, поскольку на это требовалось соответственно большее количество материала.
   Кэлен подумала, как это выглядит характерно для этих солдат строить нападение из грязи на прекрасное сооружение из мрамора. Это приличествовало философии Ордена — повергнуть в грязь самые прекрасные работы человека.
   Кэлен не могла вообразить, как долго это займёт по времени, чтобы закончить такой проект, но живущий в бараке Джегань не имел никакого намерения отказаться от своего плана, пока он не добьётся намеченного. Победа была близка, об этом он часто напоминал своим офицерам, и он требовал полную преданность и жертвенность от каждого в их благородной цели. Он был непримирим в своём намерении повергнуть последний оплот сопротивления.
   Стоя на краю резиденции императора и наблюдая за строительством, Кэлен заметила, как посыльный подъезжал верхом. На юге она увидела длинное перо пыли, поднимаемой приближающимся обозом снабжения. Она отметила, что несколько часов понадобилось на то, чтобы они добрались поближе, и только теперь ведущие фургоны начинали въезжать в лагерь.
   Джеганя не было, потому он не видел, что обоз снабжения, наконец, прибыл. Армия столь обширная, как эта, постоянно нуждалась в снабжении всем, но главным оставалось продовольствие. На равнинах Азрита не было мест, откуда армия могла бы добыть еду; не было никаких ферм, никаких посевных, никакого стада домашнего скота. Требовалось постоянное пополнение запасов из Древнего Мира, чтобы поддерживать армию и возводить императорский пьедестал в небо.
   После того как спешился, посыльный застыл в терпеливом ожидании. Наконец Джегань подал сигнал нескольким офицерам препроводить вперёд прибывшего человека. Человек поклонился.
   — Ваше Превосходительство, я прибыл с запасами, которые послали хорошие люди с нашей родины. Многие, принёсшие пожертвования, хотят проследить, чтобы наши отважные войска были обеспечены всем необходимым, дабы они смогли победить врага.