Харрисон Колин. Форсаж

   – Она говорит, что сделать тебе очень хорошее лекарство.
   Он поспешно застегнул брюки, а водитель помог справиться с пиджаком. Старуха вернулась к составлению своего снадобья, часто вскидывая на Чарли глаза, подобно уличному художнику. Затем растолкла все в порошок, извлекла несколько посторонних частиц, нежно подула на кучку и ссыпала ее в квадратный конверт, запечатала его, написала несколько иероглифов и вручила Чарли. Толпа с одобрением загудела.
   – Это чай. Ты пьешь утром и вечером, пять дней, – сказал водитель.
   – Заваривать в горячей воде?
   – Пей воду, пей лекарство, пей все до конца. Чарли понюхал конверт. Пахло отвратительно. Возможно, это яд.
   – Как это называется?
   Водитель переадресовал вопрос женщине. Она ответила не поднимая глаз, вытирая прилавок.
   – Весенний бамбук, – сказал водитель.
 
   «Пис-отель», мрачная глыба в стиле арт деко, находился на другой стороне реки. Неподалеку от отеля такси и велосипеды двигались потоком по Жонгшан-роуд. На каждом углу улицы, воровато оглядываясь, толпились менялы. Женщины продавали открытки, приставая к каждому, кто смахивал на иностранца. Несколько человек из представителей миллионной армии строительных рабочих отдыхали после ночной смены на скамейках. Все они были крестьянскими парнями из отдаленных провинций, их собственность состояла из рабочих инструментов. Предприимчивые шанхайские девушки с американской косметикой и японскими мобильниками выглядели обеспеченными.
   Водитель внес его вещи в отель. Из номера Чарли позвонил администратору и попросил принести кипятку. Затем все сделал, как велела целительница: насыпал ложку порошка в чашку, залил горячей водой, размешал, добавил сахара и выпил все это тремя огромными глотками. Потом улегся на кровать и взялся за телефон. В Шанхае было шесть часов вечера, в Нью-Йорке шесть утра. Рановато, конечно, для звонка Тауэрсу, но уж больно не терпелось. Он набрал номер. Трубку сняли.
   – Тауэрс? Это Чарли Равич, собирался оставить сообщение.
   – Я сегодня ранняя птаха, мы заканчиваем досье на тех трех женщин.
   – Хорошо, – сказал Чарли.
   – Досье будут готовы сегодня, мы их вам вышлем.
   – Отлично, – ответил Чарли, впрочем, не особенно заинтересованно. – И вот еще что, не посылайте их в мой офис, пошлите прямо сюда.
   – О'кей.
   – У меня еще одно имя, которое я бы хотел проверить.
   – Говорите!
   – Мелисса Вильямс, живет в городе, в центре, я думаю, лет двадцать пять, с высшим образованием.
   – Полагаю, что у вас нет ее номера социального обеспечения.
   – Нет.
   – Это ничего. Мы его раздобудем в минуту. Как она выглядит?
   – Белая, стройная, темные волосы, рост примерно пять футов семь дюймов.
   – О'кей.
   Чарли встал с кровати и подошел к окну. На той стороне реки сверкали огни Пудонга.
   – Когда я смогу получить досье?
   – Неполная информация будет уже завтра.
   – Понимаю.
   – Чем еще могу служить? – спросил Тауэрс.
   – Да, вот еще что. Ради бога, не называйте Марте последнее имя.
   – Но она же мой босс.
   – Сделаем исключение, – сказал Чарли. – Пришлете счет прямо мне.
   – Вы готовы платить?
   – Я готов.
   Он попрощался с Тауэрсом, включил на секунду Си-эн-эн – узнать результаты вчерашнего бейсбольного – затем спустился вниз, чтобы встретиться с Андерсоном во французском ресторане отеля. В лифте он вспомнил про спину. Кажется, стало лучше. Андерсон, мясистый парень лет тридцати пяти, в хорошем костюме, уже ждал его. Он уверенно пожал Чарли руку.
   – Очень рад вас видеть, мистер Равич.
   – Я в чертовски скверном настроении, Том.
   – Да, понимаю.
   – Я вовсе не на другом полушарии, – продолжил Чарли, когда они сели. – Ты, может, думаешь, что я там, но я здесь. Я тебя буду теребить до тех пор, пока ты не закончишь это строительство. Я позвоню твоему начальству и расскажу, как скверно ты справляешься со своей работой. У вашей компании контракты на постройку еще пяти заводов по производству телекоммуникаций в Азии, Том. Они не являются нашими прямыми конкурентами. Я лично знаком с тремя главными управляющими этих компаний. В течение двадцати минут я могу связаться с каждым из них. Множество людей доверяют тебе, Том, хотя и не знаю почему. Теперь ты должен исправить ситуацию. Или я найму кого-нибудь другого управляющего. Это обернется для меня лишними расходами, но тогда мы, возможно, войдем в график. Кроме того, мы будем судиться с твоей компанией, чтобы компенсировать потери. – Чарли сделал паузу, наблюдая, дошли ли его слова до собеседника. – Теперь ты меня понимаешь?
   – Да.
   Андерсон докурил сигарету до фильтра. Бен был бы сейчас в его возрасте. Чарли ждал ответа.
   – Послушай, у меня такое чувство, что я знаю, что происходит, – сказал он.
   Андерсон поднял глаза.
   – Вы знаете?
   – Ты уже сколько в Шанхае? Шесть месяцев? Год?
   Андерсон кивнул со смущенной гримасой на лице.
   – Десять месяцев.
   – И ты здесь совсем сбился с пути истинного?
   – Да.
   – Но дело вовсе не в жаре, и не в языке, и не в толпах народа, и не в шуме, хотя все это малоприятные вещи.
   – Наверное.
   – Как называется та улица с барами? – Чарли там бывал – эти заведения были полны немцами, австралийцами и американцами, и на каждого иностранца приходилось по три-четыре китайские девушки. – Итак, у тебя возникли небольшие проблемы с местной культурой?
   Андерсон кивнул.
   – Ведь ты женат и у тебя дома дети?
   – Да.
   – Но китайские женщины…
   – Везде, – прервал его Андерсон. – Западные мужчины считаются богатыми, по их стандартам.
   – Твоя компания не регулирует посещение апартаментов китайскими гостями?
   – Я сам снимаю квартиру.
   – И сколько у тебя девушек?
   Андерсон повесил голову.
   – Три.
   – Готовят, убирают и все остальное, – сказал Чарли. Он вспомнил некоторых американских пилотов в Таиланде. Каждые несколько месяцев у одного из них с этим делом возникала проблема. Иногда приходило в голову, что это любовь. Подчас так и было. – Ты постоянно чувствуешь усталость, не можешь сконцентрироваться, а они там постоянно болтают друг с другом. О чем? То ли они смеются над тобой, то ли нет, еще боишься, что девушки втихую крадут твои деньги, и пьешь слишком много.
   – Да, – Андерсон поднял глаза. – Откуда вы все это знаете?
   – Не важно. Главное, что у меня нет ни капли сочувствия тебе. И не может быть. Слишком много людей зависит от меня. Или ты делаешь свою работу эффективно, или ты вчерашний день. Ты можешь валяться на сампане и курить опиум целыми днями, мне совершенно наплевать. Но сейчас ты занимаешь должность корпоративного уровня, Том. И ты или справляешься со своими обязанностями, или уходишь. – Чарли сделал паузу. – Теперь, – наконец произнес он, – скажи мне, как можно исправить ситуацию.
   Андерсон с облегчением вывалил на него всю информацию о проблемах стройки. Действительно, признал Том, им были сделаны кое-какие ошибки в разработке графика, что слегка замедлило строительство. Но потом ситуация выправилась, поскольку китайцы были не прочь работать по ночам за дополнительную плату. Все зло – в компании по поставке строительных лесов. Похоже, что ей правилось создавать проблемы. Эта компания хотела пересмотреть условия контракта, заявив, что их издержки оказались выше, чем ожидалось. Обычно подобными вопросами занимается муниципалитет, но он находится под контролем двоюродного брата того человека, который заведует контрактами по поставке строительных лесов. И власти не проявили готовности оспорить претензии компании. Скорее всего, если сравнить стоимость ее контракта со схожими контрактами, руководство компании набивало цену, ожидая, когда дадут на лапу. Разговоры с Андерсоном не состоялись – у него не тот уровень. Мистер Ло, узнав, что прибывает Чарли, согласился на встречу с ним завтра утром.
   – Хорошо, – сказал Чарли. Как же ему убедить мистера Ло возобновить работы? Иностранные компании обычно нанимали китайского посредника, ответственного за прогресс стройки, в качестве консультанта.
   – А этот Ло, с ним можно договориться?
   – Не думаю, – ответил Андерсон. Чарли стал размышлять, насколько можно верить такому ответу.
 
   «Пис-отель» был знаменит своим оркестром из старых музыкантов, каждый вечер игравших американский джаз и мелодии из мюзиклов. Музыканты, всем в основном за шестьдесят, были так запуганы издержками китайской революции, что буквально закопали свои тромбоны, контрабасы и барабаны. Сейчас, реабилитированные историей, глядя в ноты, они играли для восхищенных американских и немецких туристов, постояльцев отеля, «Лунную реку», «Бесаме мучо» и другие шлягеры середины века. Чарли слушал шлягеры, отхлебывая из стакана, перелистывая страницы «Интернэшнл геральд трибьюн» и ковыряясь в шоколадном торте.
   Его спина почти не болела. Он пересел за столик в глубине зала, где было поспокойней, и попросил официанта принести телефон. Что ж, придется прибегнуть к нечистой игре, подумал он. Слава богу, Совет директоров не перечит мне. Если только «Манила телеком» захочет купить «Текнетрикс», постараюсь, чтобы это обошлось ей как можно дороже.
   Чарли набрал номер штаб-квартиры своей компании и попросил Карен держать для него открытую линию связи. Потом приказал отделу по делам инвесторов объявить, что «Текнетрикс» выкупает часть своих акций – всегда хороший знак для вкладчиков – и что компания скоро начнет выпуск процессора Q-4 на новом заводе в Шанхае.
   – Большой пресс-релиз, – распорядился он. – Завтра.
   Ничего, что компания еще не разработала технологические спецификации, не закончила подбор управленческого персонала и не подписала контракты о поставках сырья. Новости разнесутся по информационным службам, по интернетовским сайтам инвесторов и осядут в мозгах мистера Мина. Затем Чарли распорядился, чтобы специалисты в отделе разработок и внедрения, работавшие над доводкой Q-4, ускорили наладку конвейерных линий и не отстали бы от темпов разработки дизайна опытного образца. Задача – достигнуть максимальных производственных мощностей в течение следующих шести месяцев, после чего позиции на рынке укрепятся и доходы компании станут стабильными. В принципе он был готов потерять в доходах для сохранения имиджа компании. «Манила телеком» будет вынуждена смотреть, что там за поворотом. Что еще? Чарли распорядился, чтобы отдел продаж переместил часть доходов от заказов третьего квартала в отчет второго квартала, который они готовили к публикации, – аудиторы смогут исправить цифры позже, оставаясь более или менее в рамках установленных законов.
   – Кто-нибудь звонил? – спросил он Карен.
   – Ничего важного, – сказала она.
   – Мне может позвонить некто по имени Мелисса Вильямс.
   – Никто под таким именем не звонил.
   – Отлично.
   Она соблюдала договор.
   – Похоже, ты в приподнятом настроении, Чарли.
   – Это так.
   Потом он позвонил в Лондон Джейн.
   – Чарли!
   – Наконец-то я тебя поймал.
   – Да. Мы не разговаривали несколько недель.
   – Ты купила машину? – спросил он.
   – Нет, это было бы слишком.
   – Ну, смотри, как знаешь.
   – Ты что-нибудь еще задумал?
   – Нет, – ответил он. – Я хочу, чтобы ты перевела доходы от продажи акций «ИТ» моему частному банкиру в Нью-Йорке.
   – Теду Фулману из «Сити-банка»?
   – Совершенно верно.
   – Все или часть?
   – Все.
   – Будет готово через час. Похоже, ты в хорошей форме, Чарли.
   В самой замечательной, сказал он себе. Снова в игре. Восемь миллионов после вычета налогов с благоволения покойника, секс с двадцатисемилетней женщиной, и вот он я – пью чай из морских коньков.
   Потом позвонил Фулману, который очень возбудился, когда узнал, что на счет Чарли переводят шестнадцать миллионов долларов.
   – И что мне делать с этим здоровенным самородком, Чарли?
   – Две вещи, Тед. Половину суммы отправь моему бухгалтеру – прибыль с нее учитывается как кратковременная. А из другой половины я хочу купить дом для моей жены.
   – Хочешь, чтобы я оформил сделку? Личный банкир обо всем догадывается сам.
   – Да, собственно говоря. Это поселок для пенсионеров в Принстоне, который называется Виста-дель-Мар. Хотя океаном там и не пахнет. Элли уже внесла задаток. Пожалуйста, узнай баланс и расплатись целиком. Это будет стоить миллион или два. Моя доверенность еще не истекла.
   – Задержки тут не предвидится.
   – Мне хотелось бы сделать ей сюрприз.
   – Это грандиозный подарок, Чарли.
   – Надеюсь.
   – Ты, похоже, все еще влюблен в нее до чертиков.
   – Папочка? – услышал он голос Джулии в трубке рано утром следующего дня. Чарли проснулся с сильной головной болью, ему немедленно захотелось выпить своего вонючего чая.
   – С мамой происходит что-то странное. Она проскользнула мимо лифтера в ночной рубашке и пыталась поймать такси.
   – Что-о?
   – Стояла на улице с чемоданчиком.
   – Куда же она собиралась?
   – Хотела бы я знать. Швейцар привел ее обратно и позвонил мне. Я примчалась, и мы сразу поехали к доктору Бергеру. Он прописал успокоительное и сказал, что ее не следует оставлять одну на ночь. Я привезла ее к себе.
   – Могу я с ней поговорить?
   – Она спит в комнате для гостей, не стоит будить, отец.
   – А что говорит врач?
   – Он пока воздерживается от диагноза. Она принимала слишком много снотворного, к тому же есть симптомы того, что у нее… они ее усыпили и сделали анализ крови. Завтра доктор Бергер собирается проверить кровь на белок и определить, насколько быстро прогрессирует болезнь.
   – Насколько быстро прогрессирует что?
   – Болезнь Альцгеймера.
   – Я не думаю…
   – Не обманывай себя, папа. За последние два месяца мама очень изменилась.
   – У нее хватило ума купить дом в поселке для пенсионеров в Нью-Джерси, даже не поставив меня в известность, – ответил он. – Что-то не похоже на действия человека не в своем уме.
   – Это как раз то, что я имею в виду. Джулия, адвокат до мозга костей, увидела в его рассуждениях зерно проблемы.
   – Да, месяц назад она еще была способна рассуждать здраво. Примем также во внимание, что в Виста-дель-Мар пожилым людям очень хорошо разъясняют весь процесс оформления покупки. Но сейчас, сейчас она ловит такси в одной ночной рубашке!
   – Так.
   – При этом она накрасилась помадой.
   – Ну и что?
   – Это объясняет многое.
   – Так растолкуй мне, черт возьми.
   – У меня сердце разрывается.
   – Из-за помады?
   – Да! Это говорит о том, что мама считала себя в полном порядке, что совершенно нормально одета для улицы, – она действительно собиралась куда-то пойти.
   – Как ты думаешь, куда?
   – Кажется, она собиралась к тебе.
   – Ко мне? – Он, пошатываясь, вылез из кровати и нашел пакет с чаем. – Она говорила, что собирается в Китай?
   – Она сказала, что курьер принес какие-то бумаги, она вскрыла конверт и решила, что они тебе срочно понадобятся.
   – А что за бумаги?
   – Не знаю, я еще не была у вас.
   Отчет сыщика Тауэрса? А что еще? Когда я велел ему послать досье сюда, я имел в виду Шанхай. Разве я ему не сказал это? А что еще могло так сильно расстроить Элли? Она, наверное, взяла пакет в конторке и вскрыла его, предполагая, что там что-то важное – ведь принес посыльный. И, прочтя бумаги, была чудовищно потрясена.
   – Ты собираешься зайти к нам? – спросил он Джулию в испуге, насыпая чай в стакан с холодной водой. Может, в этом чае опиум или кокаин, но он чувствовал, что без него сейчас не обойдется.
   – Да, примерно через час, чтобы забрать ее ночную сорочку и кое-какие другие вещи. Врач полагает, что мама проспит десять – двенадцать часов. И почувствует себя лучше, если у нее будут привычные вещи.
   – Хорошо, – крякнул Чарли. Он взглянул на смесь в стакане. Частицы заварки плавали на поверхности. Он залпом опрокинул стакан с темно-коричневой жидкостью.
   – Что?
   – Ничего.
   – Какие-то странные звуки.
   – Я тут кое-что пью, моя радость.
   Джулия наверняка сунет нос в каждый уголок квартиры в поиске доказательств, что у матери с головой не все в порядке. И если Элли не спрятала пришедшие от сыщика бумаги, Джулия наверняка их найдет.
   – Папа?
   – Да.
   – Ты можешь вернуться домой как можно скорей?
   Чарли необходимо было найти способ ускорить переговоры с мистером Ло.
   – Думаю, что вылечу завтра, малышка.
   – Как твоя спина?
   – Лучше не бывает.
   – Не понимаю.
   – Я разжился одним китайским лекарством. Его приготовили прямо у меня на глазах. Это удивительно…
   – Папа, – внезапно перебила его Джулия, – у меня клиент на другой линии. Могу я надеяться, что ты вернешься в течение сорока восьми часов?
   – Да.
   Он подумал об отчете Тауэрса, возможно лежавшем на кухонной стойке или где-нибудь еще, прямо там, где Элли вскрыла конверт.
   – Мама сегодня останется у тебя?
   – Думаю, да.
   – Может, ей побыть у тебя денек-другой?
   – Никак не получится. Брайан в Лос-Анджелесе до конца недели, а я завтра улетаю в Лондон.
   – Итак, – сказал Чарли. Его мысли опережали его слова. – Мама вернется домой завтра утром или днем?
   – Утром.
   Что вряд ли произойдет, если она перечитает содержимое пакета от Тауэрса.
   – Скажи ей, чтобы ни о чем не беспокоилась и что я скоро вернусь.
   Он нашел номер Тауэрса и встал в ванной перед зеркалом. Снял рубашку. Посмотрел на свой живот. Ужас. Как у его отца двадцать лет назад. Мелисса Вильямс, должно быть, была не в своем уме. Он уселся на толчок, размышляя о том, что уже, пожалуй, начал попахивать Китаем. Это случалось в каждой поездке.
   Чарли позвонил Тауэрсу.
   – Вы послали мне пакет?
   – Уже получили? Хорошо.
   – Я в Китае, – сказал Чарли с горечью.
   – Я что-то не понимаю, – сказал Тауэрс. – Вы мне звоните в шесть утра, просите прислать доклад, но не в офис.
   – Да, – ответил Чарли, – так я и сказал.
   – Я ужасно сожалею, мистер Равич.
   – Я тоже. Что там было?
   – Ничего, кроме обычной информации.
   – Да?
   – Кроме того, я получил кое-какие сведения о Мелиссе Вильямс.
   Чарли подумал, что это лишнее. Но справиться с любопытством не смог.
   – Сделайте мне одолжение, – наконец сказал он.
   – Пожалуйста.
   – Не фиксируйте нигде эту информацию, черт побери. Ничего – никакого доклада или факса, вообще ничего.
   – У меня только рукописные записки.
   – Просто прочтите их мне и уничтожьте.
   – Когда?
   Он посмотрел на часы. Его головная боль проходила. Ему предстояла встреча с Ло.
   – Позвоните мне в конце дня, моего дня. В пять вечера.
   – У нас будет пять часов утра.
   – Да, – сказал Чарли холодно.
   – Хорошо, – ответил Тауэрс, – я позвоню. Я ужасно сожалею о своей промашке.
   Чай начал действовать, помогая думать. Что же было в отчете Тауэрса? Его нужно уничтожить до приезда Джулии. Наверное, когда Элли добралась до врача, в голове у нее все перемешалось. Но Джулия не забудет ни одной запятой. Он позвонил швейцару в своем доме.
   – Это Чарли Равич.
   – Добрый вечер, мистер Равич, – трубку снял Келли. Какой, к черту, добрый!..
   – Послушайте, Лайонел уже заступил на дежурство?
   – Только что.
   – Можете соединить меня с ним? Я хочу попросить его об одном одолжении.
   – Хорошо, мистер Равич.
   В трубке щелкнуло:
   – Лайонел слушает.
   – Лайонел, это Чарли Равич.
   – Мистер Равич, слушаю вас, сэр.
   – Я хотел бы попросить тебя о небольшой услуге, Лайонел.
   – С удовольствием.
   – Поднимись на мой этаж, пожалуйста.
   – Сию минуту.
   Чарли слышал, что лифт движется, а потом остановился. – Сэр?
   – Лайонел, видишь в углу зонтик?
   – Да.
   – Под ним ключ.
   – Вы хотите, чтобы я вышел из лифта?
   – Да. Всего лишь на минутку.
   – Я никогда не покидаю лифта, сэр.
   – Понимаю, но этим ты окажешь мне большую услугу.
   – Очень странно, мистер Равич.
   – Жизнь сама по себе странна, Лайонел. Вот почему мы не знаем, что с нами случится в следующее мгновение.
   – Да, сэр. Но я стараюсь избегать странных вещей.
   – Пожалуйста, сделай, о чем я тебя попрошу.
   – Понимете, в это время обычно выходит мисс Розен.
   – И все-таки выйди из лифта и достань ключ. Последовало молчание.
   – О'кей.
   – Теперь сделай вот что. Открой дверь в квартиру и поищи в столовой или на кухне конверт или деловое письмо с названием юридической фирмы.
   – И что с ним сделать?
   – Сначала разыщи его.
   Лайонел, наверное, шел по квартире на цыпочках, глазея на антикварную мебель.
   – Я вернулся.
   – И что?
   – Ничего не нашел.
   – Пожалуйста, посмотри еще раз. Пройди в мой кабинет. Возможно, это конверт, возможно, он открыт. Его принес посыльный.
   – Пошел обратно.
   Чарли услышал удалявшиеся шаги Лайонела.
   – Нашел, – сказал он. – Письмо от мистера Тауэрса. Лежало прямо за дверью.
   – Вскрытое?
   – Да.
   – Пожалуйста, прочти его мне.
   – Вы уверены?
   – Да. Я хочу, чтобы ты мне его прочел и потом…
   – Прошу прощения. Да? – Лайонел говорил в интерком. – Она ждет? Я сейчас ее подберу. Мне нужно идти, мистер Равич.
   – Нет, Лайонел, подожди, я не хочу прерывать связь, не вешай трубку.
   – Я через несколько минут вернусь.
   – Я звоню из Китая, боюсь, что потеряю связь.
   – Хорошо, сэр.
   Чарли услышал, как лифт с жужжанием отправился на двенадцатый этаж.
   – Добрый вечер, миссис Розен, – послышался усиленный эхом голос Лайонела.
   – Лайонел, я прождала почти десять минут.
   – Извините, миссис Розен.
   – Мне сказали, что ты прибудешь немедленно.
   – Простите, миссис Розен, я…
   – Какая бы ни была причина, ты конечно же мог позвонить и сказать, что опоздаешь… У меня только одна сумка.
   – Да, мэм.
   – Знаешь ли, мой покойный муж перевез нас в этот дом в сорок седьмом году. Это означает, что моя семья уже полвека живет здесь. Мы могли бы переехать куда-нибудь еще, средства имелись, могли стать совладельцами. Но мы отказались. Решили, что будем мириться со скверными лифтами и прочими неудобствами. Мы всегда были очень терпимы.
   – Да, миссис Розен.
   – Владельцы других домов хотели, чтобы Морт стал их компаньоном. Они все его уважали. И знали, что если он вложит средства в недвижимость, это сильно поднимет ее статус. Морт вкладывал капитал только в надежное дело. Это все знали.
   – Да, миссис Розен.
   – Его очень уважали.
   – Да, миссис Розен. Вестибюль. Опять проскрипела дверь лифта.
   – Да, мистер Равич, я оставил письмо наверху.
   – Хорошо, Лайонел, теперь поезжай и возьми его.
   На восьмом этаже Лайонел вновь отошел от телефона.
   – Оно у меня в руках, – сказал он, когда вернулся. – Две страницы.
   – Я хочу, чтобы ты мне его прочел.
   – Прочел его вам?
   – Да.
   – Оно длинное.
   – Я жду.
   – Дорогой мистер Равич, – начал Лайонел. – Вы слышите меня хорошо?
   – Да.
   – Со-ответ-ст-вина ваша-муза-просу…
   – Муза?
   – Вашему зап-росу…
   – Моему запросу?
   – Да. Мы под-готов-или конфет-инциальный до-клад и анал…
   – Анал?
   – Анал-из…
   – Анализ, – сказал Чарли.
   – … трех женщин, которых вы назвали. У каждой есть слаб-ые и силь-ные сто-роны. Две, по наш-ему мне-нию я-вляют-ся пре-восход-ными кенди-да-тками вынос-ить ваш-его ребенка, основываясь на их личных качествах, семье, образ-ова-нии и кредит-ной истории. Обе эти кенди – кенди-датки доклад-ывают, что они охота-но…
   – О'кей, – прервал его Чарли, – достаточно.
   – Хватит? – спросил Лайонел. Он услышал достаточно.
   – Пожалуйста, уничтожь письмо. Пожалуйста, выброси его в мусоропровод.
   – Вы уверены?
   – Да. Прямо сейчас.
   – Будет сделано.
   Пауза, приглушенный хлопок.
   – Готово?
   – Да. Готово.
   – Забыто?
   – Навеки, мистер Равич.
   – Спасибо, Лайонел.
   – До свидания, мистер Равич.
 
   – Хелло, мистер Равич! – воскликнул мистер Ло, жестом приглашая Чарли сесть в традиционное китайское глубокое кресло с салфеточками на подлокотниках. Чарли в сопровождении Тома Андерсона прибыл в офис компании строительных лесов. Здание было новым, но выглядело будто ему уже несколько десятилетий. В вестибюле их приветствовали три сына мистера Ло, худощавые мужчины с плохими зубами, почти не говорящие по-английски.
   Чарли сел рядом с мистером Ло и взял чашку с зеленым чаем. Ну и офис. Старые, засаленные стулья, спертый запах. Будь Конрой в городе, Чарли избежал бы этой встречи. Каким образом зачуханная компания оказалась субподрядчиком по поставке строительных лесов для завода «Текнетрикс»? Да, они влипли – недооценили ее статус и переоценили свой. Мистер Ло был в костюме, руки загрубевшие; наверное, проводит немало времени на строительных площадках. Он явно бизнесмен невысокого уровня, подумал Чарли. Вроде субподрядчика из Квинса. Видно, встреча будет проходить в традиционном китайском духе.
   Переводчицей была женщина, в глазах которой притаился испуг. Она села рядом с мистером Ло. Тот заговорил длинными фразами, обращаясь к дальней стене комнаты, где сидели трое его сыновей, изучавших выражение лица Чарли. Ему пришлось прослушать настоящую лекцию о производстве строительных лесов – чушь какая-то. О том, как бамбук сажали, выращивали и срезали, подбирали по диаметру и обрезали до 10-футовой длины, затем связывали с помощью ленточек специальными узлами, что является профессиональным секретом, переходящим от учителя к ученику. Пустая встреча, ничего не решим, подумал Чарли, слишком все далеко от проблемы.