Страница:
– Да? Чарли?
– С сигаретами ничего не выходит.
– Ничего, – сказала она. – Я нашла одного типа, который скупает партии товаров за наличные.
– Что это значит?
– Это значит, что он покупает товары, которые еще в пути. Он их скупает у спекулянтов, когда у предполагаемых покупателей возникают проблемы. Скупает также поврежденные в доках контейнеры, отмененные заказы и все в таком роде. Его офис находится в Манхэттене, а разгрузочные доки в Ньюарке. Он получает денежные переводы, а потом индоссирует разгрузочную накладную. Хочешь, чтобы я позвонила?
– Я сам. – Чарли записал телефон.
– Боб слушает, – послышался голос. В трубке было слышно треньканье телефонов. Чарли спросил об оптовых партиях сигарет.
– В настоящее время сигарет у меня нет, – рявкнул Боб. – С кем я говорю?
Чарли казалось, что нога его подергивается.
– А что еще у вас есть?
– У меня есть… есть старый бензин, возможно, с примесью масла, лес и хрен его знает какая мороженая рыба – это ты покупать не захочешь – есть икра, есть… японские автомобильные шины, фотоаппараты «Никон» и много чего еще.
– Как все это работает? – выдохнул Чарли, стараясь сконцентрироваться.
– У тебя есть заверенное кредитное письмо, так?
– Да. То есть я могу его получить.
– Пусть банк доставит его мне, – ответил Боб, – только оригинал. Удостоверимся для начала, что все совпадает – номер счета, подпись банковского управляющего и его личный номер. Без этого разговор невозможен. Мы имеем дело только с теми банками, которые являются членами Нью-Йоркской расчетной палаты – «Чейз Манхэттен», «Сити-банк», «Кредит Свис», крупные банки. Затем мы выясняем, есть ли на твоем счету деньги. Если все в порядке, ты просто говоришь, что тебе нужно. Можешь затребовать, чтобы разгрузочную накладную прислали прямо в офис, чего мы делать не советуем, или отводим тебя прямо на пирс и по-тихому, ты понимаешь, за дополнительную плату портовой бондарь может вскрыть контейнер. Удостоверишься, что тебя не обманывают.
Он ломает свинцовую печать и…
– Что у тебя есть прямо сейчас? – спросил Чарли. – Готовое к отгрузке.
– Сколько ты собираешься потратить?
– Пять миллионов.
– Это крупная сумма. Хочешь купить икру? На икре, – продолжал он торопливо, – можешь очень хорошо наварить, продавая любыми порциями – большими и малыми. У нас есть партия, которую покупатель не смог…
– Подожди, не вешай трубку.
– Я никого никогда не жду, – сказал Боб. – Перезвонишь мне.
– Как насчет икры? – спросил Чарли Тони.
– Икра? Сам ее ешь. Чарли уронил голову.
– Какого дьявола ты там делаешь? – закричал он испуганно Моррису. – Я все чувствую.
– При открытой ламинотомии у хирурга обычно под рукой вакуумный насос и инструмент для лазерной экстрипации, – пояснил Моррис. – Но пока мне удается избежать сильного кровотечения.
– Ужели это все происходит со мной? – простонал Чарли. Он чувствовал какую-то мокроту; чувствовал, как пальцы Морриса перебирают кости его позвоночника. Затем ощутил прилив крови к спине. Телефон зазвонил. Это была Кристина. – У него есть икра, – выдохнул он.
– Это хорошо.
– Тони не думает – о! О, пожалуйста! О, боже! – завопил Чарли. Его спину внезапно охватила ужасная боль.
– Подожди! Подожди! Игла! – проговорил Моррис. Он что-то подправил. – Так лучше?
– Нет, нет! О, боже! Что ты там!..
– Чарли, Чарли? – послышалось в трубке.
– А сейчас? – спросил Моррис. – Так должно быть лучше.
Его действительно отпускало. Боль смягчилась, превратилась в облако и улетела. Он лежал на столе совершенно вымотанный, рот пересох.
– Игла сместилась, – пояснил Моррис. – Хорошо, что не сломалась.
– Скажи ему, что он может продать икру за семь или восемь миллионов, а то и дороже, – послышался голос Кристины. – Нет, подожди, дай я поговорю с Тони.
Чарли передал телефон.
– Она говорит, ты можешь продать икру за большую сумму.
– Что?
– Она говорит, что ты сможешь перепродать ее с выгодой.
Тони взял телефон.
– Да? Я сказал: наличные. Зачем мне твоя икра? Мать твою так. Кристина, мы собираемся изрубить на куски твоего любовника… Нет-нет, это ты мне объясни. Бумага у тебя в руках? Нет-нет… Что? На бумаге указано, что я заберу груз… Обожди, – он поднял голову. – Почем нынче икра?
– Двести баксов за унцию, – сказал Моррис.
– Можно купить и подешевле, – заметил Томми.
– Но не в ресторане.
– Даже икра низкого качества очень дорогая, – сказал Моррис Тони. – Хотя большинство людей не понимают разницы.
– Да… А это мне зачем? – продолжал Тони. – Нужно, чтобы эксперт все проверил – качественный ли товар… Я соглашусь на что-нибудь, что смогу быстро продать в Китайском квартале, продать кому угодно…
– Фотоаппараты! – вскричал Чарли. – У него есть японские фотоаппараты.
– Фотоаппараты я возьму, – сказал Тони в телефон. – И чтобы они были у меня к одиннадцати утра. Что? Я сказал, что на это согласен. Партия новых камер… Возможно, при покупке оптом они стоят меньше, чем пять миллионов. Позвонишь сюда в десять сорок пять, и мы вышлем – что?… Твоя мать будет… нет. Нет. Как только я получу свой документ, сучка ты поганая, тогда и рассчитаемся. – Он хрюкнул и вынул из кармана лакричный леденец. – А она не дура, эта девка. Одна из самых смышленых из всех, кого я встречал. И, похоже, мне удастся на этом наварить. – Он вручил телефон Чарли. – Она собирается достать сертификат об отгрузке на контейнер с новыми фотоаппаратами «Никон» и принести его сюда. Она умница, Чарльз.
– Слушай меня, – сказала Кристина Чарли. – Ты записал номер того типа из торговой конторы в Манхэттене?
– Да.
– Зачеркни его.
Чарли взглянул на лист бумаги.
– Зачем?
– Делай, как я говорю.
– Хорошо, – он зачеркнул номер.
– Ты помнишь имя? – спросила она.
– Какой-то Боб.
– Теперь Тони не сможет через него меня достать, – сказала она.
– О, – ответил Чарли, едва ли следуя за ходом ее рассуждений. – Что мне теперь делать?
– Назови мне имя своего банкира.
– Тед Фулман. «Сити-банк».
– Позвони, – сказала Кристина, – и скажи, что я сообщу ему детали. Это трехсторонняя сделка. Они предъявят мне сертификат об отгрузке, который содержит описание груза, в котором указан номер контейнера. Сертификат можно переоформлять на различных владельцев. Иногда такие документы подделывают, но у этого парня хорошая репутация. Я не утверждаю, что фотоаппараты не краденые, только говорю, что они находятся в контейнере. Деньги переводятся из банка агенту, тот выдает мне сертификат об отгрузке, и я отдаю его Тони. Потом он может ехать и забирать контейнер с фотоаппаратами.
– Похоже, теперь я понимаю.
– Так что позвони своему банкиру, Чарли, скажи, что меня зовут Салли.
– Хорошо.
Он был слишком измотан, чтобы все это понять. Когда она повесила трубку, он перезвонил Теду.
– Ты получил деньги от моего брокера?
– Да, – сказал Тед. – Дальше что?
– Мой представитель по имени Салли позвонит тебе и скажет, куда отсылать кредитное письмо. Извини за всю эту неразбериху, Тед.
– Так что за сделку ты затеял, Чарли?
– Черт возьми, Тед, ты подумаешь, что я с ума сошел. – Он пытался придать голосу оживленность. – У меня есть возможность купить дешево партию… икры. Причем сделку нужно оформить очень быстро. Доход от продажи должен быть большим, и я уже нашел покупателя.
Тед хмыкнул.
– Ты всегда был игроком, Чарли. Мы доставим письмо и вышлем бонды, как только нам позвонят.
– Супер, – выдохнул Чарли, уже едва способный говорить. – Спасибо, Тед, большущее спасибо. Она – Салли, я хочу сказать, – она позвонит. Спасибо.
Тони покачал головой.
– Не верю я, что эта девчонка появится здесь с сертификатом об отгрузке стоимостью в пять миллионов долларов. Ей нужно, чтобы они вписали ее имя, и все, товар у нее в руках, она может продать его кому угодно. Уж я-то бывал на этих портовых складах. Там творятся удивительные вещи.
– Итак? – спросил Моррис.
– Итак, нам нужно узнать у Чарльза, что она ему только что сказала, где она, установим наблюдение и возьмем тепленькой.
Зазвонил телефон Чарли, тубку взял Тони.
– Да, дорогуша, он все еще здесь. Он в порядке. Когда получишь сертификат об отгрузке, звони вот по этому номеру, – он продиктовал цифры. – А потом мы обсудим, как забрать груз. И даже не пытайся разыграть какую-нибудь из своих штучек. – Он повесил трубку. – После звонка по этому номеру ребята Пека узнают, где она находится, меньше чем за десять секунд, даже если она звонит по мобильному. Мы тут же выезжаем, а они стараются держать ее на линии. – Он наклонился и положил руку на капельницу. – Это наш запасной вариант, если Чарльз не окажет содействия.
Моррис повернулся к Чарли.
– Так ты нам скажешь?
– Что?
– Имя того парня, который продает камеры.
– Оно мне неизвестно.
Они хотят узнать, где офис Боба, понял он.
– Она дала мне только телефонный номер.
– Тогда – какой же номер?
Чарли бросил взгляд на исписанный лист бумаги и застыл.
– Она сказала мне зачеркнуть его.
Тони и Моррис молча посмотрели друг на друга. Потом Моррис с отвращением покачал головой.
– Ну и хитрющая же эта девка.
Теперь меня можно пускать в расход, осознал Чарли. Они могут прикончить меня прямо сейчас и ничего от этого не потеряют.
– При всем моем уважении, Тони, – сказал Моррис, – но твой запасной вариант не сработает, если она не позвонит по номеру, который ты ей дал.
– Она позвонит, – сказал Тони, – если хочет, чтобы ее мать была…
– Обожди, – сказал Моррис.
– Что такое? – спросил Тони.
– А ведь он помнит этот чертов номер, – сказал Моррис, входя в раж. Он указал на Чарли. – Только посмотри на него!
Он не помнил номера – ни за что на свете не вспомнил бы. Но если притвориться, что хитрит с ними, тогда они будут его пытать. То есть поддерживать жизнь. Может быть, он еще выберется из ловушки и доберется до Элли, чтобы поцеловать ее.
– Он знает номер! – заорал Моррис, губы у него были мокрыми. – Я вижу по его глазам!
– Он ее оберегает, – сказал Томми.
– Не делай этого, – предупредил Моррис.
– А почему бы и нет? – удивился Чарли.
– Так это твой ответ? – завопил Моррис. – Все, что ты можешь сказать?
Чарли сделал глубокий вдох. Что они могут с ним сделать за несколько часов? Он продержался три месяца в плену у северных вьетнамцев.
– Так ты нам скажешь? – Нет.
Моррис, не веря своим ушам, посмотрел на остальных, словно беря их в свидетели того, что его оскорбили, а затем перевел взгляд на Чарли.
– Ты понимаешь, что я обнажил твой спинной нерв?
– Я это понимаю, – ответил Чарли. – Я понимаю всю ситуацию.
Тони медленно поднялся со стула и сделал шаг вперед. Взгляд его был озабоченным.
– Сообщите нам телефонный номер, мистер Равич. Вы знаете, так будет лучше.
– Не могу, – сказал Чарли.
– То есть нам придется вырывать его из вас силой?
Каждая минута, пока я жив, подумал Чарли, дает мне шанс на следующую. Он повернул голову, насколько мог, и посмотрел Моррису в глаза. Во взгляде его была ненависть.
– Именно это я имею в виду, да. Моррис холодно кивнул.
– Тогда начинаем представление, – сказал он. Он выдернул иглу из спины. Чарли ничего не почувствовал. Все молчали. Моррис взглянул на часы – скоро вы взвоете белугой, мистер Чарли.
Спина превращалась в раскаляющуюся жаровню. От обжигающей боли Чарли извивался и вопил, словно раненое животное.
Они прижали его к столу, Моррис вынул плоскогубцы из ящика с инструментами. Он что-то выдрал у Чарли из позвоночника. От боли начались галлюцинации – ледяные червяки закопошились в одной из ног, анус начал сокращаться.
– Господи! – взвыл он. – Господи, помоги! Кто-то схватил его за руку. Он открыл глаза.
Моррис, улыбаясь чему-то, вложил в дрожащую ладонь Чарли окровавленный болт.
– У тебя начиналась костная атрофия, – объяснил он. – Вот болт и расшатался.
– О, пожалуйста, – прохрипел Чарли, – дайте только позвонить жене. – Он выпустил болт и распростерся на столе, боль пронзала его насквозь. – Только дайте мне телефон… и позвольте мне… – Но боль накатила снова. Он попытался нырнуть в себя. Я сумею продержаться, подумал он, знаю, что сумею. Он заметил, как Моррис рассматривает стальной кровоостанавливающий зажим. Я сильнее их, Элли, не беспокойся. Я и не с такими могу совладать. Его спина задергалась в конвульсиях, будто нервы и мускулы оказались в полном замешательстве, перед глазами поплыли красные огни. Они не смогут убить меня, милая, я обещаю. Он собирался держаться. Не терять сознания. Все будет в порядке, Элли! Скажи об этом Джулии. Скажи Бену.
«Бруклин-Квинс Экспрессвэй» Бруклин
Он решил вернуться в город из-за Кристины. Кажется, за ней тянется большой долг Тони. Что за долг – понятия не имел, но это и не важно. Главное – поговорить с ней и помочь. Разве его вина, что ему отрезали эту проклятую руку и изуродовали ногу, еще он потерял зуб. Можно, конечно, умыть руки – сделал, мол, храбрую попытку, чтобы подставить плечо Кристине после отсидки, вот и поплатился сполна. К сожалению, ничего не получилось. Потерял свои деньги. Да, для утешения слова находились, но они скрывали ложь и пустоту.
Было семь утра, он осмотрел свой обрубок, пока сестра меняла повязку. Врачи пришили к открытой ране кожу, срезанную с его зада.
– Заживает хорошо, – сказала сестра.
– А когда снимут швы? – спросил Рик, щека все еще болела.
– Через две недели. Не раньше. Вам также наложили множество рассасывающихся швов.
– Значит, больше никаких проблем с этим не будет, правильно?
– Сейчас делают новые протезы, которые управляются нервными импульсами из культи, – сказала она. – Конечно, понадобится физиотерапия, чтобы…
– Да нет, я не о том, – перебил Рик. – Я просто хотел узнать, готов ли я к выписке.
– Ткани восстанавливаются довольно быстро, – объяснила она. – Но не нервы. – Она сняла повязку, целиком закрывавшую его левую ступню, и осмотрела небольшие темные струпья, образовавшиеся в тех местах, где прошла дрель. Ткань вокруг ран оставалась опухшей и болезненной, но инфекции не было. Лодыжка и ступня потребуют костной хирургии, конечно. Врачи и сестры спрашивали его, как он получил увечья: «Может быть, позвонить в полицию?» – «Нет», – сказал он.
Когда сестра ушла, правой рукой он дотянулся до стола, стоявшего рядом с кроватью, открыл ящик и вытащил Библию. Она была довольно увесистой. Он ударил Библией по культе пару раз, чтобы проверить, насколько та чувствительна. Не так уж и больно. Ударил посильней, под разным углом. Больно, конечно, но кровь не пошла.
К десяти часам он выписался из госпиталя и добрался до своего грузовика. Увидел, что они постарались: разодрали сиденье и разворотили бардачок в поисках даров от Пасхального зайца и Щелкунчика Джека. Деньги и дорожные чеки, разумеется, исчезли. Он вставил ключ зажигания, может, еще и мотор поломали. Однако тот завелся с пол-оборота.
Рик поехал в «Мейсис», где мать, бывало, покупала ему обновы каждую осень перед школой. На кредитную карту брата – «Американ экспресс» – купил туфли, носки, нижнее белье, костюм, рубашку и к нему галстук Переоделся в примерочной. Помогавшая ему продавщица была очень мила, таращила глаза на его бинты, но ни о чем не спрашивала. Одетый во все новое, он, осторожно ступая, прошел вверх по Бродвею, минуя покупателей из Нью-Джерси и чернокожих парней из Гарлема, искавших приключений. Мне нужны деньги, подумал он. Он вошел в магазин бытовой электроники, которым заправляли иранцы. Заметив на парне дорогую одежду, они тут же стали его называть «мой друг». Рик сказал, что его отец только что вышел на пенсию и ему хочется сделать серьезный подарок, что-нибудь долговечное.
– А сколько ты собираешься истратить? – спросил продавец.
Рик ответил, что цена его не интересует, нужно самое лучшее. Только самое лучшее для моего отца. Сперва ему предложили телевизор с широким экраном за три тысячи долларов, но он объявил, что хочет только самое лучшее, и продавец сказал:
– Совершенно с тобой согласен, мой друг. Возьми самый лучший.
С Полом как-нибудь расплачусь позже, решил Рик. Он притворился, что выбирает между телевизорами за восемь и одиннадцать тысяч.
– Оба по отличной цене, мой друг, – не закрывал рот продавец. – Мы тебе сделаем скидку. Ты у нас покупаешь первый раз. Если доволен, значит, вернешься. Мы это знаем. Моя семья торгует двести лет.
Рик выбрал телевизор за одиннадцать тысяч и спросил, хороший ли это выбор.
– Очень хороший. – Они погрузили телевизор в грузовик.
– У тебя очень хороший вкус, – сказал иранец.
К полудню он сидел в баре в Квинсе, где обменял телевизор на ланч, три тысячи долларов наличными, пистолет «Ругер-22», винчестер двенадцатого калибра и по коробке патронов для них. Потом он приобрел длинное демисезонное пальто, пару кожаных перчаток, степлер, электробритву, переходник, который можно было подключать к гнезду зажигалки в машине, упаковку ваты, моток скотча, швейцарский армейский нож и пилу по металлу. Сидя в грузовике под эстакадой ФДР недалеко от мужика, который выбрасывал строительный мусор в Ист-ривер, Рик аккуратно отмерил длину ствола, приложив его к культе. Потом открыл дверь, прижал ружье ногой и отпилил от ствола примерно фут. Положил обрез в левый рукав пальто, набив его ватой, и степлером прикрепил набитую ватой же перчатку к обшлагу. Ножом надрезал рукав, чтобы можно было правой рукой достать спусковой крючок. Наконец, неуклюже прикрепил лентой приклад ружья к концу культи и натянул пальто. Ружье было спрятано. Ствол ружья сунул в глубокий левый карман. В правый положил заряженный пистолет. Рик Бокка, прошептал он, ботта-бинг, ботта-бум.
Потом, подправив зеркало заднего обзора, побрил голову и бороду, стараясь не касаться раны в щеке. Волосы падали на рубашку и брюки. Совсем как в старые деньки перед соревнованиями по культуризму. Стрижка заняла больше времени, чем он ожидал. Без волос, однорукий – он выглядел как старый хрен. Пол поможет мне предпринять следующий шаг, – уговаривал себя Рик. Он еще раз ударил по культе, чтобы проверить, насколько она чувствительна к боли. Вполне терпимо. Так, значит, вы отрезали мою чертову руку. Молодцы! Зря не убили, подумал он, было бы куда лучше, если бы убили.
Он припарковал грузовик в очередном гараже и сел на паром в Стейтен-Айленд. Он держался за поручень и думал о Мэри, жене Пола. Она была славной женщиной, хорошей матерью двух сыновей. Возможно, она знает, чем занимается Пол. Да и как не знать? Одна из тех женщин, которые идут на компромисс. Мир полнится ими, подчас подобные браки бывают очень удачными. Шоппинг, и дни рождения, и нижнее белье Пола, сложенное в шкафу. Еда для собаки, коробки для ланчей, пакеты с продуктами. Определенный сорт пива в холодильнике. Стопка домашних счетов на столике рядом с холодильником, чтобы Полу удобней было их оплачивать, пока он смотрит регби по вечерам в понедельник. Ему явно повезло с женой.
Думая о Мэри, он вспомнил слова Кристины: «Никогда не выйду замуж, никогда не буду верной одному мужчине, даже тебе, Рик». В ответ он кивал. Многие женщины, между прочим, говорили ему нечто подобное. Чтобы он не особенно обольщался на их счет и не думал, что они в его власти. Что ж, так тому и быть – ты готов к тому, что женщина может оставить тебя в любой момент. Любая из них может. Вот и мать, которую он горячо любил, покинула его: она умерла.
Прибыв на Стейтен-Айленд, он сел в такси и вышел из него за несколько кварталов от дома Пола. Ружье в рукаве пальто оказалось тяжелее, чем он ожидал. Видно, его левое плечо ослабло, да и неудобно было ходить. Он шел медленно, как человек, которому некуда торопиться, остановился напротив живой изгороди, окружавшей дом Пола, которая выглядела так, будто ее подровняли пять минут назад. Обернулся – не заметил ли кто, как он юркнул на дорожку, ведущую к дому. На асфальте валялся велосипед. Он осторожно прошел за угол и заглянул в окно гаража. Таун-кара, машины Пола, не было. Надо его ждать, значит, его еще нет дома. Рик помочился в кусты, потом исследовал окно гаража на предмет сигнализации. Обнаружил крошечные пластины с контактами с внутренней стороны посередине оконной рамы. Ни открыть окно, ни разбить стекло – сигнализация была бы немедленной.
Внезапно внутренняя дверь, ведущая из кухни в гараж, открылась, и появился десятилетний Пол-младший, уже вернувшийся домой из школы. Он нажал кнопку рядом с кухонной дверью, и дверь гаража с грохотом поднялась. Потом втащил сюда велосипед.
Голова Мэри появилась в дверном проеме кухни.
– Не оставляй здесь велосипед, папа переедет его машиной.
– Не, не переедет.
– Очень даже запросто переедет.
– Папа хороший водитель, – проканючил мальчик.
– Папа очень хороший водитель, но он устает к концу дня и надеется, что велосипед будет стоять у стены гаража, а не валяться посередине.
Дверь кухни закрылась. Мальчик переставил велосипед, как велела мать, и опять нажал кнопку гаражной двери. Дверь поехала вниз. Рик наблюдал в окно, как мальчишка внутри гаража подобрал садовую мотыгу и взмахнул ею, словно бейсбольной битой.
– Макгвайя отбивает… и отправляет мяч… на второй ярус! – Он взмахнул мотыгой, восхищаясь собственной силой. Затем его внимание привлек тридцатифунтовый мешок с торфяным мхом, и он, злобно размахнувшись мотыгой, вонзил лезвие в пластик. Сразу же после удара взвилось облако сухого мха. Этот акт вандализма только раззадорил мальчика, и он самозабвенно нанес мешку со мхом серию смертельных ударов, издырявив его так, что тот начал истекать сухим коричневым мхом из полудюжины зияющих ран.
– Поли! – послышался раздраженный голос матери.
– Щас, щас! – Мальчик нанес последний удар, промахнулся, задев мотыгой газонокосилку. Швырнул свое оружие в угол гаража и бросился в кухню.
Вот вернется Пол, подумал Рик, улыбаясь, въедет в гараж и увидит рассыпанный по всему полу мох, и кое-кому не поздоровится. Он страстно любит порядок во всем, может быть, из-за того семейного хаоса, в котором вырос. Смерть родной, а потом и приемной матери, раздражительный и непредсказуемый отец, много пьющий и подчас не вылезавший из кровати неделями. Мочившийся в горшок, который он оставлял за дверью спальни. Вся моя депрессия от него, говорил себе Рик частенько. А вот Пол впитал ее, но переварил. Этого у него не отнять. Начал заправлять делами отца, занимаясь в колледже. Делал все, чтобы у Рика было достаточно денег на бейсбольные шиповки, кино и все остальное. Пол выбрал правильную карьеру, правильную женщину. Таким положительным мне никогда не стать, признался Рик себе.
Облокотившись на стену гаража, он просидел на корточках целый час. К чему мальчикам видеть его щеку и руку, еще испугаются, не хотел заходить с парадного крыльца. Мысли вернулись к Кристине. Нашел ли ее Тони?
Он услышал шум подъезжающей машины. Вот она остановилась, дверь гаража поднялась, и машина вкатила внутрь. Рано вернулся домой – может быть, у другого сына сегодня в школе футбольный матч, подумал Рик. Он вышел из-за угла гаража, когда Пол выключил мотор.
– Пол.
Тот поднял на него испуганные глаза.
– Рик?
– Мне нужна твоя помощь, Поли.
Пол уставился на него, оценивая ситуацию.
– Рик, эй, – что у тебя с лицом? И рука как будто?…
Рик стянул пальто и продемонстрировал Полу забинтованную культю.
– У меня крупные неприятности, Поли.
– Давай проедемся, – сказал Пол. Выезжая из своего квартала, Пол позвонил Мэри и сказал, что его отозвали по срочному делу.
– Извини, – сказал он и повесил трубку. – Она сильно расстроилась.
– У одного из твоих мальчишек сегодня футбольная игра?
– Нет. – Пол тяжело вздохнул.
– Что тогда?
– Мы должны были поехать на прием к врачу.
– С ней все в порядке? – спросил Рик. Пол кивнул.
– Да. Просто небольшое… Впрочем, не важно. Не беспокойся об этом, с ней все в порядке.
– С сигаретами ничего не выходит.
– Ничего, – сказала она. – Я нашла одного типа, который скупает партии товаров за наличные.
– Что это значит?
– Это значит, что он покупает товары, которые еще в пути. Он их скупает у спекулянтов, когда у предполагаемых покупателей возникают проблемы. Скупает также поврежденные в доках контейнеры, отмененные заказы и все в таком роде. Его офис находится в Манхэттене, а разгрузочные доки в Ньюарке. Он получает денежные переводы, а потом индоссирует разгрузочную накладную. Хочешь, чтобы я позвонила?
– Я сам. – Чарли записал телефон.
– Боб слушает, – послышался голос. В трубке было слышно треньканье телефонов. Чарли спросил об оптовых партиях сигарет.
– В настоящее время сигарет у меня нет, – рявкнул Боб. – С кем я говорю?
Чарли казалось, что нога его подергивается.
– А что еще у вас есть?
– У меня есть… есть старый бензин, возможно, с примесью масла, лес и хрен его знает какая мороженая рыба – это ты покупать не захочешь – есть икра, есть… японские автомобильные шины, фотоаппараты «Никон» и много чего еще.
– Как все это работает? – выдохнул Чарли, стараясь сконцентрироваться.
– У тебя есть заверенное кредитное письмо, так?
– Да. То есть я могу его получить.
– Пусть банк доставит его мне, – ответил Боб, – только оригинал. Удостоверимся для начала, что все совпадает – номер счета, подпись банковского управляющего и его личный номер. Без этого разговор невозможен. Мы имеем дело только с теми банками, которые являются членами Нью-Йоркской расчетной палаты – «Чейз Манхэттен», «Сити-банк», «Кредит Свис», крупные банки. Затем мы выясняем, есть ли на твоем счету деньги. Если все в порядке, ты просто говоришь, что тебе нужно. Можешь затребовать, чтобы разгрузочную накладную прислали прямо в офис, чего мы делать не советуем, или отводим тебя прямо на пирс и по-тихому, ты понимаешь, за дополнительную плату портовой бондарь может вскрыть контейнер. Удостоверишься, что тебя не обманывают.
Он ломает свинцовую печать и…
– Что у тебя есть прямо сейчас? – спросил Чарли. – Готовое к отгрузке.
– Сколько ты собираешься потратить?
– Пять миллионов.
– Это крупная сумма. Хочешь купить икру? На икре, – продолжал он торопливо, – можешь очень хорошо наварить, продавая любыми порциями – большими и малыми. У нас есть партия, которую покупатель не смог…
– Подожди, не вешай трубку.
– Я никого никогда не жду, – сказал Боб. – Перезвонишь мне.
– Как насчет икры? – спросил Чарли Тони.
– Икра? Сам ее ешь. Чарли уронил голову.
– Какого дьявола ты там делаешь? – закричал он испуганно Моррису. – Я все чувствую.
– При открытой ламинотомии у хирурга обычно под рукой вакуумный насос и инструмент для лазерной экстрипации, – пояснил Моррис. – Но пока мне удается избежать сильного кровотечения.
– Ужели это все происходит со мной? – простонал Чарли. Он чувствовал какую-то мокроту; чувствовал, как пальцы Морриса перебирают кости его позвоночника. Затем ощутил прилив крови к спине. Телефон зазвонил. Это была Кристина. – У него есть икра, – выдохнул он.
– Это хорошо.
– Тони не думает – о! О, пожалуйста! О, боже! – завопил Чарли. Его спину внезапно охватила ужасная боль.
– Подожди! Подожди! Игла! – проговорил Моррис. Он что-то подправил. – Так лучше?
– Нет, нет! О, боже! Что ты там!..
– Чарли, Чарли? – послышалось в трубке.
– А сейчас? – спросил Моррис. – Так должно быть лучше.
Его действительно отпускало. Боль смягчилась, превратилась в облако и улетела. Он лежал на столе совершенно вымотанный, рот пересох.
– Игла сместилась, – пояснил Моррис. – Хорошо, что не сломалась.
– Скажи ему, что он может продать икру за семь или восемь миллионов, а то и дороже, – послышался голос Кристины. – Нет, подожди, дай я поговорю с Тони.
Чарли передал телефон.
– Она говорит, ты можешь продать икру за большую сумму.
– Что?
– Она говорит, что ты сможешь перепродать ее с выгодой.
Тони взял телефон.
– Да? Я сказал: наличные. Зачем мне твоя икра? Мать твою так. Кристина, мы собираемся изрубить на куски твоего любовника… Нет-нет, это ты мне объясни. Бумага у тебя в руках? Нет-нет… Что? На бумаге указано, что я заберу груз… Обожди, – он поднял голову. – Почем нынче икра?
– Двести баксов за унцию, – сказал Моррис.
– Можно купить и подешевле, – заметил Томми.
– Но не в ресторане.
– Даже икра низкого качества очень дорогая, – сказал Моррис Тони. – Хотя большинство людей не понимают разницы.
– Да… А это мне зачем? – продолжал Тони. – Нужно, чтобы эксперт все проверил – качественный ли товар… Я соглашусь на что-нибудь, что смогу быстро продать в Китайском квартале, продать кому угодно…
– Фотоаппараты! – вскричал Чарли. – У него есть японские фотоаппараты.
– Фотоаппараты я возьму, – сказал Тони в телефон. – И чтобы они были у меня к одиннадцати утра. Что? Я сказал, что на это согласен. Партия новых камер… Возможно, при покупке оптом они стоят меньше, чем пять миллионов. Позвонишь сюда в десять сорок пять, и мы вышлем – что?… Твоя мать будет… нет. Нет. Как только я получу свой документ, сучка ты поганая, тогда и рассчитаемся. – Он хрюкнул и вынул из кармана лакричный леденец. – А она не дура, эта девка. Одна из самых смышленых из всех, кого я встречал. И, похоже, мне удастся на этом наварить. – Он вручил телефон Чарли. – Она собирается достать сертификат об отгрузке на контейнер с новыми фотоаппаратами «Никон» и принести его сюда. Она умница, Чарльз.
– Слушай меня, – сказала Кристина Чарли. – Ты записал номер того типа из торговой конторы в Манхэттене?
– Да.
– Зачеркни его.
Чарли взглянул на лист бумаги.
– Зачем?
– Делай, как я говорю.
– Хорошо, – он зачеркнул номер.
– Ты помнишь имя? – спросила она.
– Какой-то Боб.
– Теперь Тони не сможет через него меня достать, – сказала она.
– О, – ответил Чарли, едва ли следуя за ходом ее рассуждений. – Что мне теперь делать?
– Назови мне имя своего банкира.
– Тед Фулман. «Сити-банк».
– Позвони, – сказала Кристина, – и скажи, что я сообщу ему детали. Это трехсторонняя сделка. Они предъявят мне сертификат об отгрузке, который содержит описание груза, в котором указан номер контейнера. Сертификат можно переоформлять на различных владельцев. Иногда такие документы подделывают, но у этого парня хорошая репутация. Я не утверждаю, что фотоаппараты не краденые, только говорю, что они находятся в контейнере. Деньги переводятся из банка агенту, тот выдает мне сертификат об отгрузке, и я отдаю его Тони. Потом он может ехать и забирать контейнер с фотоаппаратами.
– Похоже, теперь я понимаю.
– Так что позвони своему банкиру, Чарли, скажи, что меня зовут Салли.
– Хорошо.
Он был слишком измотан, чтобы все это понять. Когда она повесила трубку, он перезвонил Теду.
– Ты получил деньги от моего брокера?
– Да, – сказал Тед. – Дальше что?
– Мой представитель по имени Салли позвонит тебе и скажет, куда отсылать кредитное письмо. Извини за всю эту неразбериху, Тед.
– Так что за сделку ты затеял, Чарли?
– Черт возьми, Тед, ты подумаешь, что я с ума сошел. – Он пытался придать голосу оживленность. – У меня есть возможность купить дешево партию… икры. Причем сделку нужно оформить очень быстро. Доход от продажи должен быть большим, и я уже нашел покупателя.
Тед хмыкнул.
– Ты всегда был игроком, Чарли. Мы доставим письмо и вышлем бонды, как только нам позвонят.
– Супер, – выдохнул Чарли, уже едва способный говорить. – Спасибо, Тед, большущее спасибо. Она – Салли, я хочу сказать, – она позвонит. Спасибо.
Тони покачал головой.
– Не верю я, что эта девчонка появится здесь с сертификатом об отгрузке стоимостью в пять миллионов долларов. Ей нужно, чтобы они вписали ее имя, и все, товар у нее в руках, она может продать его кому угодно. Уж я-то бывал на этих портовых складах. Там творятся удивительные вещи.
– Итак? – спросил Моррис.
– Итак, нам нужно узнать у Чарльза, что она ему только что сказала, где она, установим наблюдение и возьмем тепленькой.
Зазвонил телефон Чарли, тубку взял Тони.
– Да, дорогуша, он все еще здесь. Он в порядке. Когда получишь сертификат об отгрузке, звони вот по этому номеру, – он продиктовал цифры. – А потом мы обсудим, как забрать груз. И даже не пытайся разыграть какую-нибудь из своих штучек. – Он повесил трубку. – После звонка по этому номеру ребята Пека узнают, где она находится, меньше чем за десять секунд, даже если она звонит по мобильному. Мы тут же выезжаем, а они стараются держать ее на линии. – Он наклонился и положил руку на капельницу. – Это наш запасной вариант, если Чарльз не окажет содействия.
Моррис повернулся к Чарли.
– Так ты нам скажешь?
– Что?
– Имя того парня, который продает камеры.
– Оно мне неизвестно.
Они хотят узнать, где офис Боба, понял он.
– Она дала мне только телефонный номер.
– Тогда – какой же номер?
Чарли бросил взгляд на исписанный лист бумаги и застыл.
– Она сказала мне зачеркнуть его.
Тони и Моррис молча посмотрели друг на друга. Потом Моррис с отвращением покачал головой.
– Ну и хитрющая же эта девка.
Теперь меня можно пускать в расход, осознал Чарли. Они могут прикончить меня прямо сейчас и ничего от этого не потеряют.
– При всем моем уважении, Тони, – сказал Моррис, – но твой запасной вариант не сработает, если она не позвонит по номеру, который ты ей дал.
– Она позвонит, – сказал Тони, – если хочет, чтобы ее мать была…
– Обожди, – сказал Моррис.
– Что такое? – спросил Тони.
– А ведь он помнит этот чертов номер, – сказал Моррис, входя в раж. Он указал на Чарли. – Только посмотри на него!
Он не помнил номера – ни за что на свете не вспомнил бы. Но если притвориться, что хитрит с ними, тогда они будут его пытать. То есть поддерживать жизнь. Может быть, он еще выберется из ловушки и доберется до Элли, чтобы поцеловать ее.
– Он знает номер! – заорал Моррис, губы у него были мокрыми. – Я вижу по его глазам!
– Он ее оберегает, – сказал Томми.
– Не делай этого, – предупредил Моррис.
– А почему бы и нет? – удивился Чарли.
– Так это твой ответ? – завопил Моррис. – Все, что ты можешь сказать?
Чарли сделал глубокий вдох. Что они могут с ним сделать за несколько часов? Он продержался три месяца в плену у северных вьетнамцев.
– Так ты нам скажешь? – Нет.
Моррис, не веря своим ушам, посмотрел на остальных, словно беря их в свидетели того, что его оскорбили, а затем перевел взгляд на Чарли.
– Ты понимаешь, что я обнажил твой спинной нерв?
– Я это понимаю, – ответил Чарли. – Я понимаю всю ситуацию.
Тони медленно поднялся со стула и сделал шаг вперед. Взгляд его был озабоченным.
– Сообщите нам телефонный номер, мистер Равич. Вы знаете, так будет лучше.
– Не могу, – сказал Чарли.
– То есть нам придется вырывать его из вас силой?
Каждая минута, пока я жив, подумал Чарли, дает мне шанс на следующую. Он повернул голову, насколько мог, и посмотрел Моррису в глаза. Во взгляде его была ненависть.
– Именно это я имею в виду, да. Моррис холодно кивнул.
– Тогда начинаем представление, – сказал он. Он выдернул иглу из спины. Чарли ничего не почувствовал. Все молчали. Моррис взглянул на часы – скоро вы взвоете белугой, мистер Чарли.
Спина превращалась в раскаляющуюся жаровню. От обжигающей боли Чарли извивался и вопил, словно раненое животное.
Они прижали его к столу, Моррис вынул плоскогубцы из ящика с инструментами. Он что-то выдрал у Чарли из позвоночника. От боли начались галлюцинации – ледяные червяки закопошились в одной из ног, анус начал сокращаться.
– Господи! – взвыл он. – Господи, помоги! Кто-то схватил его за руку. Он открыл глаза.
Моррис, улыбаясь чему-то, вложил в дрожащую ладонь Чарли окровавленный болт.
– У тебя начиналась костная атрофия, – объяснил он. – Вот болт и расшатался.
– О, пожалуйста, – прохрипел Чарли, – дайте только позвонить жене. – Он выпустил болт и распростерся на столе, боль пронзала его насквозь. – Только дайте мне телефон… и позвольте мне… – Но боль накатила снова. Он попытался нырнуть в себя. Я сумею продержаться, подумал он, знаю, что сумею. Он заметил, как Моррис рассматривает стальной кровоостанавливающий зажим. Я сильнее их, Элли, не беспокойся. Я и не с такими могу совладать. Его спина задергалась в конвульсиях, будто нервы и мускулы оказались в полном замешательстве, перед глазами поплыли красные огни. Они не смогут убить меня, милая, я обещаю. Он собирался держаться. Не терять сознания. Все будет в порядке, Элли! Скажи об этом Джулии. Скажи Бену.
«Бруклин-Квинс Экспрессвэй» Бруклин
28 сентября 1999 года
Если бы он был трусом, то вернулся бы в Ориент-Пойнт, руля и переключая передачи правой рукой, пользуясь правой полосой. Не так уж это и трудно. А там, подпрыгивая на кочках, покатил бы себе мимо ферм и лотков, с которых продают тыквы, мимо кафе, бензоколонок и общественных пляжей до затерянного проселка, где его хижина. Он вылезет из грузовика и одной рукой терпеливо перережет дубок, которым перегородил дорогу перед своим отъездом. Потом припаркует грузовик у самого дома. Осмотрит помидоры, кукурузу. Глянет на лиловую жимолость, что растет вдоль ближней стороны амбара. Как же хорошо! Трава высокая и мокрая. Он найдет ключ под устричной раковиной, займется домашними делами, а когда проголодается, отправится в харчевню, рядом с которой стоит школьный автобус, набитый дровами. Войдет, трус трусом, присядет, и, конечно, все уставятся на его культю и спросят, что случилось (а может, не спросят). В общем, ему на все наплевать. Просто дайте мне цыпленка, пожалуйста. Через пару дней любопытство поутихнет. Он будет сидеть у окна хижины и смотреть, как над океаном зарождается новый день, уступая место ночи. Но придет момент, и, как свойственно всем трусам, он спросит себя: «Почему ты не довел дело до конца? Не по зубам?…»Он решил вернуться в город из-за Кристины. Кажется, за ней тянется большой долг Тони. Что за долг – понятия не имел, но это и не важно. Главное – поговорить с ней и помочь. Разве его вина, что ему отрезали эту проклятую руку и изуродовали ногу, еще он потерял зуб. Можно, конечно, умыть руки – сделал, мол, храбрую попытку, чтобы подставить плечо Кристине после отсидки, вот и поплатился сполна. К сожалению, ничего не получилось. Потерял свои деньги. Да, для утешения слова находились, но они скрывали ложь и пустоту.
Было семь утра, он осмотрел свой обрубок, пока сестра меняла повязку. Врачи пришили к открытой ране кожу, срезанную с его зада.
– Заживает хорошо, – сказала сестра.
– А когда снимут швы? – спросил Рик, щека все еще болела.
– Через две недели. Не раньше. Вам также наложили множество рассасывающихся швов.
– Значит, больше никаких проблем с этим не будет, правильно?
– Сейчас делают новые протезы, которые управляются нервными импульсами из культи, – сказала она. – Конечно, понадобится физиотерапия, чтобы…
– Да нет, я не о том, – перебил Рик. – Я просто хотел узнать, готов ли я к выписке.
– Ткани восстанавливаются довольно быстро, – объяснила она. – Но не нервы. – Она сняла повязку, целиком закрывавшую его левую ступню, и осмотрела небольшие темные струпья, образовавшиеся в тех местах, где прошла дрель. Ткань вокруг ран оставалась опухшей и болезненной, но инфекции не было. Лодыжка и ступня потребуют костной хирургии, конечно. Врачи и сестры спрашивали его, как он получил увечья: «Может быть, позвонить в полицию?» – «Нет», – сказал он.
Когда сестра ушла, правой рукой он дотянулся до стола, стоявшего рядом с кроватью, открыл ящик и вытащил Библию. Она была довольно увесистой. Он ударил Библией по культе пару раз, чтобы проверить, насколько та чувствительна. Не так уж и больно. Ударил посильней, под разным углом. Больно, конечно, но кровь не пошла.
К десяти часам он выписался из госпиталя и добрался до своего грузовика. Увидел, что они постарались: разодрали сиденье и разворотили бардачок в поисках даров от Пасхального зайца и Щелкунчика Джека. Деньги и дорожные чеки, разумеется, исчезли. Он вставил ключ зажигания, может, еще и мотор поломали. Однако тот завелся с пол-оборота.
Рик поехал в «Мейсис», где мать, бывало, покупала ему обновы каждую осень перед школой. На кредитную карту брата – «Американ экспресс» – купил туфли, носки, нижнее белье, костюм, рубашку и к нему галстук Переоделся в примерочной. Помогавшая ему продавщица была очень мила, таращила глаза на его бинты, но ни о чем не спрашивала. Одетый во все новое, он, осторожно ступая, прошел вверх по Бродвею, минуя покупателей из Нью-Джерси и чернокожих парней из Гарлема, искавших приключений. Мне нужны деньги, подумал он. Он вошел в магазин бытовой электроники, которым заправляли иранцы. Заметив на парне дорогую одежду, они тут же стали его называть «мой друг». Рик сказал, что его отец только что вышел на пенсию и ему хочется сделать серьезный подарок, что-нибудь долговечное.
– А сколько ты собираешься истратить? – спросил продавец.
Рик ответил, что цена его не интересует, нужно самое лучшее. Только самое лучшее для моего отца. Сперва ему предложили телевизор с широким экраном за три тысячи долларов, но он объявил, что хочет только самое лучшее, и продавец сказал:
– Совершенно с тобой согласен, мой друг. Возьми самый лучший.
С Полом как-нибудь расплачусь позже, решил Рик. Он притворился, что выбирает между телевизорами за восемь и одиннадцать тысяч.
– Оба по отличной цене, мой друг, – не закрывал рот продавец. – Мы тебе сделаем скидку. Ты у нас покупаешь первый раз. Если доволен, значит, вернешься. Мы это знаем. Моя семья торгует двести лет.
Рик выбрал телевизор за одиннадцать тысяч и спросил, хороший ли это выбор.
– Очень хороший. – Они погрузили телевизор в грузовик.
– У тебя очень хороший вкус, – сказал иранец.
К полудню он сидел в баре в Квинсе, где обменял телевизор на ланч, три тысячи долларов наличными, пистолет «Ругер-22», винчестер двенадцатого калибра и по коробке патронов для них. Потом он приобрел длинное демисезонное пальто, пару кожаных перчаток, степлер, электробритву, переходник, который можно было подключать к гнезду зажигалки в машине, упаковку ваты, моток скотча, швейцарский армейский нож и пилу по металлу. Сидя в грузовике под эстакадой ФДР недалеко от мужика, который выбрасывал строительный мусор в Ист-ривер, Рик аккуратно отмерил длину ствола, приложив его к культе. Потом открыл дверь, прижал ружье ногой и отпилил от ствола примерно фут. Положил обрез в левый рукав пальто, набив его ватой, и степлером прикрепил набитую ватой же перчатку к обшлагу. Ножом надрезал рукав, чтобы можно было правой рукой достать спусковой крючок. Наконец, неуклюже прикрепил лентой приклад ружья к концу культи и натянул пальто. Ружье было спрятано. Ствол ружья сунул в глубокий левый карман. В правый положил заряженный пистолет. Рик Бокка, прошептал он, ботта-бинг, ботта-бум.
Потом, подправив зеркало заднего обзора, побрил голову и бороду, стараясь не касаться раны в щеке. Волосы падали на рубашку и брюки. Совсем как в старые деньки перед соревнованиями по культуризму. Стрижка заняла больше времени, чем он ожидал. Без волос, однорукий – он выглядел как старый хрен. Пол поможет мне предпринять следующий шаг, – уговаривал себя Рик. Он еще раз ударил по культе, чтобы проверить, насколько она чувствительна к боли. Вполне терпимо. Так, значит, вы отрезали мою чертову руку. Молодцы! Зря не убили, подумал он, было бы куда лучше, если бы убили.
Он припарковал грузовик в очередном гараже и сел на паром в Стейтен-Айленд. Он держался за поручень и думал о Мэри, жене Пола. Она была славной женщиной, хорошей матерью двух сыновей. Возможно, она знает, чем занимается Пол. Да и как не знать? Одна из тех женщин, которые идут на компромисс. Мир полнится ими, подчас подобные браки бывают очень удачными. Шоппинг, и дни рождения, и нижнее белье Пола, сложенное в шкафу. Еда для собаки, коробки для ланчей, пакеты с продуктами. Определенный сорт пива в холодильнике. Стопка домашних счетов на столике рядом с холодильником, чтобы Полу удобней было их оплачивать, пока он смотрит регби по вечерам в понедельник. Ему явно повезло с женой.
Думая о Мэри, он вспомнил слова Кристины: «Никогда не выйду замуж, никогда не буду верной одному мужчине, даже тебе, Рик». В ответ он кивал. Многие женщины, между прочим, говорили ему нечто подобное. Чтобы он не особенно обольщался на их счет и не думал, что они в его власти. Что ж, так тому и быть – ты готов к тому, что женщина может оставить тебя в любой момент. Любая из них может. Вот и мать, которую он горячо любил, покинула его: она умерла.
Прибыв на Стейтен-Айленд, он сел в такси и вышел из него за несколько кварталов от дома Пола. Ружье в рукаве пальто оказалось тяжелее, чем он ожидал. Видно, его левое плечо ослабло, да и неудобно было ходить. Он шел медленно, как человек, которому некуда торопиться, остановился напротив живой изгороди, окружавшей дом Пола, которая выглядела так, будто ее подровняли пять минут назад. Обернулся – не заметил ли кто, как он юркнул на дорожку, ведущую к дому. На асфальте валялся велосипед. Он осторожно прошел за угол и заглянул в окно гаража. Таун-кара, машины Пола, не было. Надо его ждать, значит, его еще нет дома. Рик помочился в кусты, потом исследовал окно гаража на предмет сигнализации. Обнаружил крошечные пластины с контактами с внутренней стороны посередине оконной рамы. Ни открыть окно, ни разбить стекло – сигнализация была бы немедленной.
Внезапно внутренняя дверь, ведущая из кухни в гараж, открылась, и появился десятилетний Пол-младший, уже вернувшийся домой из школы. Он нажал кнопку рядом с кухонной дверью, и дверь гаража с грохотом поднялась. Потом втащил сюда велосипед.
Голова Мэри появилась в дверном проеме кухни.
– Не оставляй здесь велосипед, папа переедет его машиной.
– Не, не переедет.
– Очень даже запросто переедет.
– Папа хороший водитель, – проканючил мальчик.
– Папа очень хороший водитель, но он устает к концу дня и надеется, что велосипед будет стоять у стены гаража, а не валяться посередине.
Дверь кухни закрылась. Мальчик переставил велосипед, как велела мать, и опять нажал кнопку гаражной двери. Дверь поехала вниз. Рик наблюдал в окно, как мальчишка внутри гаража подобрал садовую мотыгу и взмахнул ею, словно бейсбольной битой.
– Макгвайя отбивает… и отправляет мяч… на второй ярус! – Он взмахнул мотыгой, восхищаясь собственной силой. Затем его внимание привлек тридцатифунтовый мешок с торфяным мхом, и он, злобно размахнувшись мотыгой, вонзил лезвие в пластик. Сразу же после удара взвилось облако сухого мха. Этот акт вандализма только раззадорил мальчика, и он самозабвенно нанес мешку со мхом серию смертельных ударов, издырявив его так, что тот начал истекать сухим коричневым мхом из полудюжины зияющих ран.
– Поли! – послышался раздраженный голос матери.
– Щас, щас! – Мальчик нанес последний удар, промахнулся, задев мотыгой газонокосилку. Швырнул свое оружие в угол гаража и бросился в кухню.
Вот вернется Пол, подумал Рик, улыбаясь, въедет в гараж и увидит рассыпанный по всему полу мох, и кое-кому не поздоровится. Он страстно любит порядок во всем, может быть, из-за того семейного хаоса, в котором вырос. Смерть родной, а потом и приемной матери, раздражительный и непредсказуемый отец, много пьющий и подчас не вылезавший из кровати неделями. Мочившийся в горшок, который он оставлял за дверью спальни. Вся моя депрессия от него, говорил себе Рик частенько. А вот Пол впитал ее, но переварил. Этого у него не отнять. Начал заправлять делами отца, занимаясь в колледже. Делал все, чтобы у Рика было достаточно денег на бейсбольные шиповки, кино и все остальное. Пол выбрал правильную карьеру, правильную женщину. Таким положительным мне никогда не стать, признался Рик себе.
Облокотившись на стену гаража, он просидел на корточках целый час. К чему мальчикам видеть его щеку и руку, еще испугаются, не хотел заходить с парадного крыльца. Мысли вернулись к Кристине. Нашел ли ее Тони?
Он услышал шум подъезжающей машины. Вот она остановилась, дверь гаража поднялась, и машина вкатила внутрь. Рано вернулся домой – может быть, у другого сына сегодня в школе футбольный матч, подумал Рик. Он вышел из-за угла гаража, когда Пол выключил мотор.
– Пол.
Тот поднял на него испуганные глаза.
– Рик?
– Мне нужна твоя помощь, Поли.
Пол уставился на него, оценивая ситуацию.
– Рик, эй, – что у тебя с лицом? И рука как будто?…
Рик стянул пальто и продемонстрировал Полу забинтованную культю.
– У меня крупные неприятности, Поли.
– Давай проедемся, – сказал Пол. Выезжая из своего квартала, Пол позвонил Мэри и сказал, что его отозвали по срочному делу.
– Извини, – сказал он и повесил трубку. – Она сильно расстроилась.
– У одного из твоих мальчишек сегодня футбольная игра?
– Нет. – Пол тяжело вздохнул.
– Что тогда?
– Мы должны были поехать на прием к врачу.
– С ней все в порядке? – спросил Рик. Пол кивнул.
– Да. Просто небольшое… Впрочем, не важно. Не беспокойся об этом, с ней все в порядке.