Страница:
– Зачем мы сюда прилетели? – спросил Мотылек.
Кагеру снял руку с плеча мальчика и указал в море.
– Посмотри туда.
Мотылек пригляделся и увидел, что по волнам недалеко от берега бегают туда-сюда какие-то черные треугольники.
– Это спинные плавники существ, которых суеверные рыбаки называют вани, – объяснил Кагеру. – Здесь их коренные места, излюбленные охотничьи угодья. Видишь – они почуяли наше присутствие и забеспокоились.
– Они ведь не вылезут на берег? – с опаской спросил Мотылек.
Знахарь покачал головой:
– Это все бабьи сказки. Вани – просто опасные морские хищники.
– Но я видел, как вани полз по земле…
– Это был не вани, а бес. Бес принимает то обличье, которое уже есть у тебя в голове.
– А почему рыбаки рассказывают…
– Потому что ни один рыбак вани вблизи не видел. А тот, который видел, уже ничего не расскажет. Настоящие вани не могут лазать по скалам.
Кагеру подумал мгновение и добавил:
– Так что придется тебе самому отправиться к ним.
– Что?!
– Полезай в воду.
Мотылек попятился, замотал головой:
– Нет, нет! Ни за что!
– Хватит трусить, – с досадой сказал Кагеру. – Ладно уж, пойду с тобой.
Он крепко взял мальчика за руку и потянул его за собой. Они спустились по пологому скату камня прямо в волны. Морская вода с силой ударила Мотылька по бедрам, чуть не повалила, потянула за собой. Вода была удивительно теплая, тяжелая, тугая. Даже ночью она отливала малахитом, чуть светясь изнутри. Когда вода дошла Мотыльку до пояса, черные плавники прекратили метаться вдоль берега и зигзагами, незаметно окружая, устремились к ним. Мотылек дернулся, попытавшись вырваться, но безуспешно. Вдруг тыльную сторону ладони пронзила боль. Мотылек взглянул и увидел длинную кровоточащую царапину: Кагеру чем-то порезал ему руку, кровь текла в воду. Вани, словно услышав беззвучный призыв, одновременно ринулись к мальчику. Мотылек прижался к учителю и зажмурился, решив, что пришел его последний час. Но проходили мгновения, а его никто не терзал на части. Мальчик открыл глаза. Вани были со всех сторон. Огромные гладкие тела проплывали совсем близко, почти касаясь их ног. Некоторые вани были такими большими, что буквально проползали по дну на брюхе. Мотылек смотрел в их плоские желтые глаза, приоткрытые зубастые пасти и не понимал, почему морские твари не трогают их. Он поднял голову и взглянул в лицо учителя. Кагеру стоял, демонически блестя глазами, бледный, напряженный, как натянутая тетива. Ни одно движение вани не ускользало от его взгляда. Мотылек понял, что учитель опасается этих хищников ничуть не меньше, чем он сам.
– Почему они нас не трогают? – прошептал он.
– Тихо, – не сразу отозвался Кагеру. – Я слушаю.
– Что?
– Их разговоры.
Мотылек тоже прислушался, но ничего, кроме плеска волн и шума ветра, не услышал.
– Так я и думал, – пробормотал вскоре Кагеру. – Они не смеют на нас напасть.
– Почему? Боятся вас?
– Нет. Они ждут своего бога. Ему принадлежит право начать охоту первому.
Мотылек снова рванулся к берегу.
– А мы-то чего здесь стоим?!
– Мы тоже его ждем… Молчи! Вот оно!
Тут вдруг вода вокруг них закипела – это все вани прянули в разные стороны и мгновенно пропали в темно-зеленой бездне. Эта внезапная пустота моря показалась Мотыльку еще страшнее, чем бегающие по воде плавники. Он теперь знал, что она означает. Теплая вода как будто превратилась в лед, а жесткие руки учителя – в цепи, которыми Мотылек был прикован к скале, как жертва морскому чудовищу. Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Потом в глубине моря заклубилась какая-то тьма. Даже Кагеру не выдержал, забормотал оберегающее заклинание. Тьма приближалась. Вдруг вода вскипела, раздалась в стороны, и над волнами, как холм, поднялась бугристая спина, увенчанная острым гребнем. На Кагеру уставились два ярко-желтых глаза с вертикальным зрачком. В темноте раздался знакомый скрежещущий голос:
– Что, жертва готова?
– Нет еще, – громко сказал сихан, выдернул Мотылька из воды и взлетел. Морской бог – или демон – бросился вслед за ними в туче брызг, капканом захлопнулись челюсти. Вани промахнулся мимо ног Мотылька лишь самую малость, но этого они не заметили. Кагеру и Мотылек неслись, словно стрижи, разрезая воздух, летели прямо, как по нитке, к побережью, в Лесной Предел, домой.
Вот из мрака поднялись горные вершины, стремительно надвинулась крыша дома в Скорпионьей Долине, и Мотылек, словно пробудившись от сна, куклой свалился на пол. Кагеру успел подхватить его и сам плюхнулся рядом с ним. Несколько мгновений они лежали на полу, пытаясь отдышаться.
– Он нас не догнал? – прошептал Мотылек, придя в себя.
– Нет… – Кагеру с трудом встал на ноги. – Он и не смог бы. Я просто… хотел показаться ему… и на него посмотреть тоже… в глаза ему заглянуть…
– Зачем?
Кагеру из последних сил поднял Мотылька и отнес его в каморку. Снял с него мокрую одежду, заботливо накрыл одеялом, провел рукой по лбу – прямо как бабушка… или как отец, которого у Мотылька никогда не было.
– Зачем? – сонно повторил мальчик. – Хотел подразнить его?
Сихан ухмыльнулся:
– Умный мальчик. Давай-ка спи. Считай, что первый урок ворожбы прошел вполне успешно…
Когда Мотылек заснул, знахарь вернулся к себе в кабинет, устало рухнул за стол. На столе еще не догорел масляный светильник. Кагеру сдвинул в сторону нагромождение свитков, развернул тот, над расшифровкой которого трудился уже второй месяц. Если бы Мотылек внимательнее присмотрелся к столбцам древних знаков, он бы их узнал – это были надгробные надписи с могил святилища безымянного бога, которые знахарь скопировал во время своего визита на Стрекозий остров. Кагеру обмакнул в тушь кисточку, нашел нужную надпись, «…заклинаю тебя кипящей водой и подземным пламенем…» – прочитал он про себя и вписал над нечитаемым знаком имени обычной слоговой азбукой: «Сахемоти».
Глава 9
Кагеру снял руку с плеча мальчика и указал в море.
– Посмотри туда.
Мотылек пригляделся и увидел, что по волнам недалеко от берега бегают туда-сюда какие-то черные треугольники.
– Это спинные плавники существ, которых суеверные рыбаки называют вани, – объяснил Кагеру. – Здесь их коренные места, излюбленные охотничьи угодья. Видишь – они почуяли наше присутствие и забеспокоились.
– Они ведь не вылезут на берег? – с опаской спросил Мотылек.
Знахарь покачал головой:
– Это все бабьи сказки. Вани – просто опасные морские хищники.
– Но я видел, как вани полз по земле…
– Это был не вани, а бес. Бес принимает то обличье, которое уже есть у тебя в голове.
– А почему рыбаки рассказывают…
– Потому что ни один рыбак вани вблизи не видел. А тот, который видел, уже ничего не расскажет. Настоящие вани не могут лазать по скалам.
Кагеру подумал мгновение и добавил:
– Так что придется тебе самому отправиться к ним.
– Что?!
– Полезай в воду.
Мотылек попятился, замотал головой:
– Нет, нет! Ни за что!
– Хватит трусить, – с досадой сказал Кагеру. – Ладно уж, пойду с тобой.
Он крепко взял мальчика за руку и потянул его за собой. Они спустились по пологому скату камня прямо в волны. Морская вода с силой ударила Мотылька по бедрам, чуть не повалила, потянула за собой. Вода была удивительно теплая, тяжелая, тугая. Даже ночью она отливала малахитом, чуть светясь изнутри. Когда вода дошла Мотыльку до пояса, черные плавники прекратили метаться вдоль берега и зигзагами, незаметно окружая, устремились к ним. Мотылек дернулся, попытавшись вырваться, но безуспешно. Вдруг тыльную сторону ладони пронзила боль. Мотылек взглянул и увидел длинную кровоточащую царапину: Кагеру чем-то порезал ему руку, кровь текла в воду. Вани, словно услышав беззвучный призыв, одновременно ринулись к мальчику. Мотылек прижался к учителю и зажмурился, решив, что пришел его последний час. Но проходили мгновения, а его никто не терзал на части. Мальчик открыл глаза. Вани были со всех сторон. Огромные гладкие тела проплывали совсем близко, почти касаясь их ног. Некоторые вани были такими большими, что буквально проползали по дну на брюхе. Мотылек смотрел в их плоские желтые глаза, приоткрытые зубастые пасти и не понимал, почему морские твари не трогают их. Он поднял голову и взглянул в лицо учителя. Кагеру стоял, демонически блестя глазами, бледный, напряженный, как натянутая тетива. Ни одно движение вани не ускользало от его взгляда. Мотылек понял, что учитель опасается этих хищников ничуть не меньше, чем он сам.
– Почему они нас не трогают? – прошептал он.
– Тихо, – не сразу отозвался Кагеру. – Я слушаю.
– Что?
– Их разговоры.
Мотылек тоже прислушался, но ничего, кроме плеска волн и шума ветра, не услышал.
– Так я и думал, – пробормотал вскоре Кагеру. – Они не смеют на нас напасть.
– Почему? Боятся вас?
– Нет. Они ждут своего бога. Ему принадлежит право начать охоту первому.
Мотылек снова рванулся к берегу.
– А мы-то чего здесь стоим?!
– Мы тоже его ждем… Молчи! Вот оно!
Тут вдруг вода вокруг них закипела – это все вани прянули в разные стороны и мгновенно пропали в темно-зеленой бездне. Эта внезапная пустота моря показалась Мотыльку еще страшнее, чем бегающие по воде плавники. Он теперь знал, что она означает. Теплая вода как будто превратилась в лед, а жесткие руки учителя – в цепи, которыми Мотылек был прикован к скале, как жертва морскому чудовищу. Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Потом в глубине моря заклубилась какая-то тьма. Даже Кагеру не выдержал, забормотал оберегающее заклинание. Тьма приближалась. Вдруг вода вскипела, раздалась в стороны, и над волнами, как холм, поднялась бугристая спина, увенчанная острым гребнем. На Кагеру уставились два ярко-желтых глаза с вертикальным зрачком. В темноте раздался знакомый скрежещущий голос:
– Что, жертва готова?
– Нет еще, – громко сказал сихан, выдернул Мотылька из воды и взлетел. Морской бог – или демон – бросился вслед за ними в туче брызг, капканом захлопнулись челюсти. Вани промахнулся мимо ног Мотылька лишь самую малость, но этого они не заметили. Кагеру и Мотылек неслись, словно стрижи, разрезая воздух, летели прямо, как по нитке, к побережью, в Лесной Предел, домой.
Вот из мрака поднялись горные вершины, стремительно надвинулась крыша дома в Скорпионьей Долине, и Мотылек, словно пробудившись от сна, куклой свалился на пол. Кагеру успел подхватить его и сам плюхнулся рядом с ним. Несколько мгновений они лежали на полу, пытаясь отдышаться.
– Он нас не догнал? – прошептал Мотылек, придя в себя.
– Нет… – Кагеру с трудом встал на ноги. – Он и не смог бы. Я просто… хотел показаться ему… и на него посмотреть тоже… в глаза ему заглянуть…
– Зачем?
Кагеру из последних сил поднял Мотылька и отнес его в каморку. Снял с него мокрую одежду, заботливо накрыл одеялом, провел рукой по лбу – прямо как бабушка… или как отец, которого у Мотылька никогда не было.
– Зачем? – сонно повторил мальчик. – Хотел подразнить его?
Сихан ухмыльнулся:
– Умный мальчик. Давай-ка спи. Считай, что первый урок ворожбы прошел вполне успешно…
Когда Мотылек заснул, знахарь вернулся к себе в кабинет, устало рухнул за стол. На столе еще не догорел масляный светильник. Кагеру сдвинул в сторону нагромождение свитков, развернул тот, над расшифровкой которого трудился уже второй месяц. Если бы Мотылек внимательнее присмотрелся к столбцам древних знаков, он бы их узнал – это были надгробные надписи с могил святилища безымянного бога, которые знахарь скопировал во время своего визита на Стрекозий остров. Кагеру обмакнул в тушь кисточку, нашел нужную надпись, «…заклинаю тебя кипящей водой и подземным пламенем…» – прочитал он про себя и вписал над нечитаемым знаком имени обычной слоговой азбукой: «Сахемоти».
Глава 9
Путешествие в горный край.
Город Юлим, охотники на тигра и снова – бес-лазутчик
– Ким, посмотри-ка направо, – сказал Рей. – Похоже, кому-то крупно не повезло…
Ким бросил взгляд в указанную сторону. Когда-то там был замечательный подвесной мост через горное ущелье. Теперь на другой стороне пропасти болтались обрывки канатов, при одном взгляде на которые становилось холодно в животе.
– В начале лета оборвался, – обернувшись к Рею, пустился в объяснения один из караванщиков. – Давно уже ясно было, что пора его крепить, да все время откладывали, вот и дождались…
– И что, много людей погибло?
– А вы гляньте вниз…
Справа и слева поднимались стеной отвесные скалы. Ущелье было таким узким, что зубчатые вершины гор почти смыкались наверху. Красноватые откосы были испещрены изумрудными пятнами растительности. Везде, где оставался хотя бы клочок земли, поднимались корявые горные сосны. Они умудрялись расти даже на голых скалах, вцепившись в трещины разветвленными корнями. Вырубленная в скале тропа шла по краю пропасти, со дна которой доносился ровный гул потока. Заглядывать вниз не хотелось.
Рей подошел к уцелевшим опорам. Ухватившись за них, он наклонился над провалом, нахмурился и присвистнул. Ким, не желая уступать другу, тоже подобрался к краю и осторожно заглянул в пропасть. Далеко внизу, где среди валунов бурлила река, пестрели какие-то тряпки, белели кости. На кривой сосне, торчащей из стенки ущелья локтях в сорока ниже тропы, повис скелет вьючной лошади. Ким побледнел.
– А это что? – хрипло спросил он. – Туман?
В ущелье, клубясь, вползало какое-то слоистое белое марево.
– Это облако! – в восторге воскликнул Рей. – Мы поднялись выше облаков!
Ким, широко распахнув глаза, вцепился в опоры моста. Он и сам не знал, чего ему больше хочется, – упасть ничком на тропу или шагнуть с края пропасти и лететь навстречу облаку, нырнуть в него… Рей потянул его за руку – и наваждение прошло, бездна отпустила… до времени.
Побратимы шли в самом конце купеческого каравана, ведя лошадей в поводу. Глаза у лошадей были завязаны. Ким бы охотно завязал глаза и себе, если бы кто-нибудь согласился повести его за руку. Из-за высоты, на которую они поднялись, у него постоянно болела голова, и все звуки доносились словно через слой ваты. Больше всего ему хотелось уснуть и проснуться где-нибудь в долине, подальше от страшного ущелья.
«Скорее бы уж попасть в этот Юлим!» – с тоской подумал он.
Путешествие длилось уже почти месяц. Сначала друзья плыли по реке на юг, заплатив за места на почтовом судне, потом присоединились к торговому каравану, державшему путь в город Юлим – столицу горной провинции Чирисан. За время долгой дороги они пережили множество неудобств и лишений, зато лучше узнали друг друга и еще больше сблизились. Всегдашняя вежливость и несколько напускная невозмутимость Рея в сочетании с его непритворным бесстрашием приводили Кима в восторг. Кроме того, он не уставал поражаться тому, что Рей, который был всего несколькими годами старше его, настолько широко образован. «Уж если кто и достоин стать бессмертным, так это Рей!» – с воодушевлением думал Ким, слушая увлекательные рассказы названого брата. К концу путешествия он столько узнал о горах Чирисан и о бессмертных, что ему казалось, будто он прожил там всю жизнь. Прежде Кима нисколько не интересовали горные отшельники и их путь, да и вообще от духовной жизни он был далек. Теперь все изменилось. Не то чтобы в нем зародилась религиозность – того экстаза, в который впадал Рей при одном слове «бессмертный», Ким не понимал – зато пробудилось жгучее любопытство. Захотелось своими глазами увидеть чудеса, которыми полны Лествичные горы.
– У этих гор много имен, – рассказывал Рей в дороге. – Чирисан, «горы небесных духов» – самое древнее из них, и говорит само за себя. Самая почитаемая из здешних вершин, Каменная Иголка, всегда* считалась жилищем богов, потому там и начали селиться отшельники. Теперь Лествичные горы – один из основных духовных центров империи…
– А почему они «Лествичные»?
– Легенда утверждает, что Каменная Иголка – не что иное, как лестница на небеса. Легенда древнейшая, и бессмертные признают за ней глубокий символический смысл, но Идущие в Рай с полвека назад подхватили ее и переиначили на свой лад. Дескать, лестница есть на самом деле, но она незримая. Увидеть ее может лишь великий праведник, избранник богов, – они называют его Святым Проводником, Видящим Путь, или просто Зрячим. Периодически – примерно раз в пять-десять лет – такой Проводник объявляется, и вокруг него тут же собирается толпа, желающая, чтобы их провели по лестнице в рай. Таким образом, эти сектанты живут в постоянном ожидании появления очередного Зрячего. А прослышав о таковом, дружно кидаются на его поиски, чтобы успеть присоединиться к нему по дороге на небо…
– Вот сумасшедшие!
– У них развился целый культ поклонения Святым Проводникам. Частично он совпадает с культом бессмертных. Правда, большую часть бессмертных Идущие в Рай объявили демонами.
– Уроды!
– Согласен.
– Погоди – а откуда взялось название «Каменная Иголка»?
– Это уже из другой песни. Есть притча об императрице, которая много лет полировала гору, пока не выточила из нее идеальную иголку. Бессмертные очень любят эту притчу и рассказывают ее всем, кто приходит к ним учиться, как прозрачный намек. Путь бессмертного – не чудо на дармовщинку, а упорная многолетняя работа над собой…
Еще долго пришлось путешественникам подниматься по обрывистым горным тропам, прежде чем дорога вывела их в долину Юлима. Горные кручи расступились, и среди лесистых склонов, словно сапфир на зеленом бархате, заискрилось, засверкало озеро – самое обширное и прославленное из высокогорных озер империи. На восточном берегу, где озеро глубоко вдавалось в берег, образуя естественную гавань, раскинулся город Юлим, столица провинции Чирисан. С перевала он был виден целиком – море красных, рыжих и бурых черепичных крыш, белые башни храмов, пестрые паруса многочисленных рыбачьих судов в гавани. А над зелеными горами, откуда днем и ночью доносился далекий звон храмовых колоколов, цепью поднимались в небо знаменитые на всю империю священные вершины. Самая высокая из них, Каменная Иголка, уходила остроконечной снежной шапкой за облака. Одного взгляда на ее сверкающие на солнце ледники хватало, чтобы понять: жить на такой горе могут только воистину нечеловеческие существа.
– А славный городишко! – заметил Ким, когда они с Реем, простившись с караванщиками, отправились искать, где бы остановиться на ночлег. – Глянь, как чисто. И сады повсюду. И народ такой веселый – что ни двор, то музыка… Может, сходим вечерком в какой-нибудь кабак?
– Под ноги смотри, – сухо сказал Рей. – Тут везде эти лестницы, чтоб их…
Они перешли по каменному мостику через бурлящий горный ручей и продолжили спуск. Все крутые извилистые улочки Юлима вели вниз, к гавани. На воротах домов и усадеб то и дело попадались объявления «Сдаем угол», «Кров и стол». Юлим был крупнейшим перевалочным пунктом для последователей всевозможных сект и божеств, и за счет них кормилась большая часть его жителей. Другой важной статьей дохода для горожан была рыбная ловля. Лазурное озеро изобиловало редкостными видами рыб, которые Юлим вывозил во все провинции империи. Жизнь Юлима протекала богато, беспечно и жизнерадостно. На заре флотилия рыбачьих шхун уходила на лов, а вечером зажигались огни, на улицы высыпал пришлый народ, и начиналось гулянье до утра. Благодаря множеству имперских культов в городе всегда отмечали какой-нибудь праздник. На многих площадях были устроены специальные возвышения – для желающих прочитать проповедь, устроить хоровое моление или изречь пророчество, – и эти места редко пустовали.
Для ночлега Рей выбрал уютный домик с черепичной крышей и цветными витражами в окнах. Цена одной тесной, пропахшей жареным луком комнатки оказалась совершенно несусветной. Рей начал было торговаться, но тут смертельно уставший Ким плюнул и заплатил полную цену. Побратимы немного отдохнули, оставили в комнате свои вещи, переоделись, умылись и отправились на поиски ужина.
Несмотря на поздний час, все таверны в центре Юлима были переполнены. Пришлось подняться на гору, в предместье, прежде чем нашлось что-то подходящее: небольшая безымянная таверна в незаметном переулке, источающая соблазнительный запах жареной рыбы. Ким и Рей решили не заходить в продымленное помещение, а устроились на площадке перед входом, огороженной каменной стеной в человеческий рост. Над стеной низко нависали сосны, образуя шатер над грубыми деревянными столами. В двух железных треножниках по углам площадки ярко полыхал огонь. Побратимы оказались тут единственными чужаками, прочие посетители были явно местными. Вольготно рассевшись за столами, они пили вино, горланили и хохотали. На Кима и Рея никто даже не взглянул. Хозяин, крупный мордастый старик, притащил им кувшин темного вина, большое блюдо с жареной форелью, переложенной базиликом и лимонником, и несколько небольших плошек с разными сортами соусов.
– Эх, вкуснятина! Да, они тут знают толк в хорошей кухне! – с набитым ртом проговорил Ким, макая куски форели то в одну, то в другую плошку. – За всю жизнь я встречал только одного человека, который так же роскошно умел готовить рыбу…
– Это кого?
– Мою бабушку Уту!
– Гм, неудивительно. Вас, киримцев, рисом не корми – дай сожрать какого-нибудь морского гада, – заметил Рей, вытирая губы. – Вы и медуз едите, и морских ежей, и даже водоросли…
– Между прочим, маринованные водоросли – прекрасная закуска к пиву!
– Вот-вот, а я о чем. Нет, форель недурная. Но я рыбу не особенно уважаю. А вино здесь великолепное. Даже не ожидал. И дешевое, кстати…
Слова Рея заглушил резкий, чуть дребезжащий звон струн. Седой хозяин подсел к компании горцев за соседним столом, положил на колени гусли, ударил по струнам и запел сочным хрипловатый баритоном. Ким встрепенулся, его глаза загорелись, сердце застучало быстрее, ноги сами стали притопывать в такт. Слов песни не разобрать – какой-то местный диалект, – но Киму до них дела не было, столько в голосе певца было живого чувства, а в его игре – настоящего мастерства. Песня, горько-сладкая, как местное вино, пронимала до печенок, трогала душу. Хотелось заплакать и пуститься в пляс одновременно. Когда песня кончилась, посетители разразились восторженными воплями, требуя продолжать. Старик усмехнулся, взял гусли и подсел к другой компании, подмигнув по пути Киму. Снова загудели струны…
– Брат, я бы тут поселился! – взволнованно сказал Ким. – Этот город по мне!
Рей запрокинул голову, вдыхая чистый, чуть пахнущий дымом горный воздух. В черном небе сверкали россыпи звезд, пламя треножников выхватывало из темноты сложное кружево нависающих над столами сосновых веток.
– Это все мишура, обман чувств, – спокойно сказал Рей. – Настоящая жизнь – там!
И указал наверх, где высились невидимые в темноте священные горные вершины.
– …за тигровые усы монахи с Иголки обещали мне целую связку, – донесся приглушенный бас из-за соседнего стола, где гуляла компания местных рыболовов. Выпивохи ничем не отличались от обычных имперских крестьян, только один старичок был косоглазый, желто-смуглый и морщинистый, как сушеный финик.
– Связку чего? – уточнил хриплый голос. – Ну не карасей же! Серебра! А за когти губернаторский аптекарь предлагает…
– Когти – мне!
– Тебе – не когти, а помет, старый пень, чтоб ты лопнул!
Ким встрепенулся, прислушался.
– Эй, парни, может, хватит делить неубитого зверя? – насмешливо пробасил подошедший хозяин таверны. – Как бы он сам вас не поделил… на составные части.
– Может, и нет никакого тигра, – ядовито заметил кто-то.
– Извините, – Ким приподнялся из-за стола. – Уважаемые, можно спросить – о чем речь?
– Да вот, эти бойцы собираются на охоту, – объяснил хозяин. – У нас тут, видите ли, тигр завелся. Пугает странников и монахов, но пока никого не сожрал.
– Как бы уточнить, где именно поселился тигр? – вмешался Рей.
– На восточной тропе, у ручья, аккурат по пути на Каменную Иголку. Паломники очень недовольны.
– Ах, чтоб бесы забрали этого зверя! – озабоченно выругался Рей. – А в обход пути нет?
Хозяин покачал головой.
– Говорю, нет там никакого тигра!
– Ага, нет! За последний месяц его видели человек пятнадцать… да еще коза, которая позавчера пропала…
– Что вы чушь несете – завелся! – громко заявил другой зверолов. – Да этот тигр уже много лет живет в предгорьях Каменной Иголки. Зверь старый, мирный, отродясь никого не обижал. А коза наверняка сама забрела куда не надо и свалилась в пропасть.
– То-то и оно – «старый». Сил-то не осталось, вот он и вышел к человеческому жилью, чай, людей ловить проще, чем оленей…
– Этот тигр – дух горы, – с сильным акцентом произнес сморщенный желтый старичок. – Устраивать охоту бесполезно. Вы его все равно не найдете, а дух разгневается и покарает вас.
Охотники притихли.
– То, что дух показался людям, – не к добру! – продолжал окрыленный вниманием дед. – Грядут лихие времена…
Кто-то хлопнул рукой по столу.
– Хватит суеверий! Лесорубы видели следы! Где это видано, чтобы дух оставлял следы?
– Точно! И серебро нам не помешает!
Когда речь снова зашла о прибыли, мужчины мгновенно забыли о потустороннем и загомонили все разом. Каждый приводил свои расценки на части драгоценной тигриной туши, которая считалась лучшим сырьем для изготовления разнообразных лекарственных и волшебных снадобий. Ким с разгоревшимися глазами подсел к охотникам.
– А как вы собираетесь его убить? – спросил он.
Над столом застыла тишина,
– Я предлагал подкинуть на дорогу отравленную приманку, – задумчиво сказал один охотник. – Берем тушу козы, потрошим, а внутрь…
– Пробовали, – перебил его другой. – Лесорубы раскладывают приманки уже почти месяц. Не жрет, хитрая зверюга.
– В Южном Чирисане на тигра охотятся с ловушками. Копают ловчую яму, привязывают, опять же, козу, а когда тигр прыгнет и провалится, можно забросать его камнями или заморить голодом…
– Ага, камнями! А как продавать попорченную шкуру? Нет, надо подкараулить его, и одним ударом…
– Может, ты это и провернешь?
– На тигра в одиночку не ходят, – авторитетно сказал знаток обычаев Южного Чирисана. – Если уж идти – так устраивать облаву. Нагнать мужичья с гонгами, пустыми ведрами, трещотками и факелами, поставить цепью – и пустить вдоль реки.
– Тоже пробовали, – проскрипел сморщенный старичок. – Всю долину прочесали, а тигра не нашли. Говорю, это дух!
– Тигр с Каменной Иголки – старый опытный зверь, – сказал знаток. – Он наверняка обошел загонщиков и крался за ними следом. Нет, от мужиков одна суета и никакого толка. Пойдем своей ватагой, с копьями, а вместо загонщиков возьмем собак. Тигры собак не переносят. Псы его спугнут, он начнет их рвать, тут мы его и…
– Вот я вам сейчас расскажу про «облаву», – перебил его хозяин таверны. – Когда я был мальчишкой, в лесу неподалеку от моей родной деревушки завелся тигр. Мужики, как о том узнали, от жадности просто ума лишились – работу забросили, только сидели целыми днями у старосты, как вы тут, лаялись, тигра делили да прибыль подсчитывали. Наконец решили устроить облаву. Собрались все мужчины в деревне, числом около тридцати человек, даже некоторые подростки увязались. Я тоже рвался, но, слава богам, был тогда слишком мал – не взяли. Вооружились кто чем – косами, топорами, вилами, поперлись в лес – и пропали. День, второй пошел – их все нет. Наконец прибегает из леса парнишка, весь белый, трясется, как не в себе, и орет: «Всё пропало! Тигр заколдованный! Всех сожрал, теперь сюда идет – спасайтесь кто может!» Ну, бабы сразу в крик, детишки в плач, суета, паника…
Хозяин таверны сделал драматическую паузу, окинул слушателей насмешливым взглядом.
– А стряслось там вот что. Охотнички наши бродили по лесу целый день. Наорались, умаялись, тигра так и не нашли. А тем временем стало темнеть, им страшно стало. Столпились кучей на пригорке возле упавшей сосны – место такое славное, уединенное, тростники, река рядом – и давай обсуждать, что дальше делать, в лесу ночевать или возвращаться. Достали закуски, разложили костерок… И тут прямо из-под вывороченных корней этой самой сосны на них тигр и выскочил. У него там логово было. Охотники заорали – и врассыпную. Кто на дерево полез, кто попер в кусты, кто в реку прыгнул. И все бы ничего, если бы наш староста не кинул сдуру в тигра копье. Как ни странно, попал. Тигр от этого рассвирепел окончательно, заревел на весь лес. Староста так перепугался, что упал в обморок. Тут тигр его и разорвал. А потом принялся гонять по лесу остальных…
– Чем дело-то кончилось?! – нетерпеливо воскликнул Ким.
– Чем-чем… Пятеро из лесу не вернулись – один из них, правда, просто в реке утонул с перепугу. Месяц жили как в осаде. В лес даже за дровами выходить боялись. А по ночам слушали, как тигр в чаще рычит, и тряслись – ждали, что придет мстить. В конце концов скинулись всей деревней и наняли в Юлиме известного охотника. Он тигра и завалил. И тушу тигра себе целиком забрал, даже усов мужикам не оставил.
Охотники приумолкли. Рассказ старика их впечатлил.
– Ну дык я-то о чем? – сказал наконец знаток. – Об этом самом! Мужиков звать не надо. Сами все устроим. Значит, так: находим лежку тигра, рядом привязываем козу, а на деревья вокруг сажаем пару-тройку самых опытных, метких стрелков, которые и сами не струсят, и зверю шкуру не попортят. Им – лучшие части туши. Остальные – на подхвате. Ну, кто желает вызваться?
Никто не ответил.
– Мы ж рыбаки, – проворчал кто-то. – Вот если бы бойца нанять…
Глаза Кима засверкали, он приподнялся, раскрыл рот…
– А еще можно убить тигра ударом кулака в лоб, – насмешливо сказал Рей. – В истории такой случай зафиксирован.
Мужчины посмотрели на него неодобрительно.
– Вы сами-то кто такие будете, молодцы? – спросил знаток обычаев. – Куда путь держите?
– На святые горы, – с достоинством ответил Рей.
– Что, неужели новый Зрячий объявился?
– Мы не Идущие в Рай! – обиделся Ким.
– Мы идем к бессмертным, – пояснил Рей. – На саму Каменную Иголку.
– Туда будет нелегко добраться, – покачал головой хозяин. – Вон, про тигра слыхали? А если вы с ним благополучно разминетесь, впереди будут такие пропасти, такие кручи…
– Хуже, чем раньше? – с ужасом спросил Ким.
– На Иголку даже местные ходить боятся. А если и дойдете, – хладнокровно продолжал хозяин таверны, – в монастырь вас всё равно не пропустят. Монахи сами сторожат свою гору, глядите – могут и убить ненароком. Они, конечно, люди святые, но у них свои понятия о праведности…
– У меня есть пропуск, – надменно сказал Рей, погладив поясную сумку.
– Какой? Серебро?
Рей скользнул взглядом по алчным физиономиям тигроловов, встал из-за стола, расстегнул сумку и продемонстрировал всем свиток в кожаном футляре.
– Это рекомендация, – сказал он. – Письмо к настоятелю монастыря Каменной Иголки от настоятеля храма Маго с просьбой принять меня в общину.
Ким бросил взгляд в указанную сторону. Когда-то там был замечательный подвесной мост через горное ущелье. Теперь на другой стороне пропасти болтались обрывки канатов, при одном взгляде на которые становилось холодно в животе.
– В начале лета оборвался, – обернувшись к Рею, пустился в объяснения один из караванщиков. – Давно уже ясно было, что пора его крепить, да все время откладывали, вот и дождались…
– И что, много людей погибло?
– А вы гляньте вниз…
Справа и слева поднимались стеной отвесные скалы. Ущелье было таким узким, что зубчатые вершины гор почти смыкались наверху. Красноватые откосы были испещрены изумрудными пятнами растительности. Везде, где оставался хотя бы клочок земли, поднимались корявые горные сосны. Они умудрялись расти даже на голых скалах, вцепившись в трещины разветвленными корнями. Вырубленная в скале тропа шла по краю пропасти, со дна которой доносился ровный гул потока. Заглядывать вниз не хотелось.
Рей подошел к уцелевшим опорам. Ухватившись за них, он наклонился над провалом, нахмурился и присвистнул. Ким, не желая уступать другу, тоже подобрался к краю и осторожно заглянул в пропасть. Далеко внизу, где среди валунов бурлила река, пестрели какие-то тряпки, белели кости. На кривой сосне, торчащей из стенки ущелья локтях в сорока ниже тропы, повис скелет вьючной лошади. Ким побледнел.
– А это что? – хрипло спросил он. – Туман?
В ущелье, клубясь, вползало какое-то слоистое белое марево.
– Это облако! – в восторге воскликнул Рей. – Мы поднялись выше облаков!
Ким, широко распахнув глаза, вцепился в опоры моста. Он и сам не знал, чего ему больше хочется, – упасть ничком на тропу или шагнуть с края пропасти и лететь навстречу облаку, нырнуть в него… Рей потянул его за руку – и наваждение прошло, бездна отпустила… до времени.
Побратимы шли в самом конце купеческого каравана, ведя лошадей в поводу. Глаза у лошадей были завязаны. Ким бы охотно завязал глаза и себе, если бы кто-нибудь согласился повести его за руку. Из-за высоты, на которую они поднялись, у него постоянно болела голова, и все звуки доносились словно через слой ваты. Больше всего ему хотелось уснуть и проснуться где-нибудь в долине, подальше от страшного ущелья.
«Скорее бы уж попасть в этот Юлим!» – с тоской подумал он.
Путешествие длилось уже почти месяц. Сначала друзья плыли по реке на юг, заплатив за места на почтовом судне, потом присоединились к торговому каравану, державшему путь в город Юлим – столицу горной провинции Чирисан. За время долгой дороги они пережили множество неудобств и лишений, зато лучше узнали друг друга и еще больше сблизились. Всегдашняя вежливость и несколько напускная невозмутимость Рея в сочетании с его непритворным бесстрашием приводили Кима в восторг. Кроме того, он не уставал поражаться тому, что Рей, который был всего несколькими годами старше его, настолько широко образован. «Уж если кто и достоин стать бессмертным, так это Рей!» – с воодушевлением думал Ким, слушая увлекательные рассказы названого брата. К концу путешествия он столько узнал о горах Чирисан и о бессмертных, что ему казалось, будто он прожил там всю жизнь. Прежде Кима нисколько не интересовали горные отшельники и их путь, да и вообще от духовной жизни он был далек. Теперь все изменилось. Не то чтобы в нем зародилась религиозность – того экстаза, в который впадал Рей при одном слове «бессмертный», Ким не понимал – зато пробудилось жгучее любопытство. Захотелось своими глазами увидеть чудеса, которыми полны Лествичные горы.
– У этих гор много имен, – рассказывал Рей в дороге. – Чирисан, «горы небесных духов» – самое древнее из них, и говорит само за себя. Самая почитаемая из здешних вершин, Каменная Иголка, всегда* считалась жилищем богов, потому там и начали селиться отшельники. Теперь Лествичные горы – один из основных духовных центров империи…
– А почему они «Лествичные»?
– Легенда утверждает, что Каменная Иголка – не что иное, как лестница на небеса. Легенда древнейшая, и бессмертные признают за ней глубокий символический смысл, но Идущие в Рай с полвека назад подхватили ее и переиначили на свой лад. Дескать, лестница есть на самом деле, но она незримая. Увидеть ее может лишь великий праведник, избранник богов, – они называют его Святым Проводником, Видящим Путь, или просто Зрячим. Периодически – примерно раз в пять-десять лет – такой Проводник объявляется, и вокруг него тут же собирается толпа, желающая, чтобы их провели по лестнице в рай. Таким образом, эти сектанты живут в постоянном ожидании появления очередного Зрячего. А прослышав о таковом, дружно кидаются на его поиски, чтобы успеть присоединиться к нему по дороге на небо…
– Вот сумасшедшие!
– У них развился целый культ поклонения Святым Проводникам. Частично он совпадает с культом бессмертных. Правда, большую часть бессмертных Идущие в Рай объявили демонами.
– Уроды!
– Согласен.
– Погоди – а откуда взялось название «Каменная Иголка»?
– Это уже из другой песни. Есть притча об императрице, которая много лет полировала гору, пока не выточила из нее идеальную иголку. Бессмертные очень любят эту притчу и рассказывают ее всем, кто приходит к ним учиться, как прозрачный намек. Путь бессмертного – не чудо на дармовщинку, а упорная многолетняя работа над собой…
Еще долго пришлось путешественникам подниматься по обрывистым горным тропам, прежде чем дорога вывела их в долину Юлима. Горные кручи расступились, и среди лесистых склонов, словно сапфир на зеленом бархате, заискрилось, засверкало озеро – самое обширное и прославленное из высокогорных озер империи. На восточном берегу, где озеро глубоко вдавалось в берег, образуя естественную гавань, раскинулся город Юлим, столица провинции Чирисан. С перевала он был виден целиком – море красных, рыжих и бурых черепичных крыш, белые башни храмов, пестрые паруса многочисленных рыбачьих судов в гавани. А над зелеными горами, откуда днем и ночью доносился далекий звон храмовых колоколов, цепью поднимались в небо знаменитые на всю империю священные вершины. Самая высокая из них, Каменная Иголка, уходила остроконечной снежной шапкой за облака. Одного взгляда на ее сверкающие на солнце ледники хватало, чтобы понять: жить на такой горе могут только воистину нечеловеческие существа.
– А славный городишко! – заметил Ким, когда они с Реем, простившись с караванщиками, отправились искать, где бы остановиться на ночлег. – Глянь, как чисто. И сады повсюду. И народ такой веселый – что ни двор, то музыка… Может, сходим вечерком в какой-нибудь кабак?
– Под ноги смотри, – сухо сказал Рей. – Тут везде эти лестницы, чтоб их…
Они перешли по каменному мостику через бурлящий горный ручей и продолжили спуск. Все крутые извилистые улочки Юлима вели вниз, к гавани. На воротах домов и усадеб то и дело попадались объявления «Сдаем угол», «Кров и стол». Юлим был крупнейшим перевалочным пунктом для последователей всевозможных сект и божеств, и за счет них кормилась большая часть его жителей. Другой важной статьей дохода для горожан была рыбная ловля. Лазурное озеро изобиловало редкостными видами рыб, которые Юлим вывозил во все провинции империи. Жизнь Юлима протекала богато, беспечно и жизнерадостно. На заре флотилия рыбачьих шхун уходила на лов, а вечером зажигались огни, на улицы высыпал пришлый народ, и начиналось гулянье до утра. Благодаря множеству имперских культов в городе всегда отмечали какой-нибудь праздник. На многих площадях были устроены специальные возвышения – для желающих прочитать проповедь, устроить хоровое моление или изречь пророчество, – и эти места редко пустовали.
Для ночлега Рей выбрал уютный домик с черепичной крышей и цветными витражами в окнах. Цена одной тесной, пропахшей жареным луком комнатки оказалась совершенно несусветной. Рей начал было торговаться, но тут смертельно уставший Ким плюнул и заплатил полную цену. Побратимы немного отдохнули, оставили в комнате свои вещи, переоделись, умылись и отправились на поиски ужина.
Несмотря на поздний час, все таверны в центре Юлима были переполнены. Пришлось подняться на гору, в предместье, прежде чем нашлось что-то подходящее: небольшая безымянная таверна в незаметном переулке, источающая соблазнительный запах жареной рыбы. Ким и Рей решили не заходить в продымленное помещение, а устроились на площадке перед входом, огороженной каменной стеной в человеческий рост. Над стеной низко нависали сосны, образуя шатер над грубыми деревянными столами. В двух железных треножниках по углам площадки ярко полыхал огонь. Побратимы оказались тут единственными чужаками, прочие посетители были явно местными. Вольготно рассевшись за столами, они пили вино, горланили и хохотали. На Кима и Рея никто даже не взглянул. Хозяин, крупный мордастый старик, притащил им кувшин темного вина, большое блюдо с жареной форелью, переложенной базиликом и лимонником, и несколько небольших плошек с разными сортами соусов.
– Эх, вкуснятина! Да, они тут знают толк в хорошей кухне! – с набитым ртом проговорил Ким, макая куски форели то в одну, то в другую плошку. – За всю жизнь я встречал только одного человека, который так же роскошно умел готовить рыбу…
– Это кого?
– Мою бабушку Уту!
– Гм, неудивительно. Вас, киримцев, рисом не корми – дай сожрать какого-нибудь морского гада, – заметил Рей, вытирая губы. – Вы и медуз едите, и морских ежей, и даже водоросли…
– Между прочим, маринованные водоросли – прекрасная закуска к пиву!
– Вот-вот, а я о чем. Нет, форель недурная. Но я рыбу не особенно уважаю. А вино здесь великолепное. Даже не ожидал. И дешевое, кстати…
Слова Рея заглушил резкий, чуть дребезжащий звон струн. Седой хозяин подсел к компании горцев за соседним столом, положил на колени гусли, ударил по струнам и запел сочным хрипловатый баритоном. Ким встрепенулся, его глаза загорелись, сердце застучало быстрее, ноги сами стали притопывать в такт. Слов песни не разобрать – какой-то местный диалект, – но Киму до них дела не было, столько в голосе певца было живого чувства, а в его игре – настоящего мастерства. Песня, горько-сладкая, как местное вино, пронимала до печенок, трогала душу. Хотелось заплакать и пуститься в пляс одновременно. Когда песня кончилась, посетители разразились восторженными воплями, требуя продолжать. Старик усмехнулся, взял гусли и подсел к другой компании, подмигнув по пути Киму. Снова загудели струны…
– Брат, я бы тут поселился! – взволнованно сказал Ким. – Этот город по мне!
Рей запрокинул голову, вдыхая чистый, чуть пахнущий дымом горный воздух. В черном небе сверкали россыпи звезд, пламя треножников выхватывало из темноты сложное кружево нависающих над столами сосновых веток.
– Это все мишура, обман чувств, – спокойно сказал Рей. – Настоящая жизнь – там!
И указал наверх, где высились невидимые в темноте священные горные вершины.
– …за тигровые усы монахи с Иголки обещали мне целую связку, – донесся приглушенный бас из-за соседнего стола, где гуляла компания местных рыболовов. Выпивохи ничем не отличались от обычных имперских крестьян, только один старичок был косоглазый, желто-смуглый и морщинистый, как сушеный финик.
– Связку чего? – уточнил хриплый голос. – Ну не карасей же! Серебра! А за когти губернаторский аптекарь предлагает…
– Когти – мне!
– Тебе – не когти, а помет, старый пень, чтоб ты лопнул!
Ким встрепенулся, прислушался.
– Эй, парни, может, хватит делить неубитого зверя? – насмешливо пробасил подошедший хозяин таверны. – Как бы он сам вас не поделил… на составные части.
– Может, и нет никакого тигра, – ядовито заметил кто-то.
– Извините, – Ким приподнялся из-за стола. – Уважаемые, можно спросить – о чем речь?
– Да вот, эти бойцы собираются на охоту, – объяснил хозяин. – У нас тут, видите ли, тигр завелся. Пугает странников и монахов, но пока никого не сожрал.
– Как бы уточнить, где именно поселился тигр? – вмешался Рей.
– На восточной тропе, у ручья, аккурат по пути на Каменную Иголку. Паломники очень недовольны.
– Ах, чтоб бесы забрали этого зверя! – озабоченно выругался Рей. – А в обход пути нет?
Хозяин покачал головой.
– Говорю, нет там никакого тигра!
– Ага, нет! За последний месяц его видели человек пятнадцать… да еще коза, которая позавчера пропала…
– Что вы чушь несете – завелся! – громко заявил другой зверолов. – Да этот тигр уже много лет живет в предгорьях Каменной Иголки. Зверь старый, мирный, отродясь никого не обижал. А коза наверняка сама забрела куда не надо и свалилась в пропасть.
– То-то и оно – «старый». Сил-то не осталось, вот он и вышел к человеческому жилью, чай, людей ловить проще, чем оленей…
– Этот тигр – дух горы, – с сильным акцентом произнес сморщенный желтый старичок. – Устраивать охоту бесполезно. Вы его все равно не найдете, а дух разгневается и покарает вас.
Охотники притихли.
– То, что дух показался людям, – не к добру! – продолжал окрыленный вниманием дед. – Грядут лихие времена…
Кто-то хлопнул рукой по столу.
– Хватит суеверий! Лесорубы видели следы! Где это видано, чтобы дух оставлял следы?
– Точно! И серебро нам не помешает!
Когда речь снова зашла о прибыли, мужчины мгновенно забыли о потустороннем и загомонили все разом. Каждый приводил свои расценки на части драгоценной тигриной туши, которая считалась лучшим сырьем для изготовления разнообразных лекарственных и волшебных снадобий. Ким с разгоревшимися глазами подсел к охотникам.
– А как вы собираетесь его убить? – спросил он.
Над столом застыла тишина,
– Я предлагал подкинуть на дорогу отравленную приманку, – задумчиво сказал один охотник. – Берем тушу козы, потрошим, а внутрь…
– Пробовали, – перебил его другой. – Лесорубы раскладывают приманки уже почти месяц. Не жрет, хитрая зверюга.
– В Южном Чирисане на тигра охотятся с ловушками. Копают ловчую яму, привязывают, опять же, козу, а когда тигр прыгнет и провалится, можно забросать его камнями или заморить голодом…
– Ага, камнями! А как продавать попорченную шкуру? Нет, надо подкараулить его, и одним ударом…
– Может, ты это и провернешь?
– На тигра в одиночку не ходят, – авторитетно сказал знаток обычаев Южного Чирисана. – Если уж идти – так устраивать облаву. Нагнать мужичья с гонгами, пустыми ведрами, трещотками и факелами, поставить цепью – и пустить вдоль реки.
– Тоже пробовали, – проскрипел сморщенный старичок. – Всю долину прочесали, а тигра не нашли. Говорю, это дух!
– Тигр с Каменной Иголки – старый опытный зверь, – сказал знаток. – Он наверняка обошел загонщиков и крался за ними следом. Нет, от мужиков одна суета и никакого толка. Пойдем своей ватагой, с копьями, а вместо загонщиков возьмем собак. Тигры собак не переносят. Псы его спугнут, он начнет их рвать, тут мы его и…
– Вот я вам сейчас расскажу про «облаву», – перебил его хозяин таверны. – Когда я был мальчишкой, в лесу неподалеку от моей родной деревушки завелся тигр. Мужики, как о том узнали, от жадности просто ума лишились – работу забросили, только сидели целыми днями у старосты, как вы тут, лаялись, тигра делили да прибыль подсчитывали. Наконец решили устроить облаву. Собрались все мужчины в деревне, числом около тридцати человек, даже некоторые подростки увязались. Я тоже рвался, но, слава богам, был тогда слишком мал – не взяли. Вооружились кто чем – косами, топорами, вилами, поперлись в лес – и пропали. День, второй пошел – их все нет. Наконец прибегает из леса парнишка, весь белый, трясется, как не в себе, и орет: «Всё пропало! Тигр заколдованный! Всех сожрал, теперь сюда идет – спасайтесь кто может!» Ну, бабы сразу в крик, детишки в плач, суета, паника…
Хозяин таверны сделал драматическую паузу, окинул слушателей насмешливым взглядом.
– А стряслось там вот что. Охотнички наши бродили по лесу целый день. Наорались, умаялись, тигра так и не нашли. А тем временем стало темнеть, им страшно стало. Столпились кучей на пригорке возле упавшей сосны – место такое славное, уединенное, тростники, река рядом – и давай обсуждать, что дальше делать, в лесу ночевать или возвращаться. Достали закуски, разложили костерок… И тут прямо из-под вывороченных корней этой самой сосны на них тигр и выскочил. У него там логово было. Охотники заорали – и врассыпную. Кто на дерево полез, кто попер в кусты, кто в реку прыгнул. И все бы ничего, если бы наш староста не кинул сдуру в тигра копье. Как ни странно, попал. Тигр от этого рассвирепел окончательно, заревел на весь лес. Староста так перепугался, что упал в обморок. Тут тигр его и разорвал. А потом принялся гонять по лесу остальных…
– Чем дело-то кончилось?! – нетерпеливо воскликнул Ким.
– Чем-чем… Пятеро из лесу не вернулись – один из них, правда, просто в реке утонул с перепугу. Месяц жили как в осаде. В лес даже за дровами выходить боялись. А по ночам слушали, как тигр в чаще рычит, и тряслись – ждали, что придет мстить. В конце концов скинулись всей деревней и наняли в Юлиме известного охотника. Он тигра и завалил. И тушу тигра себе целиком забрал, даже усов мужикам не оставил.
Охотники приумолкли. Рассказ старика их впечатлил.
– Ну дык я-то о чем? – сказал наконец знаток. – Об этом самом! Мужиков звать не надо. Сами все устроим. Значит, так: находим лежку тигра, рядом привязываем козу, а на деревья вокруг сажаем пару-тройку самых опытных, метких стрелков, которые и сами не струсят, и зверю шкуру не попортят. Им – лучшие части туши. Остальные – на подхвате. Ну, кто желает вызваться?
Никто не ответил.
– Мы ж рыбаки, – проворчал кто-то. – Вот если бы бойца нанять…
Глаза Кима засверкали, он приподнялся, раскрыл рот…
– А еще можно убить тигра ударом кулака в лоб, – насмешливо сказал Рей. – В истории такой случай зафиксирован.
Мужчины посмотрели на него неодобрительно.
– Вы сами-то кто такие будете, молодцы? – спросил знаток обычаев. – Куда путь держите?
– На святые горы, – с достоинством ответил Рей.
– Что, неужели новый Зрячий объявился?
– Мы не Идущие в Рай! – обиделся Ким.
– Мы идем к бессмертным, – пояснил Рей. – На саму Каменную Иголку.
– Туда будет нелегко добраться, – покачал головой хозяин. – Вон, про тигра слыхали? А если вы с ним благополучно разминетесь, впереди будут такие пропасти, такие кручи…
– Хуже, чем раньше? – с ужасом спросил Ким.
– На Иголку даже местные ходить боятся. А если и дойдете, – хладнокровно продолжал хозяин таверны, – в монастырь вас всё равно не пропустят. Монахи сами сторожат свою гору, глядите – могут и убить ненароком. Они, конечно, люди святые, но у них свои понятия о праведности…
– У меня есть пропуск, – надменно сказал Рей, погладив поясную сумку.
– Какой? Серебро?
Рей скользнул взглядом по алчным физиономиям тигроловов, встал из-за стола, расстегнул сумку и продемонстрировал всем свиток в кожаном футляре.
– Это рекомендация, – сказал он. – Письмо к настоятелю монастыря Каменной Иголки от настоятеля храма Маго с просьбой принять меня в общину.